Текст книги "Записки террориста. (в хорошем смысле слова)"

1. Негролюди обязуются привезти из ДРК 20 кг золотого песка чистотой не менее 22 карат и продать его фирме «Копыта и Рога Лимитед» за 300 000 долларов (которые баксы).

2. Для осуществления закупки и на текущие расходы им выдаётся аванс в сумме 50000 долларов (тех же самых, которые баксы).

3. В качестве залога в плену гостях у фирмы «Копыта и Рога Лимитед» остаётся кампальский представитель конголезских негролюдей.

4. Параллельно с доставкой золота из ДРК Армян занимается документально-юридической подготовкой его дальнейшего чудесного превращения в денежное дерево из конголезского в угандийское.

Инвестор, не утративший ещё критического мышления отравленный перипетиями российского бизнеса, предлагал посадить гостя на цепь (ну, или хотя бы держать всё время под замком), но был подвергнут товарищеской критике с позиций общечеловеческой морали и политической целесообразности.

Итак, конголезские негролюди получили 50-килобаксовый аванс и перешли либерийскую границу отбыли на Родину. Поскольку запас свободной наличности Инвестора был в значительной мере исчерпан, а доверие к способностям угандийских подчинённых совершать сколь-нибудь осмысленные действия подорвано, было принято следующее организационно-финансовое решение. Из оборотного капитала сьерра-леонской фирмы «Рога и Копыта Лимитед» изымалось 300 килобаксов (что составляло примерно 100% того самого капитала вышеуказанной фирмы), кроме того, один (из двух наличествующих) фритаунских закупщиков передислоцировался в Кампалу с целью оказания методической и практической помощи в проведении сделки века. Что и было сделано.

Процесс шёл своим чередом. Бухло выпивалось, еда съедалась, негритянки имелись. Бабло тратилось. Золото, правда, в Уганде по-прежнему никак не хотело покупаться, несмотря на прибытие закупщика из Сьерра-Леоне, но на это особого внимания не обращали, готовясь грабить корованы будучи в приятном томлении от предстоящего прибытия 20 кг золота из ДРК. Армян занимался подготовкой чудесного превращения контрабандного конголезского золота в честно добытое угандийское, на неё (подготовку) тоже тратились деньги. Залог в лице кампальского представителя конголезских негролюдей тихо жил на дармовщинку в общем доме с персоналом славной фирмы «Копыта и Рога Лимитед».

Тут подали весточку конголезские негролюди. Так, мол, и так, всё хорошо, прекрасная маркиза, вот только нам бы ещё килобаксов 50 прислать, поскольку стреляли в самой демократической из республик Конго больше обычного и для решения вопросов нужно было бабло (ибо оно (бабло) побеждает зло даже в Африке. Хотя и не всегда). Инвестор, не будучи совсем уж наивным человеком, взял за ноздри вежливо спросил у Армяна: «Чё, …, за …., ….?!» Армян (который, напоминаю, и организовал весь этот славный анабазис за золотом инков зулусов демократически-республиканских конголезцев) потратил некоторое время на звонки в ДРК с тем же насущным вопросом («Чё, …, за …., ….?!»). Как выяснилось по итогам переговоров, негролюди готовы привезти из организованного бельгийским королём заповедника альтернативных форм разума77
  Территория, занимаемая сейчас ДРК, изначально была личным владениембельгийскогокороля Леопольда II. Пожалуй, единственный пример, когда колонизация белыми африканской страны не пошла на благо местным жителям.


[Закрыть] не 20 кг золотого песка, а все 50. Но и хотели за них уже не 300 килобаксов, а 800. Прежние условия сделки соблюдать отказались – мол, слишком большой риск (в ДРК как раз был очередной мини-геноцид), а они, хоть и не люди, своими жизнями за 300 килобаксов рисковать не хотят, а только за 800. Полтинник же вернуть не могут, т. к. уже потратили. Вернут когда-нибудь, когда деньги будут. А залог можете на шашлык пустить. Инвестор почесал в затылке, посоветовался с компаньонами на Родине и сказал, что можно и 50 кг взять (за 700 килобаксов), но бабло вперёд он давать больше не будет, а только по получении товара. По итогам угроз, обещаний, ссор, примирений и подсчётов был разработан следующий план:

1. Соплеменник Армяна в ДРК встречается там с негролюдьми и проверяет наличие у них 50 кг золотого песка.

