Текст книги "Люди огня"

Глава 15

Поклажа лежала наготове в розовом свете утра. Голубые клубы дыма поднимались из-за занавеса над входом в пещеру и скользили вверх по известняку. Иней лежал на земле, и изо рта у людей шел белесый пар.

Маленький Танцор стоял в стороне, испытывая необычное чувство отстраненности. Уснуть ему так и не удалось. Большую часть ночи он пролежал с открытыми глазами. Обрывки Видений начинали мучить его, стоило ему сомкнуть веки. Его мир опять изменился, а он не мог понять, как и почему это случилось.

Белая Телка выбралась из пещеры и посмотрела ему в глаза. Казалось, за предыдущий день она еще постарела.

– Я была не права, – мягко произнесла она. – Я думала, что буду за тебя в ответе. – Она слегка покачала головой, не сводя с него глаз: – Я знала, как многому тебе необходимо научиться. Мне казалось, у меня мало времени. Понимаешь? Я боялась умереть, не успев тебя обучить.

Он ожидал чего угодно, но не этих слов. Ответить ему было нечего. Она посмотрела вверх на Звездную Паутину и засмеялась:

– Вот кто за тебя в ответе – Человек Солнца, Зрящий Видения Волка. Он-то тебя и обучит всему, Маленький Танцор, – она горько засмеялась, оглядываясь на всех остальных. – Тут я сглупила, мальчик мой. Что делать, такова доля людей – мы склоняемся к тому, что льстит нашей гордости, переоцениваем себя. Неудивительно, что мы испортили Первый Мир.

– Я не понимаю тебя.

– Я и сама не понимала. Я думала, что мне отведена более важная роль, чем на самом деле. Уфф! Чтобы это понять, мне нужно было увидеть вчерашнее Видение. Все сразу же прояснилось. Конечно, у меня была своя задача, и немалая, тут ошибки не было. Ты ведь знаешь, что твоей настоящей матерью была Чистая Вода – моя дочь. Я родила Семь Лис, чтобы у него родился сын Голодный Бык, который женится на Ветке Шалфея и вырастит тебя. Я была призвана, чтобы в самый опасный момент отобрать тебя у Тяжкого Бобра. Я жила здесь, чтобы обеспечить тебе надежное безопасное пристанище, где ты повзрослел. Мне еще предстоит кое-что сделать для тебя, но всему свое время.

Он положил руку на плечо старухи, удивляясь острой боли в сердце:

– Я вернусь.

– Конечно же, мы еще увидимся. Я думаю, что, когда зима будет на исходе, ты снова появишься у моего очага. Связь между нами еще не разорвана, мой мальчик. Но не забывай: самое важное на свете – это Спирали. Они важнее всего – важнее тех, кого ты любишь, важнее даже, чем ты сам. Человек Солнца приведет тебя к ним. Спирали – это места Силы, в которых его Видения сильнее всего.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Что за Спирали?

Она указала пальцем на вход в пещеру:

– Такие же, как на стене в моем жилище. Что в скале выбиты. Древние знаки в древних местах.

– Круги внутри Кругов?

– Да. Так устроен мир, мальчик мой. Таким создал его Вышний Мудрец.

– А с тобой здесь ничего плохого не случится? Вдруг Кровавый Медведь опять сюда придет…

Она лишь махнула рукой:

– Все будет хорошо. Я видела кое-что в будущем. Кровавый Медведь не причинит мне зла. У меня достаточно съестных припасов, а уж дров-то вокруг сколько угодно.

Она вздохнула и подняла голову:

– Самым важным в жизни для меня всегда была Сила. Вот об этом помни, когда будешь вспоминать меня. Я покинула Большого Лиса и моего сына, Семь Лис, чтобы искать Силу среди горных вершин. А потом, когда я поселилась здесь, я встретила Резаное Перо. Нас свела Сила – и не только в самом очевидном смысле.

Она почесала у себя за ухом. Маленькому Танцору казалось, что он видит, как воспоминания кружатся у нее в голове.

– На какое-то время мы были совершенно поглощены друг другом – он и я. В любви и в совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Ослабляет жажду Видений. Ах, что за любовник он был! Одна страсть изгоняет другую. Совокупление наполняет сердце восторгом, и ты будто плаваешь в тумане. Но человеческая любовь ослабляет Силу. Я родила ему Чистую Воду, а потом еще одного ребенка. Он родился мертвым. Я должна была понять, что это указание, и я поняла – но попозже. Резаное Перо тоже понял. Он отпустил меня… и вырастил твою мать.

