Текст книги "Княжна Юлия. Русские сказки"

Княжна Юлия
Русские сказки
А. М. Павлов

Корректор Ксения Белокроликова

© А. М. Павлов, 2023

ISBN 978-5-0059-5922-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть 1
«Княжий Суд»

 
В стародавние эпохи,
          много сотен лет назад,
Там, где ввысь Урала горы,
        был волшебный древний град.
 
 
Белокаменные стены,
        башни – сторожа долин,
Край богатырей великих
         был спокоен и един.
 
 
Управляла древним градом
          дева юная, княжна,
Женской мудрости и чести
         поклонялась та страна.
 
 
Охраняла град дружина
         под рукой богатыря,
О волшебном древнем граде
         здесь история моя.
 
 
Много лет страна в покое,
          мир хранил леса, поля.
Для народа свет небесный
          их княгиня Юлия.
 
 
Дева хрупкая, как ива,
          но серьёзен властный взгляд;
Как любовь, она красива —
          так все люди говорят.
 
 
Княжить, по отца веленью,
         в двадцать лет она пришла —
Много лет живёт в покое
         под рукой княжны страна.
 
 
Раз в луну княжна вершила
          в спорах люда честный суд:
Коли есть меж них обида,
          все с бедой к княжне идут.
 
 
Вот в один из дней весенних
         площадь под кремлём кипит,
Посреди столпотворенья
         дева честный суд вершит.
 
 
Перед ней выходят двое:
          маслодел, известный всем,
Вместе с ним, о деньгах споря,
         мельник весь в муке, как мел.
 
 
Княжна:
«Пожелаю вам здоровья
         и хочу у вас спросить:
Что случилось между вами
          и в чём надо рассудить?»
Мельник:
«Я прошу твоей защиты,
          о, великая княжна,
Чинят на меня обиду,
        помощь мне твоя нужна.
Пред тобою мой знакомый,
        всем известный маслодел,
Покупал мою работу,
         обмануть меня хотел:
Взял муки четыре пуда,
         а платить не хочет мне.
Я не верил, что отсюда,
         может статься, быть беде».
 
 
Княжна:
«Маслодел. Ну, что ты скажешь?
         Правду ль мельник говорит?
Ты хотел товар пристроить,
          позабыв про честь и стыд?»
 
 
Маслодел поклон отвесил
          и ответил: «Это ложь!
Заплатил сполна я деньги —
        дважды заплатить мне, что ж?
Все, что было в уговоре,
         всё я мельнику отдал,
Он забрал мои монеты
         и в кошель к себе убрал.
А когда с мукой собрался
          со двора я уезжать,
Вот тогда-то мельник взялся
         вновь про плату мне кричать!
Видит Бог, я честный мастер,
          имя мне дороже злат,
Защити меня, княгиня,
          я ни в чём не виноват!»
 
 
«Врёшь ты всё, – взъярился мельник, —
          Денег ты мне не давал!
Вот кошель – там все монеты,
          что давно наторговал!»
 
 
Началась меж ними склока,
           ругань, шум, сверканье глаз,
Но княжна подняла руку,
            и замолкли все тотчас.
 
 
Княжна:
«Вы пришли на суд мой княжий
         и чините здесь раздор.
Надо вам моё решенье
          или бранный разговор?»
 
 
Мельник с маслоделом:
«Рассуди ты нас, княгиня, —
         как ты скажешь, так и быть.
Примем мы твоё решенье
         и не будем свар чинить».
 
 
Княжна, хлопая в ладони:
«Слуги, быстро принесите
         к нам на площадь чан с водой.
Мельник, передай кошель мне,
          все монеты до одной».
Мельник выполнил веленье,
          и прекрасная княжна
С кошеля бросает деньги
         прямо в чан, а в нём вода.
Вот монеты утонули,
         смотрит люд: на глади вод
Появился разноцветный
          пятен масла хоровод.
 
 
Княжна:
«Видят все: и Бог, и люди, —
         в масле была часть монет.
Что же, мельник, ты клевещешь,
         Маслодел ведь твой сосед?»
 
 
Рухнул мельник на колени:
          «Ты прости меня, княжна,
Заплатил он честно деньги,
         да попутал сатана.
Показалось мне, что мало
         денег платит за товар,
Тут-то бес мне прямо в ухо
         дал совет забрать навар».
 
 
А княжна ему в науку:
          «Ты винись не предо мной.
Как посмел обман нечестный
         привести на суд людской?
Ты живёшь не день последний,
         здесь твой дом, твоя семья, —
После этого обмана
          как посмотрят на тебя?
Ну да Бог тебя рассудит,
          мой же суд теперь такой:
Маслодел товар получит
          с половинною ценой.
Ты же, мельник, в наказанье
          штраф заплатишь нам в казну».
Маслодел склонил колено:
          «Бог нам дал в судьи княжну!»
 
