Текст книги "Скандар. Призрачный всадник"

Сапсаны тихонько завыли, создавая нужную атмосферу для своего эксцентричного командира.

Рикеш поднял руку, призывая к тишине:

– Первый Наездник был рыбаком, чуть старше слепыша, когда его вынесло течением к подножию Зеркальных утёсов. Оказавшись далеко от дома, нахлебавшийся морской воды и умирающий от голода, он понятия не имел, как будет здесь выживать. Юный рыбак побрёл по Острову, будто что-то звало его, что-то намного важнее еды или укрытия. Пока он не нашёл его – предназначенного ему единорога. Мальчик и единорог росли вместе, с каждым днём становясь всё сильнее и смелее. Она учила его магии, а он взамен защищал её от диких единорогов, населявших весь Остров. Разумеется, рыбак не мог вечно жить здесь, совсем без других людей. И вскоре Первый Наездник отправился на своём единороге в путешествие по всему свету и начал привозить на Остров новых жителей. Учитывая, как далеко и быстро он летал, он точно был бы сапсаном, как мы. Многие ответили на зов Острова.

– Переходи уже к Королеве диких единорогов! – воскликнула Прим.

Рикеш вздохнул:

– Никакого уважения к искусству рассказчика.

– Выкуси.

Рикеш засмеялся и продолжил:

– Все островитяне знают, что Первый Наездник совершил немало великих дел. Он построил Инкубатор, Гнездо, основал Четырёхточие, тогда он звался Пятиточие. – Рикеш со значением посмотрел на Скандара, и тот изумлённо моргнул. Они что, переименовали столицу, когда запретили элемент духа?

– Но самое выдающееся его достижение обычно относят к мифам: как Первый Наездник победил Королеву диких единорогов. Она была древней и самой яростной Королевой чудовищ из всех, что знавал Остров. И Первый Наездник понимал: если он не убьёт её, его соратники наездники никогда не смогут жить в мире с дикими единорогами, ибо дикая королева всегда шла войной на своих врагов. Поэтому Первый Наездник со своим единорогом вступили с ней в бой. Неделями они сражались с ней по всему Острову, пока наконец Первый Наездник не собрал в кулак последние остатки сил из самых глубин связи и не убил её. Последнюю Королеву диких единорогов.

– Но как? Как он это сделал? – спросила Эмбер, с жадностью ловя каждое слово.

– Никто не знает, – развёл руками Рикеш. – Но по легенде, после её смерти Первый Наездник сделал из её костей оружие, и будто бы оно обладало особыми силами. Многие столетия наездники в трудные времена искали гробницу Первого Наездника, считая, что оно может быть спрятано там. Но безуспешно.

– Хочешь сказать, тот дар, о котором пелось в истинной песне, это оружие из твоей истории? – обескураженно выдохнул Скандар. – Созданное из костей Королевы диких единорогов?

Глаза Рикеша лукаво блеснули:

– Возможно. Но меня больше интересует не какое-то костяное оружие, а вопрос, не дающий покоя всем на Острове: кто сейчас убивает диких единорогов?

– Конечно же, это Ткач, Рики, – сказала Фень. – Мы это уже сотню раз обсуждали.

Скандар неуютно заёрзал.

– Может быть, – задумчиво протянул Рикеш. – Но мне больше по душе моя теория.

– Что за теория? – быстро спросил Скандар.

– Что Первый Наездник вернулся.

Прим захохотала в голос:

– Не говори ерунды!

Рикеш её проигнорировал:

– Что он вернулся в виде мстительного призрака, если он вообще умирал. Никто не знает, где он похоронен. А Первый Наездник – единственный, кому в прошлом удалось убить дикого единорога.

– Но зачем Первому Наезднику уничтожать его же остров? – спросила Адела. – Если верить истинной песне, все эти бедствия в зонах не случайны. За последнюю неделю произошло три землетрясения, а плавающий рынок не работает уже несколько дней из-за наводнения.

– А сегодня к этому добавились гроза и пожары, – серьёзно заметил Маркус.

