Текст книги "На пределе фантазии"

Игры в исцелителя

Карусель… Когда же перестанет кружиться эта карусель?.. И так плохо, голова кружится, во рту гадко, в горле пересохло, вверху – белый потолок. Проснувшись, Прокл стал вспоминать вчерашний день: вернулся из армии один из его товарищей. Пьяное сборище приятелей и подружек во дворе, возле карусели, на которой постоянно кто-нибудь кружился, болтовня… Сплошная болтовня об армии, о противоположном поле, о том, кто где и как устроился – всего и не упомнишь, особенно после столького выпитого.

Прошло пара разгульных месяцев, как Прокл вернулся домой. И уже возникал в сознании конкретный вопрос: а дальше – что? Пора подумать и о серьёзном. Гражданская жизнь, в которой нет такой строгости, дисциплины, где не расписан за тебя твой распорядок дня – в ней всё намного сложнее. Тебе говорили, ты слышал, видел, а может, и сам к этому пришёл-осознал, что впереди – самостоятельность, твой дальнейший взрослый путь, от которого напрямую зависит кто ты и что ты.

– Прокл, к тебе Сирасик! – послышался голос матери, открывшей двери после дребезжащего звонка.

– Привет, алкоголик! – было первое, что произнёс Сирасик, войдя в комнату Прокла. От самого тоже валил выхлоп, словно из спиртовой бочки. – Всё спишь… Когда всё порядочное население уже в полный рост зарабатывает нехилое бабло!

– Ты это о чём? – Прокл пожал руку Сирасику, и приподнялся с постели.

– О конкретной работе. Ты что, забыл? Вчера с парнем встретились, что в параллельном классе с нами учился. Васьком зовут…

– И что?

– Да как что! Он нам работу предложил.

– Что-то смутно припоминаю…

– Одевайся да вставай! Пойдём до него – всё точнее узнаем. Вчера ведь договорились, что мы к нему сегодня заглянем!

– Сейчас…

– Прокл, поешь, прежде чем уходить! – прокричала мать с соседней комнаты.

– Хорошо, мама. Пошли на кухню, хотя бы чая попьём.

– Не откажусь.

Выпив чая с бутербродами, они вышли на улицу и направились к дому того парня, что предложил работу. Всю дорогу Сирасик болтал о нём:

– А помнишь, каким он забитым в школе был? Все кому не лень его обижали!

– Не помню, я не обижал.

– Да ладно?! А теперь всегда при деньгах, хорошую тачку купил. Глядишь, и мы так раскрутимся, на работе-то на этой!

– Хорош мечтать!

– А что? Если этот смог, что – мы не сможем?! Кстати, ты же помнишь Нэлю? Конечно, помнишь. Как только этот поднялся, она с ним начала крутится – где-то с полгода вместе были. Ох, как я её любил! А она с любым была, да только не со мной… С любым, кто посолиднее, с деньгами!

Сердце ёкнуло. Прокл посмотрел на заслезившиеся вдруг глаза Сирасика, испытав двоякое чувство сочувствия и презрения к своему товарищу. Вспомнил и о своих чувствах, некогда бывших к этой девушке.

– А где же Нэля теперь?..

– Васёк, представь себе, порвал с ней – теперь у него другая красотка. А Нэля нашла себе другого хмыря, не с наших краёв, да и укатила с ним. Говорят, вроде, что и с ним не получилось, и тогда она там другого нашла – теперь с ним и живёт. Говорят, нормально; ребёнка родила.

– Понятно.

– А вот и дом Васька. А вот и его машина у подъезда. Прикольная, да?

– Неплохая! – ответил Прокл. Он посмотрел в завистливые Сирасиковы глаза, и ощутил и в себе самом прилив злости и зависти, которую нужно было бы немедленно удушить, но на этот раз эта гадюка оказалась сильнее…

– Да-а, с такой тачкой любая была бы моей! – продолжил Сирасик, подойдя к машине, и нежно погладив её по крыше.

– Эй вы, черти! Там, внизу! Отошли подальше от машины!! – послышался голос сверху.

– Это мы, Васёк, что орать-то! Пришли, как договаривались! – прокричал в ответ Сирасик, задрав голову наверх и рассмотрев там, на балконе последнего этажа, хозяина автомобиля.

