Текст книги "Кавалергард. Война ва-банк"

– Эк их угораздило, – подивился Померанский, – мы же тут врасплох всех застали, почитай, никого и не убили.

– Случайность, Ваше Величество, – отозвался драгунский полковник, – они всем составом вышли зачем-то на главную улицу во время атаки, вот и стоптали.

– Бывает… Ладно, вы все в плену, всем ясно?

– Да чего уж неясного, Ваше Величество, – мрачно отозвался майор.

– Да не переживайте вы, – отмахнулся Рюген, – городишко мои драгуны вычистят, а вот насилия почти не будет. Да и с вами ничего страшного – посидите до конца войны у меня в Померании.

Работали всю ночь, вычищая ценности не только на складах, но и у обывателей. Методично, без особого насилия, изымался фарфор, серебро, золото, ковры, ткани… Да собственно – все, что реально увезти. Склады тоже порадовали, много было продовольствия. Никаких деликатесов, обычное зерно, солонина, то есть то, что и нужно воюющей армии.

– Славно, славно, – деловито бубнил себе Рюген под нос, осматривая припасы. – Недурные трофеи, тут еды всей моей армии месяца на три. Теперь бы довезти…

А чтобы довезти обоз из почти тысячи повозок, ему придали в охрану семь тысяч человек. Остальная же часть войска принялась делать «тревожащие» налеты на мелкие гарнизоны, отвлекая на себя внимание. Ни во что серьезное не ввязывались – «норму» Грифич уже сделал, разгромив французский отряд. А дальше… Он не собирался отбирать инициативу у австрийцев, а собирался прежде всего заработать. Решающие битвы и слава гениального полководца? На хрен – лучше вот так вот, захват тылового города и припасов без малейших потерь…

«…это настоящие скифы, мой ангел. Я пробыл с ними почти две недели и похудел более чем на тридцать фунтов. Мы делали переходы едва ли не по тридцать лье[94]94
  Лье – 4445 м. Понятно, что француз сильно преувеличивает.


[Закрыть] – да не какой-то отборный отряд, а вся армия! И после таких переходов они, не задумываясь, вступают в бой. Венеды не считают это чем-то особенным, и даже их герцог не пользуется какими-то привилегиями. Как и все, он спит в маленькой палатке или, что чаще, на открытом воздухе, ест два раза в день заправленную жиром кашу и пьет чистую воду или травяной отвар. Я честно выдерживал этот дикий темп, все-таки Шатерди – потомки славных крестоносцев! Но после двух недель таких приключений я свалился в горячке, чего и не стыжусь. Венеды же, как истинные наследники диких скифов, считают подобную жизнь самой естественной. Они берут пример со своего герцога: он не только легко вынес такое путешествие, но ухитрялся еще и выезжать дополнительно в разведку. А во время марша носился по всей колонне, подбадривая воинов. Нередко он спешивался, чтобы дать отдохнуть коням, но даже тогда герцог мог убежать в голову колонны, при этом даже не слишком потея. А ведь возраст у него почтенный – за сорок… Впрочем, командир его кавалерии, барон Фольгест, уже давно перевалил за шестидесятилетний рубеж и ничем не уступает молодым офицерам.

Если в начале я переживал из-за проигранной битвы и своего пленения, то теперь понимаю – шансов у меня не было. Добрая половина войска – добровольцы из хороших семей, с детства привыкшие к оружию. Да и остальные мало им уступают. Достаточно сказать, что они рассматривают закончившуюся несколько лет назад войну с турками как славное время, когда они хорошо развлеклись (!) и обогатились.

Я недаром горжусь предками-крестоносцами, они совершили немало славных подвигов и прославили наш род. Но эти венеды и есть крестоносцы – современные. Пусть их ведет не вера в Бога, а вера в свой Народ и они имеют огнестрельное оружие, но в остальном венеды – такие же неприхотливые, отважные и умелые воины, какими были крестоносцы несколько веков назад. Недаром для них эта война – славное время… Не сомневаюсь, Франция с честью выйдет из войны за баварское наследство, но так же не сомневаюсь, что с венедами придется считаться, даже если они проиграют».

