Текст книги "Мотивация и личность"

Подобным образом можно любить и истину, которая должна родиться, доверять ей и восхищаться, когда ее природа откроет себя. Можно верить в то, что незамутненная, неподдельная, непринужденная, появившаяся естественным путем истина будет прекраснее, чище, вернее, чем та же истина, которую мы вынудили соответствовать нашим ожиданиям, надеждам или планам или сиюминутным политическим нуждам. Истина тоже может родиться в «невидимой смирительной рубашке».

Надлежащий энтузиазм может быть понят неправильно и может исказить будущую истину преждевременными притязаниями, и я боюсь, что некоторые ученые делают именно это, в попытках отказаться от науки ради политики. Но этот путь не является неизбежным для более даосистски настроенного ученого, который способен настолько любить истину, еще не появившуюся на свет, чтобы полагать, что она будет непревзойденной, и поэтому позволяет ей быть такой, именно в силу своего энтузиазма.

Я глубоко верю в следующее: чем безупречнее истина и чем менее пагубное влияние оказали на нее доктринеры, у которых заранее есть свое мнение по всем вопросам, тем благотворнее она для будущего человечества. Я верю, что миру куда нужнее истина будущего, чем политические убеждения, которых я придерживаюсь сегодня. Я больше верю в будущие знания, чем в те, которыми обладаю на сегодняшний день.

Это гуманистически-научная трактовка слов: «не моя, но Твоя воля да свершится». Моя тревога за человечество и надежды на него, моя готовность делать добро, мое желание мира и братства, мой надлежащий энтузиазм – все это, как мне кажется, сослужит наилучшую службу, если я останусь смиренно открытым истине, объективным и бескорыстным в даосистском понимании отказа от вынесения преждевременного приговора истине или легкомысленных экспериментов с ней и если я буду и дальше верить в то, что чем больше я буду знать, тем полезнее я смогу стать.

Как в этой книге, так и во многих более поздних публикациях я неоднократно высказывал предположение о том, что реализация действительного потенциала личности определяется присутствием удовлетворяющих основные потребности родителей и других людей, а также теми факторами, которые сегодня называют «экологическими», а также «здоровьем» культуры или его отсутствием, ситуацией в мире и т. д. Развитие в направлении самоактуализации и полного развития человеческих качеств становится возможным при наличии сложной иерархической системы «надлежащих предпосылок». Эти физические, химические, биологические, межличностные, культурные условия очень важны для личности; они удовлетворяют или не удовлетворяют ее основные и настоятельные потребности и «права», которые позволяют ей стать достаточно сильной, достаточно полноценной личностью, чтобы обрести власть над своей судьбой.

При изучении этих условий мы сталкиваемся с одним огорчительным фактом: очень легко разрушить или подавить потенциал человека настолько, что полноценная личность покажется нам чем-то вроде чуда, таким неправдоподобным случаем, который повергает в трепет. Но при этом воодушевляет то, что самоактуализирующиеся люди тем не менее существуют, а следовательно, можно справиться со всеми испытаниями и выйти победителем.

Здесь исследователь наверняка попадет под перекрестный огонь обвинений в отношении как межличностных связей, так и внутреннего состояния души, в том, что он излишне «оптимистичен» или «пессимистичен», в зависимости от того, на чем он сосредоточил свое внимание в настоящий момент. Помимо этого, его будут обвинять, с одной стороны, в том, что он сторонник теории о наследственном характере индивидуальных свойств личности, а с другой стороны, в том, что он сторонник решающей роли окружающей среды. Политические группировки непременно постараются наклеить на него тот или иной ярлык, в зависимости от содержания газетных заголовков на текущий момент.

Ученый, безусловно, устоит перед всеми этими выпадами, стремлением к дихотомии и желанием наклеить ярлык и будет продолжать мыслить на свойственном ему уровне и всецело отдавать себе отчет в том, как много факторов действуют одновременно. Он будет делать все возможное, чтобы принять во внимание все данные, группируя их с той четкостью, на которую он способен, исходя из собственных желаний, надежд и опасений. Теперь уже совершенно понятно, что эти проблемы – что такое подобающая личность и что представляет собой хорошее общество – несомненно находятся в сфере компетенции эмпирической науки и у нас есть все основания надеяться на прогресс знания в этих направлениях.