Я всегда стремилась к вершинам, – усмехнулась она. – Сила проявляется там в большей степени, чем где бы то ни было. Как огонь костра манит мотылька к его погибели, так привлекала меня Сила. Она вбирает в себя все твое существо, обладает тобой, и ты теряешься в этом чуде – соприкосновении с иным миром

Она умолкла, сосредоточившись на каком-то непередаваемом воспоминании.

– Мне кажется, они уже готовы в путь. – Юноша показал пальцем на Два Дыма, взвалившего себе на плечи объемистый мешок с поклажей и сеть.

Бердаче стоял в ожидании. Остальные негромко переговаривались вокруг, как люди, собирающиеся отправиться в неизведанное.

Старуха как будто не слышала его. Она парила, будто орел, в потоках своего духа.

– Я, наверное, не понимал тебя. Я должен бы был вести себя по-другому. Мне хотелось бы быть твоим Зрящим Видения, но…

Казалось, что ее сознание витает где-то далеко. Ее глаза расширились и как будто не видели ничего вокруг. Она прошептала:

– Нет, не Зрящий Видения… Танцующий. Танцующий-с-Огнем.

Он весь напрягся. Так же назвал его и Человек Туч. Что это значило?

– Береги себя. Мы скоро вернемся тебя проведать.

Старуха по-прежнему стояла неподвижно, не сводя глаз с чего-то далекого, что видела она одна.

Смущенно, не зная, что еще сказать, Маленький Танцор отошел от нее и поднял с земли свою поклажу.

– С ней все в порядке? – спросила Волшебная Лосиха, подойдя к нему.

– Да.. наверное…

– С ней все в порядке. Она и раньше такая бывала, – обернулся к ним Два Дыма. – Может быть, она нарочно так устроила, чтобы мы ушли, пока она созерцает Видение.

Прихрамывая, Два Дыма зашагал вниз по тропе.

Маленький Танцор оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд на старуху, которая так и стояла неподвижно, опершись на посох, будто терпеливая цапля. В ее затуманившихся глазах светилась вечность.

Маленький Танцор уселся на выступе из песчаника, возвышавшемся над горным хребтом. С этого наблюдательного пункта ему было хорошо видно, как приходит с востока ночь. Перед ним простирался пестрый горный пейзаж. Изломанные горные хребты тянулись к северу и к югу. В гаснущем свете леса выглядели темными сине-зелеными пятнами. Желтые полосы лесса чередовались с серыми и белыми глинистыми породами. За ними покрытые травой склоны мягкими волнами спускались в бесконечные равнины, над которыми стлались облака. Дальше глаз ничего уже не различал в темно-синей дали, сливающейся с облачным небом.

Где-то там выжидал своего часа Тяжкий Бобр. На его плоском лице застыло самодовольное выражение – хитрое и властное одновременно. Толстые губы изгибались в высокомерной улыбке, врезавшейся в память Маленького Танцора. Шрам, оставшийся со времени войны с анит-а, бороздил его широкий лоб. Мутноватые глаза казались спокойными, но они лишь скрывали злобу сердца и ума.

Маленький Танцор крепко зажмурился и медленно покачал головой. «К чему им парень, которого мучают кошмары? Им нужен богатырь – вроде Первого Человека».

Под ним горный хребет резко уходил вниз. На крутом склоне рос шалфей и заячья трава, на которой кое-где еще цвели желтые цветы. Угловатые обломки песчаника торчали там и сям посреди растительности. Красные зяблики с серыми шапочками на головках ловко сновали между ветвей шалфея. В тишине слышалось стрекотанье какого-то насекомого. Поднимавшийся холодный ветер шуршал высохшей потемневшей травой.

Печалью отозвалась в душе юноши эта картина осени…

Под неуверенно ступавшими ногами завизжали мелкие камешки. Он обернулся и увидел Волшебную Лосиху, которая карабкалась вверх по скале. Приблизившись, она села рядом с ним и тоже залюбовалась величественным видом.

– Снова в облаках витаешь?

