Текст книги "Загробный мир. Мифы разных народов"

Ростовщики с кошмами, повешенными на грудь, мучились в раскаленных гробницах. Античный великан Герион, превращенный фантазией эпохи Возрождения в летающее чудовище, дракона с хвостом скорпиона, разящим обманщиков в круге восьмом, должен перенести героев дальше в глубины ада. Там десять концентрических рвов или щелей предназначены были для мучений: в первом – обманщики, которые провели даже тех, кто им не доверял, шли по кругу, гонимые ударами бесовского бича. Среди обольстителей достойно переносил муки, не роняя слез, вождь аргонавтов Ясон, покинувший Медею. В следующем же рву пребывали святокупцы, среди которых был Симон, волхв, который за золото хотел приобрести у апостолов дар приобщения Святому духу. Симонии (продаже церковных должностей и духовного сана) подвержены и папы, каковых Данте видит во рву; один из них, ввергнутый в ров вниз головой, ждет, когда следующий (Бонифаций VIII, ненавидимый Данте) придет ему на смену, и предвидит грядущую череду сменщиков. В следующем рву помещены прорицатели, вещуны и ворожеи, гадающие о будущем. Далее следуют мздоимцы, лицемеры, воры, лукавые советчики, среди которых уже упоминавшиеся Улисс и Диомед.

Зачинщики раздора были в девятом рву, тела их рассечены, так что видны внутренности. Среди них оказался Магомет – пророк Мохаммед, которого Данте считал виновником раскола в религиозном мире, почитающем Библию. В том же рву находились фальшивомонетчики, поддельщики металлов и, те, кто выдавал себя за других. Здесь же лежали вплотную жена Потифара, оклеветавшая библейского Иосифа, и троянец Синон, посоветовавший втащить в Трою деревянного коня.

Мощный трубный звук потряс Данте, и он обратился к той стороне, откуда он донесся: там возвышалось нечто вроде башен. На вопрос, что это за город, Вергилий ответил, что это гиганты, низвергнутые Зевсом в Тартар, по пояс стоящие в бездне – глубоком колодце, но и она не могла сокрыть тел первобытных исполинов. Здесь оказался и библейский строитель вавилонской башни Немврод. Ему принадлежал охотничий рог, издававший трубные звуки. Здесь был и гигантский змей Тифон, восставший на Зевса.

Антей, не принимавший участия в битве с олимпийцами и поэтому не прикованный к колодцу, должен спустить Данте и Вергилия на дно преисподней, в девятый круг – ледяной Коцит. Голоса закованных в лед просили путников ступать острожнее – ведь они идут прямо по головам грешников. Предатели всех времен и народов были помещены в преисподний лед. Ледяное дно колодца разделено на четыре пояса: первый – Каина, названный так по имени библейского братоубийцы, в нем мучились предатели и убийцы родных. Второй пояс – Антенора (предателя троянцев), там терпят казнь предатели родины и единомышленников. Те и другие вмерзли в лед по шею. Данте зашиб ногой висок одному из них – то был Бокка дельи Абати: в бою он отрубил руку знаменосцу флорентийцев, на стороне которых сражался, и замешательство, вызванное падением знамени, привело к поражению Флоренции. Там же был Ганеллон, предавший Роланда. В третьем поясе – Толомея – находились предатели друзей и сотрапезников, навзничь вмерзшие в лед. Само название пояса возводится к имени Птолемея, греческого наместника в Иерихоне, который заманил на пир соперников и убил их. В четвертом поясе – Джудекки, названном так по имени апостола Иуды, который предал Христа, – претерпевали муки предатели благодетелей, вмерзшие в глубины льда.

В центре был вмерзший по грудь Люцифер, низвергнутый с небес в самый центр земли. Его три пасти терзали трех грешников: Иуду, предавшего божество, Брута и Кассия – убийц Цезаря, воплощавшего земное управление, – которые воплощали у Данте три вида самого страшного предательства.

Обвив шею Люцифера руками, по его шерсти Вергилий и Данте добираются до южного полушария, так что Данте садится на край пропасти, в которой торчат ноги Люцифера. Земля, потрясенная падением Люцифера, образовала гору чистилища там, где он вонзился в центр планеты.

