Текст книги "Подумайте еще раз. Сила знания о незнании"

Глава 3. Удовольствие быть неправым. Не верьте всему, что думаете

Я окончил Гарвард. И если я неправ, в мире вообще нет смысла[108]108
  Frasier, season 2, episode 12, «Roz in the Doghouse», January 3, 1995, NBC.


[Закрыть].

Доктор Фрейзер Крейн в исполнении Келси Грэммера

Осенью 1959 года известный психолог искал новых участников для совершенно неэтичного исследования[109]109
  Henry A. Murray, «Studies of Stressful Interpersonal Disputations», American Psychologist 18 (1963): 28–36.


[Закрыть]. Он выбрал гарвардских первокурсников для серии экспериментов, которые должны были проводиться на протяжении всего периода обучения. Студентам предстояло пару часов в неделю рассказывать о развитии личности и решении психологических проблем. Они не подозревали, что на самом деле будут проверяться их убеждения.

Генри Мюррей изначально учился на врача общей практики и биохимика. Став знаменитым психологом, он с разочарованием узнал, как мало внимания уделяется поведению людей в сложном взаимодействии между ними, и решил изучить этот вопрос в своей лаборатории.

Он дал студентам месяц, чтобы описать взгляды на жизнь, основные ценности и принципы. При сдаче работы участников исследования разбивали на пары. Один-два дня отводилось на чтение письменного задания, а обсуждение снимали на видео. Результаты превзошли все ожидания.

В основу эксперимента легла психодиагностическая модель, разработанная Мюрреем для шпионов во время Второй мировой войны. В чине подполковника он занимался подбором потенциальных агентов в Управление стратегических служб – организацию, предшествующую ЦРУ. Чтобы оценить, как кандидаты ведут себя под давлением, он отправлял их в подвал на допрос под направленной в глаза лампой. Допрашивающий дожидался расхождений в показаниях и орал: «Врешь!» Кто-то сразу уходил, кто-то начинал плакать. Преодолевшие жесткий прессинг признавались годными.

Теперь Мюррей намеревался систематизированно изучить реакцию на стресс. Он тщательно фильтровал выборку, чтобы в нее попали люди с разными типами личности и психологическими профилями, и присваивал кодовые имена по чертам характера: Дрель, Кварц, Саранча, Флюгер и Законник – к последнему мы еще вернемся.

Приехав на дебаты, студенты обнаруживали, что в партнеры им достался не соперник со сходным бэкграундом, а будущий юрист. Но им было неизвестно, что партнер в сговоре с исследователями и его задача – в течение 18 минут агрессивно нападать на них. Мюррей назвал это «стрессовый межличностный диспут», и студент-юрист должен был вывести оппонента из себя, атакую его «неистово, сокрушительно и с переходом на личности». Бедные участники потели и кричали, пытаясь защищать свои убеждения.

На этом их мучения не закончились. В последующие недели студентов приглашали в лабораторию, чтобы обсудить отснятый во время диспута материал. Они смотрели, как морщатся и бессвязно излагают мысли на экране. В течение еще восьми часов они вновь и вновь переживали злосчастные 18 минут. Четверть века спустя, вспоминая об этом, большинство называли эксперимент пыткой[110]110
  Richard G. Adams, «Unabomber», The Atlantic, September 2000, «Letters», www.theatlantic.com/magazine/archive/2000/09/letters/378379.


[Закрыть]. Дрель сказал, что ощущал «неослабевающий гнев». Саранча чувствовал замешательство, злость, досаду и дискомфорт. «Меня обманули, сказали, это будет просто обсуждение, а на самом деле устроили бойню, – писал он. – Как они могли так поступить, зачем понадобилось такое устраивать?»

Реакция остальных неожиданно оказалась иной: их как будто подхлестнуло принуждение пересмотреть свои убеждения. «Кому-то было неприятно, что их драгоценные (а по мне – так просто детские) воззрения так агрессивно раскритиковали, – вспоминал один из участников. – Но там не было ничего такого, чтобы сокрушаться об этом хотя бы неделю и уж тем более – всю жизнь». Другой участник охарактеризовал исследование как «вполне приемлемое»[111]111
  Alston Chase, A Mind for Murder: The Education of the Unabomber and the Origins of Modern Terrorism (New York: W. W. Norton, 2004).


[Закрыть]. А еще один уверял, что было «даже весело».

Узнав, что некоторым исследование понравилось, я не переставал думать почему. Как им удалось получить удовольствие от того, что их мнение буквально растоптали? И как нам научиться такому же восприятию?[112]112
  Murray S. Davis, «That’s Interesting!: Toward a Phenomenology of Sociology and a Sociology of Phenomenology», Philosophy of Social Science 1 (1971): 309–44.


[Закрыть]

Протоколы исследования пока не раскрыты, и большинство участников желают сохранить анонимность, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как найти похожих на них людей. Я познакомился с нобелевским лауреатом и двумя аналитиками, прогнозирующими исход выборов. Их не просто не смущает, когда они не правы, – им это действительно нравится. Думаю, они могли бы научить нас с благодарностью принимать моменты, когда наше мнение оказывается неверным. Цель здесь не в том, чтобы чаще ошибаться. Надо понять, что мы ошибаемся чаще, чем нам хотелось бы признать, и чем больше мы это отрицаем, тем глубже яма, которую мы сами себе роем.