 
Но княжна рукой махнула:
          «Всё, ступайте по домам,
Я всегда сужу по чести
           и в обиду люд не дам!»
 
 
Не успели скрыться оба
          от княжны пытливых глаз,
Два других на суд выходят,
          опишу вам их сейчас.
Старый нищий, сам в дерюге,
          лишь котомка на спине,
Рядом с ним стоит харчевник —
          тот в богатом зипуне.
 
 
К ним княгиня обратилась:
         «Что за спор меж вами встал?»
«Он хотел меня ограбить, —
          так харчевник отвечал. —
Расскажу, как дело было.
          Нынче днём, в обеда час,
Я на лавке у харчевни
         разливал в кувшины квас.
Рядом на большой жаровне
         мясо жарилось на стол,
Вдруг смотрю: а этот нищий
          до жаровни подошёл.
Развязал свою котомку
          и горбушку достаёт,
Разломал её надвое
          и над мясом в дым суёт.
Так держал он хлеб над мясом,
         тот впитал весь аромат,
А потом он с этим хлебом
          собрался уйти назад.
Я потребовал оплаты,
          ведь от мяса дым был мой,
Он же аромат на хлебе
         собрался забрать с собой.
Пусть он платит три монеты,
         у него в суме они.
Рассуди, прошу, княгиня,
          мой убыток защити!»
 
 
Смотрит девица сурово:
         «Расскажи-ка, странник, мне,
Ты свой хлеб держал над дымом,
          там, где мясо на огне?»
 
 
Нищий отвечал, понурясь:
          «Да, княгиня, было так.
Хлеб с водой – обед мой скромный,
          ты же видишь: я бедняк».
 
 
«Значит, правда наслаждался
         ароматом от углей?
Но теперь придётся, братец,
         оплатить всё поскорей.
 

 
Доставай свои монеты
         и давай мне, а уж я
оплачу всё по закону —
          совесть так велит моя».
 
 
Нищий хмуро снял котомку,
         и дрожащею рукой
Достаёт он три монеты —
          всё богатство, весь покой.
А княжна берёт монеты,
         зажимает в кулачок:
«Подойди сюда, харчевник,
        час оплаты недалёк».
 
 
И харчевник, весь довольный,
         толстым брюхом воротясь,
Подошёл к княгине стольной,
        рядом с нею встал, смеясь.
Но княгиня без улыбки
          протянула кулачок
и давай трясти над ухом:
         «Слушай-слушай, старичок,
Этот звон – твоя оплата.
          Запах продал на обед —
Так возьми себе в кошёлку
         этот медный звон монет.
А тебе, бедняк, за честность
          дам в награду от себя
Три серебряные монеты.
          И, харчевник, – три с тебя.
Их отдашь ему как плату,
          что на суд его сводил.
И чтоб больше ты с обманом
         никогда не приходил».
 

 
А народ шумит, ликует,
         славит Юлию-княжну:
«Видит Бог её правленье,
         В мире сохранит страну!»
 
 
Вот на суд выходит стражник
          и поклон княжне даёт,
Из толпы купца выводят,
          он за стражником идёт.
 
 
«Помоги нам разобраться,
          кто-то кражи нам чинит.
Вот купец, что стражу кормит,
         много на него обид.
Каждый день зерно он мерит.
         Получает кашевар
И, сварив, на стражу делит,
         но выходит мал навар.
Каши вечно не хватает,
          и всегда на порций семь,
Мы, конечно, разделяем
         так, чтобы хватило всем.
Но куда зерно уходит,
          мы не можем угадать.
Рассуди, княжна-надёжа,
          Как же татя нам поймать?»
 
 
И княгиня смотрит строго
          На купца: «А ну, скажи,
Как ты меряешь все крупы,
          да в деталях покажи».
А купец, ничуть не струсив,
         ухмыльнулся: «Я, княжна,
Заключив со стражей сделку,
         мера мне, сказал, нужна.
И тогда с палаты мерной
          принесли мне мерный ковш —
В нём с пуда одна осьмушка,
           меньше ты не наберёшь.
Ковш с калёною печатью,
         только им беру товар,
Стражи всё всегда считают —
         сами, знать, крадут навар».
 
 
Стражник вмиг насупил брови:
«Как ты смеешь нагло врать,
Что дружинники у друга
будут жито воровать?!
Все в дружине словно братья,
а иначе нам нельзя,
Ведь в суровой смертной рати
бьёмся как одна семья.
А тебе скажу, княгиня,
лично я ходил считать —
И никак мне не понятно,
как он может воровать?
Ковш, наполненный до края,
он своей рукой берёт
И в мешки нам засыпает,
вслух при этом счёт ведёт.
Всё всегда по счёту точно,
но когда ссыпаем в чан,
То навара не хватает —
не поймём мы, где обман».
 
