Текст книги "От звезды к звезде. Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонда..."

Мне очень нравился Марчелло. Он был очаровательным, смешным, нежным и одновременно пресыщенным человеком. Я уж не говорю, разумеется, о его таланте. В тот вечер мы много пили. Катрин была очень весела. Перед уходом я попросил хозяина продать мне огромный букет, украшавший бар ресторана, и подарил его Катрин. Марчелло рассердился на себя, что не подумал об этом первый.

– Ты вырвал у меня букет из зубов, – сказал он.

Мы сели втроем в мою машину, и Катрин попросила доставить Марчелло в его отель. Что я и сделал. А потом отвез и ее и на прощание поцеловал.

Если она хотела своим поведением вызвать его ревность, она преуспела в этом вполне. Когда мы с ним встретились снова, он признался, что во время ужина чувствовал себя третьим лишним.

– Вы напоминали старых сообщников. Смеясь, вы понимали друг друга с полуслова. Я даже подумал, не влюблена ли она в тебя по-прежнему.

Я ответил, что если у него когда-либо появятся основания для ревности, то во всяком случае не по моей вине.

Марчелло утверждал, что мужчин всегда выгоняют женщины, и рассказал свою историю с Фей Данауэй. Они любили друг друга и жили вместе в Нью-Йорке. Фей все время твердила ему, что ей не по себе, когда она не у себя дома. Чтобы ее успокоить, он купил (или снял, уже не помню) для нее квартиру.

– Теперь я жил у нее, но это ничего не изменило. Спустя несколько дней она остановила меня в коридоре и показала на собранные перед дверью чемоданы, так и не объяснив, почему столь решительно выставила меня вон. Он был убежден, что Катрин тоже однажды укажет ему на дверь.

– Должен признать, что я далеко не ангел, – признался он.

Мой сын Кристиан очень любил Марчелло и горевал, когда тот насовсем уехал к себе в Италию.

Свергнутая с трона Марианна,[10]10
  Одно время Брижит Бардо предложила свое лицо для скульптуры, изображавшей Марианну. Потом Марианной стала и Катрин Денев.


[Закрыть] Брижит Бардо так и не смогла, как мне кажется, перейти из мира детства к взрослой жизни. Она просто сменила плюшевые игрушки на настоящих животных. Вот уже сколько лет газеты пишут о ее крестовом походе в защиту брошенных собак или обезьян. Отказавшись заработать в Голливуде целое состояние только потому, что не захотела туда лететь, она отправилась на край света на Аляску, чтобы спасать детенышей тюленей. Брижит сражается за животных с той же искренностью, с какой Джейн ведет борьбу за благо человечества…

Я виделся с ней минувшим летом в Сен-Тропе, где отдыхал с Катрин Шнайдер, Ваней и Натали. Позвонил на ее виллу «Мандраг». Она сразу узнала мой голос:

– Это ты, мой Вава!

Голос был теплый, дружеский. Я спросил, когда смогу ее повидать.

– Только не сегодня. Я отвечаю на письма – их более двухсот. А секретаря нет. Приходится этим заниматься, ведь пишут не охотники за автографами, а друзья, которых я часто лично не знаю, но которые знают меня и понимают. Поощряют мою борьбу в защиту животных. Завтра ты свободен? Повезешь меня в ресторан. Приезжай в «Мандраг» к восьми вечера.

В назначенное время я позвонил в звонок на воротах. Меня встретил дружный собачий лай. Пришел сторож и сказал, что Брижит еще в «Малой пустоши», небольшом домике среди сосен, который служит ей «уединением». В полдесятого во двор въехал старенький «рено». Живая легенда сидела за рулем в джинсах и свитере. Вся растрепанная, вылезла из машины. Руки и лицо были в грязи и пыли.

– Извини за опоздание. Надо мной зло посмеялись. Сторожа «Малой пустоши» бросили меня, не предупредив заранее. Пришлось самой прибраться, полить растения, накормить гусей и остальных пансионеров. – Она рассмеялась.

– Я тебе такой не нравлюсь? Одного понять не могу, почему они забрали колесо малолитражки.

Я вошел с ней вместе в дом, который за пятнадцать лет ничуть не изменился. Все было таким же удобным, простым и очень личным.

– Сейчас приведу себя в порядок, – сказала Брижит, направляясь в свою комнату.

Мы решили поужинать в «Мавританской таверне», старом ресторане Сен-Тропе на узкой улочке вдали от порта и людской толпы. Нас посадили в саду за столиком, скрытым вьюнком. Брижит была в брюках и блузке с короткими рукавами, на которую набросила вышитый жилет. Волосы ее свободно падали на плечи.

Она заказала бутылку вина, и нам, по здешней традиции, принесли гренки с анчоусами. Время текло быстро. Разговор начался так, словно мы расстались накануне.

– Ты счастлив? – спросила Брижит.

Я немного рассказал ей о своей жизни и спросил в свою очередь:

– А ты?

И прочитал в ее глазах не столько страх, сколько молчаливый вопрос.

– В какой-то мере я более счастлива, чем прежде, – ответила она после короткой паузы. – У меня есть то, чего я хочу: я живу в мире сама с собой. Ты боишься старости?

– В принципе, она меня ничуть не радует. Но голова еще в порядке, на лыжах могу обогнать двадцатилетних мальчишек. Находятся дамы, которым я нравлюсь.

Она засмеялась.

– Как странно, – заметила она. – Когда мы познакомились, тридцатилетняя женщина казалась мне развалиной. Я приближаюсь к пятидесяти, и тем не менее некоторые господа считают, что я еще недурна. Хотя я и не отвечаю на их авансы, но мне это нравится.