Один из самых проникновенных знатоков средневековой культуры писал: «У Данте мрачные и жестокие картины ада сопричастны прекрасному… бьющий крылами Люцифер захватыват нас своим величием». Он цитирует и «непоэтичного монаха» Дионисия Картузианца, чье описание адских мук должно ужаснуть грешника: «Вообразим, что перед глазами нашими – жаром пышущая раскаленная печь, и в ней человек нагой, и от таковой муки он никогда не будет избавлен. Не сочтем ли мы и мучения его, и даже одно только зрелище их невыносимыми? Сколь жалким покажется нам сей несчастный! Так помыслим же, как, попавши в печь, метался он туда и сюда, каково ему было выть и вопить, каково жить, как сжимал его страх, какая боль пронзала его, доколе не понял он, что невыносимой сей казни не будет конца!»[29]29
  Хейзинга Й. Осень Средевековья. М., 1988. С. 238.


[Закрыть]

Латинскому монаху вторит инокиня Феодора из Жития Василия Нового: молитвы святого сделали ее смерть легкой. Ибо «трудно описать болезнь телесную и те мучения и страдания, которые переносит умирающий»: «если бы кто нагим бросился в пламя и там начал мало-помалу гореть и разрушаться от огня…»

В полной тьме, по ручью, который образуют воды Леты, стекающей с горы чистилища, начинают подниматься вверх Данте со своим спутником.

«И я второе царство воспою, где души обретают очищенье…»

Гора чистилища расположена посреди океана в южном полушарии. Береговая полоса образует предчистилище, выше семью уступами располагаются семь кругов, где обретаются души, ожидающие спасения. На плоской вершине Данте помещает пустынный лес – это покинутый после грехопадения земной рай. На берегу обретаются те, кто умер под отлучением от Церкви, но успел раскаяться перед смертью; они принуждены ждать доступа в чистилище в течение времени, которое в тридцать раз превышает время, проведенное под отлучением. На первом уступе пребывают нерадивые – те, что медлили с покаянием до самой смерти. На втором – нерадивые, что умерли насильственной смертью. Их толпа, заметив живого, бросилась к Данте в надежде, что он сможет передать весть об их судьбе на землю и молитвы живых облегчат их участь. Далее, вплоть да врат чистилища, простиралась долина земных властителей; своей судьбы здесь ожидали средневековые синьоры. У врат был страж с сияющим ликом и мечом, но упоминание райской девы, приведшей Данте к вратам, заставило стража отомкнуть двери чудесными ключами, и из-за врат послышалось пение гимна: «Тебя, Бога, хвалим!»

За порогом в круге первом чистилища пребывали гордецы, в круге втором – завистники, в круге третьем – гневные, в круге четвертом – унылые, за ними – скупцы и расточители, в круге шестом – чревоугодники, и наконец, в седьмом – сладострастники.

Грехи кругов чистилища повторяют грехи адских кругов, но обретающиеся в чистилище успели покаяться.

От чистилища начиналось восхождение к земному раю. То был «Господень лес, тенистый и живой», в противоположность сумрачному лесу у входа в преисподнюю. В Божьем лесу путники встречают деву, которая, подобно Персефоне – Прозерпине (отмечает знающий античные сюжеты Данте), собирает цветы. Ее имя Мательда. Напевая, она радуется красоте земного рая. Но навстречу путникам уже следует колесница солнца, воплощающая торжествующую Церковь, которая встречает избавившихся от грехов в земном раю мистической процессией. Наконец, появляется сама Беатриче. Данте достигает Леты, способной смыть «память о годах печали», а затем и древа познания добра и зла. За Беатриче Данте следует в рай небесный, а Вергилий покидает спутника. Беатриче велит поэту рассказать людям об увиденном, он черпает силы из райского источника живой воды – Эвнои и требует помощи не только муз, но и самого Аполлона.

Аполлон, считавшийся бесом в христианском Средневековье, становится богом поэзии в эпоху Возрождения.