– Именно, – кивнула Адела. – С чего Первому Наезднику вынуждать Остров мстить? С чего ему вредить своим же людям? А именно это произойдёт, если диких единорогов продолжат убивать. Все эти пожары, наводнения, землетрясения, грозы – такими темпами от Острова не останется камня на камне.

Прим закатила глаза:

– Поумерь драматизм, Адела.

– Ты забываешь: на нашем Острове без драматизма никуда, и чем его больше, тем лучше, – сказал Рикеш, поджаривая на костре очередную зефирку. – Но учитывая события прошлого учебного года, Скандар и так уже это знает. – Подмигнув, он забросил лакомство в рот.

Много позже Скандар прокрался в тёмный дом на дереве, стараясь производить как можно меньше шума.

– Как всё прошло? – спросил Митчелл из кресла-мешка у камина. На коленях у него лежала открытая толстая книга.

– Ты меня напугал! – прошептал Скандар, хотя про себя обрадовался, что ему не придётся ждать возможности поделиться с другом историей Рикеша, пока он ещё помнил во всех подробностях легенду о последней Королеве диких единорогов и оружии Первого Наездника.

– Ну и?

– Потрясающе, но слушай, я кое-что узнал. Насчёт Первого Наездника.

Когда он завершил свой рассказ, Митчелл спросил:

– Он сделал оружие из костей Королевы диких единорогов? Но как это нам поможет? Как оружием можно искупить убийства бессмертных и остановить эту так называемую месть Острова? Наездники что, должны с его помощью победить убийцу?

– Не знаю, – признался Скандар. – К тому же никто не знает, где гробница Первого Наездника. А Рикеш сказал, что оружие похоронено вместе с ним.

– Честно говоря, я сомневаюсь, что Рикеш действительно знает, о чём говорит, – немного высокомерно заметил Митчелл. – Ты сам сказал, что по одной из его теорий Первый Наездник вернулся на Остров в качестве мстительного привидения. Нет, я, конечно, открыт всему новому, но учитывая, что я в принципе не верю в истинные песни…

– Митчелл, то, о чём пелось в истинной песне, происходит на самом деле. Сегодня сапсаны угодили в мощнейший грозовой шторм, а буквально под боком от него пылали леса. В «Инкубаторском вестнике» тоже сообщают о разных бедствиях. Ты меня прости, но это невозможно отрицать. Ты же любишь доказательства? Так вот, я видел всё это собственными глазами!

Митчелл вздохнул:

– Даже если та песня правдива, идея, что какое-то легендарное костяное оружие решит разом все твои проблемы, несколько притянута за уши. Ну серьёзно! – Скандар хотел перебить, но Митчелл не дал. – И я не считаю, что это мстит Остров. Да, стихийные бедствия происходят, и – да, это может быть как-то связано со смертью единорогов, но должно быть более разумное объяснение, чем то, что это Остров устроил истерику.

– Но гробница…

– Слушай… – Митчелл тяжело вздохнул. – Давай пока забудем об этих, скорее всего, никогда не существовавших дарах и затерянных в недрах истории гробницах. Сейчас самое важное – не допустить новых убийств.

– Ну так давай сосредоточимся на этом! – в отчаянии призвал Скандар. Он больше не мог мириться с бездействием, особенно после того, как увидел творящийся в зонах хаос. Он считает Остров своим домом и должен как-то ему помочь, каким-то образом остановить маму. – Нам нужно… – Он оборвал себя, увидев спустившуюся по лестнице Бобби.

– О, привет, Бобби! Хочешь послушать историю, которую мне рассказал командир Общества Сапсана? Она…

– Нет.

– О. Ну, уже поздно. Тогда завтра…

– Нет, Скандар. Я не хочу слушать, как ты собираешься отправиться на поиски какого-то оружия, которое спасёт Остров. Я не… Я больше так не могу. – Все серые перья на её руках от запястья до плеч стояли дыбом.

– Чего не можешь? О чём ты?

– Знаешь, что другие наездники говорят мне при знакомстве?

Скандар и Митчелл промолчали.

– Помнишь, что мне сказал один из учеников на Цветочном холме?

– Нет, – честно ответил Скандар.

Бобби покачала головой:

– Конечно, не помнишь. Он сказал: «Ты Бобби Бруна, одна из друзей Скандара Смита».

