Текст книги "Экс-любовники"

12

Идея корпоратива возбудила коллектив куда сильнее, чем ожидалось. Оказывается, при правлении Воронина праздники отмечались прямо на рабочем месте, а потому всеобщий выезд за город был воспринят как нечто грандиозное. «Будут и баня, и сауна с бассейном, и кедровая бочка, и катания на квадроциклах и багги, и танцы с приглашенным диджеем», – восторженно обсуждалось в раздевалке. Всех восхитила щедрость Карима. Мол, Воронин, гад, экономил на развлечениях, не то что новый владелец, который ещё и красивый к тому же. А бицепсы его видели? И зад что надо. Как всё-таки хорошо, что он купил «Роден», ну и так далее.

Эти разговоры настолько достали, что я совсем расхотела куда-либо ехать. Но это, конечно, было бы непрофессионально, поэтому пришлось. Кстати, на вопрос, подразумевается ли ночёвка, Карим ответил однозначное «нет». Дескать, ни к чему хорошему это не приводит на подобных мероприятиях (это он, наверное, имел в виду, что кто-то с пьяных глаз может проснуться не в той кровати), поэтому, как только веселье подойдёт к концу, специально арендованные микроавтобусы развезут персонал по домам.

Я в общем-то с ним согласна. Один только Толик с его вечно рыщущими глазами чего стоит. На прошлой неделе он Вику домой подвозил, на этой – Саманту, официантку, которую я наняла вместо уволенной Розы. Любовные треугольники на кухне ни к чему. Была бы моя воля, я бы вообще запретила романы на рабочем месте, но сейчас вроде как демократия в моде.

* * *

– Все отдыхать едут, и только Марат работать, – хихикает Полина, когда шеф-повар протискивается между рядами автобусных кресел с увесистым казаном в руке. – У тебя как с ним сейчас?

Я небрежно пожимаю плечами.

– В душе он, скорее всего, меня ненавидит, но ведёт себя как послушный кастрированный котик. Большего мне и не нужно.

– Твой бывший бойфренд, говорят, его приструнил, – склонившись к моему уху, доверительно шепчет она. Я заранее предупредила Полю, что ни одна живая душа не должна знать, что мы с Исхаковым в прошлом имели что-то общее. – А ещё весь офис обсуждает его задницу. Она, кстати, у него и правда ничего.

– И ты туда же, – буркаю я, отворачиваясь к окну.

Уж лучше бы продолжали считать его мажором и придурком, потому что восхищённые шепотки сильно портят мне настроение. На днях я, например, оштрафовала Свету, бариста, за то, что она обсуждала сходство Карима с её любимым испанским актёром. Правда, в качестве причины озвучила, что кофе у неё говно. Никак не могу избавиться от привычки выцарапывать глаза каждой, кто смеет на него не так посмотреть. Неправильно, знаю. Вчера целых двадцать минут перед зеркалом повторяла фразу: «Исхаков козлина, и я не должна его ревновать», но очевидно, бесполезно.

– А он сам-то, кстати, на корпоративе будет? – с подозрительным безразличием интересуется Полина, чем моментально вызывает во мне приступ раздражения. Вот зачем ей эта информация? Праздник ведь организован для нас, и Карим тут ни при чём.

Ох, надо как-то взять себя в руки, а то это уже больничкой попахивает.

– Сказал, что заедет. Но то, что он так сказал, ничего не значит, чтоб ты понимала. У Карима обычно семь пятниц на неделе. Сегодня одно сказал, завтра другое. Он такой в плане обещаний… Ненадёжный, в общем.

Понятия не имею, для чего я так бессовестно вру. Вернее, имею. Хочу уронить градус всеобщего восхищения Каримом. Ясно, что официантки от него пищат, но Поля, кажется, тоже, а я ведь ей рассказала, какой он козёл.

– Ну ладно. – Полина обнимает меня за плечо и меняет тон на весёло-энергичный: – Мы ведь с тобой сегодня выпьем, да? А ещё потанцуем и в кедровой бочке посидим.

Я согласно киваю. И правда, чего я так зациклилась на этих разговорах о Кариме? Впереди целый день отдыха, и я собираюсь его отлично провести.

* * *

– Давайте выпьем за наш клёвый коллектив! – Я воздеваю над головой пузатый бокал с аперолем, чтобы как Данко, вырвавший из груди сердце, осветить коллегам путь к веселью. – Очень рада быть его частью!

