Текст книги "Женат на маме. Как избавить своего мужчину от созависимых отношений с матерью"

На втором году терапии Дуг начал доверять мне на более глубоком уровне. Теперь он не просто проходил терапию. Он искренне стремился улучшить свою жизнь с её помощью. В тот год он выполнил три поставленные цели, связанные друг с другом. Он отказался от краткосрочных отношений, признал важность проблем с матерью и проработал их, а еще он стал честнее и откровеннее со Сьюзан.

Я помог ему увидеть, что его непостоянство было чем-то вроде сексуальной зависимости. Ему казалось, что, соблазняя и потом бросая женщин, он проявляет силу, но со временем он понял, что сам стал жертвой своей привычки. Его многочисленные отношения не давали ему ощущения близости и крепкой душевной связи, а скорее позволяли отыграть травмирующие события прошлого и при этом избежать созависимости.

В то же самое время мы с Дугом пытались понять, какие события из его детства стали причиной его компульсивного поведения. Мы выделили три самых разрушительных убеждения Дуга о самом себе: 1) я должен заботиться о своей матери; 2) мои потребности не имеют значения; 3) близость с другим человеком ставит под угрозу мою свободу и независимость.

Помимо отказа от беспорядочных связей и размышлений о собственном детстве, Дуг должен был открыто рассказать обо всём Сьюзан, своей любимой «подруге». Он должен был оставить в прошлом своё расплывчатое «Я ничего ей не обещал» и стать кристально честным. Разумеется, он ещё не избавился от своей неопределённости, и об этом Сьюзен тоже стоило рассказать.

Он пригласил её в мой кабинет на откровенный разговор. «У меня есть несколько проблем, которые я хочу проработать с помощью терапии, – сказал он ей. – Я хочу перестать встречаться с другими женщинами. Ты не такая, как все. Ты мой друг, и, возможно, когда-то мы станем друг для друга чем-то бóльшим. Но сейчас я хотел бы сохранить дистанцию в наших отношениях. Я не рассчитываю на то, что ты будешь меня ждать. Но, если вдруг ты захочешь подождать, по крайней мере, теперь ты знаешь обо всём происходящем».

Сьюзан была в шоке и смятении. Она всегда считала, что была единственной женщиной Дуга, основываясь не на его словах, а скорее на его поступках и отношении к ней. Теперь же он говорил ей о том, что неоднократно ей изменял и вообще не был уверен в своих чувствах к ней.

«В данной ситуации я рекомендую вам взять собственный “тайм-аут”, – сказал я ей. – Не давайте Дугу никаких обещаний, пока он не решит свои проблемы. Вы определённо нравитесь друг другу. Возможно, в будущем вы решите начать всё заново».

Она уклончиво кивнула, но я чувствовал, что она меня поняла.

Этот сеанс оказался поворотным для Дуга. Он больше не держал свою жизнь в тайне. Он хотел изучить ложное чувство ответственности, возникшее между ним и Сьюзан, и освободиться от него.

* * *

На протяжении терапии Дуг чётко придерживался решения изменить свою жизнь. Он охотно погружался в воспоминания о детстве, выуживая оттуда фрагменты собственной личности. Он начал лучше осознавать свои навязчивые состояния – трудоголизм и склонность к беспорядочным связям, – когда научился признавать их. Подобный подход в бóльшей степени опирается на интуицию, чем на знание фактов. Просто знать «факты» недостаточно. Он должен был ощутить жажду перемен. К третьему году терапии моя роль свелась лишь к тому, чтобы помогать Дугу интерпретировать события его жизни, направлять его и бороться с откатами.

Дуг научился нести ответственность за собственный выбор. Он начал видеть в серьёзных отношениях свободу, а не ограничения. Жизнь с властной, авторитарной матерью сформировала у него привычку не брать ответственность за свои решения и в целом не воспринимать их как свои собственные. У него возникло что-то вроде эмоциональной отстранённости – ощущение, словно его отношение к другим людям не будет иметь для него никаких последствий.