Он смущенно улыбнулся, глядя на свои мозолистые руки, крепко вцепившиеся в шершавый камень:

– Вроде так.

Она подогнула под себя длинные ноги и оперлась на руку. Западный ветер играл ее блестящими волосами цвета вороньего крыла.

– Два Дыма говорит, что это в тебе Сила действует. Ты ее чувствуешь? Силу?

Он попытался найти слова, которые скрыли бы истинное положение дел, но не сумел:

– Не знаю. Может быть. Я… не знаю.

– На что это похоже?

Бросив быстрый взгляд на лицо девушки, он заметил в ее глазах заботливое участие:

– На ужас.

– Но ты ведь очень смелый.

– Мне так не кажется.

Она пожала плечами и села поудобнее, шелестя платьем:

– Это все оттого, наверное, что людям приходится бороться за жизнь. Вот я, например. Еще несколько дней тому назад я была счастлива, играла себе со Сверчком и Танагер и только и знала, что хохотала. А теперь мир изменился, и я оказалась здесь. Все потому, что я стала женщиной и Кровавый Медведь захотел меня. Вот в какой переделке я очутилась!

– И ты боишься?

Она подняла голову и заглянула ему в лицо:

– Да, – и добавила с едва заметной улыбкой: – Но я готова рисковать. Я, наверное… в общем, я не раздумываю все время о Силе, как ты. Я просто принимаю то, что происходит.

– Хотелось бы мне так просто воспринимать жизнь.

– А может, ты сам все усложняешь?

– Может быть.

Наступило молчание. Юноша наслаждался близким соседством Волшебной Лосихи. Как давно уже ему не с кем просто поболтать? Если Видение горного хребта повторится, неужели и она превратится в камень и постарается сбросить его в пропасть?

– Я думаю, что моя мать и Голодный Бык собираются спать вместе.

Ее простые слова неприятно поразили его. Он отвернулся и принялся старательно всматриваться вдаль, стараясь найти в себе надежную точку опоры, которая позволила бы ему определить свое отношение к этому известию.

– Но ведь он…

«А как же мама? Неужели он забыл Ветку Шалфея? И это так просто?»

Она прибавила, будто прочитав его мысли:

– Как долго ему пришлось жить в одиночестве! Почти пять лет, да?

Он заставил себя сосредоточиться на рассматривании восточной части панорамы. Там, за этой огромной равниной, Тяжкий Бобр правил теперь Низким Племенем Бизона.

– Да, – произнес он безо всякого выражения, – это долго.

А ведь Голодный Бык жил в одиночестве – может быть, еще более полном, чем его собственное. Неужели это действительно так уж ужасно? Неужели он предаст покойную жену, если будет спать с этой женщиной, у которой такая сердечная улыбка, а глаза все время как будто смеются?

– Мне кажется, тебе очень тяжело.

Он отрицательно покачал головой, пытаясь разобраться в своих чувствах:

– Не знаю. Нет, не тяжело. Просто я чувствую, что… заблудился, что ли. Ничего уже не понимаю. Столько всего происходит, что я…

– Растерялся?

Он кивнул и посмотрел на нее:

– Но стоит мне обрести хоть какую-то ясность, как все тут же снова меняется.

– А я не могу тебе помочь?

– Я не знаю. – И с досадой: – Может, ты и не захочешь. Кажется, где я ни окажусь, туда сразу же беда приходит. Ты знаешь историю моей настоящей матери – Чистой Воды?

От изумления девушка широко раскрыла рот.

– Так вот ты кто? Об этом ходят рассказы в Красной Руке. Как она родила ребенка и погибла. Как Два Дыма стал калекой, а ребенок умер. Как Белая Телка пришла слишком поздно и смогла спасти только одного бердаче.

– Ну, мне рассказали другое. Но никто не говорит мне, кто на самом деле был моим отцом. – Он подпер подбородок ладонью. – Забавно, правда?

Закусив губу, она смотрела в темневшую даль:

– Так ты и в самом деле не знаешь?

– Нет. Два Дыма не хочет мне сказать.

– Кровавый Медведь.

– Кровавый Медведь? Мой… – Он недоверчиво покачал головой: – Нет. Не может быть. Это невозможно.

Она старалась не смотреть ему в лицо и внимательно рассматривала свои пальцы.