После второго выпитого коктейля, виртуозно смешанного бартендером Денисом, я полностью вжилась в амплуа тамады. Главное, притормозить с третьим, потому что следом я наверняка замахнусь на роль аниматора, а это уже беда. Вряд ли конкурс «выпей текилу из моего пупка» уместен на корпоративе.

Со мной чокаются все, включая Марата. На один вечер мы решили забыть о разногласиях и просто наслаждаться праздником. Мало того, что «Сабантуй» – гостевой комплекс премиального уровня, так нам для празднования выделили ещё и самый большой дом, к которому примыкает баня с купелью и сауной, а рядом есть теннисный корт.

В воздухе пахнет нагретой хвоей и костром, который Марат разжёг для будущего плова, а сквозь звучащую из колонок музыку пробивается щебетание птиц. Меня вновь качает на волнах ностальгии. Как-то мы были здесь с Каримом и его друзьями. Воздух пах точно так же – ароматным лесом, и народу вокруг тоже было много. Посреди веселья мы с Каримом решили покататься на квадроцикле, и когда заехали в самую чащу, у нас кончился бензин. Тогда-то и состоялся мой первый секс под открытым небом. Задница потом неделю от комариных укусов чесалась.

– Так, ладно! – Верная роли тамады, я трижды хлопаю в ладоши и поднимаюсь. – Хватит коктейли сосать! Все идём танцевать! А кто не пойдёт, того уволю!

Моя шутка имеет обратный эффект: улыбки вокруг меркнут, а официантка Вика и вовсе смертельно бледнеет, приобретая цвет одноразового стаканчика.

– Шучу же, ну! – поясняю я, для убедительности улыбаясь как можно шире. – Идём!

Похоже, я угадала с диджеем, потому что на импровизированный танцпол выходят все, даже тётя Валя. Один Марат остаётся заниматься пловом. Мне хочется в туалет, но если уйду прямо сейчас, то есть риск, что остальные расползутся по углам как тараканы. А диджей обошёлся Кариму недешёво, так что пусть веселятся.

Стоит мне поднять руки и качнуть бёдрами, как перед глазами всплывает новая картина из прошлого: я танцую в клубе у бара, а Карим наблюдает. Он терпеть не мог, когда я танцевала на глазах у других, но самому ему смотреть нравилось. Зная это, я любила его поддразнивать: двигалась нарочито вызывающе и сочиняла новые сексуальные движения, чтобы он наверняка не выдержал и набросился на меня. «По жопе получишь за такие танцы», – ворчал он, тычась в меня своим стояком. Я ему на день рождения даже стриптиз в собственном исполнении подарила.

– Вася! – Полина дёргает меня руку, вытаскивая из сладкого омута воспоминаний.

– Чего? – рявкаю я, недовольная столь резким возвращением в реальность.

– Назад смотри. Полканович всё-таки приехал.

13

В животе что-то противно сжимается от восторга, когда я вижу Карима, стоящего возле накрытого уличного стола. На нём простые тёмные джинсы и белая футболка, в руке зажата спортивная сумка. Может быть, он даже специально её с собой взял, чтобы бицепс красиво напрягся. С него станется.

Небрежно кивнув ему в знак приветствия, я отворачиваюсь, чтобы продолжить танцевать. Ну пришёл и пришёл. Что мне теперь? Перестать веселиться? Коллектив без правильного примера через час напьётся, и кранты корпоративу.

– А ты та ещё зажигалка, Василина Александровна, – гаркает мне в ухо Полина. – И где только так научилась задом крутить.

– По клубам с моё пошарахайся – ещё не так извиваться начнёшь, – самодовольно фыркаю я, очерчивая бёдрами витиеватую восьмёрку. Разумеется, делаю это не для Карима. Мне вообще плевать, смотрит он или нет. Просто музыка классная.

Полина выкрикивает что-то в ответ, но расслышать не получается, потому что в этот момент между нами втискивается Толик и, дёргаясь как сопля под электрическим током, прилипает ко мне.

– Решил с вами потусоваться, девчонки. А то на работе даже времени нормально пообщаться нет.

Если нормальное общение подразумевает, что он будет биться об меня своими костями, то я категорически против. Обычно с нежелательными прилипалами на танцполе у меня разговор короткий: либо рявкнуть, либо уйти самой, но сейчас я лишь скромно отодвигаюсь назад и продолжаю танцевать. Ибо если Карим всё же смотрит, то это станет для него хорошим напоминанием, что он больше не имеет права мешать мне веселиться так, как мне нравится.

