Текст книги "Зубы тигра"

* * *

Кампус располагал своим собственным кафетерием. Еду туда доставляли из самых разных мест. Нынешняя поставка была из балтиморского гастронома «Атман». Грудинка оказалась довольно приличной, правда, не того качества, какой торговали в Нью-Йорке, – хотя, скажи он это вслух, не исключено, могло бы дойти и до драки, – подумал Джек, вкладывая кусок мяса в кайзер-ролл. А что пить? Если бы это был нью-йоркский ленч, он взял бы крем-соду, но сегодня, конечно же, нужно взять местные чипсы «Утц», пусть только потому, что их закупали даже для Белого дома – по настоятельной просьбе его отца, – впрочем, и к ним крем-сода тоже сойдёт. Теперь туда, наверно, возят еду из Бостона, который не славился своими ресторанами, но ведь в каждом городе имеется по меньшей мере одно место с хорошей кухней. Даже в Вашингтоне, округ Колумбия.

Тони Виллса, его обычного компаньона по посещению столовой, нигде не было видно. Осмотревшись, Джек заметил сидевшего в одиночестве (в чём не было ничего странного!) Дейва Каннингхэма и направился к нему.

– Привет, Дейв. Не возражаете, если я пристроюсь к вам?

– Располагайся, – вполне сердечным тоном отозвался старый бухгалтер.

– Как дела с нашими цифрами?

– Восхитительно. – Увидев, что его молодой собеседник не может поверить своим ушам, Каннингхэм уточнил: – Понимаешь ли, просто удивительно, насколько у нас хороший доступ в европейские банки. Если бы такой был у Министерства юстиции, оно смогло бы развернуться от души. Беда только в том, что добытые подобным образом доказательства не примут ни в одном суде.

– Да, Дейв, конституция действительно может здорово мешать. И все эти проклятые законы о гражданских правах.

Каннингхэм – он ел яичный салат с белым хлебом, – чуть не подавился.

– Хотя бы ты не заводи этих разговоров. ФБР проводит множество операций, которые приходится в значительной части держать в тени – потому что тот ли иной осведомитель снабжает нас фактами, порой по чьей-нибудь просьбе, порой по собственной инициативе, – но все это втискивается в рамки уголовно-процессуальной процедуры. Обычно это включается в сделку о признании вины. Несмотря ни на что, продажных юристов, которые могли бы покрыть их потребности, все равно не хватает. Я имею в виду парней из мафии.

– Я знаком с Патом Мартином. Папа о нём очень высокого мнения.

– Он честен и очень, очень умён. И по-настоящему ему надо было бы стать судьёй. Именно там место для честных юристов.

– Но платят им не слишком хорошо. – Официальная зарплата Джека в Кампусе была много больше, чем мог бы получать любой федеральный служащий. Неплохо для начинающего.

– Это и впрямь проблема, но...

– Но в бедности нет ровно ничего хорошего. Так говорит мой папа. Он долго носился с идеей насчёт уменьшения окладов выборным чиновникам, чтобы они поняли, наконец, что такое настоящая работа, но в конечном счёте решил, что в таком случае они станут брать ещё больше взяток.

Бухгалтер кивнул в ответ.

– Ты даже представить себе не можешь, Джек, как удивительно мало нужно, чтобы подкупить члена Конгресса. Потому-то взятки так трудно идентифицировать, – ворчливо добавил он. – Все равно что посадить самолёт среди кустарников.

– А как насчёт наших друзей-террористов?

– Некоторым из них нравится жить с комфортом. Тем более что многие происходят из весьма денежных семей и привыкли к роскоши.

– Как Сали?

Дейв кивнул.

– У него дорогие вкусы. Его автомобиль стоит больших денег. Очень непрактичный. Расстояния, которые он накручивает, должны быть ужасными, особенно в таком городе, как Лондон. И цены на бензин там довольно крутые.

– Но ведь он по большей части ездит на такси.

