Текст книги "Пропавшие закорючки"

Но ей все же надо было сейчас что-то говорить, раз она вызвалась изображать роль свободно мыслящей дамы.

– Нет, пока не знаю, – с сомнением пожевала губами Зинаида Егоровна и отхлебнула, а скорее, даже слизнула из рюмочки маленькую каплю коньяка. – Вообще-то, мне так нравится наш дом, и потом, не хотелось бы ничего менять на…

Она хотела было по привычке сказать «на старости лет», но сейчас продолжать не стала, а тут же перескочила на другое:

– Вот если бы можно было переехать в другой город, тогда – совсем другое дело!

– Пожалуйста, я же говорю – возможно все! – продолжал вдохновенно врать Игорь, пытаясь через приоткрытую дверь в «коралловую» комнату, выяснить, насколько далеко простирается коллекционерские наклонности хозяина дома.

Настолько ли глубоко и широко, чтобы догадаться спереть из библиотеки ценнейшую книгу с автографом самого Киплинга, или все же гораздо скромнее?

И, может быть, вовсе не случайно подлый Анчуткин приспособил для этой цели ни кого-нибудь, а именно Загробницкого, чтобы окончательно скомпрометировать бедолагу и даже вовсе упрятать за решетку?

Вот только для чего это ему понадобилось? Неужели до сих пор никак не может успокоиться?

– Мои клиенты имеют возможность разместить вас с полным шиком практически в любом городе на территории России и даже за ее пределами, окончательный выбор – за вами! – продолжал болтать Игорь.

Он был доволен, что с самого начала не произнес названия неестественно могущественной, мифической фирмы, и поэтому его фантазии выглядели достаточно убедительно.

– А в Сочи – можно? – с надеждой спросила Зинаида Егоровна.

– Разумеется.

– И в Ялту? В Туапсе? Погодите, а в Прибалтику? Например, в Юрмалу?

– Конечно. Я же сказал – выбор за вами, – с широкой улыбкой настоящего волшебника повторил Игорь.

– Замечательно! – сразу обрадовалась Зинаида Егоровна. – В молодости мы с Модей объехали самые лучшие курорты страны – и в Сочи, и в Кисловодске, и везде… О, как же там было хорошо!

И с этими словами супруга Анчуткина откуда-то извлекла старомодный фотоальбом, отделанный бархатом, и протянула его Игорю.

Он вынужден был с задумчивым видом его пролистать.

Практически, на всех фотографиях была изображена молодая Зинаида Егоровна примерно лет тридцать или сорок тому назад – на фоне пальм, на берегу моря или у стены какой-то старинной крепости, на фоне горных вершин.

Молодая Анчуткина на снимках была то в сплошном, то в раздельном купальнике, то в сомбреро, то в солнцезащитных очках…

Но Игоря больше всего интересовал низенький, упитанный и уже тогда несколько лысоватый мужчина, который на некоторых снимках держал высокую статную супругу под ручку – Модест Матвеевич Анчуткин.

– Да все, что угодно, – повторил Игорь, захлопывая альбом и думая, что если даже предположить, что сказочная фирма и смогла бы перенести Зинаиду Егоровну в любимые места, то все равно не сумеет вновь переправить во времена ее молодости.

Что и говорить, много лет назад Зинаида Егоровна была весьма эффектной, жизнерадостной барышней и наверняка кружила головы курортникам.

Но она, видимо, и сейчас была о себе очень даже высокого мнения, потому что пока Игорь просматривал фотоснимки, стараясь получше запомнить не слишком примечательную внешность Модеста Матвеевича, который на снимках выглядел этаким простодушным «рубахой-парнем», Зинаида Егоровна придвинулась к нему подозрительно близко.

– У вас дома очень много старинных красивых вещей, – сказал Игорь, рывком поднимаясь с кресла. – Можно я посмотрю? Насколько я вижу, ваш муж – коллекционер? В этом мы с ним похожи. А что именно он коллекционирует, кроме, разумеется… изображений своей красавицы-жены?

Последними словами Игорь заметно растрогал Зинаиду Егоровну.