2. «Копыта и Рога Лимитед» отправляет негролюдям ещё 30 килобаксов на расходы по переправке вышеупомянутых 50 кг по сложному маршруту через три границы (ДРК/Руанда, Руанда/Танзания, Танзания/Уганда) в Кампалу. Предыдущий вариант перехода конголезско-угандийской границы отпал в связи с тем, что в районе оживилась Господня армия сопротивления, отряды которой, состоящие из солдат 12—14 лет, отлавливали чужаков и приносили их в жертву во имя Добра различными негуманными способами.

3. Армян тем временем подготавливает документальное обоснование чудесного превращения контрабандного конголезского золота в честно добытое угандийское, с поправкой на возросший объём.

4. По прибытии в Кампалу негролюди, после проверки груза, получат 750 000 долларов (которые баксы). За вычетом 30 000.

Сказано – сделано. Знакомый Армяна в ДРК встретился с негролюдьми, подтвердил наличие у них 50 кг золотого песка, 30 килобаксов совершили путешествие из богом забытого места в им же проклятое, и груз отправился в своё нелёгкое путешествие. Жизнь же в Кампале продолжалась своим чередом – бухло/бабы/понты/попытки купить золото.

Через неделю-другую снова подают весточку негролюди – всё хорошо, прекрасная маркиза, вот только застряли мы на руандийской таможне, и пытаются у нас тут мозг через йух высосать. Снова ругань, снова нервы, снова «Слышь ты, … Милостивый государь, это развод! я полон сомнений». Снова некие соплеменники Армяна в Руанде подтверждают, что сложная ситуация таки имеет место быть. Негролюди же посылают всё более панические сообщения, ибо широко известна национальная забава руандийцев – выкопать ров, набросать туда старых шин и поджечь, а потом подвести ко рву людей и заставлять их друг друга туда сталкивать. Победитель конкурса получает приз – его просто зарубят мачете. Впрочем, учитывая количество золотого песка, вполне возможно, что на радостях руандийцы проявили бы гуманность и просто всех зарубили. В общем, ещё 10 килобаксов решили проблему, и праздник национальных традиций не состоялся.

Пока же наш груз путешествует из Руанды в Танзанию, перенесёмся на время в Кампалу, где Инвестор, ввиду исчерпания запасов наличности и отказа компаньонов эти самые запасы оперативно пополнить, сообщил Армяну, что бабла нового не будет, а только те первоначальные 300 килобаксов за минусом уже полученного негролюдьми. Армян, разумеется, сильно огорчился, ещё сильнее огорчились негролюди, как раз пересекавшие руандийско-танзанийскую границу и просившие очередные 10000 условных единиц на урегулирование теперь уже с танзанийской таможней и прочими силовыми структурами этой ничем особо не примечательной страны. Снова ругань, снова нервы. По итогам угроз, обещаний, ссор, примирений и подсчётов был разработан следующий план:

1. Негролюдям высылается ещё 10 килобаксов на таможенно-криминальные формальности.

2. По прибытии в Кампалу, после проверки груза, негролюди получают на руки 200 килобаксов, после чего под гарантии Армяна, что их не кинут, передают 50 кг фирме «Копыта и Рога Лимитед».

3. Представители фирмы «Копыта и Рога Лимитед» в недельный срок везут золото в Дубай в компании одного из представителей негролюдей.

4. По факту продажи золота негролюди получают оставшуюся сумму.

