Электронная библиотека » Вячеслав Денисов » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 12 марта 2014, 00:44


Автор книги: Вячеслав Денисов


Жанр: Боевики: Прочее, Боевики


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

От мощного удара по голове Антон выронил из руки шапку…

Ноги предательски подломились, став в одно мгновение тряпичными. Пытаясь заслониться от второго возможного удара, судья резко обернулся и поднял на уровень бровей согнутую в локте руку. Однако его тело, лишенное опоры и сотрясенное неожиданным ударом, понесло вниз по лестнице…

Антон, будучи откинутым не к перилам, а к стене, пытался всеми силами удержать свое тело. Но оно, подчиняясь незыблемому закону гравитации, неслось вниз. Он успел лишь заметить, что в руке одного из напавших зажата палка. Короткий обрезок металлической трубы, обмотанный толстым слоем медицинского пластыря.

Не давая судье прийти в себя после падения, двое мужчин, как грифы, метнулись на рухнувшее тело, и тот, что был с палкой, еще дважды ударил Струге по голове…

– Хватит!.. – остановил очередной взмах второй неизвестный. – Еще одного судейского трупа здесь не хватало! Переворачивай его…

Струге сопротивлялся, как ему казалось, изо всех сил. На самом деле его движения были скорее похожи на барахтанье младенца в люльке. Почувствовав во рту обжигающую, пахнущую спиртом жидкость, он понял, что ее вливают не для того, чтобы привести в чувство. Пришлось сглотнуть. Поток спиртного, проскальзывая в судорожно сжимающееся и расширяющееся горло, свободно вливался внутрь.

Пытаясь отвернуть голову, судья почувствовал, что его мертвой хваткой держат за лицо чьи-то руки.

А во рту стоял отвратительный запах рекой льющегося спиртного.

Если бы не этот, первый удар по голове, в одно мгновение превративший тренированное тело в вялый студень, Антону ничего бы не угрожало. Эти двое молодцев, что так старательно пытались из совершенно трезвого человека сделать абсолютно пьяного, не представляли бы никакой угрозы. Но эта тошнотворная боль в затылке…

Так долго бутылка водки не тянулась для Струге никогда… Боясь захлебнуться, он судорожно глотал и глотал, чувствуя приближающийся рвотный позыв. Спиртное слегка приглушило боль. И теперь вместо обширной боли Антон ощущал несколько местных ломящих очагов. Его били еще?..

Неужели в этой гостинице больше никто не имеет привычку ходить по лестницам?

И почему в гостиницу постоянно попадают, минуя охрану и бдительных дежурных, сомнительные личности?

Вопросы в затуманенном разуме менялись один за другим.

Мысли Антона, цепляясь за осколки сознания, никак не могли соединиться воедино и принять обоснованные очертания. Лишь бестолковые звуки, летающие вокруг, удалялись и спустя некоторое время возвращались. А еще был жар, вливающийся внутрь.

А потом все исчезло. Пропало, словно не было. Наступил покой и чувство легкого, невесомого счастья. Словно первый мартовский день детства. Первого и последнего дня детства, когда умер отец. И в тот момент, когда это известие пришло в его семью, в Антоне Струге перемешались эти два чувства. Еще не исчезнувшая беспричинная радость от первого дня наступившей весны и стиснувшая голову, словно тисками, боль утраты…

Он никогда за все прошедшие с того момента тридцать лет не вспоминал этот день. А сейчас, словно по наваждению, он ощутил это чувство перемешанных, совершенно несовместимых ощущений.

Струге лежал между восьмым и седьмым этажом гостиницы, посреди осколков разбитой бутылки.

На его голову чьей-то заботливой рукой была надета его же шапка. Вокруг него была спиртовая лужа…

Глава 6

Сознание ловило отдаленные звуки, а перед полузакрытыми глазами мелькали какие-то тени. С трудом разлепив веки, увидел рядом с собой Выходцева. Тот что-то внушал знакомой тетке и выпроваживал ее за дверь.

Что за тетка и где он мог видеть ее раньше? Бред какой-то…

Вопреки всем ожиданиям, очнувшись, он стал понимать столько же, сколько понимал в бессознательном состоянии. Те же бестолковые движения вокруг, те же гортанные звуки.

