Текст книги "Карибская тайна"

Глава 6
На рассвете

I

Обычно мисс Марпл просыпалась рано. Как и большинство пожилых людей, она спала очень чутко, и у нее бывали периоды бодрствования, которые пожилая дама использовала для планирования своих дел на ближайшие дни. Естественно, обычно это были абсолютно частные и домашние дела, которые мало кого, кроме нее самой, интересовали. Но в это утро Джейн Марпл лежала в постели и трезво размышляла об убийстве и о том, что она сможет сделать, если ее подозрения окажутся верны. Дело предстояло совсем непростое. И у нее было одно-единственное оружие – возможность общения.

Всем известно, что пожилые дамы имеют склонность к беспорядочным разговорам. Это утомительно для окружающих, зато никто не подозревает старушек в каких-то скрытых мотивах. В данном деле прямых вопросов задать не удастся – да Марпл и не знала, какие вопросы ей надо задать. Поэтому придется собрать как можно больше информации о некоторых людях. И она еще раз мысленно назвала этих людей.

Наверное, мисс Марпл могла бы узнать кое-что о майоре Пэлгрейве, но поможет ли ей это? Сомнительно. Если старого военного убили, то не из-за каких-то тайн в его жизни, не для того, чтобы унаследовать его деньги, и, уж конечно, не из чувства мести. Больше того, хотя он и явился жертвой, это был как раз один из тех редких случаев, когда подробные знания о жертве не могли ничем помочь и указать на убийцу. На взгляд Джейн Марпл, единственной причиной убийства была излишняя разговорчивость майора!

Доктор Грэм рассказал ей один интересный факт – в бумажнике Пэлгрейва было несколько фотографий: майор на лошади, майор с мертвым тигром и еще парочка подобных им. А почему он таскал их с собой? Очевидно, потому, подумала мисс Марпл, опираясь на свой богатый опыт общения с разного рода адмиралами, бригадными генералами и простыми майорами, что у него было несколько любимых историй, которые он любил рассказывать. Начиналось все так: «Любопытная история произошла со мной во время охоты на тигров в Индии…» Или он мог вспомнить что-то об игре в поло… Так и в этой истории о возможном убийце – рано или поздно он доставал из бумажника фото в качестве иллюстрации.

Ведь в беседе с ней он поступил именно так. Разговор коснулся убийства, и, для того чтобы привлечь внимание к своей истории, майор сделал то, что делал всегда, – достал фотографию и произнес что-то вроде: «Вы никогда не подумали бы, что этот парень убийца, правда?»

Все дело было в том, что это вошло у него в привычку. Данный рассказ входил в его постоянный репертуар, и если в разговоре кто-то упоминал об убийстве, майор на всех парах несся вперед.

Но в таком случае, предположила мисс Марпл, он вполне мог рассказать эту историю кому-нибудь еще. И может быть, рассказал ее нескольким людям – а если это так, то сама она сможет узнать у этих людей окончание истории и, возможно, выяснить, на кого был похож человек, изображенный на фотографии.

Пожилая леди удовлетворенно кивнула – с этого можно начать.

Кроме того, существовали еще те, кого она мысленно назвала «четверо подозреваемых». Хотя, поскольку майор говорил о фото мужчины, таких подозреваемых в действительности было двое. Полковник Хиллингдон и мистер Дайсон – два человека, на убийц совсем не похожих, хотя трудно представить себе человека, изначально похожего на убийцу. Кто-нибудь еще? Джейн Марпл никого не заметила, когда повернула голову. Естественно, сзади находилось бунгало. Бунгало мистера Рэфьела. Мог ли кто-то выйти из него, а потом опять зайти внутрь, пока она поворачивала голову? Если это так, то речь может идти только о камердинере-медбрате… как его там зовут? Ах да, мистер Джексон! Мог ли из двери выйти Джексон? Тогда сцена выглядела бы так, как она была изображена на фотографии. Мужчина, выходящий из двери. Узнавание могло прийти совершенно неожиданно. До того момента Пэлгрейв вполне мог не обращать внимания на камердинера: майор был снобом, а Артур Джексон не был пукка сахиб[17]17
  Настоящий джентльмен (пендж.).


