Текст книги "Люди огня"

Он вскочил на ноги, обернулся кругом и вытянул руки:

– Видишь, я просто захотел так сделать. Я решил встать и обернуться кругом. Я. – Он указал пальцем на свой лоб. – Там внутри. Я решил, что так сделаю.

– Ты? Или то, что Зрит тебя в Видении, внушило тебе эту мысль? Я сейчас обращаюсь к Маленькому Танцору? Или к Зрящему Видения через посредство воображаемого им Маленького Танцора?

– Ко мне! Что за безумные идеи! Как могу я тебе доказать, что я – это я? – воскликнул он, покраснев от досады. – Что бы я ни придумал, ты скажешь, что это Видение. Что я это лишь придумал или что это придумал кто-то еще. Я…

– Но именно это я тебе и пытаюсь втолковать! – захлопала старуха в ладоши.

Он сник:

– Но как же ты тогда вообще чему-то можешь доверять? И зачем тогда говорить с людьми? Не обращай на меня внимания – я ведь не существую на самом деле.

Она подмигнула ему:

– Дело в том, что раз уж мы почему-то живем, в этом есть какой-то смысл. Что из того, что мы – лишь Видения? Будем жить! Кроме того, ведь иллюзию вполне можно принять.

– Мне это кажется безумием. – произнес он, хотя и без особой уверенности. Его лоб прорезали глубокие морщины.

– Может, и так, – прошептала старуха, уронив подбородок на руки.

Она полностью погрузилась в воспоминания о том как Шесть Зубов удивлялся, что человек мог Танцевать с огнем. Каким образом? Она заморгала и подняла голову. В глазах Маленького Танцора светилось недоумение и беззлобная насмешка.

– Задумалась о том, что не существуешь на самом деле? – спросил он.

– Нет – о том, что нужно, чтобы Танцевать с огнем.

– Чтобы кожа из воды была. Даже если ты не существуешь, это все равно невозможно, – парировал Маленький Танцор.

– Того, что люди даже не пытаются делать, потому что считают невозможным, гораздо больше, чем они делают, потому что считают возможным. – Старуха взяла палку и пошуровала в костре. – А каким был бы мир, если бы люди поверили в возможность невозможного? Ты только подумай о том, что мы могли бы сделать! Вот тебе и тема для Видения.

Она указала своим посохом:

– По этой линии можно определить, что самые сильные холода уже позади. Когда солнце поднимается вот там, до летнего равноденствия остается четверть года.

Маленький Танцор обошел круг, рассматривая расположение камней. Из глубоких снежных сугробов, нанесенных ветром, торчали лишь их серые макушки. Под лучами Солнца-Отца, передвинувшегося на небе поближе к северу, снег уже начинал таять и оседать.

На вершине горного хребта, где стояли юноша и старуха, дул пронзительный холодный ветер, проникавший под зимнюю одежду и леденивший душу. Зато здесь ничто вокруг не заслоняло неровную линию горизонта.

– Как только ты до этого додумалась? – крикнул он, пересиливая шум ветра.

– Постепенно, мальчик мой. – Она бодро крякнула. – Небо наблюдала, путь Солнца-Отца, вид и расположение Звездной Паутины… Это все часть Кругов. Вот если стоять здесь и глядеть вдоль этой линии, то окажется, что в тот день, когда солнце восходит над той горой, наступает середина лета. И дни тогда начинают становиться все короче – вплоть до наступления сильных морозов. А тогда, в самый короткий день в году, солнце восходит вон над той скалой.

Он обошел круг из камней, разглядывая пересекающиеся диаметральные линии:

– И таким образом ты всегда знаешь, когда меняются времена года? Я и не подозревал, что это так просто.

– Подумаешь! – Она пренебрежительно махнула рукой; ветер трепал ее подол. – Можно почти все в мире понять, просто внимательно наблюдая. Например, скажи-ка мне, где на самом деле север? Покажи рукой!

Он вытянул руку по направлению к горе, которую всегда считал находящейся на севере.

Белая Телка заковыляла вдоль ряда камней и остановилась у одной из диаметральных линий:

– Вот. Иди, стань сюда, и север будет прямо перед тобой.

– Откуда ты знаешь?