– А-а, это вы… Подождите, сейчас спущусь! – наказал Васёк.

– Раскричался тут на весь двор… К нему, видите ли, лучшие приятели пришли! – проворчал Сирасик, словно оправдываясь перед бабуськами, что сидели на лавочках перед домом. Бабушки с интересом рассмотрели Сирасика с Проклом, после чего вновь продолжили свои шушуканья и сплетни, уже не обращая столь явного внимания на этих двоих.

– Привет! – произнёс Васёк, выходя из подъезда и подходя к Сирасику с Проклом. Подойдя, вальяжно пожал им руки.

– Вот, пришли как договаривались.

– Работники нам нужны, как я вам и говорил… Только честно скажу – не я решаю брать вас, или нет.

– Тогда что?

– Не перебивайте, сейчас всё расскажу. Так значит: вначале нужно пройти в компании собеседование, а там уже парни вам скажут, – подходите вы, или нет. Ну, если подходите, то хорошо. А там уж вы дальше сами… Деньги можно заработать неплохие, но справляется не каждый. Стараться надо… Очень стараться, и тогда всё получится.

– Так а что за работа-то такая?..

– Нормальная работа. Если хотите попытаться неплохо зарабатывать, то вот вам адресок: собеседование будет сегодня, в два. Вот и всё, чем я могу вам помочь. Так что берите, и в два будьте там. Да, и не забудьте про паспорт! – произнёс Васёк, протянув заранее приготовленную бумажку с написанным на ней адресом. Прокл взял бумажку в руки; в его голове всё как-то помутнело. То ли от изрядно выпитого вчера, то ли от запутанности и непонятностей в речах Васька.

– Ну всё, парни! Удачи, пока! – произнёс Васёк, удалившись обратно. И плавно, в замедленном режиме, прошёл мимо бабушек с высоко поднятой головой, а тех бросило в дрожь, словно мимо прошёл источник сильнейшего холода, – так померещилось Проклу.

– Какое ещё, к чёрту, собеседование?! – ругнулся Сирасик.

– Что делать-то будем?

– А я знаю?!

– Ты работать хочешь? Сам же меня в это втянул! Так что давай, пошли на это собеседование, а там – видно будет. Да и сколько можно у родителей на шее сидеть?!

Вернувшись домой за паспортами, а потом добравшись до указанного адреса, парни помялись перед зданием, и, дождавшись двоих, зашли следом за ними. Узкая лестница вела на второй этаж: там, на площадке, уже теснилось с десяток молодых людей, – девушек и парней, ожидавших, когда их пригласят в офис на то самое собеседование.

– Кто крайним будет?

– Последними будете! – ответили им из толпы.

– Понятно.

Сбоку от двери в офис, на стене, висела шикарная табличка. С выведенным по краям позолоченной краской узором, и надписью большими золотыми буквами: «ЭЛИТНЫЙ ТОН», а ниже и чуть помельче – компания.

– Проходите, следующий! – недовольным тоном произнёс парень, вышедший из офиса, и стал спускаться по лестнице.

– Ну, что там? Что говорят? – стали его спрашивать.

– Ай! – ответил тот, отмахнувшись.

Следующий вышел довольным, потом сияющая девушка; за ними – парень нахмурясь, потом ещё тройка счастливых и ещё пара смурных. И все, так толком ничего и не поясняя, устремлялись на выход. И вот наступила очередь Прокла.

– Здравствуйте! – произнёс он, войдя в фойе.

– Проходите на собеседование, вот сюда, – произнесла секретарь, указав на дверь, и не отрывая взгляда от компьютера на рабочем столе.

– Здравствуйте! – повторил Прокл, войдя в следующую комнату.

– Проходите, садитесь, – указав на стул, сухо ответил мужчина, сидевший за небольшим столом.

Где-то он уже слышал этот голос… Мужчина обладал внешностью совершенно ординарной, ничего приметного, – Прокл, увидев этого человека на улице через пару часов, и не спохватился б, что уже видел его раньше. Впрочем, хотя бы даже хороший костюм, в котором он был, – он уже мог бы напомнить о себе. На столе лежала небольшая кипа бумаг, сбоку от правой руки – фирменная ручка в гнезде, длинные пальцы мужчины постукивали по столу.