Эта книга в большей степени занимается первой проблемой – полноценной личностью, и лишь во вторую очередь второй проблемой – в каком обществе возможно ее появление. Я очень много написал по этому вопросу после 1954 г., когда впервые появилась эта книга, но воздержался от попыток включить эти данные в исправленное издание. Вместо этого я отсылаю читателя к некоторым из моих работ по данному предмету, а также настаиваю на необходимости ознакомиться с богатой литературой по исследованиям нормативной социальной психологии (называемой по-разному: организационным развитием, теорией организации, теорией управления и т. д.). Эти теории, описания отдельных случаев и исследований, по моему мнению, глубоки и основательны, и предлагают реальную альтернативу вариациям на тему теории марксизма, теорий демократии и авторитаризма и прочим существующим разновидностям социальной философии. Я не перестаю удивляться, что психологи упоминают лишь некоторых известных в этой сфере деятелей. Во всяком случае, любой, кто пожелает серьезно подойти к теории самоактуализации, должен столь же серьезно отнестись к этому новому направлению социальной психологии. Если бы я должен был выбрать один-единственный журнал, чтобы порекомендовать его тому, кто хочет быть в курсе современного состояния этой области науки, я назвал бы Journal of Applied Behavioral Sciences, несмотря на его не относящееся к делу название.

В заключение я хотел бы отметить, что эта книга – очередной шаг на пути к гуманистической психологии или к тому, что получило название третьей силы. Гуманистическая психология, еще не сформировавшаяся с научной точки зрения, тем не менее уже открыла двери изучению всех тех психологических феноменов, которые можно назвать трансцендентными или трансперсональными; это явления, изучению которых препятствовали философские ограничения, присущие бихевиоризму и фрейдизму. В число таких феноменов я включаю не только высшие и более совершенные состояния сознания и личности, такие как трансцендентный материализм, верхние пределы Эго, готовые расчленить друг друга на элементарные частицы антагонистические позиции (atomistic-splitting-divisive-adversary attitudes), и т. д., но также и концепцию ценностей (вечных истин) как части Эго в более широком смысле. В новом журнале Journal of Transpersonal Psychology уже появились публикации на эти темы.

Теперь уже можно начинать размышлять о сверхчеловеческом, о психологии и философии, которые больше не ограничиваются только родом человеческим как таковым. Все это еще впереди.

А. Г. М.

Влияние Абрахама Маслоу

Роберт Фрэйгер
Вступительное слово

Никому не удастся сделать разумный жизненный выбор, если он не осмеливается каждую минуту своей жизни прислушиваться к себе, к собственному «я».

Абрахам Г. Маслоу

The Farther Reaches of Human Nature, 1971

Абрахам Маслоу был человеком, которому хватило смелости для того, чтобы внимательно прислушиваться к самому себе и к своей непоколебимой вере в позитивный потенциал человеческого рода. Его называли пионером, провидцем, философом науки и оптимистом. Он был одним из передовых представителей гуманистической «третьей силы» в психологии, и книга «Мотивация и эмоция», впервые опубликованная в 1954 г., представляет поставленные им важные вопросы и ранние исследования в области психологии человека. Идеи, сформулированные в книге Motivation and Personality, составляют основу дела, которому Маслоу посвятил свою жизнь. Эта книга имела огромное влияние на формирование позитивного и целостного взгляда на человеческую природу. Она по-прежнему остается уникальным в своем роде и революционным произведением, влияние которого непреходяще, о чем свидетельствуют современные тенденции развития психологии, просвещения, бизнеса и культуры. Во многих областях исследований все большее внимание уделяется проблемам самоактуализации, ценностей, выбора и развитию более целостного представления о личности.

В юбилейном выпуске, посвященном 50-й годовщине журнала Esquire, были помещены статьи о наиболее выдающихся американцах середины XX в. По мнению редакции журнала, Маслоу – один из наиболее влиятельных психологов, а также один из тех, кто внес самый значительный вклад в развитие современных взглядов на природу человека. Джордж Леонард сказал о нем:

Он писал без мрачного великолепия Фрейда, или мудреного изящества Эрика Эриксона, или элегантной четкости Б. Ф. Скиннера. Он не был блестящим оратором; в молодости он был так застенчив, что с трудом мог заставить себя выступить перед аудиторией… Направление психологии, созданное им, не заняло господствующего положения в колледжах и университетах. Он умер в 1970 году, но его подробная биография до сих пор не написана.

