Текст книги "Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия"

Сам Сомоса был немедленно назначен военным министром при сохранении поста командующего национальной гвардией.

Для утверждения своего господства Сомоса велел провести 3 августа 1947 года выборы в очередное Конституционное собрание. В этих «выборах» приняли участие менее 10 % никарагуанцев. Собрание избрало еще одним временным президентом еще одного дядю (теперь уже самого Сомосы) Виктора Романа-и-Рейеса, которому было уже 80 лет. Рейес должен был править четыре года, после чего предстояли новые выборы президента на шесть лет. Лакайо стал при Рейесе министром общественных работ.

Но реальным хозяином в стране оставался Анастасио Сомоса. Рейеса в народе звали просто TV (tio Victor – «дядя Виктор»).

Американцы быстро сменили гнев на милость и уже в 1948 году признали новый режим как ценного союзника в борьбе с мировым коммунизмом. Американская военная миссия в Никарагуа стала готовить хорошо вооруженные батальоны никарагуанской армии, которые могли бы воевать вместе с войсками США в горячих точках «холодной войны».

6 мая 1950 года «президент» Рейес скончался в США от сердечного приступа. На сей раз Сомоса не был готов довериться сомнительным политическим комбинациям или престарелым родственникам. Президентом он видел только себя.

При поддержке посольства США Сомоса заключил соглашение с лидерами консерваторов Карлосом Куадрой Пасосом и Эмилиано Чаморро (это соглашение назвали «пактом генералов»). Консерваторы соглашались поддержать кандидатуру Сомосы при условии, что их партия получит треть мест в парламенте[469]469
  Staten C. L. The History of Nicaragua. Greenwood Publishing Group, 2010. P. 54.


[Закрыть]. Как только Роман-и-Рейес умер, конгресс назначил Сомосу временным президентом, и в этом же мае 1950 года диктатор был «избран» президентом на шесть лет.

В апреле 1951 года государственный департамент подготовил меморандум о целях политики США в отношении Никарагуа[470]470
  FRUS, 1951 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1951v02/reference/frus.frusl951v02.i0023.pdf).


[Закрыть]. Эти цели формулировались следующим образом:

– «сохранять и развивать поддержку внешней политики США со стороны Никарагуа», особенно в отношении тех «мер безопасности», которые США предпринимают в Западном полушарии[471]471
  Имелось в виду создание Вашингтоном на конференции в Рио-де-Жанейро в 1947 году Межамериканского пакта о взаимопомощи как единого военного блока в борьбе против мирового коммунизма.


[Закрыть];

– «культивировать в никарагуанском народе» ясное понимание внешней политики США в целях выполнения первой задачи;

– содействовать формированию в Никарагуа «духа опоры на собственные силы» в экономическом и демократическом развитии (американцы не очень-то хотели помогать Никарагуа даже в обмен на поддержку своей внешней политики);

– защищать «легитимные интересы» США в Никарагуа.

При анализе ситуации в Никарагуа госдепартамент признавал, что Сомоса правит «авторитарно» с опорой на национальную гвардию и подавил в стране всю оппозицию[472]472
  FRUS, 1951 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1951v02/reference/frus.frusl951v02.i0023.pdf).


[Закрыть]. Однако Сомоса всегда поддерживал США, что, даже по мнению госдепартамента, отнюдь не способствовало росту его авторитета среди соотечественников. Американцы хотели также «осторожно» содействовать эволюции Никарагуа в сторону демократии, поскольку не хотели опираться в этой стране только на одного человека. Но в качестве оправдания тесного сотрудничества США с одиозной диктатурой Сомосы госдепартамент в своем анализе утверждал, что никарагуанцы сами ничего не хотят сделать для торжества демократии в стране.

В 50-е годы Никарагуа продолжала оставаться аграрной страной, ориентированной на внешний рынок. Послевоенное восстановление Европы, гонка вооружений и война в Корее способствовали росту мировых цен на сырье, что было благоприятно для никарагуанской экономики.

Однако если раньше экономика Никарагуа зависела в основном от экспорта кофе, то 50-е характеризовались резким ростом производства и экспорта хлопка. В 1951-1955 годах площадь земли под хлопчатником увеличилась в 10 раз[473]473
  Staten C. L. The History of Nicaragua. Greenwood Publishing Group, 2010. P. 55.


