Текст книги "За свое счастье"

– Алло, Валя? Ты сейчас в школе? – спрашивал отец.

– Да, на уроке. Что ты хотел?

– Чтобы ты пришла в кабинет завуча, а я скоро приеду. Вообще-то, надо было разбираться в кабинете директора, но Анфиса Степановна сказала, что занята слишком и не может участвовать в этих разборках! – рассказал отец.

– В каких еще разборках?! – Валя испугалась, что Анфиса Степановна пожаловалась на Валю за ее сегодняшнее поведение в кабинете директора.

– Ну, у тебя же кошелек украли. Вот, будем разбираться! Ты что забыла?

Валя от радости перекрестилась и расслабилась:

– Нет, не забыла, просто с этой учебой… ладно, уже иду. – Напоследок сказала Валя и выключила телефон. Вернувшись в кабинет, она увидела, что Ромка стоит у доски и что-то пытается говорить по-английски, хотя весь класс знал, что иностранный язык – это его слабая сторона. Учитель напрягся, пытаясь понять Ромкины слова, но, кажется, это было невозможным. Валя сказала:

– Николай Геннадьевич, извините, что отвлекаю, но мне нужно сейчас уйти к завучу. Это срочно!

Ромка перестал что-то мурчать и с благодарностью уставился на девушку. Валя проигнорировала его счастливое лицо. Николай Геннадьевич перевел взгляд на ученицу, как бы, не веря ее словам, спросил:

– А записка есть об освобождении от урока? А?

– Нет, но…

– А значит, я отпустить вас, Валентина, не имею никакого права!

– Но я же к завучу иду, а не домой! – пыталась оправдаться Валя, а Ромка, пользуясь ситуацией, усердно пытался разобрать подсказки одноклассников.

– Хорошо, Валя, я пойду с тобой! – пришел к выводу учитель английского, – класс, ведите себя тихо. Роман, садитесь! Откройте учебники на странице двести восемьдесят один и делайте упражнение под номером три. Когда я приду, Роман, продолжишь рассказывать домашнее задание.

Валя и учитель английского спустились на первый этаж, где в самом конце длинного коридора располагался кабинет завуча, Лидии Николаевны. Валя уверенно постучала, чтобы доказать, что не врет Николаю Геннадьевичу, тот, кажется, поверил. Учителя в этой школе не из тех, кто верит на слово ученикам.

– Лидия Николаевна, звали? – спросила Валя, засунув голову в кабинет. Завуч что-то печатала на компьютере, быстро тыкая по кнопкам клавиатуры своими тонкими пальчиками с длинными красными ногтями. Она повернула голову в сторону двери и, улыбнувшись очаровательной улыбкой с белыми зубами, с которыми можно было даже сниматься в рекламе зубной пасты, она кивнула:

– Да, Валентина, заходи, – но ее удивленное светлое лицо, на котором полностью отсутствовала косметика, что делало ее еще моложе, уставилось на учителя английского, – Николай Геннадьевич, вы что-то хотели? – Лидия Николаевна поняла, что он не хотел отпускать ученицу с урока.

– Нет, ничего, – замялся учитель и удалился. Валя села на стул, что стоял перед огромным широким столом Лидии Николаевны. На столе лежали стопками бумаги с подписями и печатями, компьютер и, соответственно, клавиатура и мышь, тетради учеников (Лидия Николаевна еще ведет биологию у некоторых классов, жаль, что не у девятого «Б»). Завуч, тоненькая женщина, с длинными черными волосами, в очках с черной толстой оправой, в деловом сером костюме, лет тридцати, продолжала ловко нажимать на кнопки, что-то диктуя себе под нос.

– Лидия Викторовна, можно? – громко постучался Михаил Юрьевич в дверь.

– Можно, можно, Михаил Юрьевич. Только я не Викторовна, а Николаевна, – поправила его завуч и указала подбородком на, рядом стоящий, стул.

– Извините, Лидия Николаевна, – сказал Михаил, пододвигая стул к Вале, и сел. Извинение Михаила Юрьевича завуч проигнорировала, мол, ничего страшного:

– Итак, Валя, расскажи: как обнаружила пропажу? – начала спрашивать Лидия Николаевна, оторвавшись от своей работы, уставилась на Валентину.