ВАШИМИ МЫСЛЯМИ ПРАВИТ ДИКТАТОР

В пятилетнем возрасте наш сын ужасно обрадовался, узнав, что его дядя с женой ждут ребенка. Мы с супругой думали, что будет мальчик, и наш сын тоже. Через несколько недель выяснилось, что это девочка. Когда мы рассказали об этом сыну, он расплакался. Я спросил: «Почему ты плачешь? Потому что хотел двоюродного братика?» «Нет! – завопил сын, колотя кулаками по полу. – Потому что мы ошибались!»

Я объяснил, что ошибаться не всегда плохо. Иногда промах дает возможность узнать что-то новое, а это само по себе приятно.

Осознание далось мне нелегко. В детстве я всегда хотел быть прав. Во втором классе я указал учительнице, что она написала lightening вместо lightning. Для обмена бейсбольными карточками я вел статистику последних игр и приводил ее в доказательство, что цена портретов некоторых игроков назначена несправедливо. Друзей это раздражало, и меня прозвали мистером Фактом. Я зашел так далеко, что лучший друг отказался со мной разговаривать, пока я не признаю, что заблуждаюсь. Тут-то я и сделал первый шаг к принятию своего несовершенства.

В классической статье социолог Мюррей Дэвис утверждает, что выживают не правдивые идеи, а интересные. А интересными их делает то, что они вступают в противоречие с не самыми устойчивыми убеждениями. Вы знали, что Луна могла сформироваться внутри расплавленной Земли из магмы?[113]113
  Sarah T. Stewart, «Where Did the Moon Come From? A New Theory», TED Talks, February 2019, www.ted.com/talks/sarah_t_stewart_where_did_the_moon_come_from_a_new_theory.


[Закрыть] Что бивень нарвала – на самом деле зуб?[114]114
  Lesley Evans Ogden, «The Tusks of Narwhals Are Actually Teeth That Are Inside-Out», BBC, October 26, 2015, www.bbc.com/earth/story/20151026-the-tusks-of-narwhals-are-actually-teeth-that-are-inside-out.


[Закрыть] Мы чаще всего рады возможности пересмотреть идею или представление, которые не имеют для нас большого значения. Сначала мы удивляемся («Правда, что ли?»), потом проявляем интерес («Расскажи поподробнее!») и восхищение («Ничего себе!»). Перефразируя Азимова, скажу, что великие открытия предвещает не «Эврика!», а «Что-то я не пойму…».

Но, когда ставят под сомнение основополагающие убеждения, мы отгораживаемся от новой информации и встречаем ее без всякого любопытства. У нас в голове как будто живет миниатюрный диктатор[115]115
  Anthony G. Greenwald, «The Totalitarian Ego: Fabrication and Revision of Personal History», American Psychologist 35 (1980): 603–18.


[Закрыть], контролирующий поступление фактов в мозг, – как Ким Чен Ын в Северной Корее. Психологи называют его тоталитарным эго, и его задача – не допустить угрозы существующему мировоззрению.

Хорошо видно, как внутренний диктатор идет в атаку на характер и интеллект. Такого рода нападки могут пошатнуть идентичность, а она для нас очень важна, и мы с трудом ее меняем. Тоталитарное эго служит телохранителем разума, оно защищает наше представление о себе, скармливая нам сладкую ложь. Они просто завидуют. Ты очень, очень, просто возмутительно прекрасен(на). Ты на пороге создания нового камня-питомца. Как остроумно заметил физик Ричард Фейнман: «Не дурачьте себя – ведь одурачить себя проще всего»[116]116
  Richard P. Feynman, «Surely You’re Joking, Mr. Feynman!»: Adventures of a Curious Character (New York: W. W. Norton, 1985), and «Cargo Cult Science», Caltech Commencement, 1974, calteches.library.caltech.edu/51/2/CargoCult.htm.


[Закрыть].

Внутренний диктатор рвется в бой, почуяв угрозу укоренившемуся мнению. В гарвардском исследовании самую негативную реакцию на это проявил участник под кодовым именем Законник. Из рабочего класса, очень способный: поступил в колледж в шестнадцать лет, а к исследованию присоединился в семнадцать. В числе прочего он считал, что технологии вредят цивилизации, и очень агрессивно воспринял нападки на свое мнение. Позже он стал профессором и издал труд, из которого очевидно, что он не только остался при своем мнении, но и укрепился в нем: «Индустриальная революция и ее последствия стали катастрофой для человечества. Продолжительность жизни граждан развитых стран выросла, но общественные устои пошатнулись, жизнь неудовлетворительна, люди подвергаются унижениям… и физическим страданиям… а природе нанесен колоссальный ущерб»[117]117
  «Text of Unabomber Manifesto», New York Times, May 26, 1996, archive.nytimes.com/www.nytimes.com/library/national/unabom-manifesto-1.html.


[Закрыть].

Подобные обвинения – типичная реакция на угрозу[118]118
  Jonas T. Kaplan, Sarah I. Gimbel, and Sam Harris, «Neural Correlates of Maintaining One’s Political Beliefs in the Face of Counterevidence», Scientific Reports 6 (2016): 39589.