Скандар окончательно растерялся:

– И? Это же правда.

– Агрх, Скандар! Дело не в том, правда это или нет! Я выиграла Тренировочное испытание. Я стала лучшим наездником нашего первого курса, и первое, что люди говорят при встрече со мной – это о ТЕБЕ!

Скандар почувствовал нарастающее раздражение:

– Большинство из них думают обо мне только потому, что считают, будто это я убиваю диких единорогов!

– Это не важно, как ты не понимаешь? Не важно, любят тебя или ненавидят, спасаешь ты всех или уничтожаешь Остров. Ты единственный духовный маг в Гнезде, ты сын Ткача, победивший её…

– Мы вместе победили Ткача!

Но Бобби уже мотала головой:

– Мы тебе помогли. Но я не хочу быть твоей помощницей, Скандар. Я хочу быть героиней своей собственной истории, своей собственной жизни, а не прозябать на окраине твоей в ожидании, когда мне снова придётся помочь тебе всех спасти. Это не по мне. Я этого не хочу. Я не могу быть самой собой – и в то же время дружить с тобой.

Лучше бы она его ударила, ему бы точно было бы не так больно. Бобби собиралась оставить Скандара. Точно так же, как мама оставила его в Британии. И как она снова это сделала, ускакав на своём диком единороге в Пустошь.

– Думаешь, мне всё это по нутру? – от едва сдерживаемых эмоций Скандар даже охрип. – Ладно, моя тётя привезла меня сюда, чтобы я стал единственным магом моего элемента. Этого бы в принципе не потребовалось, если бы все остальные духовные маги Острова в прошлом году не сидели за решёткой!

– Но ты им стал. И затем тебя выбрали «Сёдла Шекони». А теперь ещё пригласили в это птичье общество.

– Общество Сапсана, – поправил Митчелл.

– Заткнись, Митчелл! – закричала Бобби чуть не плача.

– Это всё из-за этого дурацкого общества?! Если взамен ты останешься моим другом, я не буду больше туда ходить, – от отчаяния предложил Скандар. Он был зол, но не хотел терять Бобби. Никакое общество этого не стоит.

– Ты меня вообще слышал? – практически перешла на крик Бобби. – Дело не в каком-то обществе, а во всём, что так или иначе произойдёт, потому что ты единственный духовный маг! Потому что твоя мама – Ткач! Потому что ты поставил себе доблестную цель вернуть свой элемент в Гнездо! Всё дело в том, что я не хочу жить в твоей тени!

– Я тут ни при чём!

– В отличие от Митчелла, я хочу когда-нибудь стать Командующей. Но я британка. Чтобы этого добиться, мне нужно седло от Шекони, и членство в элитной эскадрилье, и прочее в том же духе. А вместо этого я только и буду распутывать твои проблемы и вечно отвлекаться, пока тебя будут приглашать во всякие особые общества. Это не может так продолжаться! Я должна строить своё будущее, а не помогать тебе быть героем.

Митчелл попытался вмешаться:

– Роберта, ты в нашем квартете. Как ты собираешься избегать Скандара следующие четыре года?

– Я не собираюсь уходить из квартета или что ты там подумал, – пробормотала Бобби, и Скандар почувствовал облегчение. – Но я думаю, мне нужно… – Она заколебалась. – Мне нужно расширить свои горизонты.

– А мы их тебе сужаем? – не сдержался Митчелл.

Бобби снова помолчала.

– Мне нужны новые друзья, с которыми не придётся переживать из-за музыкальных пророчеств и которые не станут втягивать меня во всякие опасные приключения каждые пять минут!

– Так нечестно! – возмутился Скандар.

– Жизнь вообще несправедлива. – Бобби указала на приколотое к его футболке металлическое перо. – Разве не очевидно?

Глава седьмая
Штопщик

Из-за встречи Общества Сапсана, разногласий с Бобби и папиного письма о Кенне Скандар едва не забыл о начале тренировок с Агатой. Едва. Негодяй тоже удивился, когда на следующий день Скандар вышел за стихийную стену Гнезда, чтобы пойти с ним на занятие.

