Текст книги "Царство призраков"

Глава 6

МЕЙСОН

Мейсон уставился на огромную карту Северной Америки, растянувшуюся перед ним на пробковой панели. Несколько канцелярских кнопок, прикрепленных в различных местах континента, обозначали места, которые потенциально могли заинтересовать Сновидицу.

Как она путешествовала? Ее паспорт остался в Черной Лощине. Девушка не могла пересечь границу без соответствующих документов, и, насколько ему было известно, в Британской Колумбии не нашлось ни единого свидетельства, что она поменяла водительское удостоверение. По крайней мере, так утверждал нанятый Реймондом частный детектив. В досье, собранном на ее имя, не оказалось ни сведений о банковских счетах или кредитных картах, ни каких-либо следов официально выданного удостоверения личности, соответствующего ее возрасту и внешности.

Мейсон полагал, что она вряд ли нуждалась в наземном транспорте, однако слишком увлекаться этой теорией не стоило. И не потому, что считал это невозможным, а в силу того, что Реймонд и Андреа Делаторн вряд ли смогут это принять.

Ирония заключалась в том, с какой легкостью они поверили в зловещие деяния Сновидицы, при этом упорно отвергая возможность того, что их дочь способна перемещается по свету с помощью иных миров.

Мейсон рассеянно теребил пальцами свои жесткие светлые кудри, сжимая челюсть и пытаясь решить, с чего начать. Это был внеурочный проект, своего рода факультатив. Фактически он не согласился участвовать, однако приходилось постоянно себе напоминать, что у него есть работа и люди, которые нуждаются в нем.

Тем не менее желание все бросить и улететь в Нью-Йорк бурлило в нем, как содержимое горячего котла, готовое вот-вот вскипеть. Подруга Мии Ханна Клири, устроившаяся визажистом в Нью-Йорке, заметила девушку в городе. Несмотря на плотный график, Ханна согласилась пообщаться по телефону. Мейсон об этом не просил, но родители Мии прислали ему электронное письмо с номером ее телефона.

Мейсон плюхнулся в кресло и набрал номер. После нескольких гудков в трубке прозвучал женский голос.

– Алло?

– Мисс Клири, это Мейсон Эванс. Надеюсь, я не слишком поздно?

– Вовсе нет! Спасибо, что позвонили… Доктор Эванс, правильно?

– Просто Мейсон. – Оставив Черную Лощину позади, он перестал упоминать свою должность, представляясь за пределами клиники.

– Зовите меня Ханна, – попросила она, на заднем плане послышался звук шуршащих пакетов с продуктами.

– Конечно. Ханна.

– Итак, – начала она, – полагаю, вы хотели поговорить о Мие?

– Да… – Мейсон замолчал, не зная, с чего начать. – Не сочтите за грубость, но хотелось бы внести ясность – вы абсолютно уверены, что видели Эмилию Делаторн?

Ханна рассмеялась, и Мейсон почувствовал, как напряжение спадает. У девушки было чувство юмора.

– Понимаю ваши сомнения, – сказала она, – но я готова поклясться собственной жизнью. Мы знакомы с детства. Мия всегда была особенной.

Мейсон нахмурился.

– Что вы имеете в виду?

– Не знаю, – вздохнула Ханна. – Она словно обладает шестым чувством.

Мейсон выпрямился и потянулся за блокнотом.

– Думаете, она экстрасенс?

– Нет, не совсем. – Последовала пауза, затем послышался характерный звук, как будто макароны или рис высыпали в кастрюлю. – Я бы сказала, она держит руку на пульсе у каждого. Она эмпат и видит чувства, которые обычно пытаются скрыть.

Мейсон провел пальцем по знаку вопроса, который он начертил им на чистом листе.

– Простите, если вопрос покажется вам неуместным, но вы верите в Сновидицу?

Ханна шумно вздохнула.

– Да. Возможно, звучит глупо, но как я могу не верить после того, что произошло в Черной Лощине?