Он снова начал встречаться с женщинами, но это был совсем другой процесс. Дуг не спешил. Ему больше не казалось, что он должен тут же посвятить себя завоеванию новой женщины, чтобы переиграть своего отца. Он не пытался держать всё под контролем и не использовал женщину для удовлетворения своих нереализуемых потребностей. Он наконец-то просто «ухаживал».

Его очень тревожило, что новый Дуг – тот, который не хочет спешить и притворяться кем-то другим, – может не понравиться женщинам. Я убедил его в том, что у женщин, которым этот новый Дуг придётся не по душе, есть собственные эмоциональные проблемы и с ними лучше вовсе не связываться. Он позвал Сьюзан на свидание, и они снова начали встречаться.

Сейчас Дуг охотнее навещает свою мать, поскольку теперь он эмоционально независим от неё. Он проработал своё прошлое, и ему не нужно ссориться с ней из-за былых обид. Ему пришлось установить личные границы в общении с матерью, чтобы умерить её навязчивость. (В главе 11 я рассказываю о том, как расставить личные границы с родителями). Он приезжает к ней на своих условиях: живёт в мотеле, задерживается всего на один-два дня. Он проводит с ней совсем немного времени, потому что она по-прежнему пытается втянуть его в свои личные драмы. Он хочет общаться с ней, но не слишком близко. Теперь он способен проявлять по отношению к ней заботу, и это тоже огромный прорыв для него. Он не смог бы испытывать к матери сочувствие, если бы был обижен или зол на неё. Достигнув определённого уровня принятия матери, он стал чаще сопереживать и другим женщинам, которые встречаются ему в жизни.

Дуг разыскал отца и увидел, что тот превратился в печального пьяницу, страдающего деменцией и доживающего свои дни в доме престарелых. Он едва ли помнил, что у него когда-то был сын. Это стало для Дуга тяжёлым ударом, ведь он надеялся на что-то вроде примирения. Однако во время посещения у отца случился момент просветления, и Дуг успел сказать ему: «Я не согласен с мнением мамы о тебе». Отец схватил его за руку и сжал её. Дуг ощутил близость, к которой так отчаянно стремился. Болезненная привязанность к матери мешала формированию нормальных отношений между отцом и сыном, но в тот момент Дуг почувствовал любовь к отцу, которая, как ему казалось, была безвозвратно утеряна.

После всей этой психологической чистки Дуг наконец был готов остепениться. И ему нравилась Сьюзан. Его чувства к ней не угасли, она всё ещё отвечала ему взаимностью. Он попросил её пройти с ним недолгую совместную терапию, потому что его по-прежнему беспокоили некоторые вещи. Кроме того, он хотел, чтобы они научились лучше взаимодействовать друг с другом. Я провёл одну консультацию с ними и направил их к семейному психологу. На одной из своих последних сессий Дуг с гордостью сообщил мне о том, что они со Сьюзи обручились.

Привычка искать отношения на стороне в стрессовые моменты – это проблема, которая будет всплывать время от времени. Такие глубоко укоренившиеся поведенческие модели не исчезают бесследно. Подобно тому, как алкоголик навсегда останется алкоголиком, сколько бы ни длился период его трезвости, Дуг, возможно, всегда будет заглядываться на других женщин – таковы его подсознательные установки. Их можно контролировать, но невозможно окончательно от них избавиться. Тем не менее, это вовсе не значит, что он снова начнёт изменять.

Я подробно рассказал ему, какие триггеры способны запустить механизм его аддикции. К примеру, ему может наскучить роль отца и мужа, и тогда он захочет освободиться от неё. У него возникнет желание выйти из этого состояния, а для Дуга выйти – значит изменить.

Я предложил ему найти более здоровые способы расслабиться и отвлечься от семейной жизни, например выбрать хобби, которым он может заниматься в одиночку. Более невинные и приемлемые способы сбросить напряжение ослабили бы его пагубное стремление. Я посоветовал ему завести друзей мужского пола. Кроме того, ему следовало принять осознанное решение относительно жизненных ценностей. Жизнь, полная глубинного смысла, самореализация и душевное равновесие – лучшее противоядие от аддикций. Со временем МС, вставший на путь исправления, учится подчинять свои потребности жизненным целям и идеалам и понимает, что обязательства не всегда означают ограничения.