– На работе такая строгая, а сейчас прямо секси, – доверительно сообщает Толик, обгладывая меня глазами.

– Слюни подбери, – ласково выкрикиваю я, обводя талию руками. – Ничего из этого тебе не обломится… – Внезапно музыка обрывается, и моё заключительное «кобелюга тощий» эхом разносится по лесу под щебетание птиц.

– Друзья, чуть позже танцы возобновятся, – объявляет диджей, выглядя смущённым. – А сейчас всех просят пройти к столу.

Я начинаю изумлённо крутить головой по сторонам, до тех пор пока не ловлю взгляд Карима. Выглядит он недовольным: челюсть напряг, брови слились в монобровь. Ах ты ж… Да это же он попросил музыку выключить!

– Я думала, он либо тебя, либо Толика за шкирку с танцпола вытащит, – восторженно тараторит Полина, вцепившись мне в руку. – Вообще с вас глаз не сводил. Он ревнивый, да?

– Отелло на его фоне похуист. Ревнивый, и ещё какой, – буркаю я, вклиниваясь в толпу, которая после отмены танцев послушно потянулась к столу. Персонал по очереди приветствует Карима, а Юля со Светой и вовсе останавливаются, чтобы о чём-то его расспросить. Улыбаются во весь рот, хихикают как дуры. Бесят.

– А вы пьёте, Карим Талгатович? – подаёт голос Ольга, шеф-кондитер. Мать троих детей и туда же.

– Нет, я за рулём. Но плов Марата с вами обязательно поем и на квадроциклах прокачусь, – улыбается он.

– Ой, и квадроциклы тоже будут? – фальшиво удивляется Юля, как будто не она всю неделю об этом тарахтела. – Я обожаю на них кататься. В Египте один раз на сафари ездила, мне очень понравилось.

«Ты уж определись: один раз ты прокатилась или обожаешь», – мрачно думаю я, сгребая со стола недопитый апероль.

Карим поясняет, что, после того как мы поедим шашлыки, местные сотрудники подгонят квадроциклы и прокатят всех желающих. Ах, а ещё и шашлыки будут? Ох, как это здорово! А правда, что «Сабантуй» принадлежит его семье? Такое шикарное место! А воздух какой! Чудесный корпоратив, чудесный Карим.

Бесят.

Спустя полчаса приходят два здоровенных мужика с подносами дымящегося шашлыка. Я чуть слюной не захлёбываюсь. Такого мяса, как делают в «Сабантуе», я нигде не пробовала: каждый кусочек во рту тает – настолько сочное. А соус с кинзой вообще сказка!

– Ой, а это что за мясо, Карим Талгатович? – продолжает традицию глупых вопросов Света. – Свинина, да?

– Свинины тут нет. Баранина и телятина.

– Мы, татары, свинину не едим, – веско вставляет Марат, подцепляя баранью корейку. – Грязное животное.

Вот пиздобол. Он это бедное грязное животное при мне раза три хомячил. Снова перед Каримом выслуживается: я типа, как и ты, в исламе, земляк.

– Вась… – Полина наклоняется ко мне в тот самый момент, когда я кусаю мясо. – А у Полкановича обрезанный?

Драгоценные калории едва не летят обратно в тарелку. Нет, ну обязательно нужно было спросить об этом именно сейчас, чтобы перебить членом Карима этот великолепный мясной вкус?

– Обрезанный конечно. С какой целью интересуешься?

– Просто любопытно стало. Я обрезанных ни разу не видела. Он меньше в длину от этого становится, да?

Забыв о шашлыке, я с недоумением смотрю в глаза Полине. Она вроде с образованием, ещё и старше меня, а такую чушь порет.

– Вот есть толстовка с капюшоном, а есть без. У Карима без капюшона. Понятно?

Кивает. Теперь понятно ей. Как этот ресторан вообще до моего появления дожил?

Мясо съедают всё без остатка. Я еле успела кусок баранины себе в тарелку кинуть, как блюдо опустело.

– Если кто-то готов сразу прокатиться на квадроциклах, то пойдёмте, – объявляет Карим, бессовестно забирая у меня роль тамады. – Желающие отдохнуть поедут вторыми.

Света и Юля чуть стулья не роняют – с таким энтузиазмом вскакивают. Квадроциклов приехало всего пять: здоровый рыжий, жёлтый, два синих и один чёрный, зализанный как модный спорткар. Это личный квадроцикл Карима.