– Вовсе не глупо, – пробормотал Мейсон. – Мне просто любопытно, считаете ли вы, что Мия действительно была ею одержима.

– Если честно, – задумалась Ханна, – трудно судить, кто кем овладел на самом деле.

Мейсон знал правду – Мия была Сновидицей. Он убедился в этом на собственном опыте, но ему стало интересно, знают ли друзья Мию лучше, чем ее семья. Насколько Мейсон мог судить, Мие повезло: лучшая подруга хорошо ее знала.

– Есть что-то еще, что вы могли бы рассказать, Ханна? Что угодно.

– Ну, на мой взгляд, она выглядела отлично, – усмехнулась Ханна. – Конечно, она могла бы и позвонить, но уверена, у нее есть причины избегать общения.

– Вас это не беспокоит?

– Нет. – Снова пауза. – Нью-Йорк полон мистики. Часовня Святого Павла, Малберри-стрит, дом Эдгара По, где он написал «Ворона», – одним словом, загадочных мест здесь предостаточно. И если Мия каким-то образом связана со Сновидицей, думаю, вполне логично, что она посещает места, таящие в себе историю. Возможно, это ее способ разобраться в том, что с ней происходит, оставляя бремя Черной Лощины в прошлом.

Мейсон встал и подошел к карте. Ханна не ошиблась. Южный сосед Канады не чурался суеверий. Множество новостных репортажей, блогов и документальных фильмов подробно посвящены призракам и одержимости демонами. Осталось только понять, имеет ли к ним отношение Мия. Взгляд Мейсона прошелся по штату Нью-Йорк и замер на печально известной отметке на Лонг-Айленде – Амитивилль.

Возможно, круг поисков удастся сузить.

– Спасибо за вашу откровенность, – поблагодарил он, поспешно завершая разговор, пытаясь поспеть за идеей, только что родившейся в его голове.

Попрощавшись с Ханной, Мейсон прыгнул в кресло и подкатился к столу. Домов с привидениями оказалось пруд пруди, однако, если отобрать среди них самые громкие и жуткие случаи за последнее время, возможно, появится надежда напасть на след Мии.

Просмотрев десятки сайтов, он пришел к выводу, что лишь единицы выглядели достаточно убедительно, чтобы оправдать визит Сновидицы. Он искал нечто значительное, но не попавшее в поле зрения популярных СМИ… нечто вроде Черной Лощины.

Чаще других упоминались два штата: Западная Вирджиния и Луизиана. Поскольку Западная Вирджиния располагалась ближе к Нью-Йорку, Мейсон решил начать поиски оттуда, и долго копать ему не пришлось.

Доун Макинтош предъявляет обвинения в сокрытии информации о призраках риелтору, продавшему ей недвижимость по заниженной цене в Саммерсвилле.

Мейсон бегло прочитал статью, она взбудоражила его интерес.

Жительница Саммерсвилля, уже потратившая тысячи долларов на услуги популярной команды «Охотники за привидениями», утверждает, что злые силы, терроризирующие ее дом, стали лишь активнее. Столкнувшись с осуждением соседей и равнодушием местного пастора, отчаявшаяся миссис Макинтош обратилась к специалисту по неизвестной практике, которую описала как «разновидность колдовства». Сообщается, что ведьма, чье имя осталось неизвестным, согласилась бесплатно очистить дом миссис Макинтош. По словам хозяйки, ее визит дал результат. Миссис Макинтош описала специалиста как молодую девушку. Та не представилась и лишь назвала себя «кем-то вроде ведьмы».

Открыв новую вкладку, Мейсон прочесал объявления о ведьминских услугах в Западной Вирджинии, но не нашел никого, кто подошел бы под описание Доун Макинтош. Тот факт, что миссис Макинтош, давая интервью, старалась избегать деталей, лишь усугубил подозрение Мейсона, что эта девушка – «кто-то вроде ведьмы» – лучшая зацепка из всех, что у него имелись. Шансы на успех оставались мизерными, но в его сердце горело желание выяснить, верна ли догадка. А кроме того, разве не будет работать бесплатно лишь тот, кому деньги ни к чему?