Я попросил Дуга возобновить терапию, если он заметит, что его старые деструктивные привычки и убеждения возвращаются. Ведь, если бы он начал вести себя по-прежнему, то его непременно настигли бы тяготы прошлых лет. Он подверг бы риску все преимущества серьёзных отношений, построенных с огромным трудом.

* * *

Многим моим клиентам МС тоже сложно сохранять верность одной женщине, но у некоторых из них страх перед обязательствами выражается в безответственности и незрелости. Так обстояло дело с Тони, который ничего не воспринимал всерьёз, кроме отношений со своей девушкой Элизабет. Именно её беспокойство и замешательство заставили его обратиться ко мне. Его истории посвящена следующая глава.

Глава 3. Тони просто хочет веселиться. Вечный подросток

Элизабет была в отчаянии.

– Это очень важно, Тони, – сказала она.

– Что такое?

– Моя мама прилетает завтра. Она будет здесь примерно в половине шестого, но у меня дела в Толедо до шести. Я провожу мастер-класс для социальных работников и освобожусь не раньше семи.

– Хочешь, чтобы я её встретил? Но у меня столько дел завтра. Может быть, ей вызвать лимузин?

– Это слишком дорого. И она плохо ориентируется в аэропортах. Она даже не сможет найти этот лимузин.

– А как насчёт Рэйчел?

– Её машина в автосервисе. Она не сможет забрать маму.

– Мэри-Энн, разумеется, не поможет своей подруге в трудную минуту?

– Я написала ей, но она пока не ответила.

– Понятно.

– Послушай, Тони. Почему ты просто не можешь мне помочь?

– Что ж, если ты раздуешь эту ситуацию до федерального значения, мне придётся это сделать.

– Ты уверен?

– Я встречу её. Знаешь… почему бы нам не устроить в честь её прибытия вечеринку с пиццей и гостями?

– Звучит здорово, – сказала Элизабет. – Но я буду очень занята на мастер-классе и не смогу позвонить тебе, чтобы напомнить об этом.

– Не бери в голову. Раз уж она приедет, почему бы нам не рассказать ей, что мы решили пожениться?

– Потому что мы ничего не решили. Я не уверена, что ты готов к этому.

– О чём ты? Разумеется, я готов.

– Я о том, что дети – это не так просто.

– Я люблю детей. Я буду катать их на лодке. И научу кататься на водных лыжах.

– Ладно. Не всё сразу. Насчёт моей мамы…

– Без проблем. Я займусь этим.

* * *

На следующий день, когда Элизабет стояла в пробке на пути к северу от Толедо, у неё зазвонил телефон. Это была её мать. Её никто не встретил. Она не знала, что делать, и была напугана. Элизабет не могла поверить своим ушам. Она набрала номер Тони.

– Да, – ответил он. – Элизабет? О, боже! Твоя мама! Представляешь, я мыл свой снегоход и потерял счёт времени. Уже выезжаю.

– Уже поздно. Я доберусь туда раньше тебя. У неё паническая атака. Ты же знаешь её!

В трубке повисла тишина.

– Чёрт, – вот и всё, что Тони мог ответить на это.

Элизабет бросила трубку. Её трясло от ярости и огорчения. Она стёрла с лица пот и набежавшие слёзы. Он снова подвёл её. Как ей всё это надоело!

Элизабет сказала мне, что хочет поговорить о своём парне.

– Он хочет на мне жениться, но в голове у него одни развлечения. Он милый, но не думаю, что он будет надёжным партнёром.

– Расскажите об этом подробнее.

– Что ж, к примеру, он уходит с работы пораньше, чтобы погонять мяч или покататься на лодке. Удивительно, как его ещё не уволили. Он работает в финансовом отделе одной автомобильной компании. Похоже, ему это не очень интересно.