[Закрыть]. Нейроученые обнаружили, что в такой ситуации активируется миндалевидная железа – часть древнего «рептильного мозга»[119]119
  Joseph LeDoux, The Emotional Brain: The Mysterious Underpinnings of Emotional Life (New York: Simon & Schuster, 1998); Joseph Cesario, David J. Johnson, and Heather L. Eisthen, «Your Brain Is Not an Onion with a Tiny Reptile Inside», Current Directions in Psychological Science 29 (2020): 255–60.


[Закрыть], который невосприимчив к рациональным доводам и сразу переходит к реакции «бей или беги». Гнев и страх ощущаются так глубоко, как будто нас ударили прямо в мозг. И тоталитарное эго в воображаемых доспехах спешит к нам на помощь. Мы становимся проповедниками или прокурорами и пытаемся обратить в свою веру либо проклинаем невежд. «В чужих аргументах мы сразу видим слабые места[120]120
  Elizabeth Kolbert, «Why Facts Don’t Change Our Minds», New Yorker, February 27, 2017, www.newyorker.com/magazine/2017/02/27/why-facts-dont-change-our-minds.


[Закрыть], – пишет журналист Элизабет Колберт. – Но своих изъянов не замечаем».

Мне это кажется странным, поскольку мнение не врожденная черта. В отличие роста или интеллекта, мы можем управлять своими убеждениями и проверять их истинность. Мы выбираем точку зрения и можем ее пересмотреть, когда нам угодно. Такая практика должна войти в привычку, поскольку всю жизнь мы встречаем тех, кто уличит нас в неправоте. Я был уверен, что закончу черновик этой главы к пятнице. Я был уверен, что на коробке хлопьев с туканом написано Fruit Loops, а на самом деле – Froot Loops. Я был уверен, что вчера вечером убрал молоко в холодильник, а сегодня утром оно почему-то стояло на столе.

Внутренний диктатор торжествует, активируя цикл самонадеянности. Сначала ошибочное мнение встраивается в информационный пузырь, из-за чего мы воспринимаем только те данные, которые его подтверждают[121]121
  Eli Pariser, The Filter Bubble: How the New Personalized Web Is Changing What We Read and How We Think (New York: Penguin, 2011).


[Закрыть]. Это вызывает гордость. Затем убеждения запираются в эхо-камерах, и мы слышим только тех, кто нам вторит, одобряет и поддерживает. Возведенная таким образом крепость может казаться неприступной, но все больше специалистов намерены пробиться внутрь.

ВОПРОСЫ ПРИВЯЗАННОСТИ

Недавно я читал на конференции доклад о своем исследовании отдающих, берущих и делящих поровну[122]122
  ideas42 Behavioral Summit, New York, NY, October 13, 2016.


[Закрыть]. Я изучил, как великодушие, эгоизм и тяга к справедливости влияют на производительность в таких сферах, как продажи и разработки. Среди гостей присутствовал Дэниел Канеман, лауреат Нобелевской премии по психологии, большую часть своей деятельности посвятивший тому, чтобы доказать несостоятельность интуиции. После доклада он выразил удивление моим выводом о том, что отдающие не только чаще ошибаются, чем берущие и справедливые, но и с большей вероятностью приходят к успеху[123]123
  Personal interview with Daniel Kahneman, June 13, 2019.


[Закрыть].

Как вы реагируете на результаты изысканий, не соответствующие вашим ожиданиям? Многие начинают нападать и выискивать недостатки в организации исследования и статистической оценке. Дэниел повел себя совсем не так. Его глаза засияли, и он широко улыбнулся. «Это просто потрясающе, – признал он. – Я был неправ».

Позже мы с ним вместе обедали, и я спросил, почему он так отреагировал. Сложилось впечатление, что он рад своему заблуждению: судя по выражению лица, он получил удовольствие. Канеман ответил, что за восемьдесят пять лет ему ни разу никто этого не говорил, но да, он искренне радуется, если оказывается неправ, потому что этот момент знаменует поворот к истине.

Мне знакомо это чувство. В колледже я увлекся социологией, прочитав о результатах исследований, противоречивших моим ожиданиям, и с нетерпением ждал, когда расскажу соседям по комнате, что мне пришлось переосмыслить. В своем первом независимом исследовательском проекте я тестировал собственные прогнозы, и более дюжины гипотез оказались ошибочными[124]124
  Я изучал факторы, объясняющие, почему в издательстве путеводителей, где я тоже трудился, одни авторы и редакторы работали лучше других. Производительность не была связана с независимостью, контролем, уверенностью, трудностями, связями, сотрудничеством, конфликтами, поддержкой, самооценкой, стрессом, отзывами, должностными обязанностями и удовольствием от работы. Эффективнее работали те, кто хотел приносить пользу своей деятельностью. Это привело меня к предположению, что великодушные люди успешнее эгоистичных, потому что ими движет желание сделать мир лучше. Я получил подтверждение этой гипотезе в ряде исследований, но потом наткнулся на результаты других работ, в которых великодушию сопутствовала низкая производительность и раннее выгорание. Я не бросился их опровергать, а подумал и понял, что это я неправ: у меня было недостаточно информации. Я начал изучать, в каких случаях великодушные люди терпят крах и приходят к успеху. Так появилась моя первая книга «Брать или отдавать?».


[Закрыть]. Это был хороший урок интеллектуальной скромности, но он меня не обескуражил – наоборот, я сразу ощутил радостное возбуждение. Было приятно узнать, что я неправ, ведь это значило, что я чему-то научился. Как сказал Дэнни: «Ошибаться – единственный способ узнать нечто новое»[125]125
  Corey Lee M. Keyes, «Subjective Change and Its Consequences for Emotional Well-Being», Motivation and Emotion 24 (2000): 67–84.


