Текст книги "По битому стеклу"

11

Идею, как познакомится с Мири Плетневой, я нагло сперла у Агаты Кристи.

Одна героиня ее книги*, чтобы попасть на вражескую территорию, протаранила своей машиной ограждение дома. Я, правда, не решилась на такой радикальный метод знакомства, подозревая, что после того, как сломаю (если удастся, конечно) забор Плетневым, меня не то, что на порог не пустят, скорее даже сделают все возможное, чтобы выселить из этого благонравного поселка для богатеньких Буратино.

Поэтому задумала ограничится тем, что перекрою машиной ворота и постараюсь сделать это в то время, когда Мири соберется выезжать. Значит, нужно узнать хотя бы приблизительное расписание светской львицы и ее мужа. Нарываться на Плетнева вот так, сразу, без тщательной подготовки, было откровенно стрёмно.

Я купила хороший бинокль и на несколько дней засела в спальне. Еще в первый день обнаружила, что из ее окон прекрасно просматривается дом Плетневых.

Три для спустя я знала приблизительный распорядок обитателей соседского дома. Что меня удивило, так это несколько странные отношения супругов.

Каждое утро, около восьми часов, Плетнев выходил из дома и отправлялся на работу. Я выяснила это, еще когда следила за ним. Ну, отправлялся и отправлялся, не в этом дело. Странным было то, что Мири провожала мужа. Говорила ему что-то, иногда крайне эмоционально, а вот он никаких чувств не демонстрировал и ловко уклонялся и от супружеских объятий, и от жениных поцелуев.

Когда вечером он возвращался домой, ситуация повторялась.  Мири выбегала навстречу мужу, кидалась к нему, а он что-то говорил ей и шел к дому. Мири, как побитая собака, понуро плелась. Неужели такой скромник? По моему мнению, мужчина, вернувшийся к женщине после нескольких лет разлуки, вообще не должен был выпускать ее из кровати. Иначе, зачем вообще было к ней возвращаться?

А этот выпускал. Мало того, тщательно избегал всяческих прикосновений. Или это только на улице, а едва войдя в дом, бросался на нее, аки лев? Но проверить это предположение не представлялось возможным – я могла видеть только двор. То, что происходило в доме оставалось для меня загадкой.

Неужели я ошиблась, и Плетнев вернулся к жене не от большой любви, а по какой-то другой, гораздо более прозаической причине? Если это так, то мне нужно, как можно скорее, все выяснить, а сделать это невозможно без того, чтобы подружиться с Мири и проникнуть в ее семью.

Каждый день, в районе двух часов, Мири уезжала куда-то. Следить еще и за ней у меня не было ни времени, ни желания. Поэтому я решила просто перекрыть ей выезд, а там посмотрим.

От идеи сломать что-либо в собственной машине я отказалась сразу – ничего не понимая в двигателях, рисковала натворить что-тот такое, от чего машина могла бы вовсе не завестись или, не дай бог, не остановиться в нужное время.

Я поступила проще: без десяти два выехала из гаража, закрыла свои ворота и медленно двинулась по улице. Аккурат перед воротами Плетневых я просто заглушила двигатель, а потом сделала попытку завести машину, при этом оставив ручку переключения скоростей в режиме Drive. Однажды уже я, совершенно случайно, проделала такое и с удивлением обнаружила, что машина отказалась заводиться. Мой механик, разбуженный в пять утра, когда понял, в чем дело, долго смеялся, а потом рассказывал об этом своим друзьям. Те  тоже смеялись и не верили, что подобное произошло на самом деле, думали, что анекдот.

Я знала – машина не заведется. Поэтому с чистой совестью повторила этот фокус, и после нескольких безуспешных попыток вышла из автомобиля, обошла его по кругу, внимательно разглядывая колеса, а после с серьезной миной заглянула под капот. Я тянула время и ждала Мири. Что, если она сегодня никуда не поедет? Тогда позвоню в калитку и попрошу помощи, ничего другого мне не остается.

Но Мири не подвела – без одной минуты два ворота ее дома распахнулись и показался ярко-желтый кабриолет.

Она почти уперлась капотом в бок моей машины, оглядела меня и спросила:

– Вы не могли бы отъехать, я тороплюсь?