– В общем, – начала Валя, придумывая текст так, чтобы не рассказать о долге, – вчера мы с одноклассницами собирались после школы в магазин, поэтому я и взяла с собой кошелек, просто положила его в портфель. А когда мы были уже в магазине, я обнаружила, что его нет!

– Ну, а кто-то еще знал, что у тебя были деньги с собой? – спрашивала Лидия Николаевна, как в полицейском участке на допросе, сложив руки «в замок».

– Не знаю. Но перед тем, как мы все пошли в столовую, он случайно выпал у меня из портфеля. Но я подумала, что никто не увидел. Я думаю, что украсть его могли, когда все были в столовой. – Ответила Валя, гладя на хаос на столе.

– Вот, видишь. Надо было быть осторожней! – заметила завуч.

– И ты думаешь, что это был кто-то из одноклассников? – вступил в диалог Михаил Юрьевич, при этом что-то записывая в толстый, как книга, блокнот.

– Да. – Ответила девушка.

– Ты свободна, иди! – скомандовала Лидия Николаевна, и Валя подчинилась:

– До свидания!

– До свидания! – любезно отозвалась завуч.

До кабинета Валя шла не спеша: в холле еще немного постояла перед зеркалом, рассматривая лицо черное от туши; медленно и тяжело поднималась по лестницам, считая ступени: «… восемь, девять…», взглянула на часы, которые висели в школьном коридоре на стене – Валя была в кабинете завуча всего восемь минут. До конца урока еще целая вечность. Но Валя была уже в нескольких метрах от кабинета английского языка, но подойти ближе не решалась: «Ой, да что со мной будет?!» – мысленно сказала сама себе Валя и быстрым, но осторожным шагом направилась к дамскому туалету. К счастью, там абсолютно никого не было, значит, спокойно можно было немного прогулять урок. Девушка решила, что придет на урок, когда до звонка останется десять минут. Подумаешь, завуч задержала, тем более, Николай Геннадьевич уже в этом убедился, значит, никто ничего не заподозрит. Валя спокойно присела у стены, обведя руками колени. Чем занять себя все это время, Валя не могла придумать. А телефон она оставила в кабинете на столе, когда заходила в кабинет сказать учителю, что ей срочно нужно уйти. Проклиная себя за этот промах, Валя встала на ноги и принялась изучать надписи на стенах, написанные синим маркером: «Аленка-Фишка + Ден». Кто такая Аленка-Фишка Вале было, конечно же, известно. Алена Баранова из восьмого «А», про которую ходят слухи, что по уши влюблена в Дена – Дениса Фирова из одиннадцатого «А». Он занимается баскетболом, как и многие ученики десятых и одиннадцатых классов. «Оля дура!», «Оля шавка». Кто такая Оля, на этот раз, Валя не знала, но по этим надписям у девушки о некой Оле складывалось плохое впечатление. Валя заглянула на самую нижнюю надпись, которая была написана красным маркером большими буквами, как предупреждение: «Обращаюсь ко всем девкам, Свиридов Вовка мой!!!!!!!» Это писала Маша Грешецкая, потому что Валя увидела имя и фамилию своей одноклассницы в скобках, которые были подписаны красным маркером сразу после восклицательных знаков. У Вали в сердце что-то екнуло. Она поняла, что не может здесь больше находиться, но, сколько минут осталось до звонка, девушка не имела никакого понятия – телефон остался в кабинете. У нее мелькнула идея – выйти из туалета и пройти в самый конец коридора, где висели школьные часы, и ей крупно повезет, если ее шаги никто не услышит, и никто не встретится по дороге. Риск – благородное дело, однажды рискнув, можно остаться счастливым на всю жизнь. Валя вышла из своей засады и маленькими шагами направилась вглубь по коридору. В коридоре было темно, лампы не горели, а за окном не было солнца. Это создавало впечатление, будто наступил вечер.

Прошло семнадцать минут с тех пор, как Вали нет на уроке – это было мало. Николай Геннадьевич наверняка еще всех учеников пытает несчастным домашним заданием, которое, очевидно, никто не учил. Валя в эту ловушку попадать не хотела. С английским у нее тоже были осложнения, как и с русским.