– Мы много чего собираем, – проговорила она. – Вообще-то Модест считается известным в Тарасове коллекционером, и странно, что вы этого не знаете. Старинные монеты, посуда… Но главный его конек, конечно, все-таки редкие книги.

– Книги? – зачем-то переспросил Игорь.

– Да, книги, ведь он же ученый, историк…Что в этом удивительного? Поэтому в его собрании имеются даже книги с автографами знаменитостей, например, Анны Ахматовой, или том с карандашными пометками Сергея Мироновича Кирова, многих других известных людей…

– Можно посмотреть?

– Извините, но пока ничего не получится, – сказала Зинаида Егоровна, показывая на отдельно стоящий шкафчик. – Мой супруг настолько дорожит некоторыми своими книжками, что держит их под замком и даже под каким-то особым стеклом. Так что он их показывает только самолично, тут я ничем не могу вам помочь, кроме как приглашением еще нас как-нибудь посетить…

Но Игорь все же подошел к шкафчику почти вплотную и принялся просматривать разнокалиберные корешки книг.

– Я слышал, недавно у одного коллекционера появилось редкое издание с автографом Киплинга. Ну, помните, того самого, который написал про Маугли? – сообщил он как бы между прочим.

Но Зинаида Егоровна лишь неопределенно пожала полными плечами, показывая, что эта информация ее совершенно не заинтересовала.

А Игорь подумал: чего он зря смотрит?

Нет, все же ее Модест не такой дурак, чтобы сразу же выставлять ворованное издание на всеобщее обозрение.

Скорее всего, похищенную книгу с «михами», как выражается Бабуся, следует искать совершенно в другом, более тайном месте.

Но что, что Анчуткин – заядлый коллекционер, который наверняка хорошо осведомлен не только о художественной или исторической, но также и о материальной стоимости своих экземплярчиков с автографами – информация сама по себе уже весьма интересная…

Не исключено, что Модест Матвеевич является также постоянным участником западных художественных аукционов, что нужно будет непременно как-нибудь проверить, например, по каналам Малышева.

Весьма довольный результатами осмотра, Игорь снова сел в кресло и даже позволил себе глоток коньяка.

– А где сам Модест Матвеевич? – спросил он. – Я его, может быть, дождусь?

– Нет, он у нас сегодня работает на даче, – пояснила Зинаида Егоровна. – Наверное, вам лучше заглянуть к нам завтра. Мне будет очень приятно вас снова увидеть.

– Разумеется, мне тоже, – сказал Игорь. – А где находится ваша дача? Может, не слишком далеко, и я на машине смогу туда быстро подъехать?

– Вообще-то недалеко, за городом, в районе деревни Шибаевка. Там есть дачный кооператив обкомовских работников, разумеется, бывших. Его все знают, а наш трехэтажный, красный теремок с петушком на крыше видно еще с дороги. Ведь Модя – такой большой поклонник Пушкина и вообще всего русского. Но я все же не советую сейчас вам его беспокоить. Понимаете, у нас есть договоренность – когда Модест работает на даче над монографией, ему совершенно никто не должен мешать. Он очень рассердится, если узнает, что я вас туда направила. Вы ведь не хотите меня подвести, правда? Я по глазам вижу – что вы очень добрый, – Игорь почувствовал, как после этих слов мадам слегка прижалась к нему своими коленками.

Разумеется, Игорь всегда знал, что неотразимо действует на немолодых женщин, но все-таки ни до такой же степени немолодых, и ни так же скоро!

Нужно было смываться, но при этом найти такой деликатный способ, чтобы при случае снова наведаться в гости к Зинаиде Егоровне за новой порцией информации.

От неимоверного умственного усилия по красивому, высокому лбу Игоря прокатился «девятый вал» морщин: как дать понять престарелой женщине, что она ему без ума понравилась, но при этом – сразу же, молниеносно исчезнуть?

Но, к счастью, неожиданно ему пришла подмога.

– Бабка! Ты, как хочешь, а я сваливаю, – вдруг громко сказал незнакомый парень, ногой открывая дверь в комнатку, где Зинаида Егоровна принимала гостя. – Сама иди следи за этими придурками, мне сейчас позвонили – срочных дел полно. Нечего тут тебе с мужиками бордельеро разводить – сама иди к своим строителям.

