Текст книги "Жемчужный король"

Глава 8

С каждым днем они становились все ближе друг другу, но в этой близости скрывалось роковое и смертоносное. Роман раньше не позволял себе впускать женщину в самую глубину души, он знал, к чему это может привести, вот только в это раз все было иначе.

То, что происходило между ними, не было похоже ни на один из его романов. Многие женщины интересовали Романа, еще больше женщин он хотел. Роман всегда добивался того, что ему было нужно. Он чувствовал по отношению к своим любовницам и страсть, такую, с которой было сложно совладать, и странную нежность, иногда ему было просто интересно с женщинами, такие развлекали его не только в постели. Через пару месяцев это проходило, романы заканчивались.

Теперь все было иначе, совсем иначе. Ему еще никогда не приходилось справляться с ураганом в груди, когда он просто прикасался к женщине, никогда он не испытывал такой сильной зависимости от чьих-то губ. Он хотел не только ее тело, ему нужна была она вся целиком, с ее мыслями, ее смехом, странными поступками. Ему жизненно необходимо было владеть этим, но он понимал, что этого никогда не случиться. Одновременно с этим ему хотелось отдать ей все, и она, похоже уже управляла и его головой, и сердцем.

Каждую ночь Роман отдавал ей чуточку больше, чем все, а она все еще держала некоторые двери на замке. Вроде бы они стали очень близки, но он знал, что Марина не хотела пускать его в потайные уголки своего сознания, что там она пряталась от него. В этом было ее превосходство над ним, потому что душа Романа распахнулась ей навстречу, и она могла играть с ней так, как хотела. И он, к своему удивлению, был не против, чтобы она разнесла там все к чертовой матери, чтобы выкрутила ему кости, только бы оставалась рядом. Неужели этот садомазохизм и называют любовью?

Но она была не такой как все. Ей было ничего не нужно от Романа, а он и забыл, что это такое, когда после секса тебе не шепчут на ушко: «мне так понравилась одна машинка». Чем больше времени Роман проводил с ней, тем сильнее убеждался в том, что ему посчастливилось быть рядом с самой прекрасной девушкой на свете. Ее любовь к жизни, ее восхищение самыми глупыми мелочами и стремление ко всему новому нравились Роману все сильнее. Он не до конца понимал, что происходило между ними, а может просто не хотел. Ему было достаточно, что она была рядом.

Роман почти каждый вечер приезжал к ней. Это было похоже на возвращение домой после тяжелого дня. Марина за короткое время стала ему и семьей, и женой, и лучшим другом. Они часто вместе готовили ужин. Роман раньше никогда не готовил, а зачем, если можно есть в ресторанах и нанимать поваров? Но ему нравилось находится с Мариной на ее маленькой кухне и делать самые несложные поручения, на большее он был не способен. И они ужинали вместе в ее квартирке, иногда пили дорогое вино, и не было в его жизни вечеров лучше этих.

Марина развалилась в своей постели и с непринужденным видом рассматривала букет из разных сиренево-желтых цветочков, который стоял на полу возле зеркала. Роман же смотрел на нее и думал о том, почему из всех женщин именно с ней ему было удивительно хорошо и мыть посуду и заниматься любовью.

– Мне скоро будет некуда ставить букеты, – заключила Марина, – ты слишком часто даришь мне цветы.

– Я бы мог дарить тебе жемчуг и бриллианты, они ведь занимают куда меньше места. К сожалению, ты не принимаешь ничего, кроме цветов.

– Ну подаришь свои бриллианты кому-нибудь другому, – Марина повернулась к нему, – не расстраивайся.

– Мне не нужен никто другой, – Роман ответил серьезней, чем хотел.

– Неужели тебе некому дарить бриллианты? – Марина заулыбалась улыбкой, которая появлялась, когда она начинала играться с ним, Роман не заразился этой игрой. – А где все твои любовницы? В любом случае, всегда можно подарить пару-тройку бриллиантов жене.

Роману не нравилась ее манера. Все другие женщины были для него пустышками, она была единственной, которая значила для него все, абсолютно все, и она говорила про любовниц, про жену.

– Что ты надулся? Как будто ты всю жизнь был верен жене, и я сейчас глубоко оскорбляю твои чувства.

– Давай не будем сейчас говорить о моей жене, – Роман постарался сказать это как можно мягче и приобнял Марину.