– Не знаю… Он был женат на Чистой Воде. Вроде бы это произошло из-за какого-то ее Видения. А потом она ушла от Красной Руки, и Два Дыма с ней. Тогда Кровавый Медведь убил своего тестя, Резаное Перо…

– …чьей женой была Белая Телка.

И снова он утратил способность понимать происходящее; досада и неуверенность овладели им.

– Почему, ну почему это всегда так? Почему все время попадаешь в бесконечные Круги внутри Кругов?

Перед его мысленным взором возникла Спираль; внезапно ему открылось значение слов Белой Телки.

– Что с тобой? Ты побледнел.

– Проклятье, – произнес он хриплым шепотом. – Неужели это никогда не кончится?

– Я не понимаю, о чем ты. – Она встряхнула его за руку. – Маленький Танцор! Тебе нехорошо? Посмотри на меня!

Он с отсутствующим выражением повернул голову и встретил ее озабоченный взгляд. Ее ладонь сжала его руку. Он слабо улыбнулся:

– Со мной все в порядке. Правда, правда.

Но его душа колебалась, будто дым, бесприютная и неприкаянная, бесформенная, подчиняясь любому дуновению ветра.

– Ты замерз, – сказала она, придвигаясь ближе.

Тошнота подступила к горлу. Неужели и это было действием Силы? Это постоянное чувство беспокойства и неуравновешенности? Конечно, он не знал наверное, что Кровавый Медведь в самом деле его отец. Два Дыма должен это знать – но захочет ли он рассказать правду? А если это так и будет от него скрыто, то окажется еще одним Кругом внутри других Кругов, который в самый неожиданный момент втянет его в себя.

В отчаянии он крепко обнял Волшебную Лосиху, прижавшись щекой к ее волосам, наслаждаясь несомненностью ее физического присутствия. Аромат ее тела наполнил его ноздри. В его душе что-то шевельнулось – и это чувство было связано только с Видениями. Он отстранился, чтобы заглянуть в ее глаза, в которых светилось беспокойство. Она пристально смотрела ему в лицо.

– Я не понимаю, что со мной такое делается.

– Я могу помочь тебе?

В любви и совокуплении под покрывалами есть нечто, что ослабляет действие Силы в человеке. Когда мужчина и женщина соединяются таким образом, зов Силы становится глуше. Жажда Видений тоже утихает.

Он взглянул в ее нежные глаза:

– А ты когда-нибудь?..

Она ободряюще улыбнулась:

– Говори.

– Ты – женщина…

– Ты хочешь совокупиться со мной? – Она посмотрела вдаль; щеки ее слегка покраснели. – Если твой отец женится на моей матери… – Она с трудом сглотнула. – Будет ли это… ну, кровосмешением?

– Голодный Бык мне не отец. Моей матерью была Чистая Вода. А моим отцом, ты говоришь, был… Кровавый Медведь.

Она закусила нижнюю губу, а затем счастливо рассмеялась:

– Ну конечно! Он ведь даже не моего клана! Нам ничто не препятствует, Маленький Танцор! Я из-за этого много дней беспокоилась, но нам ничто не препятствует!

– Значит, ты мне позволишь?..

– Мое племя считает, что юноша становится мужчиной, когда впервые убьет большого зверя. Ты убил бизона.

Он кивнул, стараясь сдержать сильно забившееся сердце.

– Белая Телка не хотела, чтобы мы были вместе. Она опасалась, что я уменьшу твою Силу.

– Я знаю.

– Ты поэтому и хочешь совокупиться со мной?

– Немножко и поэтому. Но я все равно видел тебя в Видении, ночью – тебя и меня…

– И мы совокуплялись?

Маленький Танцор смог только кивнуть в ответ.

– И твое семя вошло в меня?

Он снова кивнул. Она удовлетворенно улыбнулась:

– У наших родственников, Племени Белого Журавля, есть поверье, что такое Видение связывает души. И если эти люди потом не совокупляются наяву, их души болеют от неудовлетворенного желания и они могут даже умереть.

– Каждый раз, когда я тебя вижу, у меня на сердце делается так тепло!

Она хихикнула и, встав, потянула его за руку:

– Пошли. Давай заберемся в рощу. Мне кажется, я во всех смыслах готова стать женщиной. И я вовсе не хочу, чтобы твоя душа болела.