– Итак, расскажите – зачем вы здесь?

– Я пришёл по поводу работы. Для начала, наверное, на собеседование? – неуверенно ответил Прокл, вопросом на вопрос.

– Вам нужна работа?

– Да, конечно!

– Паспорт с собой взяли?

– Да, – ответил Прокл, доставая документ и протягивая его мужчине. Тот взял его длинными пальцами, развернул; изучив, продолжил:

– Где вы работали до этого, Прокл?

– Нигде, я только что из армии.

– Так, понятно. Знаете, что за работу мы предлагаем?

– Нет.

– Наша компания работает в сфере методики оздоровительного медицинского оборудования. А точнее – мы занимаемся маркетингом, продвижением аппаратов на рынке. Заработки сотрудников зависят от их личного вклада в дело продвижения и роста компании. У нас прекрасные перспективы роста, хорошие возможности в обучении маркетингу, менеджменту, и даже некоторых немало важных аспектов психологии. Как у вас с общением?

– Извините, не понял?!

– Как вы общаетесь – легко ли вам в общении с посторонними, незнакомыми людьми?

– Нормально вроде, проблем с этим не испытывал…

– Как вы можете отстоять свою точку зрения, свою позицию? Вы отчаянно спорите, или просто перестаёте говорить об этом?

– Скорее всего, это зависит от ситуации.

– Хорошо. Тогда так… Способны ли вы продолжать разговор в спокойном, убеждающем тоне, когда вас откровенно не понимают, не слушают или даже – испытывают в отношении вас неприязнь?..

Прокл задумался: он не совсем понял вопрос, переспрашивать было бы глупо, а отступать – поздно. А кроме того, так не хотелось показаться профаном на собеседовании на первой же своей работе. В голове кружилось лишь последнее слово – «неприязнь», и Прокл отчего-то сразу же вспомнил армейскую столовую, где его, молодого бойца, окружила рота голодных, обозлённых солдат с явно недружелюбными намерениями и, не смотря на это, он сумел ответить им всем…

– Наверное, да!

– Что именно – да?

– То, о чём вы спросили.

– Хорошо. Вы сами готовы работать в сфере продвижения медицинского оборудования?

– Да.

– От вас требуется подобающий вид: вы должны быть в костюме, желательно с галстуком, ухожены, выбриты, причёска… Вы должны быть готовы к активному обучению. Это понятно? Есть у вас костюм?

– Есть.

– Мечтающий… Так, записал вас. Всё, завтра в семь тридцать утра здесь. В том, о чём мы говорили, и с тем настроем, который упоминали, – произнёс мужчина, двинув по столу документ Прокла.

– Значит, я принят? – с приливом радостного волнения спросил Прокл, беря паспорт.

– Будьте завтра вовремя, опозданий у нас не бывает. А там уже от вас будет зависеть – будете вы у нас работать, или нет. Не забудьте паспорт!

– Обязательно! Не забуду! Значит, завтра…

– Да. Позовите там следующего, если таковой имеется…

Прокл вышел из офиса, направив следующим на собеседование Сирасика; выбравшись на улицу, стал дожидаться товарища, тревожно думая о завтрашнем дне.

– Ну, и как? – спросил Прокл Сирасика, едва тот вышел из здания.

– Никак… Да пошли эти черти! Вы нам не подходите, попробуйте себе в другой сфере, а потом попробуйте ещё раз к нам прийти! – размахивая руками, эмоционально громко ответил Сирасик.

– А почему – объяснили?

– Слушай, не забивай голову, друг! Ничего, не пропаду… А тебе что сказали?

– Завтра приходить, а там – видно будет!