Глава вторая

Среагировать на действия Померанского Фридрих с французами смог не сразу – все-таки большая часть их войск находилась поближе к австрийской территории, а то и вовсе в Австрии. Соответственно, пока войска развернулись, пока дошли… Да венедские полководцы успели «подергать тигра за усы», не вступая в сражения, а просто замедляя темп противника.

В общем, пока пруссаки подоспели, подоспели и кадровые части Померании. В гарнизонах остались лишь ополченцы – даже не второй, а третий сорт, по меркам Европы. Но Рюген относился к ситуации достаточно спокойно: после внедрения соревнований и появления жетонов-перстней победителям средний уровень ополченцев резко скакнул вверх, и теперь милиционер-венед в индивидуальном бою спокойно мог потягаться даже с французским ветераном. Благо, что солдат в европейских армиях «натаскивали» почти исключительно на работу в команде. Разумеется, в столкновении кадрового прусского пехотного батальона и батальона венедской милиции у последней было мало шансов – если бы дело произошло в чистом поле. А вот в партизанской войне или в обороне ополченцы были как минимум не хуже[95]95
  Даже во времена ВОВ наскоро собранное ополчение в обороне обычно показывало себя не многим хуже кадровых частей. А вот в наступлении или маневренном бою, увы, тут уже храбрости и индивидуального мастерства недостаточно, нужна именно военная подготовка, причем на работу в команде.


[Закрыть].

Грифич весьма плодотворно воспользовался отсутствием серьезных войск противника и изрядно проредил мелкие гарнизоны. Около пяти тысяч убитых и почти втрое больше пленных – без учета французов. Ну а поскольку в большей части столкновений численное преимущество венедских войск было многократным, то и потери были невелики – около трехсот человек убитыми и тяжелоранеными. Все-таки что ни говори, но прусская выучка дает о себе знать, и даже второсортные гарнизонные войска могли задать жару, если только успевали засесть в укреплениях. Впрочем, второсортными их можно было назвать с большой натяжкой – в гарнизонах было много раненых и выздоравливающих солдат, а также давно ушедших на покой ветеранов, мобилизованных Фридрихом.

Неплохо было и с трофеями – все та же солонина, разнообразное зерно, сукно, военная амуниция, много кожи. Были и гражданские трофеи – солдаты вежливо… относительно… но непреклонно вычищали дома от спрятанных монет, ювелирных украшений, столового серебра и прочих ценных вещей. Это не слишком радовало Грифича, поскольку его войска действовали сейчас на территории, которая потенциально принадлежала Померании. Но «потенциально» – слишком расплывчатое понятие, да и нельзя было слишком туго «затягивать гайки». Как ни крути, а «славные обычаи» из серии «город на три дня»[96]96
  Имеется в виду три дня на разграбление города.


[Закрыть] были вполне актуальны. Как и насилие над женщинами. Так что аккуратный грабеж населения был меньшим из зол, а рисковать и запрещать своим войскам заниматься трофеями… На такое Грифич пойти не решался – не факт, что послушают. Правда, местные жители были рады уже отсутствию насилия…

В начале июня 1782 года, когда начались столкновения с основной массой пруссаков, от Павла пришло интересное письмо…

«Приветствую и желаю здравствовать. Рад, что пока столкновения в твою пользу, и надеюсь, так будет продолжаться и дальше.

Скажу тебе честно, война в Европе меня порадовала. Грешно говорить такое, особенно если учесть, что ты участвуешь в ней. Но Австрия, схлестнувшая с Пруссией в ожесточенной борьбе, – уже хорошо, как-никак, они ослабляют друг друга. Будем надеяться, что никто из них не выиграет. А совсем хорошо будет, если выиграешь ты.

Еще больше радует, что Франция, Англия и прочие серьезные Игроки сильно увязли в колониальных войнах и не смогут заметно помочь своим ставленникам.

У меня тоже все неплохо – закончил войну с Персией с небольшим прибытком. Землицы хорошей отхватил да подданными прирос и трофеев набрал. Теперь вот встал турецкий вопрос.

Сам знаешь, что в Стамбуле опять начали грезить войной – настолько, что даже тон нашей переписки сильно изменился. Так что война с ними неизбежна, и потому решил провести ее по своим правилам. В конце концов, сколько можно ждать нападения и лишь затем отбиваться!