Все время, пока они спускались со скалы, она не выпускала его руку из своей…

Танагер с радостью поняла, что не ошиблась. Она вышла на тропу и преградила дорогу Ломает-Рог:

– Вон ты сколько тащишь! На охоту собрался?

Он вздрогнул от неожиданности и раздраженно взмахнул руками:

– Знаешь, в один прекрасный день ты кого-нибудь вот этак по-настоящему напугаешь, и он в тебя с перепугу дротик запустит.

– Хочешь спорить? – Она скрестила руки на груди и улыбнулась. – Ты в меня дротиком не попадешь, даже если очень захочешь. Я, может, и послабей тебя буду, но уж точно проворнее.

Он покачал головой и скривил губы:

– Может, и так. Ну ладно, мне на охоту пора.

Заметив выражение мрачной решимости на его лице, она прищурилась и внимательно посмотрела на него.

– А теперь пусти меня. Не твое дело, куда я иду.

Она кивнула. Непонятная тревога овладевала ею все сильнее.

– Ты небось за Лосихой отправился, а?

– Может, и так.

– Какой-то ты неразговорчивый стал… На тебя это похоже. Ты что-то задумал.

– И что с того?

– Ты в нее влюбился?

Он притопнул ногой:

– И что с того?

Танагер продолжала пристально вглядываться ему в глаза:

– С тех пор как ты вернулся, ты все время злой и мрачный. Вы оба такие стали – ты и Кровавый Медведь.

– Он тут ни при чем.

– Просто ты мне его напоминаешь. Ты таким же хочешь стать? Таким, как он?

Терпение юноши лопнуло:

– Слушай! Ты все время суешь нос в мои дела. Я это терплю, потому что мы дружим. Но и только. Я собираюсь разлучить Волшебную Лосиху и этого мальчишку из Низкого Племени Бизона, вот что! Поняла? А теперь убирайся!

Дрожа от злости, он оттолкнул ее плечом и побежал по тропе.

Танагер задумчиво смотрела на его широкую спину. Мальчишка из Низкого Племени Бизона? Так это тот, что живет у колдуньи?

Танагер все смотрела вслед Ломает-Рог и теребила в задумчивости волосы. Наконец она решительно кивнула, Поняв, что ей делать. Она почувствовала, что юношу гнала вперед страшная злоба, опасная, смертоносная… Если Ломает-Рог доберется до своего соперника, он его убьет. Волшебная Лосиха овдовеет, не успев выйти замуж.

Два Дыма сидел в тени и наблюдал за происходящим. Друзья разложили под гибкой сосной все имевшиеся шкуры. Затем Голодный Бык, Три Пальца и Черный Ворон принялись колотить по веткам длинными шестами. С сосны на шкуры дождем посыпались иголки и семена.

– Ну что, все сбросили, как ты думаешь? – крикнул Голодный Бык своей новой жене.

– Пока хватит, – откликнулась Стучащие Копыта, ползая на четвереньках по шкурам и рассматривая урожай.

Сколько зим он не слышал такой бодрости в голосе Голодного Быка? Как давно не видел, чтобы эти печальные карие глаза светились весельем?

– Два Дыма!

Он поднял голову и увидел, как Маленький Танцор осторожно спускается со скалы, где он с Волшебной Лосихой охотился на хомяков.

– Да!

Маленький Танцор присел на корточки рядом с бердаче, обхватив руками колени, и стал смотреть, как мужчины и женщины ползают по шкурам, собирая семена в большой кожаный мешок.

– Ведь на самом деле мой отец – Кровавый Медведь, правда?

Два Дыма окаменел от неожиданности. Он в изумлении взглянул на юношу:

– Где ты об этом услышал?

Маленький Танцор невесело улыбнулся:

– Непросто жить с людьми Красной Руки – они слишком много помнят. Чистая Вода вышла замуж за Кровавого Медведя. Когда у нее прекратились кровотечения, она бежала вместе с тобой на равнины.

– Да, так оно и было, – произнес бердаче, чувствуя себя очень старым.

– Значит, Кровавый Медведь мой отец?

– Да, – Два Дыма нахмурился, страдая от враждебности в голосе Маленького Танцора.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше? Ведь ты же бердаче – человек, живущий между двух миров. Бердаче понимает всех и служит посредником. А ты мне не рассказал.

