Текст книги "Золушка для миллиардера"

Глава 5

– Мне это не нравится, – я говорю по слогам и со всей решительностью.

– Не любишь близость?

– Незнакомых мужчин.

– Мы с тобой уже познакомились, – тут же парирует Рубежанский.

Он выглядит, как человек, который почуял слабость соперника и специально дожимает его, пока не раздался удар гонга.

– Чего ты добиваешься? – я смотрю вниз: на его руки и торс, которым он прижал меня. – Пощечину? Или царапину поглубже?

– У тебя длинные ногти?

– Я умею их выпускать под правильным углом.

Я переношу ладони на грудь Матвея и отталкиваю. Он проницательный сукин сын, он догадался, что со мной что-то не так, но я не собираюсь сдаваться. Я решила, что проведу в его отеле один день, попробую чужую жизнь и вернусь в свою. Может, это не лучший момент для упрямства, но мне порядком надоело пасовать. То на работе, то в личной жизни. Я сыта этим по горло!

И, если честно, сомнения Рубежанского даже льстят. Он заметил, что я смущаюсь, но смотрит на меня с порочным огоньком в глазах. Он откровенно флиртует и заигрывает со мной. Стоило посетить хорошего косметолога, расслабиться на массажном столе и надеть красивый костюм и вуаля – я ничем не хуже модельных девушек, к которым он привык.

Пижамный костюм с поясом из перьев стал для меня платьем Золушки. Это даже забавно. Нужно завести будильник на двенадцать и вызвать такси в это время. И не терять никаких туфелек! Я не собираюсь ни брать ничего чужого перед отъездом, ни оставлять своего.

Рубежанский всё-таки делает шаг назад.

– Большое спасибо, – ядовито цежу, соскальзывая со стола. – Я думала, что уже придется портить маникюр.

Я поправляю пиджак. Провожу по мягкой ткани пальцами, чтобы взять тайм-аут. Рубежанский тоже молчит, и я буквально макушкой чувствую его напирающий взгляд. Он внимательно следит за мной и кажется делает ставки, покраснею я сейчас или побледнею.

– Я хочу кофе и свежий воздух, – произношу предельно капризным голосом. – В номере я уже всё посмотрела.

– У нас есть большой парк на территории отеля.

– А кофе с собой?

– Сделают.

Мне хочется выбраться из замкнутого пространства. Я вернулась в номер, чтобы переодеться, а не оказаться наедине с Рубежанским.

Мы спускаемся на первый этаж, где нас встречает девушка администратор. У нее в руках картонная держалка с четырьмя стаканчиками, от которых густо пахнет свежесваренным кофе.

– Я не знала, какой нужен, – произносит она виновато, как будто должна была прочитать мои мысли на расстоянии и узнать, что я предпочитаю латте.

– Американо, латте, капучино, – добавляет она, поднимая стаканчики повыше.

– Латте.

– Он у нас тут, – девушка с улыбкой вытягивает нужный стаканчик и отдаёт его мне. – Чёрный, без сахара.

Это она уже своему боссу. Матвей опережает ее и самостоятельно достаёт стаканчик, делает всего пару глотков и возвращает его обратно.

– И вам звонил Михаил Аксанов…

Администратор запинается и выглядит так, словно назвала очень важное имя. Она бросает короткий взгляд в мою сторону, потом на Рубежанского, потом снова на меня. Я что, должна знать, кто такой Михаил Аксанов? Настоящая Алиса Сергеевна видимо должна, я буквально чувствую, как тяжёлый выдох Рубежанского сковывает воздух льдом.

– … он отказался что-то пояснить, только сказал, что должен поговорить с вами.

Матвей кивает и снова достаёт стаканчик с кофе из подставки. Ещё два глотка и еще один грозный выдох.

– Ничего не хочешь сказать? – Рубежанский обращается ко мне после того, как отпускает администратора.

– Насчёт чего?

– Насчёт твоего босса, – с едва сдерживаемым раздражением произносит он.

А я едва удерживаю удивление и следом панику. У этой Алисы Сергеевны оказывается есть босс. И тот объявился так не вовремя, как умеют только начальники!