Вот спешу тебя обрадовать: буду воевать с турками. Почему обрадовать, ты и сам знаешь – мои войска снова окажутся поближе к Пруссии и тебе станет чуть легче, да и выручу в случае серьезных неприятностей. Хотя именно серьезных, дипломатические осложнения мне ни к чему. Так что бряцать оружием буду, но переходить границу – вряд ли. Надеюсь, этого хватит, чтобы заставить Старого Фрица держать часть войск на границе со мной…

С Турцией намерен разобраться, пока англы с франками заняты колониями и не могут серьезно повлиять на обстановку в наших краях. Думаю, что ты сможешь распорядиться полученной информацией.

Помимо письма, посылаю тебе три десятка молодых офицеров. Формально они уволились со службы и решили попытать счастья в Европе. Поскольку война с турками пока не началась – имеют право[97]97
  Такое кондотьерство в Европе было в порядке вещей, хотя в России оно не прижилось. Точнее, в РИ в России таких кондотьеров принимали охотно вплоть до конца XIX века. Так и писали «Офицер на русской службе». Но вот само русское дворянство не слишком охотно служило в иностранных армиях, хотя и такие случаи тоже встречались.


[Закрыть]. Пристрой их так, чтобы они смогли получить самый широкий опыт – пригодится. Куда – решай сам, неволить не буду».

Мысленно вздохнув, Грифич поднял взгляд и сказал гонцу:

– Пойдемте знакомиться с остальными офицерами.

Вышел из шатра и направился к поднявшимся русским офицерам, нацепив на лицо самую любезную маску. Маску – потому что были они… как чемодан без ручки. В квалификации «командировочных», ну или «военных советников» он нисколько не сомневался, вот только подготовка у них была ДРУГАЯ. Если в начале формирования армии он ориентировался на русский опыт, то позже начал понемножку «прогрессорствовать». Нет, никакого «вундерваффе» он не изобрел… так, мелочи… Но мелочей этих понемножку набралось достаточно много да плюс местная специфика. В общем, девать офицеров было некуда, разве что приставить в качестве наблюдателей к разным частям. Об этом он и сообщил им все с той же любезной, дружелюбной улыбкой.

– Но, Ваше Величество! – возмутился осанистый усач. – Мы прибыли сюда воевать! Неужели наши знания как офицеров ничего не стоят?!

– Ничего, – все так же любезно согласился Померанский. От такого заявления присутствующие несколько… удивились. – Другие уставы, другие требования к офицерам, и наконец, офицеров мне хватает.

– Гхм, – прокашлялся все тот же осанистый (так до сих пор и не представился, между прочим!), – Ваше Величество, но мы все тут – образованные люди из благородного сословия, с боевым опытом…

Фразу он не закончил, но интонации прямо обвиняли Грифича в глупости и разбазаривании ресурсов.

– Понимаете… эээ…

– Волоков Сергей Александрович, уволился в звании ротмистра, – наконец-то понял тот свою оплошность. Легкий кивок в ответ: дескать, запомнил. Тоже слегка хамовато, но в качестве ответного жеста вполне оправданно. Да и… сталкивался уже с «командировочными» из России – у многих есть привычка смотреть на Померанию свысока, как на младшего брата. Фактически так оно и есть, вот только они тут при чем? Ладно Павел или сановники высокого ранга… Хотя последние ведут себя безупречно: знают, как велика была роль «младшего брата» в российских реформах… А этих надо вовремя осадить. Мягко.

– Господа, – обратился он сразу ко всем русским офицерам, – понимаю ваше разочарование, но вы должны понять: император направил вас НАБЛЮДАТЬ. Проще говоря, смотреть и запоминать, ну а после в Генеральном штабе сведения просмотрят, и что-то в русской армии может измениться. А может быть, и нет.

Помолчал, вглядываясь в лица.

– По поводу же благородного сословия и образования… Понимаю, что вы привыкли к российским условиям, но здесь они другие! Едва ли не каждого четвертого в моих войсках можно причислить к благородному сословию, да и с образованием у большинства дела обстоят весьма неплохо.

