Текст книги "Пламя Деметры"

«Мы одной крови – ты и я» – беззвучно прошептал Якадзуно. Он не помнил, кто из древних философов так сказал и по какому поводу, но сейчас это было не важно. Люди и ящеры одной крови, и смысл здесь не только в том, что кровь ящера такая же красная, как и кровь человека, но и в том, что душа человека и душа ящера имеют между собой больше сходных черт, чем различий. Иерархи земных церквей все еще спорят, есть ли души у деметрианских ящеров. Если бы они сами побывали на Деметре, этот вопрос у них бы не возникал. Раньше народы Земли воевали друг с другом, те, кто в тот момент были сильнее, угнетали и истязали тех, кто был слабее, а потом расстановка сил менялась и все повторялось, только наоборот. Теперь человечество едино, но древний инстинкт все еще прячется на дне мозга. Мы считаем себя сильными, умными, образованными и милосердными, но по сути своей мы такие же ящеры, только груз цивилизации на наших плечах намного тяжелее. Мы привыкли считать ящеров дикими варварами, но, может, лучше посмотреть в зеркало? Разве мы не меньшие варвары? Мы одной крови, люди и ящеры.

6

Анатолий попросил Дзимбээ ускорить его переселение. Дзимбээ обещал поспособствовать, и уже через два дня переселение состоялось. Анатолию достался роскошный двухэтажный особняк, ранее принадлежавший свиноголовому генералу по имени Ким Ду Чжан. Пройдясь по дому, Анатолий решил не обновлять обстановку, доставшуюся от прежнего хозяина – ничего неприемлемого в доме не было, старый хозяин был весьма близок к Анатолию по складу личности. Другой, более чувствительный человек не смог бы жить в чужом доме среди чужих вещей, но Анатолий не считал себя излишне чувствительным. В конце концов, когда эмоции начинают мешать, их можно отсечь одной мысленной командой.

Когда Полина впервые вошла в этот дом, Анатолий испытывал смешанные чувства, почему-то ему казалось, что ей этот дом не понравится. Полина – не такая, как он, она не киборг, она по-настоящему живой человек, ей будет неприятно проходить через холл, на полу которого изображен огромный герб какой-то дивизии, видеть на стенах многочисленные портреты семьи покойного генерала, жить в доме, где нет детей, но есть детская, заваленная дорогими игрушками.

Анатолию было немного жалко покойного Ким Ду Чжана. Дзимбээ говорил, что в день революции он отдыхал вместе с семьей в ведомственном доме отдыха где-то в окрестностях Нью-Майами. Дом отдыха попал под удар, и сейчас от него осталась только большая остекленевшая воронка. Женщин и детей очень жалко, но такова суровая правда жизни – когда рубят лес, обязательно летят щепки, и чем больше дерево, которое рубят, тем больше щепок разлетается в стороны. Нет, такую цель нельзя было оставить без внимания, детей жалко, но тут уже ничего не поделаешь.

Полина выпорхнула из служебной «Капибары», взбежала по ступенькам на крыльцо, чмокнула Анатолия в губы и вошла в дом.

– Вот это да! – воскликнула она. – Герб «черного леопарда»! Мы его будем топтать ногами, ха-ха!

Анатолий поморщился. Приятно, конечно, что опасения не оправдались, но не до такой же степени!

– А это тот самый генерал? – спросила Полина, указав пальцем на портрет на стене. – А вот и его жена, тоже симпатяга. Где она сейчас?

– Там же, где и он, – мрачно ответил Анатолий.

– Ой! Бедняжка. А где здесь спальня?

Анатолий показал Полине спальню, и они тут же использовали ее по прямому назначению. А потом они выпили по чуть-чуть амброзии и Анатолий подумал, что Полина, несмотря на весь свой цинизм, все-таки замечательная женщина. А когда вечер стал плавно переходить в ночь, Анатолий предложил ей переехать к нему.

– Без проблем, – сказала Полина. – Считай, что я уже здесь.

– Навсегда?

– Если и не навсегда, то надолго. И даже не думай от меня избавиться!