– Алиса, прекращай, – холодно бросает Рубежанский. – Я в курсе, что это он начал войну, он заплатил тебе, чтобы ты утопила мой отель в Питере год назад. Ты втоптала в грязь мою визитную карточку, мой лучший отель и получила за это шестизначный гонорар.

Я вспоминаю, как администратор еще в номере обронила, что у нас давний конфликт с Рубежанским. Теперь я понимаю, в чем дело. И даже удивительно, что он еще не свернул мне шею. Представляю сколько денег он тогда потерял.

– Вот почему ты здесь, – Матвей закусывает нижнюю губу и смотрит с прищуром. – У тебя заказ на следующий мой отель? Сколько платят на этот раз?

– Матвей…

– Черт, а я почти поверил в эту херь с психологией.

Он молниеносно ловит стаканчик с латте. Тот выскальзывает из моих пальцев, я не справляюсь с напором Рубежанского, он выключил режим флиртующего джентльмена и выглядит угрожающе.

– Ты просто развлекаешься, да? – произносит он, понижая голос. – Тебе скучно, Алиса? Поэтому устроила этот цирк прежде, чем похоронить дело всей моей жизни?

Глава 6

Я стою перед Рубежанским и не знаю, что сказать. Язвить или напирать в ответ не получается. Как играть роль заносчивой стервы из столицы, когда я кожей чувствую, как сейчас тяжело Матвею? Он уже записал звонок своего врага и мое появление в отеле в одну цепочку и ждет катастрофы. Или огромных проблем, которые могут стоить ему бизнеса.

– Ты ничего не скажешь без его разрешения, – Матвей отвечает за меня. – Хорошо, я позвоню ему.

Он смотрит так, что мне хочется провалиться сквозь землю. Я чувствую себя последней идиоткой, которая незаметно для себя заигралась и залезла в чужие дела. Придушенная обидой совесть просыпается, мне становится неловко и от костюма, который надела, зная, что он предназначался другой, и от разговора с Рубежанским. Я стою посреди огромного холла и покрываюсь толстой коркой стыда. Никто кроме меня не видит тыкву, в которую превратилась карета, но от этого не легче.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то правильное, но Матвей раздраженно поднимает ладонь. Он подносит сотовый к лицу и уходит в сторону.

Отлично.

Я тоже разворачиваюсь и делаю несколько шагов вслепую. Не знаю, куда иду и как теперь поступить. В мире богатых оказалось не так уж безоблачно, тут свои проблемы, скандалы и к роскошному загару прилагается нервный срыв. У меня бы точно глаз задергался, если бы мне пришлось писать проплаченные рецензии, участвуя в войнах успешных мужчин. Жизнь московской Алисы Сергеевны уже не кажется такой безоблачной и сладкой. Мне четыре часа хватило с головой, больше не хочу.

Надо вернуться в номер, собрать вещи и домой…

Меня отвлекает детский плач. Я успела выйти на улицу, пока размышляла, и вижу, как мальчишка в красивой форме частной школы методично пинает лавку. Пинает и хнычет. Странно, что рядом с ним нет взрослых, уж няня точно должна быть неподалеку. Куда все подевались? В этом отеле на каждого ребенка должен приходиться менеджер, репетитор и парочка аниматоров.

Я оглядываюсь по сторонам – никого. Что ж, делать нечего, я подхожу к нему и аккуратно присаживаюсь на скамейку.

– Чего тебе? – тут же огрызается мальчишка, утирая слезы.

Ему лет семь-восемь. Мой возраст, ведь я учитель младших классов.

– Тебе? – переспрашиваю.

– Ну вам.

– Я тебе мешаю?

– Да, это моя лавка!

Парень настроен воинственно. Он поднимает голову и смотрит на меня с вызовом, которому бы позавидовал боец смешанных единоборств. Непростой случай, в общем. Тут и характер, и обида, и избалованность.

– Зачем ты тогда ее бьешь? Испортишь же.

– Она моя, что хочу, то и делаю.

– И ботинки поцарапал…

– У меня другие есть, – рычит мальчишка, но о слезах уже позабыл. – И это кеды, а не ботинки!

– Простите, молодой человек, не разглядела, – я из последних сил сдерживаю улыбку, чувствуя, что парнишке это не понравится. – А как тебя зовут?