[Закрыть]. В северо-западных департаментах Чинандега и Леон производство хлопка выросло в 120 раз с 1949-го по 1955 год. В 1955-м хлопок впервые стал основным экспортным товаром Никарагуа. Если в 1949 году из Никарагуа было вывезено 379 тонн хлопка, то в 1955-м – 43 971 тонна.

Правительство при поддержке США активно кредитовало производство хлопка, в том числе закупку в тех же США сельскохозяйственных машин и пестицидов. Но кредиты в основном шли крупным олигархическим кланам, три из которых в 50-е годы контролировали всю экономику Никарагуа.

Первый клан был связан с американскими банками «Бэнк оф Америка», «Уэлсс Фарго» и «Ферст Нэшнл Бэнк оф Бостон». По имени первого банка клан неформально называли «группа БАНАМЕРИКА». В нем объединились традиционные богатые консервативные кланы Гранады. Эта олигархическая группа контролировала производство сахара, рома, говядины, кофе, имела большие вложения в розничную торговлю и внешнеторговые операции.

Другой олигархический клан был связан с «Никарагуанским промышленно-торговым банком» (Banco Nicaraguense de Industria y Comercio), поэтому его знали как «Группу БАНИК». Это были старейшие либерально настроенные кланы Леона, – традиционные соперники Гранады. Эта олигархическая группировка активно занималась хлопковым бизнесом, а также спекуляцией землей, строительством и заготовкой древесины.

Самым влиятельным олигархическим кланом была, естественно, семья Сомосы. Ее предприятия финансировались центральным банком, но был у семьи и собственный банк – «Банко Сентроамерикано». Сомоса в 50-е годы активно наращивал свою бизнес-империю, и американцы оценивали его состояние в 50 миллионов долларов. Диктатор обзавелся собственным портом на тихоокеанском побережье, который он назвал в честь себя – Пуэрто-Сомоса. Ему также принадлежала и национальная авиакомпания.

При этом все три олигархические группировки были тесно связаны друг с другом семейными и деловыми узами. Например, глава клана Чаморро и неформальный лидер консерваторов в Никарагуа Педро Хоакин Чаморро состоял в совете директоров «Никарагуанского торгово-промышленного банка», а его родственник Альфредо Пельяс Чаморро, которому принадлежал крупнейший в Центральной Америке сахарный завод, был связан с «Группой БАНАМЕРИКА».

Большую часть денег олигархи зарабатывали не за счет промышленного производства, а с помощью торговых операций, искусственно задирая цены. 24,7 % национального дохода Никарагуа в 50-е годы присваивал торговый капитал, и только 9,8 % – промышленный.

Внешняя торговля Никарагуа была ориентирована на США и западноевропейские страны. На Америку в 1951 году приходилось 56,5 % внешней торговли Никарагуа, на Великобританию – 15,4 %, на Мексику и страны Центральной Америки – 10,5 %.

Олигархические кланы совместно, при помощи связей в госаппарате, сгоняли крестьян с земли, чтобы пополнить свои латифундии, а заодно и резервуар дешевой рабочей силы. Только Сомосе и его семье, по разным оценкам, принадлежало от 10 до 20 % всей обрабатываемой земли в Никарагуа. По другим данным, личное состояние Сомосы уже в 40-е годы превышало 300 миллионов долларов и ему принадлежало до 50 % сельскохозяйственных земель.

В то же время среднемесячная заработная плата рабочего в Никарагуа в 1960 году не превышала 53,5 доллара США. Индивидуальное среднее потребление в Никарагуа составляло 11,1 % от американского уровня, причем доходы никарагуанцев в сравнении с американцами сокращались, а не росли. Если в 1955 году средний доход в Никарагуа равнялся 9,6 % от американского уровня, то в 1960 году – 8,8 %.

Из 330 тысяч человек трудоспособного населения Никарагуа в 1950 году 223,5 тысячи были заняты в сельском и лесном хозяйстве и только 37,5 тысячи – в обрабатывающей промышленности.