– Я бы поддержала его, если бы он решил найти работу получше. Но дело в том, что он, видимо, совсем не хочет работать. Что, если мы поженимся и заведём детей, а потом его уволят? Несколько лет назад Тони получил в наследство довольно немаленькую сумму денег. Он тут же ушёл с работы и начал бездумно тратить их на всякие покупки и развлечения. Ему нравится покупать вещи. Игрушки для взрослых вроде компьютера последней модели с самым быстрым процессором и гигантским экраном. Он купил лодку, но ему было негде хранить её, поэтому он приобрёл старую ферму, просто потому что она стояла на берегу озера. Потом он купил водные лыжи, затем снегоход, после – ещё одни водные лыжи. Разумеется, ему понадобился «Корвет», а затем «Хаммер». Он не отложил ни пенни, а я ведь просила его.

– Откуда взялось это наследство?

– О, от его матери, – сказала Элизабет. – Он очень её любил.

– Как думаете, какая работа будет ему интересна?

– Думаю, он должен был стать архитектором. Это то, чего он хотел до того, как его мать заставила его пойти в коммерческий колледж. Он до сих пор машинально рисует домá, когда задумается о чём-то. Он ничего не может с этим поделать. Он просто сияет, когда показывает мне особенно понравившееся ему здание.

– Вам не кажется, что уже слишком поздно?

– Он мог бы пойти учиться. Но я не думаю, что он это сделает.

– Значит, ваша основная проблема заключается в финансах?

– На самом деле нет. Она в его ненадёжности, – она выглядела грустной. – Он очень подвёл меня на той неделе.

Элизабет рассказала мне о ситуации с её матерью в аэропорту:

– Я думала, что ради меня он возьмёт себя в руки. И я в шоке от того, что он этого не сделал. Мой отец был таким же. Маме приходилось напоминать ему о том, что он должен сделать, объяснять, когда это должно быть сделано. Иначе бы он непременно обо всём забыл.

– Какой Тони человек?

– Он немного дерзкий. Он пришёл в смокинге и теннисных туфлях на свой школьный выпускной. Это был своеобразный манифест.

– Вы учились с ним в одной школе?

– Нет, но он миллион раз рассказывал мне эту историю. Доктор Адамс, скажите, что мне делать? Выходить за него замуж или нет? Это сводит меня с ума.

– Кажется, вы пытаетесь понять, не получится ли так, что, выйдя замуж за Тони, вы окажетесь в той же ситуации, в которой вы выросли. Лучше всего будет, если вы оба сможете прийти ко мне. Как думаете, он согласится это сделать?

– Я спрошу его, – ответила она.

Тони согласился прийти на сеанс с Элизабет, но, когда пришло время, он не явился.

– Это моя вина, – сказала Элизабет. – Я должна была заехать за ним и привезти сюда.

– Может быть, он придёт позже, – предположил я. – А пока давайте поговорим с вами. Ранее вы сказали, что он был очень привязан к матери.

– Она была успешной бизнесвумен. Я не очень-то её любила, и она определённо не любила меня. Но нужно признать, что она успешно поддерживала свой бизнес на плаву, когда большинство предприятий вокруг рушились. Она создала собственное PR-агентство с нуля и со временем расширила штат до полутора десятков сотрудников. Тони гордился ею, и я не могу его в этом винить.

– Но вы с ней не ладили?

– Тони каждый день звонил ей или заходил проведать. Иногда он брал меня с собой. Меня она попросту игнорировала – притворялась, что меня нет. Если я пыталась что-то сказать, она каким-то образом обращала мои слова в «шутку» и отвечала очень язвительно. Тони говорил, что она со всеми вела себя так, но я не знаю, правда ли это.

– А каким было их общение с Тони?

– Он ходил перед ней на цыпочках и был готов сделать всё, что она попросит. Он всегда и во всём с ней соглашался, каким бы абсурдным ни было её мнение.

– Тони был близок со своим отцом?

