Текст книги "Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 1"

М. А. Спиридонова после освобождения продолжала вести активную борьбу против большевистской партии, несколько раз подвергалась аресту. Впоследствии отошла от политической деятельности. В 1941 году была репрессирована.

А. Л. Колегаев порвал с партией левых эсеров и в 1918 году вступил в РКП (б). В годы гражданской войны был военкомом 13-и стрелковой дивизии, а затем членом Реввоенсовета и председателем Особой продовольственной комиссии Южного фронта. После войны – на хозяйственной работе.

Ю. В. Саблин тоже вышел из партии левых эсеров и в 1919 году стал членом Коммунистической партии. Занимал ряд командных должностей в Красной Армии. Участвовал в подавлении кронштадтского мятежа. Награжден двумя орденами Красного Знамени. Во второй половине 30-х годов и Колегаев, и Саблин стали жертвами репрессий.

Наряду с левыми эсерами на путь контрреволюционной борьбы вступили и анархисты, которые также прикрывали свою подрывную деятельность революционными фразами. В конце 1917 – начале 1918 года они активно участвовали в сломе старого государственного аппарата, в подавлении сопротивления свергнутых классов. Однако, как только Советская власть начала устанавливать твердый революционный порядок и дисциплину, требовать выполнения издаваемых ею декретов, большая часть анархистов выступила против политики Коммунистической партии и Советского правительства. В ряде городов группы анархистов создали вооруженные отряды и, сомкнувшись с уголовными элементами, стали осуществлять разбой, ограбления, убийства.

После разоружения анархистов весной 1918 года они вышли почти из всех советских учреждений, в том числе из ВЧК, открыто противопоставили себя пролетарскому государству. (Лишь небольшие группы анархистов-коммунистов и анархистов-синдикалистов остались на позиции лояльного отношения к Советской власти.) Анархисты занимались экспроприациями банков и касс предприятий, провоцировали рабочих на забастовки и мятежи. На Украине они составили основное ядро банд Махно. ВЧК вынуждена была принять необходимые меры к пресечению контрреволюционной и уголовной деятельности анархистов.

25 сентября 1919 года анархисты бросили громадной разрушительной силы бомбу, начиненную динамитом и нитроглицерином, в зал заседаний Московского комитета РКП (б), размещавшегося в двухэтажном особняке в Леонтьевском переулке. Там на втором этаже в это время проходило собрание актива, обсуждавшее вопрос о постановке агитации и работе партийных школ. Присутствовало около 150 человек.[31]31
  См.: Взрыв 25 сентября 1919 г. в помещении МК РКП (б) по Леонтьевскому пер., 18. М., 1920. С. 3.


[Закрыть] Среди них были ответственные работники Москвы, представители районных партийных организаций, лекторы и агитаторы, слушатели Коммунистического университета и партийных школ. Предполагался приезд В. И. Ленина, но он не смог принять участия в собрании.

Взрыв бомбы привел к большим жертвам: 12 человек были убиты, в том числе секретарь МК РКП (б) В. М. Загорский, 55 человек получили ранения и контузии, среди них видные деятели большевистской партии Н. И. Бухарин, А. Ф. Мясников, М. С. Ольминский, Ем. Ярославский и другие. Был нанесен большой ущерб зданию.

Преступление, совершенное в Леонтьевском переулке, вызвало гневное возмущение рабочих, крестьян, красноармейцев. Повсюду принимались резолюции с гребованием ввести беспощадный красный террор, осуществить расправу с контрреволюционерами. «За каждую голову наших вождей снять тысячу вражеских голов» – такое требование выдвигалось в одной из резолюций.

Следует заметить, что взрыв в помещении МК был совершен в крайне тяжелый для Советской власти момент. Положение на фронте было критическим. Деникин захватил Киев, взял Курск, приближался к Орлу. Юденич стоял под Петроградом. В Москве только что была раскрыта крупная контрреволюционная организация, готовившая восстание в городе. Казалось, все говорило за то, что снова, как и год назад, будет объявлен массовый красный террор. Однако Коммунистическая партия и Советское государство не пошли на это.