И все же Абрахам Маслоу сделал для изменения представлений о человеческой природе и возможностях человека больше, чем любой другой американский психолог за последние полвека. Его влияние, как непосредственное, так и косвенное, продолжает расти, в особенности в сферах, касающихся здоровья, просвещения, теории управления и личной и социальной судьбы миллионов американцев (Leonard, 1983, p. 326).

Когда Маслоу начинал свою карьеру, в психологии существовало всего два авторитетных направления: экспериментальный бихевиористский подход и клинический психоаналитический подход. Маслоу было недостаточно этих двух моделей. «В общем… я полагаю, будет справедливо сказать, что человеческая история представляет собой данные о том, каким образом подрывался авторитет человеческой натуры. Высшие возможности человеческой натуры практически всегда недооценивались» (1971, р. 7).

В ходе своего духовного развития Маслоу стремился уравновесить эту недооценку новаторскими исследованиями возможностей человеческого развития и совершенствования. Он сыграл определяющую роль в появлении двух значительных новых течений в психологии: гуманистического и трансперсонального. Оба они исследуют человеческую природу во всей ее полноте, сложности и богатстве, не ограничивая поведения человека рамками механистической или патологической модели.

Основная заслуга Маслоу состояла в его умении формулировать важнейшие вопросы. Он поставил перед психологией вопросы, основные для каждого из нас. Что значить быть хорошим человеком? На что способен человек? Что делает человека счастливым, творческим, удовлетворенным? Как определить, полностью ли реализовала себя личность, если мы не знаем, каковы ее потенциальные возможности? Как преодолеть незрелость и неуверенность детства и при каких условиях это можно сделать? Как создать всеобъемлющую модель человеческой натуры, с учетом нашего исключительного потенциала, не упустив из поля зрения неразумное начало и несовершенство, которые тоже есть в нас? Какова мотивация психологически здоровой личности?

Является ли самоактуализирующаяся личность вернейшим представлением о том, что в действительности представляет собой человеческая натура? Это один из тех великих вопросов, на которые лишь глупцы и фантазеры осмеливаются давать однозначные ответы. Самоактуализация, которую предлагает Маслоу, не просто психологический факт, но развитое представление о человеческой природе. В то время как другие остановились на эротизме, или силе интеграции личности, или реакции на стимул, представления Маслоу были связаны с гностической истиной и языческой радостью (Lowry, 1973, p. 50).

Творческий характер вопросов, которые ставил Маслоу, по-прежнему стимулирует стремление проникнуть в суть человеческой природы и способствует продолжению исследований.

Маслоу посвятил свою жизнь изучению людей, которых он считал психологически здоровыми: «Несомненно, самоактуализирующиеся люди, те, кто достиг высокого уровня развития, здоровья и самореализации, могут научить нас столь многому, что иногда они кажутся людьми иной породы» (Maslow, 1968, p. 71).

Он обнаружил, что люди, которые здоровы, действуют иначе, чем люди, которым чего-то недостает. Маслоу назвал этот новый подход «психология Бытия» (Being-psychology). Он открыл, что фактором мотивации для самоактуализирующихся людей являются «ценности Бытия» (Being-values). Это ценности, которые здоровые люди вырабатывают для себя естественным образом и которые не навязываются религией или культурой. Маслоу утверждает, что «мы подошли к такому моменту нашей биологической истории, когда сами начинаем нести ответственность за свою эволюцию. Мы начинаем сами развивать себя. Эволюция означает отбор, следовательно, выбор и принятие решения, а значит, оценку» (1971, p. 11). Ценности, которые важны для самоактуализирующихся людей, включают истину, креативность, красоту, доброту, целостность, любовь к жизни, уникальность, справедливость, непритязательность и самодостаточность.

В процессе изучения человеческой натуры Маслоу пришел ко многим умозаключениям, включая следующие важнейшие идеи.