«Из тлена в свет небесной славы, в мир вечности из времени вступив…»

Сквозь солнечное сияние – сферу огня – поэт подымается на первое небо, небо Луны. Данте оказывается наделен способностью вслед за Беатриче проникнуть внутрь светила, постигая его суть. По словам Беатриче, небесные сферы приводятся во вращение ангелами, воплощениями небесного разума. В низшей и самой медленной – лунной – сфере пребывали те, кто не грешил, но и не исполнял земных обетов. Беатриче вспоминает известного Данте Платона, который верил в воздействие звезд на посмертные судьбы людей, но он прав лишь отчасти, признает райская дева. Тем временем спутники вознеслись ко второму небу Меркурия, где были добродетельные честолюбцы… На третьем небе – небе Венеры – пребывали души тех, кто предавался плотской любви, но вернулся к духовным ценностям, среди них иерихонская блудница Раав, которая, согласно Библии, помогла Иисусу Навину взять Иерихон.

Четвертое небо – Солнце – стало приютом мудрецов, где первый сонм возглавлял Фома Аквинский. С ним пребывали Дионисий Ареопагит, Боэций и другие. Ко второму «хороводу» принадлежали святые: Доминик, Франциск Ассизский, Иоанн Златоуст, Иоахим Флорский и другие праведники, – достигавшие мистического откровения. На пятом небе – Марса – воители за веру, исторические короли, предводители Крестовых походов начиная с Готфрида Бульонского и библейские военачальники Иисус Навин и Иуда Маккавей. Здесь же оказывается и Карл Великий, видимо, уже искупивший свои грехи, с верным Роландом. На шестом небе – Юпитера – пребывали справедливые: святой царь Давид и император Константин Великий, сделавший христианство государственной религией Римской империи, и другие праведные правители. Седьмое небо – Сатурна – было предназначено для созерцателей, среди них святой Бенедикт, основатель ордена бенедиктинцев, отшельник Макарий Александрийский. На восьмом звездном небе хоры торжествующих хвалят Господа. Сам апостол Петр озаряет чудесным пламенем Беатриче. Данте, блеснув ученостью, вступил в диспут о вере со святым Петром и сподобился «апостольского огня» – общения со святым, которому вручены были ключи от рая.

В Древней Греции орфики (они разработали концепцию метемпсихоза) и пифагорейцы учили, что праведные, завершив круг рождений, живут на луне или превращаются в звезды. В эпоху Возрождения эти мифы орфизма обрели вторую жизнь.

На девятом – кристальном – небе, перводвигателе небесных сфер, три концентрических сонма ангелов окружали божество, которое сошлось в мистической точке несказанного света. Наконец, Данте достигает Эмпирея – десятого, невещественного неба, обитель божества, ангелов и блаженных душ. Сияющая река преображается здесь в кругообразное озеро, берега которого подобны ступеням амфитеатра. Этих «ступеней» тысячи, они образуют нечто вроде розы, где восседают блаженные души, кажущиеся белыми райскими цветами, ангелы же летают в виде искр. Туда на свое место возвращается Беатриче, выполнившая свою миссию, себе на смену она присылает Бернарда Клервосского, мистика и богослова, которого Данте видит в Эмпирее.

Появление именно этого знаменитого мистика вместо Беатриче не случайно: Бернард воспевал любовь к Премудрости Божией, которую для Данте воплощала Беатриче.

Бернард объясняет поэту увиденное внутри мистической «розы»: у ног Девы Марии, на втором сверху ряду, пребывет праматерь Ева, чей грех призван был искупить рожденный Марией Спаситель. Ниже сидят праведные жены Ветхого Завета: Рахиль, Сарра, Руфь. Напротив Марии – Иоанн Предтеча, библейские соперники близнецы Исав и Иаков объединены в Эмпирее. Слева от Марии восседают Адам и Моисей, справа – апостол Петр и Иоанн Богослов.

Данте приоткрылась и тайна Триединого Божества в виде трех радужных окружий. Небесный свет заставляет визионера достичь такого напряжения, что дух его изнемогает. Но любовь вдохновляет его волю – миру явлена «Божественная поэзия».