– Не думаю. Когда Тони был маленьким, его отец часто бывал в разъездах по работе. Тони говорил, что его почти никогда не было дома.

– А потом его мать умерла?

– Да, и я надеялась, что после её смерти он станет более серьёзным. Но он почти не изменился.

– Вы сказали, что, пока она была жива, он звонил ей каждый день.

– Тони был помешан на своей матери. Он просил у неё совета по любому поводу.

И тут в мой кабинет вошёл Тони.

– Прошу прощения, я опоздал, стоял в пробке, – сказал он. – Привет, Лиз.

Он сел на диван рядом с ней и взял её за руку.

– Что я пропустил?

– Мы говорили о твоей матери, – сказала Элизабет.

– Ах да, – отозвался он. – Она могла задать жару. Правда, Лиз?

– Элизабет говорит, что вы были очень близки со своей матерью.

– Она была моим лучшим другом на целом свете, – согласился он.

– Элизабет рассказывала вам о том, почему она обратилась ко мне?

Он посмотрел на неё:

– Ты рассказывала?

– Да, рассказывала, – подтвердила она. – Я хочу понять, можешь ли ты стать серьёзнее. Хочу знать, есть ли смысл выходить за тебя.

– Я не понимаю, в чём проблема, – сказал он. – Всё ведь было хорошо на прошлых выходных. К нам пришёл Эд. Мы катались на лодке и немного выпили. Мы с Эдом здорово покатались на водных лыжах, ты поплавала.

– Я боюсь, что тебя уволят, если ты продолжишь валять дурака. Я сто раз просила тебя найти работу, которая будет тебе по душе.

– Лучше уж валять дурака.

– Они уволят тебя.

– Никто меня не уволит. Там полно людей, которые филонят ещё больше, чем я.

– Но ты ведь не лентяй. Ты всегда чем-то занят. Ты часами ремонтируешь свою лодку. Почему ты не можешь направить эту энергию на что-то серьёзное?

Тони пожал плечами:

– Мне и так неплохо.

Элизабет повернулась ко мне:

– Как мне заставить его повзрослеть?

– Порой развлечения нужны людям для того, чтобы облегчить боль от ран, нанесённых в детстве.

Я решил, что могу продолжать. Я рассказал им о созависимых отношениях матери и сына и о том, что они могут повлечь за собой безынициативность и безответственность. Элизабет заинтересованно кивала. Тони, казалось, меня не слушал. Я постарался сфокусироваться на том, что могло заинтересовать его.

– Некоторые МС – вечные подростки, – сказал я. – В их случае страх перед обязательствами принимает форму неприятия любой ответственности. МС этого типа противятся любым, даже самым простым и тривиальным обязательствам вроде договорённости о совместном ужине или походе в кино. Они не любят, когда их «загоняют в угол», заставляя давать обещания. Их любимый ответ: «Как только, так сразу». У такого мужчины может быть крепкая и искренняя связь с партнёршей, он может быть верным и нежным, но он обыкновенно не спешит вывести отношения на новый уровень.

– Прямо в точку, – подметила Элизабет. Она посмотрела на Тони, но он, судя по всему, думал о чём-то другом.

– Ещё одна отличительная черта вечно юного МС, – продолжил я, – помимо хронической привычки опаздывать, заключается в том, что он не вкладывает душу в работу. У него может быть успешная карьера, но при этом он делает всё для галочки.

Я помолчал, обдумывая, как лучше сформулировать свои мысли. Почему же вечные подростки вроде Тони не следуют стремлениям своего сердца?

– МС этого типа, – сказал я, – противятся всякому контролю. Они избегают серьёзных занятий, поскольку, по их мнению, такие занятия лишают их свободы.

– Разве это не похоже на правду, Тони? – спросила Элизабет. – Поэтому ты решил отказаться от поступления в архитектурный институт.

– Я бы так не сказал. Мама посоветовала мне не делать этого. Я бы всё равно не поступил.