[Закрыть] – так что отставной военный не обратил бы на него никакого внимания. До того, возможно, момента, когда он, держа фото в руках, поднял голову и увидел за правым плечом своей собеседницы мужчину, выходящего из двери…

Мисс Марпл заворочалась на подушках. Программа на завтра – вернее, теперь уже на сегодня – дальнейшее изучение Хиллингдонов, Дайсонов и Артура Джексона, камердинера.

II

Доктор Грэм тоже проснулся рано. Обычно в таких случаях он поворачивался на другой бок и благополучно засыпал снова. Но сегодня мужчина нервничал, и сон все не приходил. Такого волнения, которое не позволяло бы ему вновь уснуть, он не испытывал уже давно. Что его вызвало? Этого доктор никак не мог определить. Он лежал – и вновь и вновь пытался понять. Что-то связанное… что-то связанное… ах да, с майором Пэлгрейвом! Со смертью майора Пэлгрейва? Грэм никак не мог понять, что в этом деле могло заставить его нервничать. Нечто из того, что дрожащим голосом говорила та старая дама? Да, ей здорово не повезло с ее фотографией… Она держалась просто молодцом. Но что же такого сказала старушка, что это было за случайное слово, которое настолько выбило его из колеи? Ведь, в конце концов, в смерти майора не было ничего необычного. Абсолютно ничего. Так, по крайней мере, ему показалось. Совершенно ясно, что в том состоянии, в котором находилось здоровье майора…

Тут медик остановился. А что он вообще знает о его здоровье? Все говорят, что у умершего было высокое давление. Но сам он никогда не говорил об этом с Грэмом. Пэлгрейв был старым занудой, а доктор старался держаться от таких подальше. А почему ему вдруг пришла в голову мысль, что все вокруг могут ошибаться? Опять эта дама? Но ведь она ничего такого не говорила… В любом случае все это его не касается. Официальные лица вполне удовлетворены. Была обнаружена бутылочка с таблетками «Серенита», и старый военный, по-видимому, действительно рассказывал кому-то о своем давлении.

Доктор Грэм повернулся в постели и вскоре снова уснул.

III

За территорией отеля, в одной из хижин, расположенных рядом с небольшим заливом, перевернулась и уселась на постели Виктория Джонсон. Девушка из Сент-Оноре была изумительным созданием с телом, словно высеченным из черного мрамора, от которого скульптор не смог бы оторвать глаз. Она провела рукой по темным, вьющимся волосам и толкнула своего соседа ногой в ребра.

– Поднимайся-ка, парень!

Тот заворчал и отвернулся.

– Чего тебе от меня надо? Еще солнце не взошло.

– Поднимайся, парень. Я хочу с тобой поговорить.

Молодой человек сел, потянулся и продемонстрировал широкий рот, полный идеальных белоснежных зубов.

– О чем ты, женщина?

– Да этот майор, который помер… Мне это не нравится. Здесь что-то не то.

– А о чем здесь беспокоиться? Он был старым – вот и умер.

– Послушай, я об этих таблетках. О таблетках, о которых спрашивал доктор.

– А что с ними такого? Ну, может быть, малость перебрал их…

– Нет, дело не в этом. Ты послушай. – Виктория подалась вперед и решительно заговорила.

Выслушав ее, парень зевнул и снова лег.

– Ну и что? Что ты хочешь этим сказать?

– Все равно я расскажу все миссис Кендал сегодня утром. Я чувствую, здесь что-то не то.

– И была охота беспокоиться, – сказал человек, которого Виктория, хотя и без необходимых церемоний, сейчас считала своим мужем. – Лучше не буди лихо… – И он, зевая, повернулся на бок.