Да что такое, мать-перемать, происходит?!

– Очнулся, слава тебе господи! – заверещала тетка. – Превратили гостиницу черт знает во что!

– Не мешай, женщина, имя господа нашего с нечистым… – пробормотал Антон.

– Тьфу! – в сердцах произнесла женщина. – Доложу начальству!

– Не нужно никому докладывать! – донесся до Струге бас Выходцева. – Легче вам от этого не станет. Все, забыли!

– Щас, забыли! Я уже сотрудников вызвала! Судья он или не судья – мне все равно! Приедут, пусть разбираются!

А-а-а-а!.. Вот что это за тетка! Это та самая, что Максимку Меньшикова выпроваживала!

– У-у-у… Какая!

– А вы не мычите, гражданин!! – взбеленилась дежурная. – Завтра сообщат на работу, как вы тут квалификацию повышаете, тогда я посмотрю, как вы замычите!

– Да-а-а… Тогда я точно замычу…

С виноватым видом Выходцев выпроводил женщину за дверь.

Оторвав голову от подушки, совершенно пьяный Антон обвел мутным взглядом помещение. Возвращающийся от двери Борис, сидящие неподалеку Бутурлин и Злобин…

– Мать моя! Я в номере, что ли?! Боря, как я сюда попал?!

– Принесли, – раздался с какой-то ядовитой интонацией голос судьи из Мурманска.

– А кто?.. – Струге распространял в воздухе запах спирта.

– Люди добрые, – ответил Бутурлин, пока Выходцев усаживался в изголовье кровати Антона. – Как еще сил хватило сказать, кто вы и в каком номере живете? Вы же пьяны, как скотник, Струге! И это тот человек, который обещал мне жуткое утро после трех стопок водки? Вы – человек слова, Антон Павлович. Обещали нажраться до упаду – и сделали.

Отмахнувшись от Бутурлина, как от назойливой мухи, следователь наклонился над лицом судьи.

– Расскажешь все после. А сейчас соберись с силами, я тебя отсюда увожу. Говорил ведь!.. Говорил, что тебе нельзя здесь находиться!..

Усадив судью в положение, близкое к вертикальному, Выходцев стал надевать на Струге ботинки. Самым трудным оказалось насадить дубленку на его крепкое тело. Всякий раз, когда следователь пытался вдеть руку в рукав, Струге падал, как кукла. При этом он пытался рассказать москвичу, как упоительны в Тернове вечера…

Когда процесс одевания был закончен, Струге уселся на кровати. Судя по всему, какие-то молекулы разума все-таки пробились сквозь пелену опьянения.

– Один момент, Боря… Есть несколько способов похудания и выведения шлаков из организма… Долина утверждает, что это система «шесть»… – Опираясь на плечо Выходцева, судья поднялся. – Настаиваю, что это система «раз-два»…

Дойдя до туалета, он долго закрывал за собой дверь.

– Поражаюсь, как можно было надраться так молниеносно… – Бутурлин, качая головой, смотрел куда-то под карниз.

– В котором часу он вышел из номера? – спросил Борис Сергеевич, поднеся часы к лицу.

– За пятнадцать минут до того, как его принесли менты с седьмого этажа. И еще принесли вот это. – И Иван Николаевич выдвинул ногой из-под стола пол-литровую бутылку водки «Столичная». В ней еще оставалось немного жидкости. – Если верить их словам, то рядом с бездыханным телом уважаемого Антона Павловича были осколки еще какой-то тары. Кстати, он звонил жене. Может, дома что-то случилось?

– Ну, он же взрослый человек! – прошептал Злобин, доселе хранивший молчание. – Мог бы поделиться проблемой в этом случае, а не пить…

– Ну, пить-то проще.

– Да, спелись, голуби… – непонятно в чей адрес бросил Выходцев. – Антон!

Раздался шум бурлящей реки…

Судья вышел из туалета, но тут же зашел в ванную.

– Им кто-нибудь интересовался?

– Нет, – ответил Злобин.