На лицах «командировочных» начало появляться понимание и растерянность. Грифич добил:

– Тем более что я не могу обидеть кого-то из своих офицеров, снимая их с должности, дабы назначить на нее вас.

– А если освободятся вакансии в битве, – «сдутым» голосом произнес Волоков.

– То место офицера займет сержант – они у меня почти все из дворян, да и подготовка соответствующая. Однако, – повысил голос Рюген, – есть вакансии, где ваши знания могут оказаться кстати. Прежде всего адъютантами к командирам полков, пусть даже и запасными. Здесь вы наиболее полно поймете, что такое венедское войско, да и ваши советы могут оказаться кстати.

Лица начали светлеть, особенно у молодых. Для них такая должность была весьма «вкусной». А вот «старички» потухли…

– Для людей более опытных есть иные предложения. Прежде всего мне не хватает старших офицеров в тыловые гарнизоны. Хочу заметить, что «тыл» в наших условиях может быстро обернуться зоной боевых действий – территория у меня не самая большая, и пруссаки могут совершать рейды. Нужны люди для присмотра за пленными, для работы с трофеями…

Разговор получился долгим и сложным – приезжих нужно было окоротить и при этом не отвратить. Благо шаблоны у попаданца давно были заготовлены… А что делать? Прямо сказать «вы здесь не нужны» нельзя – офицерская каста такова, что когда (и если) их услуги понадобятся – не допросишься… Причем это может быть через несколько десятков лет – память у дворянских родов длинная. Так что нужно было показать, что их функция – НАБЛЮДАТЬ. Именно так – с больших букв, чтобы прониклись. Дескать, это так важно, так важно… От вашей наблюдательности зависят армейские реформы, а это – сами понимаете… Не то чтобы лукавил, но, скажем так, преувеличивал.

Ну а Настоящая Офицерская Работа – это как бонус им, таким опытным и умным, которые могут подсказать. Сложно, да…

До конца лета удавалось вертеться, не вступая с пруссаками и французами в серьезные сражения. Там – гарнизон уничтожить, здесь – отряд фуражиров, тут – разведку или отставший от основного отряда полк… Спасала тренированность: драгуны, которые добрую половину переходов бежали рядом с лошадьми; пехотинцы, основная часть тренировок которых заключалась не в муштре на плацу, а в марш-бросках. Кирасиры, действовавшие в тесной связке с егерями и пластунами и потому бившие редко, но метко, появляясь в нужное время в нужном месте. И конечно же, индивидуальная подготовка.

Европейцы пренебрегали ей по вполне понятным причинам. Прежде всего потому, что при столкновении отрядов от батальонов и выше имеет значение не столько личное мастерство каждого из бойцов в фехтовании, фланкировании, рукопашном бое и меткой стрельбе, сколько плотность огня и умение работать единым организмом. А еще солдатам в европейских армиях просто не доверяли[98]98
  Солдатские бунты возникали очень часто, так что офицеры имели массу причин не доверять им. К примеру, до определенного момента почти во всех армиях Европы индивидуальной подготовки у солдат почти не было. Даже солдатские ружья нередко делались такими, чтобы затруднить прицельную стрельбу – только залпами.


[Закрыть].

Более качественная индивидуальная подготовка давала преимущество при столкновении небольших отрядов, а именно так чаще всего и действовали венеды. Но пусть отряды эти и были невелики, численное превосходство в большинстве случаев было за воинами Грифича. Более тренированные, с пошитыми по ноге сапогами, с более удобной экипировкой… Они за день совершали переходы, которые даже прусские ветераны не могли пройти за два дня. В итоге условия встречи почти всегда выбирали славяне – и побеждали.

Вот так, «отщипывая» потихонечку и не вступая в серьезные сражения, они трепали вражеские войска. По чуть-чуть, по кусочку… И вот к концу августа только убитыми в столкновениях с венедами Фридрих потерял двадцать пять тысяч человек. Да примерно столько же ранеными, из которых добрая половина вышла из строя если не навсегда, то очень надолго. Померанский же и его полководцы в общей сложности потеряли около полутора тысяч человек.