– Он может себе это позволить. И, вероятно, в этом есть смысл. Припарковать автомобиль в финансовом районе должно быть тоже очень дорого, а такси в Лондоне отличные. – Он поднял голову. – Но ведь ты и сам это знаешь. Ведь ты не раз там бывал.

– Бывал, – согласился Джек. – Хороший город, хорошие люди. – Ему не нужно было добавлять, что присутствие агентов Секретной службы и действия местной полиции значительно облегчали ему жизнь. – И что же ещё вы думаете о нашем друге Сали?

– Мне нужно повнимательнее изучить информацию, но я ведь уже сказал, что уверен: судя по его поведению, он игрок. Если бы он состоял в нью-йоркской мафии, я решил бы, что он ученик consiglieri[49]49
  Consiglieri (ит.) – советник.


[Закрыть].

Теперь уже Джек чуть не поперхнулся крем-содой.

– Это высокое положение?

– Золотое правило, Джек. Тот, у кого есть золото, и устанавливает правила. Сали имеет доступ к огромным деньгам. Его семья куда богаче, чем ты решил попервоначалу. Мы оцениваем их в четыре или пять миллиардов долларов.

– Так много? – Райан удивился по-настоящему.

– Достаточно ещё раз взглянуть на те денежные счета, на которых он учится управлять деньгами. Он играет, самое большее, с пятнадцатью процентами от общей суммы. Отец, по всей вероятности, ограничивает его действия. Не забывай, что он занят в бизнесе сохранения капиталов. И настоящий владелец денег, то есть его отец, не захочет выдать ему всю кучу, чтобы он играл с нею, повышая своё образование. В денежном бизнесе по-настоящему имеет значение то, чему ты научишься уже после того, как повесишь на стену университетский диплом. У мальчика, похоже, есть некоторые способности, но он до сих пор думает не мозгами, а тем, что у него упрятано в ширинке. В этом нет ничего удивительного, среди богатой молодёжи это распространено, но если ты хранишь в бумажнике несколько гигадолларов, то, скорее всего, захочешь держать своего мальчика на поводке. Следует также учесть, что предприятия, которые он, по-видимому, финансирует – ладно, пусть будет: мы подозреваем, что он финансирует, – не являются по-настоящему капиталоёмкими. Ты особо пометил кое-какие сделки. И поступил весьма умно. А ты обратил внимание, что когда он летел домой, в свою Саудовскую Аравию, то зафрахтовал для себя «Гольфстрим G-V»?

– Э-э-э... нет, – сознался, чуть помявшись, Джек. – Я на это не смотрел. Только мне казалось, что он всегда летает первым классом.

– Да, точно так же, как и твой отец, и ты сам. Настоящим первым классом. Джек, в таких делах нет мелочей, которые можно было бы оставить без внимания.

– А что вы думаете о том, как он пользуется кредитной карточкой?

– Самая обычная картина, хотя все равно довольно примечательная. Он мог бы позволить себе все, что угодно, если бы только захотел, но он, похоже, предпочитает оплачивать большую часть своих расходов наличными, и при этом тратит меньше, чем получает на эти расходы. Типичная ситуация для игроков. Саудовским властям до этого нет дела, вот он и живёт на наличные, потому что он так хочет, а не потому, что ему приходится. По каким-то причинам, не кажущимся очевидными с первого взгляда, он старается держать часть своей жизни в тайне. Возможно, из чисто практических соображений. Я нисколько не удивлюсь, если узнаю, что у него есть не только те кредитные карточки, о которых нам известно, но и другие – на временно неиспользуемые счета. Сегодня к вечеру я повнимательнее разберусь в его счетах. Он пока что не знает, как держать свои действия в секрете. Слишком молодой, слишком неопытный, никакого специального образования. Но я всё же думаю, что он игрок и надеется в недалёком будущем выйти в лидеры высшей лиги. Молодёжь и богачи никогда не славились терпением, – закончил Каннингхэм.