 
Призадумалась княгиня:
«Непростые тут дела…
Ну-ка ковш сюда несите», —
вдруг приказ она дала.
 
 
Слуги сбегали, вернулись
и приносят мерный ковш:
Ровные бока, без вмятин,
где обман – не разберёшь.
На боку печать калёна,
от палаты мерной весь,
смотрит, думает княгиня:
«Как найти нечестность здесь?»
Вдруг протягивает руку:
«Ну-ка, дайте посмотрю», —
И берёт тот мерный ковшик
в ручку хрупкую свою.
 
 
Молвит стражник: «Я, княгиня,
ковш осматривал не раз —
Он такой же, как обычно,
то, что видишь ты сейчас».
 
 
Улыбнулася девица:
«Всё понятно для меня:
Чтобы здесь обман увидеть,
не подходит длань твоя.
Ты привык к мечу, к булаве
и к тяжёлому щиту —
Для тебя тот мерный ковшик
как пушинка на ветру.
Для меня же этот ковшик,
сразу чувствую, тяжёл».
А купец глаза таращит,
аж весь пятнами пошёл.
 
 
«Ну-ка, слуги, принесите
мне жаровню да углей.
Я хочу поставить ковшик
подогреться поскорей».
 
 
Тут купец трястися начал:
«Да зачем же его греть?
Невзначай он может треснуть
или вовсе прогореть.
Выдан мерною палатой,
вон печать, их верный знак, —
Я ж не сам тот ковшик делал,
да печать поставить как?»
 
 
Но княгиня непреклонна:
«Треснет – выдадим другой.
Ты, купец, постой покуда,
да напрасно тут не спорь».
 
 
Вот внесли во двор жаровню,
ковшик ставят на угли,
Ждёт княгиня: «Друг мой стражник,
ну-ка ковшик посмотри».
Стражник глянул и заохал,
взял за ручку, повернул,
И над площадью разнёсся
удивлённый люда гул.
 
 
Из ковша на землю льётся
жидким оловом ручей,
В лужу на земле собравшись,
застывает поскорей.
Повернулася княгиня на купца:
«Что скажешь мне?
Ты посмел при всём народе
вред чинить родной стране?!»
 
 
А купец уж на коленях,
молит: «Ты прости, княжна!»
Но княгиня молвит строго:
«Что, полна твоя мошна?
Виру на тебя наложим,
сдашь сто двадцать кун в казну,
Торговать на год в запрете,
растрясёшь свою мошну.
И молчи, ведь, будь ты нынче
на суде в другой стране,
Из ковша металл тот жидкий
влили в горло бы тебе».
 
 
Как сказала, отрубила,
лишь качнула головой;
Знает стража, знают люди:
счастье быть с княжной такой.
 
 
Суд окончен, вечер в окна,
ходит по небу луна,
На притихший спящий город
смотрит Юлия-княжна,
Губы пухлые в улыбке,
вспоминает детства свет.
Как отец ей был учитель
и на всё давал ответ.
 

 
Завтра снова будет утро,
спит Гардарики земля,
Для страны защитой будет
их княгиня Юлия.
 

Часть 2.
«Ведьма»

 
Сказ мой новый, юный друг,
        будет про Добрыню,
Как он город защитил
        и его княгиню.
 
 
Дело было в те года,
         что Руси не знали
И Гардарикой тогда
          земли называли.
 
 
От Уральского хребта
        до Балкан пределов
Расстилалась та страна,
        жизнь везде кипела.
 
 
Города по берегам
        славных рек стояли,
Люди строили дома,
        сеяли, пахали.
 
 
Среди сотен городов —
        песнь об Аркаиме.
Город, что во тьме веков
        люди позабыли.
 
 
Этот город славен был
         кузнецов делами.
Для Гардарики у них
         весь булат ковали.
 
 
Град дружина хоронит
         под рукой Добрыни,
А покой стране несёт
          Юлия-княгиня.
 
 
Много лет покой и мир
        древний град хранили —
То, что есть на свете зло,
         люди позабыли.
 
 
Ну а тьма, таясь, крадясь,
         к граду подобралась,
Расскажу вам, как княжна
        в сети зла попалась.
 
 
На болоте средь лесов
        ведьмина избушка —
Ей прислуживал лешак,
        помогал старушке.
 
 
Собирал на суп червей,
        жаб и мухоморы,
От больных зверей помёт
          и поганок горы.
 
 
Ведьма зелие и яд
        на костре варила,
Всем, кто жил окрест в лесах,
        зло она творила.
 
 
Если едет кто-то вдруг
        по лесной дороге,
Пустит на него моро́к,
        заплутает ноги.
 
 
Серый выпустит туман,
        чтоб закрыть дорогу.
Волчью стаю призовёт
        с лешим на подмогу.
 
 
Так и сгинет путник в ночь
        посреди болота,
Не дождутся сын и дочь
        от отца заботы.
 