ЦК РКП (б), получив первые сигналы о попытках возродить на местах методы красного террора, сразу принял меры к их пресечению. 26 сентября этот вопрос обсуждался на Пленуме ЦК.

Было принято постановление, в котором разъяснялась нецелесообразность усиления репрессий против заложников и членов партий эсеров и меньшевиков, не занимающихся преступной деятельностью. В сообщении о Пленуме говорилось: «…Советская власть в России в настоящее время настолько крепка и сильна, что может, не впадая в нервность, сохраняя обычный темп работы трибуналов и комиссий по борьбе с контрреволюцией, не допуская случайных ошибок, которые имели место в прошлом году, навести страх на врагов и обезвредить их организации. Поэтому Пленум ЦК принял решение, что взрыв Московского комитета не должен отразиться на обычной деятельности ВЧК и губчека».[32]32
  Известия ЦК РКП (б). 1919. 22 окт.


[Закрыть]

Розыск преступников был возложен на Московскую ЧК. Вначале она предположила, что взрыв в Леонтьевском переулке произведен белогвардейцами в ответ на расстрел руководителей «Национального центра». (Список расстрелянных ВЧК опубликовала за день до террористического акта.) Однако вскоре МЧК удалось напасть на след подлинных террористов. 2 октября в поезде под Брянском железнодорожники задержали С. Каплун – члена украинской конфедерации анархистов «Набат», командированную для подпольной работы в тылу Деникина. У нее было изъято письмо одного из лидеров «Набата», Барона, к своим украинским единомышленникам, в котором сообщалось, что взрыв в Москве – дело рук подпольных анархистов. Барон и некоторые другие легальные анархисты были арестованы, но отказались сообщить что-либо об анархистах подполья. Тем не менее МЧК скоро выявила конспиративные квартиры последних и произвела аресты. При этом анархисты оказали сопротивление, в перестрелке были убиты два организатора и участника взрыва в МК – Казимир Ковалевич и Петр Соболев.

Следствие по делу анархистов подполья вели заместитель председателя МЧК В. Н. Манцев и другие сотрудники комиссии. Некоторых арестованных допрашивал председатель ВЧК, являвшийся одновременно председателем Московской ЧК, Ф. Э. Дзержинский. В ходе расследования чекисты получили большой документальный материал о контрреволюционных и уголовных действиях анархистов подполья. Этот материал опубликован в «Красной книге ВЧК». Выяснилось, что анархисты действовали сообща с левыми эсерами и максималистами. Арестованные подробно рассказали о совершенных ими ограблениях народных банков, касс кооперативов, предприятий, учреждений в Москве, Туле, Иваново-Вознесенске. Грабежи нередко сопровождались истязаниями и убийствами людей, охранявших деньги. Благодаря экспроприациям анархисты и их союзники добыли несколько миллионов рублей (только в Туле они взяли около 5 миллионов). На эти деньги они приобретали оружие, взрывчатые вещества, печатали антисоветские листовки и газеты.

Работа анархистов подполья в столице значительно активизировалась после того, как они вступили в контакт с Д. А. Черепановым и другими членами московской организации левых эсеров, занимавшей особенно непримиримую позицию по отношению к Советской власти. Черепанов в июле 1918 года был одним из руководителей левоэсеровского мятежа, после его разгрома бежал, скрылся от суда. Теперь он вместе с К. Ковалевичем организовал «Всероссийский повстанческий комитет революционных партизан», главной целью которого было совершение террористических актов. Хотя Черепанов непосредственно в осуществлении взрыва не участвовал, однако именно он указал террористам место, откуда надо бросить бомбу. Раньше в особняке, занимаемом МК РКП (б), размещались Центральный и Московский комитеты ПЛСР, и поэтому Черепанов прекрасно знал расположение кабинетов и залов здания и наиболее удобные внешние подходы к нему.