Мейсон почесывал руку, впиваясь ногтями в кожу. Зудело где-то глубоко, будто у самой кости.

Если бы только он мог узнать наверняка.

Зуд усилился, превратившись в жжение, кончики пальцев внезапно стали скользкими от влаги. Мейсон заметил кровь на внутренней стороне предплечья, рядом со странным черным полумесяцем, появившимся после визита родителей Мии.

Он пытался его игнорировать, наивно ожидая, что тот просто исчезнет. Но нет, метка осталась на том же месте, где и появилась.

Голос… был ведь еще и голос?

Если ты ищешь истину, я поделюсь ею с тобой.

Мейсон резко подпрыгнул, крутанув кресло так быстро, что отвалилось одно из колесиков.

– Кто здесь! – Его голос дрогнул, взгляд заметался по пустой комнате.

Слуга, – ответил голос.

Мейсон не верил, однако знал, что порой это лучший выход.

– У меня…

У тебя нет галлюцинаций, – голос звучал мягко, успокаивающе. – Помни, ты решил отказаться от рационализма.

Мейсон крепко зажмурился. Неприятно признавать, но голос был прав. Никто из его родственников не страдал психозом, да и состояние самого Мейсона, не считая эпизода в Черной Лощине, никогда не вызывало опасений с медицинской точки зрения. Со временем он пришел к выводу, что все случившееся с ним в Черной Лощине было реальным – с первой минуты и до последней.

Неужели настолько неправдоподобно, что его снова начали преследовать таинственные голоса и загадочные истины именно в тот момент, когда он решился на поиски Мии – Сновидицы и пропавшей девушки в одном лице?

Нет, нисколько.

– Почему я должен тебе верить? – дрожащим голосом спросил Мейсон, затем откинулся на спинку стула и оглядел кабинет.

Я не прошу доверия, – ответил голос. – Но могу обещать правду.

– Звучит неубедительно, – возразил Мейсон.

Голос на мгновение замолчал, по-видимому, обдумывая сказанное Мейсоном.

Я не умею лгать, – произнес он наконец. – Я отвечу правдой на любой твой вопрос.

Как бы Мейсону хотелось, чтобы с ним была Ама. Она бы сказала, что делать; она всегда знала, но попросить у нее совета сейчас не было возможности.

Придется встретить бурю в одиночку.

– Ладно, – фыркнул Мейсон, взглянув на отметину на руке. Рана начала затягиваться, а жгучий зуд сменился легким пощипыванием. – Кто помог Доун Макинтош очистить ее дом?

Та, кого ты ищешь.

Сердце Мейсона бешено заколотилось в груди. Интуиция его не подвела.

– Она все еще в Саммерсвилле?

Нет.

– Тогда где? – требовательно спросил он.

Не знаю.

– Я думал, ты знаешь все, – недовольно проворчал Мейсон.

Я никогда не утверждал подобного. Я лишь сказал, что отвечу правдой на любой твой вопрос.

– Почему же ты не знаешь ответа именно на этот вопрос? – допытывался он.

Потому что объект твоего любопытства – не человек. Она – бог во плоти. Боги появляются и исчезают, когда им заблагорассудится, порой бесследно. Она – хаос; ее не связывают законы вашей реальности. Она выше их.

Приняв поражение, Мейсон откинул голову назад и закрыл глаза.

– Как же тогда мне ее найти?

В комнате воцарилась тишина, но затем голос вновь заговорил.

Твою богиню породило насилие, к насилию она и вернется.

Мейсон распахнул глаза. Ну конечно. Богиня или нет, но люди – рабы своих привычек. Их тянуло к старым привычкам, к уже знакомым сценариям, проживаемым в течение жизни – или в случае Мии в течение нескольких жизней.