Для создания грандиозной картины загробного мира Данте использовал традиционные источники: апокрифические Евангелие Николима, Откровение Павла, Книгу Исайи и другие. Русскому читателю «Божественная комедия» доступна благодаря прекрасному переводу М. Лозинского; ему же принадлежат и краткие комментарии, использованные в этой книге. Пространные комментарии потребовали бы энциклопедии, ибо целый мир, включая античную эпоху, оказался вписанным в эти три книги.

Не абстрактные грехи, как в бесчисленных видениях того света, описаны в «Комедии»: Данте не скрывает своих политических пристрастий, его друзья и враги становятся участниками сюжета. «Божественная комедия» указывает людям путь от греховного состояния к блаженству, поэтому Данте и дал своему произведению такое название, ведь там все кончается хорошо.

В аду Данте, ужасаясь увиденным мукам, не сочувствует своим политическим противникам: одного предателя он треплет за волосы, другому клянется очистить глаза ото льда преисподней, но не выполняет обещания.

Можно обнаружить общие тенденции, если сравнивать смутные и нерасчлененные картины преисподней в первобытности (например, шеол в древней библейской традиции) и дифференцированный по иерархии мук и наслаждений загробный мир в более позднее время: ад сохранял мрак преисподней (ведь адский огонь не давал света), зато райский пламень веры был настолько ярок, что глаз смертного не мог выносить божественного сияния. В то же время описания рая даже у Данте оказываются не столь яркими и конкретными, сколь описания адских мук: райское блаженство не поддавалось описанию – картины рая были «апофатическими».

Хитрец на том свете

Тема видений загробного мира не раз встречалась в литературе от Средних веков до современности.

В XIII веке был составлен сборник «Римских деяний», латинских новелл, оказавших колоссальное влияние на развитие европейской прозы, в том числе ренессансной (Бокаччо). Частично «Римские деяния» были переведены на русский язык еще в XVII веке.

Одна из новелл повествовала о двух горожанах и поселянине, отправлявшихся в Мекку (значит, речь шла о мусульманах, совершавших паломничество – хадж). В пути у них закончились запасы еды, осталась лишь горстка муки. Горожане решили провести прожорливого сельского жителя и договорились о том, что испеченый из оставшейся муки хлеб достанется тому, кто увидит самый чудесный сон. Перед сном они поставили хлеб печься на медленный огонь, но поселянин разгадал хитрость своих спутников и съел хлеб, не дожидаясь, когда он допечется.

Но вот один из горожан проснулся с криком, якобы увидев необычный сон: два ангела открыли перед ним небесные врата и подвели к престолу Божьему. Товарищ его для виду подивился чудесному сну, но и сам рассказал о том, как под ним и явившимися двумя ангелами разверзлась земля, и они очутились в преисподней. Сытый поселянин притворился спящим, пока спутники не принялись его будить. «Как, вы уже вернулись?» – прикинулся изумленным хитрец. Два других пройдохи выразили недоумение, спросив, куда они могли уйти. Тут хитрый поселянин и пересказал их сны: он и сам видел, как один из них отправился на небо, а другой в преисподнюю. Оставшийся на земле решил, что он может один съесть хлеб.

Так бывает с теми, кто хочет обмануть товарища, заключает латинский моралист.

Солдат и смерть

В русских народных легендах роль умельца и хитреца нередко принадлежит солдату. В одной из таких легенд рассказывается, как солдат, отслужив свои двадцать пять лет, не дождавшись отставки, пошел куда глаза глядят.

По дороге он встретил самого Господа. Справедливый Господь за верную службу велел солдату идти прямо в рай. Солдат, конечно, подивился красоте райских кущ, но, когда попытался раздобыть там табаку, выяснилось, что в Царстве Небесном табаку «не положено». Не мог солдат раздобыть и вина. Принялся он жаловаться Господу, и тот, выслушав его, велел идти по левую руку, где все есть. Отправился солдат налево и добрался до нечистой силы, там ему пожаловали трубку и полуштоф перцовки. Но недолго ему пришлось гулять, ибо со всех сторон набежали черти.