– Это мой внучок, Коленька, – как-то жалко улыбнулась Зинаида Егоровна, и затем проговорила недовольно, обращаясь к внуку. – Какие у тебя дела? Тебе дед нарочно денег заплатил, чтобы ты сегодня подежурил, тогда хотя бы деньги мне верни…

– Еще чего, – проговорил великовозрастный внук, мгновенно исчезая в дверном проеме.

Через некоторое время послышалось, как громко хлопнула входная дверь.

– Что поделать, придется идти, – со вздохом поднялась с кресла Зинаида Егоровна. – Не обращайте на него внимания, Игорь Анатольевич – сейчас молодежь пошла очень грубая, дерзкая, распущенная. Конечно, есть исключения, но в основном…

– Да и мне тоже пора идти, – обрадованно вскочил Игорь. – Непременно завтра зайду и постараюсь застать Модеста Матвеевича. Признаться, мне теперь не терпится поближе познакомиться с его замечательной коллекцией. Но покинув квартиру Анчуткина, Игорь решил, что должен познакомиться с прославленным коллекционером немедленно, руководствуясь принципом Бабуси, что не нужно оставлять на завтра того, что можно съесть уже сегодня.

Почему-то теперь он почти не сомневался, что человек по имени «Модернизатор электростанций» имеет самое прямое отношение к краже библиотечного раритета.

– Сейчас пойдем, возьмем мою машину и поедем за город, – объявил Игорь Загробницкому, который по-прежнему ждал его в коридоре, как атлант, поддерживая плечами батарею.

– Куда?

– В сказку…про золотого петушка, – улыбнулся Игорь, чувствуя, что пока следствие идет так, как надо.

ГЛАВА ПЯТАЯ…И ШАМАХАНСКИЕ ЦАРИЦЫ

Трехэтажный теремок Анчуткина с эффектным «золотым петушком» на шпиле крыши действительно был виден еще с дороги, которая вела через деревню Шибаевка.

Эта небольшая деревенька состояла, в основном, из низеньких, перекошенных домишек, возле которых виднелись огромные огороды, засаженные капустой или свеклой – по ним с хозяйским видом расхаживали либо крошечные, совсем древние старушки, либо здоровенные мужики в телогрейках, надетых на голое тело.

На их фоне дачный кооператив партийных работников действительно казался городком из сказки, которую кое-кто все же сумел сделать былью, несмотря на неблагоприятные прогнозы скептиков.

Игорь обратил внимание, что всю дорогу к Шибаевке Загробницкий сидел, уткнувшись в маленький блокнотик, который он извлек из брючного кармана, и что-то при этом пришептывая себе под нос.

– Что у вас там, Александр Иванович, если не секрет? – не выдержал все-таки и спросил Игорь.

– А-а-а, в том-то и дело, что секрет, – с готовностью отозвался Александр Иванович. – Но только не для вас конкретно, ради бога, не обижайтесь, а пока вообще для всего цивилизованного человечества. Образец того самого линейного Б-письма, о котором я вам говорил…

– Дайте посмотреть, – заинтересовался Игорь, и Загробницкий протянул ему раскрытый блокнот, испещренный какими-то непонятными палочками и вовсе странными закорючками и рисунками.

– Да, еще почище, чем «пляшущие человечки», – вспомнил Игорь знаменитый рассказ Конан Дойля. – Нет, тут действительно ничего понять невозможно.

– Вы можете мне не поверить, Игорь Анатольевич, но лично я кое-что уже начал понимать, – мгновенно оживился и вдруг торжественно сообщил Загробницкий. – Вообще-то я и сам не могу пока в это поверить, но мне кажется, я уже начал складывать из малопонятных знаков как бы отдельные слова, впрочем, пока их значение слишком приблизительно и кажется мне искаженным. И знаете, кто мне помог?

– Наверное, ваш любимый сэр Эванс, – предположил Игорь, с нескрываемым удовольствием выговаривая два последних слова.

Непонятно почему, но ему нравились и английские слова, и особенно сам добротный, спокойный уклад лондонской жизни примерно век тому назад, со всеми их сэрами, лордами, кэбами, скромными, прелестными мисс…

«Овсянка, сэр!» – привычно шутила Ирина, если хотела поднять с утра Игорю настроение.

