Текст книги "Закон ответного удара"

Глава 3

Сохно стал пьянеть уже к половине второй бутылки. Но третью все равно на стол поставил. Или просто таким образом грозил кому-то невидимому, на кого был зол. Игорь ему не мешал. Понимал, что рассказ о пережитом всегда вызывает повторение переживаний, и Толику просто необходимо механическое расслабление психики – такое единственно и бывает, что от хорошей женщины или от хорошей пьянки.

Раньше, как Игорь помнил, Сохно надо было нырнуть на часок в железнодорожную цистерну со спиртом, иначе не будет со стороны заметно, что он вообще выпивал. Психика у капитана, должно быть, стала не та, что в прежние годы. И здоровье уже не такое ломовое. Все течет, все изменяется.

– Как просто было раньше… Когда все мы только собрались вместе… – Голос капитана уже заметно ломался, но чувствовались в нем ностальгические нотки по временам, безвозвратно ушедшим, когда вся отдельная мобильная группа была еще молода и не успела еще на своем коротком веку вырыть ни одной могилы для своих парней…

* * *

Тропа вывела их к густо поросшему предгорью. Высоких деревьев здесь было мало, зато кусты росли настолько плотно один к другому, что продираться сквозь них можно было только с трудом и с большим ущербом для одежды.

Трижды за последний день им пришлось делать через эти самые кусты большой крюк, чтобы обойти втихомолку деревни и устроенные в низовых болотинах рисовые поля, – следовало остаться незамеченными.

– Здесь есть и лаосские деревни, граница близко, и население перемешано. Лучше, чтобы никто нас не видел, – сказал накануне Тан.

Ближе к вечеру, когда хорошо видимое в горном районе солнце зависло над далеким и, видимо, не слишком низким горным хребтом, расположенным где-то, как предположил Игорь, или в Лаосе, или даже в Камбодже, обе границы были рядом, группа расположилась на отдых.

– Мы уже, можно сказать, пришли, – констатировал факт вьетнамский капитан. – С двухдневным запасом времени. Можно и отдохнуть.

– Это хорошо, запас всегда лучше, чем дефицит, – кивнул Согрин. – Только я одного не понимаю – зачем нам было тащиться в такую даль пешком, почему нельзя было высадиться где-то ближе?

– Здесь недружественное население. Оно никому не дружественное, ни нам, ни американцам. Они сами по себе живут. А в друзьях они держат только тех, кого мы ждем. И могли бы их предупредить. Кроме того, мне обязательно нужно было посетить на болотах Нгуена. Обязательно…

Игорь фыркнул:

– Соскучился?

– Нгуен участвует в дальнейшей операции. Он пошлет к нам людей, с которыми мы будем работать в контакте. Они идут уже по нашим следам.

Это уже совсем не понравилось Согрину.

– Что за люди? Ваши партизаны?

– Нет. – Тан темнил, явно не желая посвящать Игоря в подробности всей операции. Но еще на инструктаже в Ханое Игорь узнал, что дальнейшие инструкции он получит именно здесь и именно от Тана. – Это не партизаны. Это люди Фу, есть такой толстый китаец, он имеет большой авторитет в сайгонской мафии.

– Еще не легче… И когда они прибудут?

– Когда мы дадим сигнал.

– Утешил, нечего сказать…

Запас своих и трофейных продуктов еще позволял жить вольготно. И с водой не ожидалось проблем: горный край изобиловал чистыми ручьями. Так что к обеззараживающим приправам можно было и не прибегать. Чувствовала группа себя, можно сказать, как у Христа за пазухой.

Игорь дал им выспаться полную ночь. Хотя и боялся, что лишнее расслабление физическое может привести к расслаблению психологическому. И потому посты он все же выставлял усиленные.

Утром Тан потребовал установить связь. Он уже не просил, как раньше, он командовал и требовал. В его голосе появились резкие нотки, которые при общей высоте его голоса становились похожими на капризно-визгливые.

Кордебалет лениво посмотрел на часы.

– До связи еще шесть часов. – Тан несколько сбавил тон, но командовать ему все еще не расхотелось. И потому после завтрака он категорично потребовал от Игоря:

– Пойдем выбирать место для засады…

– Ага… – Игорь лежал, развалившись между двумя кустами, с удовольствием вытянув ноги и расслабившись. – Только куда?

– Надо посмотреть весь участок.

– Да отдохни ты, полежи…

– Пойдем! – настаивал Тан, не понимая, что такое странное поведение командира группы является только реакцией на его попытку взять командование на себя.

