Текст книги "Калейдоскоп"

Я очень любил путешествовать. За последние несколько лет я основательно обследовал всю близлежащую местность: тенистые леса с могучими вековыми деревьями; просторные равнины, изрезанные небольшими, но многоводными ручьями; и горную гряду с пологими подъёмами на одной стороне возвышенности и отвесными скалами – на другой, обширными лугами и глубокими ущельями. Теперь же меня заинтересовали пещеры: длинные и короткие, широкие и узкие, мрачные с сырым прохладным воздухом и светлые с высокими сталактитовыми сводами – они разъедали северный, наиболее труднодоступный склон хребта, а это обстоятельство ещё больше подогревало мой азарт.

И вот однажды, когда, уставший и голодный, я запалил костерок в центре зала огромной, но довольно уютной пещеры и бросил рассеянный взгляд на заросшую мхом стену, расположенную напротив лаза, всю в выщерблинах и подтёках, то заметил какие-то трудно различимые знаки. Я раздул огонь и пошёл исследовать находку. Это был ровный ряд стрелок, полустёршихся от времени и процессов выветривания, но ещё различимых. Двигаясь в указанном направлении, я добрёл до ниши, находившейся на уровне глаз, но такой узкой, что в неё трудно было даже просунуть руку. Я обратил внимание, что последняя стрелка плавно загибается вверх и, посмотрев в этом направлении, аж присвистнул от удивления: между оригинальными друзами кальцита торчал рычаг, похожий на ручку игрального аппарата. Осторожно потрогав его, я подумал, что может произойти, если им воспользоваться. Затем встряхнул головой и потянул рычаг вниз. Он поддался легко и начал плавно опускаться. В это же время вход в пещеру стал медленно закрываться, а стенки ниши – раздвигаться. И когда ниша превратилась в небольшой лаз, я увидел комнату с гладкими стенами, сводчатым потолком, хорошо освещённую. Не давая себе времени на размышления, я пролез в открывшееся помещение и осмотрелся. Это было искусственное сооружение с каменным столом и четырьмя креслами посередине и каменными, как бы встроенными шкафами по углам. Вся импровизированная мебель оказалась тёплой на ощупь и отполированной до блеска. И было не совсем понятно, откуда исходил мягкий и ровный свет. На столе, в самом его центре, располагалась каменная же шкатулка. Я сел в кресло, которое оказалось совсем не жёстким, откинул крышку шкатулки и достал из неё свёрнутый по типу папируса лист. Лист был изготовлен из какого-то неизвестного мне материала. Я положил его на стол и развернул. Хотя я владею несколькими языками, но то, что открылось моему взору, не поддавалось сравнению ни с чем. Ровные ряды знаков, рисунков и схем складывались во фразы сами собой, и смысл изображения был предельно ясен. Я не смог оторвать взгляд от таинственного послания, пока не прочитал его до конца.

…Далёкий потомок! Мы, последние представители Великой цивилизации, обращаемся к тебе с этими словами. Мы верим в твоё существование, в твой разум, в твои способности. Мы надеемся, что эволюция на нашей и твоей планете наконец стала прогрессивной и разумная жизнь получила возможность развиваться. К сожалению, мы не смогли дождаться этого времени и вынуждены оставить нашу Родину, чтобы отыскать пригодное для обитания место в бесконечных просторах Вселенной. Долгие годы мы были счастливы у себя дома и многого сумели достичь, но теперь, в силу обстоятельств, мы не способны что-либо изменить. Выслушай наш рассказ и постарайся понять нас, а значит – не осудить. Мы надеемся, что ты и для себя извлечёшь из него хоть какую-то пользу.