Сказано – сделано. Очередные 10 килобаксов ушли в страну вулкана Килиманджаро, были взяты билеты в Дубай и подготовлены документы на вывоз туда же золота (после его чудесного превращения). Инвестор, совсем было уставший от Африки, несколько приободрился – если раньше наиболее вероятным кандидатом на кидок был он (и отлично это понимал), то теперь опасаться стоило уже Армяну и негролюдям. Оставалось лишь пройти последнюю границу из 3-х…

Развязка близилась. 50 кг золотого песка неуклонно бороздили Большой театр танзанийские просторы, с каждым днём приближаясь к заветной границе с Угандой. В городе-герое Кампале были, наконец-то, прекращены бесплодные попытки купить хоть чего-нибудь золото, и даже негритянки, в связи с общей нервностью обстановки, получили некоторую передышку. Впрочем, темпы потребления спиртосодержащих жидкостей не сократились, а вовсе даже наоборот, опять же по причине нервозности действующих лиц.

И вот на этом фоне приходит сообщение из Танзании от конголезских негролюдей – так мол и так, вышел конфликт с ребятами, приватизировавшими танзанийско-угандийскую границу, в связи с чем переправить через неё долгожданный вами груз не могём. Но, как негры люди честные, кидать никого не собираемся, приезжайте в Танзанию и получайте, а дальше всё по договорённости. Понятно, что приступа энтузиазма у владельцев «Копыта и Рога Лимитед» такая постановка вопроса не вызвала, а напротив, всколыхнула утихнувшие было подозрения в адрес негролюдей и друг друга. Тем не менее, делать что-то было нужно. Силами Армяна был найден выход на танзанийских и угандийских таможенников, и за очередные 10 +10 килобаксов была достигнута договорённость о пересечении границ с ящиком, в который не будут заглядывать. Гарантами незаглядывания выступали некие высокопоставленные общие знакомые Армяна и угандийско-танзанийских Стражей Портала. Документальная сторона чудесного превращения контрабандного конголезского золота в честно добытое угандийское была уже подготовлена, как и документы на его экспорт в страну шейхов и эмиров.

В целях реализации задуманного Инвестор, Армян, Закупщик (тот самый, из Сьерры), Залог и пара нанятых негроментов для охраны прибыли в угандийский городок на берегу озера Виктория, где Инвестор, Армян и Закупщик погрузились на паром и отбыли в Танзанию (с деньгами), все же прочие остались дожидаться их счастливого возвращения с добычей.

По прибытии в Танзанию были наняты негроохранники из местной охранной фирмы, после чего наконец-то произошла встреча с конголезскими негролюдьми и предъявление оными искомого. К удивлению наших героев, конголезцы достали из широких штанин вовсе не пригоршни золотого песка, а уже готовые слитки. Мотивировали же они это «так было проще перевозить». После краткого периода взаимных упрёков было-таки решено приступить к проверке, ибо что ещё было делать – не молоть же слитки обратно в песок. Закупщик в полевых условиях проверил слитки, вынес положительное заключение, негролюди получили вожделенные 200 000 долларов (которые баксы) и убыли в неизвестном направлении (о том, что их представителем в Дубай полетит Залог, было договорено предварительно). Золото же было сложено в специальный ящик, тот, в свою очередь, опечатали со всех возможных сторон специальными лентами и отдали на ночь на хранение в охранную фирму (паром отправлялся на следующее утро).

С утра пораньше наша троица заехала в офис охранной фирмы, проверила целостность печатей на ящике, расписалась в получении и убыла в порт. Танзанийские погранцы и таможенники были пройдены без особых хлопот, с неизбежными в Африке «Give me something», не превышающими разумных пределов.