– Нет ничего проще. Я здесь сидела и замечала, где на горизонте появляются звезды. Потом отметила, где они заходят. Нужно просто провести тут всю ночь на одном месте и следить за движением звезд; и север будет точно в середине их пути. Так можно доказать, что Полярная Звезда – действительно звезда севера. Она, должно быть, очень Сильная, раз не движется ночью вместе с остальными.

– Сильная – или просто мертвая?

– Может, и так – но я в это не верю. Она мерцает точно так же, как остальные, просто не движется. – Она постучала посохом о камни. – Да, достаточно подольше понаблюдать, и поймешь, что к чему. Конечно, я до сих пор так и не понимаю, почему горит солнце. Это не может гореть дерево – дыма-то нет. Да и огонь слишком яркий. Ты задумывался об этом? На огонь костра совсем не похоже – нет этого желтого оттенка. А луна? Что бы там ни горело, оно не греет – да и дыма тоже нет.

– Но ты ведь говорила, что у всего есть свой собственный Дух.

Она кивнула:

– Так оно и есть. Сила Духа разлита повсюду. Чтобы это почувствовать, достаточно раскрыть свою душу. У животных, конечно, тоже есть души – но и у деревьев тоже, и у гор, и у рек, и у небесных облаков. Они все непрестанно трепещут и бьются вокруг. Просто люди слишком загрязняют воду своей жизни, чтобы замечать это. Люди счастливы лишь тогда, когда плывут по течению в грязной воде и даже не видят куда.

Он засмеялся, дрожа от холода, несмотря на теплую шубу из овечьей шкуры.

Она заметила это и закуталась поплотнее сама:

– Пойдем, пора вниз. Я до костей продрогла,

– Нет, тебе не холодно! Это иллюзия! – поддразнивал он, помогая ей спускаться по крутой тропе.

Чтобы не дать ей упасть, Маленькому Танцору приходилось крепко держать старуху за руку. Из-под ног то и дело катились камни, а на ровных местах блестел скользкий лед.

– Сколько же тебе времени понадобилось, чтобы выложить этот круг?

– Пара лет. Иногда летом небо закрыто облаками, и приходится ждать следующего года, чтобы правильно расположить камни. Тяжелее всего зимой. Все время тучи. И нужно очень большое желание понять – или изрядная глупость, – чтобы сидеть здесь всю ночь в темноте и ждать утра: ветер тебя снегом засыпает, а кожа просто синеет… В волосах намерзает иней, дрожать начинаешь так, что уж и не знаешь, точно ли место восхода солнца отметила, – ведь зубы так стучат, что того и гляди глаза из орбит вывалятся. Да, этот мир, может, и иллюзия – но чрезвычайно убедительная!

– А как тебе пришла в голову мысль о звездном круге? Ты его в Видении увидела? Или просто так, ни с того ни с сего?

Она покачала головой:

– Нет, конечно, клянусь навозными мухами! Я такой же увидела на холме неподалеку от Великой Реки, когда я с Резаным Пером отправилась навестить его родственников в Племени Белого Журавля. – Она замолчала, погрузившись в воспоминания. – Помню, я туда пошла однажды ночью, потому что среди Людей Белого Журавля считалось, что это место Силы. Я легла спать между прямыми линиями и увидела чудесное Видение. Проснулась я точно на рассвете. Я встала и принялась складывать мою постель. Тут взошло солнце. Я обратила внимание на то, что одна из линий указывает прямехонько на красный глаз солнца. Это заставило меня задуматься, и я некоторое время изучала этот звездный круг. Все время, что мы там пробыли, я наблюдала, где восходит и где заходит солнце. Следила, как оно перемещается по отношению к кругу.

Нет, я ничего сама не придумала. Вообще я считаю, что особенно в этом мире придумывать то и нечего. В этом красота Спирали. Все возвращается, все происходит вновь и вновь. Как в жизни. Ребенок рождается, учится ходить, учится говорить, играть, и становится подростком. Потом подросток превращается во взрослого. Мужской член отыскивает влагалище, и рождается другой ребенок, учится ходить, учится говорить, и все начинается сначала. Круги внутри Кругов, и все сцеплены друг с другом – это и есть Спираль.

Он приостановился и стряхнул снег с нависшей ветки.

– А где в этой картине место для Тяжкого Бобра?

Белая Телка с решительным выражением лица зашагала вперед, сжав губы.