Великая цивилизация появилась на этой планете спустя немного времени после зарождения жизни и развивалась очень и очень быстро, потому что всё разумное имеет тенденцию приспосабливаться и усовершенствоваться почти мгновенно по отношению к эволюции живого, но не наделённого способностью мыслить. Мы застали ещё огнедышащую, большей частью покрытую водой планету, населённую примитивными формами. В короткий срок мы научились использовать энергию недр и ветра, воды и тепла, создав благоприятные условия для развития всего живого. Неисчерпаемые ресурсы позволили нам управлять и косной материей, планируя макро– и микромиры. Мы разбили земную кору на блоки и гармонично распределили их по поверхности, вывели новые виды биологических особей и заселили ими различные зоны, подчинили себе природные ресурсы и катаклизмы. Мы создали удивительную по своей глубине и широте охвата культуру с великолепными художественными произведениями, жизнеутверждающим мировоззрением, научным обоснованием всех процессов и связей различных сфер развития. Но в одном плане мы совершили непоправимую ошибку. Наши этические нормы строились на принципах, запрещающих уничтожение любых одушевлённых тварей. И пока мы имели дело с примитивными существами, какого бы размера они ни достигали, мы в силах были следовать своим моральным установкам. Ни одно животное не погибло по нашей вине – развитие науки и техники обеспечивало выполнение наших обязательств перед Природой.

И вот, когда мы уже совсем перестали волноваться за судьбу этой несчастной планеты и спокойно занимались самосовершенствованием (мы практически решили проблему неприкосновенности всего живого, в том числе и растительных организмов), в результате какого-то необъяснимого явления появилось существо, которое оказалось способным свести на нет все наши достижения. Первое время, когда это существо было ещё совсем примитивным, мы могли оказывать ему «сопротивление», не причиняя физического урона особям. Но с самого начала мы недооценили возможностей нового организма. Существо это оказалось необыкновенно жизнестойким и изобретательным. Отдельные его представители сбивались в стаи, научились использовать различные предметы в качестве орудий и стали планомерно бороться с окружающей нас первозданной средой. По необходимости и без повода они начали уничтожать живые организмы, в том числе и себе подобных. Постепенно эти монстры добрались и до нас, так как мы не могли, в силу наших норм и порядков, оказать им должного сопротивления. Численность нашей популяции стала стремительно сокращаться, и мы вынуждены были принять решение о спешной эвакуации с этой планеты. И всё-таки мы верим, что эволюция войдёт в правильное русло и больной разум двуногих когда-нибудь избавится от маниакальных желаний и гнусных поступков. Когда они перестанут уничтожать не только друг друга, но и любые живые организмы, мы наконец сможем вернуться и …

На этом рукопись обрывалась. Я долго сидел над странным посланием, и всяческие мысли роились в моей голове. Потом я положил свиток на место и покинул комнату с полной уверенностью в том, что человечеству никогда не будет грозить встреча с представителями Великой цивилизации.

Двигатели ревели страшно, корпус нашего, совсем ещё новенького звездолёта сотрясался как будто в ужасных судорогах, переборки скрипели, словно несмазанные дверные петли, всё лязгало, скрежетало, и казалось, что ещё немного – и эта посудина развалится на мелкие кусочки и разлетится по всей Вселенной. Мы плотно вжались в кресла-катапульты, предварительно закрепив страховочное оборудование, и лихорадочно пытались сконцентрировать внимание на приборах. Каждый из нас молился про себя, каждый уповал на своего Бога, судьбу или благоприятное стечение обстоятельств. Человечеству впервые, ценой колоссальных усилий, удалось вырваться так далеко за пределы Ойкумены. А неизведанное, как известно, расчётам не поддаётся.

Постепенно шум стал стихать, а на экранах проявилось изображение диска, который быстро начал увеличиваться в размерах. Значит, нам всё-таки удалось проскочить гравитационный барьер и войти в какие-то плотные слои. Корабль теперь двигался ровно и мягко, медленно сбрасывая скорость. И хотя было не ясно, кто конкретно принял решение о посадке, мы даже об этом не задумывались, все увлечённо рассматривали приближающуюся, мерцающую разными цветами планету.

Посадка прошла на удивление легко. Мало того, мы находились на гладкой, очевидно, искусственной поверхности, изготовленной из какого-то неизвестного материала. Ровная площадка простиралась, по крайней мере в пределах видимости, практически до самого горизонта, где граничила с аккуратными невысокими горами, сплошь покрытыми густой растительностью, которую вполне можно было принять за земную. Высветились показания внешних приборов: температура воздуха – 22°С, влажность – 41 %, давление – 1050 гПа, содержание газов в атмосфере – О – 21 %, N – 78 %, остальные – по минимуму. Мы удивлённо переглянулись и дружно принялись стягивать с себя скафандры.