Глава 7
Утро на пляже

I

Позднее утро на пляже рядом с отелем.

Эвелин Хиллингдон вышла из воды и растянулась на теплом золотистом песке. Затем сняла купальную шапочку и резко тряхнула своими темными волосами. Пляж был не очень большим – обычно люди собирались на нем утром, а около половины двенадцатого здесь устраивалось какое-то совместное действо. С левой стороны от Эвелин, в плетеном кресле экзотического вида, расположилась сеньора де Каспеаро, красавица из Венесуэлы. Дальше находился мистер Рэфьел, считавшийся теперь doyen[18]18
  Старейшина (фр.).


[Закрыть] отеля «Золотая пальма» и демонстрировавший всем свое превосходство так, как это может делать лишь старый инвалид, обладающий несметным богатством. Рядом с ним находилась Эстер Уолтерс. Как всегда, рядом с ней лежали ручка и блокнот для записей на тот случай, если ее начальнику вдруг придет в голову продиктовать срочную телеграмму. Мистер Рэфьел выглядел в своем пляжном одеянии совершенно высохшим – с его костей фестонами свисала старческая кожа. Его внешний вид – вид человека, стоящего на самом краю могилы, – не менялся уже лет восемь. Так, по крайней мере, говорили все на островах. Острые голубые глаза старика прятались в морщинистых щеках; его единственной радостью в жизни было яростное отрицание всего того, что говорили другие люди.

Здесь же присутствовала и мисс Марпл. Как всегда, она вязала и прислушивалась к общей беседе, время от времени принимая в ней участие. Когда она это делала, все очень удивлялись, так как обычно полностью забывали о ее присутствии! Снисходительно взглянув на нее, Эвелин Хиллингдон решила, что она милая старушка.

Сеньора де Каспеаро втирала масло в свои красивые длинные ноги и что-то напевала себе под нос. Она явно не принадлежала к категории женщин, которые любят поговорить.

– К сожалению, «Франжипани»[19]19
  Масло для загара с запахом франжипани, декоративного цветка, растущего в Центральной Америке.


[Закрыть] здесь не купишь, – печально сказала она, с тревогой посмотрев на баночку с маслом для загара, которая была почти пуста, – а все остальное гораздо хуже. Очень жаль. – Ее длинные ресницы опустились.

– Вы не пойдете окунуться, мистер Рэфьел? – спросила Эстер Уолтерс.

– Я пойду тогда, когда буду готов, – раздраженно ответил старик.

– Сейчас уже половина двенадцатого.

– Ну и что? – спросил Рэфьел. – Вы что, думаете, что я настолько привязан к часам? Это должно быть сделано ровно во столько-то, а это в двадцать минут такого-то, а это без двадцати минут столько-то… Надоело!

Миссис Уолтерс уже достаточно долго сопровождала своего босса, чтобы выработать собственную тактику обращения с ним. Она знала, что ему необходимо много времени, чтобы подготовиться к купанию и восстановиться после него, и именно поэтому напомнила ему об этом, причем на десять минут раньше положенного, чтобы у него было достаточно времени отказаться, а затем пойти в воду якобы по своему собственному желанию.

– Мне не нравятся эти сандалии, – сказал Рэфьел, поднимая ногу. – Я уже говорил о них этому идиоту Джексону. Он вообще не обращает внимания на то, что я ему говорю.

– Я принесу вам другую обувь, хорошо, мистер Рэфьел? – предложила Эстер.

– Нет, вы останетесь сидеть на своем месте и будете сидеть тихо. Я ненавижу, когда люди мечутся, словно клуши.

Эвелин слегка пошевелилась на теплом песке и вытянула руки.

Мисс Марпл, увлекшаяся своим вязанием – так, по крайней мере, казалось, – пошевелила ногой и стала неловко извиняться:

– Мне так жаль, так жаль, миссис Хиллингдон! Боюсь, что я вас задела.