Гавран неоднократно твердил об этом. Мейсон хорошо помнил его жуткие бездонные глаза и широкую, острую как нож ухмылку.

Все в мире циклично.

Глава 7

КАЙ

Кай преследовал конкретную цель, уводя Мию из «Гадких пик». Его взгляд шарил по стенам цвета ржавчины, пока не наткнулся на узкий переулок, протянувшийся за одним из зданий. Голод разгорался все сильнее, призывая утолить острую потребность. Не в силах сдерживаться, Кай схватил Мию за руку и увлек в темноту.

Высоко в небе висела луна цвета кости; стрелки часов давно миновали девять, и на многие мили вокруг не было ни души. А даже если кто-то был рядом, Каю было наплевать. Огонь желания полыхал внутри, поднимаясь по ребрам к груди, где гулко билось его сердце.

Прижав Мию к стене, он прикусил ее губу и обхватил руками бедра. Девушка обвила пальцами его запястье и направила ладонь парня себе между ног. Ее вздох, сладкий и отчетливый, был для него музыкой. Мгновение спустя она стянула с себя джинсы и дернула его ремень.

В реальном мире секс ощущался гораздо приятнее. Все воспринималось острее – запах ее кожи, пот, тихие вздохи. Даже оргазмы казались ярче.

Все чувства пробудились к жизни, стоило только ему ощутить, как она кончает, крепко сжимая его бедрами. Девушка заглушила крик, уткнувшись в его плечо, а после испустила долгий, прерывистый вздох.

Во сне все было иначе, как будто не хватало какой-то важной детали.

Как только ее стопы коснулись земли, она подхватила свои джинсы, валявшиеся на мощеной дорожке, и повалилась вперед, прижавшись к груди Кая. Он обнимал ее обеими руками, наслаждаясь теплом ее тела, пока она с улыбкой не отстранилась.

– Не смог дотерпеть до отеля? – Мия стерла пот со лба, ее лицо все еще пылало.

Кай провел пальцами по царапинам на животе, оставленным ее ногтями.

– Так гораздо веселее.

Мия указала на его брюки, пока он застегивал ширинку и надевал ремень.

– Веселье могло продлиться дольше, если бы мы немного потерпели.

Кай беспечно пожал плечами, подошел к ней ближе и обнял за плечи. Неуклюже переставляя вялые ноги и то и дело задевая плечами кирпичные стены, они, пошатываясь, вышли из переулка.

– Люблю смотреть, как ты ставишь мужиков на место.

Ее щеки вспыхнули.

– Ты только поэтому ушел?

Кай задумчиво хмыкнул.

– Я уже собирался уходить. Но для нижней половины моего тела это стало последней каплей.

Мия хихикнула. Они вышли на главную улицу.

– Прости. Хотя нет, мне не жаль.

– Ты чудовище, – прошептал он ей на ухо, а затем слегка прикусил.

Как только они оказались под светом фонарей, Кай едва не налетел на растерянного прохожего, но ловко увернулся от столкновения. Краска схлынула с лица пожилого мужчины, когда его огромные, как блюдца, глаза скользнули взглядом по внушительной фигуре Кая. Незнакомец отшатнулся и поспешил прочь.

Кай проводил его свирепым взглядом, ритмичный треск цикад будоражил его слух. Он никак не мог понять, откуда взялось ощущение липкости на коже. Это все знойное лето или причина кроется в другом? Куда бы он ни направился, всюду он привлекал внимание, как пятно крови на белой рубашке. Временами он задумывался, не сочится ли ярость сквозь его поры. Могут ли люди учуять запах заряженного ружья со снятым предохранителем? Сморщив нос, Кай поборол желание наорать вслед ублюдку, который таращился, словно он передушил целую корзину крольчат.

– Этот город смердит зомби, – тихо прошипел он.

Мия погладила его по спине, пытаясь отвлечь.

