Текст книги "Не мой парень"

12
Финн

Я вовсе не собирался переводить Тони в свой офис. Изначально мой план был поручить ей проект «АртСтудио» и периодически наведываться в «Агенда», чтобы лично проверять ее работу с одним из самых крупных моих заказчиков. Конечно, при условии, что она понравилась бы Анжеле.

Мы с Анжелой Куинси знакомы два года – эта женщина может довести до дрожи и заикания любого, если задастся такой целью. И уж если ей кто-то не полюбился с первого взгляда, шансов на реабилитацию уже нет. Этой стервозной акуле вообще редко кто-то нравится, но, к счастью, я вхожу в узкий круг избранных. Тони ей тоже понравилась – это было видно. Анжела, как опытный ювелир, с первого взгляда распознала бриллиант.

Я связывался с фирмой в Бостоне, в которой Тони проходила стажировку, – генеральный менеджер о ней самого высокого мнения и, как оказалось, предлагал ей постоянную работу. Но вместо этого Тони вернулась в Лос-Анджелес к отцу.

Безусловно, доверить крупного клиента новичку рискованно, но Анжела Куинси зарубила столько предложений от самых опытных маэстро рекламного бизнеса, что это вполне могло сработать. И я не прогадал. Тони показала себя просто блестяще: тонко почувствовала, какой именно клиент хочет видеть свою будущую рекламную кампанию, и грамотно расставила основные акценты. Во время их беседы я не мог оторвать от нее взгляда – малышка Тони перевоплотилась в страстную и увлеченную идеей молодую женщину. По крайней мере до тех пор, пока старик все не испортил. Я хотел раздавить его за те разочарование и боль в ее взгляде, которые она так отчаянно пыталась скрыть, когда он сказал, что нет ни единого шанса, что она справится. Ублюдок. Мой отец тоже не идеален, но он, по крайней мере, никогда не пытался внушить мне, что я ни на что не годен.

Именно тогда я принял решение, что Тони не будет работать с ним. Вообще. Потому что я не могу позволить, чтобы он оборвал своей дочери крылья еще до того, как она успела их расправить. Он бы наверняка попытался подмять весь проект под себя и тем самым запорол бы его. Потому что такие, как он, всю жизнь работают по единственному шаблону, который когда-то успешно скормили клиенту. Хейден Эллис заложник собственных консервативных идей и устаревших представлений о рекламе, бездарный руководитель, не видящий дальше своего носа. Немудрено, что все это время его агентство еле сводило концы с концами.

Так что с понедельника Тони работает под моим началом. У меня еще не было возможности лицезреть ее в офисе, потому что я на четыре дня летал по делам в Хьюстон, и сегодня, наконец, возвращаюсь домой.

Несмотря на разбитость от перелета, пожалуй, я еще никогда не ехал на работу с таким воодушевлением. Потому что знаю, что увижу Тони.

Я не знаток ароматов, но ее запах узнаю из тысячи: лаванда и нежная ваниль, преследующий меня с того момента, как я вошел на ресепшен.

– Кейра, попроси мисс Эллис и мистера Кейва заглянуть ко мне, – прошу секретаршу, перед тем как зайти в кабинет. – Сейчас.

Джордж Кейв – молодой и амбициозный дизайнер, на счету которого много успешных коммерческих проектов. В определенном смысле он звезда, поэтому именно его я назначил в помощь Тони, с разъяснением того, кто в их тандеме главный: она голова, он руки. Еще я заблаговременно выяснил, что у парня есть невеста, и, таким образом, Тони защищена от его притязаний.

Раздается негромкий стук в дверь, и в кабинет входит Тони. Стараюсь не съедать ее взглядом, потому что на работе я обязан оставаться профессионалом: проект не должен пострадать из-за моей одержимости ее трахнуть. А я именно одержим, потому что все четыре дня, лежа в отеле, не переставал представлять ее под собой: как ее ногти царапают мою спину, и как громко она умоляет меня дать ей кончить.

Сквозь шум похоти в висках слышу голос Джорджа и понимаю, что даже не заметил, что он тоже вошел в кабинет.