[Закрыть].

Дэнни не проповедует, не обвиняет и не пропагандирует. Он ученый в поисках истины. На вопрос, как ему удается не выходить из этого режима, он ответил, что не делает убеждения частью своей идентичности. «Я меняю мнение со скоростью, сводящей с ума моих коллег, – объяснил он. – Моя привязанность к идеям преходяща. Я не испытываю к ним безусловной любви».

Привязанность. Она мешает нам заметить, что наши взгляды устарели и их пора пересмотреть. Чтобы получать удовольствие от своей неправоты, надо от них отстраниться. Эффективнее всего отделять настоящее от прошлого, а свои мнения – от собственной идентичности[126]126
  Anthony L. Burrow et al., «Derailment: Conceptualization, Measurement, and Adjustment Correlates of Perceived Change in Self and Direction», Journal of Personality and Social Psychology 118 (2020): 584–601.


[Закрыть].

Начнем с разделения настоящего и прошлого. В психологии восприятие сходства себя нынешнего с собой прошлым иллюстрируют пары кругов, показанные на рисунке.

Момент отделения себя в настоящем от себя в прошлом бывает болезненным. Даже положительные изменения могут вызывать негативные эмоции, и для развития идентичности иногда приходится платить ощущением потерянности. Но со временем переосмысление[127]127
  Michael J. Chandler et al., «Personal Persistence, Identity Development, and Suicide: A Study of Native and Non-Native North American Adolescents», Monographs of the Society for Research in Child Development 68 (2003): 1–138.


[Закрыть] себя несет умственное оздоровление, если хорошо понимать, какой путь пройден от себя прошлого к себе нынешнему. В одном исследовании в результате отделения от прошлого «я»[128]128
  Kaylin Ratner et al., «Depression and Derailment: A Cyclical Model of Mental Illness and Perceived Identity Change», Clinical Psychological Science 7 (2019): 735–53.


[Закрыть] на протяжении года участники были меньше подвержены депрессии. Когда чувствуешь, что жизнь поворачивает в другую сторону и меняешься вместе с ней, имеет смысл отбросить прошлые заблуждения.

Мое прошлое «я» – мистер Факт, озабоченный своей правотой. Теперь мне гораздо интереснее неизвестное. Как сказал мне основатель Bridgewater Рей Далио: «Если, оглядываясь, не думаешь: “Ну и дураком же я был год назад” – значит, за этот самый год ты ничему не научился»[129]129
  Personal interview with Ray Dalio, October 11, 2017; «How to Love Criticism», WorkLife with Adam Grant, February 28, 2018.


[Закрыть].

Теперь об отделении мнения от идентичности. Полагаю, вы не захотите лечиться у врача, практикующего лоботомию, отправлять детей учиться к стороннику телесных наказаний или жить в городе, где шеф полиции считает, что надо обыскивать всех подряд. А когда-то все это считалось обоснованным и эффективным.

Большинство людей привыкли определять себя в соответствии с убеждениями, представлениями и идеологией. Это становится проблемой, когда мешает меняться вместе с окружающим миром и обновлением информации. Мнение может превратиться в святыню, так что одна мысль о том, что мы неправы, ужасает, а тоталитарное эго заглушает встречные аргументы, уничтожает опровергающие факты и закрывает дверь перед знаниями.

Кто вы – вопрос не убеждений, а ценностей, ключевых жизненных принципов, таких, как, например, стремление к совершенству и великодушие, свобода и справедливость, надежность и честность. Формируя идентичность вокруг этих принципов, вы сохраняете открытость новому. Вам нужен врач, который видит своей задачей улучшение здоровья, учитель, который хочет нести детям знания, и полицейский, обеспечивающий безопасность и справедливость. Их определяют ценности, а не убеждения, и они готовы расти над собой, в том числе в профессии, получая новую информацию.

ЧТО НЕ СТОИТ ПРИВЯЗЫВАТЬ К ИДЕНТИЧНОСТИ

ЭФФЕКТ ЙОДЫ: «ЗАБУДЬ ВСЕ, ЧЕМУ НАУЧИЛСЯ»

Когда я искал людей, которые радуются своим ошибкам, заслуживающий доверия коллега посоветовал познакомиться с Жан-Пьером Бежомом[130]130
  Personal interviews with Jean-Pierre Beugoms, June 26 and July 22, 2019.


[Закрыть]. Ему за сорок, и он предельно честен: скажет правду, даже если она горька. Когда его сын был маленьким, они вместе смотрели документальный фильм о космосе, и Жан-Пьер заметил, что однажды Солнце превратится в красного гиганта и поглотит Землю. Сын расплакался и сквозь слезы воскликнул: «Но я люблю эту планету!» Жан-Пьер расстроился и решил в следующий раз прикусить язык, прежде чем поведать, что Земле что-нибудь угрожает.

В 1990-х он записывал прогнозы обозревателей и свои, а потом сравнивал, кто прав. Затем он стал участвовать в международных прогностических состязаниях, проводимых организацией Good Judgement, где участники предсказывают будущее. Это задача не из легких. Есть поговорка, что даже историки не могут предсказать прошлое. Обычно на состязание собираются участники со всего мира и прогнозируют события в политике, экономике и технологической сфере. В вопросах заданы временные рамки и описан конкретный измеримый результат. Останется ли президент Ирана на своем посту через полгода? Выиграет ли футбольная команда в следующем международном чемпионате? Привлекут ли человека или компанию к ответственности за аварию с участием беспилотного автомобиля в будущем году?