При арестах у анархистов были изъяты листовки и несколько экземпляров газеты «Анархия». В этих документах они провозглашали своей целью «стереть с лица земли строй комиссародержавия и чрезвычайной охраны», говорили, что «очередным вопросом подполья является организация динамитной борьбы с режимом Совнаркома и чрезвычайками и организация массового движения…» (см. т. 1, с. 329, 331). Анархисты клеветали на Советскую власть, на партию большевиков, призывали рабочих и крестьян подняться на борьбу за установление «всероссийской вольной федерации союзов трудящихся и угнетенных масс». Взрыв 25 сентября они определяли как «начало нового нарастания революционной волны» (там же, с. 335). В ходе расследования Московская чрезвычайная комиссия раскрыла участие в подрывной работе анархистов наборщика типографии Наркомпути меньшевика М. С. Молчанова, который печатал некоторые анархистские листовки.

На следствии один из арестованных сказал, что 7 ноября, в день второй годовщины Октябрьской революции, анархисты намерены произвести в Москве ряд взрывов. Он же сообщил, что штаб-квартира террористов находится на даче в поселке Красково, где у них имеется лаборатория по изготовлению бомб и типография. До праздника оставалось один-два дня. МЧК приняла решение срочно ликвидировать гнездо террористов. На рассвете чекисты окружили дачу. Возникла перестрелка. На предложение сдаться анархисты ответили отказом. Видя безвыходность положения, они взорвали дачу и себя вместе с ней. От мощного взрыва здание взлетело на воздух. Начался пожар. На месте дачи остались обгорелые бревна, трупы террористов, остатки типографского станка, оболочки бомб, оружие…

Через несколько дней в Туле, Подольске, Брянске чекисты выявили и обезвредили тех, кто снабжал анархистов патронами, оружием, динамитом. Обнаружили также тайные склады оружия и боеприпасов.

По постановлению МЧК. восемь участников террористической группы (Гречаников, Попов, Николаев, Восходов, Хлебныйский, Ценципер, Исаев, Домбровский) были расстреляны. Черепанова приговорили к ссылке в Сибирь, где он вскоре умер от тифа.

Одним из наиболее значительных успехов, достигнутых ВЧК в годы гражданской войны, является ликвидация контрреволюционной заговорщической организации «Национальный центр». Во втором томе «Красной книги ВЧК» опубликовано большое количество документов об образовании и деятельности «Центра», его партийном составе, формах организации, источниках финансирования, связях со штабами Колчака, Деникина, Юденича, с разведывательными службами стран Антанты.

В середине июня при попытке перейти границу на лужском направлении под Петроградом был убит караулом бывший офицер А. Никитенко, пробиравшийся к белым. При обыске у него обнаружили в мундштуке папиросы письмо на имя генерала Родзянко, подписанное «Вик». Из письма было видно, что в Петрограде имеется белогвардейская организация, готовившая выступление в момент предполагаемого захвата города войсками Юденича.

Через месяц при попытке перейти финскую границу в районе Белоострова были задержаны А. Самойлов и Н. Боровой-Федотов, начальник Сестрорецкого разведывательного пункта. При аресте последний выбросил пакетик, в котором оказалось зашифрованное письмо. В нем сообщались данные о дислокации частей 7-й армии, их численности и вооружении, а также указывалось на существование крупной белогвардейской организации в Москве.

Допрос Самойлова и Борового-Федотова вывел Особый отдел ВЧК на «Вика». Им оказался владелец фирмы «Фосс и Штейнингер» кадет В. И. Штейнингер – один из руководителей петроградского отделения «Национального центра». Он и другие члены организации были арестованы, в том числе представитель Юденича генерал М. М. Махов и меньшевик В. Ч. Розанов – один из руководителей эсеро-меньшевистского «Союза возрождения России». В ходе следствия чекисты выявили агентов «Национального центра» в штабе 7-й армии, в советских, военных и транспортных учреждениях Петрограда.