– Вы думаете, я потерялся? – неожиданно рассудительным и взрослым голосом произносит он. – Собрались искать моих родителей?

– Я пока ничего не думаю, но найти родителей было бы неплохо.

– Не выйдет, – парнишка снова опускает голову и еще разок пинает лавку, но уже без злого запала, а скорее от досады. – Им плевать, где я. Они заняты другими делами… взрослыми.

– Что-то я сильно сомневаюсь, – говорю, пытаясь подбодрить мальчика. – Они, наверное, уже ищут тебя.

Хотя на это ничего не указывает. Я снова оглядываюсь по сторонам и не замечаю никакой паники. В моем представлении всё должно происходить по-другому: должен бегать охранник с рацией, а издалека перепуганный женский голос звать потерянное сокровище. Но вокруг штиль. И слова парнишки, что родителям плевать на него, уже не кажутся абсурдными.

– Ага, конечно, – усмехается парнишка и падает на скамейку рядом.

Он некрасиво разваливается, задевая меня плечом, и замечает, что я оглядываю парковую зону в поиска его родителей. На это он снова усмехается, словно это он взрослый и понимает, как на самом деле устроена жизнь, а я наивная малолетка, которая верит в чудеса и в розовых единорогов.

– Так как тебя зовут? – я поворачиваюсь к нему и мельком оглядываю его карманы, стараясь понять, если у него при себе сотовый.

– Кристиан.

– Ты прикалываешься?

– Нет, – он обреченно качает головой. – Оно мне тоже не нравится.

– Хорошо, Кристиан… Крис. Я вижу, что ты очень самостоятельный и серьезный мальчик, но тебе лет семь, а в таком возрасте не гуляют без присмотра. Поэтому мы должны найти твоих родных. Или няню.

Кристиан бросает на меня скептический взгляд. Он явно обдумывает мои слова, а я не могу понять, когда он успел так повзрослеть. Бывают такие дети, смотришь на них и чувствуешь, что они сильно обгоняют своих сверстников.

– Я знаю номер отеля, – выдыхает он, сдаваясь.

– Отлично. Пойдем тогда на ресепшн.

– Зачем? У меня есть ключ.

Ох.

– Тебе его дали родители?

– Папа, – он кивает. – Он перепутал и дал мне свой. А он, знаете, какой крутой? Он открывает разные двери, почти все на этаже, я так убежал от Марии.

– Это твоя воспитательница?

– Типа того. Она замучала меня своим дурацким расписанием! Я думал, я буду с папой, а тут как в школе. Уроки, уроки, и музей еще придумала! Не хочу я в музей, пусть сама идет и смотрит на скелеты рыбок, если ей так интересно!

– Значит не любишь рыбок?

– Терпеть не могу.

– А номер покажешь? И свой волшебный ключ от всех дверей?

– От почти всех, – серьезно поправляет Кристиан. – Но на ресепшн мы не пойдем.

– Не пойдем, – я приподнимаю ладонь, как будто даю клятву.

Мне бы только довести этого упрямца до номера. А то ведь опять сбежит.

Глава 7

Кристиан идет первым. Я не обгоняю его, пусть побудет взрослым, если ему так хочется. И так мне удобнее наблюдать за ним. Мальчишка одет с иголочки в дорогую одежду, а волосы взъерошены. Я прямо-таки вижу, как он специально трет волосы ладонями, бунтуя против расчески воспитательницы. Сложный характер у парня, это сразу видно. Но он очарователен. Мое сердце учителя покорено его правильной речью и умным видом. Завидный интеллект написан на лице, я уверена, что он отличник. Когда не бунтует, конечно.

– Ох, магия, – я восхищаюсь, когда Кристиан прикладывает свой волшебный ключ к замку и оборачивается ко мне с выражением победителя на лице.

– Магия тут не при чем, там специальный чип, который посылает код для электронного замка.

– Аааа, ясно.

– Он сетевой, – Кристиан снова указывает на замок. – Еще бывают автономные, но в хороших отелях такие не используют.

– А мы в хорошем отеле, – я соглашаюсь.

– В самом лучшем. Я, когда стану взрослым, тоже открою свой отель.