Средний никарагуанец потреблял в день к началу 60-х годов 2350 килокалорий, в том числе 59 г белков (костариканец соответственно – 2610 и 70; правда, положение населения в Сальвадоре, Гондурасе и Гватемале было еще хуже, чем в Никарагуа). Только 49 % подданных Сомосы были грамотными (в Коста-Рике – 86 %), и лишь 4,4 % никарагуанцев могли похвастаться полным средним образованием. Неудивительно, если учесть, что Сомоса тратил на образование в среднем 1,7 % национального дохода (Коста-Рика – 4,6 %). В 1952 году в средние школы ходили 5 тысяч никарагуанцев (население страны составляло примерно 1,2 миллиона человек).

На всю страну в 1953 году насчитывалось 24 больницы и 520 врачей, причем медицинское обслуживание было платным и поэтому недоступным для большинства населения[474]474
  Зарубежные страны. Политико-экономический справочник. М., 1957. С. 811.


[Закрыть].

С помощью бизнеса и сотрудничества в деле ограбления собственного населения Сомоса превратил некогда оппозиционных консерваторов в своих союзников. Казалось, что никакой оппозиции в Никарагуа уже нет.

Так же считал и сам Сомоса, который, уверовав в собственные силы, стал претендовать на роль регионального наместника США в Центральной Америке в качестве главного борца против «коммунистической угрозы». США каждый год в виде военной помощи предоставляли Никарагуа не менее 200 тысяч долларов, благодаря чему Сомоса превратил свою армию в самую сильную в Центральной Америке (в этом отношении с ним мог соперничать разве что его друг доминиканский диктатор Трухильо). Во время войны в Корее Сомоса предлагал американцам направить туда никарагуанский воинский контингент. С 1953 года Никарагуа была официально включена в Программу американской военной помощи.

При этом доля Никарагуа в экономическом потенциале Латинской Америки составляла в 1950 году 0,4 %, а в 1955-м – 0,5 %[475]475
  Бродович Б. Н. Национальный доход стран Латинской Америки. М., 1974. С. 54.


[Закрыть].

В 1954 году Сомоса принял самое активное участие в операции ЦРУ по свержению прогрессивного гватемальского президента Хакобо Арбенса. Арбенс не понравился американцам тем, что осмелился в ходе аграрной реформы национализировать за выкуп земли, принадлежавшие «Юнайтед Фрут». На территории поместья Сомосы в Эль-Тамариндо готовились специалисты связи для гватемальских контрреволюционеров. Никарагуанский остров Момотомбито был превращен в учебный лагерь ЦРУ. В Пуэрто-Кабесасе американцы тренировали диверсантов для действий против Гватемалы[476]476
  Внешняя политика стран Латинской Америки после второй мировой войны. М., 1975. С. 340.


[Закрыть]. Именно на территории Никарагуа формировались отряды ЦРУ, которые затем напали на Гватемалу.

Когда подготовленные ЦРУ наемники летом 1954 года вторглись в Гватемалу, представитель этой страны на заседании Совета Безопасности ООН Ариола заявил: «Нападение против Гватемалы финансировалось „Юнайтед Фрут Компани“, снабжалось правительством США оружием и пользовалось поддержкой со стороны президента Никарагуа Анастасио Сомосы»[477]477
  Внешняя политика стран Латинской Америки после второй мировой войны. М., 1975. С. 341.


[Закрыть].

В 1954-1955 годах Сомоса организовал вторжение реакционных костариканских эмигрантов в Коста-Рику с целью свержения реформистского правительства Фигереса.

«Вина» Фигереса состояла в том, что он отказался прибыть в Каракас на созванную США для осуждения гватемальского правительства Арбенса X конференцию Организации американских государств (ОАГ).

В январе 1955-го костариканские реакционные оппозиционеры и никарагуанские войска вторглись с территории Никарагуа в Коста-Рику. Фигерес пошел на уступки США, и никарагуанские войска ушли на свою территорию, передав урегулирование конфликта ОАГ. За исполнение роли регионального жандарма Сомоса 20 апреля 1954 года попросил США продать ему 12 новейших истребителей Ф-47 и четыре бомбардировщика Б-25. Эти самолеты превратили бы Сомосу в хозяина Центральной Америки, так как никарагуанская авиация смогла бы наносить удары по территории любой центральноамериканской страны.

Американцы предложили Сомосе истребители Ф-80 и бомбардировщики Б-26. Тогда Сомоса стал угрожать, что закупит самолеты в Швеции, как уже делал его друг Трухильо, и потребовал у американцев еще 60 танков и 7000 винтовок М-1 с семью миллионами патронов, а также четыре гаубицы калибром 105 мм. В конце концов, американцы продали требуемые винтовки и три истребителя Ф-47.