У австрийцев успехи были куда скромнее – те тяготели к большим сражениям. Но вот качество армии было не слишком хорошим, и здесь ситуация была обратной – около пятидесяти тысяч безвозвратных потерь против двадцати прусских.

Нужно сказать, что причиной такого соотношения потерь была разница не только в качестве войск, но и в управлении. Прусскими войсками командовал сам Фридрих, австрийскими же – Лаудон и Ласси. Полководцы эти пусть и были небесталанны, но друг с другом враждовали давно и яро. С учетом слабого правителя, сидевшего на австрийском троне… В общем, они не слишком стеснялись подставлять друг друга, время от времени подыгрывая пруссакам.

Французы же накопили почти тридцать тысяч войск после приснопамятного поражения маркизу и… перестали воевать. Они не вышли из войны – они просто встали лагерем и время от времени перемещались, угрожая австрийским войскам. Но в бой не торопились. Старый Фриц скрипел зубами, но терпел – союзники-хозяева, как-никак…

«Укусы» в конце концов взбесили прусского короля, и он, собрав в кулак почти сто тысяч войск, пошел на Померанию. Австрийцы вполне закономерно устранились – не в первый раз. У них моментально нашлись весьма уважительные отговорки, мешающие им помочь союзнику.

– Верные сведения, сир, – устало подтвердил Юрген, сидя в кресле. Разведчик потер серое от усталости лицо и продолжил: – Австрийцы точно не придут. Но тут, правда, французы еще сыграли – выдвинулись и стали угрожать Вене. Так что вместе с шестидесятитысячным прусским корпусом под командованием племянника Фридриха, соединившимся с франками, опасаются они резонно.

– Не оправдывай, – желчно усмехнулся Рюген, – я тебе с ходу назову десяток интересных ходов, которые помешали бы Фрицу, но не навредили бы им самим.

– Понимаю, сир, – тускло ответил фон Бо, – но сам знаешь, каковы у них войска да каковы полководцы. Двоевластие, мать их, да еще и у враждующих людей!

– Тоже верно… Ладно, такой исход я рассматривал, есть чем ответить.

Расстелив карту с пометками, Грифич подозвал Юргена…

– Смотри, вот маршруты для прусских войск. Подбирали достаточно удобные и логичные для Фридриха, но для нас они еще более удобные. Вот места для возможных боев – принцип тот же. Сможешь подвести?

Некоторое время старый «волк» рассматривал карту, затем кивнул решительно:

– Да, сир. Не скажу, что мои люди могут все, но очень, очень многое.

Глава третья

Прибывший Богуслав возглавил кавалерию, начав «щипать» войска Фридриха, уверенным маршем идущего в сторону Померании. Игорь взял на себя пехоту и, в свою очередь, «кусал» пруссаков – не просто пятясь, а устраивая засады, подрывая за собой мосты, и так далее. Темп марша сильно замедлился, что давало ощутимый выигрыш коннице наследника – те заставляли держаться пруссаков единым кулаком, что не всегда было удобно как для снабженцев, так и для разведки – и это не говоря о гигиене.

Пруссаки пытались противодействовать, все-таки не так давно именно их конница считалась лучшей в Европе. Но за прошедшие годы они сильно «просели» из-за экономии на чем можно и нельзя. Венеды же сильно выросли и из-за более высокого темпа передвижения могли выбирать место и время для боя.

Получалось не всегда, так что произошло несколько конных сражений, невероятно ожесточенных и кровавых…

* * *

– Ведро пота заменяет каплю крови, – подбадривал своих кавалеристов Богуслав, копая канавки. Да, не принято, чтобы кавалерия занималась саперными работами, особенно если предстоит именно кавалерийское сражение… И что? Все когда-нибудь бывает в первый раз…

– Принц, холм уже подкопали, – доложил подскакавший вестовой.

– Дельно…

Вскочив на коня, Богуслав проехался по лагерю, подбадривая своих воинов, а затем вдоль холма.

– Дельно, дельно…

Заехал на холм…

– Да, теперь они могут занимать высоту сколько угодно, наши саперные работы свели на нет все ее преимущества.