Пытаясь скрыть зависть и обиду, что искривила лицо и увлажнила глаза, Сирасик выдавил из себя:

– Ну что, молодец! Давай, удачи тебе! Ты им там покажи, на что способен. Как дела попрут, меня к себе перетянешь…

В ответ Прокл кивнул головой, не зная, что и ответить. Всю дорогу до своего двора они прошли молча, сразу же распрощавшись, и разойдясь по домам. Прокла не покидала мысль о Сирасике, – было неудобно в душе, дискомфортно перед товарищем. Да и тревога перед непонятной работой, в которой так много требовалось от человека, совершенно не давала покоя. А работать уже хотелось, хотелось получить зарплату; деньги, которые решают в нашей жизни столь многое, если даже не всё, а с ними – и самостоятельность, которую он так желал. Да и работа это, похоже, не такая, как приходилось ему выполнять на станции, когда пару раз они с ребятами подряжались грузчиками: разгружать вагоны с продуктами. Там весь день в мыле, а после смены – крохи, которых едва хватало на то, чтобы пропить тут же вечером с друзьями. Или отдать матери, чтобы она раз сходила в магазин, принеся совсем небольшую авоську.

Всю эту ночь Прокл мучился бессонницей, терзался и размышлял, уснув лишь под утро.

– Ваша фамилия? – спросил Прокла кто-то из спускающейся группы в солидных костюмах, когда он поднимался навстречу им к офису компании «Элитный тон» в семь тридцать утра. Среди них был и Васёк, но тот отвёл взгляд в сторону, как будто и знать не знает Прокла.

– Мечтающий.

– Вот ваш наставник! – указал старший.

– Я Никита. Пошли за мной, всё объясню по дороге.

– Хорошо. Прокл.

Они вышли на улицу: там, на площадке где только что было пустынно, стояло уже с десяток автомобилей с работающими двигателями, и ожидающими в них шоферами. Никита уселся в одну из них, и махнул рукой Проклу, чтобы тот следовал за ним. Прокл послушно подошёл к машине и уселся на сиденье.

– Трогай!

– Конечно, босс. Новенький? – спросил шофёр. Машина тронулась.

– Да. Не помню, ещё раз – как тебя зовут?..

– Прокл.

– Значит так, Прокл. Работа у нас непыльная, но требующая мозгов. Ты сам-то до этого где работал?

– Да вообще-то я недавно с армии вернулся. Так, пару раз с парнями халтурили грузчиками, вагоны разгружали…

– Ну и как, вагоны разгружать понравилось?

– Нет! Тяжело…

– Понятно. Я и сам на заводе несколько лет вкалывал, а потом на стройке – и в холод, и в дождь. Вначале спина заболела, потом там, сям, ещё где-нибудь, – как у старика больного. А не хотелось бы загнуться совсем молодым, – за эти старания никто ордена не вручит. Впрочем, если только Сутулова… Да ещё заплатят мало, а то и задержат несчастную копейку эту на неопределённый срок, или вообще ни хрена не получишь… А ты жди, выставив зубы на полку. И продолжай пахать на дядю, не понятно за что и зачем. И вот однажды меня это так достало, – я решил всё к чертям бросить… Хорош, натерпелся! Хочется немного и человеком пожить…

Прокл заворожено слушал мысли, которые как две капли были похожи на собственные. С самого рождения он осознавал, чувствовал, что всё это – не для него, и где-то там, впереди, его ждёт нечто другое, намного лучше и интереснее. И он – верил, мечтал, ждал, пусть и ничего для этого не делая. Ждал в садике, в школе, потом – в армии. Ждал и сейчас, слушая, и поначалу наивно полагая, что именно об этом другом и говорит Никита.

– Пришёл в эту компанию, и всё изменилось. Возможность отлично заработать, обучиться многому, о чём раньше и подумать не мог. Здесь такие титаны в компании есть! Обучат, разъяснят, – только вникай, если совсем не тупой. А бесплатно – только сыр в мышеловке. Конечно, постараться надо, чтоб свою неплохую копейку заработать… Вот сегодня ты сам и увидишь всё, как работаем, да что… Главное тут – общение, общение, и ещё раз общение. Грамотно убедишь, разъяснишь…

– Так что, надо просто что-то кому-то объяснять?..

– Хм. В общем, и это тоже. Когда до места прибудем, пойдешь со мной на встречу с потенциальным клиентом. Я буду говорить, а ты молчи и слушай… Внимательно слушай! Когда я попрошу тебя сходить за аппаратом в машину – сходишь, возьмёшь одну коробку. Принесешь её неторопливо, держа двумя руками, лицевой стороной коробки вверх. Да так, как будто несёшь что-то крайне важное, испытывая уважение к этому важному, понял?