Выходцев встретил Струге на пороге ванной, отнял от его лица полотенце и надел на влажные растрепавшиеся волосы шапку. Подхватив уже начинающего приходить в себя Антона под руку, он вышел и аккуратно притворил за собой дверь.

– Да, дела… – вздохнул Злобин. – Думаю, что сообщить о таком поведении судьи в ректорат академии – ваш долг, Иван Николаевич. Если мы создадим подобный прецедент, без юридических последствий, мнение о судьях может сильно пошатнуться. А оно благодаря Антонам Павловичам и без того невысокое. Слава богу, дело еще не дошло до прессы.

– Вы совершенно правы, друг мой, – согласился Бутурлин, разливая «Смирнофф» по рюмкам. – Если все оставить как есть, то не только в стенах академии, но и за ее пределами распространится слух об истинном лице российского правосудия. Из-за таких, как Струге, люди будут думать, что судьи если что-то и делают от души, так это бражничают. Ай, Струге, не ожидал… Ну, за Закон, Марат Михайлович!..


– …Да!! – рявкнул в трубку Лисс, услышав долгожданный звонок.

– Михаил Юльевич, это Саша. Приятное известие. Кажется, мы нашли дом, куда ездил следак с судьей. – Гул в трубке означал, что Бес разговаривает в машине.

– Ну?!

– Дом в Маврине, как я и думал. Там, оказывается, дача у «нашего» следователя. Хотели поближе дом осмотреть, но во дворе тварь маленькая так затявкала, что соседи стали рожи казать из окон. Все молчат, как рыбы, но одного старикана за пятисотку разговорить удалось. Он и пояснил. Думаю, после беды в гостинице он туда и направится…

– Прекрати лишний треп. – Почувствовав небольшое облегчение, Лисс опять превращался в строгого начальника. – Хорошо, что так уверен. Главное, чтобы твоя уверенность не встала раком перед действительностью. Где Ремизов?

Бес вынужден был признаться, что поиски главного палача бригады пока ни к чему не привели.

– Возвращайся, ты мне нужен. – Михаил Юльевич понял, что время действовать, так неожиданно отдалившееся, вновь приблизилось.


Выходцев выводил машину с гостиничной стоянки на дорогу. Пропустив толпу пассажиров перед входом в метро, он резко добавил оборотов и стал уходить от светофора первым. Опытный следователь понимал, что состояние Антона – не последствия тривиального возлияния. Он почти не был с ним знаком, но чувствовал, что Струге не относится к числу людей, готовых употребить спиртное при первом попавшемся случае. Понятно, что случилось нечто необычное, из ряда вон выходящее. Проблемы дома, как предполагал Бутурлин?

«Вряд ли, – думал, скосив взгляд на спящего судью, следователь. – Он из тех, кто проблемы решает, а не создает…»

Город превратился в скопище ярких мерцающих огней, но полюбоваться этим зрелищем Антон Павлович не мог. Он не спал, однако по мере того, как из организма выветривался хмель, в голову столь же быстро вползала боль. Во рту чувствовался привкус железа, и Струге, сидя с закрытыми глазами, молил лишь об одном – чтобы сотрясение не оказалось достаточным для отправления в стационар. Годы занятий спортом позволяли мыслить рационально, реально оценивая свое состояние. Сейчас он чувствовал себя середняком, нокаутированным супертяжем. Вскоре боль стала столь сильна, что пришлось открыть глаза.

– Боря, у тебя в машине воды нет?.. – Сухие губы шелестели, словно октябрьская листва по тротуару.

– Очнулся?! – обрадовался Выходцев. – Я думал, ты теперь до утра в отключке! Ты где так наклюкался, Антон?!

Струге, приняв протянутую бутылку минералки, зубами сорвал пробку и сделал несколько глотков. Прошептал:

– Суки! На нормальную водку денег не хватило, что ли?.. Денатуратом, гады, напоили. Ну, не суки ли?!

– Ты о чем? – Борис поочередно бросал взгляд то на дорогу, то на собеседника.

– А ты что думаешь, я в гостиничной столовке надрался?! Я тебя пошел встречать, Боря… Пешком по лестнице, будь она проклята… Двое архаров по голове палкой настучали, а пока я маму искал в пространстве, мне тонну бодяги в воронку залили! Ай, молодцы!..

