Текст книги "Пламя Деметры"

– Достаточно, – сказал Дзимбээ через некоторое время.

Ибрагим перевел дыхание и отступил на шаг. Он задумчиво оглядел костяшки своих пальцев, но конечно же на них не было никаких ссадин, они даже не покраснели.

– Твой фильтр совсем выдохся, – заметил Дзимбээ.

– Знаю, – буркнул Ибрагим и добавил, обращаясь к Багрову: – Колись, гнида.

Вождь революции лежал на полу в позе эмбриона, трясся в конвульсиях и всхлипывал. Ибрагим легонько пнул его в спину, совсем не сильно, чисто символически.

– Вставай, – приказал Ибрагим.

Багров застонал, распрямился с видимым усилием и приподнялся, опираясь на локти. Он жалобно глядел на Ибрагима снизу вверх, и в его глазах стояли слезы. От этого зрелища Ибрагима передернуло, ему был отвратителен вид верховного правителя планеты, умывающегося кровавыми соплями. Подумать только, это ничтожество распоряжалось жизнями двух миллионов людей!

– Вставай, – повторил Ибрагим, – больше бить не буду. Если все расскажешь.

Пошатываясь, Багров встал на ноги и тут же рухнул в кресло. Ибрагим присел на край стола напротив него.

– Под столом есть кнопка тревоги, вот тут, – Ибрагим ткнул пальцем в ничем не примечательную точку на поверхности стола. – Я прочел это в твоих мыслях. Попробуешь нажать?

Багров испуганно замотал головой.

– Тогда рассказывай.

– Что рассказывать?

– Все с самого начала. Где и когда ты познакомился с Токанавой?

Багров еще ничего не успел ответить, а Ибрагим уже понял, что на этот раз попал в самую точку. Вот шайтан! Суцзуми Токанава даже не соизволил представиться тому, кого сделал главным актером в театре. Ничего не скажешь, достойное отношение к вождю революции.

– Я не знаю никакой Токанавы, – Багров удивленно захлопал глазами. – Честное слово, не знаю.

– От кого ты получал инструкции? – Ибрагим по инерции задал следующий вопрос, но уже знал, что ценной информации не будет. Они с Дзимбээ ошиблись, думая, что Багров – не просто марионетка и входит в узкий круг истинных творцов революции. Но они сильно переоценили эту дрожащую тварь.

Первым не выдержал Дзимбээ. На восьмой минуте допроса он неожиданно сказал:

– По-моему, достаточно.

Багров умолк на полуслове. Ибрагим подумал и согласился:

– Достаточно.

– Что будем делать?

Ибрагим и Дзимбээ посмотрели друг на друга.

– Думаю, надо оставить, – неуверенно предложил Дзимбээ.

– Сам не хочешь? – спросил Ибрагим. Дзимбээ решительно замотал головой.

– Как знаешь, – Ибрагим пожал плечами и обратился к Багрову. – Если хочешь жить, тварь дрожащая, слушай сюда внимательно. С этого момента будешь мне докладывать обо всех своих сношениях с начальством. С настоящим начальством. Понял? Как только получишь письмо или поговоришь по телефону или лично поговоришь, немедленно дашь мне знать. Если не сможешь со мной связаться, дашь знать Дзимбээ. Я буду проверять тебя. Только попробуешь начать свою игру, и все, ты труп. Я не шучу. Ты мне веришь? Не слышу ответа!

– Верю, – прогундосил Багров.

Ему было тяжело говорить из-за разбитого носа.

– Вот и замечательно, – констатировал Ибрагим. – Ты знаешь, я чуть-чуть умею предсказывать будущее. Сейчас мы с Дзимбээ уйдем и ты подумаешь, что мы тебе приснились, а на самом деле ты самый крутой на всей планете, если не считать твоего шефа. Думать можешь все, но не дай тебе бог начать действовать. Запомни: ты больше не гениальный вождь революции, ты кусок дерьма, клоун в цирке, ты такой же болтун, как Рамирес, только у Джона совесть есть, а у тебя нет. Начнешь снова изображать крутого – вождем станет Дзимбээ, а речи ему будет писать Рамирес. Все понял? Вопросы есть? Тогда все. Дзимбээ, пошли. А ты, мразь, запомни накрепко – я должен знать все и немедленно. Счастливо оставаться.