А Игорь словно и не слышал. Но он уже десять минут назад отослал с этой миссией Краснова с Макаровым. Ребята проверенные и смогут все сделать лучшим образом.

– А где остальные? – спросил Тан обеспокоенно, словно должен был знать все о каждом члене группы.

– А тебе какое дело… – огрызнулся Игорь и отвернулся от вьетнамского капитана.

Игорь чувствовал неладное.

Он не понимал еще, что происходит, он не знал полностью задачи, поставленной перед группой. Тан пока не отвечал на все вопросы. И уж совсем не понравилось Игорю, что по их следам сюда движется еще одна группа – какая-то сайгонская мафия. С мафией он вообще не желал иметь дел и знал это слово только из газет и книг.

Вернулись разведчики. Они засели с Игорем над картой. Тан тут же оказался рядом. Он уже понял, что над ним просто посмеиваются, не принимая всерьез желание маленького капитана показать власть. И смирился или схитрил. Командовать больше не пытался, но старался быть в курсе дел.

Разведчики докладывали. Недалеко от места временной базы стекал с горы довольно большой ручей. В одном месте, в закрытой котловине, он образует даже целый водопад и небольшое озерцо. Пейзаж прекрасный и вызывает чувство восхищения. Это слышалось даже в голосах, которыми Слава с Сашей рассказывали про маленькое чудо природы. Под водопадом разведчики нашли пещеру. Пещера была явно обжита. Утоптанная почва. Сильно утоптанная, так роте солдат за один или два раза не утоптать. Остатки многих старых костров. Невысокий свод покрыт толстым слоем сажи. Проржавелые уже консервные банки и банки более свежие. Все это наводило на мысль, что этим природным укрытием кто-то постоянно пользуется. Причем количество только последних пустых банок, по прикидкам разведчиков, давало право судить о группе численностью около пятнадцати-двадцати человек. Следы они оставляли откровенные, значит, это или мирные жители, или люди настолько уверенные в своих силах, что не считают нужным слишком скрываться.

– Это они… – с уверенностью сказал Тан.

– Кто – они? – угрюмо переспросил Сохно. У него слегка загноилась рана на ухе, и потому он пребывал в постоянном раздражении.

– Кого мы ждем. Лаосская группировка…

– Теперь хоть понятно в самом деле, – сказал Игорь, – что мы ждем гостей из Лаоса. А что это за группировка? Кто они такие?

– Контрабандисты.

– А мы – вьетнамская таможня! – проворчал Сохно. – Не пушшать, и все тут… Вопрос ясен!

Игорь глянул на лейтенанта с укором.

– Спокойнее, Толя… Мы в самом деле здесь для уничтожения этой группировки. Только надо знать, в действительности ли это их база.

– На консервных банках маркировка есть? Или этикетки? – оживленно поинтересовался Тан.

– Они что, дураки?… – ответил дилетанту Саша.

– Может, еще визитную карточку попросишь? – добавил Макаров. Он тоже видел, как утром Тану хотелось покомандовать, и теперь показывал капитану, что даже простые офицеры группы проявляют к нему мало почтения.

– Если они засядут в пещере, их оттуда долго не выбить. Трудно будет подступиться. Там всего один подход, узкий и полностью простреливаемый, – объяснил обстановку Краснов. – Туда их запустим, считай, на штурм идти придется.

– В пещере спрятаться можно? – поинтересовался Кордебалет.

– Один-два человека, не больше. Но где гарантия, что они пещеру не обыщут? Мы же вообще не знаем, что это за люди, насколько они подготовлены, насколько осторожны и боеспособны.

– Они не солдаты, – сказал Тан. – Хотя и бывшие солдаты среди них могут быть. Но в основном это просто бандиты и убийцы.

– Хрен редьки не слаще… – философски подытожил сообщение вьетнамца Сохно.

– Какие предложения? – спросил Игорь.

– В других местах тропа не самая подходящая для нас. Достаточно широкая, можно даже по трое идти, а разбежаться при атаке проще простого. По кустам, и как зайцы… Для скрытого подхода достаточно хорошего укрытия нет – могут заметить. Группа – это не пара человек. От тропы до пещеры – два километра. Подходы к пещере – это самое удобное место. Несколько человек внутри, остальные сзади – не дают уйти. Есть только одно большущее «но»…

– Какое?

– Их ли это пещера? Может быть, ею пользуются пастухи или еще кто-то…

Игорь посмотрел на Тана:

– Как думаешь?