В который раз я порадовалась, что решила не покупать бюджетный автомобиль. Конечно, моя машина не шла ни в какое сравнение в ее кабриолетом, но  выглядела достойно. К тому же,  всегда же можно сказать, что просто одолжила ее у … не знаю, у кого, придумаю по ходу пьесы.

– Простите, – я вежливо и немного виновато улыбнулась в ответ, – что-то случилось с машиной. Заглохла и не заводится.

Мири еще раз оглядела меня с головы до ног. От ее пристального взгляда не укрылись ни дорогой костюм, ни модные туфли. По всей видимости, она осталась довольна моим видом, потому что голос стал несколько любезнее.

– Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Даже не знаю, – я тоже посмотрела на нее изучающе, словно решая – стоит ли с ней беседовать. – Звоню своему механику, но он не снимает трубку. Кажется, он все еще на Мальдивах. У него отпуск.

Механик, отдыхающий на Мальдивах, произвел должное впечатление. Мири заглушала мотор кабриолета и вышла из машины.

– Давайте я попробую, – предложила она. – Вдруг получится.

– Прошу вас, – я позволила себе любезную улыбку.

Был риск, что она увидит рычаг и поймет, в чем дело. Тогда прикинусь идиоткой и поблагодарю. Но Мири разбиралась в машинах еще хуже, чем я. Попробовала завести двигатель, поняла, что ничего не получается и спросила:

– Вы наша новая соседка?

– Да, – кивнула и представилась: – Ядвига.

– Очень приятно. Мири.

– Какое у вас редкое имя.

– У вас тоже. Что будем делать?

– Даже не знаю. Может быть, попросить охрану помочь?

– Попросить можно, но, боюсь, эти солдафоны не разбираются в двигателях. К тому же, не очень-то они и любезны. Я однажды попросила колесо мне поменять, напоролась на что-то, так они отправили меня в сервис, представляете?

– Ужас, – очень натурально изумилась я. – Неужели такое возможно?

– Увы, – она вздохнула. – Хамство процветает.

– А соседи не смогут помочь?

– Это не соседи, – ответила Мири. – Это наказание господне.

– Да? – спросила я крайне заинтересовано.

– Представьте себе.  Все люди вроде бы и приличные, с виду, но внутри… Вы не представляете, с кем приходится жить рядом.

– Неужели? А мне говорили, что здесь хорошие соседи.

– Смотря, что вы понимаете под словом хорошие. Состоятельные, это правда. Но я вам такого могу про них порассказать, – тут ее взгляд вернулся к моей машине.

– Я вас задерживаю, – сделала вид, что мне очень стыдно. – Простите, мне крайне неловко, что я доставляю вам такие неудобства.

Честно говоря,  мне казалось, что она сейчас согласиться со мной и что-нибудь придумает, чтобы уехать. Вызовет такси или позвонит мужу.

«Глупый план», – мелькнула запоздалая мыль.

Но Мири меня удивила.

– Ерунда, – отмахнулась она. – Я никуда и не торопилась особо, так,  собиралась прошвырнуться по магазинам. Но, видно, не судьба.

– Я сейчас попробую дозвониться в какой-нибудь сервис.

– А давай я в свой позвоню, – предложила Мири, неожиданно переходя на «ты». – А пока они едут, приглашаю к себе на чашку кофе. Заодно расскажу, кто здесь живет.

– Спасибо, – несколько растерялась я. – А это удобно?

– Конечно, удобно. Пойдем, у меня прекрасный кофе.

– Отлично. Только сумочку возьму и машину закрою.

– Машину можешь не закрыть, – авторитетно сказала Мири. – У нас не воруют. Хотя, с таким контингентом, неизвестно, что может случиться.

Пока я забирала сумку, Мири загнала свой кабриолет в гараж и распахнула передо мной калитку.

– Добро пожаловать.

Я совершенно искренне ей улыбнулась и вошла.

Познакомится с Мири Плетневой оказалось проще простого.

На пороге ее дома я замешкалась – мне до одури не хотелось туда идти. Вот прямо не хотелось, и все. Появилось странное чувство, что я совершаю какую-то, прямо катастрофическую, ошибку. Но ведь это не так. Наоборот, я иду туда, чтобы расставить все по своим местам, свершив справедливость.

Мотнула головой, прогоняя дурацкие мысли. Прочь, к черту! Я в лепешку расшибусь, но сделаю то, что должна сделать.