Они вышли в приемную. Оливия смотрела на Ибрагима с ужасом. Интересно, подумал Ибрагим, звуки, доносящиеся из кабинета, слышны в приемной? Сейчас проверим.

Ибрагим обаятельно улыбнулся и подмигнул Оливии. Та содрогнулась в непритворном ужасе.

– Слышала? – осведомился Ибрагим. – Тогда знай – все, что я говорил Александру, относится и к тебе. Кроме ругательств, естественно. Ты и вправду не знала? Бедняжка. Мы вот тоже не знали. Только ты не думай, мы обычно не такие злые.

– Обычно вы белые и пушистые, – неожиданно сказала Оливия и испуганно ойкнула, по-детски прикрыв рот ладошкой.

Ибрагим снова улыбнулся и направился к выходу. Дзимбээ последовал за ним.

Когда они вышли в коридор, Дзимбээ спросил:

– Ты умеешь управлять «Чайкой»? Ибрагим недовольно поморщился.

– Я могу научиться дня за три, но у нас нет столько времени. Предлагаешь лететь на эту базу?

– А что нам еще остается? У нас больше нет никаких зацепок. Ты уверен, что Багров ничего не знает? Твои детекторы лжи тоже можно обмануть...

– Нет, Багров не лгал. Ты не прав, Дзимбээ, у нас есть зацепки.

– Какие?

– Во-первых, кафедра кибернетики. Ах да, я тебе еще не сказал, самолет Токанавы исчез из навигационной системы.

– Разбился?

– Нет, спутники не зафиксировали Следов катастрофы. Просто его больше не видят ни радары, ни спутники.

– А у тебя есть ключ для полного доступа к системе навигации? Замаскироваться от обычного пользователя не так уж и сложно.

– Не держи меня за дурака, ключ у меня есть. Извини, я не должен был так говорить, это просто...

– Фильтр выдыхается?

– Вроде того. Так вот, самолет Токанавы стал невидим для навигационной системы. А если еще учесть, какая странная защита стоит у этих деятелей на почтовом сервере, мы получаем однозначный вывод. Эти ребята контролируют глобальную сеть примерно на нашем уровне.

– На каком еще нашем уровне?

– Я имею виду бывшую СПБ. Ну, эту систему троянов...

– Эти ученые сделали то же, что и вы?! И много их, таких умных?

– На кафедре кибернетики числится двадцать пять человек, из них семеро могут быть теми, кого мы ищем. Они все в Олимпе, пока никто не скрылся.

– Предлагаешь их захватить?

– Думаю, это не помешает. Давай я передам тебе их данные, озадачь своих головорезов.

Мобила Дзимбээ пискнула, он удивленно уставился на нее, не сразу сообразив, что Ибрагим передал данные мысленно, не утруждая руки излишними манипуляциями. Дзимбээ бегло просмотрел полученные данные и начал отдавать приказы. Ибрагим тем временем продолжал вещать:

– Зацепка вторая. Токанава прошел незаконную трансформацию. На Деметре кибергенетических лабораторий нет и не видно никаких признаков того, что мораторий нарушался. Вероятнее всего, Токанава прошел трансформацию на Земле. А на Земле он был в последний раз незадолго до нового года, информация о его перемещениях должна еще храниться в базах данных. Я почти уверен, что его обрабатывали в легальной лаборатории. Создать подпольную кибергенетическую лабораторию еще труднее, чем создать гнездо подпольных хакеров.

– Но они это сумели.

– Они не это сумели. Они сумели подсосаться к легальной группе и заставить ее работать на себя, а это совсем другое дело. Можно посмотреть, какие лаборатории Токанава мог посещать на Земле...

– Для этого надо попасть на Землю.

– Да, надо попасть на Землю. Думаю, Анатолий с этим делом справится. Он мечтает попасть на Землю с тех самых пор, как оказался заперт на Деметре.

– По-моему, у него началось нервное истощение.

– Значит, он тем более заслужил отпуск. Кстати, нервное истощение началось не только у него, оно начинается у всех нас, да и у наших врагов тоже. Зачем Токанава угнал самолет? Нервишки сдали. Что не может не радовать. Но есть еще третья зацепка. Золотой цверг.

– А с ним-то что не так?

– Ты читал мемуары Рамиреса?

– Какие еще мемуары?!