Время было после полудня, когда юные единороги обычно предоставлены сами себе – понарошку сражались и охотились на склоне холма, пока их наездники корпели над учебниками в библиотеках. У старших наездников было другое расписание. Некоторые из них посещали теоретические уроки, проводимые бывшими Командующими и членами совета, целью которых было подготовить их к тому, чтобы когда-нибудь возглавить Остров. Другие отправлялись со своими единорогами на тренировочные поля, где участники Кубка Хаоса время от времени давали мастер-классы.

– Пошли, Негодяй! – позвал Скандар.

Негодяй поднял голову, блеснув чёрным рогом на солнце, после чего… продолжил отрывать куски плоти от какой-то загрызенной зверушки. Белки?

– Не вынуждай меня прийти за тобой, – пригрозил Скандар.

Негодяй демонстративно повернулся задом к своему наезднику, и от его спины повалил дым, как бы намекая: не сейчас, я занят.

Скандар пошёл вниз по склону, уклоняясь от стихийных выбросов сражающихся над его головой единорогов.

– Эй, Негодяй! У нас тренировка – забыл?

Если издалека он мог разобрать лишь масть резвящихся на холме единорогов, то, приблизившись, ощутил, как в сердце вспыхнула надежда: Негодяй ел в компании Ночи и Ярости, Клинок стоял чуть в стороне и пристально за ними наблюдал. Если Ярость продолжала общаться с другими единорогами их квартета, возможно, ещё остаётся шанс, что Бобби передумает.

Увы, Негодяй совершенно не горел желанием покидать друзей и так из-за этого разозлился, что, когда они проходили мимо земной стены, выжег целую грядку пастернака и картофеля, и в воздухе запахло ужином.

Полтора часа спустя Агата ожидала их у входа на плато пискунов. Это было их первое занятие по элементу духа, и Скандар не имел ни малейшего представления, чего ожидать. Он должен был радоваться: в конце концов, не зря же он выторговал у Командующей Макграт право этому обучаться. Но он не доверял Агате и всё ещё злился, что она отправила его к Ткачу и даже не намекнула, кто скрывался под этим прозвищем. Не говоря уж о том, что его тётя и без того не отличалась дружелюбием, а прибавьте к этому жуткий факт, что она, будучи Палачом, убила всех духовных единорогов на Острове, и не было ничего удивительного, что Скандар не особо торопился к ней на тренировку.

Как и все инструкторы Гнезда, Агата отныне носила мантию в цвет своей стихии – белоснежно-белую, хотя Скандар заметил, что её полы уже успели испачкаться в земле. Она не произнесла ни слова, пока они с Негодяем не остановились в центре тренировочного поля.

Агата впилась в Скандара тяжёлым взглядом карих глаз:

– Прежде чем мы начнём, я хочу кое-что прояснить. Я не буду говорить об Эрике. Я не буду оправдываться в действиях Палача. Не жди, что я вдруг стану чокнутой и немного эксцентричной тётушкой, которая будет сопровождать тебя в глупых приключениях. Я понятия не имею, что значит быть твоей тётей, поэтому предлагаю просто об этом забыть. Характер у меня взрывной, и последние пятнадцать лет, проведённые под постоянным наблюдением, ничуть его не улучшили.

Скандар сглотнул и нервно оправил рукава зелёной куртки.

– Меня заботит лишь одно: вернуть духовных магов на Остров. Моя задача – сделать так, чтобы ты успешно прошёл турнир в конце курса, и помогать тебе в учёбе в дальнейшем, пока ты не станешь хищником. Таков уговор, верно?

– Верно, – сказал Скандар, почувствовав себя немного увереннее. – Я тоже этого хочу.

– Ты бился с Ткачом, ещё будучи слепышом, и победил. – Агата принялась расхаживать перед Негодяем.

Скандара растерялся из-за резкой смены темы:

– Да, но…

– Тебе просто повезло.

Скандар провёл пальцами по гриве Негодяя, не зная, куда деть руки:

– Да, если бы не мои друзья…

Агата снова его перебила, но её тон чуть потеплел:

– Но то, что ты ей противостоял, говорит о твоей смелости. А для выдающегося духовного мага смелость важнее всего. Знаешь почему?