– Антон… – Выходцев с сомнением посмотрел на взъерошенные волосы Струге. – У тебя на голове – ни ссадины, ни кровинки. Может, путаешь чего?

Вместо ответа судья наклонился и долго растирал лицо руками. К головной боли добавилось чувство тошноты от отравления. «Сейчас бы высыпать в рот активированного угля…»

– Боря, меня били по голове металлической трубой, обмотанной пластырем, толщиной в сантиметр. Какую ты хочешь кровь или ссадину? Дай мне боксерскую перчатку. Я тебя сейчас вырублю одним ударом, а ты будешь выглядеть, как на картинке. И тоже – ни кровинки… Мерзавцы знали, что делали. Я тебе скажу одну умную вещь… Завтра вся академия будет трубить о том, что терновский судья Струге нажрался в гостинице и валялся, оскорбляя человеческое достоинство, в общественном месте. Потом сверят табели посещаемости и выяснят еще одну интересную вещь. Оказывается, судья Струге, вместо посещения лекций и семинаров, бражничает в гостинице, как сапожник. Завтра же председателю моего областного суда сообщат, как я тут провожу время. А послезавтра меня отзовут, и я уеду первым же поездом. Просекаешь тему, Боря? Меня хотят отключить от игры. Впрочем, почему – «хотят»? Они это уже сделали… Человек, который направил этих ребят бить меня по бестолковке трубой, – не уличный криминалитет! Он очень хорошо знаком с системой судейских взаимоотношений. Это вообще прецедент для отставки судьи Струге. Лишат полномочий, и дело с концом. А если до Воронова дойдет, как я тут досуг провожу… Одним словом, плохо дело, Боря. Сделано грамотно. Только я почему-то уверен, что мой нокаут – это только начало моего отстранения. Будет еще что-то, обязательно будет…

– Черт… – Сыскная логика Выходцева не могла выстроить из объяснений домик. – Да тебя проще прибить было, нежели такие козни строить!

Струге усмехнулся:

– Не скажи… Два трупа судей в течение трех дней в одной и той же гостинице. Перебор, не правда ли? Просто тенденция какая-то… Вся московская милиция на ногах уже через час будет! И потом, ты просто не представляешь, Борис, всю суть отношений в судебной системе. Для судьи на моем месте было бы лучше, если бы его на самом деле прибили. Ты не можешь знать, а я прекрасно знаю, что сейчас начнется! Тут профессионал работал, знаток истинного положения вещей. Знал, зараза, что мне сейчас будет не до расследований и не до свидетельств! Я сейчас шкуру свою судейскую спасать буду. И был уверен, что завтра я уже пойду покупать билеты до Тернова… Господи, у тебя обезболивающее какое-нибудь есть?!

Пришлось свернуть к ближайшей больнице. Оба понимали, что оказание помощи будет означать запись в книге приема больных и, как следствие, сообщение в милицию о характере травмы и алкогольном опьянении пострадавшего. Пришлось лгать. Струге на это не годился, так как не знал названий ни одной улицы для объявления своего эфемерного места жительства. В голове вертелся лишь собор Василия Блаженного, Красная площадь и Третьяковка.

– Доброслободская, 20, – без тени смущения произнес Выходцев врачу, записывающему данные Струге. – Неподалеку от магазина «Елки-палки».

– Полный покой, пироцетам и кетанол внутримышечно. Алкоголь, телевизор и… – Врач с сомнением посмотрела на Антона, словно сомневаясь, что последнее вообще стоит говорить, – … и чтение исключить.

Дорога в Маврино показалась Антону дорогой в ад. Прижимая к лицу мокрое полотенце, он крепился, чтобы не застонать. Привкус крови изо рта исчез, однако теперь, после введения глюкозы и обезболивающего, на языке, словно пропитав его насквозь, висел горький вкус кетанола.