– Хорошо, давай поговорим о том, сколько у тебя было женщин.

– Тебе это так интересно? – вскинул брови Роман.

– Интересно. Больше полусотни? – Марина пародировала его вскинутые брови, и Роман улыбнулся.

– Меньше.

– Ну расскажи, – попросила Марина.

– Ты думаешь я их считаю?

– Неужели у тебя нет блокнотика, куда ты записываешь их имена и во сколько букетов и бриллиантов они тебе обошлись?

Роман знал, что она говорила все не всерьез, тем не менее он бы оборвал этот разговор, если бы это был кто угодно, а не она. Марине он простил бы все, любые издевки в свой адрес, он был готов отвечать на любые ее вопросы, чтобы просто развлекать ее.

– Нет у меня блокнотика, есть уже несколько томов книг, я же каждый день сплю с десятком женщин.

– Как же ты до сих пор не разорился? Это наверно дороговато, – Марина раздумчиво надула губки, в которые Роман и поцеловал ее.

Это сработало, и она перестала строить рожицы и просто улыбалась.

– А если серьезно?

– Я вполне серьезно.

– Нет, я тебе не верю. Так что? У тебя было много женщин, которых ты любил?

– У меня было много женщин, но ни одну я не любил.

Марина взглянула на него, словно проверяя правда ли это.

– За всю жизнь не было ни одной женщины, которая бы затронула что-то в твоем сердце? – спросила Марина.

– Большинство женщин я просто хотел, такие отношения вскоре надоедают. Другие были интереснее, но если нет чувств из этого тоже ничего не получится.

– А первая любовь?

– Университет. Красивая девочка, но редкостная дура. После ночей трех я не испытывал к ней ничего, кроме отвращения.

– Но ты женился в итоге. Ты никогда не любил свою жену?

Роман не совсем понимал, зачем Марина все это спрашивала. Было не похоже, что из праздного интереса, может она так хотела узнать больше о его жизни.

– Вику я знал давно. У нас было много общих знакомых, мы часто пересекались. Я не могу сказать, что влюбился в нее, она нравилась мне, немного больше, чем другие девушки. Как-то вышло, что мы стали больше проводить время вместе, а потом я задумался о том, что уже пора бы и жениться. Мне было тридцать, всякие передачи уже давно трясли мое имя и то, что я не собираюсь заводить семью. Мне надоело, да я и сам подумал, что так будет проще. Вика подходила мне, я знал. Она прекрасно вписалась в эту жизнь, ее все утраивает. Мы никогда особо не любили друг друга, это просто удобный брак, всем удобно так жить вот и все. Уже пять лет она – жемчужная королева, чудесно ладит со всякими журналистами и любит вылезать на публику в дорогущих тряпках. Eй это и было нужно от брака со мной.

Роман еще раз посмотрел в глаза Марины, которая крайне внимательно слушала его речь. Зачем тебе это? Зачем?

– Все это как-то грустно, – сказала Марина.

– Да не особо. Это жизнь, все стараются сделать так, чтобы было лучше для себя, ухватить кусок побольше. В этом заключена вся сущность человека.

Марина примолкла. Роман был даже рад, что отбил у нее желание обсуждать его любовниц. Роман заложил волосы ей за ухо и все думал, неужели она не понимает, что единственная женщина, которую он любит это она.

– Марин, может теперь ты расскажешь о мужчинах в твоей жизни?

На самом деле Роман не знал, зачем это спросил. Он понял, что ему будет неприятно слушать о других мужчинах, которые так же, как и он лежали с ней в постели слишком поздно. Марина лукаво улыбнулась и даже прикусила губу.

– Ты – единственный мужчина в моей жизни. Те двое были просто мальчишками.

Роману нравилось, что она говорила так и что смотрела на него сейчас ласково, а не играя.

– Тем не менее.

– Хорошо. Мои первые отношения были совсем детскими. Одиннадцатый класс, мальчик с параллельного, который неожиданно обратил на меня внимание. Отношения длинной в лето, потом разъехались по разным городам, и все забылось. Второй был в универе на втором курсе. Я влюбилась в него очень даже прочно, сначала все было хорошо, а потом… Он был слишком вспыльчив и груб, мы начали ссориться, и вся любовь пропала. Я видела, что ему нравилась другая девушка, и мы расстались, но я не особо убивалась.