Скандар решил, что проще молча помотать головой.

– Потому что духовный маг должен всегда помнить, что дух – это элемент смерти. Что при желании ты можешь лишить единорога, у которого есть наездник, не только сил и энергии, но и жизни. – Агата погладила белую проточину на голове Негодяя.

Скандара едва не замутило от отвращения. Как он мог выбросить из головы, что Агата была Палачом, пока она говорит в таком духе?!

– Мы, духовные маги, ближе к бездне – негативному пространству, этой безмолвной тьме, – чем другие наездники, – продолжила она. – Нужно немало смелости, чтобы снова и снова заставлять себя от неё отворачиваться. И так каждый день, потому что нас неуклонно тянет к тьме. На это уходит много сил. Вся жизнь духовного мага – это бесконечная борьба за выбор света, и многих – таких, как моя сестра и я сама, – эта борьба ломает. Возможно, тебя она тоже в конечном итоге сломит. А даже если нет – не жди почётной таблички на Древе Триумфа. Единственной твоей наградой будет осознание, что ты сразился с тьмой и вышел из этой схватки победителем.

Скандар сглотнул и подумал, что в прошлом году – всего секундочку – раздумывал о том, чтобы присоединиться к Ткачу. И о том, как совсем недавно злость на маму затмила ему разум.

– Но хватит об этом на сегодня. – Агата затянула неаккуратный узел на голове. – Покажи-ка ещё раз, как ты призываешь духовный кинжал.

Под визг Удачи Негодяя ладонь Скандара засветилась белым. Кинжал принял форму заметно быстрее, чем в прошлый раз, будто магия запомнила, что нужно делать, и засиял перед глазами Скандара так ярко, что на него невозможно было смотреть не щурясь. Скандар попытался сомкнуть на рукояти пальцы, но снова ничего не почувствовал.

Агата глухо усмехнулась.

Скандар сердито вскинул голову:

– Почему я его не чувствую? На занятиях по другим элементам я призывал оружие из огня, льда…

– В этом твоя первая ошибка, – сказала Агата. – Дух не такой, как другие элементы. Оружие из огня или воды имеет физическое воплощение, а дух возникает из пустоты – негативного пространства, помнишь? Он существует в совершенно иной реальности.

– То есть этот кинжал ненастоящий? – спросил Скандар, указав на висящее в воздухе оружие. – Тогда почему я его вижу, если его на самом деле не существует? – Всё происходящее начало всерьёз выводить его из себя.

– Он существует, – возразила Агата. – В твоей голове. Во всех наших головах.

– И как мне сражаться оружием, которого нет? Которого я даже коснуться не могу?! – возмутился он.

– Ты можешь его касаться, и если ты бросишь этот кинжал – твёрдо веря при этом в его существование, – он собьёт твоего оппонента с единорога точно так же, как любое другое стихийное оружие. С тобой бывало так, что ты уже почти заснул, как вдруг чувствуешь, будто падаешь с огромной высоты? На самом деле с тобой ничего не происходит, но твои ощущения говорят об обратном.

Скандар моргнул.

– Я понимаю, это трудно понять и принять. Но тебе предстоит научиться чувствовать, где находится кинжал. Попробуй с закрытыми глазами.

У Скандара едва мозг не вскипел в попытке разобраться, что она имела в виду. Но он снова призвал кинжал, который в этот раз оказался немного длиннее в клинке и с резной рукоятью, после чего сделал глубокий вдох и попытался взять его в руку. Ничего. Он попытался ещё раз – его рука прошла сквозь рукоять, и кинжал растворился в воздухе.

– Агрх! – с досадой вскричал Скандар.

– Ты не закрыл глаза, – укорила Агата.

Скандар раздражённо зажмурился. И после нескольких томительных секунд его пальцы наконец сомкнулись на рукояти кинжала.

– Молодец! – похвалила Агата. – А теперь попробуй его бросить.

Скандар открыл глаза, замахнулся – и… потерял контакт, и кинжал тут же исчез.

Агата подсказывала ему, пока Скандару не удалось не только призвать оружие, но и бросить его на пару метров. Пока он, весь взмокший, пытался отдышаться, Агата приступила к объяснению особенностей применения элемента духа во время поединков.