– Я не чую запаха, но чувствую. Нужно узнать больше о сестре Лом. Безусловно, она – причина, по которой мы здесь.

Услышав жужжание, Кай шлепнул себя по шее в попытке прихлопнуть комара. Он не был уверен, что раньше лишит его рассудка: кровососы или неутихающие серенады мух-переростков.

Он оглядел полутемную улицу, скудно освещенную тусклыми желтыми фонарями, беспорядочно выстроившимися вдоль витрин магазинов. Насекомые, летевшие на свет в мутном стекле, замертво падали в цветочные вазоны, подвешенные к изогнутым фонарным столбам.

Как гуманно, – подумал Кай, вспоминая свою последнюю ночь в Черной Лощине. Как рвалась плоть, как с глухим стуком и тихими хрипами падали безжизненные тела.

– Может, залезть в полицейский участок и украсть дело Винса? – предложил он, попутно прикидывая, сколько жизней оборвал той ночью. Десять? Пятнадцать? Может, двадцать?

Мия искоса взглянула на него.

– А не перебор? К тому же вряд ли там найдется что-то стоящее. Сомневаюсь, что демонов сажают в тюрьму за убийство.

Кай посмотрел на нее прищуренным взглядом.

– Не бери в голову, Котлетка.

Девушка лишь растерянно моргнула, сбитая с толку его словами. Он потащил ее в направлении, внушающем ему сильнейший страх. Пустынные улицы Приюта Орма пробуждали тревожные ощущения. Казалось, что стоит солнцу зайти за горизонт, жители города спешно прятались по домам, будто зная, что лучше не связываться со зловонием, пропитавшим воздух. Черная Лощина напоминала выгребную яму, полную суеверий, и тем не менее народ там постоянно шлялся по ночам. Одни напивались, другие торговали наркотиками, а кто-то просто искал пару на одну ночь. В этой же унылой вонючей дыре с древними, как мир, улочками, поникшими деревьями и высаженными клумбами маргариток, которыми хотели скрыть собачье дерьмо, двери были плотно захлопнуты, а распятия занимали свое законное место рядом с бабушкиным жемчужным ожерельем. По крайней мере, Кай представлял здешнюю жизнь именно такой.

Жаль, что некого было схватить и выпытать все секреты. Кай понимал, что торопиться не следует, но продолжал отчетливо слышать тиканье часов в баре Лом, зажатых на полке между двумя бутылками виски. Тиканье отдавалось у него в висках, подобно предупреждению. Времени оставалось все меньше.

– Есть еще идеи? – Кай скривился, представив, как Мия воскрешает сестру Лом из мертвых. – Я не собираюсь раскапывать могилу.

Мия потянулась рукой к пестрым розовым лилиям, высаженным вокруг скамеек. Неторопливо шагая вперед, она касалась ладоняли лепестков.

– Зачем откапывать тело? Нужно лишь что-то, что поможет увидеть.

– Увидеть? Что именно?

Девушка выгнула шею, сняла резинку с волос и встряхнула темно-каштановой гривой.

– Духи оставляют следы на вещах, к которым прикасаются. Если бы мы могли подступиться к убийце Сидни Бэрон, я бы сразу поняла, был ли он одержим или нет. Но сейчас он под стражей, поэтому придется поискать что-то еще.

– Например, вещь, принадлежавшую жертве? – спросил Кай.

– Было бы здорово, но мы не можем попросить у Лом вещь ее сестры без чертовски убедительного объяснения.

Кай замедлил шаг и, прищурившись, посмотрел на спутницу.

– Я. Не буду. Раскапывать. Могилу.

Мия снова собрала волосы в беспорядочный пучок.

– Я же сказала, меня не интересует тело. Возможно, рядом с надгробием найдется что-то полезное.