Девчонки, повизгивая от восторга, рассаживаются за спинами ожидающих водителей, одного из которых я помню: он нам с Каримом тогда канистру с бензином привёз. Я так-то собиралась первой прокатиться, но какой там – уже все места заняли. Надо взять на заметку, что на корпоративе «Родена» клювом щёлкать не стоит.

– Василина! – окликает меня Карим, когда я, мысленно фыркнув «Не больно-то и хотелось», собираюсь вернуться к столу. – Поедешь? – кивает он себе за спину.

Надо отказаться. Конечно, надо. Во-первых, чтобы стереть эту довольную улыбку с его лица, а во-вторых, это просто плохая идея. Но ноги уже сами несут меня вперёд, а в животе вовсю бушует восторг. Потому что это не Юля, а я обожаю квадроциклы. Когда ветер дует в лицо, изо рта рвётся истеричный смех, а сиденье бьётся об задницу. Ни с чем не сравнимый кайф.

– Надеюсь, в этот раз ты не забыл залить бензин, – снисходительно фыркаю я, забираясь за спину Кариму. – Потому что сегодня тебе точно ничего не перепадёт.

В боковом зеркале я вижу его смеющееся лицо, и сама прячу улыбку. Это сейчас смешно, а тогда посреди чащи – не было. Правда секс, если не считать голодных комаров, был ничего такой. Горячий.

– Держись давай, – командует Карим и предупредительно дёргает ручку газа.

Я обнимаю его и недовольно скриплю зубами: даже чуточку не разжирел. Каждый, блин, кубик на месте.

14

Карим так резко даёт по газам, что мы за каких-то несколько секунд обгоняем тех, кто едет впереди. Моё тщеславие пускается в победный пляс. Во-первых, я люблю побеждать, а во-вторых, пусть козы видят, что новый владелец «Родена» не про их честь. Мне самой Карим тоже без надобности, но эгоизм требует, чтобы он не доставался никому.

Жаль, я не додумалась собрать волосы. От ветра она раздуваются над головой как облако, делая меня похожей на Медузу Горгону. Я ослабляю хватку, собираясь их поправить, но квадроцикл подпрыгивает на кочке, и мне приходится сильнее впиться пальцами в туловище Карима. Вместе с этим подбородок тыкается ему в спину, а в нос проникает запах чистой футболки и концентрированного бергамота.

– Ты нормально там? – выкрикивает Карим, обернувшись.

Вообще-то не очень. Потому что меня вдруг посетило дурацкое желание застыть в таком положении и продолжить его нюхать. Если ненадолго забыть, какой он козлина, его так приятно обнимать. Воздух на скорости ощущается гораздо холоднее, а Карим такой горячий и возбуждающе твёрдый. И пахнет до пронзительности знакомо. Раньше мне нравилось забираться к нему на колени и обниматься. В кольце его мышц чувствуешь себя этакой хрупкой Дюймовочкой, даже несмотря на то, что зад у меня скорее как у Фионы.

– Конечно, нормально всё, – выкрикиваю я в ответ, заставляя себя отлипнуть от его спины. – Правда, ты так сильно надушился, что у меня голова кружиться стала.

– Ты поэтому меня нюхаешь?

Я возмущённо бью его кулаком в ребро.

– Размечтался, Исхаков! Это от твоей неуклюжей езды я чуть себе нос об твой позвоночник не сломала.

– А живот мой зачем щупаешь? – смеётся он. – Соскучилась?

Если бы негодованием можно было захлебнуться, меня бы уже хоронили. Он ведь даже мысли не допускает, что кто-то может о нём запросто забыть! Может быть, я и задела пару раз его протеиновые кубики, но это случайно – чтобы из сиденья не вылететь. Сам ведь меня кататься позвал. Я не напрашивалась.

– Могу вообще не держаться, если тебе так спокойнее! – рявкаю я, сдаваясь во власть праведного гнева. И чтобы Карим не думал, что я шучу, убираю ладони с его пресса, над которым он столько пыхтит в спортзале, и расставляю их в стороны. – Была бы моя воля, я бы предпочла тебя больше никогда не видеть.

– Вася, блядь! – выкрикивает Карим, сбрасывая скорость. – Ты чего творишь?! Руки верни на место!

Даже не знаю, почему мне настолько нравится его бесить. Вот слушаю, как он орёт, ловлю его бешеный взгляд в зеркале, и прямо зажмуриться хочется от удовольствия. Как будто ангелы поют и одновременно делают мне массаж ступней. Но Карим прав, конечно. Скорость-то не маленькая, и лучше держаться, а то… А дальше я подумать не успеваю, потому что квадроцикл подпрыгивает на полене, развалившемся посреди тропинки, руки взмывают в воздух, будто пускают волну на футбольном матче, и меня, как выстрелившую петарду, вышвыривает из сиденья.