И – черт побери! – это почему-то действовало!

«Надо все же попробовать как следует покопаться в своей родословной,» – в очередной раз подумал Игорь. – А то, кроме деревенской линии Бабуси, я никого из родни и не знаю. Может, Загробницкий поможет что-нибудь выяснить? А вдруг и я тоже какой-нибудь там…»

– Нет, не угадали, – с довольным видом пояснил Загробницкий, прерывая на излете мечты Игоря. – Совершенно не угадали, мой друг! Просто я выписал из нашей пропавшей книги чьи-то карандашные рисунки на полях, и в каком-то смысле можно считать, что они являются ключом к… тайне века. Может быть, именно из-за этой подсказки книгу и украли?

– Не думаю, – покачал головой Игорь. – Все же вы, Александр Иванович – неисправимый романтик! Ключ к нашему с вами делу об украденной книге – это ее стоимость у настоящих коллекционеров! Скорее всего, подсказку к разгадке нужно искать на титульном листе, где имеется автограф, который сразу же многократно повышает цену и без того дорогого, антикварного издания…

– Вы правы, – тут же согласился Загробницкий. – Разумеется, вы правы. Наверное, в этой истории замешан какой-нибудь крупный коллекционер, или вроде того. Вот кого мы должны искать.

– Этим мы с вами сейчас и займемся, – сказал Игорь, останавливая машину в некотором отдалении от краснокаменного теремка, принадлежащего Анчуткину.

Дача Модеста Матвеевича была со всех сторон благоразумно обнесена могучей стеной, и ворота, разумеется, оказались накрепко закрытыми изнутри.

Можно было, конечно, позвонить и завести прежнюю историю про покупку недвижимости – черт с ней, с Зинаидой Егоровной!

Но какое-то внутреннее чувство подсказывало Игорю, что на этот раз нужно выбрать какой-то другой путь.

Но какой именно?

Чтобы понять это, Игорь несколько раз обошел вокруг стены, выискивая хоть какую-нибудь лазейку.

Его не на шутку тревожил «золотой петушок», восседающий на шпиле крыши – уж не скрытая ли это сигнализация?

А то действительно вдруг как закричит, закукарекает на всю округу, предупреждая, что на хозяйскую собственность посягают воры.

Игорь несколько раз постучал по стенке и даже в одном месте повисел на ней на руках, проверяя, не сработает ли при этом какая-нибудь скрытая система безопасности, но все было тихо.

Похоже, «петушок» служил чисто эстетическим целям, ублажая взгляд настоящего коллекционера.

– Вы умеете лазать по деревьям? – спросил Игорь, поворачиваясь к Загробницкому, и примеряясь к дереву, которое росло не слишком далеко от забора.

– Да так, не помню, – пожал плечами Загробницкий.

– Ничего, у меня в машине есть отличная веревка, для того, чтобы поиграть в индейцев…

– А ковбои, насколько я понимаю, будут стрелять вон оттуда? – махнул рукой в сторону узеньких окон, которые и правда чем-то напоминали средневековые бойницы.

Ничего не скажешь: Александр Иванович был не совсем окончательно лишен чувства юмора.

Вот и на дерево он вслед за Игорем забрался довольно ловко, и даже по веревке во двор спустился почти бесшумно, лишь под конец свалившись в какую-то, к счастью, недавно вскопанную грядку.

Пробираясь крадучись вдоль забора, Игорь обратил внимание, что входные ворота были крепко заперты изнутри на огромный амбарный засов – значит, Модест Матвеевич не ждал никаких гостей и работал над своей монографией, подобно Ленину – в полном одиночестве.

На редкость удобный момент, чтобы взять его тепленьким.

Игорь хотел было постараться незаметно проскользнуть к дому, но вдруг услышал совсем близко что-то похожее не женский смех.

Он пригляделся – среди раскидистых деревьев, в задней части двора стояла большая палатка, или, наоборот, небольшой шатер, что-то вроде заезжего цирка шапито.

Назначение его поначалу было совершенно непонятно, но потом приглядевшись получше, Игорь увидел, что разноцветный шатер, по видимому, импортного производства, был раскинут над бассейном, образуя таким образом, крытое и весьма комфортабельно место для купания в теплую погоду.

