Текст книги "140 ударов в минуту"

– Не сомневайся. – Залпом допиваю остатки вина, прощаясь со своей свободой.

Глава 4

Стефания

Родители очень поздно вернулись от друзей и до сих пор отдыхают. Репетировать нельзя, поэтому решаю порисовать. Открыв на ноутбуке очередной видеоурок, стараюсь повторять за преподавателем, выводя простым карандашом на тетрадном листе правильные линии.

Таланта к изобразительному искусству у меня нет, зато есть желание и упорство. Поставила себе задачу – научиться за каникулы хоть чему-то стоящему.

Телефон на кровати оживает. Беру его, открываю наш с девочками чат.

Варя: «Предлагаю поехать сегодня на пляж».

Ксюша: «Давайте лучше ко мне на дачу. Я тут с бабулей и дедом скоро свихнусь от скуки. У нас озеро рядом».

Варя: «Не хочу я к тебе на дачу, – недовольный смайл. – Там красивых парней в плавках нет. А кроликов твоей бабули мы уже видели. Стеф, ты тут?»

Я: «Тут. Тоже за пляж. Ксю, не обижайся. На ваше озеро можно в выходные сгонять. А сейчас лучше ты к нам. Во сколько едем?»

Ксюша: «Часа в три? Мне еще до города надо добраться» (грустный смайл).

Накидываем ей в ответ обнимательных стикеров.

Бросаю телефон обратно на кровать и иду изучать шкаф на предмет купальников. Выбираю раздельный голубой, под цвет глаз, с плавками «бразилиана», чтобы немного подчеркнуть фигуру. В тряпочную сумку аккуратно складываю полотенце, защитный крем и другие мелочи.

День обещает быть веселым. А вечером прямо у воды играет диджей, открываются бары, и атмосфера полностью меняется. Можно танцевать на песке и пить вкусные тропические коктейли. Настроение шустро растет, и даже рисунок начинает получаться. Сейчас закончу урок, приму ванну, подумаю, что сделать с волосами: собрать наверх или, может, лучше бросить распущенными по спине?

– Стефа, занята? – Ко мне заглядывает отец.

Даже в домашних светлых брюках и темно-зеленом поло папа выглядит по-деловому. Аккуратная щетина, подчеркивающая линию челюсти и делающая лицо отца еще более мужественным и красивым, небольшая горбинка на носу. Это он еще мальчишкой с горки слетел, осталось на память. В глазах тепло, когда он смотрит на меня или маму, но с остальными оно прячется поглубже, и взгляд отца становится острее, проницательнее, прямо как сейчас…

Его сосредоточенность заставляет меня напрячься. Ставлю видео на паузу и разворачиваюсь к папе.

– Немного, – признаюсь ему. – Привет, – машу рукой. – Как вчера погуляли?

– Хорошо.

А по отцу не скажешь. Он слишком серьезен после посиделок со старым другом. Между темных бровей залегла вертикальная морщинка. Спрятав руки в карманы домашних брюк, папа медленно подходит ко мне и встает рядом. Заглядывает в тетрадку. Развернувшись к столу, листаю странички, показывая, что у меня получается, а что пока не очень.

– Хочешь, я оплачу тебе нормальные уроки? – предлагает он.

– Не нужно. Это простое увлечение. Ты же знаешь, моя единственная любовь – музыка, – кошусь на спрятанную в чехле скрипку.

– До сих пор не понимаю, откуда в тебе это, – посмеивается отец. – Такая тяга к творчеству. Стеф, мне надо с тобой серьезно поговорить, – резко меняет тему.

– Слушаю, – внутренне подбираюсь. Все мышцы напрягаются, и в животе становится чуточку больно. Так и знала, что он пришел не просто так.

– Стефа, ты выходишь замуж.

Часто моргаю, думая, что мне послышалось. Над головой будто загремел гром, и на меня разом вылилось ведро ледяного дождя. По позвоночнику пополз неприятный холодок, а тонкие светлые волоски на руках встали дыбом.