7

Хируки Мусусимару встречался с господином Али Мубареком, главным юристом корпорации «Хэви Метал Майнерз». Если бы об этой встрече пронюхали журналисты, она бы стала главной сенсацией сезона – никогда еще такие высокопоставленные чиновники компаний-конкурентов не встречались лично.

Встреча состоялась на нейтральной территории, в небольшом тихом ресторанчике на окраине Колизея. Зал ресторана был пуст, только за двумя длинными столами по обе стороны от входа сидели и напряженно смотрели друг на друга две группы телохранителей, да еще в центре зала за небольшим столиком, посреди которого стоял генератор радиошума, сидели двое.

– Интересный отчет, – сказал Али Мубарек. – У вас отличные оперативники, господин Мусусимару, они великолепно поработали. Так точно восстановить всю картину по таким незначительным следам... Примите мои искренние поздравления.

– Это правда? – спросил Хируки, – На Деметру действительно ведет подпространственный тоннель?

– Может, и ведет, – пожал плечами Али, – а может, и нет. Что вы хотите делать с этой информацией?

– Для начала получить от вас необходимые комментарии.

– А если их не будет?

– Тогда эта информация уйдет к генералу Комбсу.

– А если вы получите кое-что взамен?

– Что?

– Деньги, например.

От такого ответа Хируки почувствовал большое разочарование.

– Будьте серьезнее, – сказал он. – Эта информация стоит миллиарды, столько вы никогда не заплатите.

– Сразу – нет, а если частями... скажем, один миллион в месяц...

– Несерьезно.

– Два миллиона.

– Вы не понимаете. Я не могу сохранить эту информацию только для личного пользования. У меня есть долг перед компанией...

– И несколько подчиненных, которые собирали для вас эти данные. Если вы ничего не доложите руководству, то доложат они. Скажите мне, кто еще посвящен в тайну, и мы все уладим.

– Я не предаю друзей.

– Жаль. Знаете, господин Мусусимару, мне очень жаль, что вы не попали на Деметру до того, как все началось. Вы принесли бы гораздо больше пользы, чем тот, кто сейчас занимает место, которое могли занять вы. Жаль, что ваша вакансия уже занята.

– На Деметре сейчас мой сын.

– Да? Ну и ну! Я обязательно постараюсь выяснить, что с ним, и при первой же возможности вам сообщу.

– Его можно вернуть сюда?

– Нет. Если вернуть его на Гефест, то все узнают, что с Деметрой есть связь. Я все выясню и расскажу вам, это самое большое, что я могу сделать для вас. Вот мое последнее предложение. Три миллиона в месяц вам плюс по сто тысяч всем остальным, посвященным в тайну.

Хируки начал злиться.

– Вы зря стараетесь меня подкупить, – сказал он. – Если хотите откупиться, откупайтесь от всей компании. Али задумчиво почесал голову, после чего спросил:

– Как насчет контракта на комплектующие для термоядерного реактора?

– Мощность?

– Мегаватт десять.

– Сколько?!

– Мегаватт десять, можно немного больше. Нужны только комплектующие, собирать его будут уже там. Возьметесь?

– Корпус активной зоны тоже входит в заказ?

– Конечно.

. – Тогда придется делать индивидуальный проект, корпус ведь должен быть разборным.

– Конечно.

– Это будет стоить вашей компании колоссальных денег.

– Да.

– Вас это не пугает?

– Меня это даже радует. У нас исчерпаны почти все скрытые каналы доставки комплектующих, такой большой проект нашей компании не осилить. Полагаю, вам не нужно объяснять, что все должно остаться в тайне?

– Не нужно. Но от физиков и инженеров все скрыть не удастся.

– Придумайте какую-нибудь легенду. Например, космическая разведка вдруг открыла новую перспективную планету, официально об этом еще не объявляли, но скоро объявят, а– пока нужно спроектировать реактор.

– Мне потребуется информация о параметрах портала на Деметру. Грузоподъемность капсулы, диаметр тоннелей...