– Боря, зачем этим людям так необходимы документы директора завода? Точнее – Баварцева, которые передал Феклистову Пусыгин? Если предположить, что банду ведет грамотный юрист, со знанием уголовного процесса, то он должен прекрасно понимать, что этими бумагами судья не вправе воспользоваться как вещдоками. Это не тот случай, когда ценна любая бумажка. Это я тебе как судья говорю…

Следователь пожал плечами, а Струге, немного помолчав, продолжил:

– Пусыгин пишет, что не считает нужным доверять той следственной группе, что работала на заводе… – Антон убрал от лица полотенце. – Как бы то ни было, мы до сих пор не знаем содержания тех листов. Тут специалист нужен…

Несмотря на поздний час, машин на улицах меньше не становилось. Лишь когда Выходцев вывел «Волгу» за Кольцевую, он позволил себе расслабиться и добавить оборотов. Молча переваривая в голове все сказанное судьей, он продолжал его слушать и кивать головой…

«Завтра первым же делом, с самого утра, поеду в академию. Если Антон прав, то вскоре я могу остаться без толкового помощника. Пусть пока «стажер» разбирает в кабинете документы этого Баварцева… Парнишка он упрямый, хоть и сырой. Опять же с ментами в отделении нужно договориться! Еще не хватало, чтобы Струге подрубили на чьей-то кляузе! Не нравится мне этот Бутурлин, ох не нравится…»

Мысли бессвязно вертелись в голове. Нужно было успокоиться и начать выстраивать более-менее приемлемые версии. Вчера, сегодня, завтра… Пока еще за горло следователя никто не берет. Но стоит расслабиться и начать планомерную работу, как прокурор неожиданно схватит за горло. «Что сделано за эти дни, Выходцев?» «Если нет перспектив, советую отработать то-то и то-то!»… И попробуй не отработай эти версии человека, который знает о сути дела лишь понаслышке! И тогда придется совмещать намеченную планомерную работу с отработкой бесполезных вариантов начальника.

«Все это давно съедено и пережевано… – поморщился Борис Сергеевич. – Главное, чтобы Антон держался».

Наклонившись к панели, Струге посмотрел в уличное зеркало заднего вида. Свет мощных фар бил в глаза, как сценический софит. Машина пристроилась к ним сразу после пересечения МКАД и уже несколько километров не отрывалась более чем на пятьдесят метров.

– Боря, на «Волге» номера прокурорские? Я что-то не обратил внимания.

– В любом случае не эти, милицейские! – Выходцев автоматически бросил взгляд на зеркало. – Не синие… Тебя та «бомба» беспокоит? Не волнуйся, здесь очень много населенных пунктов на протяжении добрых двух десятков километров. Не вопрос, что она едет за нами.

– Меня беспокоит то, что водитель «БМВ»-«семерки» вот уже десять километров позволяет болтаться перед собой какой-то раздолбанной «Волге». Ведь он может обойти нас в любой момент, как только захочет. Однако не хочет… Черт, у меня уже бред преследования начался. – Струге снова уткнулся в полотенце.

Глава 7

Несмотря на то что Лисс каждую минуту думал о местонахождении потерявшегося после инцидента в гостинице Струге, к новости о том, что судья найден, он оказался совершенно не готов. Поэтому и взял тайм-аут, приказав Бесу немедленно возвращаться в свой дом. Коротко выслушав доклад, Михаил Юльевич, которого всегда вела мысль о том, что, если хочешь что-то сделать хорошо – сделай это сам, быстро вышел во двор и сел на заднее сиденье «БМВ». В машину сели еще трое во главе с Сашей, и двигатель, не успевший даже остыть на февральском морозе, снова стал работать в полную мощь.

Очень давно, лет десять назад, когда водка была крепче и безопаснее и люди были доверчивее, Лисс дал себе слово идти на крайние меры лишь тогда, когда будет создаваться угроза его жизни. Со временем менялись водка, люди и воззрения. Что такое «его жизнь»? Десять лет назад под этим понятием он осознавал свою возможность дышать, видеть окружающий мир и умение наслаждаться его дарами. Время шло, и он понимал, что ценности меняются, приобретают новое, неведомое ранее для него звучание. Сейчас, сидя на кожаном сиденье шикарной иномарки, он в очередной раз задал себе этот вопрос. Чему именно угрожает опасность в лице живого, дееспособного Струге? Его жизни? Но Струге и не думал о том, чтобы его лишать возможности дышать и видеть окружающий мир… Просто у него в руках документы, которые могут оказаться для Лисса роковыми после предания их огласке. И надвигающаяся тень этого судьи заставляла расходиться по коже волнам озноба. Просто поменялись ценности. Теперь жизнью для Лисса были его заправки, дома, власть и возможность делать то, что он хочет, и сразу же после того, как появится такое желание. Всего этого его мог в одночасье лишить человек по фамилии Струге. Человек, попавший в водоворот волею случая. Самым раздражающим в этой ситуации было то, что судья попал в водоворот, раскручиваемый самим же Михаилом Юльевичем.