– Местным жителям в пещере делать нечего. И вообще, какие здесь пастухи…

Макаров покачал головой:

– Не говори, я видел мальчика и стадо коз на противоположном склоне. Правда, у пещеры следов скота мы не нашли. А человеческих слишком много для пастухов. Это уже, надо сказать, обнадеживает. Но…

– Но если мы засядем там, – продолжил за него Согрин, – а контрабандисты пройдут мимо, где мы их потом догоним? Там дальше три деревни, в которых они, возможно, имеют поддержку. А при погоне нас могут заметить и жители, и они сами.

– А если нам дальше пройти?

– Дальше местность не лучше. И кустарник пореже. Правда, есть одно место под горой, где можно за камнями укрыться. Но это место просматривается сверху, откуда они пойдут. Замаскироваться можно, конечно. Но опять же – точного времени подхода группы мы не знаем. И сколько будем сидеть в ненадежном укрытии без движения? Это не лучший вариант. Я все-таки за пещеру… – настаивал Краснов. – Что догонять, что устраивать засаду в другом месте – разницы, на мой взгляд, мало.

– Я тоже за пещеру, – сказал Макаров. – Пара человек внутри. За водопадом их не видно. Остальные запускают всю группу в котловину и атакуют ее сзади. Можно и саму тропу – это метров сто – заминировать. Я уже и пару мин подсмотрел. Старые, но нетронутые. Вехами отмеченные.

– Минировать нельзя! – категорично и чуть не испуганно вмешался Тан. – Можем повредить груз. Тогда вся операция насмарку…

– Еще не легче… – проворчал Сохно, поглаживая пластырь на ухе. – Может, тогда автоматы на рогатки сменим. Из рогаток-то ничего не повредим.

– Короче, – сделал Игорь резюме, – решаем так…

* * *

Пока готовились к «горскому акту», как Сохно окрестил поиск и вычисление убийцы офицеров Конторы, считая это не чем иным, как «кровным» делом, провели попутно несколько мелких операций.

Когда сотовый телефон Кордебалета – а группа работала с такой техникой вообще впервые, найдя ее более удобной, чем любая рация, – заверещал, трубку взял Толик, оказавшийся ближе к столу.

Звонил один из осведомителей, местный милиционер, имеющий русскую жену и потому не слишком одобряющий всю эту войну, в отличие от Дудаева, который тоже, кстати, имел русскую жену. Просил о встрече.

– Я схожу, – вызвался Сохно.

Они встретились недалеко, на углу, и зашли для беседы в развалины жилого многоэтажного дома. С виду – по малой надобности.

Милиционеру только что позвонили и сообщили, что на дороге, на подступах к городу, недалеко от блок-поста, выложенного из железобетонных фундаментных блоков, из автомобиля на ходу соскочили два высоких светловолосых парня в камуфляже и сразу углубились в лес, ведущий в гору. С горы хорошо просматриваются и простреливаются подступы к городу. И весь блок-пост как на ладони. Парни имели с собой винтовки с оптическим прицелом. И без другого груза. То есть никаких запасов продуктов с собой не имели и не собирались, следовательно, задерживаться здесь надолго.

Вернувшись к себе, Сохно развернул карту.

– Снайперы, – сказал Кордебалет. – Что-то сегодня готовится в городе. Скорее всего, в темноте отсюда будут прорываться. Снайперы должны блокировать блок-пост. Я доложу…

– А я займусь блок-постом и снайперами… – сказал Сохно. – Побеседую с парнями.

– Возьми кого-нибудь с собой, – распорядился Шурик.

– Не надо. Одному спокойнее. Машину мне только, туда добраться.

Он не взял с собой даже автомат, только пистолет Стечкина с ПБС, метательный нож и пару привычных ножей, хорошо сидящих в его большой ладони. И бронежилет оставил. Кевлар хотя и легче титановых пластин, но тоже мешает передвигаться. И Толик его не любил.

На машине он доехал до блок-поста и заглянул к дежурившим там парням из внутренних войск. Предупредил, что сам пост в настоящее время находится под прицелом снайперов с горы. Стрелять они могут начать, скорее всего, ближе к вечеру. Но лучше и сейчас лишний раз не высовываться без бронежилета наружу.

– Часа через полтора снайперов не будет, – сказал Сохно уверенно.

И показал на угол крыши блок-поста.