Я должен был сам додуматься до этого, – сказал себе Джек. – Я должен был продумать все более тщательно. Ещё один важный урок. Нет мелочей, которые не заслуживали бы проверки. Что представляет собой тот парень, которым мы занимаемся? Как он видит мир? Как он хочет изменить мир? Отец много раз говорил ему, насколько важно уметь смотреть на мир глазами своего противника: проникнуть в его мысли, и потом посмотреть на мир.

Сали производит впечатление парня, вся жизнь которого подчинена страсти к женщинам, – но не скрывается ли за этим что-нибудь ещё? Зачем он то и дело «снимает» девок – потому, что у него от них едет крыша, или же он хочет таким образом задурить головы своим врагам? Исламский мир воспринимает и Америку, и Великобританию, по существу, как одинаковых врагов. У них один язык, они одинаково высокомерно относятся ко всем остальным, у них чуть ли не общие вооружённые силы – с тех пор как британцы и американцы начали вместе выступать по очень многим мировым вопросам. Это стоило хорошенько обдумать. Не делай никаких предположений, пока не посмотрел на мир его глазами. Неплохой урок для одного ленча.

* * *

Шоссе плавно забирало направо. По обеим сторонам федеральной автострады № 81 лежали невысокие зелёные холмы, на которых располагались фермы, главным образом молочные, если судить по пасущимся коровам. Судя по надписям на зелёных щитах, ответвлявшиеся от автострады дороги вели в никуда – в том смысле, что эти направления не имели ровно никакого отношения к его цели. То и дело попадались выкрашенные в белый цвет коробки церквей. На дороге встречались школьные автобусы, но совсем не было полицейских автомобилей. Он слышал о том, что в некоторых американских штатах дорожная полиция разъезжает не на раскрашенных, заметных издали автомобилях, а в самых обычных с виду машинах, таких же, как та, в которой ехал он. Только, вероятно, на них должны быть дополнительные радиоантенны. Он праздно подумал: ездят ли здешние водители в ковбойских шляпах? Скорее всего, они были бы здесь неуместны, хотя коров тут очень много. Корова. Его мысли переключились на вторую суру Корана. Если Аллах говорит, чтобы ты зарезал корову, ты должен зарезать её, не задавая лишних вопросов. Старая ли корова, молодая ли корова – просто корова, угодная богу. Разве не все жертвы были угодны Аллаху, если их приносили не ради тщеславия и жалких надежд? Конечно, все, пока правоверные приносили их в смирении духа, ибо Аллах радовался приношениям истинно правоверных.

Да.

Он и его друзья принесут достойную жертву, истребляя неверных.

Да.

Затем он увидел надпись: «ФЕДЕРАЛЬНАЯ АВТОМАГИСТРАЛЬ 64», но стрелка указывала на запад, а это было неправильно. Они должны были ехать на восток, пересечь восточные горы. Мустафа закрыл глаза и представил себе карту, на которую смотрел много-много раз. Сначала около часа на север, и потом повернуть на восток. Да.

* * *

– Брайан, эта обувка развалится, если не завтра, то послезавтра уж точно.

– Послушай, Дом, в них я впервые пробежал милю за четыре с половиной минуты, – огрызнулся морской пехотинец. – Такие вещи надо помнить и дорожить ими.

– Может, ты и прав, но уже на следующей пробежке они развалятся, и ты, как пить дать, вывихнешь щиколотку.

– Да что ты говоришь? Ставлю доллар – ничего подобного не случится.

– Принято! – поспешно отозвался Доминик. Они крепко пожали друг другу руки, скрепляя пари.

– Мне они тоже кажутся довольно потрёпанными, – заметил Александер.

– Может быть, мамочка, вы прикажете купить ещё и новые футболки?

– Все равно они расползутся уже в этом месяце, – задумчиво произнёс Доминик, глядя в сторону.

– Ах, так! Ладно, тогда этим утром я со своей «береттой» докажу, что тебе не по мишени стрелять, а только в задницу.

– Конечно, может, тебе и повезёт, – фыркнул Энцо. – А вот два раза подряд – сумеешь?

– Ставлю пять долларов.