Она рассказала о человеке, с которым тогда жила (более или менее постоянно) в течение нескольких лет.

– Я неплохо с ним лажу. И испытываю к нему незнакомую доселе нежность. – Она снова рассмеялась. – Должна признать, что моя личная жизнь всегда была сумбурной.

Клиенты стали подтягиваться к выходу. Какая-то любезная на вид женщина подошла к нам.

– Мадемуазель Бардо, я вами всегда восхищалась. Могу я получить автограф?

– О, нет, мадам. Я больше не актриса и не даю автографы.

– Извините, – сказала дама. – Знаете, а вы… очень красивы.

И удалилась.

– Она хотела сказать «по-прежнему красивы», – заметила Брижит.

На маленькой улочке, поднимающейся от порта к крепости, Брижит открыла лавочку. Помещение пять метров на три заставлено безделушками. Здесь можно купить старый велосипед, почтовые открытки, фотографии с ее подписью (она не давала автографов, но продавала прошлое), платье из «И Бог создал женщину…», балетные туфли из «Частной жизни»…

Лавочка помогает ей поддерживать друзей, которые там работают ради заработка. Сомневаюсь, чтобы она приносила ей хоть какой-либо скромный доход. Но эта лавочка объясняет то значение, которое она придает своей прежней жизни «звезды». Она сбросила маску, которую ей напялили насильно. И словно говорила людям: «Мой имидж актрисы – сплошная химера. Приходите и берите все эти лохмотья, которые вы когда-то с меня срывали. Они недорого стоят – сами назначайте цену».

А ведь совсем недавно министр культуры Жак Ланг наградил ее орденом Почетного легиона.

Дерзкая девчонка, говорившая «нет» всяческим запретам, расхохоталась бы, если бы ей сказали, что в один прекрасный день министр при галстуке вручит ей орден, который выдается лишь уважаемым гражданам и их храбрым солдатам.

Сегодня Брижит Бардо пятьдесят лет. Что она думает об этом?

ЭПИЛОГ

Мне тысячу раз говорили, что я должен снять фильм со всеми бывшими женами. Мысль увлекательная, но вряд ли осуществимая. Однако все эти богини в апогее славы оказались однажды на одной съемочной площадке.

Я только что познакомился с Джейн Фонда и снимал на студии «Сен-Морис» «Карусель», о котором уже писал. Демонстрируя Сержу Маркану, как надо выскакивать из окна, я сломал себе ключицу.

Находившаяся проездом в Париже Аннет Стройберг заехала поздороваться и стала свидетельницей происшествия. Из своей артистической прибежала Джейн. Пока ждали «скорую», обе женщины, как могли, поддерживали и ободряли меня.

Оказалось, что в соседнем павильоне репетировала Катрин Денев. Узнав о моем падении, она пришла узнать, что со мной.

Когда приехала карета «Скорой помощи», Джейн, Катрин и Аннет сели в нее вместе со мной. В эту минуту во двор студии въехала Брижит Бардо. Случается же такое!

Сторож попросил Брижит посторониться, чтобы пропустить «скорую», и назвал мое имя. Перепуганная, она выскочила из машины и тоже села в «скорую».

Я смотрел на взволнованные лица четырех женщин, склонившихся надо мной, и, несмотря на адскую боль в плече, не смог отказать себе в удовольствии оценить пикантность ситуации.

– Он совсем зеленый, – заметила Брижит.

– Для марсианина дело нормальное, – пояснила Катрин.

Посмотрев друг на друга, Брижит, Аннет, Катрин и Джейн дружно расхохотались.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

В феврале 2000 года Роже Вадим (Вадим Игоревич Племянников) скоропостижно скончался. Все его бывшие жены присутствовали при его погребении. В том числе и пятая жена, прекрасная актриса театра и кино Мари-Кристин Барро, единственная вдова Роже Вадима.

Работает в кино сын Роже Вадима от брака с Катрин Денев Кристиан, которого его отец снял в 1983 году в картине «Вечеринка».

Дочь от Аннет Стройберг Натали живет и работает в Нью-Йорке, где снимает авторские фильмы.

Джейн Фонда совсем ушла из кино. Долгое время она была замужем за крупным бизнесменом, создателем телесети CNN Тедом Тернером и помогала ему в его деятельности. Она очень плохо восприняла его желание баллотироваться в президенты в 2000 году. И это положило начало охлаждению, завершившемуся недавно разводом. В марте 2001 года в печати промелькнуло сообщение, что Джейн Фонда пожертвовала 12 млн. долларов Гарвардскому Университету на исследования роли пола в развитии человеческих отношений.

Аннет Стройберг давно забыла дорогу на киностудию, став образцовой женой при богатом муже.

Единственная, кто продолжает много и успешно сниматься в кино, это Катрин Денев, которая за последние годы участвовала во многих фильмах (достаточно назвать «Вандомскую площадь», получившую приз Венецианского фестиваля 1999 года, «Тещу», «Обретенное время», «Восток—Запад» и «Танцующую в темноте»).

Продолжает сражаться за братьев наших меньших Брижит Бардо. В 1988 году она неожиданно для всех вышла замуж за бизнесмена Бернара д’Орваля и в 1996 году напечатала поразительные по откровенности мемуары под названием «ББ».

Незадолго до смерти Роже Вадим сказал, что, если бы жизнь ему была подарена еще раз, он бы постарался прожить ее так же. Такой подарок он, увы, не получил… Но оставил на память о себе несколько хороших фильмов и книгу, которая и предлагается вниманию читателей.