Пришлось служивому пойти на хитрость: он наделал колышков и принялся размечать ими пространство в аду. Чертям же сказал, что хочет построить здесь монастырь. Избавиться от непрошеного гостя черти не могли, ведь он сам попросился в пекло. Пришлось и чертям пойти на хитрость: содрав шкуру с одного из чертенят, они сделали барабан и принялись бить тревогу за воротами ада. Служивый, привыкший нести службы, направился на сигнал, и, как только он вышел, черти же захлопнули за ним ворота ада.

Напрасно солдат ломился в ворота: ему не под силу было сломать их, ведь он не был мессией. Уныло побрел он прочь и опять встретил Господа. Сам Господь уже не знал, что делать с солдатом, да тот попросил поставить его у себя на часах. Первой к часовому явилась сама Смерть. На вопрос, зачем она идет к Господу, Смерть призналась: за повелением, кого ей следует морить. Пошел солдат докладывать о посетительнице, и Господь велел передать ей, чтобы морила стариков. Солдату жаль стало стариков – ведь еще живы были его родители. Он велел Смерти три года точить самые старые дубы. Через три года Смерть явилась снова, и солдат, вместо того чтобы морить молодых, как велел передать Господь, повелел ей точить молодые дубы. А когда черед дошел до младенцев, солдат послал Смерть точить малые дубки. Придя в следующий раз, Смерть едва волокла ноги, но принялась рваться к Господу, не слушая часового. Тот заслышал шум и узнал о хитростях солдата. Пришлось теперь служивому девять лет носить Смерть на закорках.

Притомился солдат таскать Смерть и достал табаку. Смерти захотелось попробовать понюшку, и солдат пустил ее в рожок для табака, да там ее и закрыл. С рожком за голенищем он вновь явился на пост. Господь понял, что не обошлось без очередной проделки, и велел выпустить Смерть, но солдат не слушался, пока Бог его не простил. Зато когда Смерть освободилась, Всевышний велел ей уморить надоедливого солдата.

Солдат готов был к смерти, принес чистое белье и даже гроб. Но когда Смерть велела ему ложиться в гроб, то он лег спиной кверху. Потом он повернулся на бок и так продолжал издеваться над Смертью до тех пор, пока та сама не предложила ему показать, как нужно лежать в гробу. Тут солдат и накрыл гроб крышкой, да набил на него железных обручей. Пустил он гроб со Смертью по воде, и если бы Господь не увидел очередной проделки и не выпустил Смерть, солдат еще долго мог бы хитрить. Но тут уж Господь велел Смерти уморить солдата без разговоров, и хитрецу пришел конец.

Мотивы этой легенды уже знакомы читателю: немало хитрецов хотело запереть смерть (вспомним так же, как дети обманывали Бабу-ягу, притворяясь, что не знают, как сесть на печную лопату). Гораздо интереснее мотив строительства монастыря в пекле: он восходит к апокрифическому рассказу о мудром Соломоне, которого не стал выводить из ада сошедший туда Христос, ибо тот и сам был достаточно хитер, чтобы спастись из преисподней. Соломон стал размечать пространство для строительства храма, и Сатана в ужасе выпустил его.

История про хитрого солдата, однако, имела продолжение за пределами фольклорной легенды, в поэме А. Т. Твардовского «Василий Тёркин».

 
За далекие пригорки
Уходил сражения жар.
На снегу Василий Тёркин
Неподобранный лежал.
 
 
Снег под ним, набрякши кровью,
Взялся грудой ледяной.
Смерть склонилась к изголовью:
– Ну, солдат, пойдем со мной…
 
 
Дрогнул Тёркин, замерзая
На постели снеговой:
– Я не звал тебя, Косая,
Я солдат еще живой.
 

Смерть в поэме А. Т. Твардовского вступила в спор с солдатом и проиграла. Но поэт вновь привел Тёркина в преисподнюю в поэме «Тёркин на том свете» (1964), где солдату не было покоя не от чертей, а от советской бюрократии. Тёркин делает то, что под силу оказалось лишь Гераклу и великим героям древности: избавляется от оков преисподней – вскакивает в порожняк, идущий к живым.