– Идёт. – Братья снова пожали друг другу руки. – Если так пойдёт дальше, я точно разбогатею, – сказал Доминик. Пришло время подумать об обеде. Сегодня вечером он приготовит телячьи отбивные. Он разбирался в мясе, а в местных магазинах имелось как раз то, что его устраивало. Жаль, конечно, телёнка, но ведь забивал его не он, а кто-то другой.

* * *

Вот оно: «АВТОСТРАДА 64», следующий выезд. Мустафа уже изрядно устал и имел полное право передать руль Абдулле, но он хотел сам завершить путь и полагал, что вполне продержится ещё час. Им предстояло преодолеть очередной горный хребет. Машин на дороге было много, но движение в основном было встречным. Они въехали наверх к... да, это действительно оказалось нечто вроде невысокого перевала, с южной стороны которого стоял отель, а дальше открывался изумительный вид на лежащую южнее долину. На щите было написано её название, но слово оказалось слишком трудным для него, и он не смог в уме сложить буквы воедино. Он невольно взглянул направо. Это место не уступало по красоте самому раю, а может быть, даже и превосходило его. Там имелась даже площадка, на которой можно было бы остановиться, выйти и полюбоваться пейзажем. Но у них, естественно, не было времени на такие глупости. Очень кстати дорога плавно пошла под уклон, и настроение водителя сразу изменилось. Осталось меньше часа езды. Ещё одну сигарету, чтобы соблюсти график. На заднем сиденье Рафи и Зухайр опять проснулись и рассматривали пейзаж. Это была для них последняя такая возможность.

День для отдыха и разведки. Скоординировать по электронной почте свои действия с тремя другими командами – и они смогут приступить к выполнению своей миссии. После которой они попадут прямиком в объятия Аллаха. До чего счастливая судьба!

Глава 13
Место встречи

После безостановочной поездки протяжённостью в две тысячи миль пункт назначения нисколько не разочаровал их. Менее чем в километре от 64-й автомагистрали находился отель «Холидей инн экспресс», производивший вполне удовлетворительное впечатление, тем более что совсем рядом располагался ресторан «Рой Роджерс», а пройдя сто метров в гору, можно было попасть в «Данкин Донатс». Мустафа направился в гостиницу и снял два смежных номера, расплатившись по кредитной карточке «Visa» лихтенштейнского банка. Завтра они внимательно исследуют все, что нужно, но сейчас нужнее всего выспаться. Даже еда была сейчас не так важна. Он подогнал автомобиль к дверям комнат первого этажа, где им предстояло поселиться, и выключил мотор. Рафи и Зухайр отперли номера, а затем вернулись и открыли багажник. Оттуда они достали свои сумки, под которыми лежали четыре автомата, все ещё завёрнутые в толстые дешёвые одеяла.

– Вот мы и на месте, – объявил Мустафа, входя в комнату. Это был самый обычный мотель, а не те почти роскошные гостиницы, к которым они привыкли. В каждом номере имелась ванная и маленький телевизор. Дверь между номерами была открыта. Мустафа позволил себе расслабленно рухнуть навзничь на его кровать, двуспальную, но предназначенную только для него. Однако предстояло сделать ещё кое-какие необходимые дела.

– Друзья, оружие должно быть спрятано всегда, и занавески никогда не должны открываться. В окно может заглянуть кто угодно, а мы проделали слишком дальний путь не для того, чтобы позволить себе дурацкий риск, – предупредил он своих спутников. – В этом городе есть полиция, и не следует думать, что она вся состоит из дураков. Мы отправимся в рай, когда сами сочтём момент подходящим, но не в результате глупой ошибки. Не забывайте об этом. – После этого он сел и снял ботинки. Ещё он подумал о душе, но слишком устал для того, чтобы идти мыться, а завтра наступит уже скоро.

– В какой стороне здесь Мекка? – спросил Рафи.

Мустафе пришлось задуматься на секунду, в течение которой он сумел мысленно представить себе прямую линию, ведущую к Мекке и к центру города, священному камню Каабе, средоточию исламской вселенной, куда они обращали намаз, пятикратную молитву, во время которой, стоя на коленях, читали стихи из святого Корана.