В это время ВЧК получила дополнительные сведения о существовании антисоветской организации в Москве. На Южном фронте при попытке перейти к Деникину был задержан белогрлрдейский курьер. Под ногтями у него обнаружили узкую фотопленку с шифрованным письмом. Ее немедленно отправили в Москву, в ВЧК. В письме оказались шпионские донесения о состоянии Красной Армии. Они были подписаны псевдонимом «дядя Кока».

Вскоре ВЧК получила новые сведения о существовании белогвардейского центра в Москве. Рано утром 27 июля председателю Слободского уездного исполкома Вятской губернии Н. С. Веселкову сообщили, что в уезде появился подозрительный гражданин в рваной шинели и худых сапогах, который щедро платит за подводу, не считаясь с существующей таксой. Веселков немедленно приказал милиции выставить на трактах посты и задержать неизвестного. Часа через два ему позвонил из села Вахрушево милиционер Бржоско и сказал, что распоряжение выполнено. При обыске у арестованного изъяли два револьвера и кинжал. В его куртке вместо ваты оказалось зашито около миллиона рублей «керенок».[33]33
  Государственный архив Кировской области, фонд коллекций и воспоминаний, опись личных дел, д. 1, л. 8.


[Закрыть] Задержанного направили в Вятку. На допросе в губчека он назвал себя – Н. П. Крашенинников и сообщил, что он офицер колчаковской разведки, направленный в Москву для передачи денег контрреволюционной организации. Крашенинникова немедленно выслали в распоряжение ВЧК.

Примерно в это же время в ВЧК поступило заявление учительницы школы № 76 о том, что к директору А. Д. Алферову часто приходят какие-то подозрительные лица.

В результате наблюдения за Алферовым и допроса Крашенинникова Особый отдел ВЧК выяснил, что в Москве имеется крупная заговорщическая организация под названием «Национальный центр», действующая в общероссийском масштабе. Она признана и субсидируется Колчаком. Во главе организации стоит кадет Н. Н. Щепкин. В ее состав входят кадеты, правые эсеры. Кроме «Национального центра» в Москве имеется еще политически возглавляемая им центральная военная организация, готовящая вооруженное восстание.

22 августа заместитель начальника Особого отдела ВЧК И. П. Павлуновский сообщил В. И. Ленину о раскрытии «Национального центра» и готовящейся ВЧК операции по аресту его участников.

Ознакомившись с докладом Павлуновского, Ленин 23 августа написал письмо Дзержинскому: «На прилагаемую бумажку, т. е на эту операцию, надо обратить с у г у б о е внимание. Быстро и энергично и п о ш и р е надо захватить».[34]34
  В. И. Ленин и ВЧК: Сборник документов (1917–1922 гг.). С. 204.


[Закрыть]

28 августа ВЧК с помощью Московской ЧК произвела обыски на квартирах А. Д. Алферова и Н. Н. Щепкина. У Алферова изъяли из тайника список заговорщиков. У Щепкина нашли в жестяной коробке, спрятанной в дровах на дворе, архив «Национального центра». Владельцы квартир были арестованы, а вместе с ними и прибывший к Щепкину деникинский связной. В коробке, найденной у Щепкина, были записки с изложением стратегического плана действий Юго-Восточного фронта в районе Саратова, сводка о составе армий Западного, Восточного, Туркестанского и Южного фронтов, сведения о численности, вооружениях и дислокации частей 9-й армии Южного фронта, описание Тульского укрепленного района и другие документы (см. т. 2, с. 244–252). Шпионские сведения отличались обстоятельностью и точностью. Было очевидно, что агенты «Национального центра» в штабах Красной Армии оперативно снабжали Щепкина, а через него Деникина важной информацией.

В коробке находились также фотопленки. На них были сняты копии писем видных деятелей кадетской партии, находившихся при штабе Деникина, – Н. И. Астрова, В. А. Степанова, князя П. Д. Долгорукова. Астров высоко оценивал сведения, присылаемые «дядей Кокой» (под этим псевдонимом скрывался Н. Н. Щепкин). «Наше командование, – писал он, – ознакомившись с сообщенными вами известиями, оценивает их очень благоприятно, они раньше нас прочитали ваши известия и весьма довольны» (т. 2, с. 268).