Но оставаться ученица тут не могла – легко можно попасться кому-нибудь на глаза, и тот мигом, заорав на весь коридор, отправит на урок. Опасно! Но найти укрытие с часами было труднее всего, ежели прятаться ото всех и бегать туда-сюда, чтобы узнать, сколько минут прошло – опасно! Опасно, опасно, опасно!!! Это слово нас кругом и всюду подстерегает: большие и длинные сосульки висят над тобой – опасно; не выдернул с розетки все электроприборы в доме во время грозы – опасно; оставил включенным утюг во время глажки одежды – опасно; заплываешь за буйки – считай, что погиб! Как много правил нас окружает, что иногда не чувствуешь себя свободным человек, как хотелось бы.

Валя постояла под часами, как часовой, еще пару минут. На горизонте ничьих каблуков не было слышно: «Может, меня никто не заметит?» – пулей пронеслась мысль в голове у девушки. Она переминалась с ноги на ногу, сложа руки на груди, каждую минуту поглядывая на часы. До сих пор никто не появился. В тишине и в полном раздумье Валя простояла так еще семь минут. Решив для себя, что через десять минут вернется на урок. Едва она об этом подумала, как тут раздались чьи-то шаги. Тяжелые медленные шаги раздавались с лестницы, которая вела на второй этаж. Медленные шаги – главный признак и сигнал того, что это… Анфиса Степановна! Валя растерялась. Она выпрямилась, сделалась, как стебель бамбука, прижала ладони ко рту, а ее глаза бегали в надежде отыскать укрытие. Единственной здравой идеей было: вернуться в кабинет английского языка, к тому же расположен он был в нескольких метрах от Вали. Но возвращаться она туда не хотела, и чувствовала, что не успеет. Шаги, хоть и были медленными, но хватило бы двух минут, чтобы появиться на втором этаже. Допустить этого было нельзя. Если Валя направится к кабинету английского, то пока она до него дойдет, не цокая каблуками, то нос к носу столкнется с директрисой. Была еще одна идея.

***

Анфиса Степановна взбрела на второй этаж и, высоко подняв подбородок, сохраняя хладнокровие, пошла вдоль по коридору, как ревизор. Тихо. Тишина была настолько глубокой, что Анфиса слышала каждый шорох за пределами окон, голоса учителей и смешки учеников, доносящиеся до ушей Анфисы. Женщина дошла до белой двери и дернула за ручку на себя. Дверь отворилась. Этот кабинет, с успокаивающими зелеными обоями, принадлежит Ирине Анатольевне, школьному психологу, которой сейчас нет в школе, но кабинет был всегда открыт по просьбе Анфисы Степановны, и ключ от этого кабинета был всегда у нее.

Ирина Анатольевна заранее, перед своим уходом, попросила Анфису Степановну забрать некую синюю папку, которая хранилась в выдвижном ящике в столе. Анфиса потупилась, ведь стола с выдвижными ящиками два: «В столе, в верхнем ящике!» – прозвучала у нее в голове фраза, сказанная сегодня утром психологом. Анфиса, оглядев помещение с пола до потолка, изучив взглядом весь бардак на двух столах, принялась рыться в верхнем ящике стола, на котором стояли компьютер, настольная лампа, черная банка с ручками и карандашами и бумаги.

Она перегребала разные папки, какие-то важные документы в поисках синей папки, но Анфиса ничего не нашла. Женщина закрыла ящик и подошла ко второму столу. И этот ящик был битком наполнен толстыми папками разных цветов, но синей папки Анфиса не нашла, в полголоса ругаясь нехорошими словами, продолжала поиски.