1. Людям свойственно стремиться к более высоким уровням здоровья, творчества, самореализации.

2. Неврозы могут рассматриваться как блокировка стремления к самоактуализации.

3. Постепенное развитие синергетического общества – естественный и необходимый процесс. Это общество, в котором все индивидуумы могут достичь высокого уровня личного развития, не ограничивая свободу друг друга.

4. Эффективность бизнеса и личное развитие не являются несовместимыми. В действительности процесс самоактуализации приводит к повышению производительности каждого индивида.

В 1968 г. Маслоу высказал мнение о том, что революция в психологии, инициатором которой он был, факт установленный. «Более того, это начало, которое найдет применение, в первую очередь в сфере образования, промышленности, религии, организации и управления, терапии и самоусовершенствовании…» (p. iii). И в самом деле, его работа – неотъемлемая часть основных направлений духовного развития этого столетия. Колин Уилсон в своей книге о Маслоу и современной психологии пишет:

Первая половина XX в. прошла под знаком реакции на эпоху романтизма. В биологии господствовал закоснелый дарвинизм, в философии – различные виды позитивизма и рационализма, в науке – детерминизм. Представление о последнем иллюстрирует следующая идея: если бы мы могли создать гигантский компьютер и ввести в него все имеющиеся на сегодняшний день научные знания, этот компьютер мог бы определить будущее научных открытий.

Первые психологи ограничивались попытками объяснить наши чувства и реакции с точки зрения механизма работы мозга, т. е. путем интерпретации механической картины деятельности разума. Представления Фрейда были в целом более «богатыми и непривычными», но они были глубоко пессимистическими взглядами на психическую деятельность, которые Олдос Хаксли назвал «подвал с подвалом»… Маслоу был первым, кто приступил к созданию поистине всеобъемлющей психологии, которая, если так можно выразиться, простирается от подвала до чердака. Он принял клинические методы Фрейда, не принимая его философии… «Трансцендентные» побудительные мотивы – эстетические, творческие, религиозные – являются такой же базовой и неотъемлемой частью человеческой натуры, как стремление к лидерству или сексуальность. Если их универсальность менее очевидна, то это лишь потому, что немногие люди достигают того уровня, когда эти мотивы выступают на первый план.

Достижения Маслоу грандиозны. Как все оригинальные мыслители, он открыл новое видение мира (Wilson, 1972, p. 181–184).

На протяжении всей своей жизни Маслоу был интеллектуальным первопроходцем. Он все время шел по целине, заглядывая и в неведомые земли. Наряду с научными исследованиями он выдвигал интуитивные предположения и догадки. Он часто оставлял другим заниматься тщательным анализом и проверкой его теорий. Проблемы, поставленные Маслоу, по-прежнему ждут своего решения.

Абрахам Г. Маслоу родился 1 апреля 1908 г. в Бруклине, в Нью-Йорке. Его родители были еврейскими иммигрантами из России. Отец, который еще молодым приехал в Соединенные Штаты из России, по профессии был бочаром. После того как он устроился на новом месте, он написал своей кузине в Россию, предложив ей приехать в Соединенные Штаты и выйти за него замуж. Она согласилась.

Маслоу был старшим из семерых детей. Он был чрезвычайно застенчивым, невротическим молодым человеком, подавленным, очень несчастным, ненавидящим себя и одиноким.

Учитывая мое детство, остается лишь удивляться тому, что я не болен психически. Я был маленьким еврейским мальчиком в нееврейском окружении. Что-то вроде первого негра в школе, где учатся только белые. Я был одинок и несчастен. Я вырос в библиотеках, среди книг, без друзей.

И мать и отец были необразованными людьми. Отец хотел, чтобы я стал адвокатом…

В течение двух недель я ходил в юридическую школу. Потом однажды вечером я пришел домой к моему бедному отцу… и сказал ему, что не смогу стать адвокатом.

«Что ж, сынок, – сказал он. – Чего же ты хочешь?» Я сказал ему, что хочу учиться – изучать все. Он был необразованным человеком и не мог понять моей страсти к учебе, но он был хорошим человеком (Maslow, in Hall, 1968, p. 37).