– Вы получите всю информацию.

– Хорошо.

– Мы договорились?

– Договорились. Не забудьте про моего сына.

– Конечно, господин Мусусимару. Я все выясню и передам вам полную информацию при первой же возможности.

С этими словами Али выключил глушилку и спрятал ее в карман. Хируки и Али встали из-за стола и пожали друг другу руки. Телохранители облегченно вздохнули – все кончилось хорошо.

8

Печаль стала привычной и неотъемлемой составляющей жизни Джона Рамиреса. За считанные дни он разительно изменился, его широкое лицо больше не озаряла улыбка, он ходил сгорбившись, смотрел в пол и от него постоянно пахло то алкоголем, то амброзией. Миштич Вананд стал на него косо поглядывать, но впрямую ничего не говорил – все равно в роли телевизионного проповедника Рамиреса заменить некем. Встречи с простыми людьми как-то сами собой прекратились. В самом деле, зачем простым людям общаться с вечно пьяным идеологом революции?

Однажды, когда Рамирес разбирал почтовый ящик, он наткнулся на письмо, которое сразу привлекло его внимание. Отправителем значился некий Доброжелатель, обратный адрес отсутствовал, даже странно, что спам-фильтр позволил этому письму попасть в почтовый ящик. Тема письма гласила «Личное дело Полины Бочкиной».

Рамирес на всякий случай проверил письмо антивирусом, но не обнаружил ничего опасного. Тогда он открыл письмо.

Никаких приветствий в письме не было. Никакой вводной части тоже не было, сразу начинался текст. Его было довольно много. Рамирес перелистнул экран раз-другой и почувствовал, как у него защемило сердце. Кажется, он снова проявил себя законченным идиотом.

Полина никогда не была менеджером экстра-класса. Полина была гейшей экстра-класса, это почти то же самое, что и менеджер, но не совсем. Полина уже больше двух лет работала с братством, она познакомилась с Танакой Ногами еще в те времена, когда он занимался не стратегическим руководством вооруженными силами, а жилищным строительством в Олимпе. Он сразу понял, как можно использовать на благо общего дела потрясающе красивую и обаятельную женщину. Полина вступила в братство, быстро прониклась идеями Леннона, ведь, несмотря на свой профессиональный цинизм, в глубине души она верила в красивую сказку. За время служения братству она успела соблазнить и завербовать пять человек, которые ныне занимали посты во временном правительстве, в том числе и самого Токиро Окаяму, которого еще до революции называли отцом деметрианского Интернета.

Полина никогда не любила Рамиреса, вряд ли она вообще понимала, что такое любовь. Джон Рамирес был для нее всего лишь очередным заданием, высшие иерархи братства решили сделать ставку на большого черного человека с хорошо подвешенным языком, а чтобы он лучше оправдывал их ожидания, ему подложили красивую женщину, которую можно не только трахнуть, но и полюбить. Они не учли только одного – что Рамирес полюбит ее по-настоящему.

Рамирес мрачно усмехнулся. Вот, значит, кто такой этот загадочный Доброжелатель. Наверняка, Дзимбээ. Узнал, что старый друг впал в депрессию, и решил помочь в своем стиле – жестко, но эффективно. Рамирес допил амброзию, задумчиво посмотрел на пустой стакан и с силой швырнул его о стену. Нет, он не разбился, настоящее стекло на окраинных планетах -роскошь, всю посуду делают из стеклопластика. Все, хватит пить, сказал себе Рамирес, эта шлюха не стоит того, чтобы по ней плакать. Хорошо, что она ушла именно к Анатолию – пусть теперь этот везунчик прочувствует на своей шкуре, что за змея эта Полина Бочкина.