 
Год за годом ведьма зло
         по болотам сеет,
А из леса выходить
         к городам не смеет.
 
 
Но однажды в тёмный час
       из-за гор Урала
Чернокнижника тетрадь
       в руки ей попала.
Заклинаний чёрных вязь,
        «зла-слуги» советы,
Как людей искоренить
        и изжить со света.
 
 
И решила ведьма та
       подменить девицу,
Место княжие занять,
        а её в темницу.
 
 
Вот весеннею порой
        весть с гонцом привозят:
Вызывает князь-отец,
        быть в столицу просит.
 
 
Собирается княжна
          по отца веленью,
Но не ведает она:
          тьма стоит за дверью.
 
 
Не гонец то, а лешак
          под крылом моро́ка —
Он ведёт княжны отряд,
          да странна́ дорога.
 
 
Едут гатью через лес:
        терем на опушке,
Возле дивного крыльца
          древняя старушка.
 
 
К ней подъехал весь отряд,
          молвила девица:
«Что за чудо из чудес,
          может, мне всё снится?
 
 
Терем дивный средь лесов,
         где и не бывало,
Помню, в прошлую весну —
          я здесь проезжала».
 
 
А старушка: «В добрый час,
          гости дорогие,
Отдохните от пути,
          здесь места лихие».
 
 
Сходит девица с коня,
         вслед за ней Добрыня:
«Ох, не нравится мне здесь,
          подожди, княгиня».
 
 
Но с девицей спор пустой,
         если что решила.
Чтоб её остановить,
         не найдётся сила.
 
 
Княгиня:
 
 
«Здесь разбейте бивуак,
        а вокруг секреты,
Я же в доме отдыхать
          буду до рассвета».
 
 
Со старушкой на крыльцо
          Юлия поднялась,
Та ей что-то говорит,
         дева засмеялась.
 
 
Перешли через порог,
        дверь вослед закрыли,
«Ох, – бормочет богатырь, —
        смутой все накрыли.
Странный терем средь лесов,
          на краю болота, —
Осмотрю его вокруг,
         вдруг увижу что-то».
 
 
А старушка привела
        девицу в светлицу,
Там дубовый стол стоит,
         от еды ломится.
 
 
Гусь печёный, пироги,
          стерляди на блюде
Да румяный каравай
            на резной посуде.
Миска рыжиков стоит
        да груздей солёных,
Терпко зелено вино
        во бутылях полных.
 
 
Тут прислуга у стола
         с блюдом суетится,
И старушка говорит:
        «Сядь с пути, девица.
Угощайся, отдохни,
         ты устала, знаю.
Я потом тебе про жизнь
          вашу погадаю».
 
 
Вот княгиня пирога
         с печенью вкусила,
Из бокала зел-вина
          два глотка отпила.
 
 
Закружилась голова,
         что-то худо стало,
А старуха подошла
          и забормотала.
 
 
Взяла зелено вино,
          разлила на блюде:
«Погляди в него, княжна,
          видно там, что будет».
Смотрит дева на вино:
           страшная картина —
Запылали лес, поля,
           стены Аркаима.
 
 
Всюду плач стоит и вой,
          злые ветры дуют,
А у девы за спиной
           слуги зла колдуют.
 
 
И стареет на глазах
           Юлия-княгиня:
Седы косы, нос крючком
           и клыки кривые.
 
 
Ногти – когти, сеть морщин —
          не узнать девицу,
А колдунья в рост идёт,
           юностью светится.
 
 
Как у Юлии лицо
         стало у злодейки —
Что подменная она,
          разобрать сумей-ка.
 
 
В это время входит в дом
          богатырь Добрыня.
«Взять старуху в кандалы», —
          молвит лжекнягиня.
 
 
Хочет Юлия сказать
          правду про подмену,
Но не может рта раскрыть —
            не спастись от плена.
 
 
Заковали в кандалы,
        и, звеня цепями,
 вышла Юлия во двор,
         стражи где стояли.
 
 
Лжекнягиня им приказ:
        «Слуг быстрей хватайте».
Только их и след простыл,
        где их ни шукайте.
 
 
Собралась дружина в путь
         ехать до столицы,
Но княгиня говорит:
          «Надо возвратиться.
Нет гонца – исчез как дым:
          это ведьмы дело.
Знать, пока я у отца,
           зло вершить хотела.
Надо ехать в Аркаим,
          а колдунью с нами —
Пусть в темнице посидит,
         позвенит цепями».
 
 
Развернув дружины строй,
         скачут к Аркаиму.
Вслед за ними ветер злой
          набирает силу.
 
 
Долго ль, коротко ль, но вот
           в город приезжают,
И в темницу под стеной
           Юлию сажают.
 

 
Злая ведьма во кремле
          правит как княгиня —
Стало худо во стране,
          времена другие.
 