Любовь Маслоу к учебе в сочетании с его мощным и неопытным интеллектом сделала его блестящим студентом. (Годы спустя его коэффициент интеллекта оценивался в 195 баллов, что было вторым по уровню результатом на то время). Маслоу исследовал богатую культурную жизнь Нью-Йорка и влюбился в классическую музыку и театр. Дважды в неделю он ходил на концерты в Карнеги-холл, а чтобы попасть в театр, даже торговал арахисом.

Маслоу был серьезно влюблен в свою кузину Берту. В 19 лет он набрался смелости и поцеловал ее. Он был изумлен и восхищен тем, что она не отвергла его. Ответное признание со стороны Берты и ее любовь очень помогли Маслоу упрочить веру в себя. Год спустя они поженились.

В 1928 г. Маслоу перевелся в университет штата Висконсин, где специализировался в области психологии. Здесь он получил основательную подготовку в области экспериментальных исследований у лучших в стране специалистов по экспериментальной психологии. Гарри Харлоу, знаменитый исследователь приматов, стал научным руководителем Маслоу. Харлоу был первым из ряда выдающихся ученых, обративших внимание на этого талантливого застенчивого молодого человека, которые учили, поддерживали, подкармливали его и помогали ему найти работу.

Первым местом работы Маслоу после получения докторской степени была должность ассистента-исследователя выдающегося бихевиориста Эдварда Торндайка. Потенциал бихевиоризма, воплощением которого была оптимистическая вера Джона Б. Уотсона в то, что научная психология может послужить для воспитания из любого человека кого угодно – «доктора, адвоката или индейского вождя», произвел впечатление на Маслоу. Однако в конце концов Маслоу осознал ограниченность строго бихевиористского подхода к жизни.

Именно прекрасная программа Уотсона привела меня в психологию. Но ее роковая слабость состоит в том, что она хороша лишь для лаборатории и в лаборатории, вы можете надеть ее и снять ее, как лабораторный халат… Она не создает представления о человеке, философии жизни, концепции человеческой натуры. Она не создает ориентиров для жизни, ценностей, выбора. Это лишь способ сбора данных о поведении, того, что вы можете видеть, осязать и слышать с помощью органов чувств.

Но поведение человека иногда может представлять собой защиту, способ скрыть свои мысли и мотивы, так же как язык может служить для того, чтобы скрывать мысли и препятствовать коммуникации.

Если дома вы будете обращаться со своими детьми так же, как вы обращаетесь с лабораторными животными, ваша жена выцарапает вам глаза. Моя жена сурово предостерегала меня против экспериментов на ее детях (Maslow, in Lowry, 1979, том II, p. 1059–1060).

Маслоу верил и в то, что фрейдистская теория внесла крупнейший вклад в понимание человека, в первую очередь в освещение ведущей роли сексуальности в поведении человека. В Колумбийском университете он вызвал полемику, проводя среди сотрудниц университета опросы, касающиеся их сексуальной жизни. Это было в 1936 г., когда исследование сексуальности было неслыханным делом. Возможно, именно Маслоу вдохновил Кинси на его работу, которая началась два года спустя. Маслоу обнаружил, что сексуальная активность связана со «стремлением к доминированию», чертой, изучением которой он занимался в лаборатории приматов Харлоу.

Маслоу получил должность профессора в Бруклинском колледже и преподавал там в течение 14 лет. Он зажигал своих студентов собственной любовью к знаниям и энтузиазмом в отношении к психологии. Многие студенты Бруклинского колледжа были из семей иммигрантов и в совершенно новой для них обстановке высшего учебного заведения чувствовали себя неловко. Маслоу был одним из немногих преподавателей, которых это беспокоило. Студенты были глубоко благодарны ему за заботу. Маслоу был одним из самых популярных преподавателей; он был известен как «Фрэнк Синатра Бруклинского колледжа».

Нью-Йорк был в то время одним из мировых интеллектуальных центров, он стал родным домом для многих блестящих европейских ученых, бежавших от преследований нацистов. В числе наставников Маслоу в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке были Альфред Адлер, Эрих Фромм, Карен Хорни и Маргарет Мид. Два других великих ученых стали не только учителями, но и близкими друзьями Маслоу: это были антрополог Рут Бенедикт и основатель гештальтпсихологии Макс Вертхаймер.