***

В шкафу было так пыльно, будто тут много лет не наводили порядок: «Неужели Ирине Анатольевне все равно, где висит ее дубленка?» – подумала Валя, задыхаясь от пыли. Она хотела уже выходить из укрытия, но тут дверь распахнулась и вошла Анфиса Степановна. Валя от страха замерла, затаив дыхание. Оставив небольшую щелку дверями в шкафу, в котором Валентина сидела, который служит личным гардеробом для Ирины Анатольевны, куда она вешает свои дубленку или куртку, когда приходит с улицы в школу. К счастью, на улице теплый май и психолог не будет вешать в шкаф свою дубленку, к счастью, что вообще психолог покинула рабочее место еще перед первым уроком, в связи с какими-то делами, и, к счастью, в шкафу нет выдвижных ящиков, в которых могла находиться дурацкая синяя папка, которую отчаянно директриса пытается найти. Анфиса глубоко вздохнула и закинула голову назад, поставив руки на пояс. Она немного походила по кабинету и решила позвонить. Валя поняла, что Ирине Анатольевне. Глупый доисторический мобильник директор преподнесла к уху:

– Алло, Ир, – заговорила Анфиса после долгих гудков, – я не могу найти синюю папку. А? Что, в верхнем? Ну, я же там смотрела. Нет! А это слишком важное дело? Хорошо, сейчас еще раз поищу.

Анфиса сунула кнопочный аппарат в карман своей черной юбки и вновь принялась рыться в верхнем ящике первого стола, (где стоит компьютер). На этот раз она вытаскивала все папки из ящика и клала их на стол. Желтая, белая, зеленая… Валя сквозь узкую щель наблюдала за происходящим. И вот она заметила, что Анфиса Степановна держит в руках что-то синее. Наверное, это та самая синяя папка, которую она искала и теперь она благополучно покинет кабинет, а Валя восторжествует и проберется на урок. Анфиса сложила остальные папки обратно в ящик и, взяв злополучную папку, покинула кабинет. Валя подождала несколько секунд на случай, если вдруг Анфиска что-то забыла и вернется в кабинет. Но она больше не вернулась. Сидя в шкафу, Валя не слышала удаляющихся шагов Анфисы Степановны. Она осторожно выбралась из шкафа. Вся дрожащая девушка на цыпочках прокралась к белой двери, боясь, что она тут же кем-то распахнется, но ничего не случилось. Валя направилась к кабинету английского, к великому счастью для нее, он находился почти рядом. Боясь хоть один раз стукнуть каблуком туфель, Валя кралась, как лиса на охоте. Наконец, она подошла к двери так, что могла дотянуться до дверной ручки, но сначала она постучалась. Сколько до конца урока оставалось, она не знала. Но ей было уже все равно, главное, она спокойно сядет за парту и забудет весь этот ужас.

– Можно войти, Николай Геннадьевич? – вялым и усталым голосом спросила Валя, еле держась на ногах. Учитель внимательно ее осмотрел глазами:

– Валентина, вы так выглядите, будто километраж пробежали. Что с вами?

– Ничего, все… гм, в порядке, – жадно глотая кислород, ответила Валя.

– Ну, проходите же! – сказал удивленный учитель, указав рукой на Валино место. Валя, тяжело шагая, будто в сию секунду свалится в обморок, с вялым видом проковыляла до своего места и тяжело села. Класс внимательно изучил ее физиономию, но девушке было уже все равно. Главное, что она в безопасности.

До звонка, оказывается, оставалось пять минут. Учителя Валя не слушала остаток урока. Она не перестала дрожать, кажется, дрожь усилилась еще больше. Олег Вишнев, парень который сидел за одной партой с девушкой, заметил ее дрожь:

– Тебя там что, пытали? Чего дрожишь?

– Ничего, потом расскажу. – Пообещала Валя и уставилась в учебник.

Звонок прозвенел и тут же, не слушая слова учителя, ученики собрались уходить. Валя дрожащими руками скинула в портфель учебник по английскому языку и направилась к выходу. Следующий урок по расписанию – математика.

Ученики девятого «Б» класса школы номер «112» толпой пошли вдоль по коридору в кабинет математики. Огромной толпой они зашли в кабинет, где сидела Татьяна Алексеевна и проверяла тетради какого-то класса. Ученики громко поздоровались с классным руководителем.

– Валь, так рассказывай, что случилось? – спросил Олег, когда они доставали учебники из рюкзаков. Валя рассказывать не спешила, а все одноклассники, услышав вопрос Олега, окружили третью парту, где сидела Валя.