Они подъехали как раз в тот самый момент, когда экипаж в полном составе соскочил на «посадочную площадку». Я даже не успел сообразить, откуда они появились, но рука на всякий случай застыла на кобуре, словно парализованная. И действительно, более неожиданную картину трудно было себе представить. Прямо напротив люка остановился небольшой, обтекаемой формы «автобус», двери которого автоматически открылись. Перед нами предстало существо знакомого каждому вида, а точнее, совершенно не отличающееся от среднего человека. Рост его не превышал метра восьмидесяти, осанка – благородная, голова прочно сидит на стройном тренированном теле. Волосы встречавшего волнами ниспадали на широкие плечи, а смоляная вьющаяся борода была аккуратно подстрижена. Одежда аборигена была простой, но, видимо, очень удобной и чем-то напоминала плотно облегающую тогу, подчёркивающую особенности спортивной фигуры. Поприветствовав нас лёгким кивком, он жестом пригласил войти в «автобус», выражение его лица при этом оставалось совершенно непроницаемым.

Мы расположились на мягких сиденьях и даже не почувствовали, что уже движемся в сторону зелёных холмов. Здание – полусферическое сооружение – появилось внезапно, как будто из-под земли. Наш транспорт плавно затормозил и выпустил пассажиров наружу. Всё происходило настолько естественно, что я не успевал удивляться. Нас провели внутрь купола, очевидно, служившего чем-то вроде аэровокзала, где наш провожатый впервые держал речь: «Добро пожаловать на планету…» Названия я не расслышал, да и вообще не мог понять, на каком языке он говорит, хотя смысл сказанного был предельно ясен. Тут я впервые осознал, кого он мне напоминает – одного старого университетского приятеля, с которым мы не виделись целую вечность. Как только я начал пристально его рассматривать, он кивнул мне и сказал: «Пока все осваиваются, пошли пропустим по стаканчику». Мы подошли к стойке, чем-то напоминавшей наш бар, мой спутник выбрал два сосуда из прозрачного материала и наполнил их бесцветной жидкостью. Я осторожно пригубил напиток, оказавшийся прохладным и приятным на вкус, а сделав приличный глоток, почувствовал лёгкий туман, нежно обволакивающий всё моё существо.

«И что это значит?» – наконец поинтересовался я.

«Не бери в голову», – ответил он и наполнил опустевшие сосуды.

Я настаивал: «Но мой разум отказывается понимать происходящее».

«И правильно делает».

Он задумался, а за тем, одним глотком расправившись с выпивкой, произнёс: «Понимаешь, мы совсем вас не ждали. Вернее, не ожидали, что вы такие и прибудете столь быстро».

«Но почему?»

Он уже не слушал меня, а продолжал говорить ровным невыразительным голосом: «Хотя, в принципе, этого следовало ожидать. Вы по сути дела наши младшие братья, и мы в ответе за вас. Ладно, запоминай. Давным-давно, когда я был ещё совсем молодым, у нас появился один фокусник. Он влезал в каждую дырку, правда, нужно отдать ему должное – парень был способный, но амбициозный и тщеславный до безобразия. Уровня в своих изысканиях достиг довольно приличного, но когда начал утверждать и настаивать, что за шесть дней сможет сконструировать новую Вселенную, и предлагал каждому встречному заключить пари на три желания (а желания у него были ещё те, я тебе доложу), Совет десяти решил выслать его куда-либо в сторону Млечного Пути на неопределённый срок. Кстати, вся семейка у него была со странностями. Его самого дразнили, я помню, Святым Духом. Ребёнком ещё он всякие номера откалывал: то из глины какую-нибудь похабщину вылепит и оживит, то катаклизм на всю округу устроит… Был у него родной брат, так от него тоже не отставал – любил поглубже забраться и с пиротехникой похулиганить. Или двенадцать кругов нарисует, загонит в них каких-нибудь живых тварей, и эксперименты ставит: смотрит, какой организм дольше выдержит. Так его Люцифером и прозвали. Ссорились братья постоянно, такой трам-тарарам стоял! Всех потом, вместе с собутыльниками, и отправили. На турботучах. Давно это было…»

Он долго молчал, потом взглянул на меня и вздохнул: «Зря, наверное, выслали».