– Как ты уже знаешь, после второго свистка у тебя есть время на призыв лишь одного оружия. Но дух в этом смысле даёт больше… свободы. Наше оружие существует на грани реальности и воображения, и потому атаки им могут быть крайне неожиданными для оппонента.

Скандар молча ждал продолжения, не понимая пока, о чём речь.

– Например, ты можешь бросить кинжал в одну сторону, а появится он с другой. Подобный трюк требует огромной концентрации, но я сама его видела, так что это действительно возможно.

– А это не против правил? – уточнил Скандар, окрылённый внезапно открывшимися возможностями.

Агата засмеялась:

– Мы в Гнезде, Скандар. Неужели ты до сих пор не уяснил, что если речь заходит о соревнованиях, здесь мало кого заботят какие-то правила?

Скандар уже хотел снова бросить кинжал, когда в ворота внезапно вбежал серый в яблоках единорог.

Скандар замер, чувствуя, как сердце грохочет о рёбра. Глаза дикого единорога светились как раскалённые угли, кости при каждом движении хрустели и поскрипывали. Оскалив окровавленные зубы, он испустил страдальческий вопль.

Негодяй встал на дыбы и завизжал в ответ.

Дикий единорог был зол. Зол на Скандара.

Негодяй выпустил столб пламени и выстрелил молнией из рога в попытке защитить своего наездника, но дикий единорог, увернувшись, продолжал наступление.

– Брось кинжал, Скандар! – в страхе закричала Агата.

Дикий единорог нацелил на них рог и поскакал под жуткий скрежет костей.

Скандар тут же швырнул кинжал, и серо-белое чудовище при виде несущегося на него светящегося оружия неловко забило изодранными крыльями и взлетело.

– Это тот самый единорог… – не договорила Агата, провожая его взглядом, пока он огибал склон холма.

– Я уже третий раз её вижу, – пропыхтел Скандар. – Но она ни разу мне не навредила… никому из нас.

Удача Негодяя продолжал басовито рычать.

В глазах Агаты появилось что-то новое. Любопытство? К которому примешивался страх и… жажда чего-то?

– Давай прогуляемся, – внезапно предложила она, и Скандар, спешившись, повёл Негодяя за собой.

Он уже давно не поднимался к Гнезду на своих двоих – с того самого дня, когда Негодяй впервые полетел. Солнце успело зайти, и в свете стоящих вдоль тропы фонарей костлявые скулы, проглядывающие сквозь кожу на щеках Агаты, были отчётливо видны.

– Вам пока этого не рассказывали, но не все маги, принадлежащие одному элементу, обладают одинаковыми способностями, – сказала она.

– В смысле, кто-то лучше в нападении, а кто-то – в защите?

Но он ещё не успел договорить, а Агата уже мотала головой:

– Не совсем. Я в том смысле, что, к примеру, некоторые огненные маги способны на что-то, что недоступно другим. Они обладают особым даром, от которого обычно мало толку в битве, но они могут быть полезны в иных ситуациях.

– Например? – невольно заинтересовался Скандар, подумав о Митчелле.

– Ой, ну не знаю, – вздохнула Агата, недовольная сменой темы разговора. – У некоторых огненных магов развивается невероятно тонкое чутьё, что позволяет им распознавать дым за много метров. Очень полезное умение для пожарных. Некоторые водные маги могут не дышать под водой часами, как киты.

– Вроде сверхспособностей?

Агата недоумённо нахмурилась. Скандар сообразил, что едва ли сама идея сверхспособностей могла прижиться на Острове, учитывая, что его населяли наездники магических единорогов.

– Не важно.

Агата продолжила, будто он ничего и не говорил:

– За всю историю Острова было лишь несколько духовных магов, способных связывать диких единорогов с предназначенными им наездниками.

– С предназначенными им… – растерянно повторил Скандар. – То есть если, например, какой-нибудь тринадцатилетний подросток упустил свой шанс дотронуться до двери Инкубатора, и его единорог вылупился диким…

– Духовные маги с этим даром и их единороги могут увидеть во сне тех, кому суждено быть вместе, и затем с помощью элемента духа связать их, – договорила Агата.