– Вызывали, мистер Кейдж?

– Присаживайтесь, – киваю на два кресла перед столом и не удерживаюсь от того, чтобы взглянуть на Тони. Она выглядит серьезной и собранной. И безумно красивой, при том, что в ее лице нет ни намека на использование косметики. Анжела права – она могла бы украсить собой любую рекламную кампанию. – Здравствуй, Тони.

Тони устремляет на меня абсентовый взгляд и робко улыбается одними уголками губ:

– Здравствуй, Финн.

Эта невинная улыбка действует на меня как разряд в двести двадцать прямиком в грудину. Сейчас она так похожа на ту девочку из моего прошлого, что на секунду я забываю, о чем вообще хотел говорить. К счастью, присутствие Джорджа удерживает меня в настоящем, поэтому я быстро прихожу в себя:

– У вас было четыре дня для того, чтобы составить представление о том, какой вы видите кампанию для «АртСтудио». Хотелось бы, чтобы вы поделились им со мной.

Джордж и Тони переглядываются, после чего он жестом показывает ей начинать говорить. На ее щеках появляется румянец волнения, но голос звучит ровно и твердо:

– Так как в основе концепции стиля мебельного дома «АртСтудио» лежат простота и элегантность, мы с Джорджем подумали, что было бы здорово взять за ориентир что-то из мировой классики…

Тони настолько живо и ярко излагает свою концепцию черно-белой рекламы, сравнивая ее с кинематографическим шедевром Майкла Кертиса, что я просто застываю в кресле, не в силах оторвать от нее глаз и боясь пропустить хоть одно слово. Сейчас это другая Тони: раскрепощенная и более счастливая. Она активно подкрепляет свою визуализацию жестами и мечтательно улыбается, когда говорит о том, что есть фотограф, работами которого она восхищается с самого детства, и было бы здорово сотрудничать именно с ним, и, кажется, совсем не замечает, что от возбуждения подпрыгивает на кресле. В этот момент я готов вытащить из могилы Ричарда Аведона, лишь бы она продолжила так улыбаться. Я заворожен, очарован, я сражен.

И в кабинете я такой не один. Мельком смотрю на Джорджа и чувствую, как кулаки сжимаются в немой ярости: он уставился на Тони, приоткрыв рот. В глазах обожание и поклонение, и держу пари, что в штанах тоже. Какого черта?

– Ну как? – с волнением спрашивает Тони, заглядывая мне в глаза. – Что думаешь?

Нечеловеческим усилием давлю в себе желание вытряхнуть Джорджа из кабинета, потому что он, блядь, продолжает смотреть на нее даже после того, как она закончила говорить.

– Это лучше, чем я мог предполагать. Не знаю, это ли хочет увидеть Анжела, но мне твоя черно-белая концепция кажется идеально подходящей для «АртСтудио», – она стискивает ткань своих брюк, словно силится побороть нервозность, и я, не сдержавшись, добавляю: – Ты просто умница, Тони.

Джордж, наконец, отлепляет от нее взгляд и с удивлением глазеет на меня. Знаю почему: я никогда, ни разу, никого не хвалил. Обычно я зарубаю то, что мне представляется дерьмом, а достойные работы просто утверждаю на согласование с клиентом. Я не из тех, кто рассыпается в поощрениях, – так уж повелось. Но ее взгляд, полный робкой надежды, – это больше, чем я способен вынести. Я просто чувствую, что ей нужно услышать от меня эти слова. Тем более, потому что я говорю правду.

– Спасибо, Финн, – тихо произносит Тони, и в этот момент меня словно бьют ногой в грудь, потому что в уголках ее глаз блестят слезы. – Спасибо, что дал мне шанс.

Мне до одури хочется ее обнять и сказать, что я в ней не сомневался. Что ей нужно никого не слушать и просто верить в себя, потому что она замечательная и талантливая. Но сейчас это нереально.

– Можешь быть свободна, Тони. Мне нужно кое-что обсудить с Джорджем.

Тони тихо выскальзывает из кресла и легкой подходкой направляется к выходу, и я с удовлетворением отмечаю, что на ее лице играет мягкая улыбка. Жду, пока дверь захлопнется, после чего упираюсь взглядом в Кейва.

– Вы что-то хотели обсудить, мистер Кейдж? – бодро спрашивает тот. – Если это по поводу…

– Не смей лезть к Тони. Не лезь – означает никаких томных взглядов в ее сторону, никаких приглашений на ужин и романтических сообщений. Надеюсь, доступно изъясняюсь?

В глазах парня вижу смущение и замешательство, но он быстро берет себя в руки и начинает оправдываться:

– Если вы считаете, мистер Кейдж, что это может как-то повредить рабочему процессу – уверяю, что вы ошибаетесь. В стенах офиса я…

– Я размажу тебя по стенке, – говорю ровно и твердо, чтобы у него не закралось ни тени сомнений в моем намерении. – А после того как ты месяц проваляешься в больнице, ты не найдешь работу ни в одной приличной фирме Лос-Анджелеса. Я могу тебе это гарантировать, если ты еще хоть раз не так посмотришь на Тони. Не расстраивай свою невесту, Джордж.

При упоминании невесты плечи парня безвольно повисают, и он, отводя глаза, тихо бубнит:

– Понял вас, сэр.

Немного давления, и вот я уже сэр. Даже смешно.

– Можешь идти.

13
Тони

Наверное, я самый беспринципный человек на земле, потому что, несмотря на весь длинный список вопиющих «против», все еще мечтаю о нем. После последнего разговора с Кимберли я твердо решила взять свою зависимость под контроль, чернилами совести нацарапав на сердце «Он парень твоей сестры» Но в каждую нашу следующую встречу моя решимость вяла, потому что Финн совершал что-то, от чего сердце пускалось в трепетный галоп.

Я физически ощущала его поддержку на встрече с Анжелой и отцом и не могла не быть благодарной за это. Доверить мне настолько крупный проект… Не могу представить, чем заслужила такое. Пожалуй, впервые за все время нашего знакомства я подумала, что хотела бы стать его другом. Потому что, за минусом собственной обиды из прошлого, знаю и чувствую, что он хороший человек.

– Тони, зайди ко мне в кабинет, – раздается в динамике селектора низкий голос. Одной этой фразы, произнесенной им, достаточно, чтобы кровь прилила к щекам, а в животе запузырилось волнение. – Анжела прибудет с минуты на минуту.

Сегодня тот самый день, которого я ждала и страшилась одновременно: я должна представить мисс Куинси свой проект. Я почти не спала в течение недели, потому что стоило закрыть глаза, как черно-белые кадры в голове оживали, выстраиваясь в зацикленный рекламный ролик, а слова «стиль», «элегантность», «классика», «изящество» и «простота» звучали в ушах будоражащим рефреном.

Мне страшно подвести Финна, потому что он первый, кто поверил в меня. Помимо воли внушил мне странное пьянящее чувство: уверенность, что я способна довести этот проект до конца. Что моих таланта и настойчивости хватит, чтобы создать что-то неординарное, что покорит даже такую взыскательную женщину, как исполнительный директор «АртСтудио».

– Можно? – приоткрываю дверь, предварительно постучавшись.

– Входи, Тони, – кивает Финн, отрывая взгляд от широкого экрана Макбука. – Располагайся. Анжела уже в лифте.

Я прохожу к его столу, стараясь не выдавать волнения. Если я хочу склонить клиента на свою сторону, то мне потребуется вся моя убедительность и самообладание. Заикающейся скромнице не место в рекламном бизнесе. Усаживаюсь в мягкое кресло напротив Финна и встречаюсь с темным свечением его глаз:

– Нервничаешь, Тони? – Финн сканирует мое лицо, ища заблаговременный ответ на заданный вопрос.

– Немного. И разве мы не должны были сами поехать к клиенту? Странно, что такая женщина, как Анжела, лично приезжает на встречу с исполнителем.

– Анжеле чужды шаблоны. Иногда она наведывается ко мне в офис, просто чтобы выпить кофе. Говорит, что наша кофемашина заколдованная, потому что делает лучший эспрессо из всех, что она пробовала.

В лице Финна нет привычной холодности и строгости – сейчас он обычный парень, способный поддержать приятную беседу. Очень красивый парень, подсказывает внутренний голос: сегодня он в строгом темном костюме и рубашке, которая своей безукоризненной белизной оттеняет оливковый цвет его кожи и яркость губ. Его фотографию можно прямо сейчас поместить в глянцевый журнал об успешных молодых руководителях. Хотя многие деловые издания наверняка это сделали.

– Перестань так смотреть на меня, Тони, – тихо говорит Финн. – По крайней мере, не сейчас.

Я чувствую, как к лицу неумолимо ползет жар, но, памятуя об необходимой уверенности, расправляю плечи и заставляю себя встретиться с ним взглядом:

– Как – так, Финн?

– Так, что я готов послать Анжелу на хер и трахнуть тебя на прямо на столе.

Этих слов и сжигающего взгляда достаточно, чтобы пересохший ком сковал горло и пальцы в туфлях поджались. Черно-белая презентация за секунду вылетает из головы, замещаясь картиной его тела на мне и его губ, помечающих мою кожу. Вокруг нас повисает плотная завеса тишины, в которой, сквозь неровный шум собственного сердца, я слышу дыхание Финна.

– Я требую продать мне эту кофемашину, – разрывает напряженный вакуум звук распахивающейся двери. – Заплачу любые деньги.

– И лишиться удовольствия каждую неделю лицезреть тебя в своем офисе? Ни за что, – невозмутимо отзывается Финн, отрывая от меня почерневший взгляд. – Рад видеть, Анжела.

Исполнительный директор «АртСтудио» стремительной походкой идет навстречу ему, по пути небрежно швыряя серый кожаный портфель в кресло. Целует Финна в щеку и поворачивается ко мне:

– Девушка с изящным лицом! Предвкушаю твои идеи, Тони. Но сначала я требую кофе.

Ее звенящее присутствие и заразительный энтузиазм выдергивают меня из океана запретных мыслей, и мне удается широко улыбнуться:

– Надеюсь, хороший эспрессо принесет мне бонусное очко. Здравствуйте, Анжела.

Финн заказывает секретарше двойной эспрессо, заявляя, что теперь рассчитывает на два бонусных очка, а я в это время мысленно молюсь о том, чтобы быть достаточно красноречивой, чтобы донести до Анжелы свое видение. После чего, наконец, начинаю говорить.

С каждым сказанным словом волнение куда-то улетучивается, и мне уже не составляет труда смотреть этой женщине в глаза, пока я рисую черно-белое кино, которым так фанатично болела все эти дни. По выражению строгих черт ее лица не могу прочесть, нравится ей или нет, но не позволяю себя смутить: даже если мне не удастся ее покорить, я, по крайней мере, буду знать, что сделала все возможное.

Я намеренно не смотрю на Финна, хотя чувствую, что он наблюдает за мной. Ощущаю теплую энергию его поддержки и просто знаю, что в этом кабинете нас двое против одного.

– Таково мое видение присутствия «АртСтудио» в сегодняшнем рекламном пространстве, – заканчиваю свое соло. – Возможно, это не то, что вы ожидали услышать, но мне хочется верить, что я смогла подобрать нужные слова, чтобы склонить ваши симпатии в его пользу.

С последней произнесенной фразой адреналин стремительно покидает меня, и приходится сжать колени, чтобы унять нервную дрожь в теле.

Анжела не спешит с ответом. Поджимает губы и тянется к чашке с кофе. Неспешно подносит фарфор ко рту и делает элегантный глоток, после чего возвращает чашку на стол и встает:

– Это действительно не то, чего я ожидала, – выдает безликую фразу, вешая на руку сумку. Сердце грохочет в пятках, пока я наблюдаю, как она идет к двери и берется за ручку. – Но я и не люблю предсказуемость. Это было великолепно, Тони. Спасибо за доставленное эстетическое удовольствие. Финн, ты был прав насчет нее.

Дверь захлопывается, а я боюсь пошевелиться и поверить в то, что услышала. Словно любое мое движение может разрушить сказочную вселенную, в которой я только что получила одобрение от грозной мебельной матроны на свой первый проект.

– Я ведь правильно ее поняла? – шепчу, уставившись перед собой. – Ей правда понравилось?

Вижу, как Финн поднимается со своего кресла и обходит стол, но все еще не могу двинуться с места.

– Правда, Тони.

Ноги сами поднимают меня с кресла, потому что мне нужно видеть его лицо. Знать, что все это происходит в действительности. Финн смотрит на меня, на его губах играет улыбка: теплая и расслабленная. Я еще никогда не видела, чтобы он так улыбался.

– Спасибо, что поверил в меня, – успеваю выпалить, прежде чем обнять его плечи. И мне плевать, как это выглядит. Он единственный, с кем я хочу разделить этот момент. Мне кажется, он единственный, кто понимает, насколько то, что сейчас произошло, важно для меня.

– Я горжусь тобой, Тони, – раздается рядом с моим виском. – Ты и правда была великолепна.

Я знаю, что мне нужно отпустить его, но я не могу. Эгоистично хочу насладиться этими секундами тотального счастья, поэтому обнимаю еще крепче. Чувствую его горячие ладони на своей талии и прерывистое дыхание, путающееся в волосах. По телу прокатывается обжигающий озноб, выталкивающий из горла шумный вздох, который я не в состоянии сдержать. Я словно стою на канате целую вечность, и ноги затекли так сильно, что соблазн расслабиться и рухнуть в темноту невообразимо велик. Знаю, что за подобную слабость меня ждет мучительная смерть, но сладость секунд полета затмевает даже ее.

Я все же делаю над собой усилие и предпринимаю попытку отстраниться.

– Нет, – тихо возражает Финн и сильнее втискивает меня в тепло своего тела.

Я не нахожу в себе способности противиться дольше и утыкаюсь носом ему в шею, добровольно принимая отравляющий глоток его запаха. Вибрация его напряженного дыхания вбивается мне в грудную клетку, накаляя воздух между нами до предела. Тяжелая ладонь обхватывает мой затылок и заставляет посмотреть ему в глаза. Когда наши взгляды встречаются, пол уплывает из-под ног, потому что в темных зрачках я вижу собственную точку невозврата.

– Я обязан это сделать, – шепчет Финн, опуская взгляд на мои губы. – Так будет правильно.

Жжение его рта и рука, сжимающая мои волосы, причиняют боль, но сейчас я бы не хотела других ощущений. Они идеальны.

– Целуй меня. Блядь, просто поцелуй меня, Тони.

Я падаю с каната и лечу в бездну, когда запускаю пальцы в его жесткие волосы и сдаюсь напору его рта, целуя в ответ. Мне нужна эта отдушина, которой я могу отдать всю мою боль и всю мою страсть к нему, распятые прожитыми годами. Мне снова восемнадцать, а Финн все, что мне нужно. И в эти секунды я позволяю себе поверить, что я тоже ему нужна.

14
Тони

Ноги дрожат, словно я пробежала двадцать миль, тело превратилось в оголенный нерв. Я вспыхиваю от каждого касания, когда ладонь Финна скользит через ткань по позвоночнику, спускаясь к бедрам. Низ живота скручивает томительный спазм, и голова уплывает в водоворот желания.

– Нужно остановиться, – силюсь произнести, но изо рта не выходит ни звука. Да и вряд ли Финн может воспринять мою просьбу серьезно, потому что я не могу заставить себя оторваться от его кожи и перестать отвечать на поцелуй.

Его пальцы покидают мою поясницу и перемещаются на пуговицы рубашки, торопливо расстегивая их.

Все это дико неправильно, но мой мозг утратил контроль над рефлексами, поэтому я просто жмурюсь и сильнее стискиваю его волосы, когда он прижимается губами к обнажившейся ключице, оставляя влажный отпечаток страсти.