1

Я даже не помню, когда увлёкся акванавтикой. Сначала мне приносило громадное удовольствие обычное плавание с маской и трубкой во время летнего отдыха либо на побережьях тёплых морей, либо в турпоходах на живописные озёра. Мне нравилось нырять с открытыми глазами, рассматривать искажённые преломлением света камни на дне, слегка колеблющиеся разноцветные водоросли, редкую живность, занятую своими маленькими проблемами. Затем я прямо-таки заболел подводной охотой и приобрёл соответствующее снаряжение, но очень скоро болезнь трансформировалась в настоящую страсть к исследованиям всего, что находится ниже поверхности воды. Меня полностью захватили фото– и киносъёмки, способы погружения с аквалангом, путешествия по пригодным для подводного плавания курортам, а закончилось всё сменой профессии, ломкой привычек и налаженного годами быта, переоценкой ценностей и полной ревизией миропонимания. Теперь мир, в котором я прожил столько интересных и насыщенных лет, мир поверхности материков, меня практически перестал волновать. Мне казалось, что по настоящему я живу исключительно под водой, что мир морской фауны и флоры стал моим внутренним миром.

Я с трудом, но устроился в океанографическую организацию, постепенно овладел методами подводных исследований и в течение многих лет выезжал в длительные экспедиции в самые экзотические районы Мирового океана, где опускался в батисфере на дно глубочайших впадин, изучал атоллы и барьерные рифы, описывал редкие виды обитателей глубин – в общем, превращался в высококлассного специалиста в новой для себя области. Как и раньше, я предпочитал работать в одиночестве, а потому у меня хватало времени удивляться тому многообразию красок, живых и косных существ, тайн и открытий, которое таит в себе подводное царство. Понятно, почему жизнь зародилась в море и очень долго не желала выбираться на сушу, сделав его колыбелью эволюции, а значит, и цивилизации.

Можно было бы долго рассуждать на эту тему, но то, о чём я хотел рассказать, заключается совсем в другом. Сейчас, когда я вспоминаю, с чего всё началось, и перебираю свои архивы, я то нахожу старую фотографию, то натыкаюсь на какой-либо кадр из давно снятого фильма и не могу понять, почему раньше не обращал внимания на, казалось бы, очевидные факты. Ведь впервые я встретил это Существо, назовём его пока так, очень и очень давно. Тогда я принял его за дельфина, просто неизвестного мне вида. Смущали только некоторые особенности внешнего вида, на которые я просто не обратил внимания, потому что ещё не был достаточно квалифицированным специалистом. Потом мне всё чаще и чаще стали попадаться похожие особи, но я даже не мог предположить, что имею дело с одним и тем же животным. Наверное, потому, что наши тет-а-тет происходили в разных частях света и в разное время. И только недавно мне почудилось, что этот Моби Дик преследует именно меня, и не просто преследует, а изучает, не позволяя развиться обратной связи.

Разгадка пришла неожиданно и оказалась настолько неправдоподобной, что я не сразу отважился поделиться ею. Но со временем я пришёл к выводу, что молчать и дальше просто не имею права.

2

В тот день я не слишком удалялся от берега и просто разглядывал волшебных рыбок, суетящихся вблизи причудливых рифовых построек. Море было спокойным, вода – прозрачной и светящейся в лучах заходящего уже солнца. В какой-то момент я почувствовал, что за мной наблюдают, и очень удивился, увидев старого знакомого. Я протянул руку в его направлении, показывая миролюбие своих намерений, но он, вильнув своим крупным грациозным телом, отплыл на некоторое расстояние. Затем, описав круг, вернулся на прежнее место. Я терпеливо ждал развития событий. Ещё дважды он проделывал ту же манипуляцию. Я немного продвинулся по направлению к Существу, и вдруг мне показалось, что оно общается со мной. Но этого не может быть! Наверное, оно просто хочет есть. Я достал из сумки, привычно набитой необходимыми при подводных исследованиях предметами, приличный кусок свежей рыбы и протянул ему. Мой визави несколько раз прокрутился вокруг своей оси и замер на одном месте. Почувствовав, что он хочет передать мне какую-то информацию, я потряс головой. Скорее всего, это галлюцинации от долгого одиночества. Надо всё-таки почаще бывать на людях. Но ощущение того, что кто-то вторгается в мой мозг, не проходило. Внутри явственно проявился первый холодок, какой бывает при предчувствии чего-то важного, голову начал окутывать плотный туман, и неожиданно на меня обрушился шквал беспорядочных, лишенных на первый взгляд смысла, мыслей. На какое то время я потерял контроль над своим сознанием, а когда пришёл в себя, то увидел, что нахожусь на берегу моря и не могу сообразить, как здесь очутился. В голове сильно гудело и…