 
Комендант иного мира
За охраной суетной
Не заметил пассажира
На площадке тормозной.
 

Обратный путь напоминает Дантов ад:

 
Там в страде невыразимой,
В темноте – хоть глаз коли —
Всей войны крутые зимы
И жары ее прошли.
 

Жар и холод того света напоминают об обмираниях и средневековых видениях. Кстати вспомнить в конце книги, что «Божественная комедия» называлась комедией потому, что начиналась страшно, зато кончалась счастливо.

Указатель понятий, мифологических имен и легендарных персонажей

Аб, в египетской мифологии сердце, связанное с душой – ба

Абхирати, в буддийской мифологии рай будды Акшобхьи

Авалокитешвара, в буддизме бодхисатва, олицетворение сострадания

Авель, см. Каин и Авель

Авраам, в библейской традиции родоначальник евреев

Автолик, в греческой мифологии ловкий разбойник

Агамемнон, в греческой мифологии царь Микен, предводитель ахейцев во время Троянской войны

Агни, в индийской мифологии бог огня

Адам, в библейской традиции первый человек

Адити, в индийской мифологии дочь Дакши, волощение безграничности мира

Адонис, в античном мире божество финикийско-сирийского происхождения, связанное с умиранием и возрождением природы

Атадур (Адур, Адур Фаррбаг, Атар), в иранской мифологии персонификация огня

Азаг, в шумерской мифологии персонификация болезни

Азимуа, в шумерской мифологии женщина-писец подземного мира

Азырен, в марийской мифологии дух смерти

Аид (Гадес), в греческой мифологии владыка преисподней, а также сама преисподняя

Аирьяман, в иранской мифологии божество дружбы и исцеления

Айшма (Эшм, Асмодей), в иранской мифологии дух грабежа и злого дела

Ака Мана, в иранской мифологии дух злой мысли

Ака, в эскимосской мифологии отважный охотник

Александр Македонский, в античных легендах завоеватель и культурный герой

Али, в мусульманской традиции мифологизированный образ двоюродного брата и зятя пророка Мохаммеда