Мы идем дальше по коридору, повернув в сторону люксов.

– Я уже выбрал место, – продолжает Кристиан серьезным тоном, словно уже предлагает бизнес-проект на заседании акционеров. – Я могу показать на карте, тут недалеко, но конкуренция намного меньше. Там много простеньких хостелов, а качественных отелей считай нет, до трех звезд с трудом дотягивают всего две гостиницы.

Мне вдруг начинает казаться его голос чертовски знакомым. Прорезаются знакомые интонации, когда он говорит о гостиничном бизнесе… Такое чувство, будто он копирует деловые интонации кого-то мне известного…

Боже!

Как можно так туго соображать?!

Это же сын Рубежанского!

Он даже похож на него!

Меня осеняет, когда парнишка прикладывает ключ к высокой белой двери номера. Она распахивается, и я вижу перед собой немного не то, что ожидала. Я думала, что окажусь в королевском пентхаусе с лучшим видом на побережье, а смотрю на комфортный светлый номер без излишеств. Мой номер и тот круче раз в десять.

– Пап? – зовет Кристиан. – Мари?

Следом он бросает на меня скептический взгляд из разряда “я же говорил?”

– Отец, может быть, еще не в курсе, что ты пропал, а воспитательница боится ему сказать. Надо ей позвонить, она точно сейчас в панике.

– Из-за возможного увольнения, – добавляет мальчишка. – Вон мой телефон, на столе.

Он показывает на стол у окна.

– Он без пароля, не стесняйтесь. Номер Марии на быстром наборе. Цифра три.

Дав инструктаж упавшим голосом, Кристиан поворачивает к дивану. Включает телевизор с игровой приставкой и без энтузиазма начинает щелкать клавишами. Он явно не рад, что мое место скоро займет воспитательница и всё пойдет привычным чередом.

– Твоего отца зовут Матвей? – спрашиваю, беря телефон в ладонь.

– Вы его знаете? – он не поворачивается ко мне, а говорит, глядя в экран. – Конечно, его все знают. Поэтому он никогда не бывает дома. Пока со всеми вами поговоришь, ни на что другое времени не останется.

Я набираю сообщение для воспитательницы, давая ей несколько минут на ответ. Потом я звоню Рубежанскому, его номер я тоже нахожу на быстром наборе.

– Твой папа очень занятой, – я подхожу к Кристиану и недолго наблюдаю, как он рушит автомобилем все на своем пути в игровой реальности. – Лучше так, чем пинать лавку в парке.

Парнишка вдруг отбрасывает джойстик и глядит на меня с вызовом.

– Вы еще хуже Марии! Может, сходим в музей?

Точно сын Рубежанского. И язык такой же острый и подвешенный.

– Вряд ли, – я сажусь на диван рядом с ним и беру джойстик. – Я, как и ты, не интересуюсь скелетами рыбок. Тут есть другие игры?

– Что-нибудь развивающее? – он издевательски усмехается и сразу становится ясно, что развивающими играми его задолбали.

– Все игры что-то да развивают.

– Например, зависимость, – Кристиан кивает, кривясь.

– Ты сейчас со мной разговариваешь? – я оглядываюсь по сторонам, ища его воображаемого собеседника. – Или с Марией? Так она еще не пришла.

Я проверяю экран сотового. Там уже горит сообщение от нее – “Бегу!”

– Но она скоро будет.

– Ну и прекрасно, мне все равно. Она сама виновата, что не следит за мной.

Дверной замок снова щелкает. Я поднимаюсь на ноги, чтобы встретить воспитательницу, и решаю сперва поговорить с ней наедине. Кристиану не нужно слышать нашу беседу, тем более он опять закрылся и напоминает ежика с ядовитыми иголками.

– Алиса?

Удивленный голос Рубежанского вырывает меня из раздумий. Его массивная высокая фигура спорит с моими ожиданиями, я думала, что встречу бледную женщину со сбитым дыханием, а тут… Тут Он.

– Что ты делаешь в моем номере? – он быстро справляется с удивлением и заговаривает властными угрожающими интонациями. – И как ты сюда попала?

– Да, глупо вышло…

– Глупо? У меня другое слово вертится на языке.