– Вон в той, – сказал он, указывая на юго-восток, туда, где лежала Северная Африка, за которой располагалось самое святое из всех святых мест.

Рафи развернул молитвенный коврик и опустился на колени. Он запоздал с началом молитвы, но всё же не забывал о своих обязанностях правоверного.

Сам же Мустафа бесшумно прошептал: «Да останется это забытым» – в надежде, что Аллах увидит, насколько он вымотался и простит ему этот грех. Но разве Аллах не обладал бесконечным милосердием? И, кроме того, вряд ли пропущенную из-за непреодолимой усталости молитву следовало считать таким уж непростительным грехом. Мустафа снял носки, снова повалился на кровать и менее чем через минуту крепко уснул.

В соседней комнате Абдулла тоже сотворил намаз, включил проводок компьютера в гнездо телефонного аппарата, набрал 800 и услышал негромкий визг, сообщавший о том, что ноутбук подключается к сети. Через несколько секунд он узнал, что на его адрес поступила почта. Три письма, плюс к ним куча обычного хлама. Электронные письма он сохранил на жёстком диске и сразу же вышел из сети, пробыв в Интернете от силы пятнадцать секунд – это была ещё одна мера предосторожности, необходимость которой им старательно внушали перед отъездом.

* * *

Абдулла, конечно же, не мог знать, что один из аккаунтов[50]50
  Аккаунт – идентификационный номер пользователя Интернета.


[Закрыть] уже перехвачен и частично расшифрован Агентством национальной безопасности. Когда его аккаунт – идентифицированный лишь по части слова и нескольким цифрам – вступил в контакт с адресом Саида, второй адрес тоже оказался учтён, но лишь как получатель, а не отправитель.

* * *

Группа Саида первой достигла места своего назначения – Колорадо-Спрингс (города в их планах упоминались исключительно под кодовыми обозначениями) – и удобно расположилась в мотеле, находящемся в десяти километрах от цели. Сабави, уроженец Ирака, добрался до Де-Мойна, штат Айова, а Мехди – до Прово, что в Юте. Все были готовы приступить к действию. До начала операции оставалось менее тридцати шести часов.

Дать ответы Абдулла решил предоставить Мустафе как командиру. Хотя ответ, заранее запрограммированный, уже находился в компьютере: «190, 2», что означало 190-й стих второй суры. Это был не то чтобы боевой клич, а скорее подтверждение признания веры, которая привела их сюда. Эти четыре цифры означали: продолжайте выполнение задания.

* * *

Брайан и Доминик смотрели по кабельному каналу «История» какую-то передачу о Гитлере и холокосте. Все, связанное со Второй мировой войной, было изучено вдоль и поперёк, так что надеяться на обнаружение каких-то новых фактов вроде бы казалось бессмысленным. И всё же историкам то и дело удавалось откопать что-то новенькое. Частично это, по-видимому, происходило благодаря педантичности немцев, оставивших в пещерах Гарцких гор необъятные архивы, которым предстояло быть объектом академических исследований на протяжении ещё нескольких столетий, ибо людей неизменно интересовало строение мозгов и образ мыслей чудовищ в человеческом облике, способных хладнокровно запланировать, подготовить и совершить такие преступления.

– Ну, Брайан, – спросил Доминик, ткнув пальцем в сторону экрана, – что ты думаешь обо всём этом?

– Полагаю, что все эти несчастья мог бы предотвратить один-единственный выстрел из пистолета. Беда только в том, что никто не способен провидеть будущее более-менее далеко. Даже цыганские гадалки. Чёрт возьми, Адольф их тоже неплохо перетряхнул. Им-то почему не пришло в голову вовремя смыться куда подальше?

– А ты знаешь, что большую часть жизни Гитлер провёл, имея всего лишь одного телохранителя? В Берлине у него была квартира на втором этаже с отдельным выходом на улицу. Возле двери стоял этот самый охранник из СС, вероятно даже не сержант. Хлопнуть парня по башке, открыть дверь, подняться наверх и прикончить негодяя. Это спасло бы множество жизней, братец. – Доминик для большей убедительности кивнул собственным словам и потянулся за стаканом с белым вином.

