Текст книги "Падающая звезда"

Глава 2

Я жду Софи на выходе со станции École Militaire. Она живет в 16-м округе и каждое утро ездит в школу на метро. Это стало нашим утренним ритуалом: я терпеливо стою под надписью: «Метро», затем мы вместе направляемся в сторону авеню де ля Бурдоне, где находится наша школа Фидес.

Привыкнуть к французской школе было довольно сложно, особенно учитывая, что это мой последний год в общей системе. Два последних, выпускных класса у них делятся на три категории.

Я до мозга костей гуманитарий и через месяц поняла, что ни С – научный, ни ЕС – экономический – мне в следующем году не светят. Зато, благодаря языковым навыкам и любви к книгам, L – литературный подходит идеально. Вся наша компания не блещет умом, как выражается классная и по совместительству преподаватель химии. Другими словами, мы – гуманитарии. Так что, если мальчиков не оставят на второй год, что с их успеваемостью реально, в следующем году мы все вновь будем учиться в одном классе.

– Ты сделала домашку по математике? – невинно интересуется Софи, обнимая меня. Она прекрасно знает, что за домашнюю работу по математике отвечает мой папа.

– Конечно. Антуан, как всегда, гениален. Он уже не пытается объяснить мне урок, а просто решает за меня задачи. Спишешь на английском.

Софи с благодарностью кивает.

– Как твоя мама? Все еще пытается взять в аренду тот дорогущий отель?

Я улыбаюсь:

– Не пытается – она взяла его.

– Не может быть! А ну, расскажи подробнее!

– Она задействовала все свои связи, в итоге директор Hôtel de Paris сам позвонил ей, извинился, предложил компенсацию и сказал, что он и персонал будут счастливы в разгар сезона отдать отель на неделю в ее полное распоряжение. Особенно для такого повода, как свадьба сына!

Софи недоверчиво качает головой, ее губы расплываются в улыбке.

– Твоя мама чудо-женщина! Не могу поверить, что она взяла в аренду целый отель, и не где-то в глуши, а в самом пафосном месте мира – МОНАКО!

– Да, если бы она пошла в политику, уже была бы первой женщиной – президентом во Франции, клянусь. У нее неиссякаемая энергия.

– Значит, темой свадьбы остается «Великий Гэтсби»? Прекрасные 1920-е годы, ар-деко, и все дела?

– У меня уже есть эскиз платья. Не поверишь – она позвонила самому Карлу Лагерфельду.

– Не может быть, – повторяет Софи с круглыми словно блюдца глазами, и я заливаюсь смехом:

– Может!

– А Марион в курсе? Скажи, что нет, и я смогу увидеть выражение ее лица, когда она услышит эту новость.

– Извини, Соф, меня вчера распирало от такого же желания, и я как бы невзначай бросила: «Мар, знаешь, сам мэтр Карл Лагерфельд нарисовал мне платье». Она убежала к своей мамочке со слезами на глазах. Я не шучу!

– Кто вчера ревел и почему? – спрашивает у нас за спиной Лео.

Мы разворачиваемся, и он целует нас по очереди. У него очень красивые глаза, зеленые, в золотую крапинку, с закрученными ресницами. В целом, черты его лица гармоничны. Если бы не проблемная кожа и низкий рост, он мог бы быть очень даже ничего. Особенно когда улыбается, и его лицо преображается. Сейчас он стоял и смотрел на меня с улыбкой, которой я любовалась.

– Моя сводная сестрица.

Он закатывает глаза:

– Тяжело жить истеричкам! Лей себе слезы по поводу и без.

Софи и я смеемся. К нам подходят Валентин и Габриэль.

– Если вам есть чем повеселить, валяйте. Наше двойное свидание было ужасным, – вместо приветствия говорит Вал.

Он выше меня на голову и довольно крупный малый, его смуглая кожа переливается на солнце, а светло-карие глаза смотрят с надеждой.

– Почему? – говорит Софи не без интереса в голосе и явно испытывая облегчение.

Я слегка толкаю ее в бок. Она хмурится и в ответ наступает мне на ногу.

«Да-да, Софи, я знаю твой маленький секрет».

– Скажем, девчонки оказались отстойными. Кто в пятнадцать лет считает калории в мороженом?

