Текст книги "Чужой"

– У меня он по-прежнему сильный, – Эш сверился с показаниями. – Не думаю, что это из-за шторма. Возможно, вы добрались до холмистой местности. Это может блокировать сигнал. Будьте осторожны. Если вы его снова потеряете и не сможете восстановить, переключите поисковик на мой канал с корабля. Я постараюсь направить вас отсюда.

– Мы будет об этом помнить, но пока не нужно. Дадим тебе знать, если такие проблемы возникнут.

– Принято. Эш – конец связи.

Снова наступила тишина. Без разговоров они двинулись сквозь окутанный пылью оранжевый лимб. Через некоторое время Ламберт остановилась.

– Снова теряешь? – спросил Кейн.

– Не-а. Смена направления, – она указала налево. – Теперь туда.

Они пошли новым курсом. Ламберт сосредоточила все внимание на экране поискового устройства, а Даллас и Кейн – на Ламберт. Вокруг них шторм разбушевался еще сильнее. Частицы пыли настойчиво бились в лицевые пластины шлемов, словно отстукивали чем-то вроде морзянки: «Тук, тук… впустите нас… тик, так… впустите нас, впустите нас…»

Даллас встряхнулся. Тишина, укутанная облаками пустошь, оранжевая дымка; это начинало действовать на нервы.

– Уже близко, – сказала Ламберт. Датчики скафандров тут же уведомили Эша о том, что у исследователей внезапно увеличилась частота пульса. – Очень близко.

Они продолжили путь. Впереди, высоко над ними, что-то замаячило. Дыхание Далласа участилось – как от прилагаемых усилий, так и от волнения.

Разочарование… это оказалось всего лишь скальное образование, перекрученное и гротескное. Предположение Эша о том, что исследователи зашли на холмистую территорию, оказалось верным. Они нашли себе временное укрытие под каменным монолитом. Одновременно с этим линия на поисковике Ламберт исчезла.

– Снова потеряла, – сообщила она товарищам.

– Может, мы уже прошли? – Кейн изучил камни, попытался заглянуть поверх них, но не смог.

– Нет, если только оно не под землей, – Даллас прислонился к поверхности камня. – Может, оно там дальше, за этой штукой? – Он постучал по камню кулаком в перчатке. – Или это помехи из-за шторма. Давайте передохнем и посмотрим.

Они подождали, опершись на изъеденную эрозией скалу. Вокруг них вихрились пыль и туман.

– Вот теперь мы точно ослепли, – сказал Кейн.

– Скоро должен быть рассвет, – Даллас подстроил микрофон. – Эш, если ты слышишь, сколько до восхода солнца?

Голос научного сотрудника звучал слабо и искажался статикой:

– Солнце поднимется где-то через десять минут.

– Что ж, надеюсь, тогда мы сможем что-нибудь разобрать.

– Или нет, – добавила Ламберт, даже не пытаясь скрыть отсутствие энтузиазма. Им еще надо дойти до источника сигнала, а она уже чертовски устала. Впрочем, это была не физическая усталость: запустение и жуткая цветовая гамма утомляли разум. Она скучала по своей чистой, яркой и привычной консоли.

Усилившаяся яркость света облегчения не принесла. Вместо того, чтобы их ободрить, восходящее солнце принесло уныние, окрасив оранжевый воздух в цвет крови. Может, это будет смотреться не столь устрашающе, когда слабо светящая звезда взойдет полностью…

Рипли отерла рукой лоб и устало выдохнула. Убедившись, что все новые компоненты работают должным образом, она закрыла последнюю стенную панель, над которой трудилась, и убрала инструменты в сумку.

– С остальным вы должны справиться. Я закончила с деликатными вопросами.

– Не переживай, мы справимся, – заверил ее Паркер, стараясь говорить осторожно-нейтральным тоном. Он не смотрел в ее сторону, сосредоточившись на своей работе, и все еще был расстроен, что они с Бреттом останутся в стороне от возможных находок экспедиции.

Рипли двинулась к ближайшему трапу наверх.

– Если у вас возникнут сложности и вам понадобится помощь – я буду на мостике.