Маслоу до глубины души был восхищен Бенедикт и Вертхаймером. Они были не только блестящими, творческими, плодотворно работающими учеными, но и заботливыми, сердечными, зрелыми людьми. Он начал делать записи о них, стараясь понять, что сделало их такими удивительными людьми и блестящими учеными. Маслоу сопоставлял Бенедикт и Вертхаймера с Гитлером – как примеры лучшего и худшего в человечестве.

Мои исследования самоактуализации не планировались как исследование и начинались не как исследование. Они начинались как попытка юного мыслящего человека понять двух своих учителей, необыкновенных людей, которых он любил и которыми восхищался. Это было своего рода поклонение высочайшему интеллекту. Мне мало было просто обожать их, я стремился понять, почему эти два человека так отличаются от обычных людей, которыми полон мир. Эти два человека были Рут Бенедикт и Макс Вертхаймер. Они были моими учителями с тех пор, как со степенью доктора философии я прибыл с Запада в Нью-Йорк, и они были самыми замечательными людьми. Казалось, что они не просто люди, а нечто большее. Мои исследования начались как донаучная деятельность. Я делал записи и заметки о Максе Вертхаймере и о Рут Бенедикт. Когда я пытался понять их, думать о них, писать о них в дневнике и делать заметки, в один прекрасный момент я понял, что два этих человека имеют нечто общее. Я говорю о типе личности, а не об индивидуальных чертах, которые несравнимы между собой. Это было совершенно потрясающе. Я пытался обнаружить тот же тип личности в другом месте, и находил его в другом месте, одну личность за другой (Maslow, 1971, p. 41).

В начале Второй мировой войны Маслоу был до слез растроган патриотическим парадом. Он решил оставить свою работу в области экспериментальных исследований, чтобы попытаться понять с точки зрения психологии причины ненависти, предубеждений и войны.

Когда я смотрел на это, по моему лицу бежали слезы. Я почувствовал, что мы не поняли – ни Гитлера, ни немцев, ни Сталина, ни коммунистов. Мы не поняли никого из них. Я сознавал, что, если бы мы могли понять их, мы могли бы достичь результата…

Я был слишком стар, чтобы пойти в армию. Именно в этот момент я осознал, что остаток своих дней я должен посвятить поискам психологии, которая будет служить миру…

Я хотел доказать, что люди способны на нечто большее, чем ненависть и предубеждения.

Я хотел заставить науку обратиться к проблемам, которыми занимаются не ученые, – к религии, поэзии, ценностям, философии, искусству.

Я начал эту работу, пытаясь понять великих людей, лучших представителей человечества (Maslow, in Hall, 1968, p. 54–55).

В 1951 г. Маслоу в конце концов оставил Бруклинский колледж, чтобы перебраться в недавно созданный университет Брандейса. Он стал первым деканом психологического факультета и был глубоко предан делу становления и развития университета. Маслоу прекратил работать там в 1969 г., за год до смерти. В течение этого периода он прорабатывал свои идеи, продолжая двигаться к всеобъемлющей теории природы человека. В 1962 г. совместно с группой видных коллег, в которую входили Ролло Мэй и Карл Роджерс, он содействовал основанию Ассоциации гуманистической психологии. Продолжая исследовать новые области человеческих возможностей, Маслоу также способствовал созданию Journal of Transpersonal Psychology. Он писал об этих двух направлениях в психологии:

Должен признать, что я пришел к мысли о том, что гуманистическая тенденция в психологии – революция в самом подлинном, изначальном смысле этого слова, в том смысле, в котором совершили революцию Галилей, Дарвин, Эйнштейн и Маркс, т. е. переворот в образе мышления и восприятия, в представлениях о человеке и обществе, в концепциях этики и ценностей, в ориентирах для движения вперед.

Эта Третья психология является одной из граней… новой жизненной философии, новой концепции человека, началом нового века в работе…

Должен также сказать, что я считаю Гуманистическую третью силу в психологии промежуточным этапом, подготовкой к еще более «высокой» по уровню Четвертой психологии, трансперсональной, сверхчеловеческой, в центре внимания которой будут находиться скорее космические, чем человеческие потребности и интересы (Maslow, 1968, p. iii–iv).