Скандар застыл посреди тропы. Все его мысли обратились к Кенне. Кенна. Кенна. Негодяй возмущённо завизжал, поторапливая их на ужин.

– Скандар? – Агата с обеспокоенным видом коснулась его локтя. – Ты меня слышал?

– Даже если наездник старше тринадцати? – выпалил он. От шока он перестал чувствовать пальцы ног. – Даже если его единорог уже дикий?

– Именно, – осторожно ответила Агата, обескураженная его бурной реакцией. – Я всё думала об этом диком единороге: очевидно, что его отчего-то тянет к тебе, особенно когда ты применяешь духовную магию. Когда-то давно это считалось знаком, что ты можешь обладать этим редким даром. Что ты можешь быть Штопщиком.

Скандар отшатнулся: уж больно «Штопщик» похож на «Ткача».

От Агаты это не укрылось:

– Штопщики не Ткачи, они не могут создавать связи из ничего. Быть Штопщиком – значит восстанавливать связь, которая должна была сформироваться, но этого по какой-то причине не произошло. Они исправляют эту ошибку.

– Как когда я исцелил нарушенную Ткачом связь Аспен и Мороза Новой Эры?

– Нет, Штопщику необязательно, чтобы связь уже существовала – достаточно, чтобы она могла быть. Если Штопщик связывает дикого единорога с предназначенным ему наездником, между ними возникает истинная связь. Я сама наблюдала, как полупрозрачный рог насыщается цветом, кожистые крылья оперяются, раны заживают – прямо на глазах. – В её тоне зазвучал благоговейный трепет.

Кровь Скандара вскипела от мощного выброса адреналина, и у него изо рта посыпались вопросы:

– Как мне понять, есть у дикого единорога наездник или нет? Как мне их связать? А что моя сестра Кенна? Вы не знаете – может, она тоже должна была стать духовным магом? Я могу связать её?

Скандар собирался спросить у Агаты, что она думает об убийствах диких единорогов и Ткаче, но теперь ему стало не до этого. Потому что перед ним замаячил шанс исполнить мечту Кенны, чтобы она всё-таки приехала на Остров и стала наездницей, и тогда бы у них всё наладилось.

Между тем они успели остановиться под разноцветной кроной дерева, служащего входом в Гнездо.

– Эти дары проявляют себя не сразу, – попыталась урезонить его Агата, – к тому же я не уверена, что ты действительно Штопщик. Ты только-только начал всерьёз применять духовную магию, вы с Негодяем ещё не готовы к совместным сновидениям.

– Так нам с Негодяем нужно увидеть один сон? Как это сделать? То есть я в своём сне увижу Кенну, а Негодяй – её единорога, или мы увидим их обоих? – Тут до него дошёл смысл её предостережения. – Погодите, в каком смысле мы ещё не готовы? Мне постоянно снятся сны!

Судя по лицу Агаты, она успела пожалеть, что завела этот разговор.

– Сны Штопщика опасны, Скандар. Ты можешь сильно себе навредить.

Скандар похолодел от пришедшей в голову мысли:

– Ткач убивает диких единорогов! А единорог Кенны…

– Диких единорогов сотни, не несись впереди паровоза. Держи это в уме на будущее, а в этом году сосредоточься на оружии. Разговор окончен, – отрезала она таким тоном, что Скандар не решился возразить вслух, хотя его голова едва не взрывалась от новых вопросов и надежд. Кенна на Острове. Кенна, воссоединённая со своим единорогом.

Агата жестом предложила Скандару открыть проход в Гнездо.

Скандар уставился на широкий ствол. Он ещё никогда этого не делал: на первом курсе он всегда следовал за кем-то, боясь раскрыть свой истинный элемент.

Агата покосилась на него и заговорщицки улыбнулась:

– Ну же. Это – как вы там сейчас любите говорить? – очуметь можно.

Всё ещё не в состоянии думать о чём-то ещё, кроме Кенны, Скандар прижал ладонь к шершавой коре. Её зарубки под его рукой засветились, и белое сияние разлилось дальше, формируя подобие круглой паутины. Оно становилось всё ярче, а затем – вместо того чтобы образовать закручивающийся туннель из огня, воды или песка – все выемки в коре просто потухли, как звёзды с наступлением утра, оставив чёрный проём, достаточный, чтобы через него прошёл единорог.