– Ладно, – тихо откликнулся Бретт.

Теперь Паркер смотрел, как она уходит, и, убедившись, что гибкая фигурка исчезла наверху, добавил:

– Сука.

Эш тронул панель управления. Благодаря усилителю, три движущихся фигуры приобрели четкость и стабильность, избавившись от размытых ореолов. Он проверил остальные мониторы. Сигналы трех скафандров не ослабевали.

– Как дела? – осведомился голос по интеркому.

Быстро отключив экран, Эш ответил:

– Пока все нормально.

– Где они? – спросила Рипли.

– Подходят к источнику сигнала. Они дошли до скалистой местности, и у них прерывается сигнал, но они уже так близко, что не могут промахнуться. Скоро должны доложить.

– Кстати о сигнале – у нас ничего новенького не появилось?

– Пока нет.

– Ты не пытался пропустить его через поисковую информационную систему для анализа? – в голосе Рипли звучали нотки нетерпения.

– Слушай, я хочу узнать детали так же сильно, как и ты, но Мать еще не разобралась, так какой смысл мне с этим возиться?

– Не возражаешь, если я попробую?

– Да бога ради. Вреда не будет, и это хоть какое-то занятие. Только тут же дай мне знать, если тебе с чем-нибудь повезет.

– Обязательно. Если мне повезет. – И она отключилась.

Рипли поудобнее устроилась в своем кресле на мостике. Теперь, когда Эш сидел внизу в своем отсеке, а оставшиеся члены команды вышли наружу, здесь было непривычно просторно. На самом деле, насколько Рипли помнила, она впервые оказалась на мостике одна. Это вызывало странное и не совсем комфортное ощущение.

Что ж, если она собирается поработать с анализом поисково-информационной системы, то лучше начать. Прикосновение к переключателю наполнило мостик жутким нечеловеческим воплем. Рипли поспешно убавила громкость. Его было тревожно слушать и в приглушенном виде.

Она легко могла себе представить, что это на самом деле голос, как и предположила Ламберт. Данная концепция, впрочем, опиралась скорее на воображение, чем на научный подход. «Соберись, женщина. Посмотри, что скажет машина, и оставь свои эмоциональные реакции».

Сознавая маловероятность своего успеха там, где не преуспела Мать, Рипли активировала редко используемую панель. Как и сказал Эш, это было каким-никаким занятием, а она не смогла бы сидеть на пустом мостике и ничего не делать. Это давало слишком много времени для раздумий. Лучше уж бессмысленная работа, чем вовсе никакой работы…

IV

Солнце поднималось все выше, и кроваво-красный воздух постепенно светлел. Вместо привычных ярких небес Земли проявилась какая-то грязная, будто заплесневелая желтизна, но и это стало заметным улучшением по сравнению с тем, что было раньше. Буря ослабла, и вездесущая пыль начала оседать. В первый раз трое усталых путников получили возможность видеть дальше, чем на несколько метров.

Уже какое-то время они поднимались. Местность была холмистой, но состояла из тех же лавовых потоков, если не считать разбросанные то тут, то там базальтовые колонны. Попадались резкие выступы, но и их по большей части сгладили бесконечные ветра и пыль.

Кейн шел первым, следом, чуть отстав – Ламберт. Товарищи в любой момент ждали ее сообщения, что снова появился сигнал. Кейн преодолел очередной небольшой гребень и окинул местность взглядом, ожидая увидеть все то же, что и до сих пор: гладкий камень и еще один холм. Вместо этого ему открылась совершенно иная картина, настолько неожиданная, что он, не сдержавшись, заорал в микрофон:

– Боже мой!

– Что там? В чем де?.. – Ламберт тоже взобралась на гребень и осеклась.

Следом поднялся Даллас, и открывшийся вид поверг его в такое же изумление. Они предполагали, что сигнал производит какой-то механизм, но даже не пытались представить, как он мог бы выглядеть. Слишком много сил уходило просто на то, чтобы держаться вместе.

И теперь, стоило им столкнуться с настоящим источником передачи, который оказался значительно более впечатляющим, чем предполагалось, научная отстраненность временно дала сбой. Перед ними лежал корабль. Относительно неповрежденный, и при этом более чуждый, чем можно было вообразить. Даллас не назвал бы его отвратительным, но корабль вызывал беспокойство, не связанное с материальной технологией. Обводы огромной заброшенной машины выглядели плавными, но неестественными, усиливая чувство общей ненормальности конструкции.

Корабль возвышался над поисковой партией и окружающими скалами. Насколько можно было понять, он приземлился, подобно «Ностромо», брюхом вниз. Форма гигантского корабля представляла собой подкову, один конец которой был короче и сильнее загнут внутрь. Случилось так из-за полученных повреждений или просто такая конструкция соответствовала представлением инопланетных существ о симметрии, оставалось только гадать.

Подойдя немного ближе, они заметили, что корабль утолщается на сгибе: там виднелись ряды концентрических бугров, которые на самом верху сводились в единый купол. Даллас пришел к выводу, что в концах подковы размещались двигатели и инженерные секции, а в утолщении – жилые помещения и, возможно, еще грузовые склады и мостик. Однако они ничего не знали о технологиях пришельцев – могло быть и в точности наоборот.

Корабль лежал совершенно неподвижно, не проявляя признаков жизни. Снова появился сигнал о помощи. С такого близкого расстояния он прозвучал оглушающе, и вся троица поспешно приглушила звук в шлемах.

Из какого бы металла ни изготовили корпус, он странно, стеклянно отблескивал и не походил ни на один сплав, созданный руками человека. Даллас сомневался даже, что это именно металл: при первом осмотре он не нашел ни сварных швов, ни стыков, ни признаков каких-то иных методов соединения деталей. Создавалось впечатление, что корпус скорее вырастили, чем собрали.

Разумеется, это выглядело странно. Но, независимо от способа постройки, перед ними, несомненно, находился именно корабль.

Эта картина настолько всех потрясла, что никто даже не задумался о стоимости неповрежденной инопланетной машины в виде премий или трофеев. Все трое просто одновременно закричали в микрофоны.

– Какой-то корабль, сомнений нет, – бессмысленно повторял Кейн снова и снова.

Ламберт изучала яркий, влажный отлив округлых стен. Потом оценила отсутствие знакомых внешних признаков, которые могли бы дать ответ о назначении структуры, и изумленно покачала головой.

– Ты уверен? Может, это местная постройка? Оно странное…

– Не, – Кейн в это время разглядывал сдвоенные рога, составлявшие заднюю часть аппарата. – Оно не закреплено. Даже с поправкой на инопланетные архитектурные традиции, достаточно очевидно, что оно не создавалось с учетом рельефа местности. Это корабль, точно.

– Эш, ты смотришь? – Даллас вспомнил, что научный сотрудник мог четко видеть все через видеокамеры скафандров и наверняка заметил корабль в ту же секунду, как Кейн перевалил через гребень и заорал.

– Да. Видно не слишком хорошо, но достаточно, чтобы я согласился с мнением Кейна: это – корабль, – никто еще не слышал, чтобы голос Эша звучал настолько взволнованно. – Никогда не видел ничего подобного. Подождите секунду.

Эш изучил показания датчиков и прогнал через корабельный мозг несколько запросов.

– У Матери тоже нет таких данных. Совершенно неизвестный тип, ни на что не похожий. Он насколько велик, каким кажется по картинке?

– Даже больше, – ответил Даллас. – Огромная конструкция, деталей пока не разобрать. Если при строительстве этого корабля ориентировались на те же пропорции, что и при сборке нашего, то его создатели чертовски крупнее людей.

Ламберт нервно рассмеялась:

– Увидим, если кто-нибудь выйдет поздороваться.

– Мы близко, и идем к кораблю, – сказал Эшу Даллас, проигнорировав замечание навигатора. – Картинка должна стать гораздо четче. Что с сигналом о помощи? Какие-то изменения? Мы слишком близко, чтобы разобрать.

– Нет. Уверен, то, что производит сигнал, находится внутри этого корабля. Должно быть внутри. Если бы оно было под ним, мы ни за что не поймали бы сигнал через такое количество металла.

– Это если он из металла, – Даллас присмотрелся к обшивке корабля. – Выглядит почти как пластик.

– Или кость, – задумчиво предположил Кейн.

– Если допустить, что сигнал исходит изнутри, что нам делать? – спросила Ламберт.

Старпом двинулся вперед.

– Я зайду и осмотрюсь. Дам знать, что там.

– Кейн, погоди. Не будь таким авантюристом. Рано или поздно ты из-за этого влипнешь.

– Я просто зайду внутрь. Слушай, мы должны что-то предпринять. Нельзя просто стоять и ждать, что ответы таинственно возникнут в воздухе над кораблем, – Кейн нахмурился. – Ты серьезно полагаешь, что нам не стоит заходить?

– Нет-нет, стоит. Но нет нужды торопиться, – Даллас переключился на канал научного сотрудника. – Эш, сигналы от скафандров еще проходят?

– Теперь, когда вы стоите почти на передатчике, – слабее. Помехи в таких условиях неизбежны. Но сигналы все еще чистые.

– Хорошо. Я не вижу ни огней, ни каких-то других признаков жизни. Нет никакого движения, не считая чертовой пыли. Попробуй настроить свои сканеры на удаленную работу через скафандры. Может, заметишь что-то, чего мы не видим.

Последовала пауза: Эш торопливо исполнял приказ. Остальные ждали, изумляясь странным и при этом элегантным обводам огромного корабля.

– Попробовал все, что только мог придумать, – наконец, сказал Эш. – Для такой работы у нас нет подходящего оборудования. «Ностромо» – коммерческий буксир, а не исследовательский корабль. Чтобы получить нормальные данные, мне потребовалось бы много дорогостоящих приборов, которых у нас просто нет.

– Ладно… что еще можешь сказать?

– Отсюда – ничего, сэр. Вообще ничего. Корабль излучает столько энергии, что мне не пробиться. У нас нет нужного оборудования.

Капитан постарался скрыть свое разочарование от остальных.

– Принято. В конце концов, это некритично, но все равно продолжай попытки и дай мне знать, если обнаружишь хоть что-то. Особенно движение. И не вдавайся в лишние детали – отложим исследования на потом.

– Принято. Будьте осторожны.

«И что дальше, капитан?»

Даллас пробежал взглядом по всей длине корабля и повернулся к Кейну с Ламберт, которые выжидающе смотрели на него. Конечно, старпом прав: простого вывода, что передатчик находится на борту корабля, недостаточно. Они обязаны найти источник сигнала, попытаться понять, зачем его включили и почему корабль находится на этой крошечной планете. Зайти так далеко и при этом не исследовать внутренние помещения – о таком и помыслить было нельзя.

В конце концов, именно любопытство вывело человечество за пределы его незначительной обособленной планеты и открыло межзвездные просторы.

«А так же, – задумчиво напомнил себе Даллас, – любопытство сгубило метафорическую кошку».

Он принял единственное логически верное решение.

– Корабль выглядит мертвым. Сейчас мы подойдем к его основанию. Потом, если не будет никакой реакции…

– Да? – подтолкнула Ламберт.

– Потом… посмотрим.

Они двинулись к корпусу корабля. На поясе Ламберт болтался ненужный сканер.

– В настоящий момент, – заговорил Даллас, когда они зашли под нависающий край, – я могу сделать только одно…

На борту «Ностромо» Эш ловил каждое слово, и тут, без предупреждения, голос Далласа стал тише. Потом на мгновение громкость вернулась, а затем звук пропал вовсе. Одновременно с этим Эш потерял сигналы с камер.

– Даллас! – он лихорадочно застучал по консоли, пытаясь увеличить точность уже находившихся на грани своих возможностей приборов. – Даллас, ты меня слышишь? Я потерял с вами связь. Повторяю, я потерял связь…

Из динамиков доносилось только жалобное шипение термоядерных реакций в солнце системы…

Огромные размеры чужого корабля стали еще очевиднее, когда люди приблизились вплотную. Над троицей исследователей нависал, уходя в пыльное небо, изгиб корпуса, казавшегося прочнее, чем ломаный камень, на котором он лежал.

Даллас оглядывал корабль.

– Все еще не вижу признаков жизни, – не обращаясь ни к кому в отдельности, пробормотал он и указал на изгиб корпуса. – Входа тоже нет. Давайте поищем там, повыше.

Пока они осторожно перебирались через раздробленные валуны и гравий, Даллас все острее ощущал, насколько он мал рядом с чужим кораблем. Не физически мал, хотя рядом с нависающей аркой три человека казались карликами, а совершенно незначителен в масштабе космоса. Человечество все еще очень мало знало о Вселенной, исследовав разве что толику одного уголка.

Сидя за телескопом, приятно и занимательно размышлять о том, что может скрываться в черноте. Совсем другое дело – заниматься этим на мелком негостеприимном космическом объекте, стоя перед кораблем, конструкция которого неприятным образом наводит на мысли о том, что его вырастили, а не построили привычным способом.

По собственному признанию Далласа, именно эта странность беспокоила его больше, чем сам мертвый корабль. Если бы нашлось что-то знакомое в его очертаниях и конструкции, неземное происхождение не производило бы такого угрожающего впечатления. При этом он не мог свести свои опасения лишь к ксенофобии – просто Даллас не ждал, что чужой корабль окажется настолько чужим.

Кейн указал на участок корпуса впереди.

– Там что-то есть.

Даллас твердо сказал себе, что пора заканчивать с пустыми гаданиями. Время заняться реальными задачами. Эта странная подкова была кораблем, который отличался от «Ностромо» только внешне. Ни в материале, ни в форме его не было ничего зловещего или угрожающего. Материал создали при помощи иных технологий, а дизайн, вероятно, отражал эстетические представления конструкторов. Если посмотреть с такой точки зрения, то корабль обретал некую экзотическую красоту. Без сомнений, Эш уже рьяно восторгался уникальными формами и жалел, что не входит в команду исследователей.

Но, посмотрев на застывшее лицо Ламберт, Даллас понял, что как минимум один член команды не отказался бы поменяться местами с научным сотрудником. И сделал бы это, не раздумывая.

Как выяснилось, внимание Кейна привлекли три темных пятна на корпусе корабля. Когда люди, карабкаясь по камням, подобрались ближе, пятна обернулись овальными проемами в металлической – или пластиковой, или еще какой-то – стене. За внешними овалами виднелись еще более темные узкие отверстия. Внутри хватало песка и пемзы – признак того, что отверстия открыты уже какое-то время.

– Похоже на вход, – высказал догадку Кейн. Он оглядывал проемы, уперев руки в бока. – Может, чужой аналог шлюза. Видите, там, за ними внутренние люки?

– Если это шлюзы, то почему их три, да еще так близко один к другому? – подозрительно спросила Ламберт. – И почему они все открыты?

– Может, строители любили делать все по три? – пожал плечами Кейн. – Если найдем кого-то из них, спросишь.

– Шутник, – Ламберт не улыбнулась. – Допустим, но зачем оставлять их открытыми?

– Мы не знаем наверняка, что они открыты, – Далласа завораживали гладкие овалы, так непохожие на громоздкие квадратные люки шлюзов «Ностромо». Казалось, что они отлиты вместе с корпусом, а не встроены в него позже при помощи сварки или встык. – А если даже и так, то, может быть, команда торопилась убраться с корабля.

– Зачем для этого три открытых шлюза?

– Откуда, черт подери, мне это знать? – раздраженно рявкнул Даллас и тут же добавил: – Прости. Это я зря.

– Нет, – в этот раз Ламберт слабо улыбнулась. – Это был глупый вопрос.

– Время найти кое-какие ответы, – Даллас начал подниматься по покатому пандусу. – Мы ждали достаточно. Давайте пройдем внутрь, если получится.

– Может, кто и сочтет это шлюзом, – сказал Кейн, разглядывая пространство за дверями, сквозь которые они только что вошли, – но только не я.

Даллас уже был внутри.

– Пол надежный. Вторая дверь, или люк, или что это еще, тоже открыта, – он на секунду замолчал. – За ней большое помещение.

– Как со светом? – Ламберт тронула фонарик, который висел на поясе с противоположной стороны от пистолета.

– Пока что хватает. Прибережем заряд, пока он не понадобится. Заходите.

За коротким коридором обнаружилась комната с высоким потолком. Если в этой части корабля и были пульты управления, датчики или приборы, то они скрывались за серой обшивкой. Через пол, стены и потолок проходили скругленные металлические ребра жесткости, из-за чего комната походила на грудную клетку. Пробивавшийся снаружи свет плясал на частичках пыли, висевших в почти неподвижном воздухе мрачного зала.

Даллас посмотрел на старпома.

– Что думаешь?

– Не знаю. Может, грузовой отсек? Или часть сложной системы шлюзов? Да, похоже. Мы прошли через двойную дверь, и эта комната – настоящий шлюз.

– Чересчур большая комната для простого шлюза, – голос Ламберт звучал подавленно.

– Это просто догадка. Если пропорции экипажа этого корабля сходны с нашими относительно «Ностромо», то им, вероятно, и нужен такой большой шлюз. Но я готов признать, что грузовой отсек кажется более логичным вариантом. Заодно это могло бы объяснить, зачем нужны три двери.

Он обернулся и увидел, что Даллас наклонился над темной дырой в полу.

– Эй, Даллас, осторожнее! Кто знает, что там внизу, или как там глубоко.

– Корабль стоит открытым, и наше прибытие осталось незамеченным. Не думаю, что здесь осталось что-то живое, – Даллас снял с пояса фонарь и направил яркий луч вниз.

– Что-нибудь видно? – спросила Ламберт.

– Ага, – Кейн усмехнулся. – Вроде кролика с часами?

Он говорил почти с надеждой.

– Ни черта не вижу, – Даллас медленно водил фонарем из стороны в сторону. Луч был узким, но мощным, так что на какое-то расстояние его хватало.

– Что там? – Ламберт подошла к Далласу, хотя и держалась подальше от провала. – Еще один грузовой отсек?

– Отсюда не различить. Дыра просто уходит вниз. В свете фонарика вижу только гладкие стены. Никаких признаков скоб, лестницы, лифта или еще каких возможностей для спуска. До дна луч не достает – не хватает мощности. Должно быть, перед нами что-то вроде шахтной трубы.

Даллас выключил фонарь, отошел от дыры и начал доставать из рюкзака и снимать с пояса снаряжение. Сложив все на пол, он поднялся и оглядел серое, тускло освещенное помещение.

– То, что внизу – подождет. Давайте сначала здесь осмотримся. Я хочу убедиться, что тут нет никаких сюрпризов. Может, даже найдем более легкий спуск, – он снова включил фонарь и провел лучом по стенам. К счастью, те, хоть и напоминали кита изнутри, не шевелились.

– Разделимся… только не отходите слишком далеко. Ни при каких обстоятельствах не теряйте друг друга из вида. На эту комнату должно хватить нескольких минут.

Кейн с Ламберт включили собственные фонари и двинулись в глубину обширного помещения. Вокруг валялись куски того же серого материала, по большей части скрытые небольшими дюнами из пыли и мелко измельченной пемзы. Кейн не обращал на них внимания. Они искали что-нибудь неповрежденное.

Внезапно в луч фонарика Далласа попал предмет, который не являлся частью стен или пола: небольшая урна или ваза, гладкая и желтовато-коричневая. Даллас наклонился над зазубренной, разломанной верхушкой и посветил внутрь. Пусто.

Разочарованный, он двинулся дальше, удивляясь тому, как нечто настолько хрупкое на вид осталось относительно целым, в то время как более прочные поверхности выглядели поцарапанными и потрескавшимися. Хотя, как знать, может быть, эта урна выдержала бы и луч пистолета.

Когда он уже приготовился повернуть обратно, луч фонарика наткнулся на что-то сложное и явно механическое. Даллас испытал огромное облегчение, обнаружив в полуорганических внутренностях корабля что-то явно функциональное, пусть и совершенно непривычной конструкции.

– Сюда!

– Что-то случилось? – окликнул Кейн.

– Нет. Я нашел какой-то механизм.

Ламберт и Кейн поспешили к нему, поднимая ботинками облачка пыли. В свете трех фонарей машина выглядела притихшей, мертвой, но Далласу казалось, что где-то там, за странными по очертаниям консолями, она все еще работает, терпеливо ожидая своего часа. Подтверждением тому стал металлический рычажок, который мерно ходил по желобу, не производя при этом ни звука.

– Кажется, оно все еще работает. Знать бы еще, как давно… – Кейн завороженно изучал механизм. – Интересно, что оно делает?

– На это я могу ответить, – Ламберт смотрела на поисковое устройство, которое привело их сюда от «Ностромо». Она подтвердила то, о чем уже догадался Даллас: – Это передатчик. Автоматический сигнал о помощи, как мы и предполагали. Такой чистый, выглядит новеньким, хотя наверняка работает уже много лет, – она пожала плечами. – Или десятилетий. Или еще дольше.

Даллас провел небольшим прибором над поверхностью инопланетной машины.

– Электростатическое отталкивание. Это объясняет отсутствие пыли. Жаль. Здесь почти нет ветра, и ее количество могло бы подсказать, давно ли передатчик здесь установили. Он выглядит переносным, – он выключил сканер и убрал в карман на поясе. – Вы нашли еще что-нибудь?

Кейн и Ламберт покачали головами.

– Только ребристые стены и пыль, – удрученно добавил Кейн.

– Других дверей или таких же шахт тоже не было?

Снова молчаливое отрицание.

– Тогда нам остается либо заняться той дырой, либо попытаться пробурить стену. Предлагаю первое, порезать всегда успеем, – заметив выражение лица Кейна, Даллас поинтересовался: – Уже готов сдаться?

– Пока что нет. Но если мы обыщем каждый сантиметр этого громадного серого ублюдка и не найдем ничего, кроме голых стен и запечатанных машин…

– Я ни капельки не расстроюсь, – с чувством закончила Ламберт.

Когда они вернулись к отверстию, Даллас медленно и осторожно – скафандр сковывал движения – опустился на колени и ощупал края.

– Сложно сказать из-за чертовых перчаток, но вроде это обычная часть корабля. Просто подумал, что она могла образоваться при взрыве. Мы все же пришли на сигнал о помощи.

Ламберт тоже присмотрелась к шахте.

– Такую гладкую дыру мог бы оставить кумулятивный заряд.

– Умеешь ты успокоить, – расстроенно проворчал Даллас. – Но я все равно думаю, что это предусмотренное конструкцией отверстие – края слишком ровные даже для направленного взрыва. Независимо от мощности.

– Просто высказываю мнение.

– В любом случае варианта три: спуститься вниз, пробить стену или выйти наружу и поискать другой вход, – Даллас посмотрел на Кейна. – Это твой шанс.

– Как пожелаешь, – старпом принял равнодушный вид. – Я не против. Если буду в настроении, даже расскажу вам об алмазах.

– Каких еще алмазах?

– Тех, которыми набиты древние инопланетные сундуки там, внизу, – Кейн кивнул на темный провал.

Ламберт помогла ему закрепить на груди спусковой механизм и убедилась, что ремни плотно охватывают плечи и спину. Кейн тронул контрольный пульт, и в шлеме раздался тихий гудок. На передней панели механизма моргнул и погас зеленый огонек.

– Питание есть, можно спускаться, – Кейн посмотрел на Далласа. – У тебя все готово?

– Еще минуту.

Капитан собирал из отдельных частей металлическую треногу. Конструкция выглядела хрупкой и слишком тонкой, чтобы выдержать вес человека, но на самом деле они втроем могли бы повиснуть на конце кабеля, а тренога при этом даже не прогнулась бы.