Рамирес почувствовал, как затяжная депрессия на глазах ослабевает и превращается в жажду деятельности. Любой деятельности, не важно какой, только бы сбросить накопившееся напряжение. Рамирес перевел взгляд на компьютер и увидел, что письмо все еще отражается на экране. Он бегло пролистал его до конца, решил, что подробности прочитает в другой раз, и сохранил на локальном диске. В конце письма было несколько ссылок на другие документы закрытой части глобальной сети, Рамирес бегло просмотрел один из них – это была подборка материалов по одной из самых первых операций, когда Полина охмуряла свиноголового генерала по имени Ким Ду Чжан. Пожалуй, стоит сохранить все. Потом, когда душевная боль пройдет окончательно, будет забавно почитать на досуге про сексуальные подвиги бывшей возлюбленной. Рамирес поставил компьютер на докачку, прицепил на пояс мобилу и почти бегом выбежал из дома. Ему хотелось как можно быстрее приехать в какой-нибудь ночной клуб, принять легкий стимулятор, танцевать всю ночь до упаду, а потом вернуться домой с новой девушкой, а еще лучше с двумя и веселиться всю ночь до утра. Конечно, такое времяпрепровождение больше подходит юному балбесу, чем доктору физики, но Рамиресу было наплевать на это.

9

Зеленокожий хвостатый герольд стукнул копьем о пол и громогласно провозгласил:

– Якадзуно Мусусимару, срусо овусев мажел пионерсе!

Якадзуно вошел в тронный зал, сделал требуемое протоколом количество шагов и застыл в ритуальном поклоне. С ухуфласл точки зрения, поклон получился слишком высокомерным, но с этим ничего не поделаешь, у людей позвоночник не так гибок, как у ящеров. Якадзуно собрался с силами и выговорил полагающуюся фразу:

– Суйдехухеха хева, с езойлакл швуэ Ойлсовл, срезойхемэ и увосезузеш гуза Ухул, Езойлака, Овоюв и Гвмэв!

Швуэ Ойлсовл ответил на неплохом человеческом, почти без акцента:

– И тебе привет, Якадзуно Мусусимару, посол народа пионеров. Рад тебя видеть.

Якадзуно поднял голову и встретился взглядом с повелителем Усуфлал, сидящим на величественном троне из дерева ехвав, украшенном изображениями есолсе и незезез. В одной руке швуэ Ойлсовл держал богато украшенный бронзовый меч, явно ритуального характера, в другой – столь же богато изукрашенную деревянную шкатулку. На плечах швув покоилась накидка из чешуйчатой шкуры какого-то большого зверя, кажется, незезев. Ойлсовл производил впечатление спокойного и медлительного пожилого ящера, его жесты были плавными, речь – медленной. Если он думает так же, как и говорит, то его можно назвать тормозом.

– Я принес плохие вести, угсе гемлашефугс, – сказал Якадзуно. – Мой народ погряз в междоусобице, началась большая война, которая уже коснулась твоего народа. Я скорблю о погибших ящерах, и все мои соратники скорбят о погибших ящерах вместе со мной.

– Я знаю, – кивнул Ойлсовл. – Ты поступил мудро, посетив шуво Фэрв, теперь все знают глубину твоей скорби. Ленноншэ считают вызусе дикими зверями, они истребляют нас, как мы истребляем есолсе. Но я рад, что не все мажл пошли путем Леннонв, что у моего народа есть союзники среди людей. Срас Евсро рассказал мне об условиях нашего союза, они приемлемы. Мои еслою будут подчиняться приказам лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв, и мои еслою не будут убивать людей без необходимости. Все мои решэ и лалозвою будут в руках лсусоэ Ибрагиме Бахтиярв.

– Я счастлив, что наши мысли сходятся, – облегченно выдохнул Якадзуно. – У вас есть какой-нибудь ритуал, отмечающий заключение союза?

– Никакого ритуала нет. Я перечислил все, что готов дать твоему лсусоэ. Теперь твоя очередь.

Якадзуно замялся. Что он может пообещать этому ящеру?

– Когда мы победим, – сказал Якадзуно, – люди больше не будут бомбить ваши поселения и осушать ваши болота. Наши народы будут жить в гармонии и единении, и если на то будет воля богов, когда-нибудь мы станем единым народом.

– Твои слова услышаны, – величественно произнес Ойлсовл и выдал длинную тираду на ухуфласо, обращаясь к свите.