– Забудь как страшный сон, – хохочет Софи и поправляет ему упрямую прядь.

Его кучерявые волосы торчат в разные стороны, поэтому поправлять их – бессмысленное дело. Но она касается его при любой возможности, а Валентину нравится, когда она это делает. Он отвечает ей искренней благодарной улыбкой.

– Есть хорошие новости! Мама разрешила мне пригласить друзей на свадьбу. Так что… – Я достаю из сумки пригласительные, которые утром получила от мамы.

Они нежно-розовые, на них изображены красивые цветы, нарисованные акварельными красками, а посередине – тонкая золотая рамка, внутри которой написано: «Александр-Антуан дю Монреаль и Мано Эскалапез счастливы сообщить вам, что торжество в честь их свадьбы будет происходить 22 июня в Hôtel de Paris по адресу: Монако, Монте-Карло».

– Папа сказал, что купит нам билеты на самолет до Ниццы, а оттуда мы полетим в Монако на вертолете!

Друзья начинают радостно вопить, мы обнимаемся.

– Если бы я знала, что свадьба Алекса будет сулить мне недельные каникулы на море с лучшими друзьями, я бы сама ему невесту искала, – шучу я, и мы все смеемся.

– Сватовство от Эль, – декламирует Габриэль.

Веснушек на его лице с приходом весны стало больше, а непослушная рыжая челка вечно падает на глаза. Он сравнительно недавно начал пользоваться гелем и прилизывает ее набок. Это выглядит отвратительно, но никому не хватает смелости, глядя в его добрые серые глаза, сказать об этом.

– Лучше помоги мне найти девушку. Я должен познать секс до шестнадцати лет, у меня остался месяц, – удрученно вставляет Вал. – Такую, что не питается спаржей и вареной цветной капустой, – со смешком добавляет он.

Как же я их люблю! Они не стесняются себя и не придумывают то, чего не было, не боятся быть собой и принимать других такими, какие они есть. Я смотрю на миниатюрную Софи с ее смешным каре. Ее щеки пылают: вероятно, она только что представила кое-какие пошлые картинки с Валентином в главной роли. Софи смущенно улыбается и грустно сжимает губы. Я подмигиваю ей и беру за руку.

– Он еще точно какое-то время побудет девственником, – успокаивающе шепчу я, и она стискивает мою руку.

Глядя на стеснительную Софи, я сильно сомневаюсь, что они с Валом подходят друг другу. Но мне так хочется придумать что-нибудь, чтобы они были вместе. Нужно посоветоваться с мамой: в таких вопросах нет более надежного человека, чем Луиза Форестье. У нее есть ответы на все вопросы.

* * *

– Эль, детка, мы должны пойти на этот прием, – уговаривает меня мама. – Ты только посмотри, что происходит в мире! Разные Мано выходят замуж за таких, как Алекс, а моя дочь не появляется в свете. Нет-нет! Я с этим категорически не согласна. Пока ты сидишь дома и смотришь очередной сериал, та же Марион пользуется всеми возможностями твоего родного отца! Вот увидишь, эта девочка подцепит миллиардера и после свадьбы будет портить ему жизнь истериками, он разведется с ней, выплатив ей солидные отпускные, а она потом найдет себе молодого жеребца и…

– Мам! – восклицаю я. – Кажется, ты пересмотрела бразильских сериалов. Иногда тебя несет в неизвестном направлении, вернись на землю.

Луиза закатывает глаза:

– Эль, детка, моему сыну тридцать лет, так что я уже мудрая, опытная женщина и всякого повидала за свою жизнь.

– Твоему сыну тридцать, это значит, тебе…

– Не смей произносить эти цифры вслух! После сорока следующие двадцать лет женщине всегда сорок. Запомни это раз и навсегда!

Она говорит серьезным поучительным тоном, свято веря в эту истину. Я не выдерживаю и начинаю хохотать.

В комнату заходит папа и, приподнимая бровь, интересуется:

– Что такое?

Заикаясь, я поднимаю на него глаза и отвечаю:

– У мамы тридцатилетний сын, а ей самой сорок!

Папа с пониманием кивает, на его лице тоже появляется широкая улыбка.

– Ах ты, маленькая предательница, – возмущается мама, не переставая выбирать мне наряд.