Отвечать просто «да» или «нет» нельзя – прогноз должен быть детальным. Это систематический подход к оценке собственных знаний. Баллы начисляют через несколько месяцев в зависимости от точности. Учитывается не просто правильный ответ, но и степень уверенности в нем. Лучшие прогнозисты убеждены в сбывшихся прогнозах и сомневаются в неоправдавшихся. Восемнадцатого ноября 2015 года Жан-Пьер привел соперников в изумление. Накануне на открытом конкурсе задали вопрос: кого выдвинут в президенты от республиканской партии в июле 2016 года? Варианты ответа: Джеб Буш, Бен Карсон, Тед Круз, Карли Фиорина, Марко Рубио, Дональд Трамп и никто из перечисленных. За восемь месяцев до Национального съезда республиканской партии Трампа воспринимали не иначе как шута. Его шансы на выдвижение не превышали 6%[131]131
  Nate Silver, «How I Acted Like a Pundit and Screwed Up on Donald Trump», FiveThirtyEight, May 18, 2016, fivethirtyeight.com/features/how-i-acted-like-a-pundit-and-screwed-up-on-donald-trump.


[Закрыть], по мнению Нейта Сильвера, известного статистика сайта FiveThirtyEight. Однако Жан-Пьер заявил, что вероятность победы Трампа составляет 68%[132]132
  Andrew Sabisky, «Just-World Bias Has Twisted Media Coverage of the Donald Trump Campaign», International Business Times, March 9, 2016, www.ibtimes.co.uk/just-world-bias-has-twisted-media-coverage-donald-trump-campaign-1547151.


[Закрыть].

Бежом успешно спрогнозировал события не только в Америке. Он предсказал Брексит с 50%-ной вероятностью, хотя большинство соперников сочли, что шансы очень малы. Подтвердилось предположение, что действующий президент Сенегала не пройдет на следующий срок, несмотря на высокие рейтинги, – опять же вопреки противоположному мнению соперников. Собственно, Жан-Пьер назвал Трампа фаворитом задолго до того, как аналитики и службы опросов общественного мнения сочли этого кандидата в президенты конкурентоспособным. «Поразительно, – писал он еще в 2015 году, – что столько прогнозистов все еще отрицают его шансы».

Судя по результатам, Жан-Пьер, вероятно, лучший прогнозист в том, что касается выборов. Он мыслит как ученый – вот его преимущество. Он бесстрастен. За жизнь он несколько раз менял политические и религиозные убеждения[133]133
  Daryl R. Van Tongeren et al., «Religious Residue: Cross-Cultural Evidence That Religious Psychology and Behavior Persist Following Deidentification», Journal of Personality and Social Psychology (March 12, 2020).


[Закрыть], [134]134
  Можно менять даже самые глубоко укоренившиеся убеждения, не затрагивая ценности. Недавно психологи сравнивали людей, отошедших от веры, с приверженцами религии и атеистами. В Гонконге, Нидерландах, Новой Зеландии и США обнаружился остаточный эффект религии: отказавшиеся от нее занимались волонтерской работой так же часто и жертвовали на благотворительность больше, чем атеисты.


[Закрыть]. По профессии Бежом военный историк и не имеет отношения к опросам и статистике, поэтому он рассуждал иначе, чем принято в прогнозировании. Статистики имели устойчивые взгляды на проведение опросов, а Жан-Пьер обращал внимание главным образом на факторы, которые сложно измерить и легко упустить. В отношении Трампа это «умение манипулировать медиа, узнаваемость и выигрышная программа» (иммиграция и «стена»)[135]135
  Jean-Pierre Beugoms, «Who Will Win the Republican Party Nomination for the U.S. Presidential Election?», Good Judgment Open, November 18, 2015, www.gjopen.com/comments/44283.


[Закрыть].

Даже если вы не увлекаетесь прогнозами, вам есть чему поучиться на примере Жан-Пьера и его коллег. Психолог Фил Тетлок считает, что умение предугадывать результат зависит не столько от знаний, сколько от мышления[136]136
  Philip E. Tetlock and Dan Gardner, Superforecasting: The Art and Science of Prediction (New York: Random House, 2015); Philip E. Tetlock, Expert Political Judgment: How Good Is It? How Can We Know? (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2005).


[Закрыть]. Он со своей командой изучал, что делает человека хорошим прогнозистом, и выяснил, что точно не упорство и не амбиции[137]137
  Uriel Haran, Ilana Ritov, and Barbara A. Mellers, «The Role of Actively Open-Minded Thinking in Information Acquisition, Accuracy, and Calibration», Judgment and Decision Making 8 (2013): 188–201.


[Закрыть]. И не интеллект – он занял второе место. Есть другой фактор, утраивающий прогностические способности.

Ключевым фактором оказалась частота смены убеждений[138]138
  Barbara Mellers et al., «The Psychology of Intelligence Analysis: Drivers of Prediction Accuracy in World Politics», Journal of Experimental Psychology: Applied 21 (2015): 1–14.