Гордо восседая на палубе и оглядывая озёрную гладь в поисках крокодилов, кто-то (вроде Закупщик, но информация противоречивая) сказал: «Мужики, а давайте ящик откроем, внутри машины, чтоб никто не видел, и посмотрим, всё ли там нормально». – «А чего бы и нет», – согласились остальные и, открыв ящик, узрели там всё те же золотые кирпичики. Облегчённо выдохнув, будущие миллионеры достали несколько слитков, наслаждаясь их успокаивающей тяжестью. «Хммм…» – сказал Закупщик, внимательно разглядывая слиток.»???» – отреагировали Армян с Инвестором. «Сейчас-сейчас», – пробормотал Закупщик, лихорадочно доставая набор инструментов и проверяя несколько слитков.»?!?!?!» – не выдержали остальные. «Да это же не золото!!!» – вынес вердикт специалист.

За этим последовала сцена взаимных обвинений в кидалове/лоховстве/тупости, обещаний разобраться с компаньонами по всей строгости закона/понятий, а также выяснений, кто кому что должен и кто кого облагодетельствовал и т. д. Думаю, накал страстей читатели могут представить и сами.

Прибывших в Уганду бывших (уже, пожалуй, можно было их так назвать) компаньонов ожидал новый сюрприз – угандийская таможня сделала морды кирпичами и вскрыла ящик, при упоминании о каких-то предварительных договорённостях делая страшные глаза и шепча: «У нас проверка!» Впрочем, гипотетическая проверка ничуть не помешала доблестным стражам границы потребовать 50 килобаксов: «Это не нам, это проверяющим, а то всё конфискуют». Услышав от взбешённых авантюристов предложение засунуть «золото» и «проверяющих» себе между нижних полушарий головного мозга, ссыкливые, как и большинство негров, таможенники догадались, что что-то пошло не так, предпочли не обострять и пропустили ящик (наверняка поняв, что золотом в нём и не пахло, они в этом опытные, скорее всего определили на глаз и на ощупь).

Закинув Залога в микроавтобус и пообещав ему жизнь недолгую, зато мучительную, наши герои двинулись домой для последующих разборок и назначения виноватых. Впрочем, у ворот дома их уже встречала полиция, поведавшая экс-компаньонам, что пригретый ими Залог, оказывается, злостный преступник, состоящий в розыске сразу в трёх странах, поэтому они (негроменты) его забирают. «Да, кстати, а что это у Вас в ящичке, можно посмотреть? Ну как это на каком основании, вы же у себя в машине известного преступника везли, мало ли, что там может быть… Нельзя? Ну, тогда мы всех везём в участок, а там разберёмся. Не надо звонить полковнику Х, он в курсе. Ну так что, мы ящичек забираем, как принадлежащий преступнику? Вот и чудненько…» Уже через два часа менты вернулись очень сердитыми и с ордером на обыск дома (который, разумеется, ничего не дал). Отбившись от попыток увезти их в участок «для выяснения обстоятельств, способствовавших…» с помощью звонков высокопоставленным друзьям Армяна, экс-компаньоны принялись решать, что дальше делать. Так ни к чему и не придя и в очередной раз переругавшись, легли спать.

На следующий день крысы побежали с тонущего корабля, а именно один из сотрудников «Копыта и Рога Лимитед» (выходец из СССР, но уже давным-давно живущий в Африке) здраво рассудил, что Боливар не вынесет двоих, снял со счёта имевшийся там остаток в сумме около 20 килобаксов и исчез.

Инвестора же стали ежедневно таскать на допрос в полицию, спрашивая, что он знает о контрабанде золота и почему в его доме жил известный преступник. Паспорт у него забрали, дабы не скрылся от следствия. Помаявшись ещё несколько дней, Инвестор выкупил за 2 килобакса свой паспорт и покинул негостеприимную африканскую землю.