ВЧК арестовала многих видных деятелей и участников «Национального центра».

В сентябре Особый отдел ВЧК закончил приготовления к разгрому военной организации белогвардейцев – «Штаба Добровольческой армии Московского района». Во главе штаба стояли полковник В. В. Ступин и генерал Н. Н. Стогов. Заговорщики намечали при подходе войск Деникина к Москве поднять восстание, захватить важные стратегические пункты столицы, арестовать Советское правительство. В их распоряжении были три военных училища, полк железнодорожных войск, другие военные части. Они имели на вооружении броневики, артиллерию, стрелковое оружие. Штаб сформировал ударные группы для захвата Кремля, вокзалов, телеграфа, телефонной и радиостанции. Планировалось разрушение мостов на подступах к столице.

18 сентября Ф. Э. Дзержинский доложил на объединенном заседании Политического и Организационного бюро ЦК РКП (б) о подготовленном белогвардейцами восстании и намеченных ВЧК мерах по ликвидации заговора. Доклад был принят к сведению.[35]35
  См.: В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917–1922 гг.). С. 212.


[Закрыть] В ту же ночь чекисты арестовали штаб военной организации и ее личный состав, всего около 700 человек.

23 сентября ВЧК опубликовала обращение «Ко всем гражданам Советской России!», в котором сообщалось о раскрытии московского и петроградского отделений «Национального центра» и о расстреле Н. Н. Щепкина, А. Д. Алферова, В. И. Штейнингера, М. М. Махова, Н. П. Крашенинникова и других руководителей и активных участников белогвардейского заговора. Она призвала трудящихся быть начеку. «Стойте на страже Республики днем и ночью, – говорилось в обращении. – Враг еще не истреблен целиком. Не спускайте с него своих глаз!»[36]36
  Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов. С. 321.


[Закрыть]

Вскоре после ликвидации «Национального центра» ВЧК раскрыла в Петрограде шпионскую организацию резидента английской разведки Поля Дюкса. Заговорщики пробрались в части и учреждения 7-й армии, в Петроградский Совет, в ЧК. Бывший начальник штаба 7-й армии Люндеквист разработал для Юденича оперативный план наступления на Петроград. В нем были указаны слабые пункты советского фронта, что облегчало белой армии вести наступательные операции. Организация Дюкса готовила восстание в Петрограде – были сформированы 12 отрядов, разработаны планы захвата стратегических объектов, взрыва железнодорожных мостов. Готовясь к восстанию, контрреволюционеры даже поспешили образовать «правительство», которое должно было взять власть в Петрограде после победы восстания.

Разоблачение и разгром «Национального центра» и заговора Поля Дюкса сыграли решающую роль в борьбе с внутренней контрреволюцией и агентурой империалистических разведок. В наиболее критический момент гражданской войны ВЧК предотвратила белогвардейские восстания в крупнейших центрах государства. Своей высокой бдительностью и решительными действиями чекистские органы надежно обеспечили безопасность тыла Советской республики.

Следствие по делу «Национального центра» показало, что в Москве имеется политическое объединение, которое направляет деятельность различных антисоветских организаций и центров. Оно называлось «Тактический центр». В феврале – марте 1920 года ВЧК арестовала членов этого общероссийского контрреволюционного объединения. Они дали подробные письменные и устные показания о деятельности различных антисоветских организаций и групп начиная с 1917 года, их взаимоотношениях, партийном составе, об объединении их на платформе «Тактического Центра». Все эти показания и обширные исторические очерки, написанные арестованными, опубликованы во втором томе «Красной книги ВЧК».