Аллах, в исламе единый Бог

Аманьегун, в мифологии африканцев йоруба герой

Амброзия, в греческой мифологии пища богов

Амедзоф, в мифологии африканцев эве потусторонний мир

Аментет, в египетской мифологии богиня запада

Амета, в мифологии вемале (Индонезия) один из перволюдей

Амеша Спента, в иранской мифологии божества

Амида (Амитабха), в буддизме будда

Амт, в египетской мифологии чудовище, пожирательница мертвых

Амфиарай, в греческой мифологии герой и прорицатель

Ананке, в греческой мифологии божество неизбежности, мать мойр

Ангелы, в иудаизме, христианстве и исламе бесплотные существа, служащие Богу

Ангро-Майнью (Ахриман), в иранской мифологии глава сил зла

Анзуд (Анзу), в шумерской и аккадской мифологии исполинская птица

Антака, в индийской мифологии «умертвляющий» бог

Антей, в греческой мифологии великан, сын Посейдона и богини земли Геи

Антенор, в греческой мифологии троянский старейшина, помогавший ахейцам

Антигона, в греческой мифологии дочь царя Эдипа

Антиклея, в греческой мифологии мать Одиссея

Анубис, в египетской мифологии бог – покровитель умерших

Ануннаки, в шумерской мифологии группа богов

Анхис, в греческой и римской мифологиях отец Энея

Ао, в китайской мифологии гигантская черепаха

Аорнит, в греческой мифологии река в Аиде, приток Стикса

Аполлон, в греческой мифологии бог – покровитель искусств

Апоп, в египетской мифологии огромный змей, враг солнца-Ра

Апсары, в индийской мифологии полубожественные женские существа

Аргонавты, в греческой мифологии участники плавания за золотым руном

Ардви, в иранской мифологии священный источник всемирных вод

Арджуна, в индийской мифологии герой

Арес, в греческой мифологии бог войны

Ариадна, в греческой мифологии дочь критского царя Миноса, возлюбленная Тесея

Аркадия, в греческой мифологии счастливая страна

Артур, в кельтском эпосе герой, в европейских легендах мудрый король

Асгард, в скандинавской мифологии небесный град богов-асов

Асингини, в мифологии африканцев бембе потусторонний мир

Аслан, в осетинской мифологии конь Урызмага

Асоп, в греческой мифологии речной бог

Аствихад (Асто Видат), в иранской мифологии персонификация смерти

Асуры, в индийской мифологии высший класс демонов

Асфоделевый луг, в греческой мифологии местность в Аиде

Атропос, в греческой мифологии одна из мойр, «неотвратимая»

Атум, в египетской мифологии демиург, бог солнца

Ах, в египетской мифологии элемент человеческой сущности, загробное воплощение человека

Ахеронт (Ахерон), в греческой мифологии река в Аиде

Ахерусиада, в греческой мифологии озеро в Аиде

Ахилл, в греческой мифологии герой

Ахурамазда, в иранской мифологии верховный бог, олицетворение доброго начала

Аша (Арта Вахишта, Аша Вахишта), в иранской мифологии одно из божеств Амеша Спента, персонификация истины, идеального распорядка в мире, а также обозначение небесного рая

Аякс, в греческой мифологии герой

Ба, в египетской мифологии один из элементов человеческой сущности, душа сердца

Баба-Яга, в славянских сказках злая старуха волшебница

Байаме, в австралийской мифологии творец

Байху, в китайской мифологии белый тигр, дух запада

Бальдр, в скандинавской мифологии бог, сын Одина

Бань, герой китайской легенды

Барастыр, в осетинской мифологии владыка загробного мира

Баубо, в греческой мифологии жительница Элевсина, развеселившая горюющую Деметру

Белет-Цери, в аккадской мифологии женщина – писец подземного мира

Бенбен, в египетской мифологии скала, возникшая из первоначального хаоса, фетиш Ра

Бесы, в христианстве злые духи

Богородица, в христианстве мать Иисуса Христа

Бодхисатва, в буддизме существо, принявшее решение стать Буддой

Брахма, в индийской мифологии бог – творец мира

Брахмалока, в индийской мифологии местопребывание Брахмы, в буддизме – раздел девалоки

Брахман, в индуизме воплощение всего сущего, абсолют

Брахтинг, в мифологии срэ (юг Вьетнама) загробная страна

Брендан, ирландский святой, герой легенды о плавании в Землю обетованную

Бриарей, в греческой мифологии сторукое чудовище

Бримо, в греческой традиции (у мистиков) именование богинь преисподней Гекаты, Деметры, Персефоны

Будда, в буддизме человек, достигший высшего предела духовного развития; основатель буддизма (Шакьямуни)

Буддакшетра, в буддизме поле влияния Будды

Буллима, в австралийской мифологии небо

Буни, в тунгусо-маньчжурской мифологии загробный мир

Бурак, в исламе чудесный конь, на котором Мохаммед совершил ночное путешествие в Иерусалим и вознесение на небеса

Бхага, в индийской мифологии бог, воплощение счастья, господин богатства

Бхуты, в индийской мифологии злобные демоны

Бяньчэн-ван, в китайской мифологии судья шестого судилища в аду Диюе

Вайтарани, в индийской мифологии река, разделяющая миры живых и мертвых

Вайу (Вайю), в иранской мифологии божество ветра

Вакх, в греческой мифологии одно из имен бога Диониса

Валумбе, в мифологии африканцев ганда смерть

Вальгринд, в скандинавской мифологии ворота в Вальхаллу

Валькирии, в скандинавской мифологии божественные девы, спутницы Одина

Вальхалла, в скандинавской мифологии чертог Одина

Вампиры, в мифологии народов Европы мертвец, встающий из могилы, «нечистый» покойник