Однако 60 танков США предоставлять Сомосе не хотели, так как понимали, что для обороны Никарагуа от соседей столько боевой техники не нужно. Если бы Сомоса получил такое огромное (по меркам Центральной Америки) количество боевой техники, то это наверняка вызвало бы гонку вооружений со стороны всех соседей Никарагуа, особенно Коста-Рики.

В январе 1955 года посол Никарагуа в Вашингтоне потребовал «немедленно» продать его стране четыре истребителя Ф-51, чтобы противостоять четверке машин той же марки, которые Коста-Рика недавно купила в США. Мол, это личная просьба Сомосы, которому самолеты нужны для «обороны». Представитель Американского агентства помощи (АРА) Спаркс не выдержал и спросил, верит ли сам посол в то, что говорит. Как отмечает запись беседы в документах госдепартамента, «посол не смог дать ясного ответа».

В мае 1956 года США наконец-то дали согласие на поставку одержимому манией величия Сомосе четырех танков, но, как оказалось, это был последний успех диктатора. Первоначально Сомоса предложил, чтобы США продали через него десятки танков Израилю («как стране, борющейся с коммунизмом»), а в награду за посредничество дали бы ему бесплатно хотя бы 10 танков. Американцы отказались, на что Сомоса заметил: «Ну что же, игра окончена».

Диктатор и не подозревал, что его слова вскоре окажутся пророческими.

В 1955 году Сомоса в очередной раз изменил конституцию, чтобы дать себе возможность снова баллотироваться в президенты в 1956-м. Заявление о намерении вновь стать президентом Никарагуа Сомоса сделал в городе Окоталь, где Сандино в 1927 году дал первый бой американским интервентам (свое выступление диктатор назвал «клич Окоталя»). Когда диктатор в феврале 1956 года посетил Леон, его не впечатлили рисунки с черепом и перекрещенными костями и огромные надписи «Смерть Сомосе!» на стенах.

Еще в 1954 году старинный враг Сомосы Эмилиано Чаморро и его родственник, редактор газеты «Ла Пренса» Педро Хоакин Чаморро пытались убить диктатора. Бывшие военнослужащие национальной гвардии решили устроить 4 апреля засаду на Панамериканском шоссе. Однако один из участников заговора оказался предателем. Покушение провалилось, и его организаторов посадили в тюрьму, где жестоко пытали[478]478
  Staten C. L. The History of Nicaragua. Greenwood Publishing Group, 2010. P. 57.


[Закрыть]. Некоторых заговорщиков просто казнили без всякого суда.

Сомоса прочно контролировал правительство, расставлял на ключевые посты своих родственников. Зять Сомосы был послом в Вашингтоне, два племянника супруги («доньи Сальвадоры») – послом в Мексике и министром иностранных дел, ее брат – министром здравоохранения и президентом электроэнергетической компании. Старший сын Сомосы Луис был спикером конгресса, что означало, что именно он станет главой государства, если с отцом что-нибудь случится. Второй, любимый сын Сомосы Анастасио-младший (по кличке «тачито» – «маленький мерзавец») командовал военной академией, а фактически и всем репрессивным аппаратом. Дядя Сомосы заведовал телефонной и телеграфной связью.

Портрет своей дочери Лилиан Сомоса распорядился поместить на денежных купюрах. Многие никарагуанцы подрисовывали Лилиан усы или писали под портретом «пута» («шлюха» по-испански).

13 мая 1929 года в городе Леоне родился Ригоберто Лопес Перес. Юноша любил стихи и уже в 17 лет написал свою первую поэму «Признание солдата». Чуть позже Лопес научился играть на виолине и стал писать романтические и лирические песни. В 1952 году Лопес эмигрировал в Сальвадор, где одно время работал коммивояжером, продавая грампластинки. Потом он поступил на государственную службу, став санитарным инспектором. Лопес был членом независимой либеральной партии и ненавидел Сомосу. По некоторым данным, он получил в Сальвадоре военную подготовку при помощи бывших солдат национальной гвардии.