– Всё в порядке, – ответила Эвелин. – Просто на этом пляже слишком много людей.

– Прошу вас, не надо двигаться. Очень прошу. Я немного отодвину стул назад, и это больше не повторится.

Пересаживаясь, мисс Марпл продолжала говорить, не замолкая ни на минуту:

– Так прекрасно, что я оказалась здесь! Раньше я никогда не была в Вест-Индии, представляете? Я думала, что никогда сюда не попаду, и вот… вы только подумайте! А все благодаря доброте моего дорогого племянника. Мне кажется, что вы очень хорошо знаете это место, не так ли, миссис Хиллингдон?

– Я пару раз уже была на этом острове, как и на большинстве других, – кивнула Эвелин.

– Ах, ну да. Бабочки и дикие цветы? Вы и ваши… ваши друзья… или они ваши родственники?

– Только друзья.

– Я думаю, вы так много времени путешествуете вместе, потому что ваши интересы совпадают?

– Да. Это продолжается уже несколько лет.

– Наверное, иногда с вами случаются удивительные приключения?

– Не думаю. – Голос Эвелин был ровным, и в нем чувствовалась скука. – Мне кажется, что приключения всегда случаются с кем-то другим. – Она зевнула.

– И что, никаких опасных встреч со змеями, или с дикими животными, или с местными племенами, вышедшими на тропу войны?

«Я выгляжу полной идиоткой», – подумала про себя мисс Марпл.

– Не было ничего страшнее, чем укусы насекомых, – заверила ее собеседница.

– А вы знаете, что бедняжку майора Пэлгрейва однажды укусила змея? – на ходу сымпровизировала пожилая дама.

– Неужели?

– А он что, не рассказывал вам об этом?

– Вполне возможно. Я не помню.

– Полагаю, вы хорошо его знали, правда?

– Кого, майора Пэлгрейва?.. Я бы так не сказала.

– У него всегда в запасе была масса интересных историй.

– Отвратительный старый зануда, – вмешался в их разговор Рэфьел. – Да еще и дурак к тому же. Он не умер бы, если б следил за собой.

– Не надо, мистер Рэфьел, – попросила миссис Уолтерс.

– Я знаю, о чем говорю. Если внимательно следить за своим здоровьем, то нигде не пропадешь. Вот посмотрите на меня. Доктора отказались от меня много лет назад. «Хорошо же, – сказал я тогда, – у меня есть свои правила, и я буду их придерживаться». И вот я перед вами.

Старик гордо оглянулся вокруг.

Для остальных все это выглядело, как ошибка Матери-Природы.

– У бедного майора Пэлгрейва было высокое давление, – заметила Эстер.

– Полная ерунда, – ответил ей Рэфьел.

– Нет, было, – сказала Эвелин Хиллингдон, и в ее голосе неожиданно послышались упрямые нотки.

– Кто это говорит? – поинтересовался мистер Рэфьел. – Он что, сам вам об этом рассказал?

– Кто-то рассказал.

– У него было очень красное лицо, – внесла свою лепту мисс Марпл.

– Это ничего не доказывает, – не согласился старый миллионер. – И вообще, он сам сказал мне, что у него нет высокого давления.

– Как он мог это сказать? – поинтересовалась миссис Уолтерс. – Как вообще человек может говорить о том, чего у него нет?

– Вполне может. Однажды, когда он слишком увлекся едой и этими пуншами по-плантаторски, я сказал ему: «Вам надо следить за своей диетой и за выпивкой. В вашем возрасте необходимо следить за давлением». А он ответил, что следить ему ни за чем не надо, потому что у него превосходное для его возраста давление.

– Но, мне кажется, он принимал какие-то лекарства, – еще раз вмешалась в беседу мисс Марпл. – Какое-то лекарство, под названием… что-то похожее на… «Серенит».

– Что касается меня, – сказала Эвелин, – то я считаю, он ни за что не признался бы, что с ним что-то не так или что он болен. Мне кажется, что он был одним из тех людей, которые боятся болеть и поэтому всегда отрицают, что с ними не всё в порядке.