Вроде бы на время удалось отвлечь коллектив от излишне смелых идей вроде «идём сами». В новостях, как назло, в очередной раз рассказывали о сосредоточении каких-то там грозных бригад российской армии вдоль границы и о том, что если вдруг что, то мы ужо, ну и прочий бред из арсенала слуг Тёмного Властелина. Впрочем, определённый эффект эта дуболомная пропаганда давала, вынужден признать. Ребята всерьёз стали опасаться, что, пока мы тут сидим, Аллах Владимирович таки введёт войска на Украину и мы пропустим всё веселье. К стыду своему, вынужден признать, что это оказалось заразным. Хоть умом я и понимал, что вероятность такого развития событий стремится к нулю, причём снизу, но сердце, сердце… Как писал классик, «нельзя жить в обществе и быть свободным от этого общества». В общем, слова Александра: «Собирайтесь, через двадцать минут выходим» – были встречены троекратным ура (про себя, разумеется, в целях конспирации).

Быстренько закидываю вещи в рюкзак, остаточное секундное колебание – брать или не брать с собой паспорт (три дня над этим думал) – да, всё-таки беру с собой. Навьючиваем на себя баулы с казачьими медикаментами и передачками и углубляемся в лесополосу вдоль реки. Идём на юг около километра до брода. Лёня, гад, шумит на весь лес, включая противоположный берег. Я вроде как над ним шефство взял, само собой так получилось, приходится всё время ему напоминать, что мы не на прогулке. Раздеваемся по пояс, переходим речку. Глаза шарят по лесу на западном берегу, в голове стучит: «А если там засада и сейчас начнут стрелять?!?» Выходим на берег, одеваемся. Пока всё тихо. Может, ждут, пока мы подальше от реки отойдём? Александр жестами показывает – идти за ним, не шуметь. Углубляемся в лес. Блин, да что ж ты под ноги-то не смотришь?!?! С трудом преодолеваю желание дать Лёне подзатыльник. Шёпотом объясняю, какой он нехороший человек. Подлесок густой, колючий, баулы мешают идти, пот заливает глаза. Чёрт, и оружия нет, если сейчас на укров напоремся, даже сделать ничего не сможем. Выходим к давно заброшенному полю, идём по тропинке среди высоких сорняков. Оглядываюсь назад – нас лёгким, быстрым шагом догоняет мужик моих примерно лет в охотничьем камуфляже. Когда и откуда он появился – ни один из нас не заметил. Секундная вспышка страха – но оружия у него нет, только бинокль в руках, значит, не укроп. Мдяяя… партизаны, твою мать. Был бы на его месте какой-нибудь укропогранец с автоматом – уложил бы нас всех одной очередью, не напрягаясь. По цепочке окликаем идущего впереди Александра. Тот останавливается, «охотник» подходит к нему, обнимаются. Уф, точно свой. Теперь впереди идёт «охотник». Ещё пять минут – и мы подходим к укрытой между деревьями «буханке». Из неё вылезает водитель – толстый мужик в гражданке явно за полтинник, представляется: «Дядя Саша!» Из-за деревьев выходит широкий (не толстый, а именно широкий), крепкий мужчина чуть моложе, в камуфляже и с автоматом. «Батя!» – пожимает каждому руку, затем повнимательнее приглядывается к Косте. «А те…» – начинает он. «Есть ему двадцать один, я уже проверил», – успокаивает Александр. Наш северянин смотрит с видом усталым и снисходительным, мол, «как вы меня все достали с этим возрастом, завидуйте молча». Напоследок обнимаемся с Александром, грузимся в «буханку» под напутственное «при обстреле падайте на пол, если машина встанет – выпрыгивайте и, сразу пригнувшись, – в лес». «Охотник» запрыгивает следом, Батя с водителем впереди, трогаемся.