– Почитай при случае. Джон Рамирес – неплохой писатель, талант у него есть. Он начал писать мемуары, очень увлекательная книжка получается, начнешь читать – не оторвешься. Знаешь, как его завербовали?

– Он говорил, его завербовал лично Сингх. Подробностей не рассказывал.

– Там был классический развод с плохим бандитом и хорошим бандитом. Вначале пообещали золотые горы и заманили на Гефест, а потом некий профессор Гарневич создал невыносимые условия. Рамирес не смог заниматься наукой, а когда ученый не может заниматься своей наукой, он начинает ненавидеть весь мир. Тут как раз подвернулся Сингх, заморочил Рамиресу мозги и принял его в братство. Рамирес проникся идеями Леннона, Сингх договорился с Гарневичем, и Рамирес перешел на работу в «Уйгурский палладий».

– Это невозможно! Контракт на Гефесте – святое, его нельзя разорвать досрочно. Конечно, бывают исключительные случаи...

– Таких исключительных случаев не бывает. Чтобы университет кому-то отдал своего сотрудника – такое бывает только в сказках. Но Рамирес перешел на работу в «Уйгурский палладий» и никто не возражал. В «Уйгурском палладии» он попал в очень хороший коллектив, наверняка специально подобранный, там Рамиресу все очень понравилось, он пришел в такой восторг, что тут же передал братству все материалы, а через полгода нашел на Гефесте месторождение сто двадцать шестого элемента.

– Сто двадцатого.

– Если быть точным, там присутствуют изобары от ста двадцати до ста тридцати с чем-то... Не важно. Если интересно, почитай на досуге какой-нибудь учебник по ядерной физике.

– А в чем зацепка-то?

– Можно потрясти Гарневича, он-то уж наверняка в курсе дела.

– Для этого надо сначала попасть на Гефест.

– Да. Но у нас есть еще одна зацепка здесь, на Деметре. Знаешь, какая?

– Какая?

– Я никогда не поверю, что Андрей Кузнецов не знал, чем занимается его зам по хозяйству.

– Андрей Кузнецов – это кто?

– Ректор.

– Предлагаешь поехать к нему?

– Уже нет необходимости. Он сам едет к нам, будет здесь минут через пятнадцать.

– Ты его вызвал?

– Он догадался сам. К сожалению.

– Почему к сожалению?

– Потому что он не похож на идиота. А умный противник никогда не попрет на терминатора с голыми руками. Раз он сам поехал сюда, у него должен быть какой-то туз в рукаве, а я никак не могу понять, какой. Потому и к сожалению.

8

Облегченная спортивная модификация «Капибары» аккуратно приземлилась на посадочной площадке перед неприметным частным особняком, в котором, как знали только избранные, обитал Александр Багров. Глядя на маневры «Капибары», Дзимбээ подумал, что добиться такой плавности движений очень трудно, а если не подруливать гравитационным двигателем – практически невозможно. Но в таком режиме машина должна жрать целую прорву энергии... Ну и хрен с ней, наплевать на нее, сейчас есть проблемы и поважнее.

Водительская дверь поднялась и из машины вылез Андрей Кузнецов, ректор университета Вернадского, спортивный, подтянутый, с неизменной полуулыбкой на лице и озорными искорками в глазах. Бодрым энергичным шагом он подошел к своим врагам и протянул руку Ибрагиму.

– Твоя трансформация незаконна, – заявил Ибрагим, пожимая протянутую руку.

– Фу... – скривился Кузнецов, – какой дешевый фокус. Я начинаю в вас разочаровываться. Да еще такая невоспитанность, сразу на «ты»... Нет, я ничего против не имею, я тоже люблю говорить по-простому, без чинов, но все-таки мы еще пока вместе не пили. Кстати, тут неподалеку есть замечательный ресторанчик, в сухой сезон можно дойти пешком. Не желаете?

Ибрагим отрицательно помотал головой, на его лице появилось озадаченное выражение. Кузнецов улыбнулся широкой доброй улыбкой.

– Ни одна железка не способна разобраться в человеческой душе, – заявил Кузнецов. – Так гласит великая теорема Тьюринга, ее доказали триста лет тому назад. Всякие детекторы лжи и эвристические блоки – вещи полезные, но набить собственный череп разными железками – совсем не так круто, как ты думаешь, Ибрагим. Хочешь, я угадаю, о чем ты думаешь? Ты хочешь узнать, есть ли у меня процессор в мозгах. Действительно хочешь узнать?