Один из ящеров, высокий, но очень тощий, вышел, прихрамывая, из строя коллег и обратился к швув с ответной речью. Якадзуно понял из его речи только отдельные слова, главным образом предлоги. Ойлсовл неторопливо обдумал сказанное и ответил еще одной длинной тирадой. Якадзуно посмотрел на Евсро, но так и не смог прочитать на его лице, что он думает по поводу того, о чем говорят вельможи. Поймав взгляд Якадзуно, Евсро незаметно подмигнул и снова сделал непроницаемое лицо, он, казалось, настолько внимательно слушает своего файзузов, что не замечает больше ничего.

В речи швув прозвучали раздраженные нотки. Он приосанился, встал на ноги, картинно взмахнул мечом и разразился длинной эмоциональной речью, в ходе которой то и дело потрясал мечом, угрожая кому-то невидимому. Время от времени он указывал кончиком хвоста то на своего хромого оппонента, то на Якадзуно. Якадзуно уже знал, что у ящеров не принято указывать на товарища оружием. Если руки заняты, для этой цели используется хвост.

Хромой ящер выслушал царственную отповедь с каменным лицом, коротко поклонился и вернулся в строй.

– Ев вхезу уел! – провозгласил швуэ.

– Ев вхезу уел! – хором откликнулись придворные.

Теперь все взоры обратились к Якадзуно. Он растерянно оглянулся, поймал взгляд Евсро, который строил отчаянные гримасы, и в этот момент Якадзуно осенило, что от него хотят.

– Ев вхезу уел, – сказал Якадзуно и вежливо поклонился.

Евсро просиял и возбужденно задергал хвостом. Ойлсовл повернулся спиной к присутствующим и удалился из тронного зала. Якадзуно отметил, что швуэ держит спину удивительно прямо для ящера. Должно быть, профессиональное.

Придворные загомонили, разбились на кучки и стали что-то оживленно обсуждать. Хромой ящер, осмелившийся спорить с самим швув, не стал ни с кем вступать в разговоры, он отвесил несколько вежливых поклонов и направился к той двери, через которую в зал вошел Якадзуно. Несколько ящеров последовали за ним.

Евсро подошел к Якадзуно и сказал:

– Поздравляю! Мы добились своего, даже Фесезл Левосе почти не выпендривался.

– Этот хромой ящер и есть ваш главнокомандующий?

– Наш главнокомандующий – швуэ. Фесезл Левосе – сесеюл есегсев, это не главнокомандующий, точнее... Нет, на самом деле это главнокомандующий, но так говорить нельзя.

– И этот тип хочет стать вашим королем?

– Тише, – прошипел Евсро. – Здесь половина присутствующих говорят по-человечески. Если не хочешь попасть на кемерэл олух, всегда думай, прежде чем открыть рот. Ты что, Гэла не читал?

– Кого?

– Алелсамгас Гэла, ваш великий писатель.

– Александр Дюма, что ли?

– Может, и Дюма, я плохо запоминаю ваши имена. Я читал его книгу про трех сэшвузл, к которым приблудился молодой лозшу. Как-то они назывались...

– Мушкетеры?

– Да, точно, мушкетеры. Там очень хорошо описаны всякие интриги. Так вот, у нас творится примерно то же самое, и поэтому ты должен быть предельно осторожен.

– Когда мы сможем спокойно поговорить?

– Сегодня вечером. Не уходи из своего есов, нам обязательно надо поговорить.

– А где оно, мое есо?

– Тебя проводят. Извини, мне надо кое с кем переговорить... Сейчас я пришлю к тебе лвозузлозув, он проводит тебя в есо. До встречи!

– До встречи.

10

Анатолий оторвался от экрана компьютера и громко выругался. Несколько секунд он просидел в озадаченной неподвижности, а затем начал хохотать. Он хохотал так долго и заразительно, что процессор начал посылать в мозг предупредительные сигналы.