– Отлично, – фыркнул Кай. Он ненавидел кладбища. Места, где увековечивали умерших, чтили память о тех, кто остался в прошлом. Каждая смерть в его жизни отдавалась лишь эхом воспоминания об утрате. Его родителей так и не похоронили. Их тела пропали в лесах, превратившись в гниющие трупы, иссушенные ветрами и неумолимым течением времени. У Элис не осталось ни родственников, ни наследства, стоящих упоминания. Поэтому ее тело кремировали судмедэксперты, а урну с прахом неловко всучили в руки сердитому растерянному подростку, который, по сути, даже не был человеком. Ее ветхий домик конфисковали, а прошение Кая об эмансипации отклонили с порога. За его плечами тянулся шлейф из мелких правонарушений и случаев антиосоциального поведения. «Поведенческое расстройство» – так сказал психиатр. С точки зрения органов опеки, мальчик нуждался в приемной семье или специализированном учреждении. Он казался им тлеющим угольком, который нельзя было упустить из виду.

Кай не имел возможности навещать могилку его милой Элис, и поэтому теперь стоило ему увидеть кладбище, как его сердце сжималось от тоски по чувству, что ему не суждено испытать.

Черт, как сильно он изменился. Всего три года назад вид надгробного камня превратил бы его в коктейль Молотова, который жаждет попасть в гущу сражения. Он даже не догадывался, что глубоко внутри под бушующей яростью в нем скрывалось нечто хрупкое, способное заставить его оглянуться назад и пожалеть, что не смог придумать в память об Элис ничего лучше, чем сохранить чертову поздравительную открытку. Позже он узнал, что это за чувство – чувство вины. И оно жалило сильнее, чем покрытый кислотой нож, воткнутый между ребер.

Гнев еще никогда не причинял столько боли.

– Эй. – Мия потянула его за рубашку. Дымчато-зеленые глаза с тревогой смотрели на него. – Ты в порядке? Если тебя это беспокоит, давай вернемся в бар и спросим у Лом.

– Нет, – покачал головой Кай. – Мы должны выследить напавшую на тебя тварь. Не стоит впутывать сюда кого-то еще. – Само собой, он не упомянул, что болотная нечисть выходила на контакт… уже дважды.

Мия смерила его недоверчивым взглядом. Она знала, что он что-то скрывает.

– Ладно, – смирилась она. – В какую сторону идти?

Кай откинул голову назад и глубоко вдохнул. В нормальном городе запах смерти не витает за пределами традиционных для него мест – мясных лавок, кладбищ, похоронных бюро, мест преступлений и чрезвычайных происшествий. Смерть держат обособлено, в изоляции. В этих же местах благоухание цветов, землистый аромат деревьев и запах жареных морепродуктов не могли заглушить разлившееся в воздухе тленное зловоние. Настолько отчетливое, что Кай мгновенно его уловил.

– В ту сторону, куда и шли. – Он указал на восток, где, подобно черному шлейфу, простиралось ночное небо.

– Ясно. – Мия взяла Кая под руку, продолжая с тревогой вглядываться в его лицо.

– Я скучаю по Элис, – ответил он на ее пытливый взгляд. – Когда-то я развеял ее прах по ветру, и вовсе не в романтическом смысле. Просто выбросил. Хотел бы я теперь повернуть время вспять, но это невозможно. Я не могу навестить ее, потому что уничтожил все, что от нее осталось.

Мия скользнула ладонью по его руке и переплела их пальцы.

– Ты переживал тяжелые времена. Не думаю, что она стала бы обижаться на ребенка, не знающего, как правильно поступить.

Кай затаил дыхание, изогнув губы в подобии улыбки.

– Скорее всего, она бы посмеялась, узнав, что ее прах стал кормом для птиц.

– Тогда, наверное, прах не так уж и важен, – предположила Мия. – Но если хочешь, давай устроим для нее небольшое святилище в мире грез. Может, нам удастся раздобыть где-нибудь саженец?

– Возможно, – пробормотал Кай, сжал ладонь Мии и зашагал вперед, устремляясь прочь от собственных мыслей.