– Допустим, хочу, – процедил Ибрагим сквозь зубы.

– Так знай – в моих мозгах процессора нет. Знаешь, почему?

– Почему?

– Потому что кибергенетика – наука молодая, а современные имплантаты – устройства сырые и ненадежные. Ничего страшного в этом нет, пройдет лет десять-пятнадцать, и качество достигнет должного уровня. Я однажды наткнулся в сети на материалы по автомобилям XIX века, знаешь, через сколько километров тогда полагалось чистить карбюратор?

– Что такое карбюратор?

– Один важный узел теплового двигателя. На первых автомобилях техническое обслуживание нужно было делать через каждые двадцать километров пробега. Представляешь? Через каждые двадцать километров остановиться, открыть моторный отсек... Ты когда-нибудь читал материалы кибергенетиков?

– Кто бы мне дал?

– Ты же контролируешь всю сеть планеты! Ах да, на этой планете нет ни одного кибергенетика, какая жалость. А мне довелось почитать некоторые рабочие документы, нет, не техническую документацию, просто вспомогательные документы. Я читал баг-лист на спецификацию F-17H.

Теперь Ибрагим больше не мог скрывать волнения. Маска равнодушия спала с его лица, он впился в Кузнецова таким взглядом, что Дзимбээ показалось, будто ректору осталось жить считанные секунды.

Кузнецов сделал странное движение рукой, как будто завязывал узел на чем-то невидимом. Ибрагим упал на спину, совершил кувырок назад и встал в боевую стойку. В его глазах не осталось ничего, кроме безграничного изумления.

– Ну как, впечатляет? – спросил Кузнецов. – Это только один из эксплойтов, самый безобидный. Ошибка программного обеспечения, один программист поленился написать лишний раз слово «если». В одной из твоих программ есть переполнение буфера. Простой кодированный радиосигнал запускает в твоем мозгу характерный оборонительный рефлекс.

– Это эксплойт или люк?

– Я точно не знаю. Я бы сказал, что эксплойт, но точно утверждать не берусь, я в этих делах не специалист. Теперь ты понимаешь, что киберсистема в голове еще не делает тебя суперменом?

– Намекаешь, что сможешь меня вырубить одним нажатием кнопки?

– На кнопку я нажать не успею, с твоей-то реакцией. А вот заблокировать кодовый жест не успеешь ты, потому что не знаешь, какой жест блокировать. Хочешь проверить

– Не хочу. Только ты учти, у Дзимбээ в голове процессора нет.

– Да, я знаю. Но сам подумай, зачем Дзимбээ лезть в драку? Вы организовали свой маленький заговор, вы оба думали, что ты – настоящий супермен, самая большая сила на Деметре. Теперь вы знаете, что это не так. Дзимбээ, неужели ты думаешь, что ваш заговор имеет шансы на победу? Одно мое движение – и Ибрагим нейтрализован. Ты гораздо сильнее меня, ты справишься со мной играючи, но что ты будешь делать потом? Устроишь еще одну гражданскую войну? Ты уверен, что твоя совесть выдержит?

– Что ты предлагаешь? – спросил Дзимбээ.

– Я предлагаю вам вступить в наш клуб.

– Клуб Черных Властелинов Деметры?

– Зачем так грубо? Если бы ты читал наши подробные планы, ты бы так не говорил. Да, сейчас Деметра переживает тяжелый период, но это во многом благодаря вашим усилиям. Должен признаться, Ибрагим, мы тебя недооценили. Ты ликвидировал Сингха, но хрен с ним, Дзимбээ справился с его обязанностями даже лучше...

– Сингха ликвидировал Иван Мастерков, – встрепенулся Дзимбээ.

– Которого завербовал Ибрагим, – добавил Кузнецов, – наши аналитики говорят об этом с абсолютной уверенностью. Я не понимаю, как это удалось Ибрагиму, но я не сомневаюсь, что это сделал он. И Вайшнавайю тоже он замочил.

– Вайшнавайя совершил самоубийство!

– До которого его довел Ибрагим. Кстати, Ибрагим, как ты сумел? Довести до самоубийства человека с эмоциональным фильтром..