– Похоже, вы пытаетесь максимально сохранить свободу, принимая на себя минимум обязательств, – сказал я ему. – Я восхищаюсь тем, что вы никому не позволяете себя контролировать. Но разве вы не видите, что вредите самому себе? Ваше сопротивление мешает вам понять, что вы любите, и заниматься этим, вкладывая всю свою энергию.

Элизабет продолжала кивать в знак согласия со мной.

Тони пожал плечами и сказал:

– Послушайте, это всё очень глубоко. Но у меня всё отлично. Я получаю удовольствие от жизни. Может быть, и вам стоит попробовать?

На следующий сеанс они пришли вместе. Я решил начать общение с более позитивной ноты и спросил, как они познакомились. Тони повернулся к Элизабет.

– Я встретила Тони сразу после того, как окончила колледж, – сказала она. – Он познакомил меня со своими друзьями. В то время мы встречались каждый вечер всей компанией. Это была нескончаемая вечеринка. Тони всегда был душой компании. Он приносил пиво или что-нибудь запрещённое. У него сумасшедшее чувство юмора. Его шутки были самыми шокирующими и возмутительными.

Она помолчала и улыбнулась, глядя на него. Затем её улыбка померкла. Элизабет продолжила:

– Но всё это в прошлом. Все женились, остепенились, переехали в пригород. Есть только один друг, с которым Тони по-прежнему видится.

– Эд, – подсказал Тони.

– Точно. Эд был женат, но развёлся. Женатые друзья Тони не выдерживают его непостоянства. Однажды Тони опоздал на 45 минут на встречу с одним из друзей. Разумеется, когда он наконец явился, его друг уже ушёл.

– Тони, а что вы об этом думаете? – обратился я к нему.

Он пожал плечами:

– Люди приходят и уходят. От этого жизнь не становится хуже.

– Это не имело значения, когда мы были свободны и просто развлекались вместе, – сказала Элизабет. – Но теперь… Мне интересно, на сколько ты опоздаешь на нашу свадьбу, если я всё же соглашусь выйти за тебя?

– Это будет единственное событие, на которое я прибуду заранее, – заверил её Тони.

– Несмотря на ваше разочарование, вы с Тони встречаетесь уже много лет, – сказал я ей.

– Да, – ответила она, и лицо её смягчилось. – Он был таким милым… И сделал мне предложение прямо на втором свидании.

– Я вижу, что вы очень нравитесь друг другу, но всё же… Элизабет, вы обратились ко мне, потому что у вас был повод для беспокойства. На какие улучшения вы рассчитываете?

– Я хочу выйти замуж и создать семью, – сказала она. – Мне надоело тратить время попусту.

– Но Тони хочет на вас жениться. Он готов создать с вами семью.

– Это так. Но когда у нас будут дети, я не хочу заботиться ещё и о нём.

– Похоже, проблема именно в этом, не правда ли? – спросил я. – Что вы об этом думаете, Тони?

Он пожал плечами:

– Я люблю детей. У меня есть лодка. Я думал, тебе нравится на ней кататься. И детям тоже понравится. А зимой я буду учить их кататься на снегоходе.

– Почему ты не хочешь понять, в чём дело? – слегка вспылила Элизабет.

В ответ он снова пожал плечами.

– Он скорее не может понять, в чём дело, – начал я. – Психотерапевт Джон Ли в своей книге «Летающий мальчик» описывает мужчин, которые отрицают взрослые обязательства, оставаясь такими же эгоцентричными и ненадёжными, как подростки. Мне всегда нравился этот образ «летающих мальчиков», которые ускользают от ответственности. К вечным подросткам часто относятся с презрением или раздражением, поскольку они могут упорхнуть в тот момент, когда от них требуется помощь. Но они поступают так, потому что когда-то были травмированы, и критика вовсе не помогает им исправиться. Тони ненамеренно отказывается взрослеть. Он застрял в переходном возрасте и не видит безопасной альтернативы. Но ему можно помочь.

Элизабет захотела узнать больше, поэтому я рассказал им о разных подходах к лечению, описываемых в этой книге.