Для нее это было очень длинное выступление, и мисс Марпл задумчиво посмотрела на ее темную макушку.

– Проблема в том, – сказал мистер Рэфьел с диктаторскими интонациями, – что всем всегда очень любопытно, чем болеют другие люди. И все уверены, что любой, кому исполнилось пятьдесят, обязательно умрет от высокого давления, или от коронарного тромбоза, или от чего-нибудь подобного. Но это ерунда. Если человек говорит, что с ним всё в порядке, значит, так оно и есть. Человек лучше знает свое собственное здоровье… Сколько сейчас времени? Без четверти двенадцать? Я должен был давным-давно окунуться – почему вы не напоминаете мне о таких вещах, Эстер?

Миссис Уолтерс не стала спорить. Она поднялась и недрогнувшей рукой помогла своему подопечному встать на ноги. Вместе они пошли по пляжу, и Эстер осторожно поддерживала старика. Так же вместе они вошли в море.

– Как ужасно выглядят эти старики! – пробормотала сеньора де Каспеаро, открыв глаза. – Их всех надо уничтожать в сорок лет, а еще лучше – в тридцать пять. Согласны?

Хрустя песком под ногами, на пляже появились Эдвард Хиллингдон и Грегори Дайсон.

– Как водичка, Эвелин? – поинтересовался Эдвард.

– Такая же, как и всегда.

– Разнообразием нас здесь не балуют… А где Лаки?

– Не знаю, – ответила миссис Хиллингдон.

И опять мисс Марпл задумчиво посмотрела на ее темную голову.

– А теперь все смотрите, как я превращусь в кита, – сказал Грегори.

Он сбросил свою яркую бермудскую рубаху и помчался по пляжу, кидаясь из стороны в сторону, фыркая и отплевываясь. Добравшись до моря, мужчина поплыл быстрым кролем. Эдвард Хиллингдон уселся рядом с женой и некоторое время молчал, а потом, наконец, спросил:

– Не желаешь нырнуть?

Женщина улыбнулась, надела шапочку, и они спокойно пошли по пляжу.

Сеньора де Каспеаро опять открыла глаза.

– Сначала я подумала, что эти двое проводят здесь свой медовый месяц – он так мил с ней! А потом оказалось, что они женаты уже лет восемь или девять… С трудом верится, правда?

– Интересно все-таки, где же миссис Дайсон? – заволновалась Джейн Марпл.

– Эта Лаки? Наверняка с каким-нибудь мужиком.

– Вы… вы действительно так думаете?

– Конечно, – ответила де Каспеаро. – Она именно такая. Уже не очень молода, и ее муж… он начинает поглядывать по сторонам и заигрывать – то здесь, то там, то где попало… Я знаю.

– Да, – согласилась пожилая леди. – Уж вы-то наверняка знаете.

Собеседница посмотрела на нее с удивлением. Было видно, что для нее эти слова оказались полной неожиданностью.

Однако мисс Марпл смотрела на морской простор с видом полнейшей невинности.

II

– Можно войти, мэм, миссис Кендал?

– Ну конечно, – ответила Молли. Она сидела за своим столом в офисе.

Виктория Джонсон, высокая и энергичная в своей накрахмаленной униформе, вошла в кабинет и прикрыла за собой дверь. Вид у нее был загадочный.

– Хочу рассказать вам кое-что, миссис Кендал, пожалуйста.

– Я слушаю. Что-то случилось?

– Не знаю… Не уверена… Это все этот старый джентльмен, который умер. Этот майор. Он умер во сне.

– Да, да. И что же?

– В его комнате была бутылочка с таблетками. Доктор – он меня о них спрашивал…

– И что?