– Какая теперь разница? – огрызнулся Ибрагим. – Так какие у вас планы?

– Поехали посмотрим, – Кузнецов снова улыбнулся лучезарной улыбкой, и Дзимбээ передернуло.

– Поехали, – согласился Ибрагим и пошел к машине. И они поехали.

9

На пороге капсулы Якадзуно сообразил, что забыл кое-что важное. Когда он это понял, то застыл у двери, ведущей к звездам, и ему поплохело. Он чуть было не отправился в путешествие без еды и питья. Положим, протянуть неделю без пищи вполне реально, но без воды... и без воздуха. Ой...

Якадзуно со всех ног рванулся вверх по лестнице. Он добежал вовремя, успев отключить программу подготовки к старту за полминуты до отправки.

Следующие полчаса Якадзуно потратил на экипировку На седьмом этаже он нашел кислородную маску с запасом сжатого воздуха в баллонах, а на третьем – большой склад сухих пайков. Воду он набрал прямо из-под крана – на Деметре можно пить некипяченую воду, местная микрофлора не представляет опасности для человека, а земная зараза еще не успела распространиться по планете.

Якадзуно даже оборудовал капсулу импровизированным ночным горшком, в роли которого выступал сосуд Дьюара, найденный на седьмом этаже. Якадзуно тщательно проверил, что сосуд пустой, ему не хотелось выступить в роли персонажа грустной истории, который лишился мужского достоинства после того, как попытался использовать в качестве писсуара емкость с жидким азотом. Тот человек не знал, что от попадания теплой жидкости азот вскипает, капли разбрызгиваются во все стороны и в доли секунды замораживают струю, превращая ее в твердую как камень сосульку. Да и не только ее... А потом жертва собственной необразованности делает рефлекторное движение... Нет, таких приключений нам не надо.

Перед тем как снова включить программу запуска, Якадзуно спустился на шестой этаж и долго стоял на пороге капсулы. Из газет он знал, что долго стоять на границе варп-поля вредно для здоровья, но ему было наплевать. Как говорится, снявши голову, по волосам не плачут.

Якадзуно снова поднялся наверх, включил программу запуска, спустился вниз, надел кислородную маску и решительно шагнул в капсулу. Путешествие обещает быть тяжелым. Провести неделю в тесном темном помещении, снимая кислородную маску, только чтобы поесть, – само по себе тяжелое испытание для психики, а если еще учесть, что в конце его ждет бой, который может стать последним...

Якадзуно опустился на колени и начал медитировать, он собирался провести в медитации большую часть путешествия. Если верить старым японским книгам, которые ему подсовывал отец, предварительная медитация значительно повышает вероятность успеха в бою.

10

Боль появилась из ниоткуда и разорвала небытие, создав нечто похожее на пространство и время. Тела не было, души тоже не было, была только боль, заполнявшая все пространство, доступное восприятию. Анатолий знал, что это именно боль, а не что-то другое, он помнил, что боль – это когда тебе плохо, но, странное дело, он совсем не страдал от боли. Наверное, все дело в том, что страдать можно только тогда, когда есть с чем сравнивать свое нынешнее состояние, когда можно сделать вывод, что сейчас тебе плохо, а раньше было хорошо. Когда такой возможности нет, страдание невозможно. Говорят, что дебилы не способны к страданию, сейчас Анатолий готов был в это поверить.

Боль исчезла в один момент, резко и внезапно. Пространство, бывшее до того чистой абстракцией, сформировало из себя тесный полутемный коридор какого-то промышленного здания, это было похоже на пейзажи виртуальных стрелялок. Анатолий обнаружил, что стоит перед распределительным щитом, который почему-то обесточен. И в то же мгновение Анатолий ощутил прикосновение встроенного процессора к своим мыслям. Процессор сообщил Анатолию, что его тело и душа успешно вернулись в обычный режим функционирования, а также...

Вся информация загрузилась в мозг в один момент, процессор даже заранее настроил ассоциативные связи. Анатолий не мог сказать, что он что-то узнал, он просто знал это. Знал и все.

Если попытаться выразить обычными словами сведения, полученные Анатолием, это займет большее время, чем потребовалось для их передачи. И вряд ли эти новые знания можно передать звуковой речью полно и точно.