– Да. Так что…?

– Всё, приехали. Выходим, все вопросы потом!

Машина заехала в один из дворов города. Никита вышел из машины, взяв с собой кожаную лакированную папку чёрного цвета, и важно зашагал, словно большой начальник:

– Пошли, старайся вести себя естественно, раскованно, можешь улыбаться этим милым людям. Но самое главное – молчи, сделав умное лицо. Говорить буду я!

Они вошли в первый подъезд ближайшего здания. И начальник с папкой, как только они зашли в здание и поднялись на площадку первого этажа, сразу обзвонил все три двери. За двумя послышались голоса: один из них детский, а другой принадлежал пожилому мужчине. Вопрос был один: кто там?

– Это с администрации вашего района. Проводим опрос пенсионеров о жилищных и бытовых проблемах. Просим всех желающих собраться здесь, в первом подъезде, на первом этаже!

– Некогда мне! – сурово ответил через дверь пожилой мужчина.

– Хорошо, хорошо. А тебя, малыш, как зовут? – нагнувшись к двери, где послышался детский голос, спросил начальник.

– Селёжа!

– А кто из взрослых дома-то есть?

– Тока бабуска. Но она гухая, и нисего ни слысыт!

– Хорошо, не беспокой бабушку. Иди, лучше, поиграй со своими игрушками, или порисуй! – посоветовал начальник.

– Я и так иглал! А ещё – я налисовал…

– Так, пошли выше!

Начальник поднялся этажом выше, Прокл за ним. И вновь они пытались привлечь пожилых людей на собрание. На этот раз повезло – согласилась одна старушка, потом и на следующем набралось ещё пару стариков. Поднявшись по всем этажам древней, требующей хорошего марафета, а скорее – и капремонта, пятиэтажки, они спустились вниз, и направились в следующий подъезд. И так, пробежавшись по всему зданию, начальник набрал небольшую группу пожилых слушателей, собравшихся в первом подъезде, на площадке между первым и вторыми этажами. И начал:

– Здравствуйте, уважаемые граждане!

– Здравствуйте, здравствуйте, вы-то кем будете?

– Меня зовут Михаил Викторович. Я – представитель администрации района! – представился начальник. – А это мой помощник, – он мимолётно указал на Прокла, стоявшего ниже площадки, на лестнице. Ловко достав из внутреннего кармана ухоженного пиджака красные корочки, он привычным жестом развернул удостоверение, и показал публике; мельком промелькнула чья-то фотография с жирными буквами поверху. Так же быстро закрыв его, начальник убрал документ обратно, и продолжил: – А собрал я вас затем, чтоб узнать о ваших житейских проблемах, уважаемые пенсионеры. Выслушать все ваши жалобы и претензии…

Дальше всё было как в тумане. Прокл не понял – что за Михаил Викторович?.. А как складно, грамотно и красноречиво говорит этот подлец начальник! И именно – подлец, другого определения этому человеку на ум Проклу не приходило. Как нужно и по теме он формулирует свой текст, свои вопросы, свои ответы на вопросы этих милых людей. Как уверенно ведёт себя. Как трогательно он похлопал по плечу Авдотью Борисовну, только что представившуюся ему, и пожаловавшуюся на вечные боли в спине; эту морщинистую старушку, чьё лицо и тело не пожалели быстротекущие годы. Сколько заботы, интереса он проявлял к каждому из публики, вкрадчиво и обстоятельно отвечая на вопросы, интересуясь здоровьем и жизнью каждого. Постепенно и полностью выйдя из темы бытовых проблем, заострил внимание всех на медицинском аспекте. Посыпались жалобы на больницы, врачей, лекарства, в коих прока нет. И в этом работник администрации был полностью солидарен. Он только соглашался: сколько труда, времени, здоровья и денег потрачено впустую этими милыми людьми в поисках собственного здоровья. Начал приводить в пример различные лекарственные препараты, так и сыпя сложными названиями, ни разу не запнувшись, словно опытный фармацевт. Он говорил о содержания в каждом из них вредных, губительных веществ, употребление которых приводит к пагубному воздействию на организм. Приводил личные примеры из своей жизни, жизни своих знакомых, родственников, которые безуспешно употребляли лекарства, борясь со своими болезнями, и тратя огромные средства. В то время как отечественные умы уже давно изобрели аппарат, благотворно воздействующий на организм. Пока он произведён в небольшом количестве, но в будущем, когда спрос на него возрастёт ещё больше, чем он есть сейчас, – а уже есть тот небольшой контингент счастливых людей, которым он известен, – аппарат этот обязательно появится у каждого нуждающегося в нём человека. А это – практически каждый человек, ибо аппарат является панацеей от множественных болезней, ведь как известно – абсолютно здоровых людей не бывает. И называется этот аппарат: «Элитный тон». И остался он в количестве весьма ограниченном. Те, кто уже приобрёл его, очень и очень довольны его чудотворным воздействием на такие болезни как радикулит, остеохондроз, повышенное и пониженное давление, головные боли, боли в суставах… – перечислив с ещё десяток болезней, подлец обратился к Проклу:

– Будьте добры, принесите аппарат!

Прокл послушно кивнул головой, и удалился. «Какого чёрта мне это всё надо? Помощник начальника!» – думал он, но бросить, уйти не хотел. Раз взялся – надо посмотреть, что из этого получится. Шофёр увидел идущего к автомобилю Прокла, и вышел из машины. Открыв багажник, он указал на стопку коробок, одну из которых и взял Прокл, после чего направился обратно. На коробке был нарисовано что-то радужное, круглое, больше напоминающее какую-нибудь разноцветную детскую электронную игру. Вспомнив о том почтении, которое он должен испытывать к аппарату, – как говорил подлец, Прокл взял коробку словно каравай с солью, что при встрече важных гостей несут в обеих руках, и вошёл в подъезд.

– Согласен, стоимость аппарат равна одной вашей пенсии. Согласен и с тем, что это – большие деньги, а особенно для вас, уважаемые пенсионеры. Но разве может это быть сопоставимо с теми убытками, что вы испытываете… – не унимался подлец. На мгновенье он замолчал, увидев Прокла с коробкой. Бросив восхищённый взор на то, что было в руках Прокла, продолжил: – Будьте добры, подайте мне аппарат!

Взяв коробку в руки, он быстрым движением достал оттуда круглой формы приборчик, аккуратно отставив коробку на подоконник. И – дискуссия продолжилась; было перечислено множество болезней, которыми ни в коем разе не обделён ни один человек. О способах их лечения, и о том, как в этом может помочь данный аппарат, даже не нуждающийся в особом умении им пользоваться, только от сети подзаряжай; потом приставил волшебную пимпочку на проводе, что высовывалась с бочка, приставил к больному месту, задал нужную мощность вращательным тумблером на разноцветном кругу, и – всё. Потом в дополнение к словам прошла демонстрация по пользованию аппаратом, и всё на той же Авдотье Борисовне. А после одна за одной старушки вновь начали жаловаться на свои болячки. Подлец внимательно выслушал каждую, в свою очередь, рекомендуя аппарат «Элитный тон» в качестве панацеи, убеждая. От всех этих нестерпимых разговоров, переливания из пустого в порожнее, Проклу хотелось сбежать. Живот ныл нестерпимо, как будто он на себе испытал все язвы, гастриты, изжоги, проблемы с толстой кишкой, ноги стали ватными, отекли, ощущалось, что вены на них вздулись образовавшимися тромбами, как у больного варикозом, а ушам хотелось оглохнуть, чтобы больше не слышать. Но что-то заставляло послушно стоять, исполняя обязанность помощника начальника из администрации. И вот, наконец, слух послушался голоса разума, перестав частично улавливать звуки извне. Голос подлеца, говорившего о последней партии чудодейственного аппарата, уплыл куда-то далеко, и теперь едва слышно оттуда доносилось, что вскоре ожидается появление этой чудо-панацеи в аптеках, но там аппарат будет стоить гораздо дороже; зато благородные представители компании-производителя проводят акцию среди особо нуждающихся, предлагая им сей аппарат намного ниже той цены, что он будет стоить. Потом было ещё много вопросов и ответов, которые Прокл уже не слышал.

Прошло ещё немного времени, и Прокла, дабы он услышал, слегка толкнули в плечо.