– Доктор сказал: «Дай мне посмотреть, что у него на полке в ванной». И он и вправду посмотрел. Посмотрел зубной порошок, и таблетки от несварения, и аспирин, и эти таблетки «Каскара»[20]20
  Таблетки, обеспечивающие регулярность стула.


[Закрыть], а потом и таблетки в бутылочке – называются «Серенит».

– И что? – повторила Молли.

– И доктор посмотрел на них. А потом кивнул, как будто был удовлетворен. Но потом я задумалась. Этих таблеток там раньше не было. Я их раньше в ванной не видела. Другие – видела. И зубной порошок, и аспирин, и лосьон после бритья, и все остальное. Но вот этих таблеток, этого «Серенита», я раньше никогда не видала.

– Так ты думаешь… – Было видно, что миссис Кендал озадачена.

– Ох, и не знаю, что думать, – сказала Виктория. – Я просто думаю, что здесь что-то не так, вот и решила все вам рассказать. Может быть, вы сами скажете доктору? Может, это что-то да значит? Может, кто-то поставил там эти таблетки, чтобы майор принял их и помер…

– Мне это кажется маловероятным, – ответила Молли.

– Никогда точно не знаешь, – покачала своей темной головой Джонсон. – Люди иногда поступают очень плохо.

Кендал выглянула в окно. Казалось, что они находятся в раю. Солнце, море, коралловый риф, музыка, танцы – все это превращало округу в Эдем[21]21
  Райский сад, из которого были изгнаны Адам и Ева.


[Закрыть]. Но даже в Эдеме бывали тени – например, тень Змея. «Поступают очень плохо», – как это ужасно звучит!

– Я проверю, Виктория, – резко сказала Молли. – Не волнуйся и, самое главное, не распускай эти глупые слухи.

Как раз в тот момент, когда девушка нехотя выходила из кабинета, в него вошел Тим Кендал.

– Что-то случилось, Молли?

Его жена заколебалась, но, поскольку Виктория вполне могла обратиться и к нему, рассказала ему все.

– Не понимаю, что это за вздор. Что это были за таблетки? – проворчал он в ответ.

– Я точно не знаю, Тим. Когда здесь был доктор Робертсон, он сказал, что они как-то связаны с кровяным давлением… Так, кажется.

– Ну, и что в этом такого странного? У него было высокое давление, и он должен был принимать что-то похожее, так? И это правильно – я знаю множество людей, которые так делают.

– Правильно, – неуверенно согласилась Молли. – Но Виктория считает, что эти таблетки его убили.

– Милая, а тебе не кажется, что все это слишком мелодраматично? Ты хочешь сказать, что кто-то подменил его таблетки от давления на что-то еще и отравил его?

– В твоей интерпретации это действительно выглядит абсурдно… – Казалось, что миссис Кендал извиняется перед мужем. – Но это именно то, в чем уверена Виктория!

– Она дура! Мы можем спросить об этом доктора Грэма – он должен знать. Но все это такие глупости, что не хочется беспокоить его по такому поводу.

– Я с тобой согласна.

– Что, черт побери, заставило девушку решить, что кто-то подменил таблетки? Что кто-то положил в эту бутылочку другое лекарство?

– Я этого так и не поняла, – беспомощно ответила Молли. – Виктория просто считает, что бутылочка с «Серенитом» появилась только после смерти майора.

– Но ведь это глупо, – возразил Тим Кендал. – Майор должен был принимать эти таблетки каждый день, чтобы контролировать свое давление.

И он спокойно отправился на встречу с Фернандо, метрдотелем.

Но его супруга не могла так легко избавиться от своих мыслей. Когда ланч закончился, она снова обратилась к мужу:

– Тим, я все время об этом думаю. Если Виктория ходит по отелю и всем рассказывает эту историю, то, может быть, нам стоит с кем-нибудь проконсультироваться?

– Моя милая девочка! Робертсон и все остальные уже были здесь, всё осмотрели и задали все вопросы, которые хотели.