– Пока всех кавалеров не расхватали разные мымры Мано, одевайся и пошли уже.

Я снова начинаю смеяться, не могу перестать. Знала бы бедная Мано, что ее имя в нашем доме сродни ругательству.

– Я не шучу, – продолжает как ни в чем не бывало моя милейшая маман. – Второй раз мужчины с меньшей охотой идут на столь серьезный шаг, поэтому надо хватать зеленых.

И вновь тон серьезный, проникновенный, прямо как у профессора, желающего, чтобы информацию, которой он делится, впитывали, мотали на ус и использовали на практике.

– Сумасшедшая женщина, – бормочет папа, но, встретив ее фирменный взгляд, торопится покинуть комнату.

Я, вся красная и задыхающаяся от приступов смеха, хватаю ее за руку, валю на кровать и, крепко обнимая, целую в щеки.

– Я пойду в следующий раз, лучше давай возьмем мороженое и посмотрим что-нибудь вместе. Я так скучала.

Мама приглаживает мои волосы и на удивление быстро соглашается. Видимо, так на нее подействовали мои обнимашки.

– Хорошо, солнце мое. Только пообещай, что на карнавал мы пойдем вместе. Возьми своих друзей, чтобы тебе не было скучно.

При упоминании о друзьях я вспоминаю, что хотела узнать ее мнение.

– Мам, мне нужен совет мудрой женщины, – шучу я. – Софи влюблена в Валентина, а он относится к ней как к другу, при этом отчаянно ищет себе девушку. Как сделать так, чтобы он обратил внимание на Софи?

– Мне бы ваши проблемы, – бормочет она и потягивается. – Нужно, чтобы какой-нибудь красавчик обратил внимание на Софи, тогда Валу станет интересно, что этот парень в ней нашел. И вуаля! Он заметит в ней девушку.

– А другого способа нет? – интересуюсь я, скептически поглядывая на маму. – Понятия не имею, где найти красавчика, который обратил бы внимание на Софи, – честно признаюсь я, и она улыбается.

– В любви нет простых путей, Эль. Но иногда можно схитрить. Подсказка: красавчик не должен быть по-настоящему влюблен в Софи. Он может быть частью плана.

Я закатываю глаза:

– О, найти красавчика, который притворится влюбленным в Софи, намного проще.

– Когда есть цель, план и средства к выполнению находят тебя сами.

– Ты слишком мудра для меня, – саркастично замечаю я, и мама хмыкает. – Хорошо, что Алекс надумал жениться, и тебе пришлось остаться.

– Я тоже скучала, детка. Но мне страшно представить, как там Жан-Люк справляется в одиночку.

А мне все равно, как справляется Жан-Люк. Я лежу в маминых объятиях, чувствуя аромат ее духов, и никуда не хочу отпускать.

* * *

«Маскарад» – знаменитая книга Хлое Буше[2]2
  Данный автор является вымышленным.


[Закрыть]. Насколько мне известно, это ее дебютный и единственный роман, переведенный больше чем на двадцать языков. По нему есть две экранизации и бесконечное число театральных постановок. А сколько наград! Роман точно станет классикой, будет жить и через сотню лет. Хлоя – сверстница моей мамы и очень хорошая ее подруга. К десятилетию своего произведения она решила устроить настоящий бал-маскарад.

Мы приезжаем в шато Бельвиль к восьми часам вечера. Это старинный величественный замок XII века с парком и прекрасными фонтанами. Я позвала всех своих друзей. Лео, Габриэль и Валентин сначала не особо горели желанием идти на вечеринку в честь книги пятидесятилетней тетки, но я попросила Алекса разрекламировать мероприятие. Что он и сделал, показав свои фотографии с вечеринок на Хэллоуин. Да, не то же самое. И да, здесь не будет сексуальных кошечек и зайчиков, но все-таки маскарад. Плюс у меня был план: я попросила маму поколдовать над Софи, и сейчас она выглядела сногсшибательно в нежно-розовом платье, цвет которого идеально подчеркивал ее бархатную кожу. На лице у нее была серебристая маска, в руках – клатч под цвет туфель. Даже Марион не смогла скрыть своего изумления при виде Софи, а это хороший знак. Я очень надеялась, что Валентин обратит на нее внимание.