– Ладно, ладно, – почти шепотом сказала Валя, мысленно молясь, чтобы Татьяна Алексеевна вышла из кабинета. И она вышла. Кажется, что сами Высшие силы на Валиной стороне, что даже слышат ее просьбы. Валя расслабилась:

– В общем, меня позвали к завучу, чтобы обсудить мое поведение, – соврала Валя, чтобы не выдать тайну пропавшего кошелька, – а потом я просто не хотела возвращаться на урок.

– Если бы ты пришла на урок, то меня бы не вызвали к доске отвечать, – пропищала Маша, откидывая локон волос за плечо, – и мне бы не поставили три.

– А мне поставили бы двойку, если бы ты, Валюх, не увела с собой Николая Геннадьевича, а так, когда он ушел, я смог повторить то, что должен был ответить. И он мне четверку поставил! – похлопал по плечу Валю Ромка.

– Ну, и потом я еще какое-то время бродила по школе, пока не услышала шаги Анфисы Степановны. Я боялась, что она увидит меня и отругает, и пришлось мне спрятаться в кабинете Ирины Анатольевны. В шкафу! – добавила Валя. Класс рассмеялся, внимательно слушая Валин рассказ:

– Валька, зачем ты в шкаф-то полезла? – закатилась от смеха Настя.

– Да если бы я не спряталась в тот пыльный дурацкий шкаф, то Анфиска застукала бы меня в кабинете психолога, потому что она именно туда шла. – Пояснила Валя, еще дрожа всем телом, но уже чувствуя себя чуток расслабленной.

– Даешь, подруга! – снова засмеялись одноклассники. Валя тоже начала смеяться.

– Я там так долго просидела, думала, что задохнусь от пыли. Но с удовольствием слушала, как Анфиска материлась! – закатились от смеха Валентина и весь класс.

– А что делала Анфиска в кабинете психолога? – спросила Надя, уже не смеясь.

– Папку какую-то искала. Не знаю, что в ней. – Ответила Валя. И все прекратили смеяться. Какое-то мгновение все осмысливали Валин рассказ:

– Валь, ты, когда будешь прятаться во время урока в учительских шкафах, меня с собой бери. А то я не хочу тухнуть на уроках, – рассмеялся Ромка.

– Обязательно! – опять рассмеялась Валя, а за ней и все одноклассники.

Дрожа всем телом, Валентина осмысливала произошедшее: «Как я могла до такого додуматься? Почему не пошла в кабинет? Мне повезло просто. Мне кажется, это везение было случайным. А что было бы, если бы я попалась на глаза Анфисе Степановне? Все знают, что если во время уроков ей попасться на глаза, то простые и банальные отговорки не помогут, уже в этой ситуации не обойтись без выговора с ее стороны, может родителей вызвать…». Дома она решила не рассказывать родителям эту историю, а то будут ругать. А вот свежая запись в дневнике на эту тему не будет лишней, зато будет потом, что вспомнить: «Дорогой дневник, сегодня день прошел быстро, но нелегко. Я опоздала, как всегда, получила замечание, настроением мне географичка испортила окончательно. Хотя нет, не окончательно. Все началось с того, что меня вызвала к себе Лидия Николаевна по поводу моего пропавшего кошелька, а потом, когда я освободилась, решила немножко прогулять урок. Получилось не так, как я хотела…». Закончив излагать свои мысли, девушка спрятала тайник с мыслями и еще раз мысленно перенеслась в недавнее прошлое. Она еще раз вспомнила те ощущения, которые она испытала в шкафу. Это же просто преступление века… Хорошо, что это останется в тайне!

Глава 5

Кошелек так и не был найден. Валя вошла в дом и увидела, сидящих за кухонным столом родителей, которые о чем-то разговаривали. Елена была встревожена:

– … и что делать? – услышала Валя фразу, как только зашла в дом. Михаил Юрьевич вместо того, чтобы ответить супруге, обратился к дочери:

– Валя, сегодня вечером пойдем в школу вместе, и будем со всеми вами разбираться.

– Хорошо, пап. А о чем вы еще разговаривали с Лидией Николаевной?

– Мы решили, что сегодня будем допрашивать всех твоих одноклассников. Вечерних уроков и других кружков не будет у вас. Вам разве не сказали? – произнес отец, отпивая из кружки кофе.