– Проводите уважаемую до дома. Возьмите аппараты, – наказал подлец Проклу, показав ему на старушку, которую он должен будет проводить, и сунул коробку ему в руки. Остальные старушки засуетились, а многие и вовсе разбрелись по домам; очевидно, за сбережениями – приобрести аппарат. Вышла и та, которую должен был проводить Прокл; он последовал за ней, а за ним – и работник администрации. Он притормозил Прокла уже на улице, полушёпотом произнеся:

– Возьми деньги, а потом отдай ей один аппарат, и сразу возвращайся. Еще несколько бабушек подойдут, их надо будет по-быстрому обслужить.

– Денег – сколько?

– На коробке написано.

Словно заблудшая душа, Прокл побрёл вслед старушке. Он всем своим сознанием понимал, что происходит что-то нехорошее, в чём он ну никак не должен принимать участия. Но работа, которую он так хотел, и деньги, которых он так жаждал – разве что только это ещё удерживало его. Так это или не так – он и сам не понимал, а просто шёл, поднимаясь по лестнице следом за старушкой, держа в руках эту окаянную коробку с аппаратами.

Они дошли до квартиры, и, прежде чем закрыть за собой двери, старушка сказала:

– Подожди, милок, сейчас деньги принесу!

– Да, хорошо.

Через некоторое время двери открылись: на порог вышла старушка, а позади неё ворчал старик:

– Куда ты старая? Деньги схватила… Совсем уже с ума выжила! Кому ты их отдать хочешь?

– Вот, возьмите, здесь ровно, – произнесла старушка, протянув деньги Проклу.

Он посмотрел на её седые волосы, сухие сморщенные руки, добрые усталые глаза, и на душе стало тошно. «Кому же ты их суёшь, божий одуванчик?.. Да неужели же я пал до такой степени!»

– Нет, возьмите деньги обратно… И извините меня, пожалуйста – я первый день на этой работе. Они вас обманывают, ни черта этот аппарат не стоит! Особенно того, о чём вам наговорили… И передайте другим, чтоб тоже не верили! – с навернувшимися на глаза слезами прерывисто выдавил из себя Прокл.

– Ох, спасибо милок! Спасибо! Большое спасибо, что сказал, – словно проснувшись от гипноза, ответила старушка.

– Я же тебе говорил, Люська! А ты всяким проходимцам веришь, – проворчал слышавший всё старик, и практически запихнул свою жену обратно в квартиру. Дверь перед носом Прокла захлопнулась.

Было стыдно. Стыдно за себя, за других, за ноги, которые несли его как можно быстрее отсюда, за тело, за лёгкие, которые дышали, наполняя жизнью его организм, за руки, которые могли бы, да и обязаны были найти достойное занятие, за совесть, за честь, за всех и вся. Было стыдно за то, что, выйдя из подъезда и подойдя к машине, около которой стоял подлец, он просто отдал ему коробку, и произнёс: «Это не для меня». И – удалился прочь, вместо того, чтобы набить эту дрянную рожу, и, вытащив все коробки из автомобиля, растоптать их.

Широкая шагая по незнакомым улицам, Прокл тысячу раз представлял себе, как он должен был поступить. Но этого не произошло, и он клял себя за это, злился, в сотый раз вспоминая картину происшедшего. И только когда злость поутихла, Прокл осознал, что он в другом городе. Повстречав первого попавшегося прохожего, он спросил:

– Извините, где я?

– На улице Прохожей, рядом с центром! – не совсем понимая, о чём именно его спросили, ответил мужчина средних лет.

– Где я, в каком городе?

– В Зазельске, – отрезал мужчина и прибавил шагу, стремясь как можно быстрее оказаться подальше от незнакомца, который задаёт столь нелепые вопросы.

– Точно! – произнёс Прокл, вспомнив как дорогой, за разговором, он мельком отметил, что они добрались до соседнего городка.

Осмотрелся – вокруг никого, ни одной живой души на улице. Город словно вымер: ни дуновения ветра, ни шума, всё замерло, и казалось, остановилось даже время. А ярко светившее с утра солнце словно исчезло, хотя на чистом синем небе – ни облачка.