– Поставьте вот сюда консервную банку, я ее подстрелю, когда все на горе кончится. Сам я останусь там. Поддержу вас из «оптики». А вы пока запросите подкрепление. Сегодня какая-то машина будет здесь прорываться из города. Ориентируйтесь примерно на период перед комендантским часом. Это для них время самое удобное. Но и раньше рот не разевайте. Только будьте осторожнее со стрельбой. Они могут вывозить кого-то. Так обычно при похищении действуют. Не подстрелите их жертву. Давайте, ребята… Готовьтесь…

Командир поста не знал, как воспринимать слова незнакомого капитана. Но на всякий случай тут же позвонил своему дежурному. Там уже были в курсе дела и подтвердили все. Обещали, что подкрепление прибудет через двадцать минут.

А Сохно сел в машину и попросил водителя объехать гору. Там, с другого склона, он и решил подняться, невидимый для снайперов, уже занявших, вероятно, свою позицию. А саму эту позицию Сохно легко определил сразу. Скала беловато-пестрого камня.

Он отпустил машину и стал подниматься в гору, словно на прогулку вышел. Снег здесь кое-где еще лежал, тень деревьев помешала ему стаять с этой стороны горы. Толик старался двигаться по освободившемуся от снега месту, где уже выбиралась на поверхность свежая и яркая молодая трава, сорвал даже подснежник, понюхал и протянул нежно-мохнатый стебель себе под петлицу. Природа наполняла легкие чистым воздухом, весна… Но настроения это не делало. Он знал, что идет убивать, но убивать он не хотел. Однако, если он не убьет этих снайперов, они убьют какого-то паренька там, на блок-посту, розовощекого и веснушчатого, сидящего за телефоном, или того бледного, с поджатыми тонкими губами и чирием на щеке, или этого молоденького лейтенанта, блестевшего совсем новым обручальным кольцом. Они убьют и принесут горе куда-то в Рязань или в Екатеринбург, лишат последней надежды уставшую от беспокойства мать или молодую, нервно заглядывающую каждое утро в почтовый ящик жену. И он, капитан Сохно, не должен этого допустить. А потому он должен убить этих двоих.

Хорошо, если их позиции рядом, чтобы застать их вместе и не гоняться за кем-то по лесу, не подставлять себя лишний раз под пули. Но позиции и должны быть рядом. Они не на вольном поиске, а на операции. Они должны вести оттуда, со скалы, плотный огонь.

Сохно поднялся на вершину, посмотрел на город. Город, несмотря на солнечный весенний день, казался больным и убогим, словно здания сгорбились от обрушившегося на Грозный несчастья. Но долго любоваться таким видом не хотелось. Да и время терять не стоило. Отсюда скала не просматривалась. Мешали деревья. Толик сбросил прогулочное настроение, отстегнул клапана у ножей и у кобуры пистолета и пошел вниз, к скале. Только метаморфоза уже произошла – это шел не тот недавний почти отдыхающий на природе капитан, это уже кралась к ничего не подозревающей добыче дикая и хищная, незнающая жалости и пощады гигантская восьмидесятикилограммовая кошка.

Он увидел снайперов. Они его, естественно, не видели, в противном случае ему бы просто нечего было делать в спецназе ГРУ. Два белокурых высоких и атлетически сложенных парня – это было заметно даже тогда, когда они сидели. Длинные мясистые носы выдавали их прибалтийское происхождение. Закусывали там же, где выбрали позицию, только отодвинулись от края, где, приготовленные к бою, лежали «винторез» и длинноствольная снайперская крупнокалиберная винтовка «В-94». Отодвинулись, чтобы их случайно не увидели снизу.

На «винторезе», сразу отметил Сохно, не было ночного прицела. На «В-94» его, конечно, приспособить можно, но это и сложно, и значительно утяжеляет винтовку, и без того уже тяжеленную. Если снаряженный «винторез» весит около трех килограммов, то «В-94» вытягивает почти на двенадцать. Потаскай-ка такую – плечо отвалится.

Но эти парни, честно говоря, не произвели впечатления хиляков. Обычно в снайперы набирают биатлонистов. Это уже стало почти традицией. У простых стрелков из спортивного тира дыхалка не такая, слабоваты для изнурительной и длительной войны. Простые стрелки годятся разве что на городских киллеров, которые убегают на четырех колесах и не делают длительных переходов через горы.

До снайперов было метров тридцать. И кошка, живущая в большом и сильном теле капитана, начала подкрадываться. От куста к кусту и от камня к камню, не видя, но контролируя каждое место, куда мягко и неслышно ступала нога. Он крался и чувствовал, что входит в азарт.