 
Рать с Добрыней во главе
          выслана к Уралу
Под предлогом, будто там
          неспокойно стало.
 
 
Окружение княжны
          разом поменялось,
Раньше жилось хорошо
          и спокойно спалось,
А теперь что день – налог,
 подати и сборы,
Справедливый суд ушёл,
          стал жестокий, скорый.
 
 
Стали люди пропадать,
          садят всех в темницу,
Выйти ночью погулять
           вряд ли кто решится.
 
 
Волки к городу пришли,
           под стеною воют,
А по небу облака
           ходят, мглою кроют.
 
 
Средь народа шепоток:
          «Порча на княгине».
Вслух же что-то говорить —
           времена другие.
 
 
Всюду ужас, страх, обман,
             лжекнягини слуги.
Люди прячутся в домах
             да живут в испуге.
 
 
А княгиня с глаз людских
              спрятана в темницу —
Вот уж год, как под стеной
               Юлия томится.
 
 
Аж за тридевять земель,
          на глухой заставе,
Рать Добрынина стоит,
           встречи ждёт с врагами.
 
 
Как-то позднею весной
         едут вдоль границы,
Вдруг к Добрыне с высоты
         сокол быстрый мчится.
 
 
Подлетел, на ветку сел,
          смотрит не мигая,
В клюве сокола висит
          нитка золотая.
 
 
Добрыня:
 
 
«Это верный Агни знак,
         знать, зовёт ведунья,
Много лет я не видал
         добрую колдунью».
Отправляет он дозор
         сторожить границу,
Ну а сам во весь опор
         вслед за птицей мчится.
 
 
Сокол вдаль, через поля,
         следом мчит Добрыня;
Не зовёт ведунья зря,
          знать, в беде княгиня.
 
 
Возле леса дом стоит,
          в нём живёт ведунья,
На крыльце богатыря
           встретила колдунья.
 
 
Провела к себе в чертог,
          квасом напоила
И в светлице у окна
          слушать посадила.
 
 
Ведунья:
 
 
«Здравствуй, добрый богатырь,
           я тебя искала
И к тебе уже давно
         сокола послала.
 
 
Добрыня:
 
 
«Что случилось, в чём беда?
Где нужна подмога?
Если что, дружину всю
подниму в дорогу!»
 

 
«Не спеши, – ему в ответ, —
дело очень худо:
Здесь дружиной не помочь,
здесь поможет чудо.
Расскажи, как ездил ты
с Юлией в столицу,
Почему пришлось тогда
в город возвратиться?»
 
 
Всё, как знал, Добрыня ей
рассказал в деталях,
И про смутные ветра,
в мыслях что летали.
 
 
Про колдунью в кандалах,
про княжны приказы,
Как окраинный предел
сторожить наказан.
 
 
Агни, выслушав его,
с грустью рассказала,
Что недавно на княжну
на огне гадала.
 
 
Но не смог огонь открыть
облика девицы —
Тьма стоит вокруг неё
и скрывает лица.
 
 
Ведунья:
«Чую, что свершилось зло,
колдовство лихое.
Коль ты сможешь мне помочь,
тайну я раскрою.
 
 
Нужно нам с тобой добыть
дивное зерцало,
У Кощея что в ларце
сотни лет лежало.
 
 
Но давно уже его
из ларца украли
И одной моей сестре
навсегда отдали.
 
 
В нашем мире семь сестёр,
Агни семь ведуний,
Не по крови сёстры мы —
мы огня колдуньи.
 
 
Та, что зеркало хранит,
возле Ново-Града,
Доберёшься до неё —
будет нам награда.
 
 
Собирайся в дальний путь,
ждать сейчас не время,
Сокол мой летит с тобой,
мчи вперёд скорее».
 
 
Едет витязь сквозь леса,
по полям несётся,
Сокол серою стрелой
над Добрыней вьётся.
 
 
Долго ль, коротко ль, но вот
двадцать дней проходит,
Сокол к Агнии крыльцу
молодца приводит.
 
 
Вот в избушке богатырь,
перед ним ведунья,
Филин с вороном сидят
на плечах колдуньи.
 
 
Ведунья:
«Здравствуй, светлый богатырь,
вижу: ты с далёка,
За твоей спиной пылит
дальняя дорога».
 
 
Добрыня:
«Я к тебе от древних гор,
 что зовут Уралом,
А за помощью к тебе
Агния послала».
 
 
Ведунья:
«Вижу: сокол – знак сестры,
верная примета,
Но с дороги говорить
много смысла нету.
 
 
Перво-наперво иди в баню,
смой усталость,
А потом поешь с пути,
чтобы крепко спалось.
 
 
Завтра утром, как поспишь,
всё с тобой обсудим.
Как помочь твоей беде,
думать вместе будем».
Ранним утром богатырь
рассказал ведунье,
Что зерцало просит он
для сестры колдуньи.
 