И вдруг – пронзительный, истошный, жутко-устрашающий звук, больно ударивший по слуху, и бросивший в дрожь. А за окнами зданий – омерзительное шуршание, издаваемое бесчисленными неведомыми созданиями. И – страшные глазу тени, огромные и ужасные, появившиеся на фоне потускневшего неба.

Удар, полёт, и снова удар обо что-то твёрдое, а дальше – потеря сознания…

– Парень! Парень, ты жив? Очнись, слышишь!

– Что же вы так дорогу опасно переходите! Вы слышите нас, с вами всё в порядке?

– Вроде дышит, крови тоже нет…

– Смотри, веки дрожат. Слава богу…

Сознание вернулось к Проклу. Он лежал на дороге. Всё тело ныло, голова кружилась и болела. Приоткрыв глаза, и услышав лишь последнюю фразу прекрасной, прямо таки небесной красоты девушки, что явилась его взору, улыбнулся:

– Кто вы?

– Мы – люди. А вот вы дорогу неосторожно переходили. Мы вас сбили случайно… Антон, он вроде в себя пришёл! – произнесла девушка.

– Да уж, вижу. Парень, а встать-то можешь? Ничего не сломал?

– Да, – ответил Прокл, полностью вернувшись в сознание. Он попытался встать, и Антон помог ему. Первым же делом Прокл испуганно осмотрелся вокруг: в окнах занавески, горшки с цветами, в одном – ребёнок, с любопытством смотрящий на улицу; в небе появились рассеянные белые тучки, солнце светило как и всегда ярко, летали птички, на улице было многолюдно, транспорт сновал, коптя воздух выхлопными газами.

– Всё в порядке?

– Он в шоке. Ты идти можешь? Может, тебя в больницу?.. – спросил Антон.

– Да, нет… Всё нормально, идти могу. Извините, что так получилось с вашей машиной, – произнёс Прокл, сделав несколько шагов в стороны, и рассеянно оглядываясь то по сторонам, то на пару, что сбила его.

– Да что с машиной! Цела, вроде… Вон как развернуло, пытался тебя не сбить! – ответил Антон, указав в сторону своего авто.

Прокл посмотрел на автомобиль, что сшиб его. Он стоял поперёк дороги с включенными аварийными мигающими огнями. Другие машины объезжали его, водители и пассажиры с любопытством смотрели на этих троих.

– Как вас зовут? – спросила девушка.

– Меня… Меня – Прокл, – ответил юноша, мельком взглянув на девушку. Он до странности смущался перед её красотой, от которой всё тело охватывало волнение; на неё почему-то было неудобно смотреть, кроме того рядом, судя по всему, находился её ухажёр, или даже – жених.

– А меня зовут Светлана, а это – Антон. Если всё в порядке, то может, вас подбросить? Правда же, Антон?

– Да, конечно. Парень… Прокл, – так ведь, вроде зовут… Говори – подбросим, не проблема!

Всё же он рискнул исподтишка осмотреть Светлану. Эта была высокая девушка, – немного выше Прокла, со светлыми, длинными и прямыми волосами, примерно одних с Проклом лет. С большими и удивительно яркими синими глазами. Со строгими чертами лица и носа, пусть и немножко конопатая. С крупным, но аккуратным ртом и милой улыбкой, за которой виднелись безупречно белоснежные зубы. На ней было лёгкое, полупрозрачное платье чуть ниже колен, едва скрывавшие все её прелести. Как тут не поверишь в чувства с первого взгляда! А может, и в простое желание, вспыхнувшее гормональное пламя, которое взбудоражило всё тело. В горле пересохло, и, пытаясь подавить в себе возбуждённо волнение, которое сразу отразилось заиканием, Прокл сильно запинаясь ответил:

– Не надо, спасибо, я сам. Вот, только если подскажите, как до вокзала добраться… Мне б в Горноград…

– Вот это да! Надо же – оказаться в Зазельске, и умудриться сбить своего! Вообще, мы и сами из Горнограда, и уже направляемся обратно.

– Точно! Мы с Антоном уже в Горноград и ехали. Здесь были по делам. Давайте, садитесь в машину! Раз уж нам по пути, мы вас докинем, – предложила Светлана, мило улыбнувшись, а потом нежно и вопросительно посмотрела на своего Антона.