Мальчиков проинструктировал Алекс, поэтому они красовались в костюмах. Это настолько непривычная одежда, что они чувствовали себя в ней неловко. Только Вал, как всегда, с фирменной улыбочкой на лице расхаживал с гордо поднятой головой в поисках девчонок.

– Эстель-Элеонор, мне пора положить биту в багажник, – вдруг заявляет Алекс.

Он смотрит на часы – скорее всего, Мано опаздывает. По неизвестной мне причине они не приехали вместе.

Я вопросительно смотрю ему в глаза:

– Это еще зачем?

Алекс, словно ребенок, выпячивает нижнюю губу и грустно осматривает меня с ног до головы.

– Ты выросла и стала слишком красивой, – его тон меняется на озорной, – а битой я буду отгонять ухажеров.

– Ну-ну, я тебе дам!

– Ты у меня аристократ, поэтому твое оружие – клюшка для гольфа, – вставляет мама, хлопая Алекса по плечу.

Он хмыкает.

– С клюшкой проще, она с прошлой игры томится в багажнике, – отвечает мой братишка и подмигивает мне.

Мама поправляет мою прическу. Она накрутила мне волосы, светлые локоны волнами спадают на спину.

– Мам, а тебе не кажется, что разрез на платье – слишком откровенно для пятнадцатилетней девочки? Я имею в виду, что ты с ней сделала и почему она выглядит на все двадцать пять? – не унимается Алекс.

– Не завидуй, – бурчу я.

– Да, ты права, во мне говорит зависть. Я мечтаю, чтобы меня так размалевали, но статус не позволяет. А если серьезно, какого черта, мам! Ей же всего пятнадцать и по закону нельзя так выглядеть.

Мама стреляет в него взглядом.

– А что, только твоим Мано можно хомутать перспективных парней? – спрашивает она возмущенно.

Алекс закатывает глаза, но капитулирует. Мама знает, что и кому сказать. Он поднимает руки вверх, делая вид, что сдается, однако смолчать до конца не может.

– Мано не в пятнадцать лет меня захомутала, – последнее слово он выделяет кавычками в воздухе.

– Мы тоже не собираемся, а лишь начнем выбирать ухажеров, – поясняет маман.

Я начинаю смеяться.

Стоя дома перед зеркалом, я долго не могла оторваться от собственного отражения. Луиза выбрала мне черное блестящее платье с разрезом на правой ноге и ярким макияжем подчеркнула мои голубые глаза, отчего казалось, что они сияют.

– Ты у меня самая красивая в мире, – шепчет она мне на ухо и передает маску, ярко-красную, под цвет туфель. Мама назвала эту комбинацию смелой, и я вижу по ее взгляду, что она более чем довольна своим выбором.

Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, вдоль перил которой тянутся цветы, мы наконец заходим внутрь.

Замок полон людей, смеха, гула разговоров и неописуемого количества прекрасных нарядов. Я словно попала в прошлое. Антикварная мебель, хрустальные люстры, море золота и серебра в интерьере и такие же нарядные, пестрые люди вокруг. Фоном служит приятная классическая музыка, официанты в белых рубашках снуют туда-сюда с шампанским и закусками. Некоторые мужчины тоже надели маски, но не все. А женщины решили воспользоваться загадочностью: столько разнообразных масок я в жизни не видела. С перьями, камнями, на палочке – здесь можно найти на любой вкус и цвет.

– Это прямо настоящий бал, – шокировано констатирует Лео.

– Как же тут красиво, – шепчет Софи.

– Да, – коротко соглашаюсь я с каждым, не в силах описать свои эмоции.

Иногда слова бессильны передать то, как бьется сердце и учащается дыхание при созерцании красоты.

– Здесь не так много наших ровесников, – говорит Валентин. – Или по ним не видно, что они такие. Те девушки не верили, что мне пятнадцать, пришлось показать навиго[3]3
  Navigo – карта для проезда в транспорте Парижа.


[Закрыть].

– Какие девушки? – спрашивает Софи с раздражением в голосе. Мы недавно зашли, а он уже успел с кем-то познакомиться.

– Те, что стоят у огромного камина. Им по восемнадцать, и они думали, что я шучу, говоря, что мне пятнадцать.