Роман смотрел на нее и проклинал себя за то, что спросил об этом. Он до безумия ревновал Марину к ее прошлому, к этим двум мальчишкам, которые оставались в ее голове, оставались воспоминаниями. Если бы Роман только мог, он бы заперся с ней в этой квартире и никогда бы не отпускал Марину. Она была бы только его, и он наконец-то был бы счастлив. Вот только того, что он хотел больше всего на свете, она до смерти боялась. Она бы и погибла в тот же миг, когда он украл бы ее обожаемую свободу. Роман ничего не мог поделать с собой. Он ревновал Марину ко всему, к официантам, которые получали ее улыбки, к тому, о чем он не знал, к Америке, где она пропадала два месяца, а самое страшное к прошлому. Роман всегда был выше этого, он никогда не расспрашивал женщин о том, что они представляли раньше и презирал тех, кто пытался это узнать от него. Значимо только настоящее, зачем же копаться в карьерах прошлых побед и поражений? С Мариной у него так не получалось.

Она лежала сейчас так близко, казалось достаточно протянуть к ней руку – и все, поймаешь счастье. В то же время она была недосягаемо далеко. Марина не принадлежала ему, она принадлежала лишь себе, и ничто во всем мире не смогло бы изменить это.

– Милая, я люблю тебя, – сказал Роман, хотя знал, что сказав эти слова, саморучно отдал Марине поводок и встал на задние лапы.

Марина улыбнулась, но только губами, ее глаза превратились в печальные огоньки. Ни одной женщине Роман не говорил этих слов. Он не любил врать, говорил им много чего другого, но про любовь никогда. Что тут скрывать, Роман не верил в любовь. Для него она была такой же красивой сказкой, как русалки, феи и гномы. А вот и он полюбил в тридцать пять, полюбил по-настоящему, обреченно и, видимо, смертоносно. Теперь он был готов поверить и во всех волшебных тваре, й да вообще во что угодно. Не реальней любви все равно ничего быть не могло.

– Но я знаю, что ты меня не любишь, – Роман улыбнулся и даже не грустно.

– Я не знаю, как называется то, что я к тебе чувствую.

– А что ты ко мне чувствуешь?

– Мне хорошо с тобой, – ответила Марина. Но этого было мало. – Мне очень хорошо с тобой и так спокойно, как не было еще никогда.

Все равно этого было мало, даже для влюбленности. Роман и не надеялся услышать чего-то другого, он был уверен в том, что Марина не стала бы врать и говорить слащавое: «я тебя тоже очень люблю». Она всегда говорила то, что думала, за это он и любил ее. «Мне хорошо с тобой» – это звучало даже больнее, чем он мог представить. Хорошо не обозначает почти ничего на самом деле хорошего. Это значит, что удобно, вполне комфортно, ничего больше. Его жене тоже было с ним хорошо, очень даже, потому что она имела все, что хотела, и ее жизнь была наполнена комфортом.

Разве Роман ожидал чего-то другого? Он же давно понял, что он всегда будет любить Марину больше, а тот, кто любит больше и забирает себе всю боль и страдания. Это он останется с избитой кровоточащей душой, это ему придется жить в отравленном разрушенном мире. Марина легко переживет все их отношения, всю любовь, а он скорее всего погибнет. Но ничего, лучше так, чем наоборот.

Глава 9

Роману, конечно, ужасно нравилось проводить вечера у Марины. Эта простенькая квартирка стала ему большим домом, чем собственный особняк. Вот только была одна проблема: Марина жила далековато от его офиса. Роман тратил больше часа, добираясь к ней, а по утрам ему приходилось вставать, как никогда рано. Поэтому он предложил Марине снять квартиру где-нибудь поближе к его работе, тогда бы они смогли больше времени проводить вместе. Она категорически отказалась от квартиры, но, к удивлению, Романа согласилась на номер в очень даже хорошей гостинице. Президентский люкс ей не подошел, слишком уж вычурно все там было, а вот стандартный номер вполне устроил. Теперь она не платила за квартиру и еду, все оплачивал он, значит у нее не было нужды никуда уезжать.