А хитростей на самом деле было немного, всего-то прокопать небольшие канавки в стратегических местах. И все… одиночные всадники легко их перескочат, а идущие строем драгуны непременно ноги коням переломают.

– Осталось только вывести их в нужную позицию… Роман!

– Да, мой принц? – подскакал один из драгунских полковников.

– Дело для тебя есть. Смотри, – Богуслав спешился и расстелил карту на предусмотрительно подложенную денщиком шинель, – заманить их нужно. Пойдешь вот таким маршрутом…

Палец командующего скользил по карте, показывая ручьи, рощи и расположение прусских войск до последнего батальона.

– Сделаю, Ваше Высочество, – уверенно ответил Роман фон Тоф.

Три часа спустя аванпосты доложили о приближении врага…

– Грифон! – орали драгуны, рысью влетая в свой лагерь.

– Как мы этих…

– …я из пистоля прямо в грудь…

– …зараза. Царапнуло на излете, а болит.

– Не только заманили, но и два батальона пехоты по пути срубили, – доложил довольный Роман, топорща кошачьи рыжеватые усы.

– Потери?

– Двое безвозвратно, мой принц.

– Неплохой размен… молодец.

Видя лагерь померанской кавалерии, пруссаки начали перестраиваться для полноценной атаки. Из их рядов выдвинулись несколько отрядов гусар и отправились было на разведку. Не получилось…

Стоявшие в низине славяне начали выстраивать полки и двигаться в сторону возвышенности, на которой стояли пруссаки.

– Туу! – раздался звук труб, и померанская кавалерия начала ускорять движение. Все логично, для кавалерии занять возвышенность очень важно…

И пруссаки не выдержали. Звуки горнов и флейт – и вот выстроившиеся… пусть не слишком хорошо, но стратегическая высота… кавалеристы Фридриха начали разгон.

– Раздайся! – скомандовал Богуслав, и ряды его войска начали расступаться перед надвигающимися пруссаками. Решение самое логичное в данной ситуации – пропустить врагов и взять в клещи, ударив сбоку.

Теперь – кто успеет первым. Успеют пруссаки разорвать венедский строй – первый удар будет за ними. Успеют славяне расступиться в стороны и сохранить при этом строй на каждой из сторон…

Немцы перешли на рысь…

– Ту-ту-ту-ту-ту-тууу!

Славяне не успевают…

– Ааа! – Атакующие пруссаки влетели в ловушку. Возможно, передние ряды и успели увидеть ямки и канавки на своем пути, но не затормозить.

– Ааа!

– Игго-го!

– Гот!

– Дзвянг!

– Муттер!

Несколько сот пруссаков полетели на землю. Чаще – вместе с конями. В них начали врезаться задние ряды… еще… еще…

А венеды тем временем закончили перестроение и навалились на врага с двух сторон.

– Бах-бах-бах!

Выстрелы из пистолей и мушкетов гремели не переставая, кавалеристы Померанского дома старались не столько убить конкретного человека, сколько усугубить свалку. Образовался гигантский затор из человеческих и конских тел.

Попытки обойти препятствие пресекались венедами, расстреливавшими и рубившими врагов. В итоге и по бокам образовались валы из тел. Вполне проходимые пока, но… только для одиночек, строем преодолеть границы было нельзя. А уничтожить одиночку не так уж и сложно, особенно если ты сам в строю…

Немцы дрогнули и начали отступать. Да собственно, другого выбора им и не оставили.

Развернуться в тесноте, сохранив боевые порядки, очень сложно, особенно когда в тебя стреляют с близкого расстояния. Нет, у прусских кавалеристов тоже было огнестрельное оружие… но не у всех был порох, ибо даже по уставу считалось оно глубоко вторичным. А уж с умением метко стрелять было совсем туго.

– Бах!

Но случаются и исключения, на землю падает венедский конь. И его бьющееся тело становится частью преграды, которую нужно преодолевать под огнем славян.

Медленно, очень медленно воины Фридриха отступали. Они не струсили, и если была возможность уничтожить воинов Богуслава – использовали непременно.

– Бах!

Вырвавшись на простор, немцы быстро восстановили порядок, несмотря на противодействие славян.

– Рра! – Кирасиры во главе с Богуславом стальным клином вонзаются во вражеский строй… и вязнут.