Следом за первым шоком приходит волна неистового возмущения.

– Че-го?! – Разворачиваюсь, сметая со стола ручки и тетради. – Пап, нет! Папочка, пожалуйста, мне же всего восемнадцать, – напоминаю ему, стараясь не впасть в панику. – Я… Да я только школу окончила! Документы в университет своей мечты подала. Какое «замуж»? Я не хочу! – топаю ногой от досады, сильно повышая голос.

– Стеф, не кричи, – морщится отец.

Отходит от стола и присаживается на край кровати. Проводит ладонями по лицу и смотрит на меня так, что все сразу становится ясно. Он не поговорить пришел. Меня поставили перед фактом. Мое мнение не учитывается. Но с чего вдруг? Ведь никто даже не заикался. У меня столько планов на это лето! А там первый курс и снова столько всего интересного. А меня замуж? Вот так просто? Да кто вообще так делает?! В каком веке мы живем?

– Дядя Сурен – мой давний друг. Мы с ним много прошли бок о бок, и даже бизнес в одной сфере не повлиял на хорошие отношения. Это очень большая редкость, Стеф. Как-то по молодости, под бокал хорошего коньяка мы с Суреном говорили о том, что если вдруг у нас будут дети подходящего возраста, мы их обязательно поже ним. Так, на уровне шутки скорее. Посмеялись и забыли, – улыбается папа, но тут же снова становится серьезным. – А сейчас времена сложные. Конкуренция сильная. Мы затеяли слияние бизнеса, чтобы прочнее стоять на ногах и развивать его дальше. Укрепить бизнес за счет семейных связей будет совсем нелишним. Так что старая шутка вчера приобрела вполне реальную договоренность сегодня. Да и сын у него неплохой парень. Познакомился с ним на ужине. Дерзкий, конечно, но это по молодости.

Категорически отказываясь переваривать эту дикую новость, пока цепляюсь за другое. Дядя Сурен с моим отцом действительно дружит очень давно. И я точно знаю, что у них с женой двое детей. Да, сын и дочь, только вот…

– Подожди, – прищурившись, смотрю на родителя. – У дяди Сурена же дети маленькие еще.

Старшему вроде семь, а младшей то ли шесть, то ли еще меньше.

– Стеф, у него еще старший сын есть. От другой женщины. – Отец отводит взгляд к окну, словно ему неудобно говорить со мной о таком. – Так случается иногда, детка. Парня зовут Саркис. Немного старше тебя. Двадцать два ему. Очень хорошая разница в возрасте.

Двадцать два… Четыре года всего, а мне уже кажется, что он такой взрослый. И вообще чужой. Я его не видела. Не знаю. Ну нет. Нет и нет! Это все ужасно. Страшно. Мне не нравится.

– Я не хочу замуж! – продолжаю упираться, а у самой слезы наворачиваются и голос начинает дрожать.

Почему все так несправедливо? И телефон еще так не вовремя звонит. Варя чего-то хочет. Приехать, наверное, чтобы мы на пляж вместе собрались. Не беру трубку. Я в шоке.

– Стефа. – Отец присаживается передо мной на корточки. Гладит ладонью по голой коленке. Большим пальцем стирает влажные дорожки слез с лица. – Стефания, – улыбается он, – какая ты у меня красивая выросла. Девочка моя, так нужно. Не капризничай, пожалуйста. Побереги мои нервы. Вечером мы поедем в гости к дяде Сурену. Познакомишься со своим будущим мужем.

– Сегодня? – смаргиваю еще одну слезинку со слипшихся ресниц.

– Да. На восемь вечера договорились. Мама записала вас с ней в салон. Я дам тебе денег на новое платье.

– И на школу? – Шмыгнув носом, упрямо складываю руки на груди.

– На какую школу? – хмурится отец.