Одной из организаций, входивших в «Тактический центр», был «Совет общественных деятелей». Его возникновение связано с проходившим в августе 1917 года в Москве совещанием общественных деятелей – членов Государственной думы, кадетов, промышленников, цензовых земцев, представителей профессуры, лиц свободных профессий. Совещание поддержало требования реакционного генералитета об установлении в России «твердой власти», высказалось против слишком либеральной, на их взгляд, политики Керенского. В октябре состоялось второе совещание, избравшее постоянно действующий «Совет общественных деятелей». В состав «Совета» вошли кадеты, промышленники, бывшие октябристы и деятели царского режима. В феврале – марте 1918 года «Совет» выработал программу: борьба с Советской властью, восстановление «порядка» и частной собственности, признание в качестве единственно приемлемой формы правления в России конституционной монархии. Наиболее активными деятелями «Совета» являлись Д. М. Щепкин, С. М. Леонтьев, бывшие товарищи (заместители) министров внутренних дел – первый в царском, второй – во Временном правительстве.

В марте 1918 года возникла еще одна антисоветская организация. Так называемые «государственно мыслящие люди» страны объединились в «Правый центр». В него вошли «Совет общественных деятелей», Торгово-промышленный комитет, «Союз земельных собственников». «Правый центр» в борьбе против большевизма, против революции делал ставку на сближение с Германией. Руководителями этого объединения были бывший царский министр Кривошеин и профессор Новгородцев. В мае 1918 года из состава «Правого центра» вышли кадеты, несогласные с его германской ориентацией, затем представители Торгово-промышленного комитета. Осенью 1918 года многие руководители «Центра» уехали на юг к Деникину, и он прекратил свое существование.

В противовес «Правому центру» эсеры, меньшевики, кадеты, народные социалисты в мае 1918 года образовали «Союз возрождения России». Его целью ставилось вооруженное свержение Советской власти и учреждение единоличной диктатуры с последующим созывом Учредительного собрания, восстановление частной собственности, аннулирование Брестского договора, создание вместе с союзниками «Восточного фронта» для борьбы против немцев. Учредителями «Союза возрождения» были кадеты Н. И. Астров, Н. Н. Щепкин, С. П. Мельгунов, Н. М. Кишкин, народные социалисты Н. В. Чайковский, В. А. Мякотин, А. В. Пешехонов, эсеры Н. Д. Авксентьев, И. И. Бунаков. Позже в него вошли меньшевики А. Н. Потресов и В. Н. Розанов. «Союз возрождения» проводил активную работу по отправке офицеров из центральных городов страны в белогвардейские армии на Дону и на Севере.

Одновременно с «Союзом возрождения» образовался «Национальный центр». Он объединил представителей несоциалистических партий и групп. Во главе «Центра» стоял Д. Н. Шипов, а после его ареста в начале 1919 года – кадет Н. Н. Щепкин. Программа организации – свержение власти Советов, установление единоличной диктатуры во главе с генералом Алексеевым, продолжение войны с Германией, создание Восточного фронта. «Национальный центр» поддерживал постоянную связь с Добровольческой армией, а затем и с Колчаком, а также с союзниками. Летом 1918 года ряд видных деятелей «Центра» был откомандирован на юг к Деникину. Там они образовали свою организацию «Национального центра». Н. И. Астров и М. М. Федоров, ее руководители, вошли затем в правительство Деникина.

Весной 1919 года происходит объединение «Национального центра», «Союза возрождения России» и «Совета общественных деятелей» в «Тактический центр». Если раньше «Совет общественных деятелей» из-за своей прогерманской ориентации враждебно относился к «Союзу возрождения», то теперь, после поражения Германии, это препятствие для сближения отпало. При объединении стороны пошли на взаимные уступки: монархисты согласились с требованием созыва Национального собрания, а «социалисты» признали лозунги военной диктатуры и восстановления в России частной собственности. И те и другие ожидали прихода в Москву генерала-диктатора и уничтожения большевизма. «Тактический центр» высказался за признание Колчака «верховным правителем России». Каждая организация, вошедшая в «Центр», сохраняла автономию и обособленность, а также финансовую самостоятельность.