Дом Мири, вполне ожидаемо, оказался образцом вкуса и респектабельности. И сама Мири очень органично вписывалась в эту обстановку. Я бы, наверное, после пары дней пребывания в подобных декорациях, удавилась бы. Возможно, даже от счастья. А скорее, от мучительного чувства несоответствия. Не бывает в обычной жизни таких домов – дорогих, стильных, больше напоминающих музей или, в крайнем случае, декорации к какой-нибудь мелодраме из жизни миллиардеров.

Я сама не бедствовала, но до уровня Плетневых мне, как до Австралии пешком, от того чувство нереальности происходящего прямо зашкаливало. Пришлось дать себе мыленную затрещину, не хватало еще, чтобы Мири заметила мою неуверенность. Тогда я из ровни мигом превращусь в бедную родственницу.

В доме, никого кроме нас, не оказалось, а я уже настроилась на толпу обслуживающего персонала.

– Устраивайся, – Мири махнула рукой в сторону дивана, – а я пока  сварю кофе.

– Сама? – вырвалось у меня.

– Увы, – она сдержанно улыбнулась, – у нас только приходящая прислуга. Муж не любит, когда в доме посторонние.  Тяжело, конечно, устаю зверски.

– Представляю, – посочувствовала я бедной Мири, прикидывая уме: отчего же она может уставать?

Вряд ли она лично намывает полы и вытирает пыль в  двухэтажном особняке. Может быть, готовит? Тоже вряд ли. Скорее всего, этим занимаются специально обученные люди. Мири раздает ценные указания, варит кофе и разогревает приготовленную кухаркой еду. Действительно, от такого объёма домашних дел можно устать. А интересно, все же, чем она занимается?

Мири принесла поднос  двумя маленькими чашечками кофе и блюдцем с печеньем.

– Прошу, – пригласила она.

Я взяла тонкое печенье, откусила кусочек. Оно просто таяло во рту.

– Очень вкусно, – искренне похвалила я. – Сама пекла?

Мири уставилась на меня, как баран на новые ворота.

– Это кухарка. Но я могу сказать, чтобы она записала рецепт.

– Спасибо, обязательно испеку. Люблю вкусную выпечку.

– Ты? – удивилась Мири.

– Кухарки у меня нет, – я развела руками. – Не успела никого нанять.

– Да, – вздохнула Мири, – хорошая прислуга это большая редкость.

Я тоже вздохнула, демонстрируя солидарность.

– А ты одна сюда переехала?  Или с мужем? – не стараясь выглядеть деликатной, спросила Мири.

– Я развелась, – выдала я заранее заготовленную легенду.

И под ее любопытным взглядом рассказала придуманную историю. Был муж, прожили вместе шесть лет за границей, потом развелись, и я вернулась на родину.

– А чем занимается твой муж? – поинтересовалась Мири.

– Недвижимостью, – ответила обтекаемо.

Пусть сама голову ломает, чтобы это значило.

А беседа текла сама собой. От Мири я узнала много интересного про соседей. Складывалось впечатление, что вокруг собрались одни невоспитанные хамы, сексуальные маньяки и горькие пьяницы. А мне казалось, что здесь приличное место…

Но я не спорила с Мири. Внимательно слушала, задавала вопросы и, когда надо, поддакивала. Два часа пролетели незаметно, пора было и честь знать.

– Пойду я. Спасибо, кофе и вправду замечательный.

– Ой, – спохватилась Мири, – я же не позвонила на сервис!

– Давай я еще раз попробую завести машину, – предложила я. – Если не получится, тогда ты позвонишь.

– Пойдем, попробуем, – согласилась Мири.

Мы вышли из дома, и я села за руль. Переключила рычаг, повернула ключ зажигания, и машина завелась, как по заказу.

– Вот видишь, – сказала я Мири, вылезая из машины, – получилось.

– Отлично. Но все равно нужно съездить на сервис, пусть посмотрят. Хочешь, дам тебе телефон проверенного мастера?

– Спасибо, – в который раз поблагодарила я.

– Давай скину в мессенджер, – предложила Мири. – Диктуй свой номер.

Я послушно продиктовала, она тут же скинула мне номер своего автосервиса.

– Хорошо посидели, – сказала Мири. – Давай как-нибудь повторим.

– Давай. Только теперь моя очередь приглашать тебя к себе.