– На мою собственную музыкальную школу. Я тебе много раз говорила.

Отец смеется. А мне обидно, что мое мнение, мои мечты, мои чувства – побоку. Все обо всем договорились. Все всё решили. Значит, и я попробую договориться, раз они не оставляют мне выбора. Должно же у меня быть место, куда я буду сбегать от навязанного мне мужа, чтобы он не…

Ой! Щеки вспыхивают. Прикладываю к ним ладони. Замужество – это ведь… близкие отношения между мужчиной и женщиной. А у меня ни разу не было. Я только целовалась. Чуть-чуть. Еще в школе. Черт-черт-черт! Паника усиливается. Я не нахожу себе места. Хочется подскочить со стула и метаться по комнате, кричать, чтобы выплеснуть этот внутренний ужас, охвативший каждую клеточку моего тела. Огромным усилием заставляю себя усидеть на месте.

– Давай так, – серьезно говорит отец. – Ты поступишь, отучишься хотя бы год. Приобретешь первые полезные для профессии навыки, и мы еще раз поговорим с тобой о музыкальной школе. Как тебе такой вариант, Стеф?

Это разумно. Преподавательской базы у меня пока нет. Этому только предстоит учиться.

– Обещаешь? – заглядываю ему в глаза, надеясь отыскать там муки совести.

Напрасно. Нет там ничего подобного. Матерый бизнесмен заключил очередной договор с партнером, а гарантами сделки стали собственные дети. Это так ужасно, так несовременно и так… Как в плохом кино! Мои самые близкие люди, те, которые дали мне жизнь и приучили доверять им, теперь приходят и… отнимают у меня будущее – мои решения, мой выбор… Выбрасывают меня? Не хочу замуж. Тем более за незнакомого парня. Мне страшно, в конце концов!

– Обещаю. – Папа сжимает мои похолодевшие ладошки своими горячими, и волна мурашек проносится по коже. – Следующим летом мы вернемся с тобой к этому вопросу.

Погладив меня по волосам, отец уходит. А я остаюсь сидеть на стуле и, пребывая в шоке, смотрю в стену, обклеенную постерами с известными современными скрипачами. Однажды мне бы очень хотелось оказаться среди них. Объездить мир с сольными концертами, учить маленьких детей играть на скрипке. Пол под моими ногами начинает интенсивно раскачиваться, лишая меня равновесия. В тишине, воцарившейся в комнате, начинает казаться, что я сплю.

Щиплю себя за руку.

– Ай! – вскрикнув, тру покрасневшее место.

Телефон снова звонит. Не принимаю вызов от Вари. Я пока не могу говорить. У меня резко атрофировались голосовые связки, и сошедшее с ума сердце быстрым молоточком стучит прямо в горле. Открываю наш чат и пишу девочкам сообщение:

Я: «На пляж сегодня без меня» (рыдающий смайлик).

Варя: «Ты чего трубку не берешь? Что случилось?»

Я: «С папой разговаривала. Мне вечером надо поехать с родителями».

Ксюша: «Куда?»

«Замуж», – набираю и тут же стираю. «В гости», – отвечаю девочкам.

Вдруг это все же бред, навеянный… ну я не знаю. Да чем угодно! Жарой? Передозировкой творчества? Мамочки, только не замуж!

Глава 5

Стефания

У дяди Сурена помимо двух этажей в доме есть чердак. Когда я была маленькой, мы приезжали к ним в гости, я забиралась туда, пачкая в пыли платье, и представляла себя принцессой, которую непременно должен спасти прекрасный принц. Всего лишь детские глупости.

Я давно их уже переросла, но почему-то именно сейчас эти воспоминания вернулись, только замок превратился в башню, а принц – в жуткого дракона, от которого меня никто не спасет. А все потому, что принцессу никто не похищал из родового гнезда, как было в моих детских фантазиях. Родители сами решили отдать ее дракону, чтобы взамен получить много золота.