Был Феклистов, была надежда на то, что «сработать» можно с ним. Не получилось, Феклистов отказался. Пришлось ошибку исправлять самым дорогостоящим способом. Теперь на дороге стоит Струге, вина которого заключается лишь в том, что он стал носителем чужих секретов. Наблюдая за его поступками, можно с уверенностью утверждать, что он попрет напролом так же глупо, как и Феклистов.

– Господи, что делать-то? – вздохнул Михаил Юльевич. – Хоть и немного таких, да ведь и их всех не перестреляешь…

В уголовном деле, по которому Феклистов должен был вынести приговор, ни единого раза не значилась фамилия Лисса. Баварцев и еще с десяток слюнтяев, которых можно связать одной веревкой. В любом другом случае с потомственным тракторостроителем, как и с остальными, можно было бы распрощаться и, занеся в списки отработанного «материала», забыть. Однако потерять память о Баварцеве мешал все тот же Феклистов. Этот законник распутывал клубок под названием «судебное следствие» с таким усердием, что уже через два месяца дело снова вернули бы в органы внутренних дел для дополнительного расследования. Баварцев утверждает, что законы сейчас изменились и никаких доследований уже быть не может. Просто оправдают. Но Лиссу хотелось хохотать, когда он слышал это. Оправдают одни – займутся другие, только более серьезные и деятельные люди. В адрес ментов полетит куча представлений и предупреждений, и тогда вся работа, проведенная на заводе с той следственной группой, окажется сизифовым трудом. А ее выводы – филькиной грамотой. Продавать трактора в Иран, минуя заводскую бухгалтерскую документацию и международные соглашения, нельзя. Едва делом «оправданного» Баварцева займутся органы госбезопасности, можно начинать сбор вещевого мешка для отправки в СИЗО. Из-за спины десятка уродов в масках выйдет очередной следователь, подойдет к Лиссу и на ухо прокричит: «Низя-я-я-я!!!» Нельзя воровать, не делясь с государством…

Михаил Юльевич вздрогнул от этого крика и пошевелил плечами. Понимающий Саша протянул ему пачку сигарет. Машина мощно всасывала под себя блестящее полотно дороги, а стекло, расходясь веером по обе стороны, оглаживала лента падающего снега. Мистическая картина движения, кажущаяся вечной…

– Саша, как ты думаешь, судьи попадают на суд божий?

– Конечно. – Бес лениво пережевывал жвачку и совел при виде убегающего под колеса потока. – Только, шеф, у них там, как обычно, все куплено. Сто пудов, что у них в небесной кассации свои архангелы.

Помолчали.

– Лисс, у нас по курсу, в сотне метров, очень странная машина. Я ее вчера у гостиницы видел. – Голос водителя, повернувшего голову вполоборота, был слегка взволнован. – Мне кажется, на ней следак к Струге приезжал…

Лисс округлил от удивления глаза и полез вперед. Почувствовав у себя на плече знакомую руку, водитель добавил оборотов, и свет мощных фар осветил номер с флажком России.

– В душу мать!.. – матюгнулся Лисс. От его умиротворенного настроения не осталось и следа. – Это же прокурорская «Волга»! «Волга» Выходцева. И это, братки-мазурики… – Он пригляделся. – Забодай меня олень! В машине – Струге!!

Рухнув обратно, Михаил Юльевич стал лихорадочно думать о перспективах дальнейшего выполнения намеченного плана. Дорога в гору превращалась в дорогу под откос.

– Может, расстрелять их к лешему, да и дело с концом? – предложил Бес.