– Нет, не сказали! – Сегодня вечером собираться в школе? Будут искать кошелек?! Валя нервничала. Еще никто из класса, кроме Иры, не знает, что украден кошелек. А вор еще даже не догадывается, что сегодня вместо вечерних занятий будет проводиться расследование. А что если Татьяна Алексеевна специально сохранила эту информацию в тайне, чтобы застать всех врасплох, и тогда вор сам объявится? Тогда это будет гениальным планом, если вор действительно кто-то из девятого «Б».

Девушка ходила по комнате, схватившись за волосы. В голове крутился лишь один вопрос: «Что делать? Рассказать всем, что нужно собраться сегодня вечером в школе или молчать?» И каковы тогда будут последствия: разозлятся ли на Валентину одноклассники или же наоборот, поддержат ее точку зрения и помогут найти пропажу? Еще две минуты Валя не находила себе места, пока не зазвонил мобильник:

– Алло, Валя? – ответила в трубку Ира дрожащим и нервным голосом.

– Да, Ир. Что хотела? – Валя даже догадываться не могла, что Ира задаст вопрос: «А правда ли то, что сегодня будет собрание?». Валя растерялась:

– А? Что? Откуда ты знаешь?

– Эм, маме позвонили и сообщили, а она мне, – замялась Ира, но этот ответ Вале не понравился, но чтобы скрыть свои подозрения, решила проигнорировать фразу подруги.

– Да! Это правда! Сегодня вечером будут искать мой кошелек. – Тихо сказала Валя, шагая по комнате, осматривая стены, пол, даже проверила сухой ли цветок.

– Жуть! – прорычала в трубку Ира, но тут же сменила тему, – и у меня до сих пор в голове не укладывается: как тебе в голову взбрело, спрятаться в кабинете психолога? – Ира рассмеялась в трубку.

– Это было случайно. Зато такие эмоции пережила. Мне было страшно. Представить боялась, что было бы, если Анфиса Степановна засекла меня.

– Уф, тогда бы тебя повели на смертную казнь, – пошутила Ира, заливаясь смехом.

– И не говорили, я же всего лишь у завуча пробыла восемь минут. – Почти шепотом сказала Валя, будто созналась в преступлении. Никто, конечно же, не знал, сколько Валя пробыла у Лидии Николаевны. Знают только то, что не долго.

– Сколько, черт тебя возьми?! – вскрикнула Ира так, что у Вали заложило ухо, – восемь минут? А пришла за десять минут до звонка!.. Даешь, подруга!

– Ага, я кое-что узнала… – добавила Валя, понизив голос. Она имела в виду те надписи, что прочитала в женском туалете на втором этаже. Ира об этом, наверняка, не знает, потому что она не из тех, кто читает всякую чушь на стенах:

– И что же это? – Ире еще и не этим отличалась от остальных девушек школы номер «112», но и тем, что не любит сплетни, если до нее и доходила какая-нибудь новость, то Ира никому ее не передавала, как это делали остальные.

– Я несколько минут пряталась в туалете на втором этаже и от скуки начала читать всякие записи, которые на стене были синим маркером написаны.

– Господи, ну, и что же ты интересного прочитала? – равнодушно спросила Ира.

– А вот! Меня особо привлекла надпись написанная красным маркером. Это писала наша Мария Святая, потому что там так написано.

– Короче! – долго выслушивая Валины объяснения, Ире хотелось узнать правду.

– Ладно! – на секунду Валя смолка, а потом продолжила, – там было так: «Обращаюсь ко всем девкам, Свиридов Вовка мой!»

– Обалдеть! – Ирка немного помолчала, переваривая только что услышанную информацию, которая никак не могла усвоиться в ее голове, – и что ты думаешь?

– Я? Ничего! – неуверенно отозвалась Валя, расхаживая по комнате туда-сюда.

– Как ничего? Он же тебе нравится! Так?

– Так!

– Ну, почему бы тебе не взять все в свои руки? Они же не встречаются? Так?

– Так! – снова ответила Валя.

– Все в твоих руках! Знаешь, этим ты можешь проучить ее! Она защемляла твои права все эти годы. Ты даже слова боялась сказать! Так?

– Так! – вздохнула Валя, вспоминая свое состояние, когда приходила домой со школы: сначала глубоко вздохнув, а потом слезы сами невольно текли.