В первом приближении дело обстояло следующим образом. Анатолий провел тридцать часов без сознания, а затем процессор зафиксировал ключевой сигнал и начал выполнять переход в обычный режим.

На второй секунде программа перехода была аварийно завершена. Причиной этому послужил внутренний сбой в блоке эмоционального контроля, выразившийся в перегрузке болевого центра, а также других эмоциональных центров, тесно ассоциированных с болевым. Ситуация была признана исключительной, был произведен откат и перезапуск программы.

Вторая попытка закончилась тем же самым результатом. Процессор принял решение – выполнение программы в настоящий момент невозможно. С учетом того что событие, приведшее к запуску программы, было ранее оценено пользователем как предельно опасное, процессор принял второе решение – действовать самостоятельно, не дожидаясь полного пробуждения пользователя. Обычно такие действия категорически запрещены но в обстановке максимальной опасности перестают действовать почти все запреты.

Итак, процессор взял управление на себя. Прежде всего он провел эвристический анализ причин, приведших к неуспеху запуска предыдущей программы, и обнаружил, что причина кроется в кодированном радиосигнале, каким-то неясным образом воздействующем на программное обеспечение и каким-то другим неясным образом вызывающем перевозбуждение болевого центра.

Источник сигнала был запеленгован, после чего встроенный широкополосный радиоприемник был отключен. И тут же пришло еще одно внешнее сообщение, которому после первичного анализа был присвоен максимальный уровень опасности.

До того как радиоприемник был отключен, он успел зафиксировать повышение энтропии в сигналах, идущих под фальшивыми потолочными панелями, по спрятанным проводам. Повышение энтропии было расценено как угрожающий фактор – оно могло сигнализировать, что факт появления Анатолия на данной территории зафиксирован системой охраны. Чувствительность всех детекторов была повышена до максимального уровня, достижимого без подключения сознания пользователя. С учетом новых угрожающих факторов было принято решение не подключать сознание пользователя до тех пор, пока текущий ситуационный кризис не будет разрешен.

Микрофоны зафиксировали движение крупного двуногого объекта примерно в пятидесяти метрах отсюда. Эвристический блок предложил считать этот объект человеком. Предложение было принято.

Человек был оценен как крупный, но неопасный, потому что в его походке не было признаков настороженности. Тело пользователя было полностью переключено на внешнее управление и перемещено в скрытую позицию в темном углу рядом с дверью. Одновременно была проведена тщательная проверка состояния мышечной ткани. Состояние было признано удовлетворительным. Медицинский блок рекомендовал провести запуск сердцебиения и дыхания, однако с учетом недавних сбоев в биологических нервных блоках запуск сердца был отложен до конца боевого столкновения.

Само боевое столкновение заняло одиннадцать секунд, десять из которых ушли на оценку состояния противника, поверженного наземь сильным ударом по голове. Состояние противника было признано бессознательным, после чего был проведен запуск сердца пользователя, который прошел без проблем.

Следующей задачей стало устранение источника радиопомех. После кратковременного включения радиоприемника источник помех был обнаружен, он находился в стенной нише, под колпаком из сверхпрочного пластика. Эвристический блок заявил о неспособности решить задачу вскрытия колпака без подключения биологических компонентов системы.

Было принято решение кратковременно подключить лобные доли мозга к резервному источнику питания без полной инициализации всей нервной системы. И после того как биологический мозг подключился к решению задачи, нужное решение было найдено – следовало обнаружить источник электропитания и отключить от него передатчик.

Остальное было элементарно. Снова включить радиоприемник, уловить наводки от скрытых в стенах проводов и проследить, куда эти провода ведут. Если бы процессор мог удивляться, он бы просто обалдел. Разместить распределительный щит прямо на стене, без всякой защиты от несанкционированного доступа... Должен же быть какой-то предел человеческой безалаберности!

Процессор снова взял на себя управление мышцами пользователя и с их помощью обесточил комнату. Опасный радиосигнал прекратился, после чего был успешно проведен переход в обычный режим. Вот и все.

Анатолий глубоко вдохнул, выдохнул, а затем провел серию быстрых движений, оценивая состояние собственного тела. Против его ожиданий тело было в полном порядке, оно даже почти не затекло. Отлично. Что ж, вперед, время дорого! Думать о происхождении и природе этого странного радиосигнала будем потом.