– Проклятье! Ты серьёзно? Неужели действительно все так и было?

– Это информация от Секретной службы. Они обязательно направляют кого-нибудь из своих инструкторов в Квантико, чтобы он читал там для всех классов лекции по методике охраны. Нас это тоже здорово удивило. Возникла прорва вопросов. Парень сказал, что можно было без всякого труда подойти к этому охраннику или даже оказаться у него за спиной, сделав вид, будто идёшь в винный магазин. Чертовски легко! А суть дела состоит в том, что Адольф считал себя бессмертным, что он был уверен, будто пуля с его именем ещё не отлита. Чёрт возьми, у нас самих одного президента пришибли на железнодорожной платформе, когда он ждал своего поезда. Кто же это был? Если не ошибаюсь, Честер Артур. А потом Мак-Кинли застрелил парень, шедший ему навстречу с поднятой забинтованной рукой. У меня такое впечатление, что в те годы люди вели себя довольно небрежно.

– Да уж, работать в таких условиях было бы намного легче, но я все равно буду настаивать, что лучше всего воспользоваться винтовкой, да чтобы расстояние было не меньше полутысячи метров.

– Послушай, Альдо, но ведь тут пропадёт все чувство приключения!

– Знаешь, Энцо, никто не сможет заплатить мне столько, чтобы я согласился изображать из себя камикадзе. Понимаешь ли, у них обычно не бывает будущего.

– А как же насчёт террористов-смертников на Ближнем Востоке?

– Иная культура, дружище. Иной менталитет. Неужели ты не усвоил это ещё во втором классе? Ты не можешь совершить самоубийство, потому что это смертный грех, после которого ты никогда не войдёшь в Царствие Небесное. Мне-то казалось, что в школе сестра францисканка Мэри объясняла это очень убедительно.

Доминик громко рассмеялся.

– Ну, ты вспомнил! Я уже черт-те сколько не вспоминал о ней. Зато тебя она всегда считала примерненьким, золотюсенким мальчоночкой.

– Только потому, что я не бузил в классе, как ты.

– Ладно – в классе, а как в морской пехоте?

– Бузить? Сержанты наводили порядок, прежде чем я успевал хоть бы что-нибудь заметить. Никто не смел прекословить ганни Салливэну, даже полковник Уинстон. – Он ещё с минуту смотрел на экран телевизора. – Знаешь, Энцо, пожалуй, действительно бывают времена, когда одна пуля может предотвратить много горя. Взять того же Гитлера – как же был нужен кондуктор, который прокомпостировал бы ему билет в одну сторону. Но почему-то этого не смогли сделать даже прекрасно подготовленные, опытные, боевые офицеры.

– Парень, подложивший ему бомбу, был настолько уверен, что погибнут все, кто находился в зале, что даже не вернулся, чтобы проверить результат. В Академии ФБР нам каждый день повторяли, что предположения и излишняя самоуверенность – мать и отец всех провалов.

– Хочешь сказать, что нужно всегда проверять, как ты справился с делом? В смысле – все, что стоит выстрела, заслуживает как минимум двух пуль, да?

– Аминь, – торжественно подтвердил Доминик.

* * *

Дело дошло до того, что, проснувшись утром от голоса диктора радиостанции Эн-пи-ар, Джек Райан-младший бессознательно изготовился услышать что-то ужасное. Он предположил, что такое предчувствие возникло у него от наличия огромного количества сырой информации, в которой он пока что не смог разобраться, и потому не знал, что горячо, а что – не очень.