Маслоу заинтересовался также миром бизнеса. Летом 1962 г. он начинает работать в качестве приглашенного специалиста в Нон-Линеар Системз, передовой калифорнийской компании в сфере высоких технологий. Маслоу обнаружил, что его теории актуальны для управления бизнесом и что в промышленности можно найти много самоактуализирующихся людей.

Он обнаружил, что многие из тех, кто достиг успеха в бизнесе, используют тот же позитивный подход к природе человека, в защиту которого он выступал в психологии. Он был рад увидеть, что руководители, которые относятся к своим подчиненным с доверием и уважением, способствуют созданию более благоприятной, продуктивной и творческой рабочей обстановки. Абстрактные теории Маслоу получили проверку и практическое подтверждение в условиях рыночной экономики.

Меня вновь и вновь спрашивают, что привело меня в Нон-Линеар Системз… Одним из факторов было постепенное осознание того, что мои теории, главным образом теория мотивации, используются и проходят апробацию в первую очередь в условиях промышленной лаборатории, а не экспериментальной. Я чувствовал себя виноватым в том, что не мог себе представить, как можно проверить теорию мотивации и теорию самоактуализации в лаборатории. Они избавили меня от чувства вины и навсегда выпустили из лаборатории на свободу. Да и как могло быть иначе! Нон-Линеар Системз сама по себе – это огромная лаборатория и поле для масштабных экспериментов.

Я отказался от упрощенного представления о том, что психология управления является лишь применением теоретической психологии. Теоретическая психология могла бы многому научиться, исследуя настоящий, реальный процесс труда, а не наоборот. Психологию жизни следует проверять в лаборатории, которую предоставляет жизнь. Химическая лаборатория и эксперименты с пробирками – худший из подходов к исследованию человеческой жизни (Maslow, in Lowry, 1979, том I, p. 191).

В то лето в Калифорнии Маслоу открыл еще одну новую для него сторону жизни. Он и Берта ехали вдоль калифорнийского побережья, направляясь на отдых. Они продвигались куда медленнее, чем планировали. Уже в темноте они подъехали ближе к чему-то, что показалось им похожим на мотель. В старом доме они обнаружили группу людей, которые читали новую книгу Маслоу Toward a Psychology of Being.

Чету Маслоу убедили присоединиться к Эсаленовскому институту. Вскоре должен был открыться первый в мире центр развития. Майкл Мерфи, один из соучредителей, только что прочел новую книгу Маслоу и, преисполнившись энтузиазма, купил по экземпляру книги для всех сотрудников Эсаленовского института. Вскоре Маслоу и Мерфи стали друзьями, и идеи Маслоу оказали определяющее влияние на Эсаленовский институт и на все направление психологии по изучению потенциала человека.

Маслоу был слишком глубоким мыслителем, чтобы принять новые для себя представления об определяющей роли исключительно чувств и опыта в отношении человеческих возможностей. Спустя два года после основания Эсаленовского института он провел там свой первый семинар. Институт завоевал репутацию передового центра, предназначенного для проведения встреч со свободным и откровенным обменом мнениями, а также других форм напряженной и эмоционально насыщенной совместной работы. Маслоу проводил свое свободное время совершенно иначе, в основном предаваясь чисто интеллектуальным занятиям. Некоторые сотрудники Эсаленовского института, интересовавшиеся его идеями, принимали участие в проводимых им беседах и дискуссиях.

В ходе первой вечерней дискуссии, проводимой Маслоу, Фрицу Перлзу, основоположнику гештальттерапии и enfant terrible Эсаленовского института, стало скучно от недостатка эмоционального напряжения. Медленно приближаясь к привлекательной женщине в противоположном от него углу аудитории, он начал монотонно повторять: «Ты – моя мать; я хочу к своей матери; ты моя мать». Вечернее заседание было сорвано. Расстроенный и оскорбленный, Маслоу покинул аудиторию. Характерно, что эту ночь он провел, закрывшись в своем домике и размышляя о некоторых отличиях его собственного подхода от той направленности в первую очередь на опыт, которая превалировала в Эсаленовском институте. В ту же ночь он набросал план знаменитой статьи о противопоставлении сдержанности Аполлона и импульсивности Диониса.