Игорь приложил палец к губам, предупреждая Загробницкого, чтобы тот не шумел, и прокрался к шатру, откуда, скорее всего, и доносился смех.

К счастью, полотняная дверца в шатер-палатку то и дело приоткрывалась от летнего ветерка, и потому Игорю теперь было хорошо видно, что происходит внутри.

А посмотреть там действительно было на что!

В небольшом бассейне, вода в котором казалась разноцветной от бликов, совершенно в обнаженном виде плавали две совсем молоденькие девушки.

Девушки были черноволосыми, очень смуглыми, и издалека вообще казались близняшками. Мало того, на носу у них были прищепки, наподобие бельевых, и девушки сейчас не просто плескались и хохотали, а показывали в воде какие-то фигуры, то высовывая из-под воды одни ноги, то неожиданно по-русалочьи выскакивая наверх и демонстрируя упругие юные груди.

Вообще-то, Игорь видел такое зрелище по телевизору, но не предполагал, что «живьем» это выглядит раз в сто красивее и увлекательнее.

Особенно если спортсменки, демонстрирующие синхронное, фигурное плавание, раздеваются перед зрителями совершенно догола.

Лишь через несколько минут, с трудом оторвавшись от водных пируэтов, Игорь увидел, что девушки старались не просто так, а выступали перед единственным зрителем.

На одной из лежанок, удобно встроенных в бортик бассейна, возлежал маленький пузатый человечек в белой панамке и тоже абсолютно голый.

Игорь с трудом узнал в нем того бравого парторга, которого только что разглядывал на фотографиях в семейном альбоме Зинаиды Егоровны.

Да, Модест Матвеевич Анчуткин за годы, прошедшие с сочинско-ялтинских круизов, заметно сдал и обрюзг.

Но судя по увлекательному зрелищу, которое имел удовольствие наблюдать теперь и Игорь, товарищ Анчуткин вовсе не потерял вкуса к жизни и самым разнообразным удовольствиям.

И, можно сказать, действительно вовсю занимался в библиотечный день – в уединении от семейства – весьма своеобразной и важной работой по дальнейшему поддержанию жизненного тонуса.

Модест Матвеевич возлежал достаточно близко к входу в шатер с двумя плавающими «шамаханскими царицами», так что Игорю было видно, что в одной руке деятель науки держал веточку, лениво отбиваясь ей от комаров и от мух, а в другой – большую пивную кружку с пышной шапкой пены.

На улице стояла такая жара, что Игорю тоже захотелось под шатер – выпить пива…

Эх, поплескаться бы там с шамаханскими водными девицами, забыв про всякие заботы…

За спиной Игоря незаметно появился Загробницкий, который тоже прильнул к щелке.

– Балуются… – сказал Игорь.

Он хотел еще что-то добавить – в голове у него уже возник приблизительный план дальнейших действий, но тут случилось вовсе неожиданное.

Загробницкий вдруг с каким-то диким, нечеловеческим ревом вломился в шатер, набросился на Анчуткина, свалил в бассейн и принялся на глазах у всех топить, приговаривая беспорядочно и отрывисто:

– Значит, я педик? Педик? А ты кто? Значит, я должен из-за тебя топиться? Нет уж, сначала я тебя самого утоплю… Ну, повтори, кто я?

– Спа…Спа…Он уто… – только успевал выкрикивать Анчуткин, когда ему удавалось все же высовывать лысую голову на поверхность.

При появлении «на сцене» Загробницкого, девушки сразу же завизжали и выскочили из воды.

Они и не думали спешить на выручку своему «тренеру», либо зрителю, а просто сразу же дали из шатра деру.

Модест Матвеевич уже почти безжизненно хрипел и булькал в руках Загробницкого, которые оказались на этот раз прямо-таки железными, и Игорь понял, что если он сейчас не вмешается, то ему придется стать свидетелем, и даже соучастником, во всех отношениях «мокрого» дела – самого настоящего убийства.

Не раздумывая больше, он тоже прямо в одежде сиганул в бассейн и принялся отбивать Анчуткина от его неумолимого и грозного врага.

– Прекратите, все, Александр Иванович, хватит! – закричал Игорь. – Да отцепитесь же вы, в самом-то деле! Ведь вы сейчас его по-настоящему утопите!

– А я и хочу по-настоящему! – злорадно проговорил Загробницкий, продолжая вовсю полоскать Модеста Матвеевича. – Зачем же мне не по-настоящему?

Пришлось Игорю все же применить, прямо в воде, прием карате, и так вывернуть руку Загробницкого, что тот даже присел от боли и неожиданности, и тоже набрал себе полный рот воды.

Пока Александр Иванович прокашливался, Игорь успел вытащить круглого, скользкого и почему-то на редкость тяжелого Анчуткина наверх, и сразу же перевернуть на живот.

Изо рта Модеста Матвеевича тут же начали выливаться целые потоки воды, и он открыл глаза, с немым изумлением глядя на стоящих перед ним то ли мучителей, то ли спасителей.

– Я знал…Я ждал, что будет что-нибудь в этом роде, – проговорил Модест Матвеевич, с трудом ворочая языкам. – Вы пришли меня убить? Я…я чуть сейчас не утонул…

Загробницкий, который все еще тяжело дышал, молча, с невыразимым презрением смотрел на голую тушу своего заклятого врага.

Игорь просто не придумал пока, что ответить.

– Эй, вы, погодите минуточку его убивать! – вдруг услышал Игорь за своей спиной звонкий девичий голосок и, оглянувшись, увидел обеих «шамаханских цариц».

Оказывается, девушки вовсе никуда не сбежали, а были уже одеты и имели деловой, собранный вид.

– Стоп, стоп ребята, – со смехом сказала одна из сестер – девушки действительно были близняшками, и даже причесались одинаково, разделив черные волосы на пробор и завязав их в похожие хвостики. – Пожалуйста, вы потом, если надо «анчутку» убьете, но пусть этот гад сначала поставит мне зачет. Он меня уже пять раз заставлял пересдавать, из-за него одного стипендию не дадут, и тогда за квартиру платить будет нечем…

– Ничего себе! – поразился Игорь. – Разве вы нас не боитесь? Да мы же бандиты! Мы вас сейчас застрелим, как свидетелей! Пиф-паф, и от вас, русалки, даже мокрого места не останется!

– Да нет, – снова засмеялась девушка. – Какие же вы бандиты? Нормальные ребята! Нашего Анчуткина давно убить пора, да все почему-то некому. Но нечего – пусть сначала зачет поставит. Не задаром же мы тут перед ним целый час выкобенивались?

– Вот оно, новое поколение, – произнес Загробницкий, и даже принялся протирать стекла своих очков, чтобы получше разглядеть практичных, сметливых девиц – представительниц совершенно новой формации. – А вашей подружке – тоже зачет нужен?

– Нет, она просто так, для дуэта, чтобы красивее было. Но если ей вдруг понадобится, я тоже не откажусь помочь, точно, Лиля?

И бойкая веселая девушка подошла к распластанному заведующему кафедрой Анчуткину М.М, держа наготове зачетку и ручку, совершенно не обращая внимания на его голый зад.

Модесту Матвеевичу ничего не оставалось сделать, как кое-как приподняться из своей лужи и поставить в зачетной книжке заветный вензель.

– Отлично, выход мы сами найдем, – с довольным видом объявила девушка. – О, кей, ребята! Если что: мы тут ничего не видели, ничего не слышали, никого не знаем. Чао! И пожалуйста, пришлите нам на память фотографии «анчутки», если вы их сделали…

– Не беспокойтесь, сделали в самом лучшем виде, – кивнул Игорь, похлопывая по пустому карману. – Как раз для университетской доски почета.

– Мда-а-а… – только и сказал Загробницкий, провожая взглядом бодрых пловчих. – Мда-а-а…И вот эти учатся на историческом факультете, и я уверен – неплохо его закончат. Но только что от них проку? Зачем? А вот Женя Егоров…

– Ладно, говорите, что вам от меня надо? – проговорил Модест Матвеевич тяжело приподнимаясь. – Чего вы добиваетесь? Денег? Сколько вам надо?

И Модест Матвеевич угрюмо уставился на Игоря, видя в в нем главного и наиболее сильного.

– Во-первых, нам нужна от вас кое-какая информация, – проговорил с расстановкой Игорь. – Во-вторых, вы должны сделать так, чтобы Александр Иванович был восстановлен на кафедре…

Последнюю фразу Игорь произнес несколько неожиданно для самого себя, но ему сразу же пришлась по душе роль этакого лорда-защитника, поборника справедливости – английского Робин Гуда.

– Это невозможно, – покачал головой Анчуткин.

– Почему?

– Объяснять слишком долго – нужно знать обстановку на кафедре…И потом, такие вещи должны решаться на ученом совете или на собрании…

– Значит, устраивать собрание для того, чтобы выгнать человека с работы – это вы когда-то сумели, а тут… – начал было патетически Игорь, но почувствовал, что его слишком далеко заносит в обличительном благородстве, и решил спуститься на грешную землю.

– Впрочем, это предложение было сделано в порядке компромисса, – пояснил он совершенно спокойно. – Считайте, что свой шанс, Модест Матвеевич, вы сейчас упустили. Одевайтесь и пройдемте со мной. Вы арестованы.

– Арестован? Я? За что? – изумился Анчуткин, и Игорь обратил внимание, как лихорадочно при этом известии забегали его глазки.

Видимо, «Модернизатор электростанций» был замешан во стольких смертных грехах, что не мог сообразить, на чем именно он мог вдруг прогореть.

Но Модест Матвеевич был человеком бывалым и поэтому тут же взял себя руки.

– Хорошо, но только сначала я должен позвонить своему адвокату и лишь в его присутствии соглашусь продолжить с вами разговор. Кроме того, я сразу же должен сделать заявление, что сейчас вы покушались на мою жизнь и, следовательно, нарушили мои человеческие права…

– И что, есть свидетели? – спросил Игорь, картинно разводя руками. – Может быть, пригласим ваших студенток? Впрочем, на фотографиях должен хорошо получиться ваш зачетик…

Само собой разумеется, что от пловчих давно уже и след простыл, а о фотоаппарате, которого и в помине не было – и говорить нечего, но Игорь чувствовал, что страх публичного позора – одно из самых уязвимых мест у Анчуткина, и давил на него что есть силы.

– Давайте не будем валять дурака, Модест Матвеевич, – сказал Игорь. – Один из ваших компаньонов уже арестован и дал показания, которые дают основания немедленно вас задержать как соучастника преступления…

Игорь чувствовал, что снова вовсю завирается, но у него это получалось довольно красноречиво.

– Кто? О ком вы говорите? – икнув, спросил Модест Матвеевич.

Вообще-то Игорь не собирался сейчас ничего больше говорить – в его планах было продолжать дальше интриговать и путать Анчуткина, плавненько пытаясь вывести его на разговор о пропавшей книге.

Но тут снова, совершенно не кстати, в тонкую многозначительную программу ученика Шерлока Холмса влез Загробницкий.

– Ваш рыжий негодяй, Сергей Лисицын, совершил на меня вчера вечером нападение с целю убийства, похитил из библиотеки редчайшую книгу, и вообще…

– Сергей Лисицын? – переспросил Анчуткин.

– Только не говорите, что вы его не знаете, подобные вещи я уже слышал неоднократно, – попытался Игорь хоть как-то спасти положение. – И вообще…

– А я и не говорю, – сообщил вдруг Модест Матвеевич упавшим голосом. – Потому что Сергей – мой родной внук. Значит, он снова попался? И теперь решил свалить на меня все свои грехи? Я знал, знал, что этим все закончится, но Зина его постоянно выгораживала, и вот…

Как выяснилось, у Модеста Матвеевича имелась дочь и два внука – оба от разных браков, и один беспутнее другого.

Старший внук – Николай, с которым Игорь сегодня уже имел честь познакомиться, неожиданно сделался заядляым карточным шулером и завсегдатаем казино, а младший – уже хорошо нам знакомый Серега Лисицын – давным-давно ударился во все тяжкие, включая воровство, вымогательство и все, что только подворачивалось этому практически законченному бандиту.

Только теперь Игорь догадался, что запертый в чулане младший внучок Анчуткина, помогая составлять Бабусе письмо, севершенно случайно сослалася на своего авторитетного деда, который в его глазах был образцом учености, но больше не имел в виду ничего другого.

Зато теперь такое тесное родство было Игорю на руку, потому что Лис наверняка знал о своем дедушке столько тайных делишек, сколько вряд ли известно кому-либо еще, и на этом можно будет сыграть хорошую партию.

Очень ловко все, однако, закрутилось!

А тут еще плюс ко всему щекотливая ситуация с пловчихами, которую Модесту Матвеевичу тоже ой как сильно не хочется обнародовать, и даже просто доносить до Зинаиды Егоровны.

– Хорошо, я все понял, – помолчав, сказал Анчуткин, бросая обреченный взгляд на Загробницкого. – И я… передумал. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы вернуть…моего бывшего коллегу на кафедру, но на это понадобится два, а то и три месяца. Вообще-то я всегда признавал, Александр Иванович, что вы ценный специалист-античник, и, надо сказать, с вашим уходом вуз несколько даже осиротел. Ну а что касается некоторых чисто человеческих особенностей…

– Я вас сейчас утоплю, – снова грозно сжал кулаки Загробницкий.

– Нет-нет, я только хотел сказать, что в наше, так сказать, демократическое время, любые личные качества сотрудника перестали играть какую-либо роль. Раньше я тоже многого не мог себе…хе-хе…позволить…А теперь я предлагаю забыть, так сказать, все взаимные обиды и разойтись с миром. Кстати, как как вы сюда вошли? Впрочем, теперь, когда мы…хе-хе снова стали друзьями, это тоже не имеет никакого значения. Итак, мир?

– Мир, – сказал Игорь, особенным, пристальным взглядом глядя в глаза Анчуткина. – Но только сразу же после того, как вы, господин коллекционер, вернете мне украденную вчера из областной библиотеки книгу. Где, кстати говоря, вы ее храните? Может быть, как раз здесь, на даче?

– Какую еще книгу? – вытаращился на Игоря Анчуткин, у которого после недавнего чересчур активного и не слишком синхронного плавания до сих пор были красными, как у рака, глаза. – Извините, при чем тут какая-то книга? О чем вы толкуете?

Игорь коротко пояснил, какое именно издание и почему он имеет в виду.

– Теперь, когда я узнал про ваше близкое родство с Лисом, у меня вовсе не осталось никаких сомнений, что это вы, добрый дедушка, послали мальчишек, чтобы они шантажировали, запугали вашего бывшего коллегу и заставили Александра Ивановича совершить кражу. Очень хитро! Загребли дорогое издание чужими руками и спокойно веселитесь, верно?

– Вы что-то путаете, – побледнел Анчуткин.

– Не думаю. В вашем доме уже произведен обыск, и из заветного шкафчика с пуленепроницаемым стеклом извлечены книги, по поводу которых тоже нужно будет еще как следует разобраться, как именно они попали к вам руки, – сказал Игорь.

Но это второй вопрос. И я с большим удовольствием им займусь, когда верну книгу с исследованиями и переводами сэра Эванса и автографом великого Киплинга.

– Вам нужен Папашка, – вдруг с заметным усилием проговорил Модест Матвеевич.

– Что? – не понял Игорь. – У меня есть отец, слава богу, и если вы намекаете на мою, с вашей точки зрения, невоспитанность, то, вообще-то, чья бы корова…

– Это кличка, – пояснил Модест Матвеевич. – Так зовут одного известного в Тарасове 1человека – 1Папешко Петр 1Петрович. Я знаю, что именно на него в последнее время ак1тивно рвботал мой внук.

– 1Он бандит?

– 1 Не думаю. Впрочем, возможно. Вы же знаете – сейчас 1так все тесно переплелось. Этот человек негласно заправляет 1всем, что касается предвыборной борьбы товарища, или как 1сейчас принято говорить, господина Музалева, который двигает 1в Государственную Думу. Но больше я ничего не знаю. Только 1чувствую, что наш Сережа окончательно пропал, как только 1связался с Папашей. Я знал, что в конце концов он погубит Сергея.