Отсмеявшись, Анатолий пошел на кухню и налил себе стакан амброзии. Эту новость следует обмыть. Почему-то он совсем не чувствовал ни злости, ни разочарования, скорее это была радость от того, что все непонятные вещи в его отношениях с Полиной прояснились в один момент.

Ее потрясающее умение выгодно подчеркнуть достоинства своей внешности, ее невероятное обаяние, ее выдающиеся постельные таланты – все это сразу получило простое объяснение. Нет ничего удивительного в том, что все эти качества соединились в одной женщине, потому что это не случайное совпадение, а результат долгой и кропотливой учебы. Сразу стало понятно, откуда в Полине столько цинизма – на такой работе, как у нее, без этого не обойтись. Пожалуй, ее работа даже больше способствует развитию цинизма, чем военное ремесло Анатолия.

Стало понятно, почему Полина так спокойно отнеслась к тому, что они с Анатолием будут жить в доме, ранее принадлежавшем имперскому генералу, убитому в первый день революции. Полина знала его лично, она жила с ним, и похоже, что покойный Ким Ду Чжан был не самым хорошим партнером из числа тех, с кем ей приходилось жить во имя дела братства. Нет, ну какова баба! Интересно, что она скажет, когда Анатолий покажет ей это письмо?

Когда Анатолий допил амброзию, он передумал. Он решил, что не будет показывать письмо Полине. Пусть она продолжает его охмурять, ничего не зная о том, что ему уже все известно. Потом, когда большие боссы братства сочтут, что пора перебросить бойца постельного фронта на новое направление, вот тогда Анатолий посмотрит в глаза Полины добрым понимающим взглядом и проникновенно спросит: «Что, моя хорошая, новый клиент появился? Так иди к нему, не трать время на меня, интересы братства важнее». Интересно, что она подумает? Что Анатолий такой умный, что сам обо всем догадался, или что ему подсказал процессор? Да бог с ней, пусть думает, что хочет.

Анатолий еще раз посмотрел в послужной список Полины, и его внимание привлекло предпоследнее имя – Джон Рамирес. Анатолий снова захихикал. Положительно, есть что-то мистическое в том, как часто пересекаются их судьбы. Интересно, что сейчас чувствует несчастный Джонни? Наверное, исстрадался весь, бедненький. А нечего было заниматься контрабандой ядерного оружия. Все-таки бог есть, потому что ни одно неправедное дело не остается безнаказанным. Не всегда возмездие приходит сразу и не всегда понятно, за что именно, но оно приходит – рано или поздно. А что, может, позвонить Джону, пригласить его на рюмку чая, обсудить общую любовницу? Нет, пожалуй, это перебор, Джон Рамирес произвел на Анатолия впечатление человека чувствительного и излишне нервного. Потеряет еще контроль над собой, начнет махать руками, а с такой горой мяса без мускульных усилителей не справиться. Ну его, пусть лучше сам разбирается со своими проблемами.

Дзимбээ – молодец. Вовремя понял, к чему может привести излишне тесное общение элитного бойца с элитной проституткой, и вовремя принял меры. Страшно даже подумать, что пришлось бы пережить Анатолию, если бы он влюбился в нее по-настоящему. Надо при случае сказать спасибо Дзимбээ... Хотя нет, лучше не говорить, а то он еще подумает, что сработав топорно, раз Анатолий так легко определил, от кого письмо. Лучше сделать вид, что ничего не было.

Анатолий в последний раз пробежал письмо глазами, копируя его содержимое в эйдетическую память, а затем дал компьютеру команду скачать информацию по всем внешним ссылкам, которые были в письме. Когда все сведения о постельных подвигах Полины займут свое место в маленьком германиевом кристалле, растущем в центре черепа Анатолия, тогда письмо надо будет уничтожить. Нехорошо получится, если Полина узнает, что Анатолию все известно. Пусть лучше она поудивляется, почему это ей никак не удается развести очередного клиента на большую и чистую любовь. Пусть поудивляется.

Этим же вечером Полина сильно удивилась, потому что Анатолий был необычно груб. Должно быть, неприятности на работе, подумала она, засыпая.