– Дай угадаю: когда они поняли, что ты не шутишь, у них появились дела? – Из ниоткуда возникает Алекс и с ухмылкой смотрит на Валентина.

– Ну, они пошли искать подругу, – растерянно отвечает Вал.

Алекс смеется.

– Вал, если хочешь подцепить девчонку, не доказывай, что тебе пятнадцать и тем более не демонстрируй свой возраст. Вообще веди себя как умудренный опытом парень, которому скучна эта детская фигня. И да, с девчонками постарше можно набраться крутого опыта. Поверь, ровесницы тебе пока не нужны.

Валентин смотрит на моего брата как на божество, которое только что раскрыло ему смысл существования людей на этой планете.

Мы начинаем хохотать, глядя на выражение его лица.

– Не могу поверить, что такой элементарщине надо учить, – Алекс берет бокал с подноса и делает большой глоток.

Затем я вижу, как он улыбается проходящей мимо красивой девушке, и наступаю ему на ногу.

– Какого черта, Эль, – шипит он, пытаясь вытащить свою туфлю из-под моего каблука.

– У тебя скоро свадьба, хватит улыбаться всем подряд.

Секунду он молчит, потом холодно цедит сквозь зубы:

– Не учи меня.

От неожиданности я вздрагиваю. Алекс грубо вытаскивает свою ногу из-под моей и одним глотком допивает шампанское.

– Алекс, – зову я.

Но он не реагирует и идет в противоположную сторону.

«Что это было?» – думаю я, глядя на удаляющуюся спину брата.

Минут через пять мне становится не по себе. Грубить мне настолько не в духе Алекса… Даже когда я неправа, он переводит спор в шутку и обходит острые углы, ни разу в жизни он не сказал мне плохого слова. Ведь у нас разница пятнадцать лет, и я никогда не была для него надоедливой младшей сестренкой – скорее, маленьким, милым чудом. Я набираю его номер, чтобы узнать, где он и как, но он не отвечает. Беспокойство растет. Осмотрев толпу, я решаю найти его.

– Сейчас вернусь, – говорю я Софи.

Она почувствовала тревогу в моем голосе:

– Что стряслось?

– Мне нужно найти Алекса, – вертя головой, отвечаю я.

– Я помогу. Держи телефон наготове и в случае чего звони.

Вот такая Софи. Не задает миллион ненужных вопросов, а сразу переходит к делу. Я с благодарностью смотрю ей в глаза, и она успокаивающе гладит меня по руке.

– Уверена, всё в порядке, – говорит она.

Мне хочется в это верить, ведь ничего страшного не случилось, он просто нагрубил. Но на душе скребут кошки. Я не знаю почему, но уверена, что с Алексом творится неладное, ему надо помочь. Мы с Софи расходимся в разные стороны, и я стискиваю телефон в руке, надеясь, что он позвонит. Людей слишком много. Если бы я была в плохом настроении, захотела бы уединиться. С такими мыслями я поднимаюсь на второй этаж и сворачиваю в первый из многочисленных коридоров. Здесь действительно тише и менее людно. Я продолжаю идти, поворачивая то вправо, то влево. До тех пор, пока не вижу Мано на лестничном пролете. Очевидно, это аварийный проход.

– Я беременна, мне было плохо. А ты злишься! – очень громко кричит она, и я поеживаюсь.

Со мной она всегда говорила елейным голоском, я и представить не могла, что у нее хватит сил на такой ор.

– Мано, ты не можешь придумывать для меня правила. Я не собачонка, требующая дрессировки, – Алекс в бешенстве.

Я не вижу его, но слышу гнев в голосе. Лишь однажды я была свидетелем его вспышки и знаю, что он потом долго жалел о сказанном.

Мне бы развернуться и уйти, но я не могу: отчаянно хочется понять, что происходит между ними. Поэтому я остаюсь и прячусь за колонну в коридоре.

– Дрессировка? – с издевкой переспрашивает Мано. – Просить своего жениха не заигрывать с другими теперь называется чертовой дрессировкой?!

Я закрываю глаза, и мне становится ее жаль. Я частенько бываю свидетелем его не совсем приличных взглядов и не представляю, как бы себя ощущала, если бы мой будущий муж так смотрел направо и налево.

– Не придумывай то, чего нет. Меня достала твоя ревность! Ты долбаная истеричка! – орет он.