Скандару захотелось плакать. Сколько наездников выучились в Гнезде и ни разу этого не видели? Как может нечто столь прекрасное быть злым? Его сердце быстро забилось от гнева при мысли, скольких духовных магов лишили шанса зайти в Инкубатор. Потом он подумал о Кенне. Он выяснит, был ли ей предназначен единорог, и снова сделает сестру счастливой, как она столько раз делала счастливым его.

Всё время, что ствол магически перестраивался, с лица Агаты не сходила улыбка:

– Может, я и старая ворчунья, но даже я ещё способна испытывать радость при виде того, как будущий наездник освещает вход в Гнездо. Видел, как элемент духа заполнил все изъяны коры? Негативное пространство – эта пустота между мирами – может быть как прекрасно, так и опасно.

– Агата… – начал Скандар.

Пусть она больше не желала обсуждать Штопщиков, но было ещё кое-что, что не давало ему покоя, чем он даже не смел откровенно поделиться со своим квартетом, боясь того, что может услышать в ответ.

– Инструктор Эверхарт, – поправила она.

– Простите, да. Можно вас спросить насчёт одного куплета из истинной песни? Про…

– «Между тем копит силы наследник мага тёмного, верного духу. Станет бури и шторма он вестник, весь наш мир обречёт на разруху», – процитировала Агата. – Этот?

Скандар сглотнул. Ему не понравилось, что она знает его наизусть.

– Вы же не думаете, что это обо мне? Этот куплет? Потому что я ничего такого не делаю! Я лишь занимаюсь своими делами и не хочу никаких бурь и штормов – как раз наоборот!

– Ох, Скандар, – покачала головой Агата. – Пора тебе понять, что мир не вращается вокруг тебя.

И что это значит?

Остановившись перед первой же приставленной к дереву лестницей, Агата обернулась:

– Занятие окончено. И ещё кое-что, Скандар.

– Да?

– Не говори никому, что ты можешь быть Штопщиком. И не пытайся разузнать об этом. А то знаю я ваш квартет: вы ещё на первом курсе умудрились в тюрьму вломиться.

– Потому что вы были там, – огрызнулся Скандар.

Но Агата уже скрылась в листве.

Разумеется, первое, что сделал Скандар, войдя в их дом на дереве, это рассказал друзьям обо всём, что узнал. Митчелла он застал читающим у камина на фоне пылающей красной стены, а Фло только вернулась с последней встречи Серебряного Круга и стягивала ботинки. Бобби не было, о ней напоминал лишь лежащий на кухонном столе недоеденный сэндвич с джемом, «Мармайтом» и сыром.

«Наверное, заводит себе новых друзей», – с горечью подумал Скандар.

– То есть тебе придётся искать единорога Кенны во сне? – спросила Фло, когда Скандар пересказал их разговор с Агатой.

– Не знаю, – раздражённо ответил Скандар. – Кенна мне и так часто снится, и я уже видел во сне того серого единорога, но Агата сказала, что мы с Негодяем должны увидеть совместный сон. Как это вообще возможно?!

– Думаешь, та серая – это единорог Кенны? – уточнил Митчелл, слушая вполуха, занятый поисками в островном словаре слова «Штопщик». Естественно, его там не оказалось.

Скандар пожал плечами, хотя адреналин в крови призывал его к немедленному действию.

– Не просто же так она снова и снова меня находит? И я чувствую в ней что-то… знакомое.

– Может, потому что ты видел её уже в третий раз? – мягко спросила Фло.

Но Скандару было не до сомнений. Он хотел, чтобы тот серый единорог принадлежал Кенне. Сейчас его мечта о том, чтобы Кенна и папа жили с ним на Острове, ради чего он откладывал деньги, перестала казаться такой уж нереальной.

– Я знаю лишь, что Кенне плохо дома. Она всё ещё хочет стать наездницей, она всю жизнь этим грезила. Помните, я говорил, что она даже писать мне больше не хочет – вот как она страдает!