Мы расстались, довольные друг другом, с твердым намерением продолжить знакомство.

Только вот чувство, что я совершаю непоправимую ошибку, никуда не делось. Напротив, оно росло и ширилось во мне, распирало изнутри и категорически требовало собрать вещи и бежать.

Паника? Но откуда? Не в моем характере поддаваться эмоциям. Я рассудительна, достаточно спокойна и всегда взвешиваю все «за» и «против», прежде чем принять важное решение.

Пытаясь проанализировать собственные чувства, я поднялась в свою спальню, подошла к окну и уставилась на двор Плетневых.

Там никого не было, но я рассматривала широкую дорожку, тянущуюся от от ограды до крыльца, вымощенную плиткой, ровный газон и красивые клумбы. Завидовать было нечему, в моем дворе все примерно тоже самое – и плитка, и газон, и цветники. Странно, что участок был пустым.  И непонятно, отчего весь персонал выселили из дома.

Да, именно выселили, перед приездом Плетнева. В разговоре Мири мельком упомянула, что раньше кухарка, садовник и горничная жили здесь, в домике для персонала, но муж категорически потребовал убрать из дома чужих. Мири наверняка была против, но ослушаться Плетнева не решилась, поэтому из дома исчезли помощники по хозяйству. Они приезжали, делали свое дело и покидали дом.  По мне, так даже лучше. Я бы тоже, наверное, чувствовала себя неудобно, если бы в моем доме постоянно крутились чужие люди. Но, опять же, как я почерпнула из беседы с Мири, еще несколько лет назад все было по-другому, и ее муж прекрасно при этом себя чувствовал.

Вообще, когда она назвала фамилию мужа, кстати, не без гордости, то стрельнула в меня глазами, проверяя – знаю ли я, кто такой Виктор Плетнев. Я сделала равнодушное лицо и вежливо улыбнулась, стараясь продемонстрировать полное невежество. Мири мне поверила, пусть и была немного уязвлена – по ее мнению, фамилия Плетнева должна была быть известна широкой публике.

И все же, что происходит у них в доме? Чего опасается Плетнев

___________

* роман Агаты Кристи «Почему не Эванс?»

12

С Плетневым мы столкнулись  немного  неожиданно.

Уже шла вторая неделя нашего знакомства с Мири, мы вовсю приятельствовали – каждый день ходили друг к другу на кофе, иногда плавали в бассейне на моем участке, пару раз выбрались в город, пройтись по магазинам.

И мне было бы ужасно стыдно за то, что я обманываю неплохую, в общем-то, женщину, если бы не те взгляды, которыми одаривала меня Мири, когда думала, что я ее не вижу.

Мне даже сложно описать словами, с каким чувством она на меня смотрела. Тут было и любопытство, и настороженность, и легкое презрение, даже брезгливость, будто Мири вступила дорогой, дизайнерской туфлей в собачью какашку и теперь раздумывала, что делать: то ли выбросить эксклюзивную обувь, то ли попытаться отчистить. И вроде обувь жалко, но так противно и тошнотворно ковыряться в собачьем дерьме, что просто сил нет.

Вот чего я никак не могла понять: если она испытывает ко мне такие чувства, то зачем продолжает со мной общаться? Ну, неприятен тебе человек, бывает. Так зачем ему звонить, звать в гости, улыбаться? Только что ради какой-то серьезной выгоды. Но какую выгоду могла извлечь из нашего знакомства Мири, я никак не могла взять в толк.

Мири не была глупой, это было видно с первого взгляда. Она не была зарвавшейся плебейкой, это я тоже понимала. В ней, удивительным образом, сочетался острый ум и какая-то почти показная, киношная что-ли, манерность. Но эта манерность была частью Мири, что уж совсем ни в какие ворота не лезло.

А самое главное, что за эти дни я так и не поняла, какие отношения связывают ее с Плетневым.

О муже Мири говорила спокойно и уверенно. Как-то упомянула, что они не виделись несколько лет, внимательно наблюдая за моей реакцией. Что хотела увидеть?

Как-то даже мелькнула шальная мысль, что она меня узнала, но я отогнала ее прочь. Не может такого быть. В свое время я серьезно задумывалась над тем, сможет ли узнать меня сам Плетнев, и пришла к выводу, что вряд ли он меня вспомнит. Где уж его жене, она ведь и не видела меня, кажется, ни разу.