Я закрываю рот рукой, потому что не знаю, смогу ли подавить вскрик. «Это не мой брат», – проносится у меня в голове. Но это он, и все было сказано им, его голосом и ртом. Мне становится тошно. Ведь в моей жизни был герой – человек, умевший шуткой спасти любую ситуацию, человек со смеющимися глазами и нежным взглядом. Неужели я так плохо его знаю?

– Конечно, так проще: я истеричка, а ты святой… – И вдруг она громко вскрикивает: – Ай!

Я слышу возню, потом голос Алекса.

– Я держу тебя, – произносит он устало.

– Мне бывает страшно оставаться дома одной, Алекс. Почему ты не хочешь, чтобы я переехала к тебе прямо сейчас? – Она почти скулит, задавая этот вопрос.

Алекс издает громкий протяжный вздох. Резкая смена темы его явно не радует.

– Я хочу, но моя квартира – берлога холостяка, ты же знаешь. Я просто не представляю, как ты будешь в ней жить.

– Да? А то, что я одна, беременная твоим ребенком и без всякой помощи, не проблема? – Горечь в ее голосе расстраивает меня.

– Мано, – цедит сквозь зубы Алекс, на него не действует тон подруги, – наша свадьба не за горами, после нее и переедешь ко мне. Понимаю, тебе не терпится, – язвительно произносит он, – но поверь, я никуда не денусь. Черт побери, я скоро женюсь на тебе! – В его голосе столько безысходности!.. интересно, она ее слышит?

– Ну да, ты доживаешь последние недели на свободе, заглядывая под каждую юбку, – продолжает давить Мано.

Я понимаю ее злость и несогласие с его поведением, но мне так хочется защитить своего брата, что я еле сдерживаюсь, чтобы не закричать на весь коридор: «Заткнись!»

– Не обижайся, Мано, – неожиданно тихо говорит Алекс, и мне становится больно из-за его тона, ведь он потерян.

– Ты просто не хочешь впускать меня, – устало говорит Мано.

На лестнице раздается шум.

– Пошли в коридор, вызовем лифт. Я не смогу спускаться по лестницам.

Он с ней соглашается, и до меня доносятся звуки удаляющихся шагов, затем лифта. Я опускаюсь на пол, пытаясь молча обдумать услышанное. Мано сказала, что он не хочет впускать ее, а я не знаю, что она имела в виду. Но одно знаю точно: мой брат ее не любит. И я не понимаю, зачем он на ней женится. Ее крик и слово «беременная» вспыхивают в моей голове, вызывая желание биться о стену. Неужели она действительно поймала Алекса? Но потом я вспоминаю, как он говорил с ней, орал и грубил, называя истеричкой. И мне становится ее жаль. Ведь ни одна женщина, тем более беременная, в которой живет новая жизнь, не заслуживает такого отношения любимого человека.

В раздумьях я пребываю несколько минут. Мое настроение не просто испорчено – я подавлена. Первый раз в жизни не знаю, как помочь родному человеку. С осознанием этого приходит злость на себя и обида на окружающий мир.

Телефон в моей руке оповещает о новом сообщении, вырывая из водоворота мыслей: очередная реклама нового шоурума. Я тут же вспоминаю про бедную Софи, которая, вместо того чтобы наслаждаться вечером, проводит его в поисках Алекса.

«Соф, я нашла его», – пишу я короткое послание. Она сразу отвечает: «Жду тебя у огромного камина». Я встаю и направляюсь к лифту, спускаюсь на первый этаж. Праздник в разгаре. Фокусники, иллюзионисты, акробаты – кого здесь только нет, чтобы впечатлить толпу. Я вижу Софи в условленном месте и быстрым шагом направляюсь к ней. Она грустная. Проследив за ее взглядом, я вижу Валентина. Он, следуя советам персонального божества, клеится к девочкам постарше. Но я настолько выбита из колеи, что не нахожу слов утешения для Софи. Полчаса мы молча следим за его попытками, потом Габриэль зовет Софи танцевать. Она улыбается ему грустной улыбкой и соглашается. Мне хочется стукнуть Валентина за беспросветную тупость, а еще врезать Алексу.

– Чертов советчик, – бормочу я себе под нос.