– Беда в том, что Тяжкий Бобр нашел Силу, сам не зная как.

– Но ты же мне много лет говорила, что он лжец, что его Сила – выдумка!

– Так оно и есть. Видишь ли, он и в самом деле придумывает ее. Подумай-ка хорошенько. Я знаю, что тебе неприятна мысль о том, что весь мир – иллюзия, но подумай об этом, потому что в этом заключается тайна его власти. Сила Тяжкого Бобра – в головах других людей.

Маленький Танцор остановился и взглянул на старуху:

– Как?

Она хитро подмигнула, чуть улыбнувшись:

– Да-да. Его Сила – вся в головах других. Они верят в него. Если хочешь, они Зрят в Видении его Силу – и все это иллюзия.

– Иллюзия?

– Да – по сравнению с Единством.

– А что, если и Единство – иллюзия?

– Тогда это последняя в цепи иллюзий. Но она действует. Ты ведь рассказал мне об охоте на овец. Ты рассказал мне и о том, как ты Видением заставил антилопу прийти в ловушку, что устроила твоя мать, и на кормить Племя. Ты мне и о Видениях рассказал – а вот я еще не рассказала тебе, что твое Видение о Единстве было настолько сильным, что я тоже его почувствовала.

Он в изумлении уставился на нее:

– Ты?..

Она махнула рукой:

– Ну да, я чувствовала тебя и твой голод. Почувствовала это и антилопа… а позже и овца. Вот почему я говорю, что если Единство и иллюзия, то это самая сильная иллюзия. Подумай об этом да вспомни наш спор в первый же день, когда ты пришел, – о том, существуешь ли ты на самом деле. Я знаю, что ты действительно существуешь, потому что почувствовала твое Видение. Таким же образом ты можешь убедиться в реальности существования антилопы и горных овец. Ты ведь был Един с ними.

Понимание пронзило его душу еще более страшным холодом, чем пронзительный ледяной ветер. Он долго стоял неподвижно, погрузившись в раздумья. Наконец все встало на свои места. Он рассеянно кивнул старухе, хотел задать ей еще вопрос, взглянул на нее… но ее уже не было рядом. Он торжествующе пнул куст шалфея и побежал догонять ее.

Два Дыма принял из рук у Волшебной Лосихи роговую плошку, в которой дымилась горячая похлебка из овечьего мяса. Затем она вышла из пещеры и уселась у входа, скрестив ноги. Ее глаза все время невольно обращались к тропе, что спускалась с высокого хребта.

– Все высматриваешь его?

– Да, – ответила она с болью в сердце.

– Он вернется, – сказал Два Дыма, хлебая из плошки.

– Он вернется, – будто эхо, повторила Стучащие Копыта, которая сидела в пещере и плела корзину.

Молодая женщина не глядя знала, какая тревога лежит на лице матери. Хоть она и была тогда ребенком, она хорошо помнила, как эти же самые слова часто повторялись в вигваме отца той долгой весной, когда он пропал. А в конце концов Бритый Баран обнаружил в таящем снегу его тело – но это было уже следующей весной.

Она закусила губу – в последние дни это превратилось в привычку – и стала всматриваться в тропу, прихотливо вившуюся между камней, кустарников и деревьев.

«Ему нужно было пойти», – напомнила она себе, стараясь не думать о возможных несчастьях. Если сломать ногу в лесу, это неизбежно ведет к медленной, страшной смерти. Один неосторожный шаг на засыпанном снегом крутом горном склоне может заставить пойти лавину. Стоит поскользнуться на скользкой тропе, и сразу же упадешь в…. «Нет, нет, нельзя об этом думать».

– Да, – успокаивающе произнес Два Дыма, – он должен был пойти. Нужно же было кому-нибудь посмотреть, как там поживает Белая Телка. Да и Видения, кажется, сделались слишком уж… В общем, ему нужно было побеседовать с Белой Телкой. Может, это и хорошо – ведь они раньше так часто ссорились. Может, им пришло время мирно поговорить наконец.

Она и сама знала, что это правда. Сколько раз он метался по ночам во сне, а проснувшись, не мог отвести глаз от волчьей морды, так тщательно выбитой на задней стене пещеры? Даже сейчас, сидя на солнце, она ощущала затылком взгляд волка. А иногда, когда Маленький Танцор кричал во сне и она просыпалась, она тоже смотрела в полумрак – и была готова поклясться, что волчьи глаза светились желтым светом!