– Да, но ведь ты же знаешь, как эти девушки могут себя накрутить…

– Ну, хорошо! Предлагаю пойти к Грэму и спросить его – он все объяснит.

Доктор Грэм сидел на своей лоджии и читал книгу. Молодая пара подошла к нему, и Молли начала свой рассказ. Говорила она очень сумбурно, поэтому вскоре слово взял Тим.

– Все это выглядит по-идиотски, – сказал он извиняющимся тоном, – но, насколько я могу понять, эта девушка вбила себе в голову, что кто-то подложил яд в бутылочку с – как там это называется – «Сере…»? С чем-то.

– А как ей такое могло прийти в голову? – спросил медик. – Она что-то видела или слышала – то есть я не понимаю, почему она так думает?

– Не знаю, – беспомощно ответил Кендал. – Это что, была другая бутылочка? Так, Молли?

– Нет, – ответила его жена. – Мне кажется, что она сказала, что там стояла бутылочка с этикеткой, на которой было написано «Севен…», «Серен…»

– «Серенит», – поправил ее доктор. – Очень хорошо известный препарат. И майор регулярно принимал его.

– А Виктория говорит, что раньше никогда не видела его в комнате майора…

– Никогда не видела его в комнате? – резко переспросил врач. – Что она хочет этим сказать?

– Это все, что она сказала, – ответила миссис Кендал. – Она сказала, что на полке в ванной стояло много чего. Ну, вы знаете: аспирин, зубной порошок, лосьон после бритья и всякая ерунда – она все это с радостью перечислила. Думаю, что, убираясь там ежедневно, она все это выучила наизусть. Но вот этот самый «Серенит» она там не видела – он появился на следующее утро после смерти.

– Очень странно. – Теперь голос доктора звучал резко. – А она в этом уверена?

Необычная резкость его тона заставила Молли и Тима взглянуть на него. Подобного отношения от доктора Грэма они совершенно не ожидали.

– Она говорила довольно уверенно, – медленно произнесла миссис Кендал.

– А может быть, просто хотела привлечь к себе внимание? – предположил ее муж.

– Вполне возможно, – согласился врач. – Я, пожалуй, сам с ней поговорю.

Было видно, что Виктория чувствовала себя на седьмом небе от того, что ей разрешили повторить ее историю.

– Я просто не хочу никаких проблем, – сказала она. – Я эту бутылочку туда не ставила, и кто поставил – не знаю.

– Но ты считаешь, что ее туда поставили? – спросил Грэм.

– Понимаете, доктор, если ее не было там раньше, то кто-то должен был ее туда поставить.

– Но майор Пэлгрейв мог держать ее в шкафчике, или в чемодане, или еще где-то…

Джонсон замотала головой.

– Зачем, если ему надо было принимать лекарство каждый божий день?

– Действительно, незачем, – с неохотой согласился медик. – Он действительно должен был принимать его несколько раз в день. А ты никогда не видела, чтобы майор пил какие-нибудь таблетки?

– Раньше их у него точно не было. Я просто подумала… пошли всякие слухи, что таблетки имеют какое-то отношение к его смерти, что они отравили ему кровь или что-то в этом роде… так вот я и подумала, что, может быть, их туда поставил какой-то его враг, чтобы убить его?

– Полная ерунда, девочка моя, – авторитетно заявил врач. – Ерунда чистейшей воды.

Девушка выглядела потрясенной.

– Вы говорите, что все это было лекарством, хорошим лекарством? – спросила она с сомнением в голосе.

– Хорошим лекарством – и, что самое главное, необходимым лекарством, – подтвердил доктор Грэм. – Поэтому, Виктория, волноваться совсем ни к чему. Уверяю тебя, с этим лекарством всё в порядке. И человеку в положении майора было необходимо его принимать.

– Ну, вы точно сняли у меня груз с души, – сказала Джонсон, продемонстрировав в улыбке белоснежные зубы.

Но этот груз остался на душе Грэма. Его легкое беспокойство становилось все более осязаемым.