При покушении на диктатора в апреле 1954 года погибло двое друзей Лопеса, и он решил отомстить. 17 сентября 1956 года Лопес приехал в Манагуа, откуда поездом добрался до родного Леона. Он знал, что 21 сентября Сомоса будет присутствовать на торжественном вечере в «Рабочем доме», который организовали проправительственные профсоюзы. Перед уходом из дома в этот день юноша читал матери свои стихи, а затем, надев белую рубашку и голубые брюки, сказал, что хочет умереть, одетый в цвета национального флага. Проникнуть на вечер Лопес смог с помощью брата своей невесты, журналиста Армандо Селайи.

Вечер окончился балом, на котором довольный, выпивший шампанского Сомоса милостиво разглядывал красивых девушек – это была его слабость. Около 23:30, когда диктатор уже собрался уходить, Лопес в танце с одной из дам приблизился к нему и выстрелил пять раз из револьвера «смит и вессон». Три пули попали в цель, и на Лопеса сразу же обрушился град выстрелов со стороны личной охраны диктатора. Уже лежа на полу, истекая кровью, Лопес перед смертью успел сделать еще один выстрел и попал диктатору в пах. Две другие пули задели легкое и позвоночник.

Сандино был отомщен, и его убийце тоже было суждено погибнуть от пули.

В Никарагуа было немедленно объявлено осадное положение, была прервана телефонная и радиосвязь с внешним миром (за исключением сообщений американского посольства, которое проинформировали о покушении уже через час). Американский посол немедленно направился в Леон.

Однако Сомоса был жив, хотя и испытывал нестерпимую боль. Его быстро перевезли в госпиталь в Манагуа, и рядом с палатой диктатора поселился американский военный атташе. В Вашингтоне сначала хотели прислать бригаду лучших врачей, но потом (23 сентября) переправили Сомосу в американский военный госпиталь в зону Панамского канала. Все эти меры принимались по личному указанию президента США Эйзенхауэра.

Но американские хирурги не спасли Сомосу. 29 сентября 1956 года он умер. В своем соболезновании президент США подчеркнул, что Сомоса скончался от «руки подлого убийцы»[479]479
  Гонионскш С. А. Сандино, М., 1965. С. 142.


[Закрыть].

Между тем «подлый убийца» Лопес сначала хотел казнить Сомосу 14 сентября на мероприятии по случаю 100-летия одного из сражений, но отказался от этого, узнав, что на празднике будет много молодежи: он не хотел, чтобы собравшиеся пали жертвами произвола национальной гвардии.

Никарагуанская официальная печать сообщала, что мимо гроба Сомосы прошли тысячи людей. Но на самом деле многие никарагуанцы просто хотели убедиться, что ненавистный диктатор действительно мертв.

Газета чилийских коммунистов «Эль Сигло», пожалуй, верно оценила царившие в Вашингтоне после смерти Сомосы настроения: «Понятно, почему Вашингтон так разъярен в связи с кончиной генерала Сомосы. На звездном знамени Соединенных Штатов Америки стало одной звездой меньше. От выстрелов молодого патриота Лопеса Переса задрожали все тираны, состоящие на службе у госдепартамента и североамериканских монополий»[480]480
  Гонионскш С. А. Сандино, М., 1965. С. 142.


[Закрыть].

Но 24 сентября, когда «Тачо» еще лежал в американском госпитале, начальник центральноамериканского отдела госдепартамента Нил подготовил для заместителя госсекретаря по Латинской Америке Работтома секретный меморандум. Документ содержал оценки перспектив развития Никарагуа[481]481
  FRUS, 1955-1957 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1955-7v07/reference/frus.frus 195557v07.i0013.pdf).


[Закрыть]. В нем отмечалось, что смерть или паралич Сомосы создаст в Никарагуа вакуум власти, так как сама эта власть была крайне централизована и замкнута на одного человека. Вице-президента в Никарагуа не было, а парламент играл роль учреждения, «штампующего решения Сомосы». Старший сын диктатора полковник Луис Сомоса был «номинальным главой» этого учреждения[482]482
  Всего у Анастасио Сомосы было четверо детей: Луис, Анастасио («Тачито»), дочь Лилиан и незаконнорожденный сын Хосе.