А напряжение в пещере спало. Люди больше не кричали друг на друга сердито, искоса поглядывая на Маленького Танцора. Они снова смеялись. Низкие Люди Бизона учили язык анит-а, а Люди Красной Руки учили их язык. На обоих языках теперь рассказывали предания – это давало отдых уставшим душам. И началось это все с уходом Маленького Танцора.

Воспоминание о последнем дне перед тем, как он отправился в путь, саднило ее сердце, будто засевшая колючка кактуса…

– Ты должен пойти. Тебе нужно повидать Белую Телку.

– Я ее не люблю. Она снова начнет приставать ко мне.

– Пожалуйста, – умоляла она. – Иначе Видения разлучат нас. Два Дыма знает, как это бывает. Спроси его. Я люблю тебя, Маленький Танцор. Если не ради себя или других, сделай это ради меня. Пожалуйста.

И он ушел, сознавая, что ему и самому этого хотелось – пусть он и отказывался себе в этом признаться…

– Но почему так долго? – Вопрос, который она запретила себе задавать, невольно сорвался с языка.

Под ногами матери зашуршали камешки, и теплая рука опустилась на ее плечо.

– Не так уж и долго, дочка.

– Уже прошло почти три месяца.

– Погода ведь плохая стояла. Может, Белая Телка не могла без него обойтись. Вдруг она болеет? Да и мало ли что еще…

Волшебная Лосиха медленно кивнула, вспоминая, каким нелепо распухшим выглядело тело ее отца… Сначала она не могла поверить, что это в самом деле он: лицо было страшно, губы оттянуты назад в ужасном оскале, нижняя челюсть выдвинута вперед, а там, где светились его добрые карие глаза, – пустые орбиты… Но она узнала клочья его одежды.

Неужели у Маленького Танцора сейчас может быть такая же страшная маска смерти вместо лица?

Маленький Танцор вышел наружу, жмурясь от серого утреннего света.

Белая Телка раздвинула занавес за его спиной и медленно, с трудом выпрямила спину:

– Похоже, для путешествия погода подходящая. Смотри, будь осторожен на склоне. В это время года там непросто удержаться на ногах. И не поймешь, где замерзло, а где нет. Да и лавина пойти может.

– Я буду осторожен.

Белая Телка пожевала беззубыми челюстями и блестящими глазами посмотрела на него:

– Передай мой привет своей жене. Не знаю, что еще ей сказать. Ты ведь хороводишься тут с женщиной, которая тебе в бабушки годится!

– В прабабушки, – поправил Маленький Танцор. – Так оно и есть.

– Ты получил ответы на все свои вопросы?

– Кажется, да. Кроме этого одного Видения.

– Где Волк появляется в горящем лесу?

Он кивнул, глядя вдаль на тропу.

Она пошлепала губами:

– Ну что ж, наслаждайся любовью, пока можно.

Он взглянул на нее сверху вниз:

– Человек-Волк сказал, что у меня еще есть время. Вдобавок, – он невесело усмехнулся, – Сила не может меня сделать таким, каким я быть не хочу. Нет, не хочу.

– Хочешь, поспорим? – с вызовом спросила она.

Он уверенно кивнул:

– Я ведь обещал матери, что этого не будет. Каждый раз, как ты говоришь о Силе, у меня в голове звучат ее слова.

– Твоей матерью была Чистая Вода.

– Моей матерью была Ветка Шалфея. Да и подумай: к чему привело Чистую Воду послушание Силе?

Белая Телка ухмыльнулась, обнажив беззубые розовые десны:

– Дело в том, мальчик мой, что мы, смертные, видим только маленькую часть Спирали.

Он ласково похлопал ее по спине:

– А я не хочу даже и маленькую часть видеть.

– Отправляйся обратно к своей женщине. Ее постель уже давно пуста. Если она такая же пылкая, какой я была в ее возрасте, она затащит тебя между покрывал, не дав тебе даже времени мешок с плеч сбросить.

Он покачал головой и в последний раз обнял ее на прощание:

– Спасибо за беседы… и за уроки.