Два Дыма внимательно посмотрел на юношу, который еще недавно полностью ему доверял:

– Разве тебе стало бы от этого лучше? Разве это облегчило бы жизнь Голодного Быка?

Маленький Танцор понюхал воздух и посмотрел на Голодного Быка, который с веселым хохотом ткнул Три Пальца в бок.

– Нет. Но…

– Ты злишься, что услышал об этом совершенно случайно.

– Ну да, это… как будто…

– Как будто тебя обманули. Как если бы торговец взял у тебя полдюжины отлично выдубленных кож, а взамен дал бы немножко прокисшей похлебки.

Маленький Танцор откинулся назад, по-прежнему обняв колени, и сел на землю:

– Именно так я себя и чувствую.

Два Дыма тихонько вздохнул и шевельнул больной ногой:

– Так ты себя и чувствуешь. Но как я мог поступить иначе? Теперь, когда ты повстречал Кровавого Медведя, ты можешь понять еще одну причину моего молчания, – Два Дыма покачал головой. – Я слышал от людей, что после нашего побега он только и говорил, что о своем «украденном» ребенке. Забавно, правда, что он унес с собой только Волчью Котомку? О тебе он даже и не спрашивал. Он поверил рассказам о том, что ты умер. А в тот день, когда он прокрался в селение Тяжкого Бобра, ему представился отличный случай убить меня, – но завладеть Волчьей Котомкой было для него важнее, чем убить человека, с которым сбежала его жена.

– Но ты же бердаче.

– Бердаче… но я спал с Чистой Водой. Да, да. Не смотри на меня так. Я любил ее. Не знаю, может быть, я любил ее, как мужчина любит женщину. Может быть, я любил ее, как женщина женщину. Это не имеет значения. Важно, что я любил ее. Ведь когда Пять Осеней умер, я не надеялся полюбить вновь.

– Любовь – забавная штука.

– Ты думаешь, что сообщаешь мне новость? – спросил Два Дыма с ухмылкой. – Мне кажется, у тебя внутри все кипит: ждешь не дождешься, когда ты наконец спрячешься с Волшебной Лосихой в кустах и закачаешь в нее все свое семя.

В ответ юноша бросил на него горящий взгляд.

– Да, да, Маленький Танцор, все твои тайны белыми нитками шиты. Три Пальца и Черный Ворон втихомолку хихикают над тобой. Луговая Тетерка и Шутки-Шутит пытаются решить, не слишком ли ты молод, чтобы отдавать себе отчет о том, во что ввязываешься, – но тут все дело в предрассудках Низких Людей Бизона. А Голодный Бык утонул с макушкой в объятиях ее матери, и ему ни до чего дела нет.

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что ты старше своих лет. – Два Дыма взмахнул рукой, пытаясь поймать жужжавшую над их головами муху. – Я думаю, что понимаю Видение Белой Телки… понимаю, почему она перестала бояться и отпустила тебя с Волшебной Лосихой.

– И почему же?

– Потому что ты не владеешь собой.

В ответ на возмущенный взгляд бердаче пожал плечами:

– Ты спросил у меня, что я думаю. Я тебе сказал.

– Да, это правда, – произнес Маленький Танцор, смягчившись. – Но ведь она такая… Не знаю, как сказать. Мысли о ней заполняют всю мою жизнь. Рядом с ней так легко… – Он поднял с земли камешек и кинул его в кустик заячьей травы. – Рядом с ней мне так спокойно.

Внизу сборщики начали переносить шкуры под следующее дерево.

– И ты думаешь, что если полностью погрузишься в любовь, Видения, голоса и Сила оставят тебя в покое – исчезнут, как лужа в жаркий день?

– То-то было бы здорово! – воскликнул юноша.

Два Дыма засмеялся коротким смехом:

– Если бы все было так просто!

Некоторое время они сидели молча, наблюдая за сбором урожая: иголки, семена и шишки дождем сыпались на шкуры, расстеленные под деревом.

– Почему ты никогда не пытался вернуться в Племя Красной Руки? Ты как-то обещал мне рассказать об этом.

Два Дыма задумался, а потом сказал:

– Я поклялся на Волчьей Котомке, что буду заботиться о тебе.

Он улыбнулся, вспомнив тот жаркий солнечный день. Он держал на руках младенца, а Чистая Вода куда-то ушла – искать еду, что ли… И он поклялся, что никогда не бросит младенца, не заметив, что рядом лежала Волчья Котомка. А потом уже ничего изменить было нельзя.