И тем не менее, ее дружба, почти навязчивая, меня несколько напрягала. Я говорила себе, что нужно поскорее заканчивать эту разведку боем и переходить к основной работе. Говорила, а что толку?

В тот день Мири позвала меня на кофе ближе к шести вечера.

Это было неожиданно, потому что встречались мы с ней, как правило, в первой половине дня. Но я была дома и согласилась к ней зайти.

Кофе, как всегда, был хорош, хоть я и напоминала себе, что мне не стоит увлекаться данным напитком.

Сейчас я стала вести правильный образ жизни – много спала, хорошо питалась и даже занялась спортом. Неожиданно это дало результат, о чем мне каждое утро напоминало собственное отражение в зеркале. Я перестала напоминать жертву катастрофы. Цвет кожи выровнялся, из глаз почти пропало затравленное выражение, а волосы удивляли естественным блеском. До ухоженной Мири было еще далеко, но и на бродяжку я уже не походила.

В общем, я сменила домашние штаны и футболку на вполне приличные джинсы и хлопковый джемпер и отправить «кофейничать» с соседкой.

Мы, как обычно, поболтали о том, о сем, выпили по чашке ароматного напитка, договорились, что назавтра поедем в спортивный зал, куда обычно ходила Мири, и я собралась домой.

Уже взялась за дверную ручку, как вдруг невидимая сила дернула меня вперед. Входная дверь распахнулась, я пролетела следом и со всего размахав печаталась во что-то. Точнее, в кого-то. Лицом, прямо в грудную клетку.

Первой мелькнула мысль, что от удара такой силы я вполне могла сломать себе нос, а еще, до кучи, и выбить зубы. Чтобы понять, что со мной все в порядке, мне понадобилось пару мгновений.

За это время осознала, что после столкновения с неопознанным  ходячим объектом, я осталась цела и невредима. Стою, уткнувшись губами в белоснежную рубашку, а на моей спине утроились чужие руки. И, кажется, мужские.

За моей спиной тихо ахнула Мири, а сверху кто-то хмыкнул. Я подняла руки и оттолкнула того, с кем обнималась в дверях чужого дома.

Подняла глаза и встретилась взглядом с Плетневым. И, хотя, ожидала этой встречи несколько лет, все равно оказалась к ней не готова. Захотелось охнуть, как Мири, но я сдержалась и лишь пробормотала, отступая назад:

– Прошу прощения.

Плетнев осмотрел меня с головы до ног и перевел вопросительный взгляд на жену, явно ожидая от нее объяснений.

– Милый, – сладко защебетала Мири, – ты сегодня рано.

Он ничего не ответил, продолжая смотреть на Мири.

– Познакомься, это наша соседка.

Плетнев перевел взгляд на меня. Молча, не произнеся ни одного слова.

– Ядвига, – я выдавила скупую улыбку, стараясь быть вежливой.

– Очень приятно, – отстраненно бросил Плетнев и, обогнув меня, вошел в дом.

Кажется, он даже брезгливо поморщился. Удивительно, как не стал отряхиваться, после нашего с ним столкновения.

– Еще раз извините, – сказала я его спине.

Он дернул плечом. Красавец! Я посмотрела на Мири, ей явно было не до меня.

– Спасибо за кофе, – поблагодарила и снова взялась за дверную ручку.

Надеюсь, больше никто в дом не войдет, иначе я рискую покалечиться.

– Ой, совершенно не за что, – отмахнулась Мири. – Тебе спасибо за компанию.

Плетнев развернулся ко мне и еще раз прошелся взглядом по моей фигуре. И ничего в его глазах не было, даже интереса особенно не наблюдалось. А я заметила на его рубашке совершенно отчетливое красное пятно от моей губной помады.

Нет, я не красила губы, забегая к соседке на чашечку кофе. Просто за несколько минут до феерического появления хозяина этого дома, мы с его женой тестировали помады, и я не стала стирать ее с губ, хотя никогда не была любительницей особо ярких оттенков. Кстати, та же Мири утверждала, что этот оттенок удивительно мне идет.

И вот сейчас я могла наблюдать, как моя помада дивно смотрится на белой рубашке Плетнева. А если он заметит, что я испортила дорогую вещь, точно не скажет спасибо. Надо делать ноги.