– Так, – повторила Ира, – да и за нас бы отомстила. Почему одним все, а другим ничего? – заметила Ира, сама осознавая свои, только что сказанные, слова.

– Не знаю, но твоя идея мне нравится! – сказала Валя, – только как это сделать? У тебя есть предложения? Все равно у нее преимуществ больше, чем у нас.

– Да ну, помнишь, как она меня ловко подставила в пятом классе? – ехидно напомнила Ира, – она прокололась! Если она когда-нибудь бы совершила убийство, то обязательно попалась, как бы она ни старалась прятаться.

– Ты права! Но… все же мне не понятно! Она просто ставила себя выше нас всех, а не совершала убийства! Почему бы нам просто не потерпеть?

– Что?! Терпеть?! До одиннадцатого класса? Ты серьезно? Валь, мы девять лет терпели, а я хочу, наконец-то заявить всей школе, что очень хорошо рисую!

– Ты рисуешь?! – потупилась Валя.

– Да! Вот видишь, даже ты не знала, чем я увлекаюсь! – почти плача, сказала Ира, – так что хватит нам терпеть. Этот выпускной и эта вечеринка – просто подарок от Судьбы. Можно показать всем, какая она на самом деле!

– Но каким образом? Ир, я до конца не понимаю!

– Будем думать! Сегодня же оповестим еще Настю и Надю о нашем плане, и вместе придумаем! Главное, чтобы Машка ничего не заподозрила!

Этим разговор их и кончился. Остаток времени Валя раздумывала над словами Иры: «Хорошая идея, но какая-то она нереальная!» – думала про себя Валя. Ближе к пяти часам вечера, после сериала, Валя выдвинула нижний широкий ящик шифоньера, где хранились ее старые школьные тетради. Там она хранила и старые личные дневники. Но зачем она их хранила, Валя даже самой себе отвечать затруднялась. Наверное, до сегодняшнего момента они там лежали.

