Текст книги "Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии"

6

Это случилось много лет назад в одном маленьком городке на Северном море. Мужчина несколько часов мучил молодую женщину и в конце концов убил ее, подвесив вверх ногами на дверном косяке и утопив в ведре с водой. Суд присяжных оправдал убийцу, потому что он якобы совершил преступление, будучи недееспособным, – так говорилось в приговоре. Однако судья поместил его в психиатрическую больницу, сегодня ее назвали бы исправительным учреждением. Там отбывают наказание нарушители закона, которые не были в здравом уме на момент совершения преступления, и поэтому с ними обращаются не как с обычными преступниками. Через несколько лет эксперты установили, что тот человек больше не представляет опасности. Таким образом, вместо обычного тюремного заключения он получил более мягкий приговор – пребывание в клинике. После выхода оттуда мужчина переехал в жилой дом, который ему разрешалось покидать без сопровождения несколько раз в неделю на определенное количество часов. За несколько месяцев до убийства Мишель Ройтер тот преступник проник в квартиру бывшей коллеги, пока ее не было дома, и зашторил окна. Когда женщина вернулась, он напал на нее, связал, заклеил глаза скотчем, приковали к постели и до следующего дня подвергал нечеловеческим пыткам.

Однако на утро эмоциональное состояние мужчины резко изменилось. Он сварил женщине кофе и попросил ее поехать с ним на его машине к их бывшему общему месту работы. Там он повесился у нее на глазах, поскольку якобы не видел шансов на избавление от своих садистских фантазий.

Позже в квартире потерпевшей следователи обнаружили две большие спортивные сумки, в которых находилось более сотни предметов, посредством которых женщина подвергалась насилию и пыткам: заклеенная скотчем маска для дайвинга, защитные очки, газовый баллон, латексная одежда, вазелин, кабельные стяжки, упаковочная лента, наручники, цепи, вибраторы, аксессуары для макияжа, обезболивающие таблетки, электрическая машинка для стрижки волос, женская одежда, наушники и многое другое. Назначение этих предметов было мне поначалу понятно лишь частично, но на допросе тяжелораненая женщина рассказала, что именно преступник делал с ней несколько часов подряд. Она сообщила, что он радовался, когда видел ее страдания. Не исключено, что я поступаю немного опрометчиво, сравнивая эти два преступления. Возможно, мне не хватает доказательств, чтобы приписать убийце Мишель Ройтер садистские мотивы.

Но я знаю по опыту, что вспышки интуиции часто толкают вас в правильном направлении.

Поэтому я решаю проверить противогаз и остальное содержимое пакета на предмет наличия отпечатков пальцев и ДНК.

7

В нашем офисе все кабинеты расположены недалеко друг от друга. До лабораторий экспертов и следователей буквально несколько шагов. Сначала я стучу в дверь коллеги-биолога. Она занимается исследованием ДНК крови, волос, спермы и других выделений человеческого организма. Я излагаю ей свои мысли и прошу провести соответствующие изыскания. К нам присоединяется коллега-химик. Он внимательно рассматривает противогаз и обнаруживает, что в фильтр набита не одна ватная пробка, а целых девять. Каждый тампон имеет диаметр от 3 до 6 сантиметров. Эксперт вскользь отмечает, что химические пары практически не поглощаются целлюлозной ватой. Если бы она была чем-то пропитана, то эти вещества растворились бы бесследно в течение нескольких часов, при условии, что маска хранилась незапакованной.

Немного воодушевленный возвращаюсь в свой кабинет. Неужели я на правильном пути? Чтобы углубиться в этот вопрос, можно обратиться к помощи экспертов. Существует два типа экспертов, у которых консультируются следователи или профайлеры. Есть теоретики, знакомые с современным состоянием науки, умеющие сравнивать, оценивать достоверность источников, знающие каждое новое течение научного дискурса. К этой категории специалистов относятся судебные эксперты, баллисты и биологи, к которым я обращаюсь всякий раз, неизменно извлекая для себя большую пользу. Еще есть эксперты, которые отталкиваются от практики. Они дают мне сведения о тех областях знаний или социальных средах, которые в противном случае остались бы для меня недоступными. Несколько лет назад мы с коллегами вели дело о серийных ограблениях банков. Нам никак не удавалось понять, чем руководствовался преступник при выборе места преступления. Поэтому мы стали искать по тюрьмам страны специалиста, который смог бы нам помочь. Наконец мы вышли на самого известного грабителя банков в Германии, и он охотно предоставил нам информацию.

В деле Мишель Ройтер таким экспертом-практиком оказалась работница секс-индустрии, как сами себя называют эти женщины. Госпожа представилась как Мадам Л. С тех пор как на организованной мной конференции она прочитала лекцию о мужских фантазиях перед почти 300 специалистами в области криминалистики, мы оставались на связи. Я часто просил ее помочь мне интерпретировать необычное поведение преступника. Сейчас мне тоже нужен ее совет. Я хочу узнать, верно ли мое предчувствие, и кратко излагаю ей свои мысли по телефону. Мы договариваемся встретиться у меня в офисе утром следующего дня.

Ровно в 10 утра раздается громкий стук в дверь. Открываю. Передо мной Мадам Л. собственной персоной. Я с нетерпением ждал нашего разговора, потому что для меня это означает снова окунуться в другой мир. У меня есть возможность пообщаться с этой женщиной о ее необычной работе, не становясь клиентом. Мне любопытно, подтвердятся ли мои догадки и на этот раз.

Мадам Л. около 50 лет, раньше она была банковской служащей. Ее длинные темные волосы со светлыми прядями забраны в хвост и заколоты в пучок незаметной шпилькой. Худое лицо, ярко-красная помада, маникюр такого же цвета. Она не носит украшений, на оправе красных очков – стразы. Моя собеседница элегантно одета: костюм графитового цвета, юбка до колен и с глубоким разрезом спереди, черные чулки. Жакет, подчеркивающий плечи, застегнут на три черные застежки фастекс. Узкое глубокое декольте, открывающее участок обнаженного тела. На ногах – черные туфли на высоких каблуках с серебристо-серыми шпильками. Я невольно улыбаюсь, когда во время нашего разговора она как бы невзначай кладет ногу на ногу, обнажая кружевные манжеты чулок. Затем она поднимает очки на волосы как ободок и пристально смотрит на меня. Через некоторое время снимает очки и начинает покусывать дужку. Интересно, именно с этого она начинает свое доминирование над клиентами?

Мадам Л. меняет интонацию, когда уточняет, о чем идет речь. Ее голос звучит то женственно, нежно и мягко, то строго и решительно. Это такая игра в «кнут и пряник», как она позже выразилась, говоря о своих клиентах.

Я прошу Мадам Л. рассказать немного о своей работе и сам объясняю ей конкретнее, о чем хочу поговорить. Тут госпожа становится очень серьезной и сообщает о значимых различиях, существующих между женщинами-доминатриксами. Она сама – воплощение классической роли гувернантки, как раньше называли учительниц или воспитательниц. В садомазохистских играх, связанных с английским воспитанием[3]3
  Отсылка к французскому эротическому фильму «Английское воспитание» (1983).


[Закрыть], это обязательный персонаж.

Мадам Л. утверждает, что большинство ее клиентов ценят зрелость, эмпатию и опыт, а также интеллект, харизму и уверенность в себе. «Ведь я веду гостя через опыт, который должен соответствовать его наклонностям».

Мадам Л. открывает сумку, достает несколько глянцевых брошюр и протягивает их мне: «Посмотрите». Она вставляет длинную сигарету в черный мундштук и закуривает. Сейчас моя гостья выглядит как дива из черно-белого кино двадцатых годов. Однако вместо того чтобы затянуться, Мадам Л. выпускает дым изо рта. «Французский вдох, – объясняет она. – Некоторых мужчин возбуждает, когда я разрешаю им наблюдать за мной во время курения».

Пока она с наслаждением курит и внимательно изучает меня, я листаю брошюры. В них много фотографий о практике контроля над дыханием. Эротическая асфиксия. Erotic asphyxiation – так звучит этот термин на английском. Я рассматриваю женщин в шлемах и масках. Их взгляд всегда направлен на зрителя. Одна из них в белом комбинезоне и маске с черным шлангом, похожей на ту, что носят аквалангисты. На ее руках толстые черные рукавицы. Женщина прикована цепями к металлической лестнице. На другой модели обтягивающий черный латексный костюм с капюшоном. Лицо плотно обмотано пленкой. Фото подписано следующим образом: «Классическая вакуумная маска имеет дыхательное отверстие около 4 миллиметров и затрудняет вдох и выдох».

Удивленный увиденным в брошюре, я рассматриваю другие фотографии: модели в латексной одежде и в шапочках для купания или с тончайшей прозрачной прорезиненной тканью, прижатой ко рту и к носу. Госпожа с ярким макияжем, пирсингом в языке и с темными волосами, зачесанными назад, убранными в тугой пучок и перехваченными красной лентой. Облаченная в дьявольские черно-красные одежды, она торжествующе смотрит на меня и оттягивает назад голову молодой женщине. Та кажется беспомощной и напуганной. В ее открытый рот вставлен резиновый кляп. Интересно, как обе относятся к происходящему? Неужели столь унизительная процедура может приносить кому-то радость и удовлетворение? Речь идет только о визуализации власти и господства, или же здесь актуально известное высказывание «секс продается»? Наверное, это смесь того и другого.

Голос Мадам Л. выдергивает меня из моих мыслей. Она объясняет, что контроль дыхания – одна из самых опасных и экстремальных практик в БДСМ. По этой причине она сама не практикует эти методы. И мало кто из ее коллег занимается подобным. «Очень ответственная работа, за которую много платят».

Именно в этой сексуальной практике должно быть абсолютное доверие между пассивным партнером – «нижним» и активным партнером – «верхним». Дыхание «нижнего» на мгновение перекрывается, частично или полностью. «Поэтому нередки несчастные случаи». Таким образом, контроль дыхания в БДСМ-игре является очень спорной практикой, даже если между партнерами применяется концепция, сокращенно обозначаемая как SSC: safe, sane, consensual – «безопасно, разумно, добровольно».

Самая безобидная и неопасная форма этой практики состоит в том, что «верхний» приказывает «нижнему» задержать дыхание. Когда наступит угроза потери сознания из-за снижения уровня кислорода в крови, дыхание возобновится само по себе. Наиболее простой способ перекрыть дыхание – это заклеить рот и нос скотчем. Мадам Л. встает со стула и просит меня откинуть голову назад. Положив одну ладонь на другую, она показывает, как зажимаются рот и нос. Также дыхание можно ограничить, сидя на лице или груди или надев корсет. Насколько опасным может быть сдавливание грудной клетки, то есть верхней части тела, я знаю из своей практики, когда еще был молодым офицером полиции. Во время драки в баре двое посетителей решили зафиксировать пьяного бузотера, уложив его на живот лицом вниз. При этом один из парней сел ему на спину. Резкие движения дебошира во время борьбы за вдох были восприняты за дальнейшее сопротивление, поэтому он сидел на мужчине до тех пор, пока тот не перестал двигаться. Человек умер.

Я перехожу к следующей странице брошюры, озаглавленной «Бэгинг» – от английского bag (мешок, сумка) – и вижу фотографию молодой модели. Глаза женщины закрыты, на голову натянут прозрачный полиэтиленовый пакет, который плотно облегает шею и зафиксирован широкой липкой лентой. Мне вспоминаются два пакета для заморозки из сумки с противогазом. Возможно, тот, кто составлял этот набор, имел такие же намерения?

Переворачиваю страницы и перехожу к снимкам с противогазами. И снова молодые женщины, позирующие в красных или черных латексных костюмах или даже дождевиках. На них разного рода противогазы. Девушки дышат через гофрированные шланги, привязанные к операционным столам или гинекологическим креслам. Доминатриксы, одетые в костюмы медсестер, подают воздух через кислородные баллоны. Похоже, парафильное воображение не знает границ. Подпись к фото наводит меня на серьезные размышления: «Маски имеют одно психологическое преимущество – они создают дистанцию между госпожой и жертвой». Может, это высказывание применимо и к убийце Мишель Ройтер?

Я показываю Мадам Л. противогаз и другие предметы из кладовки с места преступления и прошу ответить, что приходит ей в голову при взгляде на них. Она тоже в первую очередь думает о практиках контроля дыхания: «Кто-то в самом начале пути. Его фантазии еще не созрели». Далее она не углубляется. Но ее слова подтверждают то, что уже было мне известно: всплеск извращенного воображения не происходит в одночасье.

«Это долгий процесс. Вы всегда в поиске, пробуете что-то новое. Фантазии становятся все изощреннее».

Когда она смотрит на хозяйственные перчатки, я замечаю, что ее что-то беспокоит: «Не подходят. Должны быть хирургические перчатки. Все должно плотно прилегать к телу». Спрашиваю, может ли она найти объяснение ватной пробке в маске. Я не сразу понимаю ее ответ, когда она произносит: «Для попперсов». Переспрашиваю, потому что впервые слышу такое название. «Препарат, который вдыхается и мгновенно расширяет сосуды. Кровь приливает к голове, что в определенных ситуациях усиливает сексуальные ощущения». Далее женщина внимательно осматривает другие вещи в пакете. Ее взгляд останавливается на велосипедной спице. Она говорит, что некоторым мужчинам нравится, когда им вводят что-то острое в уретру. Мы не останавливаемся на этом предмете и возвращаемся к желтым перчаткам: «В них нет никакого смысла. За этим стоит что-то особенное». Но даже она не может догадаться, что именно. «У людей столько фантазий».

Я забрасываю Мадам Л. вопросами: «Что может представлять собой мужчина, для которого противогазы являются фетишем и который, кажется, имеет склонность к БДСМ? Может, он регулярно посещает доминатрикс?» Моя гостья качает головой: «Он доминирует, а не подчиняется». Затем она рассказывает мне о своих клиентах. Создается впечатление, что единого портрета ее гостей не существует, все варианты кажутся возможными. Они могут быть молодыми и старыми, чаще всего им под пятьдесят. Среди них представители любых социальных классов и профессий. Часто эти мужчины умны и креативны. Встречаются как холостые, так и женатые. Если у них есть секс с постоянным партнером, то он редкий и непродолжительный. Свое истинное влечение они реализовывают тайно.

Поначалу такое описание мне мало чем помогает. Я спрашиваю у Мадам Л., как часто клиенты интересуются практиками с задержкой дыхания. «Очень часто. Из тридцати звонков в день как минимум один». Будучи детективом по расследованию убийств и профайлером, я должен знать как можно больше об этом способе воплощения фантазий, но этот странный мир мне абсолютно чужд. Тем не менее я невольно улыбаюсь, когда Мадам Л. рассказывает об одном из своих «рабов», которого она всегда кормит бананами, пока он мастурбирует.

«Бывает всякое – от белого до красного и черного». Я снова выгляжу озадаченным. «Белый – это игры в больного и доктора. Красный означает мягкое наказание, черный – жесткое». Она еще раз подчеркивает, что грани желаний варьируются от фут-фетиша до ношения подгузников и бондажа. Однако рабу стоит воздерживаться от секса с госпожой: «Для этого есть служанки». Мадам Л. утверждает, что женщины склонны вести себя покорно и любят боль, в то время как мужчины стремятся доминировать. Услышав такие слова, отчетливее понимаешь, насколько сильна разница между мужчиной и женщиной. Тем не менее гостей женского пола у нее нет: «Здесь речь идет скорее о лесбийских отношениях».

Мадам Л. пора уходить. Я протягиваю ей руку. Она смотрит на меня своим соблазнительным взглядом: «Дайте знать, если у вас еще возникнут вопросы». После того как она удаляется, в моем кабинете все еще висит дымок от ее сигареты.

Иногда мне нравится запах табака, он стимулирует мышление.