 
Ведунья:
«Это правда, у меня
было то зерцало,
В замок мага сил огня
я его отдала.
Замок спрятан средь пещер
под хребтом Урала —
Дам тебе проводника,
чтоб найти зерцало».
 
 
Снарядился богатырь
в дальний путь-дорогу,
От ведуньи филин с ним
соколу в подмогу.
 
 
Поскакал назад сквозь лес,
сквозь полей просторы,
Ехал долго, ну а сказ
наш выходит скорый.
 
 
Вот среди ущелий гор
видит он пещеру,
Сокол с филином в неё
залетают смело.
 
 
Мчится богатырский конь
сквозь пещеры мрака,
Видит впереди огонь —
яркий, как маяк, он.
 

 
Дивный замок из стекла
пламя окружает.
Весь в пурпуре, старый маг
с замка выезжает.
 
 
Маг:
«Здравствуй, славный богатырь,
по какому делу?
Знаком Агни от тебя
птица прилетела».
 
 
Что ж, Добрыня рассказал:
«Я ищу вещицу,
Что от Агни у тебя
много лет хранится».
 
 
Маг в ответ: «Всё было так,
я храню зерцало.
Видно, время отдавать
для него настало».
 
 
Заклинание сказал
и взмахнул ладонью:
«Ну-ка, дивный мой ларец,
встань передо мною!»
 
 
В яркой вспышке перед ним
ларь златой явился,
Опустился до земли,
сам собой открылся.
 
 
Маг, склонившись, достаёт
зеркало в оправе
И Добрыне отдаёт
с добрыми словами:
 
 
«Береги сей ценный дар,
в нём большая сила,
И не зря его себе
Агни попросила».
 
 
Богатырь зерцало взял,
в землю поклонился
И под сводом древних скал
в путь скорей пустился.
 
 
И трёх суток не прошло —
вот видна ведунья,
На крыльце стоит и ждёт
добрая колдунья.
 
 
Ведунья:
«Что ж, Добрыня, долог путь;
кабы сразу знала,
Что зерцало здесь у нас,
зря бы не гоняла.
 
 
Ну да Бог с ним, проходи
в сени да в светлицу,
Пусть зерцало скажет нам,
что сейчас с девицей».
 
 
Во светлицу богатырь
с зеркалом к оконцу,
Ставит в нишу у стола
под лучами солнца.
 
 
Агни пишет на листе
древних рун узоры,
Поджигает, говорит
силы заговоры.
 
 
«Покажи ты нам, стекло,
кремль Аркаима
И раскрой нам, что у них
тьмы закрыла сила».
 
 
По зерцалу вмиг волна
рябью пробежала,
Гладь раскрылась, и княжна
средь бояр предстала.
 
 
Только лик княжны нечист,
как в клочках тумана,
И бояре вкруг неё
выглядят так странно.
 
 
По всем лицам стелет вязь
руны колдовские,
А над ними злая тьма
раскрывает крылья.
 
 
Агни дует на стекло,
шепчет заклинанье,
Зло морока утекло,
и открылось знанье.
Не княгиня средь палат —
злобная колдунья,
Рядом лешие стоят,
говорят хвалу ей.
 
 
Ведунья:
«Где же Юлия-княжна?
Что же с ней случилось?
Только бы жива была,
только б сердце билось.
 

 
Помоги, зерцало, нам,
покажи девицу —
Где её сокрыла тьма,
где она томится?»
 
 
Затуманилось стекло,
снова прояснилось,
И темница под стеной
Агнии открылась.
 
 
Посреди стоит княжна
в колдовстве морока,
А вокруг стеною тьма
охраняет строго.
 
 
Богатырь схватил за меч:
«Подниму дружину,
С нею в Аркаим войду,
злую ведьму скину!»
 
 
Только Агни говорит:
«Этим не поможешь:
Людям просто так раскрыть
правду ты не сможешь.
Тут без магии никак,
силой не пробиться,
В помощь нужен сильный маг,
чтобы с тьмой сразиться.
Утро вечера мудрей,
отдохни с дороги,
Я подумаю пока,
где найти подмоги».
Богатырь кивнул: «Ну что ж,
поступлю, как скажешь,
Буду терпеливо ждать,
делать, как накажешь».
 
 
Ночь повсюду, спят леса,
реки и долины,
Спит Добрыня крепким сном,
богатырь былинный.
 
 
Только Агни у окна
говорит с зерцалом,
А над нею свод небес
звёздным одеялом.
 
 
По реке мерцает гладь,
лунная дорожка,
Не идёт ведунья спать,
шепчет у окошка.
 
 
Ночь уходит, солнца диск
вырос над полями,
Просыпается земля,
насладившись снами.
 
 
Птицы в небе, и олень
вышел на опушку,
А ведунья всё сидит
у окна избушки.
 
 
Скоро полдень; Агни, встав,
двери отворила:
«Просыпайся, богатырь,
я секрет открыла».
 