Он делает шаг ко мне навстречу, но что самое скверное, он заодно что-то делает с моей уверенностью. Я ведь собиралась собрать вещи и уехать, собиралась закончить этот спектакль.

– Твой сын здесь, – произношу, указывая на дверь в гостиную. – Я нашла его в парке, он повздорил с воспитательницей и убежал от нее. Я только в номере поняла, что его отец – это ты.

Матвей молчит пару секунд. Его взгляд смягчается, из-за чего мне становится легче дышать… Даже странно, что я так тонко реагирую на его настроение. Словно нас уже что-то связывает.

– Он в порядке? – бросает Матвей, направляясь в гостиную. – Грубил?

Я качаю головой. Мальчишка, конечно, сложный, но не грубиян.

Я иду за Рубежанским и становлюсь зрителем. Не хочется ничего говорить, хочется только смотреть. Потому что Матвей меняется на глазах, я почему-то думала, что он будет говорить с сыном тем же голосом босса – холодным и давящим. Но Матвей подходит к дивану, на котором сидит Кристиан, и садится на корточки, чтобы быть с сыном на одном уровне.

– И что это было? – спрашивает он ровным голосом.

Мальчишка закусывает нижнюю губу и тоже меняется на глазах. Весь его вызов и бунт испаряется, а остается лишь замешательство. Он не знает, что ответить, и послушно отдает отцу джойстик, когда Матвей берется за край.

– Обиделся, что я не пришел? – Матвей добавляет мягче и откидывает джойстик в сторону.

– Нет, – Кристиан качает головой, хотя по глазам видно, что Матвей попал в правильную точку.

– Я знаю, что обещал быть с тобой сегодня.

– Пустяки, я привык. У тебя дела.

Мальчишка смертельно обижен. Я – чужой человек – и то прекрасно слышу это в его голосе. Кристиан пытается выглядеть бывалым и безразличным, а сам едва сдерживает слезы. У меня тоже начинает щипать в глазах и только скрип двери помогает справиться с эмоциями. Я замечаю темноволосую женщину, которая заглядывает за дверь и смотрится именно так, как я ожидала. Да, это точно няня. Запыхавшаяся и бледная.

– Потом, – произношу одними губами и выхожу к ней, закрывая за собой дверь. – Он был в парке, я увидела его там и привела в номер.

– Слава богу, – няня встряхивает ладонями, не зная, куда деть напряжение. – Спасибо вам огромное! Я не поняла, куда он делся. Вот же был рядом и всё! Как сквозь землю провалился…

Я киваю ей, слушая вполуха. Мои мысли заняты тем, что сказал Рубежанский. Я вдруг понимаю, что мое появление в роли Алисы Сергеевны как раз расстроило его планы. Ему пришлось заниматься капризной московской штучкой, которая работает на его смертельных бизнес-конкурентов, а не семейными делами.

– Кристиан сегодня должен был быть с отцом?

– С отцом? – няня потерянно повторяет за мной, она слишком увлеченно рассказывала о своих переживаниях. – Да, он так ждал. Крис почти не видит отца, там проблемы с матерью после развода. Она за каждую встречу с сыном такой счет Рубежанскому выкатывает, что Кристиана можно смело назвать золотым мальчиком. Бриллиантовым! Не знаю, что Рубежанский это терпит, давно бы натравил на нее свои связи. Я вот вчера видела в новостях, как бывшую жену какого-то олигарха отправили в СИЗО. Это, конечно, жестоко, но некоторые по-другому не понимают.

Няня резко замолкает и бледнеет еще на пару тонов. Кажется, к ней пробивается мысль, что я совершенно чужой человек. Она даже имени моего не знает.

– Ой, зря я, – произносит она смущенно. – Это всё нервы, я так перепугалась, до сих пор плохо соображаю.

– Да уж, не стоит так откровенничать, – я киваю. – Но я никому не расскажу.

Это не мое дело.

Или уже нет…

Мне ведь не безразлично, я думаю о потерянном Кристиане, о новой стороне, с которой открылся Рубежанский, о странном мире, в котором они живут и который только с первого взгляда кажется безоблачным и абсолютно счастливым.