Он молча считал трещины на тротуаре, следуя за запахом смерти к месту последнего упокоения душ. Кладбище Приюта Орма располагалось на холме позади местной церквушки – скромного, обшитого белыми панелями здания, напоминающего фермерский дом с пристороенным на крыше шпилем из красного кирпича. По бокам прямоугольного строения протянулись ряды темных окон.

Вокруг не было ни души. Прошагав сквозь высокую траву по двусторонней грунтовой дороге, больше напоминавшей глубокую колею, они сразу заметили несколько новых могил с холмиками свежей земли напротив надгробий.

– Здесь, – сказал Кай, остановившись у одной из них. – «Сидни Мария Бэрон».

Имя оказалось высечено на темном камне, блестящем в лунном свете. На надгробии был изображен портрет молодой женщины с кудрявыми волосами длиной до плеч. «Любимая сестра и дочь», – гласила эпитафия. Кай поразился простоте надписи, она говорила о том, что невозможно выразить словами.

Рядом с плитой стоял букет белых роз в голубой вазе. Цветы, лишенные магазинного лоска, будто только что срезали с куста.

– Белые розы – мои любимые, – мягко произнесла Мия. – Так странно испытывать грусть, любуясь тем, что нравится. – Девушка присела на корточки. Скользнула пальцами по лепесткам, потянула за колючий стебель и вытащила цветок из букета. – Должно сработать.

Кай приподнял бровь.

– Всего одна роза?

– На ней столько энергии. – Мия осмотрела цветок, все еще покрытый росой. – Лом принесла их совсем недавно. Цветы впитали все ее эмоции, как губка воду. Но есть что-то еще… скрытое под скорбью. Что-то… липкое. Жуткое.

Кай уткнулся носом в цветок. И правда, он чуял не только запах Лом, но и чего-то другого – тот же гнилостный дух, который он уловил в «Гадких пиках». Зловоние существа, дышавшего ему в затылок.

– Давай снимем номер в отеле, – решила Мия. – Мне понадобится тихое место, чтобы сосредоточиться. След продержится всего пару часов.

Не дожидаясь ответа, девушка развернулась на каблуках и направилась вниз по склону. Снова «забег на трех ногах», и Мия неизменно впереди. Возможно, если бы он понял, почему они оказались связаны, почему вынужден следовать за ней по пятам, то смог бы обрести покой. Интересно, она вообще замечает, что он все больше напоминает собаку на поводке. Она вольна перемещаться между мирами; он же без нее не мог оставаться даже в этом.

Поиск гостиницы не занял много времени. Вновь оказавшись на главной улице, они сразу заметили трехэтажный таунхаус по соседству с новым любимым баром Кая. Вывеска на здании из желтого кирпича гласила: «Гостевой дом Милдред». Едва они переступили порог, на Кая обрушился удушливый запах пыли. Седоватая женщина в очках оторвала взор от книги и, явно удивленная визитом гостей, уставилась на парочку. Рядом на столе развалился ее компаньон – упитанный черно-белый кот с пушистым хвостом. На стене позади женщины красовалось распятие размером с вывеску на фасаде здания. Кот потянулся, зевнул, скользнул под рукой хозяйки и спрыгнул на пол.

– Чем могу помочь? – подозрительно прогнусавила женщина и взглянула на часы – половина одиннадцатого.

– Нам нужен номер, – ответила Мия.

Женщина (предположительно Милдред) медленно моргнула, словно ее мозг работал со скоростью персонального компьютера образца 90-х годов. Закончив обрабатывать информацию, она открыла рот и выпучила глаза, разглядывая парочку, а затем осторожно поинтересовалась:

– С двумя кроватями?

– С одной, – предупредил Кай. Плевать он хотел на ее пуританские принципы. Да и денег у них в обрез.

Милдред отпрянула, неуклюже пытаясь скрыть неодобрение от грозного взора Кая.