– Н-на! – Палаш принца пробивает горло немолодому прусскому драгуну с лихо закрученными усиками.

– Дзанг! – Вильнув корпусом, командующий подставил кирасу под удар вражеского клинка.

– Получай! – И рукояткой пистоля в висок врага…

– Бах! – Пуля пруссака разбивает голову одного из телохранителей, тот тяжело откидывается назад.

– Бух! – Брошенный Богуславом незаряженный пистоль разбивает убийце лицо, и тот валится под копыта.

– Дышит! – орет один из телохранителей, подхватывая тяжелораненого товарища. – Жив пока Свен!

– Тащи в тыл! – отозвался Богуслав, защищаясь от яростной атаки двух молодых пруссаков. – Все отходим, слишком завязли!

Пруссаки сопротивлялись отчаянно и умело, так что решение об отводе венедского кирасирского полка назад оказалось верным – и вовремя. Отступали немцы организованно, грамотно… и принц так и не смог их добить.

* * *

Это была только одна из многих битв, в которых старший сын герцога Померании и короля Швеции показал себя отменным полководцем и отобрал у пруссаков славу лучшей кавалерии Европы.

Драгуны и кирасиры под командованием Богуслава потеряли в этих битвах около пяти тысяч человек, а пруссаки – свыше пятнадцати. Теперь кавалерия почти сравнялась по численности, но психологически немецкие драгуны надломились.

Они все так же браво летели навстречу, так же лихо звенели клинками, но… Перестали быть инициативными, ходили в атаки едва ли не всем составом, чуть быстрее отступали… А у венедских драгун слава редкостных отморозков только укрепилась: особенно после слов Богуслава перед одной из битв: «Больше позитива, парни, рубим и улыбаемся!», славяне и правда развеселились, чем сильно напугали противника. Улыбающаяся усатая рожа, летящая на тебя с клинком наголо, уверенности не прибавляет… Ну а «скифы» наследника ходили теперь в атаки с улыбками… И очень редко оставляли врагов живыми.

Померанский отступал в сторону Вустрова, стараясь создать у Фридриха впечатление, что это прусский король загоняет его в ловушку. Озерный край был тем еще местечком и для маневренной войны подходил слабо…

– Пресек поворот в сторону Виштока! – доложил светящийся гонец.

– Подробней.

– Так это, сир… Фридрих заметил сперва наших конных разведчиков, они там специально на виду покрутились, затем обоз перехватил с захваченной амуницией – мы его как раз туда гнали.

– Обозные?

– Принц пленных посадил управлять и сотню улан вроде как в охрану. Так что когда пруссаки подоспели, мы драться не стали. Так, постреляли и ушли. Правда, под картечь попали почти полсотни…

Здесь голос гонца-улана погрустнел.

– Не печалься, военную судьбу сам знаешь, – утешил его герцог, – тем более что погибли они не глупо, а заманивая врагов в засаду. Мы за каждого улана не меньше сотни пруссаков убьем.

Гонец молодцевато выпрямился и откозырял – подействовало… А почему и нет? В конце концов, Рюген говорил правду. Или главное здесь было – что говорил ее Рюген?

Не хватало Николича, но он сейчас нужен был в районе Узедома. И так пришлось выдергивать Михеля Покору, работающего на износ сперва наместником в Поморье, а затем и главным инженером на укреплениях Узедомского Узла. Но если в качестве наместника его достаточно уверенно заменил Трауб, то вот в качестве инженера-артиллериста заменить его было некем… Ситуация не ахти, несмотря на неплохое образование среднего гражданина, хороших специалистов-технарей остро не хватало. Доходило до того, что он переманивал их со всей Европы, обещая… Да не высокое жалованье, конечно, – дворянство, поместья… Работало, но хуже, чем хотелось бы, – те же пруссаки предлагали ничуть не менее интересные условия, ну а французы – еще и высокое жалованье. Вот гуманитариев, тех хоть бочками заготавливай… Нет, они тоже нужны – пропаганда там, и все такое…

Покора сейчас работал в районе Вустрова, где с тремя тысячами подчиненных устраивал артиллерийские батареи. Пришлось пойти на риск и тащить через Пруссию орудия. А сколько труда стоило приобрести их так, чтобы разведки других стран ничего не заподозрили… Да и с секретностью артиллерийских батарей не все было гладко – необходимость убивать свидетелей из местных жителей или помещать их под временную охрану не радовала. А куда деваться?