Он вышел из-за камня метрах в пяти.

– Привет, братва!

Снайперы вскочили на ноги. Но растерянность их прошла моментально, как только они увидели, что капитан один. Каждый из них был такого же богатырского телосложения, как и Сохно, и они не видели причины бояться пришельца, тем более что в руках у того не было оружия.

Сохно кивнул на снайперские винтовки, аккуратно лежащие на краю скалы.

– Никак побаловаться немного решили, а?

– Ты откуда взялся? – спросил один, неторопливо наклонился и поднял с расстеленного на земле женского платка, заменяющего скатерть, нож.

Очень красивый нож, сразу отметил Сохно. Он всегда с трепетом относился к красивым ножам. И много их повидал на своем веку. Этот, конечно, не боевой, но очень красивый. Рукоятка изображает какого-то дракона и отливает на вечернем солнце позолотой.

– Нож у тебя красивый… – сказал он. – Разве можно такие ножи чужим людям показывать. Да еще в военное время… Отберу ведь…

А сам тем временем отметил, что у ножа узкое и не тяжелое лезвие, но, несомненно, литая рукоятка. Такой не бросишь так, чтобы поразить врага. Значит, его хотят просто зарезать. Но он-то этого не хочет.

– Попробуй… – Парень рассмеялся, а второй сделал шаг по направлению к винтовкам.

Пистолетов у них, похоже, не было. Если только за спиной, но за спиной оружие обычно носят в цивильных костюмах, а не в камуфляже.

Сохно подошел метра на три и спокойно уселся на землю. Это снайперов несколько насторожило, уж слишком уверенно он себя вел. И капитан сразу отметил быстрые настороженные взгляды, пробежавшие по кустам в округе. И расслабление взгляда, когда никого рядом не оказалось.

Второй взял «винторез» в руки. Но предохранитель был еще в поднятом состоянии. Они не понимали, что происходит, и потому вели себя так неуверенно.

– Ну что, парни, сдаваться будете? – спросил Толик. – Или убивать вас прикажете…

В этот момент обостренный до предела слух кошки уловил легкий щелчок. Все! Предохранитель опущен на десять градусов вниз, до первого фиксатора, разрешающего вести стрельбу одиночными выстрелами. Но тот, кто опускал предохранитель, был растерян наглостью пришельца и все еще озирался, ожидая выстрела со стороны леса. А Сохно знал, что подмоги ему ждать неоткуда. Пистолет появился в его руке за долю секунды. Он даже не поднял его до уровня глаз для прицеливания, а выстрелил трижды от пояса. Все три пули угодили снайперу с «винторезом» в голову.

Второй отступил на шаг и замахнулся ножом для бесполезного броска.

«Нож сломается… Ударится о камень и сломается…» – мелькнуло в голове Сохно, и он так же быстро, еще до этого самого бесполезного броска ножа, выстрелил тоже трижды. И тоже в голову.

Снайперы лежали в некрасивых изломанных позах. Он остановился над одним, рассматривая, над вторым, достал из карманов бумажники, но документов там не оказалось. Уходя на задание, документы оставляют на базе – это резонно. Там же, в бумажниках, набралась пачка долларов. Тысяч пять, не меньше. Снайперам платят поголовно. Дифференцированно за офицеров и за солдат. Но платят щедро. Кто-то говорил, что восемьсот за солдата и «штуку» за младшего офицера. С увеличением звездочек увеличивается гонорар. Все, парни, вы свои гонорары уже истратили. Толик сунул доллары в карман и подошел к краю обрыва.

Блок-пост и большой участок дороги отсюда хорошо просматривались. Дистанция метров в пятьсот. Для «винтореза» это предельная дистанция стрельбы. Но «В-94» может прицельно бить на два километра. А чем заряжена? Он отстегнул короткий магазин – бронебойные патроны, калибр 12,7 миллиметра. С такого расстояния, как до блок-поста, «В-94» пробьет броню бронетранспортера или боевой машины пехоты и развалит двигатель. Подготовились ребята, чтобы отсечь возможное преследование. Только не получилось.

Толик дотянулся до «винтореза», пристроился и навел прицел на блок-пост. Ага, вот она, банка из-под тушенки. Он еще поводил прицелом, нет ли кого рядом, чтобы не задеть рикошетом. Никого. И тогда нажал спусковой крючок. Пробитая банка отлетела. И ему показалось даже, что он услышал звон, с которым она ударилась об асфальт и покатилась.