Ванахейм, в скандинавской мифологии жилище богов-ванов

Вансычэн, в китайской мифологии «город напрасно умерших» в аду Диюе

Вансянтай, в китайской мифологии место мучений грешников в аду Диюе

Ваны, в скандинавской мифологии группа богов плодородия

Варуна, в индийской мифологии бог, связанный с космическими водами

Василий Новый, восточнохристианский святой

Вахрам, в иранской мифологии благой дух

Веетини, в полинезийской мифологии первый человек, отправившийся на тот свет

Вёльва, в скандинавской мифологии прорицательница

Вельзевул, в христианских представлениях демоническое существо

Вёльсунг, в скандинавской мифологии и эпосе потомок Одина, родоначальник Вёльсунгов

Вёльсунги, в германо-скандинавской традиции легендарный королевский род

Венера, в римской мифологии богиня любви и красоты, покровительница римлян

Вестейн, в скандинавской мифологии шурин Гисли

Вивасват, в индийской мифологии солнечное божество, отец Ямы и Ями

Вивахвант, в иранской мифологии отец Йимы и Йимак

Визарша (Визарш), в иранской мифологии дэв, препровождающий душу грешника в ад

Випунен, в карело-финской мифологии первый шаман

Вираз, в иранской мифологии праведник, посланный на тот свет

Вишну, в индийской мифологии бог

Ворукаша, в иранской мифологии мировое озеро

Ворью, в папуасской мифологии первый умерший

Вотан (Водан), в германской мифологии верховный бог

Воху Мана (Вахман), в иранской мифологии одно из божеств Амеша Спента, «Благая мысль»

Вукуб-Каме и Хун-Каме, в мифологии индейцев киче боги-правители подземного мира Шибальбы

Вурдалак (волкодлак), в славянской мифологии волк-оборотень

Вырий, в восточнославянской мифологии тот свет, рай

Высокий, в скандинавской мифологии эпитет-прозвище бога Одина

Гаваики, в полинезийской мифологии легендарная прародина, земля предков

Гавриил, в Библии архангел

Гала, в шумерской и аккадской мифологии злобные демоны подземного мира

Гандхарвы, в индийской мифологии класс полубогов

Ганеллон, герой европейских легенд о Роланде

Гармония, в греческой мифологии дочь Ареса и Афродиты, жена Кадма

Гаронмана, в иранской мифологии обитель богов, небесный рай

Гарпии, в греческой мифологии полуженщины-полуптицы

Геб, в египетской мифологии бог земли

Геенна (геенна огненная, гехинном), в иудаизме и христианстве обозначение ада

Геката, в греческой мифологии богиня мрака и колдовства

Гектор, в греческой мифологии герой

Гелиос, в греческой мифологии бог солнца

Гений, в римской мифологии дух-покровитель рода, персонификация внутренних свойств человека или местности

Гера, в греческой мифологии царица богов, жена Зевса

Геракл, в греческой мифологии герой

Герион, в греческой мифологии великан

Гермес Психопомп, в греческой мифологии Гермес – проводник душ на тот свет

Гермес, в греческой мифологии вестник богов

Гефест, в греческой мифологии бог огня и кузнечного дела

Гештинанна, в шумерской мифологии богиня растительности, сестра Думузи

Гиганты, в греческой мифологии чудовищные великаны

Гиес, в греческой мифологии сторукое чудовище

Гильгамеш, в шумерской и аккадской мифологии герой

Гипнос, в греческой мифологии божество сна

Гисли, в скандинавском эпосе певец и герой

Гиури, в папуасской мифологии пес-дема

Глам, в скандинавском эпосе живой мертвец

Голиаф, в ветхозаветном предании великан-филистимлянин

Гор (Хор), в египетской мифологии бог солнца, сын Исиды и Осириса

Горгоны, в греческой мифологии крылатые женщины-чудовища

Греттир, в скандинавской традиции скальд

Григорий, ученик святого Василия Нового, составивший его житие

Гуй, в китайской мифологии душа умершего, а также демон ада Диюя

Гуй-ван, в китайской мифологии князь демонов ада

Гуйсюй, в китайской мифологии мировая бездна

Гулу, в мифологии африканцев ганда божество неба

Гунмалнг, в австралийской мифологии страж того света

Гурии, в мусульманской мифологии прекрасные девы, услаждающие праведников в раю