– До свидания, – попрощалась я предельно вежливо.

– До завтра, – крикнула мне вслед Мири, и я закрыла за собой дверь.

И только вернувшись домой, осознала: я только что столкнулась нос к носу с убийцей моей семьи.

Ненависть захлестнула с новой силой, руки сжались в кулаки. Душа рвалась и требовала, чтобы я вернулась в его дом. Вернулась и задушила эту тварь голыми руками. Но разум победил. Не настолько я была глупой, чтобы верить в то, что смогу справиться с мужчиной голыми руками.

Тварь, как же я его ненавижу!

Чтобы успокоиться, я налила себе коньяка и выпила залпом.  Коньяк обжег горло, и я задохнулась. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы уменьшить жжение. Глубокое дыхание подействовало успокоительно, я начала мыслить более или менее здраво.

Итак, я увидела Плетнева. Это, пожалуй, хорошо. Плохо, что я ему не понравилась, но я и не ожидала, что Плетнев проникнется ко мне любовью с первого взгляда. Да и ненужно это мне было. В том плане, который смутно вырисовывался в голове, его отношение ко мне не имело никакого значения.

Он действительно мало изменился. Только стал еще суше, да и седины прибавилось.

А Мири открылась с неожиданной стороны. Как она смотрела на мужа. Да она готова была ноги ему мыть, приди Плетнёвую в голову такое желание.

Неужели, она так его любит?

Наше общение с Мири продолжалось. Что ни говори, при всей ее своеобразности, Мири Плетнева была интересным человеком – образованным, с хорошим чувством умора и острым умом. Вот только ее привычка смотреть на всех свысока, как на пыль под  ногами, ужасно меня раздражала. Иногда я с трудом давила в себе желание сделать Мири резкое замечание. Приходилось одергивать себя, напоминать, что я, вроде как, разделяю ее взгляды на жизнь.

Несколько раз мы случайно сталкивалась с Плетневым. Как правило, это происходило либо по утрам, когда он ехал на работу, а я выбиралась в город, либо вечером, когда Плетнев возвращался домой. Он держался холодно и отчужденно, но неизменно вежливо, я тоже не стремилась к общению. Мы просто здоровались и расходились каждый по своим делам.

У меня выдался свободный вечер. Обычно, я старалась себя как-то занять, чтобы не сидеть сиднем в пустом доме.

С того дня, как я увидела Плетнева, ко мне опять стали возвращаться воспоминания, хоть я и гнала их прочь изо всех сил.

Я снова видела маму, отца, мужа и Сашеньку. Металась по дому, прислушиваясь, в безумной надежде услышать голос моего сыночка.

Чтобы окончательно не свихнуться, я придумывала себе вечерние занятия. То выбиралась в театр, по шла на какой-нибудь фильм, то просто гуляла по городу. Даже стала регулярно посещать спортивный зал.

А в этот вечер занятий мне не нашлось. Погода стояла жаркая. Днем я ездила в город, а вернувшись домой, посмотрела на бассейн и решила, что хочу окунуться.

Переоделась в недавно приобретенный купальник, на всякий случай потрогала рукой воду и, удовлетворившись ее температурой, нырнула с бортика.

Задохнулась от холода, все же к вечеру вода в бассейне успела подостыть, и то, что рука воспринимала, как приятную прохладу, при ближайшем знакомстве оказалось обжигающе холодным. Но решила тренировать силу воли и поплыла.

Через пару минут тело вполне адаптировалось к температуре воды, я с удовольствием поплавала и поныряла. Дневная слабость прошла, словно вода смыла ее с тела волшебным образом, но вылезать не хотелось.

Вернее, не хотелось идти в дом. А вот кушать хотелось очень, прямо до дрожи. И почему-то пиццы. Я представила себе тонкую лепешку, нежную куриную грудку с овощами, соусом и расплавленным сыром и сглотнула слюну. Черт, я, кажется, года два не ела пиццы.

Пришлось выбираться из бассейна и заказывать доставку еды на дом. Заказ приняли и обещали доставить в течение сорока минут.  Я позвонила на пост охраны, предупредила, чтобы пропустили курьера и продолжила свой заплыв, изредка останавливаясь, чтобы перевести дух и полюбоваться вечерним небом.