[Закрыть]. Лучшие прогнозисты чаще переосмысливают события[139]139
  Barbara Mellers et al., «Identifying and Cultivating Superforecasters as a Method of Improving Probabilistic Predictions», Perspectives on Psychological Science 10 (2015): 267–81.


[Закрыть]. У них достаточно скромности, чтобы усомниться в своих суждениях. Им хватает любознательности, чтобы найти новую информацию, которая приведет их к переоценке прогноза.

Ключевой вопрос здесь – сколько нужно переосмыслить. Ответ зависит от человека и ситуации, но существует некий средний объем. За несколько лет участия в прогностических состязаниях рядовые участники обновляли примерно дважды ответ на каждый вопрос, а лучшие – более четырех раз.

Только подумайте, как это удобно. Не сотни и даже не десятки раз переосмысливать свои установки, а всего лишь немного чаще. Но все же стоит отметить, что это необычная частота. Многие ли вспомнят, когда в последний раз признавали свою неправоту и в соответствии с этим корректировали мнение? Как заметила журналистка Кэтрин Шульц: «Небольшого количества фактов достаточно, чтобы сформировать точку зрения, но мало, чтобы ее пересмотреть»[140]140
  Kathryn Schulz, Being Wrong: Adventures in the Margin of Error (New York: HarperCollins, 2010).


[Закрыть].

Вот как лучшие прогнозисты преуспевают: они всегда готовы передумать. Свое мнение они считают больше догадкой, чем истиной, – возможностью поразмыслить, а не непреложным фактом[141]141
  Keith E. Stanovich and Richard F. West, «Reasoning Independently of Prior Belief and Individual Differences in Actively Open-Minded Thinking», Journal of Educational Psychology 89 (1997): 342–57.


[Закрыть]. Они сомневаются, прежде чем согласиться с идеями, и сомневаются потом. Они всегда в поиске новой информации и данных, особенно опровергающих их мнение.

В сериале «Сайнфелд» персонаж Джордж Констаза говорит: «Это не ложь, если в это веришь»[142]142
  Seinfeld, season 6, episode 16, «The Beard», February 9, 1995, NBC.


[Закрыть]. Добавлю, что даже самая глубокая вера не предполагает абсолютной истины. Сомневаться в любой идее, с которой сталкиваешься, – признак мудрости. Не погружаться с головой в каждую эмоцию – признак эмоционального интеллекта.

Еще один всемирно известный прогнозист – Кирсти Моррел[143]143
  Personal interview with Kjirste Morrell, May 21, 2019.


[Закрыть]. Она безусловно умна – получила докторскую степень по инженерной механике в Массачусетском технологическом университете. Однако научный и профессиональный опыт не играет роли в прогнозировании мировых событий. Кирсти изучала биомеханику тазобедренного сустава, занималась разработкой ортопедической обуви и автоматизированных инвалидных кресел. Я спросил, как ей удаются такие точные прогнозы, и она ответила: «Мне нет смысла быть неправой. Лучше быстрее изменить свое мнение, к тому же приятно вновь ощущать себя первооткрывателем и удивляться – думаю, это всем нравится».

Кирсти не просто придумала, как избавиться от неприятного ощущения неправоты, а смогла превратить его в удовольствие. Это результат классического обусловливания – как у собаки Павлова, у которой выделялась слюна, когда раздавался звонок. Если ошибки регулярно приводят к верным ответам, то неправота приятна сама по себе.

Конечно, радость приходит не сразу. Однажды Кирсти серьезно промахнулась, прогнозируя итоги президентских выборов в США 2016 года: по ее мнению, Хилари Клинтон должна была обойти Дональда Трампа. Сама она не поддерживала Трампа, поэтому не хотела ошибиться и не отделила мнение от идентичности. Она предполагала, что Трамп может победить, но не хотела взвесить вероятность, отсюда и ошибка.

В 2016 году многие промахнулись так же. Эксперты, аналитики общественного мнения и обозреватели недооценили Трампа – и Брексит, – потому что слишком вложились эмоционально в прошлые прогнозы и собственную идентичность. Чтобы хорошо предугадывать будущее сегодня, надо отбросить вчерашние мнения[144]144
  Asher Koriat, Sarah Lichtenstein, and Baruch Fischhoff, «Reasons for Confidence», Journal of Experimental Psychology: Human Learning and Memory 6 (1980): 107–18.


[Закрыть]. Проснуться с утра, щелкнуть пальцами и начать с чистого листа. Неважно, кто президент и что происходит в стране. Мир несправедлив, а профессия, на которую потрачен не один десяток лет, уже никому не нужна! Проще простого, да? Почти как заставить себя разлюбить. Однако Жан-Пьеру Бежому это удалось.

Когда Дональд Трамп впервые выдвинул свою кандидатуру весной 2015 года, Жан-Пьер оценил его возможности добраться до выборов всего в 2%. Когда популярность Трампа по итогам августовских опросов выросла, Жан-Пьер задумался и разделил сегодняшнюю ситуацию и прошлое мнение, сознавая, что предыдущий прогноз обосновал на имеющейся тогда информации.