V

«Буханка» резво проскакала по ухабистой лесной дороге и выскочила на не менее ухабистую асфальтированную, если можно так её назвать. Вообще, немножко забегая вперёд, дороги в бывших Луганской и Донецкой областях – это просто какой-то пушистый северный зверёк. Даже по сравнению с нищим русским Нечерноземьем, из которого давно все средства выкачали на помощь братьям нашим меньшим. Наша четвёрка, разумеется, с интересом всматривается в мелькающие по бокам пейзажи. Пока ничего особо военного не заметно, разве что следы от гусениц на псевдоасфальте. Впрочем, могли ведь и пьяные трактористы гонки устраивать. А так – разной степени заброшенности поля, разбитые автобусные остановки, разрисованные флагами РФ/ЛНР и Украины в пропорции 3:1, иногда машины мелькают. Батя тем временем проводит краткий опрос на тему «Кто, откуда, служили ли в армии и если да, что умеете делать». За исключением Димы, никакими особыми умениями, кроме как собрать/разобрать калаш, похвастаться никто не мог. Дима же, помимо многолетних занятий стрельбой из пистолета, ещё и имел теоретическое представление о сборке различных устройств, столь нужных на нелёгкой стезе партизана. Ибо, как я уже упоминал, человек он основательный и к поездке готовился. Я о своей геопроктологической жизни решил пока особо не распространяться и назвался москвичом, благо в Москве я жил и город знаю.

Вот и первый блокпост, станица Луганская. Несколько мужиков в смеси камуфляжа и гражданки, у одного калаш, у другого СКС88
  СКС – самозарядный карабин Симонова.


[Закрыть], остальные с охотничьими берданками. Вроде все трезвые, настроение в норме. Змейка из бетонных блоков на дороге, окопы на обочинах. Ничего противотанкового не заметно. По виду всё, на что способен пост, – это предупредить о появлении противника и быстро-быстро разбежаться, даже если это будет один укроБТР. Батю тут явно знают, останавливаемся, народ подтягивается. Узнав, что везут добровольцев, оживляются: «Здорово, мужики! Спасибо, что приехали!» Не скрою, приятно. Двигаемся дальше. Ещё один блок-пост на въезде в Луганск, примерно аналогичный, и вот уже едем по городу. Магазины все открыты, толпы людей на улицах, общественный транспорт ходит. Батя на наши вопросы подтверждает, что в самом городе всё тихо, несколько украинских частей были разоружены с относительно небольшими потерями. В Луганском аэропорту, правда, по слухам, от нескольких сотен до пары тысяч укров с бронетехникой, и что их удерживает от наступления на город – непонятно. Гарнизон ополчения, по словам Бати, насчитывал три-четыре сотни плохо вооружённых человек, из которых две трети либо просто уходили на ночь домой, либо ещё и трудились на основной работе, выкраивая часы для ополчения между семьёй и зарабатыванием хлеба насущного.

Подъезжаем к КПП какой-то воинской части, сигналим, через минуту ворота открывает молодой белобрысый хлопец в камуфляже и с калашом. Заезжаем. Ну, похоже, добрались. Осталось понять куда. Выгружаемся, Батя просит подождать тут и заходит в здание, однозначно опознаваемое как штаб. Осматриваемся. Плац, слева парк, справа штаб и казармы, за плацом какие-то хозпостройки. Судя по плакатам, часть была ВВшной. Вокруг части со всех сторон жилые многоэтажки, с которых отлично просматривается каждый квадратный метр территории. Повсюду кучи гильз, на стенах следы от пуль, машины в парке изрешечены, некоторые просто в хлам, парочка сгорела. На клумбе у плаца стоит сгоревший БТР. Похоже, бой был серьёзный. Правда, следов крови нигде нет, что странно. Белобрысый страж врат тем временем подтягивается поближе. «Здорово, хлопці! Ви звідки будете? Москалики?» Физиономии троих моих товарищей, украинской мовой не владеющих, слегка напряглись. Я на Украине жил и даже в школу ходил в Киеве, так что ответ напрашивается сам собой: «З Івано-Франківська, від москалів вас захищати приїхали!» Тут слегка напрягается уже шутник. Впрочем, всё быстро утряслось. Белобрысый хлопец с напрашивающимся позывным Хохол родом был с одного из украино– (вернее, суржико-) язычных сёл севера Луганщины. Общался с окружающими в основном на суржике, т. к. так ему было удобнее. Но, если видел, что его не понимают, без проблем переходил на русский. По его словам, полк внутренних войск, где мы сейчас и находились, был взят практически без боя. Три десятка ополченцев заняли позиции по периметру на крышах и в подъездах многоэтажек, четыре сотни доблестных бойцов украинского МВД несколько дней тянули резину и вяло постреливали в воздух. Затем последовала попытка украинцев разблокировать часть, выдавив наших с позиций, после небольшой перестрелки, с несколькими ранеными с обеих сторон. Параллельно к месту событий подтянулась куча родителей украинских призывников, ежедневно бравшая штурмом расположение части, увозя домой десятки любимых чад. Офицеры полка, надо отдать им должное, призывников под огонь не кидали, а просто забрали оружие у всех, по их мнению, неблагонадёжных и держали их под охраной, чтоб те не разбежались. Родителям, правда, отдавали, из чего я сделал вывод, что на самом деле они опасались не столько дезертирства, сколько перехода некоторых срочников на сторону ополчения. В конце концов до командования части дошло, что кавалерия из-за холма не покажется, после чего укры расстреляли в воздух и по технике имевшиеся боеприпасы, сожгли то, что не удалось расстрелять, переломали всё оружие и доблестно сдались. Нравы на тот момент были ещё патриархальными, так что их просто распустили по домам.