– Ты, бля, – вспылил Лисс, – в милитаристическом угаре! Башкой нужно не только жевать, но и думать! Хотя бы иногда!.. Может, вообще всех судей да следователей в Белокаменной перебьем да поедем в Мрянск?! А потом за ФСБ примемся?!

– Я согласен. – Саша знал, что эта вспышка гнева не что иное, как поощрение его решительности. Лисс сейчас отойдет и начнет ему, Бесу, со всей серьезностью объяснять, почему нельзя заниматься беспределом. Условия этой игры подразумевались заранее. Бес специально произносил вслух глупость, что давало Лиссу возможность поступить обдуманно и правильно. Саша очень тонко чувствовал натуру своего хозяина, поэтому в глазах окружения всегда выигрывал. Сейчас Лисс, натолкнувшись на неправильное предложение, быстро найдет выход из ситуации. Умение вовремя предложить глупость в угоду хозяину, чтобы в глазах подчиненных тот выглядел разумным, – это качество, которым пользуются не только в криминальной иерархии…


За несколько километров до поворота к Маврину Выходцев усмехнулся:

– Все, Антон! Твой бред преследования свернул в сторону.

– Я бы на их месте, увидев твои номера, сделал бы то же самое… – Струге уже пришел в себя. Лишь туман от выпитого по-прежнему мешал мозгу работать в полную силу. – Боря, тебе завтра придется очень сильно постараться.

– Ты о чем?

– Об академии и администрации гостиницы.

– Да перестань ты! – рассердился следователь. – Как будто за одну пьянку тебя могут выпереть с работы! Кто хоть раз в жизни не попадает в подобный жир ногами?! Так судей не напасешься…

– Напасешься. – Струге опустил стекло и подставил лицо под обжигающий кожу воздушный поток. – Президент не успевает удостоверения подписывать.

– Не волнуйся, завтра все улажу. Вот и приехали… К весне нужно будет метров сорок сетки-рабицы подкупить. Забор у меня совсем развалился…

«Эх, дорогой Боря… – думал Антон, откинув голову на подголовник сиденья. – Мне бы твои проблемы. Не обиделся бы, честное слово! Я бы легко отгородился от них сорока метрами сетки-рабицы…»

Трезор, встав на задние лапы, яростно вылизывал ухо присевшему Выходцеву и шептал хозяину о произошедших событиях. Вскоре то, что не успел поведать верный пес, дополнил сосед по даче Василий Абакумович. Бывший военный хирург, получивший дачу в отличие от Выходцева не по наследству.

– Три часа назад похоронная команда приезжала, – первое, что сказал он, перегибаясь через щербатый забор. – Я говорю – «братва, никто не умер». А они мне – «не волнует, вот квитанция об оплате». – Улыбнувшись в последний раз, он посерьезнел. – Тебя спрашивали, Борька.

– Синий «БМВ»? – поинтересовался Струге.

– Ага. Синий. А вот насчет марки…

Обратные сборы составили ровно одну минуту. Неприятное чувство вползало Антону под одежду.

Снова запирая на ключ дверь ветхого домика со всеми удобствами, Выходцев заметил:

– Эх, так и не вошли в дом… Хочу летом его снести, Антон. Кирпича для нового дворца уже навез, блоки под навесом… Некогда только этим заниматься, некогда…

– Боря, я сяду назад и лягу на сиденье.

– Зачем? – опешил Выходцев.

– Спать хочу, – отрезал Струге. Укладываясь на просторное сиденье, он вполголоса бормотал: – Сюда приехали вдвоем, обратно едешь один… Чем черт не шутит?

Машина следственного отдела прокуратуры выехала с территории садоводческого общества в двадцать два часа пятнадцать минут. Еще через семнадцать минут она миновала поворот, за которым скрылся преследовавший их «БМВ».

– Смотри, Антон!.. – Выходцев не смог подавить улыбки. – Какая привычная глазу картина: темные березки, белый снег и стоящий на перекрестке германский автомобиль. Чисто русская картинка для центральной части России. Ты не знаешь, кого можно в это время ожидать в такой глухомани?

– Нас, – буркнул Антон.


– Вот они, вот они!..