 
Встал Добрыня, смыл лицо
ключевой водою,
Агни говорит: «Пойдём,
стол тебе накрою.
Подкрепишься, а потом
расскажу, что делать, —
Предстоит нам в долгий путь
за подмогой ехать».
 
 
С ней не споря, богатырь
завтракает кашей,
Знает он с младых ногтей:
в каше сила наша!
 
 
После завтрака, убрав
со стола посуду,
Агни молвит: «Значит, так,
лгать тебе не буду.
Заклинанье, что от нас
прячет лик княгини,
Создавал сам царь Кощей
во времена другие.
Просто так его не снять,
лишь убив колдунью, —
Только, как её убьёшь,
жизнь оставит Юлью».
 
 
Богатырь вскричал: «Так что ж,
нам убить княгиню?
Лучше поищи ещё
способы другие».
Ведунья:
«Горячишься, как всегда,
не узнав решенья, —
Нам поможет маг воды,
лишь в воде спасенье!
Маг воды пришлёт к нам дочь,
девицу Водину,
Помогала нам она
в тяжкую годину.
Лишь она живой водой
воскресит девицу
В час, когда ты с ведьмой злой
будешь в замке биться.
Но сперва нам нужен меч
из легенды древней,
Что зовётся кладенец,
из булатов первый.
И лишь он прорубит вязь
чёрной паутины,
Доброй сталью колдовство
рубит он, единый.
Только ведьма головы
от меча лишится,
Над землёю грянет гром,
и умрёт девица.
Вот тогда живой водой
Юлию поднимем,
К ней вернётся лик родной,
сгинут чары злые.
А сейчас, Добрыня, в путь,
за мечом в дорогу —
Этот меч для нас добудь,
мне же звать подмогу.
Древний меч от глаз укрыт,
спрятан в царстве гномов,
Их царица с давних пор
мне была знакома.
Вот старинный амулет,
ей его покажешь,
Для чего нам древний меч,
про беду расскажешь».
 
 
Богатырский конь летит
через лес дремучий,
Впереди Урала гор
рвутся в небо кручи.
 
 
Средь ущелий древний путь,
гномии пределы,
В подземелья богатырь
заезжает смело.
 
 
Скачет через недра гор
по туннелям длинным,
Подъезжает к ворота́м,
кованым, старинным.
Створки разом разошлись,
вышла гномья стража:
«Кто ты, путник, и зачем
едешь в царство наше?»
 
 
Добрыня:
«Я Добрыня. Еду к вам,
в замок под горою,
Для царицы Агни знак
я везу с собою».
 

 
Достаёт он амулет,
стражи поклонились:
«Вместе с Агни мы не раз
с тьмой холодной бились».
 
 
Старший страж отдал приказ:
«Проводить к царице!»
Быстрым шагом богатырь
к замку торопи́тся.
 
 
Проводили в дивный зал:
царские палаты,
Трон из злата, серебра,
на стенах булаты.
 
 
Потолок как свод небес,
вместо звёзд рубины,
Пол мозаикой укрыт
с росписью старинной.
 
 
Возле стен ряды колонн,
все из малахита,
Рядом с троном длинный стол,
бархатом накрытый.
 
 
На столе еды не счесть,
золотые блюда,
Чары все из хрусталя,
дивная посуда.
 
 
В зал заходит дева-гном
и идёт к Добрыне:
«Здравствуй, славный богатырь,
как дела княгини?
Что за весть ты мне принёс
от седой ведуньи?
Чем могу помочь сейчас
Агнии-колдунье?»
 
 
Рассказал Добрыня ей
про беду лихую,
«Что ж, – царица говорит, —
Агни помогу я.
Весть дурную ты принёс,
мы храним союзы,
И с княгинею у нас
дружеские узы.
Если надо, соберу
войско на подмогу —
Знают все, как в трудный час
гномы биться могут».
 
 
Но Добрыня ей в ответ:
«Войском не поможешь:
Если вывести войска,
всё испортить можешь.
Аркаима люд стеной
встанет за княгиню,
Рати выведут на бой,
и дружина с ними».
 
 
Царица:
«Хорошо, пусть будет так,
Агни нас мудрее,
Но пойдём же за мечом
в залы поскорее».
В оружейный зал ведёт
девица Добрыню,
Молвит: «Верю я, что меч
защитит княгиню.
Кладенец не просто меч —
он с душой живою,
Сам он выберет тебя
на войну со тьмою.
Он ковался в тьме веков
для войны с Кощеем —
Кто владеет им, тот зло
победить сумеет».
 
 
Вот они заходят в зал
с древними мечами,
В центре в рунах кладенец
светится, как пламя.
 