За беседой полчаса пролетели незаметно, а тут уже и Батя появился, с парой возрастных мужиков в уже ставшем знакомым камуфляжно-гражданском облачении. Представив их как Борисыча и Васильича, местное командование, пожелал удачи, сел в «буханку» и был таков. Отцы-командиры пригласили проследовать в казарму, где состоялся очередной опрос «Кто, где, откуда». После краткого инструктажа на тему «не бухать, не грабить, не стрелять куда попало» нам показали кубрик для размещения и временно оставили в покое. В кубрике царил жуткий хаос, так как украинцы перед сдачей разгромили в казарме всё, что только можно. Видимо, в отличие от командования, низовой состав здраво оценивал перспективы славной перемоги и будущего торжественного возвращения. Следующие два часа мы посвятили наведению порядка. Костя, в памяти которого ещё не покрылись мхом воспоминания о парково-хозяйственных днях и злобном старшине, развил настолько кипучую активность, что приходилось его даже сдерживать.

С питанием дело было организовано следующим образом – в комнате досуга наличествовал шведский стол из сала, хлеба, консервов, майонеза, пакетов быстрозаваримой лапши и тому подобного харча. Чай с печеньем в ассортименте. Пополнялось всё это изобилие сочувствующими из числа местного населения. Разумеется, происходило всё стихийно. Так что ситуация «то пусто, то густо» носила хронический характер. Впрочем, народу в части было немного, человек 20—40 в разное время, а на ночь вообще с десяток оставалось, в общем, до голодомора было далеко.

Ближе к вечеру нас позвали в оружейку, где торжественно вручили по калашу (5,45), подсумку и по два полных магазина. После чего довели задачу на ночь – разбиться на две пары и по полночи осуществлять патрулирование территории. Меня несколько удивило, что новым людям, у которых даже документы не посмотрели, сразу выдали оружие и отправили ночью охранять расположение, ну да, видимо, на то она и партизанская война. Пока ещё светло, сходил в дежурку, посмотрел схему расположения, потом обошёл разок, посмотрел, что и где. Мысль о том, что украинцам прекрасно известно, где мы находимся, и что в любой момент может прилететь «подарочек», несколько напрягала. Даже чуть больше, чем несколько, буду откровенным. Уже много позже, в Донецке, постоянная канонада воспринималась как фоновый шум, а здесь вроде и тихо пока – но постоянно знаешь, что В ЛЮБОЙ МОМЕНТ МОЖЕТ ПРИЛЕТЕТЬ. Впрочем, в итоге уснул.