– Конечно.

Мия шлепнула его по бедру и прошипела:

– Будь милым.

И тут упитанный комок шерсти потерся об его ногу, обвив пушистым хвостом лодыжку. Кай почувствовал, как волосы встали дыбом на затылке, и с трудом подавил желание сожрать кота на ужин.

Котлетка метнула на него предостерегающий взгляд, Кай сердито зыркнул в ответ и взял толстого кота на руки. Подняв его к лицу, он пристально посмотрел в глаза пушистику, чьи лапки уныло болтались в воздухе.

– Ты жалкое подобие своих предков.

Мия просунула руку перед лицом Кая и сжала пальцами металлический жетон с именем на шее кота.

– «Петуния», – прочла она вслух. – Какая прелесть.

Милдред явно была крайне возмущена, однако Кай еще не закончил.

– Примерно так же я отношусь к золотистым ретриверам, – продолжил он. – Ты и тебе подобные загубили прекрасный вид суперхищников.

Мия нахмурилась.

– А что не так с золотистыми ретриверами?

– Они жрут камни и кошачье дерьмо! А еще у них уши висят!

Мия растерянно моргнула, затем тепло улыбнулась Милдред.

– Сколько будет стоить номер?

– Восемьдесят долларов, пожалуйста, – промямлила женщина, захлопывая книгу. – Мы принимаем карты.

Сунув кота под мышку, как футбольный мяч, Кай порылся в кармане. Мия стеснялась брать плату за свои услуги, но Кай понимал, что миром правят деньги, а не доброта. Бедолаги, открыто демонстрирующие всем вокруг свое благосостояние, были обречены становиться легкой мишенью для ловких рук Кая.

Его милая львица мирилась с этим до тех пор, пока он воровал у подходящих людей, Кай же всегда был рад испортить день богатею.

Вальяжно приблизившись к стойке, парень шлепнул по ней ладонью с купюрами, отпуская кота, которого держал в другой руке, на пол. Петуния возмущенно шикнула и поспешила забраться на колени хозяйке, радуясь вновь обретенному ощущению опоры под лапками.

Милдред откашлялась.

– Благодарю. – Она достала из ящика ключ с номером 301 и неохотно протянула гостям.

Кай зажал в кулаке номерок с выцветшими цифрами и нагло ухмыльнулся в ответ.

– Не за что.

Им достался один из двух номеров на третьем этаже. Это была небольшая простенькая комнатка, застеленная бежевым ковром, с двуспальной кроватью с металлическим каркасом и занавешенным персиковыми шторами окном, выходящим на задний двор. Пастельно-зеленые стены комнаты украшали рамки с засушенными цветами.

– Фу, – сказал Кай, обследуя прикроватную тумбочку. На ней лежала библия.

– Как поживает твое либидо? – фыркнула Мия.

– Как будто его хозяин сунул член в морозилку.

Мия зашла в ванную, открыла кран и вернулась в комнату с розой в стакане с водой. Поставив цветок рядом с лампой, девушка потянула Кая за пояс.

– А как же исчезающий с хрупких лепестков след демонической энергии? – спросил Кай, приподняв бровь.

Мия пожала плечами.

– Как я говорила, он продержится пару часов. Двадцать минут роза вполне может подождать.

Мия подтолкнула его к кровати, Кай усмехнулся и скользнул ладонями под ее футболку.

– Мудрые слова, – пробормотал он; один за другим предметы одежды летели в стороны.

Она оказалась права; остаться наедине полностью обнаженными было гораздо приятнее, чем отчаянная возня в темном переулке. Толкнув Мию на кровать и втиснув колено между ее бедер, он мельком взглянул на розу:

– Мы быстро.

Мия расхохоталась, притянула его ближе и жадно поцеловала. Выгибаясь всем телом ему навстречу, она скользнула губами по его подбородку и тихонько прошептала на ухо:

– Давай заставим Милдред краснеть.