Но хотя он знал не все, даже того, что было известно, хватало, чтобы заставить его неотступно тревожиться. Его мысли сосредоточились на Уде бен-Сали; несомненно, потому, что Сали был единственным «игроком», о существовании которого ему было хорошо известно. И ещё, наверно, потому, что Сали был объектом его личного социопсихологического исследования. Он должен был понять эту «птицу», потому что если бы ему это не удалось, то... то, вероятно, ему пришлось бы искать другую работу. Пока что он не думал о такой возможности для себя, потому что это, между прочим, само по себе ставило под сомнение его будущее в разведывательном бизнесе. Конечно, его отцу потребовалось много времени, чтобы определить, для какого же занятия он лучше всего годится; он находился в поиске девять лет после окончания Бостонского колледжа – а ведь Джек получил диплом в Джорджтауне менее года тому назад. Итак, удастся ли ему заслужить учёную степень в Кампусе? Он здесь едва ли не самый молодой. Даже секретарши – по крайней мере, те, которых он успел увидеть, казались постарше, чем он. Проклятье, с этой точки зрения ему ещё не приходилось смотреть на жизнь!

Сали оказался для него чем-то вроде экзамена, и экзамена крайне важного.

Значило ли это, что Тони Виллс уже узнал и проанализировал все подробности, касающиеся этого человека? Или, напротив, он должен был расследовать все с начала до конца и передать начальству результаты, после того как сам сделает все выводы? Это была очень серьёзная мысль, несмотря на то, что она пришла ему в голову, когда он стоял в ванной перед зеркалом, держа в руке электробритву «Норелко». Он больше не учился в школе. «Неуд» здесь означал провал. Всей жизни? Нет, не настолько ужасно, но ничего хорошего это бы не сулило. Ему было о чём подумать, сидя в кухне за кофе с программой новостей Си-эн-эн в качестве шумового фона.

* * *

За завтраком Зухайр отправился вверх по холму, где купил две дюжины пончиков и четыре больших стакана кофе. Америка была воистину безумной страной. Очень много естественных богатств – деревья, реки, великолепные дороги, невероятно высокое благосостояние – и все это досталось идолопоклонникам. И он тоже находился здесь, пил их кофе и ел их пончики. Действительно, мир сошёл с ума, и его существование происходило по какому-то плану, впрочем, это был собственный план Аллаха, и правоверный не должен дерзать постичь его. Следовало лишь беспрекословно следовать по пути, начертанному рукой бога. По возвращении в мотель он нашёл оба телевизора включёнными на канал Си-эн-эн – глобальную сеть новостей с чётко выраженной симпатией к евреям. Какая жалость, что никто из американцев не смотрит «Аль-Джазиру» – там, по крайней мере, пытались обращаться к арабам, хотя, по его мнению, тоже успели подцепить американскую болезнь.

– Вот еда, – объявил Зухайр. – И питьё. – Одна коробка пончиков осталась в его комнате, а вторая была предназначена для другой, где Мустафа, продрыхнувший без просыпу одиннадцать часов, все ещё тёр кулаками глаза.

– Хорошо ли ты спал, брат? – обратился Абдулла к руководителю группы.

– Замечательно, но ноги все ещё плохо разгибаются. – Протянув руку, Мустафа взял большой картонный стакан с кофе, а затем извлёк из коробки пропитанный кленовым сиропом пончик и жадно откусил сразу половину. Потом он ещё раз потёр глаза тыльной стороной ладони и снова уставился в телевизор. Необходимо знать, что случилось в мире за последнее время. Израильская полиция открыла огонь и убила ещё одного святого мученика, прежде чем он успел взорвать закреплённый на теле заряд «семтекса».

* * *

– Что за херня? – выругался Брайан. – Какие могут быть трудности, когда всего-то нужно – потянуть за верёвку?

– А мне гораздо интереснее, как израильтянам удалось выйти на него. Надо полагать, что они смогли завести себе осведомителя в этой группе «Хамас». Судя по всему, была развёрнута большая операция, как водится, с кодовым названием, при участии полиции, с внушительным бюджетом, да ещё и с серьёзной помощью со стороны их лавки призраков.

– Если я не ошибаюсь, в их разведке широко используются пытки, верно?

Доминик с секунду подумал, а потом кивнул:

– Да. Считается, что это проходит под контролем суда и всего такого, но допрашивают они и впрямь малость посерьёзнее, чем мы, никуда тут не денешься.

– А помогает?

– Мы обсуждали это в Академии. Если ты проведёшь острой финкой поперёк члена какого-нибудь парня и дашь ему понять, что в следующий раз нажмёшь посильнее, у него, вероятнее всего, проснётся желание спеть то, чего ты ждёшь, но вряд ли это то занятие, о котором хочется распространяться. Я имею в виду, что, если обсуждать пытки абстрактно, кое-что может показаться даже забавным, но делать такие вещи самому... Другой вопрос: сколько полезной информации таким образом добывается? Если тебе грозят отрезать самое дорогое, ты, пожалуй, будешь говорить о том, что знаешь и чего не знаешь, лишь бы спасти своего маленького друга и избавиться от боли. Если следователь не знает больше, чем преступник, тот запросто может наговорить такого, что ты вместо Калифорнии отправишься в Гренландию. Как бы там ни было, мы себе такого позволить не можем. Ну, ты же понимаешь: Конституция и прочая бредятина. Можно пугать их тем, что своим упрямством они наматывают себе дополнительные сроки, можно кричать на них, но даже и тут есть границы, которые нельзя переходить.

– Ну, и как там они? Поют?

– Как правило. Допрос – это искусство. Бывают парни, обладающие настоящим талантом. Мне самому как-то не выпала возможность напрактиковаться в этом деле, зато приходилось видеть, как ловко кое-кто разыгрывает партии. Главная хитрость заключается в том, чтобы установить взаимосвязь с этой сволочью, вовремя вставлять всякие фразочки вроде: и что, эта маленькая паскуда действительно сама тебя попросила, да? Потом тебя, возможно, потянет блевать, но цель игры – заставить подонка проколоться и выдать себя. А уж когда он вернётся в камеру или тем более выйдет на свободу и сунется на свою «малину», там с ним разберутся по высшему классу, так что и не представишь сразу. Только вот педофилам, тем более педофилам-убийцам, в тюрьму лучше не попадать.

– Охотно верю этому, Энцо. Возможно, что ты даже оказал добрую услугу тому хмырю из Алабамы.

– Это зависит от того, веришь ты в ад или нет, – ответил Доминик. У него были на этот счёт свои собственные соображения.

* * *

Этим утром Виллс прибыл на работу необычно рано. Войдя в комнату, Джек увидел, что он уже сидит за столом.

– На этот раз вы меня обогнали.

– Вернули из ремонта автомобиль жены. Теперь, для разнообразия, возить детей в школу может она, – объяснил тот. – Посмотрите-ка, что нам прислал Мид.

Джек включил компьютер, дождался завершения загрузки и набрал свой персональный пароль, обеспечивавший доступ к информационному потоку, соединяющему два правительственных разведывательных агентства.

Возглавляло список электронных документов проходившее под грифом «СРОЧНО! ВАЖНО!» послание из Форт-Мида в ЦРУ, ФБР и Министерство безопасности. Одна из этих организаций непременно должна была в ближайшие часы доложить о полученной информации президенту. Как ни странно, в документе не имелось никакого текста – лишь какие-то цифры.

– Ну, и?.. – насторожённо спросил Джек.

– Итак, это может быть указание на определённое место из Корана. Коран состоит из ста четырнадцати частей – сур. В каждой из них разное количество стихов. Если так оно и есть, то отсылка приведёт к стиху, не содержащему ничего драматического. Посмотрите сами и удостоверьтесь.

Джек послушно защёлкал мышью.

– И все?

Виллс кивнул.

– Все. Но в Форт-Миде думают, что за столь неброским сообщением должно скрываться что-то важное. Для важных сообщений агенты частенько используют тексты с противоположным значением.

– Так... Так! Вы говорите мне об этом, потому что на первый взгляд послание ерундовое, но может оказаться важным, да? Но, послушайте, Тони, ведь это можно сказать о чём угодно! Что ещё вам известно? Что-то о сети, в которой работает этот парень, да?