Чем ближе мы подъезжаем, тем острее ощущаю горечь предательства самых родных людей. Я знаю, что такое договорные браки, но мне всегда казалось, что это так далеко, где-то во вселенной очень большого бизнеса или политики.

Папа и дядя Сурен успешны, но они скорее находятся в среднем сегменте рынка. Поэтому подоб ное я на себя даже не примеряла, сочувствуя другим девушкам и выстраивая планы на собственную жизнь, где будет скрипка, лучшие подруги, а потом сильная-сильная влюбленность в того самого парня, с которым захочется не просто жарких поцелуев на пляже, а чего-то большего. Отец всегда ругал меня за излишнюю романтичность, а мама говорила, что в моем возрасте это нормально. И здорово, что есть амбиции, упрямство, которые никак и никогда не мешали мне мечтать. Скорее наоборот, помогали превращать мечты в цели.

Что теперь с ними будет, с мечтами и целями? Сопротивляться родительским указаниям можно, но к чему это приведет? Я завишу от них. Это глупо и странно отрицать. Именно они оплачивали узкоспециализированный лицей, где я получила свое стартовое музыкальное образование. Благодаря им мне не приходилось подрабатывать, как некоторым одноклассницам, учившимся с нами по грантам. Официантки, уборщицы, горничные в отелях. Все это прошло мимо меня. И это безусловно заслуга родителей.

Наша машина заезжает во двор дома дяди Сурена. Папа подает маме руку, помогая выйти. Я выбираюсь сама и поправляю пышную, хрустящую юбку нового платья.

– Стефа, – улыбается тетя Наташа, тепло меня обнимая. Она очень красивая. Статная, всегда ухоженная, с налетом холодности, которая ничуть не портит эту женщину, скорее наоборот, добав ляет ей особого шарма. – Родители сказали, ты поступила в Институт культуры, как и мечтала. Поздравляю. Это замечательно.

– Еще не поступила, – поправляю ее. – Только подала документы и прошла прослушивание. Впереди собеседование. И конкурс баллов, конечно. Так что все точно будет известно только в августе.

– Ерунда, Стеф, – пожав руку моему отцу, говорит дядя Сурен. – Все решим. Ты и раньше мне была как дочка, а скоро будешь носить мою фамилию.

Его слова обжигают внутренности, и мне снова становится больно, но я решила никому этого не показывать. Им же все равно нет дела до моего мнения. И фамилию я бы хотела оставить свою, но и об этом пока решаю умолчать.

От приторности встречи сводит зубы. Все друг другу улыбаются, заискивают, будто они не старые друзья и не знают друг друга как облупленные. Отхожу в сторону от взрослых и заглядываю в телефон. Девчонки все же поехали на пляж. Скидывают фотографии коктейлей, свои довольные улыбки на фоне танцующей в купальниках и плавках загорелой тусовки и симпатичного бармена, устраивающего за стойкой отдельное шоу. Мне ужасно хочется к ним. До слез! А замуж совсем не хочется.

– Выше нос. – Мама касается ладонью моего плеча. – Лето еще не закончилось. Пляж никуда не убежит.

– Только я буду замужем за непонятно кем, – убираю мобильный в маленькую сумочку, все же позволяя себе показать недовольство.

– С мужем будешь ходить, – подмигивает мама.

Очень смешно!

Входим в дом. Нас встречают нарядные дети. Трое. Удивленно рассматриваю девчушку с иссиня-черными волосами-пружинками и карими глазами, как у дяди Сурена. Математика в моей голове снова ломается. Это их уже четверо в общей сложности получается. Откуда взялась эта девочка?

– Анаит, – подтолкнув ее в спину, представляет дядя Сурен. – Моя старшая дочка. Я прошу прощения за Саркиса. Он немного задерживается. Так что приглашаю к столу пока без него.