Разграничить убеждение и идентичность сложнее. Жан-Пьер не хотел победы Трампа, поэтому легко мог стать жертвой предубеждения желательности. Но преодолел его, сосредоточившись на другой цели. «Я не привязывался к изначальному прогнозу, – объясняет он, – из желания победить, желания быть лучшим прогнозистом». Он предпочел бы определенный итог, но ему было важнее не совершить ошибку. Он ставил истину превыше всего: «Если факты дают веские основания предполагать, что я ошибаюсь, значит, так и есть. Я все свои мнения считаю временными и меняю их вместе с фактами».

Согласно исследованиям, даже одной причины предположить, что мы можем ошибаться, достаточно, чтобы самонадеянность снизилась. Жан-Пьер пошел еще дальше: составил список аргументов обозревателей против победы Трампа и начал искать им фактические опровержения. И нашел их в данных опросов: в отличие от общепринятого мнения, что Трамп представляет интересы узкой группы, оказалось, что он очень популярен среди республиканцев. К середине сентября Жан-Пьер был единственным, кто оценивал шансы Трампа на участие в выборах выше 50%. «Смиритесь с неизбежностью своей неправоты, – советует Бежом. – Опровергайте свои доводы. Тут не о чем горевать, говорите себе: “Как здорово делать новые открытия!”».

ШАНСЫ ДОНАЛЬДА ТРАМПА НА ПОБЕДУ НА ПРАЙМЕРИЗ РЕСПУБЛИКАНСКОЙ ПАРТИИ

МНОГИЕ ОШИБАЛИСЬ… И Я БОЛЬШЕ ВСЕХ

Несмотря на дальновидность, Жан-Пьеру было эмоционально трудно принять свой прогноз. Весной 2016-го он усмотрел тревожный сигнал в обнародовании переписки Хилари Клинтон и прочил победу Трампа еще два месяца. Но к лету его так тревожили высокие шансы Трампа выиграть, что он даже спать перестал. Тогда Бежом изменил прогноз на победу Клинтон.

Он не защищает свое решение, а охотно признает, что, будучи опытным прогнозистом, оплошал как новичок, пав жертвой предубеждения желательности. На выбор повлияло предпочтение определенного исхода. Он сосредоточился на фактах в пользу Клинтон, потому что очень не хотел победы Трампа. «Так я пытался справиться с неприятным для себя прогнозом», – говорит он. И неожиданно смеется сам над собой.

ШАНСЫ ДОНАЛЬДА ТРАМПА НА ПОБЕДУ В ПРЕЗИДЕНТСКИХ ВЫБОРАХ

Неуверенные люди смеются над другими. Над собой – только тот, кто не боится своей неправоты. Смех – напоминание о том, что даже при ответственном подходе к решениям не стоит относиться к себе слишком серьезно. Согласно исследованиям, чем чаще мы смеемся над собой, тем мы счастливее[145]145
  «Self-Defeating Humor Promotes Psychological Well-Being, Study Reveals», ScienceDaily, February 8, 2018, www.sciencedaily.com/releases/2018/02/180208104225.htm.


[Закрыть], [146]146
  Реакция окружающих на человека, смеющегося над собой, зависит от его пола. Склонные к самоиронии мужчины воспринимаются хорошими управленцами [Jonathan B. Evans et al., «Gender and the Evaluation of Humor at Work», Journal of Applied Psychology 104 (2019): 1077–87.], а женщины наоборот – неумелыми руководителями. Оказывается, немногие в курсе, что умение посмеяться над собой не говорит о неадекватности или некомпетентности женщины. Это признак уверенной скромности и остроумия.


[Закрыть]. Вместо того чтобы терзаться из-за ошибок, сделайте прошлые заблуждения предметом сегодняшних шуток.

Быть неправым не всегда приятно. Путь к признанию неправоты полон сожалений, и его проще выдержать, помня, что без ошибок нет развития. Если мы не будем хотя бы иногда гордиться своей правотой, то не сможем быть правыми.

Я подметил одно противоречие великих ученых и прогнозистов: они спокойно принимают свои заблуждения потому, что страстно хотят от них избавиться. От прочих людей их отличает временной горизонт: они хотят найти верный ответ в долгосрочной перспективе и знают, что для этого надо быть готовым спотыкаться, возвращаться и менять маршрут в ближайшем будущем. Розовым очкам они предпочитают беспощадное зеркало. Боязнь ошибиться в следующем году заставляет максимально честно посмотреть на промахи прошедшего периода. «Люди, которые чаще других оказываются правы, много слушают и периодически меняют свое мнение[147]147
  Mark Sullivan, «Jeff Bezos at re: MARS», Fast Company, June 6, 2019, www.fastcompany.com/90360687/jeff-bezos-business-advice-5-tips-from-amazons-remars?_ga=2.101831750.679949067.1593530400-358702464.1558396776.


[Закрыть], – говорит Джефф Безос. – Если этого не делать, будешь все время неправ».

У Жан-Пьера Бежома есть любимый прием, чтобы отслеживать свои заблуждения. Делая прогноз, он составляет список условий, при которых предсказание сбудется, и условий, при которых он изменит мнение. По его словам, это заставляет быть честным и не позволяет привязываться к ошибочным прогнозам. То, что прогнозисты делают на состязаниях, пригодится и в жизни. Формируя мнение, одновременно пробуйте его опровергать. Следите за собой и обращайте внимание, когда вы были правы, когда ошибались и как развивается мышление. «Сначала я хотел доказать себе, что могу прогнозировать, – объясняет Жан-Пьер, – а теперь хочу стать еще лучше, посмотреть, на что я способен».