От калитки раздался звонок, привезли заказанную пиццу. Я вылезла из бассейна, схватила полотенце и, наспех вытираясь, прошла к калитке. Мелькнула мысль, что встречать курьера в купальнике не очень правильно, но звонок повторился, бежать за вещами было уже некогда, и я обмоталась большим полотенцем. В конце концов, мне с этим курьером детей не крестить.

У калитки стоял Виктор Плетнев. От удивления я уставилась на него, позабыв открыть дверь.

– Добрый вечер, – поздоровался Плетнев. – Моя жена у вас?

– Нет, – ответила ему и поздоровалась: – Добрый вечер.

– Точно не у вас? – переспросил Плетнев.

Кажется, он мне не поверил.

– Точно, – подтвердила я.

Он кивнул и, словно через силу, спросил:

– А вы не знаете, где она может быть?

Я внимательно всмотрелась в его лицо, пытаясь понять, какие чувства им обуревают. Переживает за жену? Беспокоится?

– Я не знаю. Может быть, стоит ей позвонить?

Плетнев выразительно хмыкнул, давая понять, что мой совет ему до лампочки. В ответ я развела руками и отступила от калитки. Я ведь не навязываюсь, сам ко мне пришел.

Плетнев правильно понял мою пантомиму и пояснил:

– Я звонил, она не отвечает.

Сказал это так устало, что я невольно застыдилась. Наверняка, переживает. А после обрадовалась: значит, она ему не безразлична. Знать бы еще, насколько.

Не знаю, какого чувства во мне было больше: желания помочь или желания узнать, что же между ними происходит, но я распахнула перед Плетневым калитку и пригласила:

– Заходите. Я ей сейчас позвоню, вдруг мне она ответит.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил меня Плетнев и вошел.

Я двинулась к бассейну, вспомнив, что там, в плетеном кресле, оставила свой мобильный.

Полотенце неприлично съехало с груди,  напомнив, что не плохо бы одеться, если уж у меня в доме посторонний мужчина.

– Вы проходите, – махнула рукой в сторону бассейна, – я сейчас оденусь и приду.

Быстро прошла в дом, поднялась себе в спальню и, стащив мокрый купальник, прямо на голое тело натянула льняное платье. Сунула ноги в шлёпанцы и пошла к Плетневу. Будем искать его жену.

Мой гость сидел в кресле и смотрел на воду, телефон лежал на широком подлокотнике кресла.

– Позвольте, – протянула руку к своему гаджету.

Он подал мне мобильный, я плюхнулась в соседнее кресло и набрала номер Мири. Длинные гудки и тишина. Я набрала еще раз. Бесполезно, ни ответа, ни привета.

– Не отвечает, – сказала Плетневу.

– Вот и мне не отвечает.

Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, и я обратила внимание на его руки – крупные кисти с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Красивые мужские руки.

И вдруг, как вспышка, перед глазами: эти самые руки, сжимающие руль красного Мазератти. Машина несется по шоссе, подрезая другие автомобили. А в одном из них – моя семья. Не-на-ви-жу!!!

От захлестнувшего меня чувства ненависти у меня задрожали пальцы. Я бросила взгляд на бассейн, прикидывая: если я сейчас ударю его чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы он потерял сознание, хватит ли у меня сил дотащить его до бассейна и утопить?

Внезапно стало очень страшно. Во что я превратилась?!

– Кофе будете? – спросила, сглатывая вязкую слюну.

Я не могла его видеть. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он отказался и ушел. В конце концов, все, что могла, я уже сделала. Больше ничем помочь Плетневу я не могу.

– С удовольствием, – согласился на кофе Плетнев.

Да что же это такое? Неужели у него нет никакого чувства такта?

– Я сейчас принесу.

Поднялась и бегом бросилась к дому, потому что еще чуть-чуть, и я  действительно огрею Плетнева чем-то тяжелым.

Пока готовился кофе, я смогла чуточку успокоиться. Сервировала поднос, поставила чашку кофе для Плетнева и кружку зеленого чая для себя, добавила вазочку с печеньем и вернулась к бассейну.

– Прошу.

Плетнев принял чашку, задумчиво сделал глоток.

– Вы не беспокойтесь, Мири обязательно найдется, – попыталась утешить Плетнева.

Он залпом допил кофе, вернул чашку на поднос и насмешливо глянул мне в глаза.

– Я забыл ключи от дома и не могу войти, – ответил и усмехнулся.