Стол, как всегда в этом доме, ломится от разнообразия блюд. Салаты, пироги, теплый хлеб, мясо, потом нам несут горячее. Пахнет умопомрачительно, но есть все равно не хочется. Мне кажется, я смотрю спектакль, который разыгрывают для одного зрителя.

Анаит сидит с родными или младшими – я даже не знаю, как правильно выразиться, – детьми дяди Сурена. Тоже не спешит есть. Накручивая одну из кудрявых прядок на пальчик, она внимательно смотрит на меня. Нервно улыбаюсь ей в ответ.

– Добрый вечер, дамы и господа. – К нам присоединяется дедушка всех этих детей. Папа тети Наташи. Человек с очень тяжелой энергетикой, густыми бровями с седыми подпалинами, сдвинутыми к переносице, тонкими поджатыми губами и орлиным носом. Никогда его не любила. Даже побаивалась. Он смотрит на всех как на своих рабов. – Стефа, – кивает мне этот неприятный, пугающий мужчина. – Очень давно тебя не видел. И правда стала совсем взрослой. Ана, девочка, я присяду рядом с тобой?

– Тут будет сидеть Кис. – Кудрявая малышка кладет ладошку на стул рядом с собой. Я украдкой улыбаюсь, немного завидуя ей. Она еще может фыркнуть на всех этих друзей и родственников безнаказанно.

– Мы его посадим поближе к невесте, – подмигивает дедушка. – Как тебе Стефания?

Анаит пожимает плечами, а я чувствую себя еще более неловко. Стреляю взглядом в сторону и невольно смотрю на тетю Наташу. Она так странно смотрит на своего отца, говорящего с девочкой. Как на врага или предателя. Возможно, мне просто кажется. Сказывается внутреннее напряжение.

Младшие дети быстро едят и убегают играть. Анаит предлагают пойти с ними, но она отказывается. Так и сидит, тихонечко ковыряя вилкой в тарелке и кивая деду на все его попытки с ней заговорить. Родители пьют, обсуждают размах нашей предстоящей свадьбы с тем, кто не торопится на знакомство со мной.

Пусть не приходит. Мои родители поймут, что мальчик не так уж хорош и вообще это глупая затея – отдавать замуж восемнадцатилетнюю дочь.

– Кис! – неожиданно вскрикивает Анаит, глядя мне за спину.

По телу проходит волна мурашек. Они взбесившимся роем несутся по рукам и спине. Воздух в гостиной становится еще тяжелее. Он начинает давить на виски и плечи.

– Саркис, – строго обращается к нему дядя Сурен, – нехорошо заставлять всех так долго ждать.

– У меня была тренировка, которую я не мог пропустить. Но ты же не спрашивал о моих планах, когда назначал время ужина. Так что не я виноват в том, что меня ждали. Всем добрый вечер. – Парень чем-то грохочет, и я все же оглядываюсь на звук.

Живот сжимается, и мурашки теперь везде, даже в пятках. Передо мной настоящий дракон. Самый что ни на есть огнедышащий. Ноздри раздуваются, влажные темные волосы взъерошены. На нем облегающие кожаные штаны с нашивками и карманами, расстегнутая куртка с такими же нашивками. Белая футболка небрежно торчит из-под ремня.

Его энергетика придавливает всех к своим стульям, а взгляд полыхает неприкрытым раздражением, хотя уголки губ вздрагивают в попытке улыбнуться.

– Привет! – Маленьким вихрем к нему уносится Анаит, и парень моментально преображается.

Девочка его обнимает. Он в ответ прикрывает ее своей курткой, словно кожаными крыльями. Максимальная защита для сестры. Этот человек вызывает во мне настолько бешеный коктейль эмоций, что меня пьянит до легкого головокружения, а когда оно проходит, я понимаю, что мы с ним откровенно пялимся друг на друга. Не торопясь проходить к столу, мой будущий муж изучает меня так же внимательно, как и я его.

– Это Стефания, – представляет меня дядя Сурен.

– Она сама не может говорить? – плотоядно ухмыляется дракон. – Онемела от восторга или от ужаса? – бессовестно провоцирует.

И самое интересное, что меня это цепляет! Подбородок сам собой дергается выше, а из живота поднимается волна раздражения.

– Было бы чем восторгаться, – фыркнув, отворачиваюсь к столу и накладываю себе первый попавшийся салат, чтобы скрыть волнение. – Заносчивый мальчишка в кожаных штанишках, – хихикаю я.

Судя по тяжелому дыханию, кто-то сейчас начнет плеваться огнем.

Анаит возвращается на свое место и недовольно смотрит на меня. Она его тоже защищает. Это невероятно мило. Было бы. Если бы за моей спи ной прямо сейчас не раздавались тяжелые шаги и запах лета, перемешанный с табаком и мужским дезодорантом, который начал раздражать ноздри.

– Зря ты так. – Его угрожающе горячее дыхание касается моего уха. – Я ведь могу и обидеться.

– И что тогда? – поворачиваю к нему голову и попадаю под прицел глаз цвета крепкого кофе. – Жениться передумаешь? – небрежно бросаю ему, но голос сел и срывается от волнения. Моему будущему мужу это нравится. Зрачки увеличиваются, делая его глаза практически черными.

– Не дождешься, – смеется Саркис.

Красиво! Меня как будто током ударило. Садится рядом со мной. Накладывает себе в тарелку отварной картофель с зеленью и остывшее мясо. В столовой тихо. Родители переглядываются между собой. Косятся на нас, а чертов дракон ест, и звук вилки, стучащей по тарелке, вынуждает меня едва заметно вздрагивать и жмуриться в ожидании следующей атаки.

– Я же говорил, – неожиданно нарушает тишину дядя Сурен. – Наши дети друг другу понравятся. – Непонятно, почему он сделал такой вывод. – Саркис, потом зайди ко мне в кабинет. Поговорим.

Глава 6

Саркис

Невеста у меня забавная. Глаза голубые, как две льдинки, обрамленные по краю тонким темным ободком ресниц. Я таких еще не видел. Нравится. Пахнет от нее вкусно. Чем-то тонким, цветочным, с нотками свежести. Язычок острый. И мурашки ее от меня не скрылись. Все успел рассмотреть. Хоть здесь повезло. Я бы на любой женился, но Стефа хороша, это отрицать глупо. А еще замуж не хочет. С такой надеждой выпалила: «Жениться передумаешь?» Нет, маленькая трусишка, не передумаю. Меня так зажали, что только и остается огрызаться, но подчиняться выдвигаемым условиям. Придется тебе терпеть меня со всеми моими тараканами. А с ними даже я иногда общий язык не нахожу. Сорри. С мужем тебе не повезло.

Договорившись о следующей встрече, провожаем гостей. Анаит крепко держит меня за руку, убежав от «деда».

– Пойдем, – улыбаюсь сестренке. – Тебе спать пора.

Скуксившись, Ана послушно идет за мной на второй этаж в выделенные нам комнаты. Жду, когда умоется, почистит зубы. Заплетаю ее кудряшки в простую косу, чтобы спать не мешали. Сестра переодевается в пижаму и забирается под мое одеяло. Вздохнув, сажусь рядом.

– Ну и как тебе моя невеста?

– Красивая. И мне кажется, она добрая, – делится Анаит своими впечатлениями. – Ты в нее влюбился?

– Нет, – смеюсь я.

«Это точно не про меня. Не хочу, насмотрелся», – добавляю мысленно. Открываю на мобильнике сказку. Поправляю Анаит одеяло и читаю, пока она не засыпает. Целую в лоб и выхожу из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Потом перенесу ее. Пусть покрепче уснет. Предатель просил зайти. Медленно бреду по коридору, касаясь пальцами гладкой стены. Чужое здесь все. Запахи, обстановка, люди. Выглядываю в одно из окон. Все не то. У нас в квартире даже краской пахнет вкуснее, и хаос ремонта не мешает ей оставаться местом, куда я хочу возвращаться.

Дверь отцовского кабинета приоткрыта. Интуитивно останавливаюсь и прижимаюсь спиной к стене. Там голоса. Женский, два мужских. Нетрудно догадаться, кто ведет вечернюю беседу.

– Папа, я не понимаю, – всхлипывает Наталья. – Ты за два дня с этой девчонкой времени провел больше, чем с родными внуками. Она дочь его любовницы! Да мне даже смотреть на нее больно! И на парня этого наглого. Смотрит на меня так. Мне все время кажется, он что-то натворит. Дом нам подожжет или ударит кого-нибудь! Дикарь.

Смеюсь, зажав рот ладонью, чтобы не спалиться раньше времени. Идея, конечно, интересная, но я пока, пожалуй, повременю.

– Наташ, хватит, – просит Предатель. – Это давно в прошлом. Я всегда любил только тебя.

Черт! Меня сейчас стошнит радугой от этого слащавого лицемерия.

– Очаровательная, очень добрая, отзывчивая девочка, – отвечает им «дед». – Повода ненавидеть этого ребенка у тебя нет. Твой муж в свое время сделал правильный выбор. Он выбрал семью, а не любовницу. А дети… – вздыхает старик. – Что ж, они иногда случаются. Мы с вами знали, что Саркис и Анаит существуют. И появление их в этом доме было лишь вопросом времени. Сурен все делает верно. Слияние лучше подкреплять, что называется, кровью. Как в старые добрые времена. Империи строились на таких союзах. У вас есть отличный шанс построить свою. Не проморгайте его! – Раздается глухой удар, будто он шлепнул кулаком по столу или тумбе.

– Ты всегда был на стороне Сурена, – плачет Наталья. – Вы не понимаете, как мне тяжело? Я вижу этих детей и заново переживаю все измены мужа. Я никогда не смогу их полюбить!

– Придется! – Голос «деда» проходится колючим льдом прямо по моим нервам. – Малышка недавно потеряла мать, – напоминает он им. – Ей нужны внимание, тепло и забота. Отыщи в себе эти чувства, дочка.

– Я не понимаю – зачем?! – Наталья срывается на крик. Мне даже из коридора слышно, как дрожит голос этой женщины. – Вы сейчас жените дерзкого мальчишку и подпишете договор. Зачем мне любить его сестру? – звучит болезненно и отчаянно.

– Я всегда говорил, что женщины непригодны для бизнеса, – комментирует «дед», одной этой фразой указывая родной дочери ее место в семейной иерархии. Судя по всему, оно находится где-то между полом и плинтусом. Мужчины смеются.

Во мне поднимается очередная горячая волна ненависти к мужчине, по недоразумению считающемуся моим отцом. Как мать могла его выбрать? Сжав зубы, закрываю глаза, стараясь хоть немного потушить пожар в венах, пока я не натворил глупостей и все не испортил. Моя цель – спасение Ани. Все! Надо всеми силами сосредоточиться на этом.

– Дочка, – с такой интонацией, будто ей пять, продолжает «дед», – вы сейчас парнишку жените, а дальше держать его чем будете? Ты не поняла, почему он пришел? Знаешь, чего ему это стоило? – А он будто знает! – Гордый же. У него вызов в глазах и ненависть ко всем вам, которую мальчишка не умеет скрывать. – Какой наблюдательный! – Он за Анаит будет биться до последнего. Хотите держать демона в узде? У вас есть маленькая кудрявая очаровашка. Не сметь обижать девочку! – Снова глухо стучит по какой-то поверхности. – Пылинки с нее сдувать. Баловать. Залюбливать, как родную. У нее теперь новая семья. Папа, самая добрая мачеха, – подчеркивает последние слова, – братик с сестренкой и дедушка, который найдет и оплатит ей лучшую школу и будет привозить подарки всем внукам по выходным…

Мой стоп-кран срывает. Разворачиваюсь. Бегу по ступенькам. Тут где-то был небольшой спортивный зал. Я случайно зацепил взглядом, пока нам проводили по дому беглую экскурсию после ужина. Мне надо выпустить пар, иначе я сейчас точно наломаю дров.

Нахожу. С разбегу врезаюсь кулаком в боксерский мешок, подвешенный цепями под потолком. Петли жалобно поскрипывают, а цепи бьются друг о друга, раздражая нервы еще сильнее. С немым криком выбиваю резвую «двоечку». И луплю еще, пока легкие не начинают гореть, а костяшки – липнуть от крови. Сволочи! Ненавижу их всех! Почему у меня нет выбора?!

Еще серия ударов. Присаживаюсь на корточки. Дышу со свистом. Чертов «психолог». Все-то он понял! А я башку ломал, откуда такое внимание к Анаит. И что я могу сделать? Ни-че-го! Моя беспомощность бесит еще сильнее.

Для Аны неплохо. Правда неплохо. Если отбросить неискреннюю любовь этой семейки. Она знает, что я люблю ее по-настоящему. Платная школа не детский дом. В приюте ее даже искусственно любить не будут. Оттуда она попадет в другую семью. Какая это будет семья? Как они будут с ней поступать? А если не заберут? Она не сможет в детском доме. Она домашняя! Она принцесса. А школа – это хорошо. Школа – это шанс поступить в вуз получше. Я заработаю к тому времени и обязательно сам оплачу ей высшее образование.

Уговариваю себя. Так себе получается. Пульс шарашит с какой-то лютой скоростью. Вдох… Выдох… Здесь мы с сестрой всегда будем рядом. И обязательно вернемся домой. Плевать, что под фамилией этого недоотца. Мне уже все равно. Нельзя сейчас обратку включать. Мне нечем крыть. Продолжаем подчиняться имеющимся условиям.

Встаю. На кухне в раковине смываю кровь с рук и поднимаюсь по лестнице на второй этаж.

– Саркис, что с руками? – хватает меня за запястье как раз вышедший из кабинета «дед».

– Спортом занимался. – Голос люто хрипит, будто я пил два дня.

Как же сейчас хочется влить в себя немного «анестезии»!

– Мне пора ехать. Дома заждалась супруга, – выдает он. Зачем мне эта информация? – В выходные привезу тебе хорошие боксерские перчатки.

– Спасибо, – пытаюсь улыбнуться. Не получается.

– Ты же мотоспортом занимаешься. Я прав? – не отстает «дед».

Из-за его спины на меня смотрит заплаканная Наталья. И мне почему-то становится ее очень жаль. Надо будет пообщаться, когда остыну.

– Да, вы правы. Профессиональный клуб, – нахожу в себе силы для ответа.

– Владелец у вас там кто?

Да что ты пристал ко мне!

– Вам зачем? – стараюсь говорить вежливо.

– Если я спросил, значит, надо. – Дружелюбие резко исчезает из его голоса. – Фамилию мне скажи, пожалуйста, мальчик, – выжимает из себя встречную вежливость. Не любит дяденька, когда ему перечат. Властный старый козел! Передергивает от такого обращения. Мальчиком я был лет в десять. Потом внезапно вырос.

– Гордей Калужский, – отвечаю, собрав в сжатых кулаках все свое терпение.

– Сын бывшего прокурора. Знаю такого. Спасибо и доброй ночи, – хлопает меня по плечу. – Иди. Тебя там отец ждет.

«Он мне не отец!» – хочется рявкнуть, но я лишь киваю и захожу в кабинет, где он сидит за рабочим столом и потягивает виски со льдом.