Водитель «БМВ» пригнулся за рулем, словно это движение могло помочь огромной машине припасть к земле и стать невидимой.

– Сколько их в салоне? – поинтересовался Лисс.

– Один, – ответил за водителя Саша. – Двое приехали, один уехал. Наш друг Струге остался на даче. Просто ненавижу людей, которые считают себя гениями, а других – идиотами. Ладно – судья, но этот следак-то?! Мог бы хотя бы предположить, что мы выйдем на место вынужденной зимовки Струге! Нет же, привез его с чистым сердцем и оставил. Упокой, господи, душу…

– То есть – гений, конечно, – ты, а идиоты, как получается, – они? – перебил Михаил Юльевич. – Ладно, везите меня к нашему правоведу. Собака есть во дворе?

– Психопатичная шавка размером с шапку. Ее Выходцев, наверное, истязал в детстве…


Две пожарных автомашины, три автомобиля милиции и карета «Скорой помощи» прибыли в Маврино уже через десять минут после первого поступившего звонка. Все службы были уже оповещены, а звонки не прекращались. Из разных концов Маврина испуганные люди звонили и сообщали о странных явлениях, происходящих в этом садоводческом обществе. Понимая, что понять природу их возникновения можно лишь на месте, дежурные только подтверждали об уже принятом сигнале.

– Я так скажу… – говорил невысокий мужик пенсионного возраста расспрашивающему его при зареве пожара милиционеру. В руке он держал тонкую цепочку, конец которой был прочно закреплен на ошейнике маленького лохматого пса. – Общество наше, садоводческое, скорее похоже на поселок, нежели на дачи. У людей в городе квартиры имеются, но тянет на природу. В тишину и покой, где можно забыться от мирских сует и реальностей каменных джунглей. Поэтому здесь каждый знает всех. Люди тут разношерстные, от писателей до археологов и физиков-ядерщиков. Что касаемо того дома, который стоял на этом месте всего полчаса назад, то могу пояснить следующее. Жил в нем следователь прокуратуры Борька Выходцев. Это его зверь, – он кивнул на собаку. – Я ему еще пять лет назад говорил: «Боря, поставь ворота железные да забор каменный, пока тебе ранетку с плеч не сбили!» Вы думаете, он прислушался? «У меня, – говорит, – дед, пулемет на крыше стоит». И где теперь этот пулемет? Там же, где и крыша.

– Прервемся, – поморщился следователь, который не мог написать в протоколе еще ни единого слова по существу. – Что именно произошло?

– Что произошло? Да ничего особенного. – Дед возвел взор к сияющему огнями небу, пытаясь отыскать в нем достойный для сравнения пример. – Вот, помню, в сорок третьем, под Луганском, немца мы окружили, а он ночью решил это окружение прорвать…

– Дедушка, у меня от мороза пальцы посинели. Что случилось-то?! Последствия я вижу, а как все начиналось?! Почему у дома крышу-то сорвало?

– Не крышу, а два этажа, – поправил дед. – Ну да, и крышу, понятно, тоже. Дом Борьке по наследству от отца достался… В общем, спим мы со старухой, вдруг – бабах! Я вскочил, думаю – приснилось. Меня после фронта постоянно воспоминания мучат. После контузии на Первом Белорусском и Втором Украинском…

– Поближе к делу, – напомнил молоденький следователь.

– Ага. Так вот, часов эдак в двенадцать проснулся я от странного шума. Вроде – взрыв. Старуха визжит, кричит – звони в «Службу спасения»! А я в окно выглянул – какая тут может быть служба спасения? Мансарда Выходцева по небу летит и по всей улице рассыпается. Потом опять – бабах! – и от Борькиного дома целый угол отлетел. Потом снова – бабабах! – и одно крыльцо с козырьком осталось. А еще через минуту слышу – автоматные очереди гремят. Точно тебе говорю – из «шмайссера» очереди. И потом все стихло. Честно говоря, я знал, что этим все закончится. Последние три дня Борька меня совсем замучил. «Возьми Трезора» – «отдай Трезора», «возьми Трезора» – «отдай Трезора». А мне этот лохматый постоялец, как серпом по… Короче, надоел. Трупы есть?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации