Текст книги "Порочная месть"

По очереди киваю посетителям в знак вежливости и негромко представляюсь:

– Эрика.

– Перед тем как мы приступим, покажи свое платье, Эрика, – воодушевленно щебечет Ченнинг. – Нужно решить, на чем сделать акцент.

Я не без некоторого смущения извлекаю из пакета свой революционный выбор и вижу, как лицо стилиста вытягивается в глубоком разочаровании.

– Милая, мне придется подчеркнуть и глаза, и губы, чтобы отвлечь внимание от этой скукоты. Я бы распял того байера, который помог тебе выбрать такой наряд. На похоронах своей бабушки я был одет наряднее.

– У меня красивые сумка и босоножки, – бормочу, еще больше смущенная его тирадой.

– Ладно, красавица, – картинно вздыхает мужчина. – Сделаем так, чтобы твое лицо затмило это черное уныние.

На протяжении двух часов я оказываюсь обездвиженной в кресле, пока Ченнинг колдует над моими волосами и лицом, а его молчаливые феи занимаются ногтями. Вообще, я тщательно слежу за своим маникюром и педикюром, но по высоким стандартам Кейна Колдфилда этого, очевидно, не достаточно.

– Мы закончили, – скромно заключает Ченнинг и, немного отступив назад, оглядывает меня с видом Бога, извлекшего ребро Адама. С неприкрытой гордостью.

– Теперь можешь идти хоть в халате, красавица. Ты всех затмишь.

Когда Ченнинг с помощницами уходят, я поворачиваюсь к зеркалу, чтобы оценить результаты его работы. В отражении на меня смотрит знойная брюнетка, совсем не напоминающая настоящую меня: раскосые глаза, подчеркнутые темными тенями и длинной стрелкой подводки, скулы, рельеф которых оттенен бронзовым сиянием, и глянцевые губы, выглядящие гораздо объемнее, чем обычно. К счастью, Ченнинг не стал проявлять излишнюю изобретательность в создании прически, оставив волосы распущенными и придав им пышности у корней. И пусть я не преследую цели выглядеть хорошо для Кейна, все же не могу не признать, что мой образ мне очень нравится.

Звук открывшейся двери заставляет меня вздрогнуть от неожиданности. Разумеется, лишь один человек мог войти в чужую спальню без стука. Кейн. Застываю рядом с зеркалом и машинально стягиваю ткань халата на груди, пока наблюдаю, как он твердым шагом проходит внутрь спальни и, остановившись рядом с кроватью, бегло осматривает разложенное на нем платье. В очередной раз его присутствие действует на меня отравляюще: во рту становится сухо, а пульс учащается. Возможно, от пробирающей прямоты его взгляда, выворачивающего внутренности наизнанку, а возможно, потому что в белой рубашке и угольно-черном смокинге он смотрится чересчур безупречно.

– Кажется, у нас был разговор по поводу голодовки и твоих демонстрационных забастовок, – негромко произносит Кейн, пристально изучая глазами мое лицо. – Завтрак, обед и ужин подаются на кухне. Именно там ты будешь есть. Никаких доставок сэндвичей в спальню. Надеюсь, это понятно.

Пытаясь успокоить барабанящее сердце, я вскидываю голову и произношу как можно ровнее:

– Я не собираюсь голодать. Я всего лишь не хочу есть… за тем столом.

– И чем плох тот стол? Тем, что ты кончала на нем? – слегка склонив голову вбок, Кейн делает несколько шагов ко мне, отчего я плотнее вжимаюсь в комод. – А если я соберусь поиметь тебя на каждой поверхности в этом доме, что ты сделаешь? Будешь спать на улице?

Я молчу, беззвучно втягивая носом накалившийся между нами воздух. Опасность. Вот как я бы назвала его запах. От него у меня начинают подрагивать пальцы, а по спине пробегает адреналиновая дрожь.

– Просто не вынуждай меня принимать меры, Эрика. Через пятнадцать минут я жду тебя внизу.

С этими словами Кейн запускает руку в карман своего смокинга и извлекает оттуда квадратную красную коробку. Не ослабляя зрительного контакта, подходит ко мне и, едва задев мое плечо рукавом смокинга, ставит ее на комод.

– Наденешь это.

Развернувшись, в два шага достигает кровати и, небрежно скомкав в кулаке лежащее на покрывале платье, перекидывает его через плечо и молча выходит за дверь. И прежде чем я успеваю подумать, что все это значит, в комнате появляется Прайд, держа в руках большой белый пакет с именем итальянского кутюрье. Так же не произнося ни звука, ставит его на кровать и удаляется.

Когда дверь за ним захлопывается, я быстро хватаю пакет и извлекаю его содержимое, ощущая, как меня затапливают унижение и злость. Кусок переливающейся черными блестками ткани, что я держу в руках, вряд ли можно назвать платьем: две тонкие полоски, едва способные прикрыть соски, подол, берущий начало немногим выше зоны бикини, и совершенно открытая спина. Так Кейн Колдфилд говорит мне: знай свое место.

11

Стук каблуков по мраморным ступеням лестницы отдается в душе гудящим унижением. Не убирая ладони с гладкой поверхности перил, я останавливаюсь на самой последней ступеньке и не решаюсь идти дальше. Будто бы она единственное, что отделяет меня от того, чтобы упасть в объятия Сатаны, который в данный момент цепко изучает меня глазами, стоя посреди гостиной. Даже загорая в бикини на заднем дворе родительского дома, я не чувствовала себя настолько раздетой: как и предполагалось, тонкие полоски ткани едва прикрывают грудь, а любое неловкое движение плечами способно оголить соски. Даже удивительно, что мировому дизайнеру пришло в голову создать подобное платье: какой смелостью и безбашенностью должны обладать его почитатели, чтобы надеть его добровольно.

Молю бога, чтобы слой тонального крема и щедрые мазки хайлайтера замаскировали мое смущение, и с вызовом вскидываю голову, встречаясь глазами с Кейном.

– Доволен?

Выражение красивого гладко выбритого лица остается неизменно беспристрастным, пока Кейн обводит взглядом мое обнаженное декольте.

– Вполне, – изрекает коротко и, кивнув головой замершему в дверях Прайду, в несколько шагов подходит ко мне и кладет руку на поясницу. От соприкосновения с твердой горячей кожей плечи и руки покрываются мурашками, и я досадливо морщусь оттого, что Кейн может это заметить.

– Это способ наказания такой? Выбрать скудный кусок тряпки, чтобы превратить меня в шлюху? – цежу, когда Кейн подталкивает меня к входной двери, которую придерживает Прайд.

– Ты всерьез думаешь, что я полдня ломал голову, выдумывая для тебя изощренный способ наказания? – холодно осведомляется Кейн, сильнее вдавливая пальцы мне в поясницу.

– А… разве нет?

– У тебя была возможность выбрать платье самой, но ты в очередной раз продемонстрировала упрямство, поэтому выбором твоего наряда пришлось заниматься другому человеку. Разумеется, не мне.

На мгновение я замолкаю, обрабатывая то, что услышала. Если не Кейн выбирал для меня это платье, то кто? Его секретарша?

– Я выгляжу шлюхой, – бормочу, торопливо переставляя ступни, перетянутые атласными тесемками. Я жутко злюсь на себя, что его рука на моей пояснице не вызывает во мне раздражения – наоборот, словно вливает в позвоночник энергию и тепло, заставляя тело расслабляться.

– Ты моя спутница, – жестко отрезает Кейн. – Никто не будет думать о тебе как о шлюхе.

– Прайд не поедет с нами? – беспокойно оглядываюсь по сторонам, когда мы минуем припаркованную БМВ и подходим с незнакомому длинному автомобилю, в гладких бамперах которого отражаются блики уличных фонарей. Водительская дверь распахивается, и из салона выходит высокий мужчина в темно-сером костюме и, обойдя капот, открывает для нас дверь. Я прижимаю крохотный клатч к груди, чтобы как-то прикрыть свою вызывающую наготу, и, скользнув задом по гладкой коже сиденья, протискиваюсь к противоположному краю дивана. Кейн садится следом и, расстегнув пуговицу смокинга, вытягивает ноги, облаченные в черные брюки, из-под которых проглядывают элегантные остроносые ботинки. И почему-то именно в этот момент меня некстати посещает мысль, что для простого парня из Индианы он многого добился.

– Куда мы едем? – спрашиваю после того, как автомобиль плавно трогается с места, минуя открывшиеся ворота.

– В клуб. Закрытая вечеринка для своих, – от того, как его взгляд блуждает по моим губам к груди, корни волос начинают пылать, и я невольно сильнее свожу колени. По скулам Кейна пробегается едва заметная волна, и он, в последний раз скользнув по моим рукам, сжимающим сумку, отворачивается к окну.

Если раньше мои представления о клубе непременно включали в себя шумную толпу у входа и грохочущую музыку, то место, в которое мы приехали, развенчивает это убеждение. Из большого здания со светящейся неоновой вывеской «The Improv» не доносится ни единого постороннего звука, а возле внушительной черной двери, инкрустированной золотыми вставками, нет ни одного посетителя, кроме крупного мужчины в костюме, по виду напоминающего Морфеуса из «Матрицы».

– Мистер Колдфилд, – мужчина почтительно склоняет голову и, одарив меня пристальным взглядом, открывает для нас дверь. Если бы не давление ладони Кейна на моей пояснице, я бы, скорее всего, так и осталась стоять на месте. Меня снова захлестывает осознание того, что я не принадлежу этому обществу и лишена единственной защиты – одежды.

– Прекрати дергаться, – негромко говорит Кейн, ведя меня по обитому сиреневым бархатом проходу, и я, съежившись в приступе нервозности, сильнее прижимаюсь к его плечу.

Очередная дверь распахивается, окуная меня уже в более знакомую атмосферу клубного вертепа с налетом извращенной роскоши: над потолком на цепях подвешены золоченые клетки, в которых извиваются поблескивающие тела танцовщиц, на футуристичной сцене по периметру полыхают языки пламени, а на возвышающемся помосте играет диджей в натянутой на лицо маске с изображением черепа. Не дав мне долго задержаться взглядом на танцующих, Кейн сжимает мою талию и ведет меня к причудливой металлической лестнице, уходящей вверх по спирали, миновав которую мы оказываемся в просторной зале с разбросанными в хаотичном беспорядке диванами и столами. За каждым сидят женщины в роскошных вечерних туалетах и мужчины, одетые в смокинги. Благодарю сдержанный полумрак за то, что в нем, по крайней мере, никто не увидит смущения в моих глазах – как и предполагалось, я оказываюсь самой раздетой среди присутствующих.

– Кейн, рад видеть, – перед нами возникает улыбающееся лицо короткостриженого мужчины с проседью на висках, также одетого в смокинг. – Алекс уже спрашивал о тебе.

– Обязательно найду его, – не сподобившись на ответную любезность в виде улыбки, откликается Кейн и, слегка усилив захват на моей пояснице, представляет нас:

– Эрика Соулман. Джереми Андерсон, владелец этого заведения.

Несмотря на улыбку, от меня не укрывается та цепкость, с которой мужчина осматривает мое лицо, к счастью, воздержавшись от изучения того, что находится ниже.

– Здравствуйте, мистер Андерсон, – невольно подаюсь назад, упираясь в препятствие в виде ладони Кейна. В любой другой момент я бы протянула руку для пожатия, но не хочу привлекать лишнего внимания к своей груди.

– Приятно познакомиться, мисс Соулман, – Джереми слегка склоняет голову в подобии того же жеста, каким Кейна встречал мужчина на входе. – Что вы предпочитаете пить? Я попрошу официанта принести для вас все, что пожелаете.

Я беспокойно дергаю плечами, ожидая, что Кейн ответит за меня, но он продолжает молчать, поэтому я выдавливаю улыбку и прошу шампанского.

Мужчина поднимает руку вверх, и через секунду перед нами материализуется парень-официант с модной прической. Джереми что-то коротко говорит ему на ухо, и тот, кивнув в знак понимания, удаляется.

– Еще увидимся, друзья, – хозяин радушно окидывает рукой помещение, возвращаясь глазами к Кейну. – Пейте, отдыхайте, веселитесь. Я подойду к вам чуть позже.

Нам не удается пройти и пары шагов, как путь нам преграждает широкоплечий мужчина с густой темной бородой, обрамляющей квадратное лицо.

– Думал, ты уже не придешь, Кейн, – если в тоне Джереми угадывалось уважение к собеседнику, то в тоне этого мужчины чувствуется плохо скрываемый холод.

– Почему я не должен был? – парирует мой спутник.

– Слышал, у тебя серьезные проблемы. Вот я и подумал, что ты сейчас занят поиском их решения и тебе не до тусовок.

– Разумеется, ты о них слышал, Крофт, – голос Кейна пронизан металлом, отчего по коже разносится озноб. Эти двое явно друг друга недолюбливают и даже не пытаются скрыть. – Но, очевидно, ты переоценил их серьезность, раз уж я здесь.

Мужчины несколько секунд удерживают взгляды друг друга, словно скрещивают лазерные лучи. Первым сдается Крофт и, слегка дернувшись, переводит глаза на меня. Зигзагообразными урывками изучает мое лицо и беззастенчиво спускается к груди, не удосужившись спрятать похоть.

– Моя спутница Эрика Соулман, – объявляет Кейн, отвлекая внимание мужчины от моего нескромного декольте. От меня не укрывается, что он нарочно не стал представлять Крофта, чтобы лишний раз подчеркнуть свое пренебрежение к нему.

– Эрика Соулман, – повторяет мужчина, и я замечаю в его глазах новые вспышки интереса. Он протягивает ко мне ладонь с крупными, напоминающими сосиски пальцами, и мне ничего не остается, как вложить в нее свою руку. – Рад познакомиться, – прикасается губами к тыльной стороне моей кисти и мягко ее выпускает. – Вы давно знакомы с Кейном?

Я чувствую себя немного растерянной, потому что не предполагала, что мне придется отвечать на подобные вопросы. Этот мужчина мне неприятен, и я не испытываю ни малейшего желания удовлетворять его праздное любопытство.

– Давно, – говорю сухо.

– И как вы…

– Извини, Крофт, нам пора, – бесцеремонно обрывает мужчину Кейн, и я едва предательски не выпускаю из легких вздох облегчения. – Есть еще люди, с которыми я хотел пообщаться.

– Мисс Соулман, ваше шампанское, – вежливо произносит появившийся официант, когда мы наконец избавляемся от компании Крофта, и демонстрирует поднос с запотевшим бокалом, по стенкам которого золотыми нитями бегут пузырьки. Благодарю его и, обхватив пальцами прохладное стекло, делаю глоток.

– Ваш виски, мистер Колдфилд, – поворачивается к моему спутнику, но Кейн отрицательно машет головой и настойчивостью ладони увлекает меня к дивану, на котором восседает красивая пара: статный мужчина с зачесанными назад волосами и стильной небритостью на лице и привлекательная блондинка примерно моего возраста, через шелк вечернего платья которой угадывается округлый живот.

Завидев Кейна, мужчина встает, и хотя на его лице нет улыбки, я могу сказать, что он рад встрече. Девушка остается сидеть на месте и, кивнув Кейну в знак приветствия, переводит взгляд на меня. В ее глазах мелькают вспышки удивления, когда она бегло оценивает мой откровенный наряд, но тем не менее она их быстро прячет и начинает приветливо улыбаться.

– Я Тина Мерфи, а это мой муж Алекс.

При звуке своего имени мужчина бросает на меня короткий незаинтересованный взгляд и вновь поворачивается к Кейну.

– Он не всегда бывает галантен, – девушка пожимает плечами, словно извиняясь. Она не догадывается, что я испытываю неимоверное облегчение оттого, что могу не привлекать чужого внимания.

– Я Эрика Соулман, – прижимаю к животу клатч в попытке прикрыться и посылаю ей ответную улыбку.

– Присаживайся, – девушка немного двигается, несмотря на то, что рядом с ней уйма свободного места. – Мужчины будут говорить о делах, а это всегда скучно.

Я робко опускаюсь на край дивана, стараясь не вывалить содержимое декольте на рядом стоящий столик, и делаю глоток шампанского. Тина не выглядит грозной, и я решаю немного расслабиться.

– Это ваш первый ребенок? – киваю на торчащий живот и, спохватившись, что выразилась недостаточно деликатно, спешно добавляю: – Я имею в виду… я ведь правильно поняла, что ты в положении?

– Да, я в положении, – со смехом отвечает Тина, замечая мое смущение. – И это наш третий ребенок. Дочь и сын сейчас с няней, и я на один вечер могу позволить себе вылезти из спортивных штанов и надеть платье.

Трое? Вряд ли эта девушка намного старше меня, а уже стала мамой дважды. Глядя на нее, такую светящуюся и умиротворенную, я вдруг испытываю укол зависти. Оттого, что она живет нормальной жизнью, а в моей происходит полный бедлам: брат скрывается, а я играю роль наложницы в развратном платье от кутюр.

– Дети – это большое счастье, – говорю, не зная, как еще поддержать беседу с молодой мамой.

– Они очень преображают мужчину, знаешь, – доверительно сообщает Тина, не сводя взгляда с мужа. Красивый мужчина, чем-то отдаленно напоминает Кейна. Интересно, как они познакомились?

– Ты не знаешь, где здесь туалет? – тихо спрашиваю после нескольких секунд повисшего молчания. Мне необходимо взглянуть на себя в зеркало и убедиться, что с моим провокационным нарядом все в порядке.

– Идешь прямо и перед барной стойкой поворачиваешь направо. Извини, – девушка кивает на живот. – Провожать тебя не пойду.

– Ничего страшного, – уверяю ее. – Еще увидимся.

Поднявшись, я подхожу к Кейну и, чтобы не вмешиваться в их беседу с Алексом, легко трогаю его за плечо. Короткий разговор с Тиной и шампанское подействовали на меня успокаивающе, и я позволила мозгу ненадолго проникнуться иллюзией, что мы с Кейном пара, которая пришла на вечеринку своих знакомых.

– Я отойду в дамскую комнату.

Кейн быстро пробегается взглядом по моему лицу и едва заметно кивает. Прижав к груди свой крошечный щит в виде сумки, я иду в указанном Тиной направлении, стараясь не обращать внимания на любопытные женские взгляды и пропитанные похотью мужские.

Проведя какое-то время в сверкающем туалетном помещении перед зеркалом, безуспешно пытаясь подтянуть ткань платья чуть выше, промакиваю влажными пальцами небольшой подтек туши и вновь выхожу зал. Перевожу взгляд туда, где разговаривали Кейн и Алекс, но диван оказывается пуст, и мужчин поблизости нет. Стоя полураздетой в одиночестве в помещении, полном незнакомых людей, я чувствую себя жутко неудобно, поэтому сгребаю с подноса проходящего официанта бокал с вином и запиваю дискомфорт большим глотком.

– Кейн бросил тебя одну? – слышу вкрадчивый голос Крофта в неприятной близости от своей шеи и машинально отшатываюсь в сторону.

– Я отходила поправить макияж, – отвечаю немного резко, продолжая сканировать зал в поисках своего спутника, пока не нахожу его стоящим в компании двух роскошных блондинок в длинных вечерних платьях. Мне не видно его лица, потому что Кейн стоит ко мне спиной, зато не укрываются взгляды, которыми пожирают его эти женщины, и грудь прокалывает иглой неприятия.

Какая мне, черт возьми, разница, даже если они с ним флиртуют? Этот мужчина удерживает меня против воли, и я уж точно не должна испытывать ревность. То, что он привел меня на это мероприятие, наряженную в порно-куклу, не значит, что он обязан находиться рядом со мной.

– Может быть, хочешь еще вина, Эрика? – спрашивает Крофт, выдергивая меня из противоречивой борьбы разума с эмоциями. Я собираюсь сказать ему, что ничего не хочу, но в этот момент Кейн оборачивается и смотрит прямо на нас. Это кардинально меняет мой настрой, и я делаю то, чего никогда себе не позволяла: начинаю дешево и неприкрыто флиртовать.

– Я была бы совсем не против, – одариваю своего собеседника фальшивой улыбкой и, коснувшись пальцем гладкого лацкана смокинга, тяну его вниз. Мужчина прослеживает мое движение и заметно придвигается ближе, так что его рука задевает мое бедро. Стиснув зубы, чтобы не отшатнуться, стоически выдерживаю нападки его взгляда на декольте и слегка встряхиваю волосами.

– Так когда я получу свое вино?

Крофт обнажает зубы в плотоядной улыбке и подмигивает мне:

– Я сейчас вернусь, мисс Соулман.

Как бы невзначай пробежавшись по моему предплечью пальцами, он разворачивается и направляется в сторону стоящего неподалеку официанта. Несколько секунд провожаю глазами его массивную спину, после чего украдкой кошусь туда, где стояли Кейн и женщины, однако самого Кейна там больше нет.

Начинаю вертеть головой по сторонам, но в этот момент горячие пальцы смыкаются на моем локте, а кожу позвоночника обжигает ледяной голос:

– Какого черта ты творишь?

И до того, как я успеваю произнести хоть слово, тяжелая ладонь знакомо опускается на поясницу и толкает меня в сторону темного коридора, занавешенного бархатной ширмой.

________________

Друзья, думаю, многие из вас узнали парочку на диванах – это Тина и Алекс из «Некровных уз»:) очень приятно хотя бы ненадолго вспомнить любимых героев:)

12

Как я ни стараюсь сопротивляться, упираясь каблуками в пол, твердая ладонь неумолимо утягивает меня в тускло освещенный коридор. Лицо задевает тяжелая бархатная ширма, которую Кейн небрежно отпихивает рукой, и, не дав оглядеться, заталкивает меня в первую приоткрытую дверь, с грохотом захлопывая ее за собой.

В полумраке комнаты витает легкий аромат эфирных масел, и взгляд успевает выхватить мерцающие золотом стены с большим плазменным экраном и темную кожаную софу на изогнутых металлических ножках. Сердце колотится так сильно, что заглушает даже ленивые звуки музыки в стиле лаунж, льющиеся откуда-то сверху.

Слышится щелчок закрывающегося замка, отзывающийся в теле волнительным тремором, который достигает своего пика в тот момент, когда я встречаюсь с Кейном глазами. Потому что он выглядит злым. Я видела его насмешливым, равнодушным, холодным, сосредоточенным, но злым ни разу.

– Я повторю свой вопрос, – тихо произносит он, расстегивая пуговицу на смокинге. – Какого черта ты там устроила?

Разумеется, я не собираюсь посвящать его в причины своего вызывающего экспромта, поэтому задираю подбородок в попытке подбодрить себя и ехидно шиплю:

– Всего лишь вела себя под стать своему платью. Ты ведь этого добивался? Хотел выставить меня шлюхой.

– Кажется, я говорил, что никто не подумает о тебе как о шлюхе, независимо от того, что на тебе надето. Тебя должны были заметить – это твоя единственная задача на сегодняшний вечер, но ты оказалась настолько глупа, что затеяла идиотскую игру с людьми, которые тебе не по зубам.

Все гневные слова, готовые слететь с языка, теряются в волнах замешательства. О чем он говорит? Почему меня должны были заметить? Для этого он нарядил меня так? Чтобы привлечь чье-то внимание?

– Я представил тебя как свою спутницу, – жестко продолжает Кейн, – не для того, чтобы ты устраивала дешевые спектакли в попытке вызвать во мне несуществующую ревность. Уясни одно: ты не в университете на вечеринке пьяных неудачников, где за твою задницу затеют драку и все закончится приездом полиции и разбитыми носами, а я не твой влюбленный поклонник. На кону совсем другие ставки.

В его тоне столько льда и раздражения, что мне становится больно. Больно оттого, что ему, кажется, действительно все равно, что я флиртовала с Крофтом, и единственное, что его заботит – так это то, что о нем подумают окружающие.

– Так отпусти меня! – выкрикиваю я, вонзая каблук в пол так сильно, что чудом его не ломаю. – Тебе плевать на меня, а кругом полно женщин, готовых оказать тебе интимные услуги. Возможно, они с радостью будут привлекать внимание окружающих, расхаживая в этом подобии платья, и, возможно, будут получать удовольствие от того, что каждый похотливый мудак разглядывает их декольте! Найди себе такую дуру, а меня отпусти домой!

Челюсть Кейна сжимается так сильно, что мое воображение доигрывает скрежет зубов и темное жерло преисподней в его расширившихся зрачках.

– Возможно, так я и сделаю, – цедит с немой угрозой в голосе и неспешно начинает надвигаться на меня, на ходу снимая пиджак.

С каждым сокращающимся футом смог опасности, исходящий от него, усиливается, и я, крепко сжав клатч в руке, начинаю пятиться назад. Мы как танцоры в зацикленной версии танго: Кейн шагает вперед, а я, повинуясь ему, отступаю.

Я почти соприкасаюсь со стеной, когда тяжелая ладонь обхватывает мою ягодицу и сжимает так сильно, что я вскрикиваю. Изо всех сил упираюсь в руку, задирающую подол моего платья, но с тем же успехом я бы могла укрываться от цунами с помощью пляжного зонта. Чувствую, как настойчивые пальцы грубо отодвигают узкую полоску кружева, слышу звук открывающейся молнии; ощущаю, как спина соприкасается с прохладной поверхностью стены и две руки с легкостью поднимают меня вверх. Ударяюсь затылком о стену и громко вскрикиваю, когда член Кейна без подготовки продирается внутрь меня, болезненно расширяя стенки лона. Давление на моих бедрах усиливается, и его ладони начинают подбрасывать меня вверх, словно резиновую куклу, отчего комната оглашается звуками шлепков сталкивающейся плоти и моих несдержанных стонов.

– Держись за мои плечи, если не хочешь содрать спину, – твердо командует Кейн, и я обхватываю его шею, прикрытую белым воротом рубашки.

От суровых толчков бретельки моего провокационного наряда спадают с плеч, обнажая соски, и теперь они мучительно трутся о ткань его рубашки, подогревая разгорающееся пламя внизу живота.

– Тебе нравится, – хриплый голос Кейна проникает в уши, заставляя закрыть глаза, словно это поможет мне избежать правды. – Нравится, когда я трахаю тебя так.

– Мне не нравится, – сиплю, прикусывая зубами ткань его рубашки. – Ты мне отвратителен.

Вместо ответа Кейн поднимает меня высоко вверх, полностью выходя из меня, и опускает вниз до упора, выдирая из легких новую порцию криков.

– Лгунья, – его зубы смыкаются на моем соске, оттягивая его. Живот обдает новой вспышкой огня из боли и наслаждения, и я сильнее вдавливаю пальцы во влажную шею, безуспешно пытаясь побороть реакцию тела на суровые движения члена и грубую стимуляцию груди.

Узел внизу живота знакомо натягивается, и когда я с тихим всхлипыванием жмурюсь, готовясь принять неизбежное, Кейн отрывает меня от стены и несет к кушетке. Подтянув к краю, закидывает мои ступни себе на плечи и, не сводя глаз с моего лица, резко и глубоко врезается в меня. Пальцы на ногах скручиваются, когда он повторяет это движение, быстро наращивая темп, и спускается взглядом к моей груди, подрагивающей в такт его толчкам.

– Отведи руки назад, – тихо приказывает Кейн, и едва я обхватываю ладонями деревянный подлокотник, его пальцы находят мой сосок и с силой его скручивают, ставя финальную точку на карте моего наслаждения. Изогнув спину, я утыкаюсь щекой в кожаную обивку дивана, выдыхая в нее свои стоны, и в тот же момент Кейн выходит из меня. Горячее прикосновение члена упирается между припухших складок, через секунду покрывая их извержением спермы. Не отводя от меня глаз, Кейн вдавливает головку в клитор и начинает водить по нему вверх и вниз, распределяя семя. Я захлебываюсь собственным дыханием и всхлипываниями, принимая затянувшиеся волны экстаза, и когда тело превращается в безвольную массу, его член снова врывается в меня, начиная вбиваться со скоростью отбойного молотка. Когда я уже думаю, что потеряю сознание, слышу глухой хрип, и внутренности обжигает новая порция влаги. Кейн выпускает в меня свое удовольствие короткими толчками, до боли сжимая мои щиколотки.

Несколько секунд я ловлю ртом воздух, пропитанный густым запахом секса, затем выпускаю из рук подлокотник, перемещаю ладони на грудь. Кейн молча прослеживает это движение, и уголок его рта дергается в едва заметной усмешке. Коротким рывком он выходит из меня и, сняв со спинки софы смокинг, извлекает из нагрудного кармана платок и по очереди вытирает нас.

– Сейчас мы вернемся в зал, – объявляет негромко, выбрасывая платок в стоящую урну. – Ты будешь вести себя, как подобает моей спутнице: не отходишь от меня ни на шаг и улыбаешься, словно я первый и последний мужчина в твоей жизни. Понятно?

Я сажусь на софу, распределяя по груди узкие полоски ткани, пока Кейн поправляет выбившуюся из-под пояса брюк рубашку и натягивает на плечи смокинг. Голова и конечности ватные, а в душе царит полный раздрай. Улыбаться ему, как первому и последнему мужчине в своей жизни? Не так уж его просьба далека от существующего положения вещей.