[Закрыть]. «Полковник Анастасио Сомоса-младший (Тачито), младший сын. Ныне стал временным исполняющим обязанности командующего национальной гвардией, а также ВВС. Говорят, что его не любят большинство офицеров и прочих граждан. Луис в последнее время стал больше интересоваться политикой, хотя в целом он предпочитал бизнес и сельское хозяйство. В случае полного переворота под угрозой окажется вся семья Сомосы»[483]483
  FRUS, 1955-1957 (см.: http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1955-7v07/reference/frus.frus 195557v07.i0013.pdf).


[Закрыть]. Поэтому кто-либо из членов семьи, согласно анализу госдепартамента, просто обязан был стать президентом.

Однако американцы были убеждены, что национальная гвардия является «солидной основой» господства клана Сомосы.

Оппозицию в госдепартаменте считали «неопределенной силой». Понимая, что консервативная партия явно без энтузиазма отнесется к перспективе шестилетнего правления еще одного президента-Сомосы, равно как и независимые либералы, Нил совершенно справедливо отмечал, что большая часть членов этих партий занимаются бизнесом и поэтому политически индифферентны. Никарагуанская оппозиция, говорилось в меморандуме, расколота и не имеет общей программы. «Есть некоторые данные, что никарагуанские коммунисты проникли в отдельные оппозиционные группы или что экстремисты обратятся к коммунистам за содействием»[484]484
  FRUS, 1955-1957 (см.:http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1955-7v07/reference/frus.frus 195557v07.i0013.pdf).


[Закрыть]. Под экстремистами американцы понимали бывших офицеров национальной гвардии, перешедших в оппозицию к клану Сомосы и стремившихся физически уничтожить всех представителей клана (например, бывшего полковника гвардии Мануэля Гомеса Флореса).

27 сентября 1956 года специальный документ «Перспективы политической стабильности в Никарагуа» подготовило и разведсообщество США. Американская разведка пришла к следующим выводам.

«1. Если президент Сомоса выздоровеет и вернется к исполнению своих обязанностей, то его режим может продержаться у власти неопределенное время, хотя, наверное, политическое недовольство в Никарагуа будет нарастать.

2. Если президент Сомоса умрет или будет неспособен выполнять свои обязанности, то Луис Сомоса, его сын и юридически оформленный преемник, по-видимому, будет принят (обществом) в качестве временного президента при условии скорейших выборов… Решающей будет позиция гвардии.

3. Согласно нынешним данным, сомосисты попытаются заменить Луисом Сомосой его отца в качестве кандидата либеральной партии на пост президента и выбрать его в той же манере, в которой они выбрали бы его отца… Сомоса не станет столь же сильным президентом, как его отец, но почти наверняка сумеет сохранять свои позиции, пока будет пользоваться сплоченной поддержкой гвардии».

Что касается оппозиции, американская разведка отмечала рост недовольства в рядах консерваторов и даже предполагала, что те намечали на февраль 1957 года «революцию» против Сомосы и были удивлены неожиданным для них покушением на диктатора. Серьезным фактором, по мнению американцев, могла оказаться независимая либеральная партия, показавшая свою силу на выборах 1947 года. «Запрещенная коммунистическая партия, у которой в Никарагуа менее 200 членов, не всегда была последовательно против Сомосы. Некоторые коммунисты, как известно, входят в просомосовский рабочий фронт, другие принадлежат к антисомосовскому рабочему фронту»[485]485
  FRUS, 1955-1957 (см.:http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs2/1955-7v07/reference/frus.frus 195557v07.i0013.pdf).


[Закрыть].

Следует отметить, что Никарагуанская социалистическая партия в то время работала в легальных организациях (в том числе и в профсоюзах), чтобы вести в них политическую пропаганду против диктатуры. Других возможностей у коммунистов просто не было. Ведь если консерваторы и независимые либералы формально существовали вполне легально, то компартия была запрещена.

Американская разведка описывала Анастасио Сомосу-младшего (официально употребляя кличку «Тачито») как «склонного к насилию, импульсивного и высокомерного человека, не очень популярного в гвардии».

В день смерти Анастасио Сомосы 29 сентября 1956 года никарагуанский конгресс единогласно утвердил его сына Луиса Сомосу временным президентом. Американцы убедили Луиса и «Тачито» отказаться от массовых репрессий, хотя последний к ним явно склонялся.

Либералы послушно выдвинули Луиса Сомосу кандидатом в президенты на съезде в Леоне. При этом в городе были введены драконовские меры безопасности, а всю церемонию выдвижения в городском театре свели до минимума – она длилась менее часа, после чего Луис Сомоса спешно отбыл в Манагуа[486]486
  Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 145.