Я начинаю обдумывать информацию, полученную от Мадам Л. Действительно ли преступник заранее положил пакет с необычным содержимым в кладовку? Или это сделал кто-то другой? Но если это был убийца, почему он не использовал реквизит во время преступления? Я снова достаю папку с фотографиями с места происшествия. Он не мог закинуть вещи в отсек при побеге: кровавые следы ведут мимо этого помещения, не заходя в него. И почему бы ему было не оставить их в вентиляционной шахте? Может, он случайно встретил жертву, несмотря на тщательно продуманный план? Не потому ли все вышло из-под контроля, и он не смог осуществить задуманное, вместо этого вынужденный бежать? Я вспоминаю ответ одного серийного убийцы, которому так и не удалось реализовать свои самые сокровенные желания во время трех убийств: «У меня были фантазии, но я не смог воплотить их. Я представлял себе, что это будет намного проще: нанести удар, а затем наброситься на них. Вместо этого они боролись за жизнь, и это все испортило. Все, что я себе нафантазировал, было уничтожено и затуманено моим гневом и очень сильной агрессией. Только позже, во время мастурбации, мои мечты становились явью». Это могло бы быть объяснением. Убийце Мишель Ройтер, вероятно, тоже не удалось полностью установить над ней контроль, потому что женщина так упорно боролась за свою жизнь.

Несмотря на то, что я пока не знаю истинных мотивов преступника, теперь мне понятно, на какие вопросы нужно ответить в первую очередь: является ли содержимое пластикового пакета инструментом рабочих или же оно призвано стать сексуальным фетишем? Поэтому в ближайшие дни мы начинаем приглашать в офис рабочих и жителей комплекса и спрашиваем, кому из них принадлежит пакет. Но никому не знакомо его содержимое.

С каждым последующим озадаченным лицом во мне крепнет уверенность: пусть даже это выглядит как сценарий для триллера о психопате-убийце, мы, скорее всего, ищем человека, который специально готовился к преступлению, мечтая реализовать свои причудливые фантазии.

8

Теперь нас интересует происхождение противогаза. Эту часть расследования берет на себя мой коллега из отдела по расследованию убийств. Он обращает внимание на сочетание букв и цифр на внутренней стороне маски, на ремешке и на фильтре: «М 10 М». Эксперту требуется всего несколько минут, чтобы определить, что на противогазе нет отпечатков пальцев. Ответа на вопрос, можно ли найти на нем следы ДНК, придется ждать как минимум неделю, с сожалением сообщает мне эксперт-биолог. Но она уверяет, что также намерена выяснить, есть ли чужеродная ДНК под ногтями Мишель Ройтер. Я вспоминаю окровавленные руки жертвы и восхищаюсь оптимизмом молодого специалиста. Интересно, как она собирается обнаружить среди такого количества крови эпителий, то есть мельчайшие чешуйки кожи, преступника?

Мой коллега оперативно устанавливает важную информацию о происхождении противогаза. Владелец компании, специализирующейся на технологиях безопасности, сообщает ему, что речь идет о защитной маске типа M 17, разработанной в США в начале шестидесятых. Выпускается она в Чехословакии с 1986 года под маркировкой М 10 М. По идентификатору M 10 M на фильтре можно предположить, что это аналог. Маску такого типа использовали военные в странах Восточной Европы, например, все вооруженные формирования бывшей ГДР до воссоединения. В свободной торговле ее можно приобрести на так называемых польских рынках, в магазинах бундесвера или в специализированных магазинах средств защиты. Информация познавательная, но в то же время удручающая: при таком разнообразии каналов распространения мы, вероятно, никогда не узнаем, при каких обстоятельствах убийца Мишель Ройтер приобрел противогаз.

Пока мы выясняем происхождение маски, детективы из отдела убийств начинают проверять алиби мужчин, на которых мы получили наводки за последние несколько дней: соседей, сотрудников строительных компаний, друзей и родственников жертвы. В этот список также включены лица, совершившие преступление на сексуальной почве и серийные грабители. Проверка осложняется тем, что кроме точного времени убийства и описания подозрительного мужчины, которого видели на месте преступления, никакой дополнительной информации нет. Ни отпечатков пальцев, ни крови нападавшего. Только следы от обуви и смутная надежда на то, что под ногтями Мишель Ройтер будут обнаружены следы ДНК. Что могло бы помочь сузить круг, так это точный портрет преступника. Итак, я сажусь за стол, чтобы создать первый профиль.