Несмотря на все чудесное, что пришло в его жизнь вместе с Мариной, страха, что это все может исчезнуть в один миг становилось все больше. Не было никаких гарантий, что она останется с ним, совершенно никаких обязательств и клятв. Роману даже нечего было предложить Марине. Он уже несколько раз говорил Марине о том, что готов бросить жену, что ему не нужны никакие другие женщины в его жизни. И он, действительно, женился бы на ней. Мысль о том, что Марина могла бы стать его женой кружила голову Романа, как желанный сладостный бред. Вот только Марина всегда сводила эти разговоры на шутку, говорила, что ей никогда не стать жемчужной королевой, и его жена куда больше подходит на эту роль.

Перед собранием ему нужно было заехать в особняк за некоторыми документами и костюм не мешало бы сменить. Прислуга уже во всю скиталась по просторным залам, наводя чистоту и натирая до блеска все, что только можно было натирать. Все здоровались с ним, но вполголоса, чтобы ненароком не разбудить хозяйку. Роман поднялся в свой кабинет и довольно быстро собрал все документы, как дверь открылась и вошла его жена. Вике уже было тридцать, но выглядела она лет на пять моложе, благодаря бесконечным визитам к косметологу. Ее серовато-белые волосы хорошо сочетались с черным шелковым халатиком, который она успела накинуть. Удивительно, но уже в такую рань она была накрашена, как всегда, выглядела безупречно.

– Доброе утро, дорогой. Неужели ты вспомнил, где живешь? Я уже подумала, что у тебя амнезия, – все ее лицо оставалось каменное холодным, даже пухлые от уколов губы не двигались.

– Утро доброе, – обронил Роман.

– Рома, я все понимаю, но надо же совесть иметь. Ты почти не появляешься здесь, прислуга опять начинает болтать всякую чушь, – Вика умела даже возмущаться приглушенно высокомерным тоном. – Я знаю, у тебя и раньше были интрижки, и ты не ночевал дома, но чтобы так часто…

– Вика, ты решила мне рассказать, что я должен делать? Ты считаешь, что имеешь право меня поучать?

– Я тебя не поучаю, просто говорю, что ты мог бы хоть для приличия бывать и тут…

– Я сам как-нибудь разберусь, что мне делать, – оборвал ее Роман.

– Я хочу, чтобы ты знал: мое терпение тоже не бесконечно. Подумай о том, к чему это все может привести, – Вика стала в позу греческой богини, величественно и торжественно.

– Хочешь развода? Давай разведемся.

Вся праздничность исчезла с ее лица, и оно стало каким-то даже жалким.

– Рома, я бы не хотела, чтобы до этого дошло. Поэтому я и говорю с тобой сейчас, я хочу спасти нашу семью.

– Семью, – словно пробовал на вкус это слово Роман. – Вика, не выставляй себя посмешищем, ты ни за что на свете не допустишь развода. Будешь закрывать глаза на все измены, даже если я буду спать с кем-то у тебя на глазах. Ты не упустишь такое местечко под солнышком. Зачем эти драмы? Что ты хочешь от меня, новую машину, деньги кончились? Что ты хочешь, чтобы я тебе подарил? Давай напрямик, мне надоело играть в верную жену и мужа лживого изменщика.

– Почему ты так разговариваешь со мной?

В ее голоске прорезались нотки боли, она даже потерла глаза, словно избавляясь от слез и вышла из кабинете, не сказав больше ни слова. У Романа не было времени на то, чтобы разгадывать ее схемы, он точно знал, что никакие чувства его жены не были задеты. Прекрасно он знал, что она была бесчувственной куколкой, которая просто хотела стрясти с него максимально много денег. Роман ненавидел, когда им пытались манипулировать, поэтому и не собирался даже подходить к своей жене. Она и так сама прибежит, когда ей что-то понадобится.

Глава 10

Измотанный и обессиленный Роман вошел в номер и почти бесшумно притворил дверь. Не торопясь он направился к гостиной, хотя сомневался, что Марина была там. Он приехал на час раньше, чем обычно, в это время она чаще всего бродила по городу. Но нет, Марина взобралась на диван с ногами и читала при румяном свете вечера.

– Привет, – сказал Роман и присел в темно-синее кресло напротив нее.

Марина улыбнулась и взлетела со своего дивана. За считанные секунды она уже сидела у него на коленях, а ее руки овивали его шею. В тот момент она была похожа на кошку, в добавок еще промурлыкала Роману на ухо:

– Привет, как дела?

И все проблемы, все тревоги и абсолютно вся усталость улетучились. Когда Роман был с ней, то отдыхал душой, что-то целительное было в ее объятьях и живом нежном голосе. Работая целыми днями, Роман только и мог мечтать о том, чтобы прийти к Марине и просто вот так посидеть с ней.

– Все нормально.

– Чем занимался сегодня? – Марина гладила его волосы.

– Да так по мелочи. Устроил третью мировую, взорвал один материк и выпил кровь всех младенцев.

Марина немного отстранилась и глянула на него достаточно причудливо.

– Родная, чем я еще могу заниматься на своей скучной работе? Перебрал сотню бумаг, распланировал финансирование на этот месяц и все. А как у тебя дела?

– У твоей любовницы дела примерно так же.

– Мне не нравится это слово, – сказал Роман.

Марина засияла в этот момент. Ее глаза зажглись, как фитиля, и казалось вот-вот рванет.

– Почему же? А как же иначе можно меня назвать? Я же твоя любовница, – она говорила с нотками иронии и своей бесконечной игры.

– Ты – единственная девушка, которую я люблю и с которой я хочу находиться.

– Слишком долгое у меня название, не находишь? – она уже почти смеялась. – Куда проще без всякой ерунды. Любовница, вот и все.

Роман смотрел на нее с мольбой закончить это все быстрее. У него за жизнь было много любовниц, это просто смазливые девахи, с которыми он развлекался в тайне от жены и получал странное удовольствие от того, что в его жизни не одна женщина. Теперь, когда Марина называла себя так, ему становилось тошно.

– Знаешь что, – продолжала Марина. – Я не планировала становиться любовницей, но как-то так вышло. Такие вещи наверно никто не планирует.

– Марина, ты прекрасно знаешь, что мне достаточно одного твоего слова, чтобы развестись с женой. Тогда ты не будешь ни любовницей ни кем-то другим, ты будешь лишь той единственной, кого я безумно люблю.

– Я не хочу этого, – ответила она.

– Почему? Я этого не понимаю. Неужели тебе нравится жить так?

Марина погрузилась в раздумья, но всего лишь на пару секунд. Она была готова сказать все то же, что и обычно.

– Меня все утраивает, мы не сможем жить иначе. Твоя жена тебе подходит, вы из одного мира, а мы с тобой из разных. Я не смогу быть тебе женой, я знаю, что не смогу.

– Я не люблю ее, – это был слабый аргумент, но хоть какой-то.

– Любовь это не обязательный компонент хороших отношений. Есть вещи намного важнее, на которых держится брак.

Что-то холодное проскользнула между ними, но Марина улыбнулась и прогнала тень непонимания. По ней было видно, что она хочет продолжить свою игру и сопротивляться было бы бесполезно.

– Знаешь, Рома, а слово «любовница» не такое уж и страшное. Есть в нем что-то обольстительное и роковое, – она говорила слишком серьезно, вот-вот должна была появиться улыбка. И она появилась.

Марина уже целовала его в губы, Роман запускал пальцы в ее волосы, и снова весь мир переставал существовать.

Марина лежала на боку, ее каштановые волосы, словно спутавшиеся травы, падали вниз на белые подушки и простыни. Она смотрела, смотрела на Романа, и внезапно упала на свою подушку.

– Рома, я хочу сказать тебе одну вещь, – тихо, словно боясь потревожить его мысли, сказала Марина.

– Я тебя слушаю.

– Я почему-то уверена, что умру как-то очень глупо. Ну знаешь, некоторым людям падает кирпич на голову, когда они идут забирать миллионный выигрыш в лотерее или они давятся своим свадебным тортом. Вот и я думаю, что умру ужасно глупо, пообещай, что не будешь смеяться.

Роман думал, что она шутит, но посмотрел на Марину и понял – нет. Она, правда, в это верила.

– Что за глупости? Выкинь эти мысли из головы.

– Это не глупости. Я в этом я уверена, – чуть ли не обиженно говорила Марина.

– Ты умрешь через очень много лет, когда будешь очень старенькой, а сейчас не надо думать о смерти.

– Пообещай, что не будешь смеяться.

– Обещаю. Я и не смогу смеяться, ведь когда ты умрешь, я уже сам буду в могиле. Все, хватит об этом.

Роман взял ее руку в свою и сплел их пальцы. Марина уже не говорила о смерти, она тихонечко полежала, а потом схватила его руку и поднесла к своему лицу.

– А что у тебя за такие кольца? Ты их постоянно носишь. Они много значат для тебя, да?

– Да, вот это, – Роман показал серебристое кольцо с синим квадратным камнем, – белое золото и турмалин, это кольцо мне осталось от отца, а ему от его отца. Вот это всего лишь оникс, кольцо не особо дорогое, но оно дорого мне, как память. Его мне подарил друг, с которым мы были знакомы почти всю мою жизнь, его уже нет в живых, а кольцо вот остается.

– А это обручальное, – Марина дотронулась серебристого большого кольца на его безымянном пальце.

– Да, платина высшей пробы, – пялясь на ненавистное кольцо, сказал Роман.

– А можно я примерю?

– Конечно, – Роман отдал ей все кольца, которые символизировали все важное в жизни: любовь, семью, друзей. Он считал всю свою жизнь, что на этих понятиях и строится счастье, но ошибался. Все его счастье заключалось в карих глазах, в которых сейчас отражались все его колечки.

– У меня на одной руке теперь целое состояние? – заулыбалась Марина.

– Как сказать. На домик в Италии бы хватило.

Марина самостоятельно надела все колечки на пальцы Романа, после чего он поймал ее руки и осыпал поцелуями. Марина уже повернулась так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, и они оказались очень близко друг к другу. Роман слышал, как она выдыхала, видел, как порхали ее ресницы, и страх все это потерять накатывал со все большей силой.

– Мы могли бы жить в одном доме, – начал Роман, – нам было бы хорошо вместе. Встречаться в гостинице, ведь не предел мечтаний.

Марина смотрела на него всего лишь внимательно.

– Если бы ты стала моей женой, я бы был самым счастливым человеком на земле.

– Сначала, да, а потом… Лет пять может быть тебе бы было и хорошо со мной. Я не похожа на тебя, поэтому и нравлюсь тебе так сильно. А потом. Потом чувство новизны проходит, я тебе просто надоем, как и все женщины, которые были в твоей жизни. Сначала ты будешь чувствовать, что охладел ко мне, будешь думать, что я изменилась. На самом деле я буду все такой же, просто ты ко мне привыкнешь и в конце концов устанешь от меня. Я не всегда буду молода и прекрасна. На моем лице появятся морщины. Здесь и здесь, – Марина дотронулась кожи возле уголков глаз, потом возле носа и губ. – Если я рожу тебе детей, моя грудь обвиснет, на животе появятся растяжки, и ты постепенно будешь испытывать ко мне не только холод, но и отвращение. Ты найдешь себе другую, красивую и молодую. Знаешь, а быть той, от кого уходит муж по ночам куда хуже, чем той, к кому он уходит.

Марина смотрела не только с болезненностью, но и с редкой для нее утомленностью. Она раньше не говорила таких вещей. Роман все смотрел на нее, так и не пошевелившуюся, и ее слова давали ему пощечины со все большей силой.

– Ты считаешь, что я люблю тебя за лицо и тело?

– Я знаю, что нет. У тебя были женщины с лицами куда красивей, да и с фигурой получше моей. Тебя притягивает во мне что-то другое, но даже этого тебе не хватит, чтобы любить меня всю жизнь.

Она лежала здесь перед ним, их отделяло всего несколько сантиметров. Она не была идеальной, на ее бедрах ползали белые полоски растяжек, на коленях остались шрамы с детства, у нее было родимое пятно в форме Австралии на пояснице, грудь еле второго размера, ногти часто с потрескавшимся красным лаком. Всего этого любая девушка из тех, что бывали в постели Романа, стеснялась бы. Они исправляли свою кожу, тело, волосы, словно в них были ошибки, которые они старались замазать корректором. А вот была Марина, которая принимала себя такой, какая она есть, и всем остальным ничего другого не оставалось. Роман не просто смирялся с этим, он всем сердцем полюбил и ее тело, и лицо, он обожал все особенности Марины, ведь без родинки на шее или шрамов на коленях это была бы уже не она.

– Ты так уверенно говоришь, что я не смогу любить тебя всю жизнь. Вот только мне кажется, что ты в этом совсем не уверена и, даже более того, этого ты и боишься.

Марина ничего не ответила, и больше они ни о чем не говорили.