Вал идет с девчонкой под руку развязной походкой, как долбаный бэд бой из фильма для девочек.

– Я убью его, – громко шиплю я не в силах сдержать порыв.

– Надеюсь, он заслуживает такой участи, – отвечает мне мужской голос.

Не скрывая удивления, я резко оборачиваюсь и замираю.

В метре от меня стоит парень. Он без маски, непослушная каштановая челка падает ему на глаза. Он смотрит на меня не моргая. Его светло-карие против моих голубых. Кто первый смутится и отвернется? Никто. Медовые, с оттенками золота, изучающе вглядываются в мои. Словно гипнотизируют. Со мной такое впервые: я не могу перестать смотреть в глаза другого человека. Они такие красивые и… загадочные. В душе появляется незнакомый ранее трепет и тепло. Вокруг царят веселье, песни и танцы, шампанское льется рекой. А этот парень будто не отсюда. Есть в нем что-то странное. Ему грустно. И это не плохое настроение, а нечто более сильное и глубокое. Печальная душевная меланхолия, которая прекрасна. В его взгляде я будто вижу отражение собственных чувств. Только его грусть в разы сильнее и глубже.

– У тебя все в порядке? – вдруг спрашивает он, неловко пряча глаза.

Интересно, что такого он увидел в моем взгляде, что смутило его? Неужели я не смогла скрыть всю гамму чувств, которые он во мне вызвал?

– У меня? – неуверенно переспрашиваю я.

Может, это глупо, но я сама не своя. Что-то перевернулось во мне и взорвалось фейерверком при виде него.

Он подходит ближе, становится прямо напротив, и я замечаю, что он такой же высокий, как Алекс, мысли о котором меня расстраивают.

– Все хорошо? – Он вновь заглядывает мне в глаза, ища ответа, а мое сердце начинает биться быстрее.

Я проглатываю нервный комок в горле и думаю, что мой растерянный вид говорит сам за себя. Шепотом отвечаю:

– Бывало и лучше.

Он молча кивает, и вдруг мне становится неловко. Я отворачиваюсь, делая вид, что наблюдаю за танцами. Не зная, что сказать, мы молчим. Не шевелимся и глядим куда угодно, только не друг на друга.

– Тебе очень идет маска, – неожиданно нарушив тишину, говорит он.

– Они всем идут, – глупо бормочу я в ответ и прикусываю нижнюю губу.

Я всегда думала, что спокойно воспринимаю комплименты, но до этого времени мне, пожалуй, их делали только родные. Когда комплимент звучит из уст красивого парня, который стоит так близко к тебе, что ваши плечи соприкасаются, сердце готово выпрыгнуть из груди от волнения. А голова перестает соображать. Все внимание поглощает его запах – резковатый мужской одеколон. Это единственное, о чем сейчас я думаю. Мне хочется провалиться сквозь землю.

– Не всем, – медленно отвечает он, – твоя подчеркивает глаза, а еще она под цвет губ, – он замолкает, а после шепотом добавляет: – А губы и глаза у тебя очень красивые.

Я не красила губы, они красные от природы… и он сказал, что они красивые… я готова упасть в обморок, но вместо этого издаю нервный смешок. Чтобы скрыть свою нервозность, насмешливо заявляю:

– Тебе просто повезло, ты моего носа не видел.

Он качает головой:

– Искренне надеюсь, что с ним все в порядке.

Я поворачиваюсь и натыкаюсь на его любопытный взгляд. На его губах играет легкая усмешка, но, когда наши глаза встречаются, выражение его лица становится серьезным.

– Я могу тебе помочь? – спрашивает он, а я опускаю взгляд на его шею.

На нем белоснежная рубашка, первые пуговицы расстегнуты. Почему я раньше не замечала, какая у мужчин красивая шея?

Затем мой взгляд приковывает идеально пошитый пиджак, который подчеркивает широкие плечи. Он явно старше меня: в пятнадцать лет не бывает такой развитой физической формы. И у него очень добрый, отзывчивый, внимательный взгляд. «Он похож на рыцаря», – мелькает в моей голове, и губы приподнимаются в улыбке, настолько мне самой смешны собственные мысли. Рыцарь… Серьезно, Эль?

К нам подходит Софи, она раздражена.