– Останови меня, Тони, – шепчет Финн, поднимая на меня глаза.

Едва наши взгляды пересекаются, я становлюсь слабее. Сейчас я безвольный аватар, проекция, управляемая собственной одержимостью.

– Останови меня.

Я вязну в омуте его зрачков, выпуская в воздух задушенный стон, потому что раскаленные ладони ложатся на мою грудь.

– Останови меня, – доносится через тугую пелену помешательства, когда его пальцы проникают под тонкое кружево и касаются сосков.

Раскаты вожделения гремят в каждой части моего тела, но, как ни странно, именно это меня отрезвляет. Потому что я слишком хорошо помню то чувство – желание отдаться ему. Подарить ему всю себя, сердце и душу. Знаю, как плачевно это может для меня закончиться.

– Отпусти меня, Финн, – силой выталкиваю слова сквозь горящие губы и намеренно отвожу взгляд в сторону, чтобы вернуть себе самообладание.

Прерывистое дыхание на моей груди становится оглушающим и через секунду полностью стихает: Финн отстраняется, лишая меня губительного яда своих прикосновений.

– Это я виновата, – я отворачиваюсь, чтобы привести рубашку в надлежащий вид. – Я обрадовалась, что с «АртСтудио» все прошло хорошо, и позволила себе лишнее. Разумеется, я не должна была. Прошу прощения.

– Хватит, Тони, – резко доносится из-за спины. – Ты прекрасно знаешь, что говоришь чушь. Мы оба этого хотели.

Застегнув последнюю пуговицу под горлом, я заставляю себя посмотреть на него:

– Мы на работе, и я твоя подчиненная. И ты парень моей сестры.

– По одному из этих пунктов ты точно можешь не волноваться.

Его фраза цепляется за мое помутненное сознание крюком невысказанного вопроса, но в этот момент в дверь раздается настойчивый стук.

– Я его девушка, – долетает приглушенный дорогим массивом голос сестры, перемежаясь с протестами секретарши. – Разве мне нужно разрешение, чтобы увидеть своего парня?

Я немею на месте и перевожу беспомощный взгляд на Финна. Мне кажется, что на моем лбу зреет надпись «Предательница», которую сестра без труда прочтет, едва переступит порог кабинета.

В его лице нет ни унции паники или смущения. Финна словно не касается тот факт, что нас едва не застукала целующимися его девушка. Все, что я вижу в его красивых чертах сейчас, – это раздражение.

– Входи, Кимберли, – ничего не выражающим голосом произносит он, после того как рывком открыл дверь. – Чем обязан?

Сестра ловит в фокус меня, съежившуюся возле кресла, и застывает на пороге. Несколько раз моргнув длинными ресницами, переводит взгляд на Финна, потом снова на меня и начинает улыбаться.

– Тони! Просто отлично, что ты здесь! – она проходит внутрь и по очереди расцеловывает нас в щеки. – На самом деле, я к тебе и приехала. Хотела пригласить на ужин. Ты ведь уже заканчиваешь? Отец говорил, что ты работаешь над каким-то серьезным проектом. Надеюсь, ты не сильно устала и найдешь время для сестры?

Я готова провалиться сквозь землю от стыда. Если предательство четырехлетней давности можно было объяснить моей подростковой впечатлительностью, то сейчас для меня нет ни единого смягчающего обстоятельства. Я не смогу провести с сестрой наедине даже пятнадцати минут – она мгновенно прочтет вину в моих глазах, а я не хочу подставлять Финна.

– Прости, очень устала сегодня, Ким, – бормочу, с вожделением поглядывая на дверь кабинета. – В другой раз, хорошо? Сейчас я мечтаю очутиться дома.

Сестра приоткрывает глянцевый рот, чтобы сказать что-то еще, но властный голос Финна разрубает ее попытку на части:

– Дождись меня, Тони. Нужно поговорить.

Я вижу в глазах Ким растерянность и немую боль, и чувство вины мгновенно хлещет по совести солеными розгами. Какого черта он творит? Для чего делает ситуацию только хуже?

– Не могу, Финн. Я договорилась с Джорджем, что он довезет меня до дома.