В руководство нового антисоветского объединения вошли от «Национального центра» Н. Н. Щепкин, О. П. Герасимов, С. Е. Трубецкой, от «Союза возрождения» – тот же Н. Н. Щепкин и С. П. Мельгунов, от «Союза общественных деятелей» – Д. М. Щепкин и С. М. Леонтьев. В составе «Тактического центра» была образована военная комиссия (Н. Н. Щепкин, С. М. Леонтьев, С. Е. Трубецкой). Она установила связь со «Штабом Добровольческой армии Московского района» и с бандами зеленых в Московской губернии. При участии военной комиссии был разработан план восстания в Москве, который не был осуществлен из-за провала организации.

Члены «Тактического центра» С. А. Котляревский, А. В. Карташев, О. П. Герасимов и другие разрабатывали положение о государственном устройстве России после падения Советской власти, проекты решения международного, рабочего, продовольственного, церковного, национального вопросов. Все эти документы обсуждались на заседаниях «Центра».

«Тактический центр» поддерживал связи с Колчаком и Деникиным, а также с дипломатическими представителями и разведывательными службами стран Антанты (в частности, с резидентурой Поля Дюкса).

Следствие по делу «Тактического центра» закончилось летом 1920 года. 16–20 августа дело рассматривалось в Верховном ревтрибунале под председательством заместителя председателя ВЧК И. К. Ксенофонтова. Хотя процесс происходил в самый разгар войны с Польшей, тем не менее подсудимым были обеспечены все необходимые гарантии: заседание трибунала проходило при открытых дверях, присутствовали представители прессы, имело место состязание обвинения и защиты. Такой характер рассмотрения дела отражал упрочение внутриполитического положения Советской власти.

Верховный ревтрибунал признал 20 руководителей и наиболее активных членов «Тактического центра» виновными «в участии и сотрудничестве в контрреволюционных организациях, поставивших себе целью ниспровержение диктатуры пролетариата, уничтожение завоеваний Октябрьской революции и восстановление диктатуры буржуазии путем вооруженного восстания и оказания всемерной помощи Деникину, Колчаку, Юденичу и Антанте»,[37]37
  Из истории Всероссийской чрезвычайной комиссии. 1917–1921 гг.: Сборник документов С. 406–407.


[Закрыть] и приговорил их к расстрелу. Но, приняв во внимание чистосердечное раскаяние подсудимых, выраженное ими желание участвовать в восстановлении народного хозяйства, а также осуждение ими белогвардейских выступлений и иностранной интервенции, трибунал постановил заменить расстрел иными наказаниями. Руководители «Тактического центра» Д. М. Щепкин, С. М. Леонтьев, С. Е. Трубецкой и С. П. Мельгунов были осуждены на 10 лет тюрьмы. Десять подсудимых трибунал приговорил к условному наказанию, шестерых – к лишению свободы до конца гражданской войны, троих – к лишению свободы на три года. Один подсудимый, С. Д. Урусов, бывший товарищ министра внутренних дел в правительстве С, Ю. Витте, по суду был оправдан, четверо подсудимых освобождены от наказания по амнистии. 17 лидеров контрреволюции, находившихся за границей, ревтрибунал объявил врагами народа.

В 1921 году все осужденные по делу «Тактического центра» были по амнистии освобождены из мест заключения. Некоторые из них – Мельгунов, Левицкий и другие эмигрировали и продолжали борьбу против Советской власти. Многие остались в СССР, работали в различных учреждениях. Так, Н. М. Кишкин служил в Наркомздраве, Н. Д. Кондратьев занимал ответственную должность в Наркомземе. В 1931 году он был необоснованно обвинен в контрреволюционной деятельности и привлечен вместе с А. В. Чаяновым к суду по сфальсифицированному делу так называемой «Трудовой крестьянской партии». В 1988 году реабилитирован. Профессор Н. К. Кольцов стал основоположником отечественной экспериментальной биологии, выдающимся советским генетиком. Его избрали членом-корреспондентом Академии наук СССР. В 1940 году на основании ложных обвинений Кольцова репрессировали. Впоследствии реабилитирован.