Блокнот с розовой глянцевой корочкой с надписью «Личный дневник Скляровой Вали, восьмой класс!». Валя, удобно пристроившись на полу, начала мысленно читать: «Дорогой дневник, вот и настало первое сентября. Я перешла в восьмой класс. Рада я или нет, спросишь ты. И я отвечу: «Нет!»…» – Валя решила пропустить эту страницу, а перейти сразу на третье сентября: «Дорогой дневник, сейчас полдевятого вечера, родители на работе, так что я одна. Отдыхаю. Глаза опухли от слез. Ты, наверняка, догадываешься из-за чего! Да, Маша снова унизила меня при всех. Нет, ну, зачем при всех говорить, что я в столовой сегодня уронила себе на юбку кусочек картошки, а подбородок был в супе? Я же не рассказывала всем, что она однажды чихнула, а сопли полетели в тарелку! Почему мы не смеялись над ней, а она надо мной смеется? Почему, дневник? Что я ей сделала?» – у Вали невольно подступили слезы, но она вытерла глаза ладонью, листая странички, и наугад остановилась на тридцать первом октября: «Дорогой дневник, сегодня было в школе мероприятие, посвященное Хэллоуину. Маша, как всегда, пришла самая красивая и самая нарядная – костюм дьявола. Мы с девочками тайно ей завидовали, а она даже с нами не общалась весь этот вечер. Было обидно, конечно. Она весь вечер общалась с девочками из параллельного класса, а нас будто и не существует. Обидно, обидно, обидно! А еще она с Петькой танцевала медленный танец. Его, кстати, Надя хотела пригласить…». Дальше Валя открыла случайно запись тридцатое декабря: «Ура, дневник, Новый год! Сейчас всего лишь восемь утра, а праздник в школе начнется в шесть! Я купила новое платье, оно белое-белое и украшено серебристыми снежинками. Красота! У меня будет самое лучшее платье сегодня! – Валя больше не могла сдерживать слезы, потому что это было не так! – дневник, я уже пришла с праздника, хоть заем свое горе конфетами, которые подарили нам родители. Я шла с таким новогодним настроением в школу, а Мария Святая мне его опять испортила: она сказала, что такие платья, как у меня, одевают только в цирках! Остаток вечера я молчала, даже не улыбнулась на памятной фотографии, на которой Маша улыбается во весь рот! Счастливая. Но почему она так жестоко обошлась со мною, кстати, Наде сказала тоже неутешительные слова: «Фу, Надя, у тебя какое-то детское платье!». И ушла. Ушла от нас подальше! От нас немодных!», – Валя больше не могла сдерживать слезы, которые превратились в настоящий водопад. Девушка захлопнула блокнот, не в силах больше читать. И достала другой. Это был маленький блокнот с гладкой корочкой, на которой были изображены много-много разноцветных квадратиков: «Личный дневник Скляровой Вали, седьмой класс!». Девушка раскрыла блокнот на самой первой странице. Читая старые записи, Валя окуналась в атмосферу прошлого. Все казалось ей новым, потому что привыкла отпускать прошлое: «Дорогой дневник, вот опять настало первое «злое» сентября! Маша пришла такая счастливая и красивая. На ней были модные вещи, такие я видела в журналах. Со мной она не поздоровалась, но я не обращала внимания. Еще вчера я подумала: может быть, лучше не обращать на нее совсем внимания? Может быть, так будет лучше? И я так сделала. Но она в покое меня не оставляла. Как только она увидела мою счастливую улыбку, как только услышала, что я хохочу, подошла и сказала: «Валька, ну как лето провела? Ездила-то куда-нибудь или все лето пахала на даче? – Машка рассмеялась, – а я вот в Египте побывала этим лето! Ну, я вам потом расскажу как там, а то вы, наверное, не знаете, что именно там пирамида Хеопса построена. Вряд ли ты когда-нибудь там побываешь, поэтому я покажу фотографии вам!». Мне стало обидно, что я и правда провела лето на даче…», «Дорогой мой дневник, вот и второе сентября. Маша, как и обещала, показывала фотографии, на которых ясно было видно, как она проводила время в Египте. Я завидую так. Но не могу я ругать родителей и обижаться на них, что у них не хватает средств, чтобы показать мне мир. Я их и так люблю без всяких денег!..», «Дорогой дневник, сегодня пятое сентября. Я была сегодня просто на седьмом небе от счастья. Машка, конечно, опять меня задевала (куда же без нее?), но я ее не слушала, я была занята Вовкой. Он на меня так посмотрел… Не могу даже описать. Это было чудесно. И даже улыбнулся. Маша злилась весь день…» – читая записи, Валя и не заметила, что Рыжик спит у нее на коленях.

Валя легла на кровать с мокрыми глазами, к счастью, Елена этого не заметила, когда заходила проведать и спросить, не голодна ли она. Иначе бы Валю замучили вопросами: что такое и что случилось? Но девушка не могла уснуть, чего так желала всей душой: поскорей бы уснуть и увидеть сон, где будет все прекрасно, где будет солнце, где будет Вова. Валя мечтала: вот вечером, подруги соберутся все вместе и будут обсуждать план мести. Если бы не Ира, то Валя терпела Машкины насмешки вплоть до одиннадцатого класса.

О Машке все узнают, какая она на самом деле и как плохо поступает с людьми. В Вале закипел вулкан ненависти и злости, который всю жизнь спал. Она стиснула зубы и сжала руки в кулаки, чтобы не закричать и не зареветь.

Через час она проснулась в хорошем настроении, наверное, этому способствовал хороший сон. Такие яркие картинки, которые хорошо запомнились. А главное, все так было реалистично, что на время Валя забыла, что на самом деле спит. Холод и тепло, запахи, прикосновения Валя ощущала, как по-настоящему. Все так хорошо запомнилось, что это было, как забытое воспоминание, пережитое ею когда-то.

Еще несколько минут, до начала собрания, Валя лежала, глядя в белые потолок, и улыбалась, вспоминая сон. Объяснить, что там было, трудно. Он просто хороший. Девушка все-таки заставила себя встать с постели и идти приводить себя в порядок. Собрание должно начаться полседьмого вечера, поэтому Валя смело включила телевизор. Мама хлопотала на кухне, кажется, тоже в настроении, готовя ужин. Отец, выходя из ванной, наткнулся на Валю, которая не ожидала такого появления. Они удивленно смотрели друг на друга секунду: