Текст книги "Весь мир – чулан"

Глава 9. Верховая прогулка домой артистов театра теней

Что за прекрасная жизнь началась у Механюка, Кладовкина и Дорожкина на черной-пречерной столешнице древнего комода! Целыми днями трое друзей покачивались на чугунной решетке под прекрасные звуки «клац-клац» прирученного дракона и радостные ритмы польки с черного диска. Ну конечно же! Черный диск опять вертелся на колесе. К диску сообразительный Механюк пристроил запасной зуб дракона – их было видимо-невидимо в подполе драконьего логова. А на зуб смышленый Механюк надел бумажный фунтик из страницы страшной священной книги.

Разодрать книгу позволил Трезор Кладовкин. Никто не ожидал от него такой щедрости, но он беспечно махнул рукой и сказал:

– Ну зачем теперь книга? Ведь дракона-то мы приручили!

Действительно, теперь дракон не клацал зубами устрашающе и бесполезно! Пока друзья предавались Культуре и Отдыху, валяясь в пуху на чугунной качалке, дракон зашивал им штаны, латал рубахи, а костюм Механюка он усовершенствовал, пришив к его спине простыню-парашют.

– Дорогие мои друзья, – как-то утром обратился к Кладовкину и Дорожкину Механюк, – а давайте останемся здесь жить навсегда!

Кладовкин и Дорожкин не стали возражать своему ученому другу. Не возразила ему и Прищепка. Она хоть и была непоседой, хоть и рвалась все время в дорогу, пощелкивая от нетерпения, на этот раз промолчала: вчера вечером, когда Прищепка особенно активно звала хозяина в дорогу, Топ Дорожкин надел ей на мордочку пупырчатое ведро – трофей, принесенный Механюком из драконьего логова.

– Ну уж нет!!! – раздался громовой голос сверху.

Друзья встрепенулись и посмотрели на драконий дом. Там, возмущенно подбоченясь, стояла Канючка.

Сразу после приручения дракона трое друзей решили на военном совете: трусливую Канючку лучше всего держать рядом с драконом. Это полезно и Канючке, и троим друзьям. А вдруг нагрянут непредсказуемые ВЕЛИКАНЫ?! Уж под защитой грозного ручного дракона Канючка будет в абсолютной безопасности! А кроме того (об этом трое друзей старались не очень-то вспоминать), дракона-то приручила именно Канючка! Значит, ей можно доверить его дальнейшую дрессировку. Друзья поднатужились и повалили домик дракона набок, чтобы Канючка могла приручать чудище на свежем воздухе.

Вот теперь Канючка не ныла рядом с друзьями, не жаловалась и ничего не требовала. Теперь она с утра до вечера дрессировала дракона, подсовывая ему под зуб то штаны Кладовкина, то комбинезон Механюка, то шапочку Дорожкина.

Сейчас она бросила дракона без присмотра и без новой порции штанов, поэтому его «клац-клац» стало подозрительно злобным.

– Я хочу домой!!! – крикнула Канючка и притопнула ножкой.

– Все-таки дракон плохо влияет на ее манеры, – вздохнул Механюк.

– Канючка, милая, домой идти опасно! – прокричал Дорожкин.

Канючка нахмурилась и надула губки.

– А здесь мы тебя надежно спрятали… – добавил Кладовкин. – Мы же о тебе заботимся!

– А я хочу туда! – и Канючка указала тоненькой лапкой в сумрак за черной столешницей. – Может, я не хочу, чтобы меня прятали? Может, я хочу сама прятаться?!! Может, я не хочу, чтобы обо мне заботились мне наперекор?!

Крик Канючки перешел в рев, заглушил звуки польки и оглушил троих друзей.

– Я хочу к своей сестренке!!! – ревела Канючка. – Которая живет в зеркальце!!! Она всегда со мной соглашается!!!

– Ну-у, опять Канючка расканючилась, – недовольно пожал плечами Механюк.

– Вечно она видит только плохое, – пожал плечами Дорожкин.

Кладовкин нерешительно сказал:

– Канючка, хочешь, я раздобуду в подземелье зеркальце? И подкину тебе наверх?

– Что? – крикнула Канючка, да так возмущенно, что у нее слезы высохли. – Подкинешь мне сюда?!

– Ну да! – кивнул Кладовкин.

– Да нет уж!!! – злорадно крикнула Канючка. – Без вас как-нибудь обойдусь! – И метнулась к зубу дракона, перевернула ворох тряпочек, только что им пережеванных. – Вот! – торжествующе воскликнула она, выхватив комбинезон Механюка, к которому только что пришила парашют из простыни, и… – Оп!!! – прыгнула вниз!

Простыня, пришитая четырьмя углами к спинке комбинезона, надулась и превратилась в пузырь. Канючка медленно парила.

А внизу начался настоящий переполох!

– Канючка, сюда! – вопил Механюк, нагребая на столешнице кучку пуха.

– Заходи западнее, – советовал путешественник Дорожкин; у него было преимущество: он знал стороны света и был единственным, кто мог выполнить свои команды.

– Лови ее!!! Держи ее!!! – беспорядочно метался по столешнице Трезор Кладовкин.

Канючка с ужасом смотрела на своих друзей. Обезумевшие от беспокойства, они сейчас очень напоминали охотников! Канючка резко потянула за угол простыни, пузырь с воздухом накренился, и она приземлилась восточнее (о чем совершенно не догадывалась, потому что не знала сторон света). Она знала только одно: «Уф, ускользнула от погони!»

Кладовкин, Механюк и Дорожкин со всех ног неслись к месту приземления. Лица у них были до того тревожные, что выглядели свирепыми.

Канючка заметалась, выпутываясь из комбинезона, и перед самым носом опередившего всех Дорожкина юркнула под чугунную платформу-качалку.

– Канючечка, Канючечка, – ласковым голосом подманивал ее Механюк, – иди сюда!

– У-у! – помотала головой Канючка.

Дорожкин нырнул под платформу и пополз выручать Канючку. Она отступила на шаг, потом еще на шаг, потом еще…

– А-а-а! – завопили трое друзей.

– А-а-а! – завопила Канючка.

Вокруг стало темно, на Канючкино «а-а-а!» откликнулось гулкое эхо.

«Ага! – поняла Канючка. – Я в подземелье!»

Она шлепнулась на пол рядом с клейкой змеей, еще державшей кусок штанины Кладовкина. Но от удара хлипкий пол древнего подземелья заскрежетал и провалился.

Канючка полетела дальше. То есть ниже. Она с треском ломала перегородки между этажами подземелья. Становилось все темнее и интереснее.

Мимо нее проносились аккуратные стопки простыней, лохматые зимние руки великанов, огромные сосуды с темной жидкостью, гигантские книги – наверняка священные…

По дороге Канючка цепляла какие-то колпачки и ведра, наматывала лохмотья, подхватывала ящички и листки, превращаясь в кокон, – и становилась все тяжелее.

Вот и пол очередного этажа.

– Хрясь!

Канючка привычно проломила и его, мельком заметила ножки древнего комода и дощатый пол чулана.

– Кажется, прибыли, – успела она сказать сама себе.

– Дзын-нь! – зазвенело что-то под Канючкой и откинуло ее в сторону.

– Ой, что это? – испуганно спросила Канючка, но никто ей не ответил.

И тогда Канючка попробовала ответить сама себе:

– Качели?

Она осторожно подошла поближе: на месте ее приземления стояла дощечка с пружинкой. От Канючкиного падения пружинка разжалась и, как показалось Канючке, качели сломались. На дощечке под качелями Канючка увидела кусочек сыра.

– Может, это кормушка? – задумчиво спросила она.

Но ей опять никто не ответил.

«Эх, был бы рядом Механюк, он все знает, – с сожалением подумала Канючка, – или Дорожкин, он весь свет обошел, всё видел. Или Кладовкин. Он бы точно заинтересовался этим сокровищем».

– Никого! Никого! – с горечью запричитала Канючка.

Но тут же осеклась. Потому что ошиблась: прямо на дощечке кто-то притаился. Кто-то пушистый. Но гораздо больше самой Канючки.

– Спит? – спросила себя Канючка (спрашивать большое и пушистое она не решилась).

Подошла поближе: никто не сопел мерно во сне.

– Наверное, на качелях укачало, – сочувствующе прошептала она.

И подошла еще ближе. Мех укачанного незнакомца был серебристым и голубым, мордочка – остренькой, глазки – закрытыми; два миленьких зубика торчали из-под усов.

Канючка призадумалась. А потом воскликнула:

– Я знаю, это белка!

Ну конечно же! Она видела зверьков с остренькой мордочкой, остренькими зубками и блестящей шерсткой в книге про Культуру и Отдых! Им нравилось весело крутиться в колесе, их все любили и угощали разными вкусностями!

Все сходится: носик белки, чем-то изрядно помятый, почти касался кусочка сыра, одиноко лежавшего на дощечке.

«Какая красивая, – с восторгом подумала Канючка, – и какая тихая! Из нее получился бы прекрасный друг!» И тут ее губки скривились. Она вспомнила кошмарное явление ВЕЛИКАНА! И его угрозу угостить всех ядом!

Канючка еще раз посмотрела на злосчастный кусочек сыра и кинулась на шею своему тихому отравленному другу! Она зарылась мордочкой в мягкий серебристый мех и собралась устроить рев по полной программе. Но тут услышала:

– Тук-тук.

А потом опять:

– Тук-тук.

Что-то тихонько тикало под теплым мехом!

– Принцесса я или нет?! – воскликнула Канючка, схватила острую мордочку и чмокнула своего еле живого друга прямо в помятый носик.

Мех шелохнулся, и на принцессу в съехавшей набок короне уставились глазки-бусинки.

– Ура! Я не ошиблась! Поцелуи принцесс целебны! – радостно захлопала в ладоши Канючка и поправила корону.

Конечно же Канючка ошиблась! То есть принцессой-то она была настоящей, раз ее поцелуй разбудил зверя. Но вот никакая это была не белка. Это была крыса. Мудрая и грустная крыса в шубке из серо-голубого меха. Сегодня ей не повезло: опасная ловушка, из которой крыса обычно осторожно таскала деликатесы, на этот раз ее перехитрила и схватила за нос своими стальными лапами. Упавшая на пружину Канючка освободила крысу из смертельного плена. Крыса ничего этого не знала. Она пришла в себя от горестных всхлипов, объятий и поцелуев совершенно незнакомого существа. Никто никогда не обнимал, не целовал и не тискал крысу. Обычно на нее охотились или ее гоняли. Никто никогда не смотрел на нее с таким обожанием. Обычно все визжали от ужаса, лишь увидев ее тень. Вот почему мудрая крыса решила, что она благодаря смертельному удару ловушки оказалась в крысином раю.

– Я уже летучая мышь?

– Нет! – радостно завопила Канючка. – Ты еще белка!

– Как непредсказуема судьба, – вздохнула «белка» и устало закрыла глазки-бусинки.

– Я тебя не брошу, – убежденно сказала Канючка. – Ты будешь моим другом. Я знаю место, где ты будешь крутить твое любимое колесо!!!

Крыса приоткрыла глаза-бусинки и с трудом села на задние лапки.

Она никогда не мечтала крутиться в колесе и даже не имела о нем никакого представления. Но ей впервые в жизни предложили дружить. А это стоило того, чтобы и вытерпеть колесо, и привыкнуть к нелепому имени Белка.

– Ты умеешь забираться в подземелья? – спросила Белку Канючка.

Белка деловито подтянулась к прорехе в дне комода.

– Хрусть-хрусть, – расширила она двумя укусами проем, обернулась к Канючке и спросила: – А ты?

– Ну… специально я не пробовала… А случайно получалось!

– Хватайся! – скомандовала Белка и сноровисто нырнула в норку над головой.

Канючка в последний момент схватилась за исчезающий хвост, обомлела и потеряла дар речи.

В совершеннейшей тишине Белка с Канючкой на хвосте преодолела два подземных пролета и выбралась на этаж, где хранились зимние меховые головы великанов, огромные рулоны ковров, которые великаны наматывают на шеи, и зимние меховые руки великанов.

– Уф, – сказала Белка, – может, передохнем?

Она изрядно пострадала от меткого удара ловушки. Теперь от стремительного восхождения у нее подкашивались лапки.

– Ну, что же ты молчишь? – обернулась она к Канючке. – И… почему ты плачешь?! Я тебя обидела?! Ты не будешь со мной дружить, как и все остальные?! – И Белка повалилась в рулоны шерстяных ковровых дорожек.

– Нет! Я ни за что тебя не брошу! – сквозь слезы запричитала Канючка. – Особенно после того, что они с тобой сделали!!! Как же они тебя ободрали!

Крыса Белка ухватилась за свой нос: именно он пострадал от ужасного обращения ловушки.

– Дорогая Белка, обернись! – шепотом сказала Канючка.

Белка посмотрела назад и не увидела там ничего примечательного. Там был хвост. Просто хвост: голый и розовый.

– Успокойся: у некоторых вообще нет хвостов, – философски сказала Белка. За годы крысиной жизни она смирилась с мыслью, что счастье не в красоте.

– Ну не-ет! Я этого так не оставлю! – погрозила кому-то невидимому Канючка и устремилась в темноту.

Через мгновение она появилась – сияющая и с зимней меховой рукой великана:

– Сойдет на первое время, правда?

Белка пожала плечами: она никогда не увлекалась модой.

Но деятельная Канючка уже с треском отрывала меховой палец от гигантской перчатки.

– Давай сюда хвост, дорогой друг! – скомандовала она.

Розовый хвост описал изящную дугу и приземлился у ног Канючки. Она натянула на него меховой палец.

– Хм, – раздался восхищенный вздох Белки. С пушистым хвостом она стала неузнаваемо прекрасна. – Жизнь – странная штука, – почти про себя заметила Белка, – такая малость: хвост, а как влияет на отношение!

– Что ты, Белка! Ты для меня и без хвоста была прекрасной! – горячо уверила друга Канючка.

– Для тебя – да! – вздохнула Белка. – Ну что, пойдем дальше?..

* * *

Тем временем на черной-пречерной столешнице древнего комода творилось что-то неописуемое: там царили хаос и растерянность!

Дело в том, что, когда Канючка провалилась, лишь Кладовкин догадался, что она скрылась в потайном ходу подземелья. И конечно же, как рыцарь и поклонник сокровищ, он стремительно нырнул за Канючкой! Но не тут-то было!!!

Голова в рыцарском шлеме проскочила, а вот тело в тяжелых рыцарских доспехах – застряло!!!

И теперь благородный рыцарь Кладовкин, как затычка, торчал в потайном лазе! И ни туда, ни сюда!!!

Запасным драконьим зубом Дорожкин пытался расковырять узкий лаз.

– Поосторожней с оружием, – доносился из-под земли рыцарский голос, – ты же мне глаз выколешь!

Механюк раскачивал Кладовкина.

– Ой, – стонал Кладовкин, – ох, не трясите больше, в глазах рябит!

Дорожкин в сердцах откинул драконий зуб, Механюк отер со лба пот. Друзья посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, ухватили товарища за ноги.

– Раз-два – взяли! – пыхтели они. – Э-эх, ухнем! – И ухали: – Ух! Ух!

– Чпок! – сказал доблестный рыцарь Кладовкин и выскочил из лаза.

Механюк и Дорожкин отлетели на несколько шагов и рухнули на столешницу.

– Ух… ух… ух… – тяжело дышали они.

А расстроенный Кладовкин с отчаянием смотрел на дырку в полу, понимая, что потерял дорогую Канючку навсегда.

– Эх, Канючка, – застонал он, – какой же я был дурак! Здесь или в буфете, смелой или зареванной, ты нравилась мне всякая!

– Блям-м! Блям-м! – это скупые рыцарские слезы упали на помятые доспехи.

И тут в лазе что-то зашуршало.

– Канючка-а-а! – радостно завопил Кладовкин и распахнул объятия.

Прищепка жалобно завыла в своем ведре-наморднике. Дорожкин и Механюк, уж на что умные и всего повидавшие, завопили в один голос.

– Канючка, как ты изменилась, – просипел рыцарь Кладовкин.

Но потом рыцарская галантность ему изменила, и пронзительный вой Кладовкина слился с нестройными воплями двух его товарищей.

На столешницу вылезла здоровенная крыса с побитым молью меховым чехлом на хвосте. Села на задние лапы и зажмурилась. Открытая, незащищенная поверхность, злобные непонятные существа, ненависть и ужас… Белка решила, что она все-таки умерла. И попала в крысиный ад.

– Не бойся, Белка, – прошептала Канючка, выбираясь на столешницу. – Это мои друзья.

– Ну и компания у тебя, – укоризненно сказала Белка. И добавила, откашлявшись: – Добрый день, господа. Суматошный денек выдался, не правда ли?

Господа взяли себя в руки. Кладовкин с трудом вскочил на ноги и протянул к Канючке лапки:

– Канючка, скорей сюда!!!

– Туда, сюда, – передразнила Канючка, – нечего приказывать! Это Белка. И она теперь мой друг. Потому что не командует! И помогает, когда мне надо, а не когда ей хочется!!!

Кладовкин опустил голову. Дорожкин и Механюк потрясенно молчали.

– Прости, Канючка, – прошептали они наконец.

Но Канючка не унималась: накопившаяся обида так и выскакивала из нее горькими словами:

– И если я останусь, то не потому, что вы меня заставите! А потому что я обещала!!! Я обещала своему новому другу… хоть мне и трудно это обещание сдержать, но ради дружбы можно пожертвовать своими капризами… – Канючка тяжело вздохнула, потом посмотрела на прекрасную Белку, и взгляд ее просветлел. – Белка! Ты так любишь колесо! Вот оно! Хочешь, покатаю?

Крыса критично оглядела чугунное колесо на доме прирученного дракона и понуро обернулась к Канючке.

– Не люблю я это колесо, я люблю сыр, сухофрукты и темные уютные норки, – буркнула она, – но ради прекрасной дружбы готова полюбить и эту железяку.

Канючка захлопала в ладоши:

– Не надо! Не трать на нее свою любовь! Она тебе понадобится, чтобы полюбить другое место! – Тут Канючка обернулась к своим друзьям и скомандовала: – Домой!

Белка преданно посмотрела на свою решительную подругу и твердо повторила:

– Домой, так домой! – И расправила пышный хвост и пышные усы.

Перечить своенравной подруге и жирной Белке, которая даже сидя была больше всех в три раза, трое мужественных друзей не стали.

– Может, полетим на драконе? – Кладовкин поскреб железный шлем на голове, и с него посыпался сноп искр.

– Кладовкин, твои мозги с каждым днем набирают вес, – уважительно отозвался Механюк.

– Но у дракона нет крыльев! – заметила Канючка. Она-то, дрессировавшая дракона все последнее время, знала это лучше других.

– Зато у дракона есть рог и упряжь! – упорствовал Механюк.

– Он сейчас один все уладит с крыльями, – прошептала Белке Канючка.

– Нет, один я не справлюсь, – смущенно сказал Механюк. – Мне понадобится помощь всех моих друзей.

– И Белки? – заволновалась Канючка.

– Друзья моих друзей – мои друзья, – философски сказал ученый. – Кры… то есть, тьфу, Белка тоже пойдет в дело.

– С удовольствием поучаствую в эксперименте, – учтиво отозвалась крыса по имени Белка. – Наш род издавна связан с наукой. Мои предки жертвовали жизнью во имя научного прогресса.

Право начать эксперимент отдали Прищепке: она поднялась к драконьему домику и скинула друзьям священную книгу.

– Надо же! – изумился Кладовкин. – Всё еще представляет ценность.

Из вырванного разворота Механюк и Дорожкин сложили… самолетик!

– Ой, – испугалась Канючка, – я боюсь летать!

– Я готова подняться в воздух, – вызвалась крыса Белка, – мои дальние родственники летают даже с закрытыми глазами и в полной темноте. – Ей, видно, не хотелось расставаться с мечтой превратиться в летучую мышь.

– Летательный аппарат испытаю я, – твердо сказал Механюк.

– Разве можно так рисковать? – запротестовал Дорожкин. – Ну его, самолет, пойдем пешком!

– На самолете быстрее. Кроме того, у меня есть парашют. – Механюк похлопал себя по спине.

Второй подвиг во имя науки опять совершила Прищепка: она забралась в драконье логово и, дико извиняясь и виляя хвостиком-пружинкой, вытащила у дракона из зуба веревочку.

На веревке, накрученной на рог дракона, Прищепка спустилась на столешницу.

– Так-так… – Механюк задумчиво обошел самолет. – Привязываем здесь. – И он указал на хвост.

Кладовкин и Дорожкин намертво привязали веревку к самолету.

Механюк радостно кивнул:

– К полету готов!

– Но у него же нет мотора! – разочарованно оглядел крылатую бумажку Кладовкин.

– Вот его мотор! – уверенно заявил Механюк и указал на… Белку.

Белка приосанилась.

– Значит, так, – сказал Механюк уверенным голосом пилота. И начал отдавать команды.

Друзья взгромоздили самолет с ниточкой на спину Белке, Механюк сел в самую серединку самолета и крикнул последнюю команду:

– Вперед!

Белка со всех своих четырех лап кинулась вперед. Всё ближе край столешницы, всё ближе! Того и гляди бескрылая Белка свалится в пропасть и погибнет во имя науки!

Канючка зажмурилась.

– Стоп! – резко скомандовал Механюк.

Белка, скрежеща когтями, остановилась на самом бортике. А самолетик по инерции соскользнул вперед с ее спины и взвился над мрачной пропастью!

Друзья, затаив дыхание, наблюдали, как белая бумажная птичка парит над бездной. Вот она заложила один вираж, потом второй… и заметалась на фоне знакомых очертаний буфета. Тут Механюк достал из-за спинки комбинезона скомканную простыню и расправил ее. Ветер наполнил парашют, и полет самолетика замедлился.

Механюк решительно спрыгнул и ухватил самолет за крыло. Теперь уже не самолет тащил ученого, а он его. Все ниже и ниже планировали они, пока, наконец, не приземлились на родную буфетную столешницу.

– Ку-ку! – завопила кукушка, вылетая из часового домика.

– Ку-ку! – ответил ей радостный Механюк. А потом прокричал друзьям: – Эге-гей! Я дома!!!

– А мы здесь! – растерянно прокричал ему в ответ Кладовкин.

– Не теряйте надежды, – сказал Дорожкин достаточно безнадежно.

– В конце концов, у нас есть вариант «Б» – добавил Кладовкин, тоже очень растерянный.

– Вариант «Б» – это «Будем жить здесь»? – спросила Канючка.

– Вариант «Б» – это «Бездна».

И друзья молча заглянули за край столешницы.

Но тут послышался голос Механюка:

– Чего же вы стоите? Идите по канату!

Пока покинутые им друзья предавались печали, он крепко привязал веревочку к ручке гаража Кладовкина, и теперь веревочка туго натянулась над пропастью.

Дорожкин смело полез в драконье логово: ведь он был первопроходцем.

Веревочка другим своим концом держалась за рог дракона, и Дорожкин смело ступил на нее. Веревочка задрожала. Дорожкин закачался. И спрыгнул на драконью спину.

– Веревочка слишком тонкая! А мы – не циркачи! – крикнул он через пропасть.

– А давайте сделаем тоннель, – вдруг предложил Кладовкин.

– Рыть будем? – спросила Белка.

– Зачем рыть? Шить, – ответил Кладовкин.

Он схватил ворох простыней, принесенных избалованной принцессой из подземелья. Сложил одну пополам, потом сложил пополам вторую и прижал к первой.

– Вот как-то так, – неуверенно сказал он.

– Да не так, – отвергла его вариант Канючка.

Она опять развернула простыни, и началась работа!

Для начала они осторожно оторвали веревочку от рога и привязали ее к драконьей ноге. А оставшийся на роге веревочкин хвостик опять аккуратно продели в дырочку на зубе прирученного чудища.

Дракон только успевал клацать зубом. Он сшил краями все Канючкины простыни! А их было целых семь!

Потом Канючка, Кладовкин и Дорожкин сложили длиннющий шарф из простыней пополам. То есть он остался таким же длинным, но стал вдвое у2же.

Дракон дисциплинированно сшил два длиннющих края.

– Ух ты, – восторженно сказал Дорожкин, заглядывая внутрь, – какая длинная труба!

– Только как мы этот тоннель забросим домой? – спросила Канючка. – У нас сил не хватит. И ума!

– Это сделает Прищепка! – успокоил ее Кладовкин.

Дорожкин свистнул Прищепку и приказал ей схватить край длинной трубы-тоннеля из простыней.

Канючка с Белкой насборили трубу, превратив ее в гармошку.

Кладовкин осторожно отвязал конец веревочки-каната от драконьей ноги и продел его через дыру в трубе-гармошке.

Дорожкин посадил Прищепку с краешком трубы в зубах на канат, а сам кинулся помогать Кладовкину канат натягивать.

– Прищепка, вперед! – скомандовал он.

Прищепка начала осторожно продвигаться по канату, труба-гармошка из простыней потихоньку расправлялась, пока не дотянулась до буфетной столешницы, превратившись в длинную трубу-змею.

– Готово! – восторженно прошептали Кладовкин и Дорожкин и опять привязали свой конец каната к драконьей ноге.

– Принцессы – первые, – галантно пригласил Кладовкин Канючку, открывая перед ней лаз в длинный белый тоннель.

Канючка заглянула внутрь: белое полотно надувалось и спадало и выглядело как-то подозрительно ненадежно. Как-то слишком страшно. Канючка поежилась и обернулась к друзьям.

– А что, больше не на ком испытать научное изобретение? – поинтересовалась она.

– Можно на мне! – с готовностью откликнулась Белка.

– Нет уж, позвольте, я, – отодвинул всех Дорожкин. – Я все-таки первооткрыватель! – И он решительно нырнул в белую змею.

До середины змеи Дорожкин добрался легко: под тяжестью собственного веса он попросту съехал по тоннелю. А вот от середины до буфета пришлось Топу попотеть: он хватался за колыхавшиеся стены и пол, подтягивался, кувыркался и опять подтягивался.

Механюк со своей стороны, Кладовкин, Канючка и Белка – со своей внимательно следили за комочком внутри белой змеи. И когда змея наконец этот комочек выплюнула на буфет, все – и Канючка, и Белка, и Механюк, и Кладовкин – радостно завопили:

– Ура-а-а!!!

Да и сам Дорожкин завопил! Так он был рад, что змея закончилась.

И Прищепка защелкала, и кукушка закуковала!

Кладовкин приглашающе кивнул Канючке на змеиный лаз.

Но Канючка хотела быть последней, чтобы никто не видел ее испуганных глаз и не слышал испуганных воплей.

Кладовкин пожал плечами:

– Не хочешь – как хочешь! – И ступил в змеиную пасть…

Эх! Все-таки Кладовкин – не Механюк и не Дорожкин! Во-первых, он не такой сообразительный, а во-вторых, не такой худой. Да еще он одет в тяжелые латы!

Как же он не додумался, что длинная-предлинная белая змея нанизана на тоненькую-претоненькую веревочку?!

– Кр-кр-кр… – что-то подозрительно затрещало у дракона под ногой…

– Крак! – Привязанная к драконьей ноге веревочка лопнула так внезапно, что Кладовкин еле успел вынырнуть из змеи и прыгнуть на черную столешницу комода!

А белая змея поникла и стала медленно оседать в бездну, пока не зацепилась своим хвостом за ручку нижнего ящика комода.

– Без паники, господа! – воскликнула Белка. – Я мигом достану тоннель, и мы начнем все сначала!

– А что толку? – запричитала Канючка. – У нас не осталось веревочки!

Действительно, всю веревочку из клубка друзья потратили на то, чтобы сшить змею. И теперь на роге дракона сидела только пустая деревянная катушка.

– Ну, тогда остается план «Б», – сказал Кладовкин.

– «Бездна»?! – спросила Канючка.

– «Белка»! – ответил Кладовкин и указал на нового друга принцессы.

– Конечно, дорогой друг Канючка! Конечно, дорогой друг Кладовкин, если мне будет позволено так вас называть! – выразила готовность крыса.

– Да что там! – смущенно отмахнулся Кладовкин. – Я позволю вам не только называть меня другом, но и сопровождать в трудном военном походе!

– Позвольте, позвольте, – упорствовала Белка, – я сочту за честь не только вас сопровождать, но и доставить вас верхом!

Неизвестно, сколько бы еще Белка и Кладовкин соревновались в любезности, но их прервала Канючка:

– Хватит препираться! Пора собираться в дорогу, а то совсем стемнеет! – И она запрыгнула на спину Белке.

Кладовкин тоже начал было карабкаться, тяжело переваливаясь в своих доспехах, но вдруг остановился.

– А как же добро?! – воскликнул он озабоченно. – Все то, что мы сюда притащили? И все то, что мы здесь нажили непосильным трудом?!

– Не волнуйся, Кладовкин, добро постережет дракон, – торопила друга Канючка. – Залезай же!

Но Кладовкин уже метался по столешнице, сгребая в кучу пух, масляную лампу, черный диск с полькой, перламутровые пуговицы и запасные зубы дракона. Туда же Кладовкин кинул и опустевшую катушку из-под веревочки. Там же оказалось и пупырчатое ведро, найденное Механюком в логове дракона. Куча вышла внушительной.

– Так и быть, – смилостивилась Канючка, – я потащу снег. – И выбрала из кучи все пушинки.

– Я опасаюсь, что вы надорветесь, рыцарь, – резонно сказала Белка. Она понимала, что тащить всю эту груду хлама придется ей.

– Я не потащу это на себе… – задумчиво пробормотал Кладовкин.

– Именно этого я опасалась больше всего, – вздохнув, призналась Белка.

– Я это повезу! – сияя, как сокровище, закончил мысль Кладовкин. И выхватил из кучи добра деревянную катушку. – Это колеса, – пояснил он и покатал катушку для убедительности.

Канючка захлопала в ладоши и просыпала пух, Белка уважительно кивнула.

– А это – тележка! – Кладовкин водрузил на катушку масляную лампу.

В лампу он старательно уложил все трофеи до единого. Сверху громоздился апельсин с сияющей в нем лампочкой.

Кладовкин стал отвязывать от пояса проволоку, чтобы прицепить к тележке, но Белка его остановила. Она изящно взмахнула своим приодетым хвостом и зацепила тележку.

– Как я вам благодарен! – воскликнул Кладовкин.

– Нет, это я преклоняюсь перед вашей смекалкой, доблестный рыцарь, – в тон ему ответила Белка.

– Ну хватит, а? – прервала их Канючка. – Принцесса считает, что пора в путь.

Ну разве можно было возразить принцессе? И не признать ее правоты?

– В путь!

В бездну спускались через пролом в полу драконьей сокровищницы. Белка тащила Канючку на спине, а хвостом обвивала тележку. Кладовкин то подталкивал неуклюжую повозку сзади, то забегал сбоку и придерживал кладь. Всё, что уронили по дороге, подобрали внизу.

К родному буфету двинулись вдоль безвольно висящей змеи. Змея колыхалась, шуршала, иногда прижималась к тележке.

– Я что-то побаиваюсь этой змеи, – дрожащим голосом сказала Канючка.

– Это не змея, – напомнила Белка, которая не была белкой, – это простыни.

– Ты же сама их сделала! – добавил Кладовкин. – А теперь боишься?!

– Да, – честно призналась Канючка.

Белка удивилась: ведь она не знала Канючку с этой стороны. Она видела только решительную принцессу. Но деликатно промолчала.

Теперь принцесса трусливо озиралась, а несколько раз даже постыдно прятала голову в ком пуха.

– Кладовкин, – наконец не выдержала она, – а вдруг кто-нибудь крадется за нами с той стороны змеи? Кто-нибудь очень свирепый? А мы даже не подозреваем!

– Ты подозреваешь, – заметил Кладовкин. – Но если хочешь, я буду идти с той стороны змеи и охранять нас от… от… кого-нибудь!

И Кладовкин поднял обвисшую змею и перебрался на другую сторону.

На другой стороне было гораздо темнее: здесь не было тележки с горящей лампочкой. Еще на другой стороне Кладовкину было одиноко. Он с завистью прислушивался к болтовне Белки с Канючкой: те выяснили, что, оказывается, они соседи! Оказывается, Белка живет неподалеку от буфета: в набивке старого кожаного дивана.

– Вон там! – услышал Кладовкин голос Белки и решил посмотреть, куда же она показывает.

И уткнулся взглядом в белое полотнище змеи, отделявшее его от друзей.

И тут Кладовкину стало по-настоящему страшно! Оказывается, опасный КТО-НИБУДЬ подстерегал путешественников не по эту, а как раз ПО ТУ сторону змеи!!!

Сквозь белое полотнище проступал ужасающий силуэт громадного чудовища! У чудовища был гигантский лохматый хвост! У чудовища был странный горб! У чудовища были острые клыки, наводящие ужас усищи и сильная лапа, от одного вида которой стыла кровь в жилах. Эта лапа сейчас простерлась за простыней, угрожая то ли Белке и Канючке, то ли самому Кладовкину!

Кладовкин хотел крикнуть «Спасайтесь!», но у него пропал голос.

А Белка и Канючка, ни о чем не догадываясь, продолжали свою болтовню.

– А мой стеклянный дворец вон там, – донесся до онемевшего Кладовкина беспечный голосок его любимой подружки.

И тут у горба страшного чудища появился отросток! А на конце этого отростка появился коготь! И этот коготь устремился вдоль простыни, угрожая путешественникам.

Кладовкин был на грани обморока, всё, включая простыню и нелепое чудовище, поплыло у него перед глазами.