 
Царица:
«Встань, Добрыня, перед ним,
думай о княгине —
Если примет он тебя,
руны вспыхнут синим.
Если он увидит ложь,
руны потускнеют,
В тот же миг ты здесь умрёшь,
с ним шутить не смеют».
Не колеблясь богатырь
к кладенцу подходит,
Видит: цвета бирюзы
свет от рун исходит.
 

 
Протянул к нему ладонь,
взял клинок и ножны
И до выхода пошёл
шагом осторожным.
 
 
Принял меч! А значит, жди
помощи, княгиня!
Сквозь пещеры в Аркаим
мчит коня Добрыня!
 
 
Долго ль, коротко ль, в пути
пронеслась седмица.
Богатырь не ест, не спит,
к Аркаиму мчится.
 
 
Виден город вдалеке,
небо скрыто мглою,
Волки бегают вдоль стен
и протяжно воют.
 
 
А у кромки у лесной,
на пеньке ведунья,
Подъезжает богатырь,
шлёт поклон колдунье.
 
 
Агни молвит: «Пробил час,
с тьмой пора сразиться.
За тобой идут, княжна,
богатырь с девицей!»
 
 
Рядом с ней бежит ручей,
вот вода взбурлила,
И из пены, на волне
девицу явила.
 

 
Дева вышла из воды:
«Здравствуй, друг Добрыня,
Ждём с ведуньей мы тебя,
чтоб спасти княгиню».
 
 
Богатырь с коня сошёл,
в ноги поклонился:
«О Водине знают все,
кто с Кощеем бился.
 
 
Их былины у костров
воины повторяют,
Даже дети с малых лет
про ту битву знают».
 
 
Агни встала:
«Что ж, пора,
я огня стеною
Волчьи стаи разгоню,
в город путь открою.
Вот тебе, Добрыня, плащ —
станешь невидимкой,
Над землёю полетишь
лёгкой, зыбкой дымкой.
Пробирайся прямо в кремль,
в комнаты княгини,
Помни: ведьму сторожат
силы зла лихие.
Только вынешь кладенец,
руны засияют,
Ведьма с лешими тебя
под плащом узнают.
Сразу бросятся к тебе – хватит,
нет ли в сече
Устоять с великой тьмой
силы человечьей.
Я дружину отвлеку:
к стенам пламя встанет,
Так что стража ведьме злой
помогать не станет.
Дочь воды найдёт пути
по ручьям подземным
Подобраться под стеной
к казематам древним.
Как найдёт она ручей
в камеру девицы,
Будет ждать, когда придет
время ей явиться.
А теперь пора, ступай,
начинаем дело», —
Длань подняла, вкруг её
пламя закипело.
 
 
В город входит богатырь,
скрытый пеленою,
Вот брусчатка у кремля
под его ногою.
 
 
Вдоль по лестницам скользит
в княжие палаты:
Лжекнягиня средь бояр,
леших бородатых.
 
 
Вверх взметнулся кладенец,
руны засверкали,
Вмиг на витязя толпой
лешие напали.
 

 
Звон булатов, треск щитов,
бой ведёт Добрыня,
А в углу палат стоит
ведьма-лжекнягиня.
 
 
Заклинания творит,
собирает силы,
И вокруг неё бурлит
тьма да смрад могилы.
 
 
Видит добрый богатырь:
к ведьме не пробиться,
Всё тесней врагов кольцо,
всё сложнее биться.
 
 
Меч поднял над головой,
запустил по кругу,
Закрутился кладенец,
словно в вихре вьюга.
 
 
По-над залом пролетел
в диске бирюзовом —
Покатилась голова,
подавившись словом.
 
 
А над срубленной главой
чёрный дым кружится,
Проступает злобный лик,
ведьмин рот кривится.
 
 
Разбежались лешаки
с воем сквозь ворота
И из города скорей
на свои болота.
 
 
В это время под стеной
камера – темница,
Прямо в центре на полу
мёртвая девица.
 
 
Вдруг из трещины в углу,
где вода блестела,
Поднялась и встала в рост
водяная дева.
 
 
Тихим шагом подошла
к Юлии, склонилась —
Прямо в губы с хрусталька
капелька скатилась.
 
 
Тихий вздох вздымает грудь,
дрогнули ресницы,
Поднимается княжна, молвит:
«Мне всё снится».
 
 
Ей Водина говорит:
«То не сон, княгиня.
Победил колдунью, знать,
богатырь Добрыня».
 
 
Слышен гулкий стук шагов,
дверь с петель слетает,
И в темницу богатырь
с кладенцом вбегает.
 
 
Перед Юлией встаёт
на одно колено,
Молвит: «Наконец княжна
спасена от плена.
Ведьма злобная мертва,
власть к тебе вернулась».
А княжна ему в ответ
молча улыбнулась
 
 
И промолвила: «В тебя
не слабела вера:
Среди всех богатырей
ты, Добрыня, первый!»
 
 
Так Добрыня спас страну
и её княгиню,
Много сказок есть о нём,
но они другие.