– И ты не жалеешь об этом? – полюбопытствовал Маленький Танцор.

Два Дыма припомнил все страдания, которые ему пришлось перенести: удары, оскорбления, изнасилования, которым его подвергали грубые мужчины – одни держали его за руки и за ноги, а другие под издевательский хохот овладевали им сзади… Он вспомнил и боль избиений, которые подстраивал Тяжкий Бобр, и последние дни в селении после осквернения Волчьей Котомки. Он восстановил в памяти дни, последовавшие за Проклятием Ветки Шалфея… приход Белой Телки… А с тех пор жизнь разве стала легче?

– Нет, – задумчиво произнес он. – Потому что мне посчастливилось некоторое время жить рядом с Силой.

Как приятно было все время чувствовать ее рядом, постоянно ощущать ее тепло… А потом наступил день, когда Тяжкий Бобр непоправимо оскорбил Волчью Котомку. Но за одни воспоминания о том, что было до того, не жалко было бы заплатить целым веком мучений.

– Ну а я очень рад, что отгородился от Силы.

Эти слова больно кольнули старого бердаче:

– Не говори так.

– Но это правда. – Маленький Танцор скрестил ноги, устраиваясь поудобнее. – Я наконец нашел то, что искал. Здесь, – он махнул рукой в сторону тихой долины, – есть все, что нужно человеку. Еда. Безопасность. Здесь я буду жить с моей семьей. Будут расти дети. Тяжкий Бобр далеко отсюда – на восточных равнинах. Кровавый Медведь – высоко в горах. Чего ради им сюда идти? Нет, я распрощался с Силой, и с бедами, и с Кругами, и я… я… в общем, с этим покончено.

Два Дыма насмешливо улыбнулся:

– Когда речь идет о Силе, ни в чем нельзя быть уверенным.

«Посмотрим, что еще случится, малыш! Подождем!» Он перевел разговор:

– Кстати, насчет этой твоей женщины… Ты так и будешь ее заставлять одну охотиться на хомяков?

– Мы там нашли пару норок. Она решила еще дальше поискать.

– Тогда тебе пора огонь разводить. Ты знаешь, что нужно делать?

Маленький Танцор пренебрежительно усмехнулся:

– А чего тут хитрого? Разведу костер у норы, а когда выскочит, ударю дубиной.

– Нужно очень-очень проворно действовать.

Маленький Танцор улыбнулся:

– Да я как молния! А она еще быстрее!

С этими словами он вскочил на ноги и пошел за палочками для добывания огня. Глядя, как он сосредоточенно роется в своем мешке, отыскивая их, Два Дыма прошептал едва слышно:

– Что ж, хорошо, если ты окажешься прав, дружок…

Он проводил взглядом Маленького Танцора, взбиравшегося вверх по склону. Да, молодой, гордый, самоуверенный человек, который не сомневается, что справится с любыми трудностями…

Молодые мужчины, натеревшись жиром, прыгали и скакали вокруг огромного костра, который горел с треском и шипением посреди селения. Пламя играло на их блестящих телах, подчеркивая выпуклость мускулов и высвечивая замысловатую раскраску. Над ярко освещенным селением величественно простиралась Звездная Паутина – но люди, ослепленные блеском пламени, не видели ее.

У вигвамов стояли женщины – некоторые подпевали Певцу, другие просто смотрели, ничем не выражая своих чувств. Завернувшись поплотнее в одежды из бизоньих шкур, они хранили полное молчание.

Тяжкий Бобр восседал на шкуре белого бизона, а за его спиной стояли его семь жен. Два Камня, Лосиное Горло и Семь Солнц сидели рядом с вождем – правда, отодвинувшись немного назад. Перед Тяжким Бобром в землю был воткнут длинный шест, украшенный вороньими перьями и трещотками из копыт антилопы. Это были символы власти вождя. Они всегда сопровождали его вигвам, куда бы его ни переносили. Этот шест наводил ужас на Племя Остриженных Волос, Племя Огненного Бизона и Племя Белого Журавля.