– А тебе спасибо за дрова. Приходи снова, когда захочешь. Да пригласи ко мне и Голодного Быка, и остальных… Я люблю общество.

Он махнул ей рукой и пустился бежать по тропе.

Когда его мышцы окончательно разогрелись от бега, он попытался привести свои мысли в порядок. Вроде бы он знал теперь все самое необходимое для понимания Видений, пути Силы… и надеялся, что это поможет ему избежать ловушки, в которую его пытаются заманить.

Тропа перед ним делала плавный изгиб, обходя лес, а потом раздваивалась: можно было идти вниз, к Чистой Реке, – или наверх, на самый хребет, а потом двигаться на юг по лосиной тропе. Он выбрал верхний путь – вслед за лосями. Ведь он же к Волшебной Лосихе спешил!

Теперь – после нескольких месяцев бесед, после того, как он внимательно вслушивался в слова старой Зрящей Видения, – он мог наконец размышлять о Видениях отстраненно. Вдобавок ему предстояла целая неделя пути. За это время он сможет все хорошенько продумать, оценить доводы Белой Телки, сообразить, как защититься от Видений и жить счастливо со своей женой. Это должно удаться.

«Она говорит, что невозможно делать и то и другое. И прекрасно – мама, я ведь слышу тебя. Твой сын никогда никому не причинит того, что заставил нас выстрадать Тяжкий Бобр. Никому не придется из-за меня так мучиться. Я выбираю жизнь с женой. А Видения, Волк и призрак Первого Человека пусть делают что хотят».

И впервые со дня смерти Ветки Шалфея он почувствовал довольство собой! Быстро перебирая ногами, он громко засмеялся на бегу. Как красиво садилось солнце в облаках – будто пожар!

Между деревьев шевельнулась какая-то тень; он повернул голову, надеясь увидеть лося. Что-то черное скользнуло от ствола к стволу… Олень?

Зверь выскочил на небольшую лужайку. Уставившись на Маленького Танцора горящими желтыми глазами, огромный черный волк стал неподвижно, приподняв переднюю лапу. Следящий!

Ноги молодого человека будто налились свинцом, горло сжалось – не сглотнуть…

– Уходи! – Он пригрозил зверю дротиком. – Уходи и скажи Первому Человеку, что я не буду его Зрящим Видения! Ты и он… в общем, вы меня не заставите, раз я не хочу! Ты слышишь?

Волк не шевельнулся.

«Я – Маленький Танцор… и не подчиняюсь никому, кроме самого себя!»

Волк склонил голову и повел носом по покрытому настом снегу, будто обнюхивал след, но не сводил внимательных глаз с Маленького Танцора.

– Уходи! – указал тот дротиком в глубь леса.

Низко опустив голову и повесив хвост, волк повернулся и беззвучно скрылся между деревьями.

Маленький Танцор улыбнулся и принялся ритмично постукивать дротиком о дротик, напевая песенку. Его ноги вновь стали легкими и сильными – он как будто не бежал, а танцевал по тропе. Его внимание было целиком поглощено то милым образом жены, то победой над волком…

Тут он заметил, что облачка над головой потемнели, утратив сияние, которое придавало им заходившее солнце. Казалось, они вскоре станут совсем черными. Он выбежал на вершину хребта и слегка напрягся, увидав на западном горизонте зловещую массу клубящихся темных туч.

Выбежав на тропу, Ломает-Рог замедлил шаг. Дротик – с каким тщанием он изготовил его! – упирался в крюк атлатла. Он оценил расстояние и старательно при целился в широкую спину Маленького Танцора. Невнимательный мальчишка глядел только вперед и ни разу не оглянулся! С такого расстояния промахнуться было невозможно.

– Это тебе за Волшебную Лосиху, – прошептал Ломает-Рог едва слышно.

Сердце его торжествующе забилось, на губах показалась зловещая улыбка. Он вытянул руку, напряг мощные мускулы… и едва не упал, когда кто-то дернул сзади за атлатл! Готовый вырваться крик замер у него на губах; он обернулся и стал лицом к неведомому врагу.

Это была Танагер! Она прижала палец к губам и жестом позвала его за собой, а потом умчалась на легких ногах в гущу леса.