Это ложь, хоть и не стопроцентная. Джордж Кейв пару раз и правда подвозил меня домой, когда мы засиживались допоздна, но оба раза инициатива исходила с его стороны. Сейчас же это единственное, что пришло мне в голову, чтобы смыть пятна подозрений в мечущемся взгляде сестры.

Я выскальзываю за дверь и со всех ног бегу по коридору в свой кабинет. Хочу исчезнуть, оказаться в постели и зарыться с головой под одеяло, оставив голодных воронов совести парить где-то в воздухе.

– Эй, как все прошло? – окликает меня появившаяся голова Джорджа из двери соседнего кабинета. – Что-то вы долго.

– Все прошло замечательно, – говорю на автомате. – Проект одобрили.

– Так это же прекрасно, Тони, – его худощавое лицо вдруг становится озабоченным. – Знаешь, ты выглядишь бледной. Перенервничала?

– Есть немного, – киваю и чувствую очередной прострел паники, потому что из коридора доносится звук грохающей двери вперемешку с голосами сестры и Финна. – Извини за просьбу, – с мольбой смотрю на него. – Не мог бы ты довезти меня до дома? Я совсем без сил.

Джордж колеблется, бросая настороженный взгляд в направлении шума, но потом соглашается:

– Конечно, Тони. Если ты готова, то можем идти прямо сейчас.

– Встретимся внизу. Только выключу компьютер и заберу сумку.

Через пятнадцать минут я выхожу на парковку и ищу глазами синий седан. Слышу короткий гудок клаксона и оборачиваюсь: Джордж энергично машет мне с водительского сиденья. Поправив на плече сумку, быстрым шагом направляюсь к нему, и мой локоть неожиданно больно врезается во что-то твердое. Я дергаюсь в сторону, но железная хватка Финна пригвождает меня к месту:

– Какого хрена ты едешь с ним? Я просил подождать.

Его обычно непроницаемые черты искажены такой яростью, что мне становится немного страшно.

– Ты делаешь мне больно, – я демонстративно перевожу взгляд на руку. Финн прослеживает его, в глазах сквозит замешательство, словно для него собственная грубость тоже явилась неожиданностью, после чего захват на моем локте ослабляется.

– Напомню, что я не должна тебе ничего объяснять, Финн. Разреши пройти, пожалуйста.

Избавиться от его близости немедленно – жизненная необходимость, но Финн снова перехватывает мою руку:

– Ты ведь знаешь, что у Кейва есть девушка, правда?

Я изумленно смотрю на него, пытаясь найти проблеск юмора в его глазах. Серьезно? Он думает, что я завела роман в офисе? Я понятия не имела, что у Джорджа есть девушка: он никогда ее не упоминал, да и меня, признаться, его личная жизнь не интересовала.

– Твои намеки мне не нравятся, Финн, – говорю как можно холоднее. – И лучше бы тебе не развивать эту тему дальше.

– Отчего же, Тони? Потому что чужие парни – твоя слабость?

Лучше бы он залепил мне пощечину. Лучше бы ударил кулаком, чем сказал такое. Гортань моментально сковывает удушающий спазм, не дающий вздохнуть, и нос начинает больно колоть. Где тот парень, который всего час назад говорил, что гордится мной? Который смотрел на меня так, словно я действительно для него важна. Чем я заслужила эту жестокость от него? И почему внутри такое чувство, будто меня предал близкий человек?

– Просто пропусти меня, Финн, – я быстро опускаю глаза в асфальт, потому что влага уже разбухает в слезных каналах. – И пожалуйста, с этого момента держись от меня подальше.

Наверное, нужно было выдать что-то язвительное, ударить в ответ так же больно. Сказать, что он не имеет права меня упрекать, потому что не меньше, чем я, виноват в случившемся. Но мне так плохо, что на показную браваду и лживую язвительность просто нет сил. Поэтому впервые за три года я позволяю себе такую роскошь, как слезы, пока, сбивая каблуки, уношусь с парковки, преследуемая непонимающим взглядом Джорджа.