Закончив сборку, Даллас установил конструкцию так, чтобы вершина, к которой крепилась небольшая лебедка, располагалась точно над центром дыры. Вручную вытянув пару метров спасательного троса, он передал конец Кейну. Старпом продел его через петлю на груди и закрепил двойным узлом. Ламберт для проверки потянула за трос, вкладывая в усилие весь свой вес, но привязь легко выдержала рывок.

– Ни при каких обстоятельствах не отцепляйся от кабеля, – жестко предупредил Даллас. – Даже если до алмазов будет рукой подать.

Он проверил страховку еще раз: все-таки Кейн был хорошим парнем. Гравитация на этой планете меньше земной, но чтобы разбиться, ее бы хватило с лихвой. Они не имели ни малейшего представления о том, насколько глубоко уходит скважина – вдруг это настоящая шахта для добычи руды, которая проходит сквозь обшивку дальше в глубь планеты? Подумав об этом, Даллас ухмыльнулся про себя. Может, Кейн в конце концов и найдет свои алмазы.

– Возвращайся не позднее чем через десять минут, – Даллас говорил со всей возможной строгостью. – Понял?

– Да, да, – Кейн осторожно сел, свесив ноги за край, а потом повис на кабеле.

– Если не покажешься через десять минут, вытащу тебя принудительно, – предупредил Даллас.

– Не переживай. Я буду послушным мальчиком. Кроме того, я могу о себе позаботиться.

К тому моменту, когда Кейн договорил, он уже перестал раскачиваться и неподвижно завис над дырой.

– Ты уж постарайся. И докладывай по мере продвижения.

– Ладно.

Кейн включил спусковой механизм, и кабель плавно опустил его ниже. Старпом откинулся назад и коснулся ногами гладкой стены шахты, после чего включил фонарь и посветил вниз. Луча хватило на десять метров матового металла, а затем – пустота.

Бегло проверив датчики скафандра, он сообщил наверх:

– А тут жарче. Должно быть, снизу поднимается теплый воздух. Может, это часть двигательной системы, если она все еще работает. Что-то ведь дает энергию передатчику.

Он начал спуск, стравливая трос и отталкиваясь ногами от стен.

Спустя несколько минут Кейн вынужден был остановиться, чтобы перевести дух. Чем ниже он опускался, тем становилось жарче. Системы скафандра не справлялись с внезапным изменением температуры, и он начал потеть. Но, по крайней мере, шлем заботился о том, чтобы не запотевала лицевая пластина. Дыхание с шумом вырывалось из груди, и Кейн встревожился. Даллас и Ламберт тоже могли это услышать, а ему не хотелось, чтобы капитан велел возвращаться.

Он откинулся назад и посмотрел наверх, на прорезанный в черноте круг света. Из-за края шахты выдвинулось темное пятно. Свет далекого фонаря отразился от чего-то гладкого и блестящего.

– Ты там в порядке?

– Да. Жарко только. Все еще вижу вас. До дна не добрался, – он сделал глубокий вздох, потом еще, насыщая легкие кислородом. Клапан резервуара протестующе запищал. – Тяжело идет. Пока что не могу нормально говорить.

Он снова оттолкнулся от стены и вытравил кабель. К этому моменту Кейн уже привык к окружению. Шахта уходила вниз, не выказывая намерения сужаться или отклоняться от прямой линии. Возможное расширение его не заботило. В следующий раз он толкнулся сильнее, и дальше тоже делал все более долгие прыжки, набирая скорость.

Направленный вниз луч фонаря так и не доставал до дна, показывая лишь все ту же неизменную тьму.

Во время следующей передышки он снова проверил датчики.

– Интересно. Я ниже уровня земли.

– Понял, – ответил Даллас и, подумав о рудных шахтах, добавил: – Какие-то изменения в обстановке? Стены покрывает все тот же материал?

– Насколько я вижу – да. Что там с тросом?

Последовала короткая пауза: Даллас проверял, сколько осталось кабеля на катушке.

– Порядок. Еще больше пятидесяти метров. Если шахта уходит глубже, то придется все отложить, пока мы не доставим с «Ностромо» оборудование посолиднее. Но я в этом сомневаюсь.