Он побежал следом, с трудом сдерживая забурливший гнев. Оказавшись рядом с ней под прикрытием толстых сосен, он заскрежетал зубами:

– Это еще что! Что за сумасшедшая дурь…

– Тссс! – Она с упреком взглянула на него и, вытянув шею, посмотрела на тропу.

Он сел, весь дрожа от злости:

– На этот раз твои шутки зашли слишком далеко! На этот раз я…

– Дурак! – прошипела она. – Пошли, нам нужно поговорить.

Она отошла еще дальше от тропы, виляя между деревьями, и легко перепрыгнула через ствол валежника – а ему пришлось перелезать через препятствие! Наконец она остановилась, обернулась к нему и уперла руки в тонкую талию:

– Сядь!

– Не вздумай…

– Сядь же! – Она ткнула его пальцем в грудь.

Он невольно плюхнулся на мох, а она присела перед ним на корточки:

– Я только что не дала тебе совершить самую ужасную ошибку твоей жизни.

– Худшую ошибку! Да я ведь почти что…

– …погубил себя навсегда! – Танагер сердито засверкала глазами, качая головой. – Что ты придумал? Что ты его убьешь, а она немедленно бросится в твои объятия? Да у тебя ума меньше, чем у лося во время гона!

Ломает-Рог только свирепо сверкнул на нее глазами.

– Послушай-ка, – начала она объяснять, разводя руками. – Волшебная Лосиха любит его. Да-да… любит.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я за ней следила. Ты их слишком высоко в горах искал. Они живут гораздо ниже и южнее —в пещере у одного из каньонов.

– Но я знал, что он вернулся к Белой Телке.

– И что дальше? Если бы ты его убил, Лосиха возненавидела бы тебя на всю жизнь! Она любит его. И если ты убьешь мужчину, которого она любит, что тогда? Ты думаешь, она хоть раз на тебя посмотрит?

– А откуда она узнает, кто его убил?

– Откуда узнает? – засмеялась Танагер, прикрыв рот гибкой рукой. – А кто еще всю зиму бродил по лесу как дурак? Только ты, теленок неразумный! Вот откуда она узнает! Ведь об этом говорят во всех селениях Красной Руки – гадают, чем это кончится.

Даже сквозь пелену гнева и растерянности эти доводы показались ему убедительными.

– А, начинаешь понимать наконец! – улыбнулась она. – Послушай, мы ведь с тобой старые друзья. Я просто не могла тебе позволить погубить две жизни просто потому, что у тебя член мозги перевесил!

– Откуда только ты обо всем узнала, девочка?!

Ее лицо стало веселым и лукавым.

– Потому что я хоть и странная, да зато наблюдательная! Я смотрю и слежу. За всем слежу – за животными, за людьми… Я знаю, почему люди поступают так, а не иначе, – ведь я всегда жила сама по себе и следила за ними. Все люди сосредоточены на своих проблемах, а я просто подсматриваю за ними и стараюсь понять, почему они ведут себя так или иначе. Как будто животных выслеживаю.

Он попытался сообразить, что ему теперь делать. Больше всего ему хотелось бы просто встать и уйти. Но тут она снова улыбнулась ему и нарушила ход его мыслей:

– И вот уже три месяца, как я больше не девочка.

– Но ведь ты…

– Да, я в менструальном вигваме не была. Я ведь Танагер. При первых же признаках я спряталась в лесу. Когда мне покажется, что время пришло, я дам им повыть надо мной и раскрасить меня. Но я еще не готова.

Он изумленно покачал головой:

– Но ведь это же самое важное событие в жизни женщины! Совершенно особенное!

– Но я ведь Танагер. У меня и особенное не как у всех.

– А ты не боишься, что тебя поймает Кровавый Медведь?

– Кровавый Медведь? – хихикнула она. – Посмотрела бы я, как он меня догнать попытается! Нет, едва церемония посвящения кончится, я тут же спарюсь. И я думаю, что это никого не удивит. Даже мама уже на меня рукой махнула.

Ломает-Рог потер лицо замерзшей рукой:

– Значит, ты думаешь, что мне о ней стоит позабыть?

– Конечно. Вы во всяком случае не подходите друг другу. Ей нужно гораздо больше, чем то, что ты можешь ей дать. И это не должно тебя обижать – просто она слишком много мечтает… Тебе нужна женщина с более трезвой головой.

– Да? Кто бы это?