– Алиса? – Рубежанский приоткрывает дверь и находит меня взглядом. – Можно тебя на минуту?

– Матвей Викторович, – тут же отзывается няня. – Я могу всё объяснить…

– После, Мария. Мы поговорим с вами потом.

Матвей открывает дверь сильнее, приглашая меня обратно в гостиную. Я вижу Кристиана, который поднимает на меня глаза и виновато улыбается.

Глубоко в душе я чувствую свою вину и поэтому не против, если на меня обрушится небо. Или грозный голос Рубежанского. Я, конечно, не виновата, что он выбрал в жены стерву, которая торгует визитами их общего сына по продуманному курсу, тут Рубежанский сам накосячил. Но почти сорвавшиеся слезы Кристиана тронули мое сердце. Я вела дурацкий разговор с его отцом в лифте, а потом в люксе, соревнуясь с ним в остротах, пока малыш ждал своего папу.

Черт, какая же я идиотка!

С детства же учат не трогай чужое! Не лезь в чужую жизнь! Вот что я здесь делаю? Кому что доказала? Хотела проучить взрослого дядю, а довела до слез бедного мальчугана.

– Я забыл спросить, как вас зовут, – произносит Кристиан, скатываясь с дивана.

Он направляется ко мне, а его отец остается позади.

– Алиса… Я, правда, не представилась? – я пытаюсь припомнить. – Как невоспитанно.

– Вы воспитатель?

Я вспыхиваю из-за неожиданного вопроса Криса, ведь это очень близко к тайной правде.

– Просто у вас голос, как у учителя, – добавляет Кристиан. – Я сразу заметил.

– Нет, Алиса Сергеевна критик, – отвечает Рубежанский, подходя к сыну. – Знаешь, что это значит?

– Конечно, знаю. А критик чего? – Кристиан смотрит на меня испытующе, мне же хочется провалиться сквозь землю, лгать этому мальчишке выше моих сил. – И сейчас говорят обзорщик, а не критик.

– Даже так? – жестких губ Матвея касается теплая улыбка.

– Да, – его сын кивает с видом знатока и продолжает серьезно. – Я смотрю обзоры игр, когда мне разрешают планшет. У меня есть любимый обзорщик, он очень крутой и снимает ролики каждый день.

– Алиса Сергеевна не так продуктивна, к счастью, – Рубежанский не может сдержать усмешки. – Но она мой любимый обзорщик отелей.

– Отелей! – парнишка переводит на меня восхищенный взгляд. – И вы не сказали мне?! Вот это точно невоспитанно!

Нет, нет, нет. Продолжать этот спектакль я не буду.

– Твой папа шутит, – я улыбаюсь Крису. – Ты угадал, я действительно учительница.

– Да?!

– Да, Кристиан.

– Так это еще лучше! Может, вы тогда замените Марию? Она мне не нравится.

Ох.

– Кристиан, – Рубежанский включает строгий тон.

– Ну, пап. Мария нормальная, но она относится ко мне как к ребенку, она никогда не слушает меня…

– Крис, не хочу тебя расстраивать, но ты и есть ребенок.

– Но не младенец же!

Кристиан выкрикивает излишне громко и сам пугается, что повысил голос на отца.

– Я не маленький уже, – произносит мальчишка тише. – И я не посылка, которую кидают туда-сюда…

За их ссорой больно наблюдать. Я прекрасно вижу, что эти два упрямца любят друг друга, но не могут найти общий язык. Как два ежика, честное слово.

– Матвей, – я оборачиваюсь к Рубежанскому. – Может, покажешь, сколько детских каналов есть в твоем отеле? А что с семейным меню? С аниматорами?

Я подмигиваю Рубежанскому, ускоряя его мыслительный процесс. Он смотрит на меня так, словно увидел все семь чудес света разом, а мне приходится подмигивать ему еще раз. Неужели, так сложно догадаться и устроить ребенку счастливый выходной? Крис же не просит ничего сверхъестественного, он просто хочет, чтобы его услышали. Заметили.

– Сейчас найдем, – Матвей, наконец, кивает и переводит взгляд с меня на сына. – Крис? Ты голоден? Давай ты сделаешь заказ по телефону. Помнишь, я учил тебя?