– Ты только посмотри на этого идиота! Ненавижу! – в сердцах почти выкрикивает она, не замечая моего спутника.

А в моей голове срабатывает клик. Передо мной стоит красавчик по всем канонам. И он спрашивает, нужна ли мне помощь. Разумеется, все мои мысли ведут в сторону гениальнейшего плана, который однажды вечером озвучила моя любимая мамочка.

На мне маска, и он толком не знает, как я выгляжу. Это успокаивает, анонимность прибавляет смелости. Да, моя просьба будет звучать смешно и нелепо, но, в конце концов, он может сказать «нет». Но если скажет «да», появится шанс, а если я не спрошу, ничего не изменится. Я улыбаюсь своей лучшей улыбкой.

– Мне действительно нужна помощь, – чуть ли не мурлыча произношу я, и мой голос оживает, в нем искрится предвкушение.

Он недоверчиво заглядывает мне в лицо, словно пытаясь прочесть по глазам, что творится у меня в голове, и я вижу, как в нем загорается любопытство.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Я уже почти готова произнести привычное Эль, но Эль никогда не набралась бы смелости сделать то, что я собираюсь сделать. Немного замявшись, я представляюсь:

– Луиза.

Софи смотрит на меня с недоумением, и мне хочется, чтобы она перестала так себя вести. Ведь ее взгляд кричит: «Эта сумасшедшая только что назвала себя именем своей не менее сумасшедшей маман!»

Парень напротив меня серьезно кивает и произносит:

– Квантан.

Я читала, что в древности люди скрывали свои имена, веря, что имя человека несет тайну, которой можно делиться лишь с близкими и родными. Не дай бог враги прознают твое настоящее имя! Разумеется, это предрассудки. Но, услышав его имя, я начинаю понимать, как сильна магия имен. Две секунды назад он был просто парнем, и я думала о нем в третьем лице, используя местоимение «он». Теперь он стал Квантаном, и мое сердце забилось с бешеной скоростью оттого, что я наконец знаю его имя. Моего рыцаря зовут Квантан. Я подавляю смешок, готовый сорваться с губ.

Я думала, будет сложно объяснить, что именно от него требуется. Но я подошла к ситуации со всей серьезностью. Во время моего монолога Квантан кивал, иногда удивленно приподнимал брови, порой хмурился, но в конце концов он громко рассмеялся. С Софи дело обстояло иначе: она бледнела, зеленела, краснела и, не выдержав, назвала меня ненормальной.

– Значит, я должен ухаживать за твоей подругой и делать это так, чтобы тот парень с кучерявой шевелюрой задался вопросом «что такой чувак забыл рядом с Софи?», – с сарказмом уточняет он, и вокруг его глаз играют смешинки.

Думаю, он использовал слово «чувак», решив, что Вал так и скажет. И он абсолютно прав.

Софи вновь бледнеет.

– Только через мой труп, – зло заявляет она, и я устало вздыхаю.

– Соф, этот план может сработать. А бездействие ничего не изменит!

Квантан щелкает языком:

– С этим я, пожалуй, соглашусь. Но, может, и тебе, Софи, нужно раскрыть глаза? А тебе, – он останавливает взгляд на мне, – не стоит лезть в дела младшей сестренки.

Софи заходится в кашле, а мое лицо вытягивается.

– Она тебе не сестра, – угадывает Квантан.

– Но я действительно старше, – зачем-то вру я.

Квантан пропускает мою ложь мимо ушей и, поглядывая в сторону Габриэля, поясняет:

– Около стенки рыжий парень. С виду неглупый, но очень стеснительный. И ты, Софи, ему определенно нравишься.

Теперь у нас обеих брови полезли на лоб от удивления.

Квантан ухмыляется:

– К такому повороту вы не готовы, да? И, на мой взгляд, он гораздо надежнее, чем паренек, который явно не пользуется расческой.

Софи выглядит сбитой с толку и, недоверчиво косясь на Квантана, спрашивает:

– Откуда ты знаешь, что я ему нравлюсь?

– Я лишь замечаю детали, Соф, – добродушно начинает он, – ты стояла с поникшей головой тут, и, пока не сводила взгляда с объекта страсти, стреляя молниями во всех особей женского пола, рыжик смотрел на тебя влюбленными глазами.