Я испугался, что схожу с ума, но вдруг сообразил, что откуда-то мне известны совершенно невероятные факты; сначала разрозненные, они, как на экране монитора, постепенно складывались в стройную, хотя и фантастическую картину.

3

Нам всегда казалось, что об эволюции мы знаем практически всё. Развитие жизни происходило от простого к сложному по единственно возможной схеме, а на вершине воображаемого древа располагается венец всего сущего – человек. На мелочи типа недостающих звеньев, конечно, обращали внимание, но не считали их принципиальными. Именно люди сумели создать цивилизацию, которая постоянно совершенствовалась и будет совершенствоваться исключительно благодаря интеллекту – разуму, коим не обладает более никакой живой организм, известный природе. И мы никогда даже не задумывались о том, что у древа может быть более одной вершины, а значит, могут существовать отличные от нашей цивилизации. В действительности же оказалось, что эволюция на материках и в океанах шла различными, но параллельными путями.

В процессе развития морских млекопитающих появился неожиданный вид, родственный обыкновенным дельфинам, которому удалось достичь небывалых даже в нашем понимании высот, владеющим современным оборудованием и вооружённым последними достижениями науки, и при этом остаться не замеченным человеком. В то же время путь, который избрала эволюция для Мирового океана, привёл к возникновению совершенного во всех аспектах организма. Природа не одарила его конечностями, способными держать предметы для производства продуктов, зато наделила уникальным телом, которое может переносить любые перегрузки, двигаться с огромной скоростью и приспосабливаться к самым немыслимым условиям. Огромный мозг позволил развиться своеобразным свойствам: его владельцы могут общаться, находясь на значительном удалении друг от друга, путём передачи мыслей и эмоций, они способны заглядывать вглубь вещей и поэтому играючи познают законы природы. Благодаря неисчерпаемым пищевым ресурсам океана и их доступности этим существам не нужно было заботиться о хлебе насущном, жить они научились долго, строго регулируя численность своей популяции и взаимообразно обогащаясь накапливаемым жизненным опытом. Не нуждаясь в одежде, предметах быта, религиях и многих других атрибутах и технических достижениях нашей цивилизации, они проводят время, наслаждаясь окружающим их миром, постоянно самосовершенствуясь, проникая в самую суть явлений. Они обучились перемещаться в пространстве и перемещать в нём предметы, самостоятельно терморегулироваться, вырабатывать различные виды энергии, используя исключительно особенности своего тела. Им присущ индивидуальный, а не коллективный образ жизни, тем более что экстрасенсорные способности и так обеспечили существование общего разума.

За нами они наблюдают уже давно, и во многом благодаря своим ближайшим родственникам – дельфинам. Но только относительно недавно определили, что человечество теперь может представлять для них реальную угрозу (энергию ядерных подводных взрывов они ещё кое-как способны гасить, но не представляют себе, что ожидать в будущем). Поэтому они долго присматривались к моей скромной персоне, прежде чем решились на первый пробный контакт. Разумеется, они могут изыскать возможности для уничтожения суши как ландшафта Земли, чтобы продолжать беспроблемное мирное существование, но из уважения к любой форме жизни – хотят предостеречь человечество от падения в пропасть. В принципе, они готовы даже поделиться накопленным опытом.

На данный момент это всё, что я могу вам поведать. Мне кажется, мой новый друг очень рассчитывал на то, что я сумею преодолеть страх быть неправильно понятым и донесу до людей предоставленную мне информацию. Хотя, если мне не изменяет память, мы успели условиться о следующей встрече.