Материалы, опубликованные в «Красной книге ВЧК», раскрывают перед нами картину ожесточенной борьбы сил старого мира против власти рабочих и крестьян. Перед читателем вереницей проходят представители самых разных антисоветских течений и групп: монархисты и кадеты, не скрывавшие своей ненависти к новому строю; правые эсеры и меньшевики, называвшие себя социалистами, а на деле боровшиеся против Советской власти; левые эсеры и анархисты, организаторы мятежей, убийств, взрывов, прикрывавшие свое истинное лицо громкими фразами о ненависти к империализму, о преданности идеалам революции, о верности трудовому народу. Разные партии, разные политические течения. Но всех их объединяла ненависть к большевизму, к пролетарской диктатуре.

Документы книги отражают политические программы антисоветских партий, формы их подрывной деятельности против Советского государства, они дают представление о том, насколько сложна и опасна была обстановка в стране, какую реальную угрозу существованию новому зарождавшемуся общественному строю создавали многочисленные его враги.

Помещенные в «Красной книге ВЧК» материалы свидетельствуют о мужестве чекистов, их героизме, самоотверженности и преданности революции. Они показывают, как шаг за шагом сотрудники ЧК и особых отделов накапливали опыт борьбы с врагами Советской власти, совершенствовали свое профессиональное мастерство. Из книги видно, что ВЧК не смогла бы добиться побед над контрреволюционерами, не сумела бы раскрыть многие их тайные, законспирированные центры, если бы она не опиралась на повседневную помощь масс.

Вместе с тем документы, опубликованные в книге, свидетельствуют и о том, что, когда ВЧК не удавалось вовремя раскрыть и предупредить выступление врагов, это приводило к большому кровопролитию, к многочисленным жертвам. Особенно ярко это видно на примере ярославского мятежа, при подавлении которого погибли сотни людей с обеих сторон, и на примере взрыва в Леонтьевском переулке. Легко себе представить, какое кровопускание рабочим и крестьянам устроили бы белогвардейцы в июле 1918 года и в сентябре – октябре 1919 года, если бы подготавливаемые ими восстания в Москве завершились победой. К счастью, чекисты сумели вовремя раскрыть их замыслы, ликвидировать их центры. В тяжелой, суровой борьбе ВЧК отстояла завоевания Октября oт многочисленных происков тайных и явных врагов. В этом ее историческая заслуга перед революцией, перед советским народом.

И в заключение еще об одном выводе, который можно сделать на основе ознакомления с документами «Красной книги ВЧК». Гражданская война всегда была и остается огромной трагедией народов. Она отличается особой жестокостью: каждый сражающийся рассматривает своего противника как предателя родины, нации. Насилие одних порождает в ответ еще большее насилие других. Сотни тысяч, а иногда и миллионы людей гибнут в этих войнах.

Гражданская война в СССР также была трагедией для миллионов жителей страны. Она была навязана советскому народу внутренней контрреволюцией и международным империализмом. Советской власти пришлось мобилизовать все силы республики, чтобы в ожесточенной борьбе отразить нашествие полчищ белогвардейцев и интервентов, сохранить завоевания Октября. Другого выхода не было. Правда, в январе 1919 года президент США Вильсон предлагал всем правительствам в России объявить перемирие и созвать в феврале на Принцевых островах конференцию для переговоров о прекращении войны на основе сохранения территорий, занимаемых к этому времени каждой воюющей стороной. Советское правительство, верное политике мира, в специальной ноте странам Антанты заявило о своем согласии принять участие в конференции. Оно даже было согласно на признание факта захвата части территории республики белогвардейскими правительствами ради благородной цели прекращения гражданской войны. Однако советская нота осталась без ответа, а правительства Колчака, Деникина, Юденича заявили об отказе участвовать в переговорах с большевиками.