[Закрыть].

«Выборы» потрясли даже уже привыкших к фальсификациям никарагуанцев. Сомоса-младший набрал в феврале 1957 года 450 тысяч голосов. Например, в местечке Блуфф он получил 503 голоса, хотя все население там (включая несовершеннолетних) составляло 158 человек.

Новый президент Луис Сомоса Дебайле родился 18 ноября 1922 года в Леоне. В 1940 году он вступил в национальную гвардию и к моменту смерти отца был полковником. В 1944-1945 годах служил военным атташе Никарагуа в Вашингтоне. Луис женился на костариканке Исабель Уркуйо (причем по любви, а не по расчету), и у них было шесть детей.

Первоначально Луис Сомоса по совету американцев решил немного разрядить ситуацию в стране. Была ослаблена цензура печати, из тюрем выпустили политзаключенных. В 1958 году университет Леона перестал быть государственным и получил статус автономного. США всячески поддерживали «либерализацию» в Никарагуа, и в июле 1958 года Никарагуа в знак особого внимания посетил Милтон Эйзенхауэр – младший брат президента США. Американцы вздохнули с облегчением, когда визит Эйзенхауэра-младшего в Центральную Америку прошел без инцидентов. Ведь незадолго до этого вице-президента США Никсона в Каракасе забросали яйцами.

Еще 27 мая 1958 года директор ЦРУ Даллес назвал высокой вероятность антиамериканских демонстраций по случаю визита Эйзенхауэра в Панаме и Гватемале. При этом Даллес вынужден был признать, что антиамериканские проекты скорее отражают настроения широких слоев населения, нежели взгляды изолированных коммунистических групп.

Американский посол 20 мая 1958 года сообщил из Манагуа: он верит, что «доктора Эйзенхаура» (на самом деле докторской степени у брата президента не было) удастся уберечь от слишком явных проявлений невежливости о стороны местного населения. Однако любые публичные дебаты, по мнению посла, только заставили бы Эйзенхаура занять оборонительные позиции и укрепили антиамериканские настроения в стране.

В духе времени Милтон Эйзенхауэр встретился в Никарагуа не только с Сомосой, но и с представителями оппозиционных партий. В это время никарагуанские студенты активно протестовали против планов присвоения Эйзенхауэру звания почетного доктора.

Луис Сомоса позиционировал свой режим как «мост к демократии», и некоторые никарагуанцы в это даже поверили.

Но к началу 1959 года американцы стали получать сведения о готовящемся покушении на Луиса Сомосу. В стране то и дело возникали мелкие вооруженные группы самой разной политической окраски, пытавшиеся поднять восстание против режима. Пока национальная гвардия успешно и быстро подавляла партизанское движение в зародыше.

1 января 1959 года все в одночасье изменилось. В этот день в Гавану вошла победоносная Повстанческая армия во главе с Фиделем Кастро. Был свергнут режим кубинского диктатора Фульхенсио Батисты – друга семьи Сомосы, которого никарагуанская диктатура активно поддерживала оружием. Кастро, прекрасно это знавший, заявил: «Батиста получает постоянную помощь от Соединенных Штатов, как неспоредственно из США, так и через Трухильо и Сомосу»[487]487
  Ларин Е. А. Повстанческая армия в Кубинской революции. М., 1977. С. 178.


[Закрыть]. 9 ноября 1958 года, всего за два месяца до победы революции на Кубе, Сомоса отправил Батисте партию оружия. У Батисты кончались снаряды для 37-миллиметровых танковых пушек, и по его просьбе уже на следуюющий день Сомоса самолетом прислал 4 тысячи снарядов. Помощь никарагуанского диктатора была для Батисты жизненно важной, так как США с 1956 года формально не поставляли на Кубу оружие. Без Сомосы армия Батисты не смогла бы продержаться до января 1959 года.

Всего Сомоса направил своему другу Батисте 40 американских БТР Т-17 (сам Сомоса купил их для Батисты в Израиле[488]488
  Израиль захватил большую партию Т-17 у египетской армии в ходе Суэцкого конфликта 1956 года и продал 45 машин Сомосе.