Без десяти три просыпаюсь и, вместе с Лёней, заступаю на патрулирование. Опыта боевых действий у меня не было, но кое-что читал, плюс здравый смысл имеет место быть. Ходить тихо, держаться в тени, никаких телефонов и фонарей, не маячить напротив светлых объектов, не ходить по прямой, не стоять на месте. Внимательно слушать, что вокруг происходит. Плюс ещё нужно вдолбить это всё в голову Леониду, который всё выслушивает с благодарным вниманием, но через пять минут забывает. Освещение части организовывал какой-то имбецил. Фонари и прожектора, размещённые на многоэтажках, светят внутрь периметра. Делаю мысленную заметку завтра пообщаться на эту тему с командованием. Возле бывшего собачника (интересно, кстати, куда псинок дели) внезапно слышим шорох и хруст за стеной. Кругом же гильзы и битое стекло, бесшумно двигаться невозможно. Жестом показываю Лёне – прикрывай, сам по широкой дуге подхожу к пролому в заборе. Патрон у меня в патроннике, тихо снимаю автомат с предохранителя (вдруг кому пригодится – если предохранитель очень тугой, что бывает сплошь и рядом, его можно отогнуть ножом или отвёрткой, после чего легко переключать большим пальцем). Лёня, разумеется, заранее не загнал патрон и сейчас с шумом передёргивает затвор. Чудак на букву М. Ладно, кто бы там ни был, он наверняка отвлёкся на нашего «ирландца». Пользуясь моментом, заглядываю сбоку в пролом. Смотрю прямо в направлении шороха – никого. Хотя звук есть. Может, собака какая обратно прибежала? Непонятное движение на уровне земли. Делаю ещё пару шагов – какая-то низкая тень пробежала через дорожку и исчезла в подкопе под забором. Не человек точно, но и на собаку не похоже. Мдяяя… Поворачиваюсь к Леониду, объясняю ему, что, если он ещё раз так сделает, я ему автомат об голову сломаю. Вид виноватый, вроде дошло. Продолжаем патрулирование. Зашли на КПП, там один дежурный, потрындели с ним немножко, сварганили кофейку, после чего, безжалостный, я вновь погнал пригревшегося было Лёню в холодную ночь. Ну и сам пошёл, куда ж деваться. Кому сейчас легко? Война-с… Да, кстати – дежурный раскрыл секрет таинственного зверя. В собачатнике ещё и байбаков держали. Собак куда-то вывезли, а суслики (ну, или сурки, кто они там) разбежались в суматохе.

Времени половина пятого, но уже светло. Одновременно с Лёней слышим какой-то звук. Так, где же это… вроде сверху… шарим глазами по небу… «Вон там!» – глазастый Леонид увидел их первыми. Два боевых самолёта шли на приличной высоте над городом. «Бегом в казарму, поднимай всех!» – отправляю напарника оповестить спящих, а сам быстро отбегаю поближе к смотровой яме в парке и продолжаю следить за самолётами. Не, вроде не к нам. Две СУшки прошли в стороне от нас и начали удаляться. Затем, одна за другой, уходят в пикирование на какую-то цель. «БУМ! БУМ!» … «БУМ! БУМ!» Глухой длинный раскат взрывов, самолёты вновь набирают высоту и уходят. Из казармы начинают выскакивать заспанные ополченцы. «Что случилось?! Какие самолёты!? Где?!?!» Объясняю, показываю на поднимающееся вдалеке облако дыма. «Суки! – резко выдыхает Борисыч, – там блокпост!» Достаёт телефон, набирает кого-то. Народ кучкуется вокруг него, с интересом прислушиваясь. Разговор окончен – «По блокпосту въ… ли, двое раненых». Облегчённые вздохи вокруг. Никому не спится, оживление перемещается в курилку. Лёня, разумеется, тоже там. Мдяяя… вот же безответственное существо… Ладно, хрен с ним. Всё равно рассвело и народ не спит. Ещё пару раз обхожу периметр, и вот уже смена кончилась. Раздеваться, мыть ноги (очень рекомендую делать это при каждой возможности) – и да здравствует крепкий, здоровый сон.