Одно дело – признать свою неправоту перед собой, и совсем другое – перед окружающими. Можно свергнуть внутреннего диктатора, но мы рискуем быть осмеянными публикой. В некоторых случаях заявление об ошибке способно изрядно подмочить репутацию. Как с этим справляются те, кто не боится смеяться над собой?

В начале 1990-х британский физик Эндрю Лайн опубликовал в престижном научном издании статью о крупном открытии[148]148
  John Noble Wilford, «Astronomer Retracts His Discovery of Planet», New York Times, January 16, 1992, www.nytimes.com/1992/01/16/us/astronomer-retracts-his-discovery-of-planet.html.


[Закрыть]. Он представил доказательства, что планета может вращаться по орбите нейтронной звезды, возникшей в результате взрыва сверхновой. Несколько месяцев спустя, готовясь к презентации на астрономической конференции, он заметил, что не учел важный факт: Земля вращается по эллиптической, а не круговой орбите. Это был грандиозный, постыднейший конфуз. Открытие превратилось в фикцию.

Эндрю вышел на сцену и откровенно признал свою ошибку перед сотнями коллег. По окончании зал аплодировал ему стоя. Один астрофизик сказал, что это «самый благородный поступок из всех, что он когда-либо наблюдал»[149]149
  Michael D. Lemonick, «When Scientists Screw Up», Slate, October 15, 2012, slate.com/technology/2012/10/scientists-make-mistakes-how-astronomers-and-biologists-correct-the-record-when-theyve-screwed-up.html.


[Закрыть].

Эндрю Лайн не одинок. Психологи обнаружили, что признание ошибки не умаляет компетентность в глазах окружающих[150]150
  Adam K. Fetterman and Kai Sassenberg, «The Reputational Consequences of Failed Replications and Wrongness Admission Among Scientists», PLoS ONE 10 (2015): e0143723.


[Закрыть], а служит демонстрацией честности и готовности учиться[151]151
  Adam K. Fetterman et al., «On the Willingness to Admit Wrongness: Validation of a New Measure and an Exploration of Its Correlates», Personality and Individual Differences 138 (2019): 193–202.


[Закрыть]. Ученые считают, что неподтвержденные экспериментально гипотезы наносят урон их репутации, но на самом деле наоборот: коллеги одобряют признание, а не отрицание новых данных. В конце концов, какая разница, «кто сломал, если чинить придется тебе[152]152
  Will Smith, «Fault vs Responsibility», YouTube, January 31, 2018, www.youtube.com/watch?v=USsqkd-E9ag.


[Закрыть]», – сказал актер Уилл Смит и добавил: «Взять на себя ответственность – значит взять власть в свои руки».

ВРЕМЕННОЙ ГРАФИК ПРИВЫКАНИЯ К НОВОЙ ИНФОРМАЦИИ

Подозревая себя в неправоте, мы защищаемся фразой: «Я могу иметь свое мнение». Да, можно придерживаться любой точки зрения, но раз уж решили ее высказать, будьте добры, опирайтесь на логику и факты, излагайте ход рассуждений и учитывайте новую актуальную информацию.

Давайте вернемся в Гарвард, к участникам исследования твердости убеждений под руководством Генри Мюррея. Я бы предположил, что студенты, оставшиеся довольными, складом ума похожи на великих ученых и прогнозистов. В аргументах против своего мнения они разглядели возможность личностного роста и развития мышления. А те, кто сильно переживал, не могли отступить от своей позиции, она стала частью их идентичности. Нападки на мировоззрение угрожали их самоощущению. Внутренний диктатор ринулся в бой.

Вспомните участника под кодовым именем Законник. Он считал, что исследователи нанесли ему моральный ущерб. «Оппонент всячески меня оскорблял, – вспоминал он сорок лет спустя. – Было крайне неприятно»[153]153
  Chase, A Mind for Murder.


[Закрыть].

Сейчас Законник известен под другим прозвищем, известным большинству американцев, – Унабомбер.

Это прозвище профессора математики Теда Качинского, который стал анархистом и террористом. Он рассылал бомбы почтой. От взрывов три человека погибли, двадцать три получили телесные повреждения. Длившееся восемнадцать лет расследование ФБР закончилось арестом после публикации манифеста в The New York Times и The Washington Post – брат узнал его почерк. Качинский получил пожизненное заключение без права на помилование.

Опубликованная ранее цитата – фрагмент из манифеста. Его содержание и структура оставляют гнетущее впечатление[154]154
  See James Q. Wilson, «In Search of Madness», New York Times, January 15, 1998, www.nytimes.com/1998/01/15/opinion/in-search-of-madness.html.


[Закрыть], а самоуверенность автора шокирует. Качинский начисто отрицает существование других точек зрения и не сомневается в своей правоте. Ознакомьтесь с началом документа:

«Индустриальная революция и ее последствия стали катастрофой для человечества… но общественные устои пошатнулись, жизнь неудовлетворительна… Продолжающееся развитие технологий еще больше усугубит ситуацию. Люди будут еще бесправнее, а природа понесет еще больший урон… Если система выживет, возмездие неизбежно: невозможно реформировать или модифицировать систему…»

Психическое здоровье Качинского под вопросом. Однако мне не дает покоя мысль: научившись переоценивать собственное мнение, смог бы он оправдать свой поступок? Будь у него способность видеть свою неправоту, поступил бы он так же плохо?