[Закрыть]; именно эти бронемашины имели на вооружении 37-миллиметровые пушки) с 90 пулеметами, 16 тысяч 37-миллиметровых снарядов, напалмовые и осколочные бомбы крупного калибра, а также миллион патронов калибра 7,62 мм. БТР Т-17 были главной ударной силой Батисты в борьбе против Повстанческой армии Кастро.

Консервативная оппозиционная никарагуанская газета «Ла Пренса» сообщала, что победа кубинского народа «была встречена как праздник по всей республике, особенно в Манагуа, где целый день запускали фейерверки и петарды»[489]489
  Zimmermann M. Sandinista. Carlos Fonseca and the Nicaraguan Revolution. Durham and London, Duke University Press, 2000. P. 50.


[Закрыть]. На улицы столицы вышли молодежные группы консерваторов, независимых либералов и просто противников режима, которые скандировали «Да здравствует свобода!», «Да здравствует Фидель!», «Да здравствует свободная Куба!». Демонстрация была разогнана национальной гвардией. Симпатии к кубинцам были настолько сильны, что демонстрации состоялись даже в мелких городах и поселках.

Никарагуанская молодежь увидела для себя пример, убедилась, что народ может победить в вооруженной борьбе даже самую сильную армию самой жестокой диктатуры. Например, 10 января 1959 года «Ла Пренса» сообщала из одного из самых консервативно настроенных городов страны: «С самых ранних часов утра 1 января отмечался радостный, преисполненный энтузиазма обмен мнениями между многочисленными консерваторами и оппозиционными либералами, когда они узнали о падении деспота Батисты и окончательной победе благородного дела героя Фиделя Кастро, знаменосца справедливости и демократии»[490]490
  Zimmermann M. Sandinista. Carlos Fonseca and the Nicaraguan Revolution. Durham and London, Duke University Press, 2000. P. 50–51.


[Закрыть].

Десятки никарагуанцев отправились в Гавану, чтобы своим глазами увидеть торжество революции и заручиться поддержкой кубинцев для свержения собственной диктатуры. Однако среди них было немало бездельников и авантюристов. Так, никарагуанец Честер Лакайо выдавал себя за командующего повстанческой армией и записывал в нее всех желающих за пять долларов. Набрав определенную сумму, он бежал в США, где обвинил Кастро в подрывной деятельности в Латинской Америке.

Но среди попавших тогда на Кубу никарагуанцев был и один серьезный не по годам молодой человек, которому предстояло сыграть решающую роль в свержении диктатуры клана Сомосы.

Как и Аугусто Сандино, Карлос Фонсека Амадор был незаконнорожденным ребенком. Он появился на свет в Матагальпе 23 июня 1936 года. Его мать, Августина («Тина», как звали ее подруги) Фонсека была поденщицей и служанкой. Один из двух двухэтажных домов в Матагальпе принадлежал отцу ребенка, богатому кофейному плантатору Фаусто Амадору Алеману, который никак не участвовал в воспитании сына.

Репутация у Августины Фонсеки была ужасной. Работая горничной в отеле, она родила двойню – по слухам, от лейтенанта американской оккупационной армии Пеннингтона. Один из близнецов, Карлос, умер, и в его честь мать назвала другого сына, о котором и идет речь в этой книге. Говорили, что Тину бог наказал дважды, создав ее очень бедной и очень красивой. После Карлоса Тина родила еще трех детей от разных отцов, но никогда не была замужем и не имела собственного крова. Обычно она жила у своей тетки Изауры, которая была ненамного ее старше. Изаура время от времени выкидывала Августину с детьми из дома за «аморальное поведение», но потом жалость брала свое, и она сменяла гнев на милость. Комната, которую Изаура сдавала племяннице за пять долларов в месяц, не имела даже нормально закрывающейся двери, и дверь приходилось подпирать кроватью.

С ранних лет Карлос видел страдания матери, которую бросал очередной мужчина, не желавший брать ее в жены из-за бедности. На протяжении всей своей жизни Карлос Фонсека Амадор всегда подчеркнуто уважительно относился к женщинам, и терпеть не мог распространенного в никарагуанском обществе «мачизма». В ранние юношеские годы он избегал случайных сексуальных связей именно потому, что боялся причинить женщинам душевную боль. При этом Карлос был красивым высоким юношей с нехарактерной для большинства населения бледной кожей и голубыми глазами.