У Штехлина Грифичей после короткой битвы «вынудили» свернуть сперва к Фюрстенбергу, а затем и непосредственно к Вустрову – к самому сердцу Озерного края. Битва была тщательно «слита» – так, чтобы не потерять своих людей, «потратить» как можно больше пруссаков и в то же время иметь возможность залегендировать отступление.

Пришлось работать в стиле «недоглядели второпях», и прусская пехота с большим трудом перебралась через болотистую местность, создавая угрозу окружения.

* * *

– Подловили нас? – с нескрываемой иронией спросил Игорь.

– Да, сир, – доложил довольный Фольгест, – как будто репетировали десятки раз. Разведка их «не заметила»… впрочем, они понемногу учатся, так что достаточно правдоподобно получилось.

– Ббах! – До собеседников донеслись отдаленные раскаты пушечной стрельбы, а затем и треск оружейных выстрелов и звуки трубы.

– Бран мимо болота отступает, – констатировал Грифич, узнав звучание горна, – сейчас Резихин в дело вступит…

– Туу! Тууу! Ту-ту-ту!

– …А вот и он. Хм… посмотреть хочу. Поехали!

А посмотреть было на что – активная оборона в исполнении натасканных попаданцем вояк требовала нешуточного профессионализма, но эффективность ее зашкаливала.

Вот и сейчас полки Померании, прикрывая друг друга, отходили… Но как! Пока одни отстреливались из-за сделанных на скорую руку полевых укреплений, другие отходили на полверсты и сооружали там новые. Пруссаки подтянули артиллерию? Можно отходить, вот только…

– Бббах! Бббах! Бббах!

На заранее подготовленных позициях померанских войск артиллерия уже стояла, и преследовавшие авангард пруссаки попадали под прицельный огонь.

Контрбатарейная борьба? Долго… так венеды смогут вырваться из «ловушки» и вновь уйти «шалить» на просторы Пруссии. Фридриху ничего не оставалось, как менять своих солдат на время, подставляя их под пушечные ядра. И торопить, торопить…

– Ну до чего же славно получается, – довольно сказал Фольгест, – вроде и отступаем, а потерь почти нет! Зато у пруссаков… размен идет едва ли не один к двадцати. Всегда бы так воевал!

– Фуу… Всегда не получится. К сожалению.

– Да знаю… это здесь мы сумели вынудить его на такое поведение, а так…

– Да не в этом дело, барон. Просто такое вот отступление требует от нас… от всех нас, вплоть до унтеров… совершенно безукоризненного выполнения своих задач.

– Это да… – протянул старый кавалерист, – этакие кунштюки требуют такой выучки… Только мы, пожалуй, и потянем, да и то с большим трудом. У франков с пруссаками отдельные части… Но уж точно не вся армия!

– Бах! Бах! Бах!

Пруссаки с оскаленными ртами шли на штурм очередного укрепления, теряя людей под ядрами и картечью.

– Бббах! Бах! Бах!

* * *

Войска отца и сына с того дня пошли вместе. И между прочим, их стало заметно меньше… Девять тысяч кавалеристов у Богуслава и девятнадцать тысяч пехоты у Игоря. Еще три тысячи ополченцев из активного резерва было у Покоры. Немного, но и у Старого Фрица вояк сильно поубавилось. Там укус, здесь… ополовиненная конница… надкусанная пехота… К Вустрову подходило уже не стотысячное войско – пруссаков осталось около восьмидесяти тысяч. Неточно потому, что сложно было оценивать боеспособность некоторых раненых и заболевших, число которых известно было очень приблизительно.

Позицию выбрали не у самого Вустрова, а в стороне, на возвышении у небольшой плотины. Перед лагерем венеды удвоили темп, чтобы подстегнуть пруссаков к преследованию. Ну и чтобы самим ничего не мешало занять лагерь пораньше и как следует отоспаться перед боем.