Празднество – ночь Благословения – было устроено в честь воссоединения Племени под властью Тяжкого Бобра. Он сам улыбался счастливой улыбкой. Ему казалось, что в ночной темноте перед ним встает строгое лицо его матери. «Я достиг цели, мама. Ты была права, как всегда. Для этого оказалось вполне достаточно строгости, да еще отчаяния, охватившего голодающих. Когда молодым людям было нечего больше терять, кроме своих жалких жизней, они творят чудеса храбрости. Мне оставалось лишь Узреть в Видении новый путь. Мама, ты так правильно все поняла еще тогда!»

Гордость распирала его грудь. Бешеное кружение танцоров было всего лишь отражением круговорота, бурлившего в сердце Тяжкого Бобра. Своими Видениями он преобразил Племя. Его молодые воины неизменно одерживали верх над отрядами врагов, пытавшихся остановить его движение вперед. Неудивительно, что они стали искренне считать себя непобедимыми. На войну с племенами, которые никогда еще не принимали участия в серьезных боях, Тяжкий Бобр отправил фанатиков, готовых истреблять всех до последнего. Никто не смог оказать настоящего сопротивления этим озверевшим последователям его учения.

Бой большого барабана и волнообразные модуляции пения отвлекли его от раздумий. Этой ночью жизнь казалась ему чудесной. Он присутствовал при победном торжестве идей матери, которые он превратил в реальность. Если бы только она могла видеть его сейчас…

«Ты видишь все это, мама. Настоящий вождь – это ты. Я только воспользовался силой, которую ты мне дала». Он слегка наклонил голову. Стоило ему слегка выпустить из-под контроля свое воображение, как он начинал слышать голос матери в пении Певцов. А бой большого барабана превращался в биение ее сердца.

– Ты многого добился, – признал Семь Солнц. – Никогда не думал, что так много людей Племени когда-нибудь вновь соберутся в одном месте.

Грубый старческий голос неприятно нарушил течение его мыслей. В нем вскипело желание резко оборвать со ратника, но оно развеялось под холодным дуновением рассудка. Со стариком Семь Солнц пока нужно было обходиться вежливо. «Правильно, сынок. Тебе незачем торопиться. Поступай разумно, добейся полной власти над ним. А уж тогда ты укажешь ему его место». Да, так бы она и сказала, если бы была еще жива.

Тяжкий Бобр широко развел руками и откинул голову назад. На его лице отразилось беспечное спокойствие:

– Мы – новые охотники в краю бизонов. Мы, как волки, рыщем всюду и забираем себе все, что нам нужно. Но дело тут не только в безрассудной храбрости наших молодых воинов. Видишь вон того молодца? Высокого, расписанного голубым, с маской антилопы?

– Который танцует ближе всего к огню?

– Да, да! Зовут его Две Голубые Луны. Это старший сын вождя Племени Остриженных Волос, Жирного Пса. Он пришел ко мне и стал под начало нового Зрящего Видения. Я доверяю ему. Когда он ведет в бой отряд воинов, наши молодые люди загораются желанием превзойти его в храбрости. Он не часто предоставляет им возможность это сделать, но главное – что это развивает отвагу и хитроумие в военном деле.

– Но неужели это и все? – спросил, подавшись вперед, Семь Солнц. – В жизни должно быть что-то еще кроме войны и способности нагнать страх на врагов.

– В самом деле? – Тяжкий Бобр приподнял бровь. – Оглянись вокруг. Не так давно мы были одеты в лохмотья, голодали, непрерывно переходили с места на место, умирали в бесплодных поисках бизонов, которых становилось все меньше и меньше…

– Несколько прошлых лет были удачными. Шел дождь. Стада начали умножаться, телята…

– Дождь опять может прийти, – зевнул Тяжкий Бобр и расслабился, позволив своей душе сладостно колыхаться в такт барабану и громкому завыванию Певцов. Но почему же вдруг умолк голос матери? Нет, вот он зазвучал снова…

– И если снова пойдет дождь, Семь Солнц, нас больше не будет сдерживать старый договор, по которому мы имеем право охотиться только на тех землях, что омывает Лунная Река. Мы сможем охотиться у Песчаной Реки на юге и у Великой Реки на севере. Мы сможем охотиться всюду, где есть дичь, и никто не посмеет нам препятствовать. И охотиться мы будем не только на бизонов. Мы будем охотиться на людей. Если мы не найдем бизонов, то найдем людей, у которых отнимем, что нам нужно.