– Сверчок. Она умирает от любви к тебе. Она уже очень давно тебя полюбила. Но ты всегда был для нее недоступен!

– Для Сверчка?

– Да, для Сверчка. А ты вот тут пытаешься загубить свою жизнь, жизнь Лосихи и жизнь Сверчка! Если ты убьешь этого юношу, Сверчок будет бесконечно несчастна.

– Но ведь она всего лишь маленькая девочка!

– Ты так думаешь, потому что Волшебная Лосиха тебе весь свет затмила. Слепец!

– А ты? Может, ты ревнуешь, потому что я хочу Лосиху?

Танагер спокойно посмотрела ему в глаза:

– Я не уверена, что хочу с тобой совокупиться. Во-первых, старики начнут шептать о кровосмешении. Мы ведь слишком близкая родня – троюродные брат и сестра. Кроме того, ты не сможешь вынести мой нрав. Очень весело все время друг друга поддразнивать – но ведь тебе нужна жена, которая будет с тобой дома сидеть. Ну, а мои вкусы ты знаешь. Знаешь, какая жизнь мне нравится. Ты можешь себе представить, что я – чья-то жена?

Он отрицательно покачал головой.

Она взглянула на небо, быстро покрывавшееся низкими мрачными тучами:

– Послушай, спешить нам некуда. Я тут неподалеку одно такое место знаю, где мы сможем от бури укрыться. Разведем костер. У меня в мешке немного мяса есть. На двоих хватит. Тогда и поговорим обо всем не торопясь.

Она вскочила на ноги и повела его за собой.

Неужели она права? Неужели это была бы ошибка – убить мальчишку из Низкого Племени Бизона? Неужели Волшебная Лосиха и вправду возненавидела бы его?

И главное – неужели он и в самом деле так глупо себя вел?

– Надеюсь, что у того дурня хватит ума тоже где-нибудь спрятаться, – пробормотала Танагер, выходя из леса.

Снег, снег… Он падал сплошной стеной, образуя в воздухе прихотливые завихрения. С непроницаемо-серого неба сыпались и сыпались огромные – в половину женской ладони – снежные хлопья. Они плясали в воздухе, кружились, покрывали толстым слоем землю, окутывали белыми плащами высокие кусты шалфея, образовывали на скалах толстые шапки, напоминающие странные гигантские грибы… В пещере было хорошо слышно, как снег шуршит по занавесу у входа.

– Сколько снега! – Три Пальца начал разговор с очевидного всем. – И так поздно…

Он засвистел, подражая луговому трупиалу, как будто надеясь, что этот жалобный звук сократит скучное ожидание.

– Не хотелось бы об этом говорить, но с дровами дело обстоит все хуже и хуже, – почесал в затылке Черный Ворон и раздвинул занавес. В узкую щель ничего не было видно, кроме мутного серого света. Он вытянул шею, разглядывая падающие снежинки.

– Я больше не пойду, – простонал Голодный Бык.

– Вот лентяй! – крикнула Стучащие Копыта. – Эй, Шутки-Шутит! Тетерка! Неужели мы отправимся мокнуть и мерзнуть, а эти сильные мужчины останутся дрожать и бездельничать в пещере?

– Да, у мужчин тела довольно нежные, плохо холод Переносят, – отозвалась Шутки-Шутит, поглядывая с ехидцей на своего мужа.

– И прошлый раз мы за дровами ходили, – надула губы Луговая Тетерка, занимавшаяся шитьем одежды рядом с играющими детьми.

Дети с громкими криками схватили друг друга за ноги и ползали так гуськом по шкурам. Называли они эту игру «Чудовищный Червь».

Тетерка покачала головой:

– Если бы это я последний раз за моего ленивого мужа работала, такое же чудо было бы, как если бы белый бизон ко мне со Звездной Паутины в гости прискакал.

Она со вздохом отложила в сторону шило и сухожилие и потянулась за своей овечьей шубой.

– Ладно уж! – не выдержал наконец Три Пальца и вскочил на ноги. – Мы идем за дровами! Может, притащим ту большую сосну, что поперек каньона упала. Она вдобавок и тропу перегораживает.

– Отличная мысль! – Голодный Бык скрестил руки на груди. – Иди разруби ее на куски, а когда справишься, позови нас, чтобы тащить.