Из блок-поста вышел лейтенант и помахал приветственно рукой в сторону горы. На солнце блеснуло золотое обручальное кольцо на его руке. Пусть твоя жена спит спокойно, лейтенант, еще некоторое время ты будешь жить. А может, и домой сможешь вернуться, если и на следующих снайперов тоже найдется свой капитан Сохно. Нервный, издерганный, но вернешься живой, а это в твоем возрасте главное.

…Около часа пролежал Сохно на одеяле, заботливо подготовленном снайпером. Солдаты на блок-посту останавливали каждую машину. Но уже издали, каким-то неведомым чувством, Сохно определил, что приближается именно тот «уазик», которого он дожидается. Может быть, скорость была слишком высока при приближении к блок-посту, может быть, что-то еще, но капитан навел прицел «В-94» на стекло и увидел, как поднимается ствол автомата. Кто-то готовился к стрельбе по солдатам, стоящим на дороге. Но не будут же они стрелять сквозь стекло… Не будут! Скорость возрастает, а дверца приоткрывается, и ствол высовывается на свет божий. И тогда Сохно выстрелил сам. Первый выстрел наверняка разворотил всю грудь водителю, даже если тот был в бронежилете. Сначала капитан хотел стрелять в того, кто наставил автомат на солдат. Но быстро сообразил, что после поражения водителя автомобиль наверняка потеряет управление и стрелять оттуда, по крайней мере в первые секунды, будет невозможно. Солдаты успеют среагировать. А если бы он выстрелил в автоматчика, то где гарантия, что в машине будут молчать другие стволы. И потом, он же сам предупреждал лейтенанта, что там, возможно, будет кто-то посторонний, ради кого и проводится эта операция. Похищенный или заложник. А бронебойная пуля из «В-94» способна прошить насквозь первого стрелка и поразить сидящего за ним. Угол же стрельбы в водителя давал гарантию, что в другого пуля не попадет.

Сохно больше не стрелял. «Уазик» ударился в бетонный блок и замер. Из него выскочили трое, бросились бежать, но сразу попали под очереди готовых к их приему солдат. Все кончилось в считаные секунды.

Капитан встал, забрал нож снайпера, футляр к нему и пристроил их на свой ремень. Красивая штучка. Немного подумал и взвалил на плечо «винторез» и «В-94». Оставлять здесь такое оружие рискованно. Мало ли кому попадет оно в руки до того, как пожалует сюда комендантский взвод. И стал спускаться напрямик к блок-посту. И уже почти внизу, где лес кончался, вдруг услышал настороживший его звук. Этот звук никак не должен был прозвучать здесь, в еще не оттаявшем полностью весеннем лесу. Ожидая худшего, Сохно медленно обернулся, готовый к прыжку в сторону с одновременным выхватыванием пистолета и началом стрельбы еще до момента приземления. Но прыгать не пришлось. Под деревом, оперевшись передними лапами на ствол, стоял маленький, двух-трех месяцев от роду котенок. Черно-белый, с безумно-раскосыми игривыми глазами, с черным пятном на носу. Котенок мяукал, призывая человека. Толику даже показалось, что его тонкое «мяу» звучит как «мама». Откуда он здесь взялся? Как попал в лес, такой крошечный, забавный? Увидел, как кралась большая спецназовская кошка, и принял эту кошку за родственника?

Он поднял зверька.

– Ты чей и откуда?

Котенок мяукал и явно о чем-то просил.

И Сохно понял о чем. Он засунул мягкого звереныша себе за пазуху, под бушлат, где было тепло и уютно. И звереныш затих, пригрелся. А Толик вновь взвалил на плечо оружие и пошел дальше к блок-посту.

Лейтенант помахал рукой Толику.

– Сейчас…

Он стоял перед каким-то высоким человеком, протянувшим к нему обе руки. Спина и затылок этого человека были очень знакомыми. Сохно подошел ближе и чуть не уронил оружие.

– Ни себе хрена… – только и сказал он.

Перед ним в наручниках, которые пытался куском проволоки открыть лейтенант, стоял собственной персоной Шурик Кордебалет. Значит, это именно его пытались похитить и вывезти в том самом «уазике». И не переведи Сохно ствол вовремя на водителя, возможно, бронебойная пуля из «В-94», пробив человека на переднем сиденье, дальше вошла бы и в командира отдельной мобильной группы. А раны от таких пуль залечивают только танкам и БТРам…