– А может, не замахиваться на такие подвиги? Взять да просто пару вязанок веток притащить? – предложил Черный Ворон.

– Готов спорить, что Тяжкому Бобру не приходится во время снежной бури дрова собирать, – заметил Три Пальца.

Луговая Тетерка парировала своим мелодичным голосом:

– Можешь идти к нему жить. Я-то уж точно тебя удерживать не буду.

Три Пальца натянул наконец верхние мокасины и ухмыльнулся Голодному Быку, указывая через плечо большим пальцем на жену:

– И это благодарность? После того, как я столько лет заботился об этой женщине, оберегал ее от…

– Да? – Тетерка наклонилась вперед и приоткрыла рот в ожидании ответа. – От чего же именно?

Три Пальца легко вскочил на ноги и завернулся в овечью шкуру, а на голову натянул лисий капюшон:

– Не скажу! Эй вы, охотники, идете на добычу? Или совсем рехнулись и предпочитаете тут сидеть вместе с этими болтливыми курицами?

– Каких только жертв не приходится приносить во имя мира в семье! – Голодный Бык хлопнул по плечу Черного Ворона и вышел наружу.

Два Дыма громко усмехнулся. Он сидел в глубине пещеры и ловкими пальцами сшивал великолепно выдубленную кожу. Даже самые искусные мастера не могли соперничать с ним в изготовлении мокасин!

Стучащие Копыта толкнула кучу набросанных друг на друга покрывал:

– Эй, вставай, девочка моя!

Меха зашевелились, и из-под них показалось заспанное лицо Волшебной Лосихи.

– Мммм?

– Мы только что мужчин за дровами отправили. Раз они топлива принесут, можно будет приготовить те коренья, что мы перед началом бурана набрали. Знаешь, развести огонь пожарче и хорошенько их проварить.

– Снег все идет?

– Уж много лет такого снегопада не видели.

– Маленький Танцор не вернулся?

– Ну подумай, – мягко отозвалась мать, – ведь ты же не хочешь, чтобы он в такую погоду в путь отправился. Ведь и скользко, и не видно ничего… Если бы он шел сейчас по тропе, один неверный шаг мог бы погубить его. Лед и смерзшийся снег могут подломиться, и тогда… В общем, сейчас дома быть безопаснее, вот и все. – Стучащие Копыта опустила глаза и затеребила подол юбки.

– Он наверняка решил непогоду у Белой Телки переждать, – произнесла Шутки-Шутит не допускающим сомнений тоном. – Она бы его в такой снегопад и не отпустила бы. Белая Телка ведь такая – все наперед знает. Не может женщина столько прожить, сколько она, и не поумнеть.

– Да, она в погоде толк знает, – подтвердил Два Дыма.

Он отложил в сторону мокасины и принялся перебирать свою коллекцию трав, как будто ему что-то пришло в голову. Он рассматривал одно растение за другим, поднимая их к свету. Выражение удивления и надежды не сходило с его лица.

Лосиха откинула на спину перепутавшиеся волосы и достала из своего мешка гребень с длинными зубцами. Распутав черные пряди, она тщательно расчесала их и заплела в длинные блестящие косы. Откинув в сторону покрывала, она вышла наружу.

Проводив ее взглядом, Стучащие Копыта провела по лбу рукой

– Клянусь Первым Человеком, хочу надеяться, что он вернется. Она слишком молода, чтобы пережить то, что я вынесла. – Морщины прорезали ее лицо. – У меня-то хоть она осталась… да еще Мокрый Дождь. А она так молода…

Луговая Тетерка положила ей на плечо теплую ладонь:

– Что будет, то будет. – Она покачала головой. – Не знаю… но мне кажется: после всего, что уже пережил Маленький Танцор, вряд ли духи покинут его теперь.

– Терпкая Вишня всегда говорила, что он совершит великие дела, – напомнила подруге Шутки-Шутит. – Я верю словам Терпкой Вишни.

– Я знаю его дольше, чем вы все, – вздохнул Два Дыма. – Я не думаю, что Сила покинет его. Не знаю, что она хочет сделать с моим Маленьким Танцором, но не думаю, что он дожил до сего дня лишь для того, чтобы умереть в пути. – Он улыбнулся и подмигнул собеседницам. – Знаете ведь: бердаче кое-что понимают в жизни.