Всё происходит так быстро, что я даже толком испугаться не успеваю. Всего секунда – и плечо будто облили кипятком, больно затылку, ноет позвоночник, а в задницу, кажется, вонзилась сосновая шишка.

Первая мысль, пришедшая в голову: интересно, я ещё жива? Или боль в копчике – это извращенцы-черти, орудующие кочергой? Вторая мысль: если я жива, то лучше бы мне умереть прямо сейчас, ну или на крайний случай навсегда лишиться памяти, чтобы никогда не вспомнить об этом позоре. Ну почему все самые постыдные вещи происходят со мной в присутствии Карима?

– Вася! – Лицу становится одновременно щекотно и горячо. Это Карим надо мной дышит. – Малыш, ты живая?

Он лихорадочно гладит моё лицо, протискивает руку под затылком, приподнимая голову.

– Вася, ну что ты за дурочка такая… Блядь, ты же убиться могла.

Надо бы открыть глаза, чтобы его успокоить, но как же хочется отсрочить этот момент концентрированного стыда. Вот это самое мучительное: когда хочется выть от боли, но пожаловаться не можешь, потому что сама, курица, виновата.

– Вася… – Карим прикладывает руку к моей груди, очевидно, чтобы прощупать пульс. Вообще-то мог бы и к артерии приложиться… или к запястью.

Тогда я решаю, что пора, и, измученно поморгав, медленно открываю глаза. Карим склонился надо мной, выглядя не на шутку испуганным. Даже побледнел немного. Интересно, это потому что я головой ударилась, он кажется мне таким красивым?

– Где больно, малыш? – спрашивает он, старательно делая вид, что мой тройной тулуп в воздухе его не сильно впечатлил. Голос звучит так ласково и успокаивающе, что мне моментально хочется зареветь.

– А вы кто такой? Какой сегодня год?

– Я тот, кто надаёт тебе по жопе. Я тебя сейчас осторожно подниму, но, если станет больно – сразу скажи.

– Мне уже больно, – бурчу я, поморщившись. – Затылок, спина, плечо и задница трещат.

– Надо в больницу на осмотр ехать. У тебя наверняка сотрясение.

Я с облегчением выдыхаю, когда Карим отрывает меня от земли, потому что в этот самый момент сосновая шишка наконец перестаёт таранить мне задницу.

– Не надо никакой больницы. У меня всё нормально.

Я невольно прикрываю глаза, потому что щека снова соприкасается с его футболкой и становится необъяснимо хорошо. Я так давно ни с кем не обнималась, а Карим так бережно прижимает меня к себе, да ещё так мило испугался… Даже малышом назвал, как раньше. Можно же ненадолго забыть, что он козлина, и просто позволить ему обо мне позаботиться? Так легко тащит меня на себе, как будто я и впрямь Дюймовочка.

– Я тяжёлая, наверное, – фальшиво вздыхаю, обнимая его за шею.

– Пару кило точно прибавила. – Судя по клокочущей вибрации в его груди, Карим сдерживает смех.

Я тыкаю его локтем и, задрав подбородок, шутливо хмурюсь. Наши глаза встречаются, и сердце начинает учащённо биться. Так близко его лицо я очень давно не видела. Можно каждую неровность на губах разглядеть и каждую крапинку пробивающейся щетины. Забыв о нытье в позвоночнике, я заворожённо таращусь на родинку под его скулой.

– Напугала меня, – глухо говорит Карим, уставившись в уголок моего рта. – Что ты за дурочка такая, Вася?

– Просто ты меня обвинил в том, что я скучала, а я по тебе не скучала, – шёпотом отвечаю я.

– Отличные ты предъявила доказательства.

Становится не по себе от его приглушённого голоса, серьёзного взгляда и от того, как заботливо его рука придерживает мой зад, поэтому я снова прикрываю глаза. Впрочем, ненадолго.

– Сесть на него сможешь? – осведомляется Карим, останавливаясь возле квадроцикла.

Я киваю, после чего он осторожно опускает меня на переднее сиденье, а сам садится сзади. Его грудь сливается с моей спиной, дыхание касается шеи. С мягким рычанием квадроцикл трогается с места.

– Мы можем продолжить кататься, – как можно бодрее предлагаю я, с каждой секундой наполняясь сильнейшим сожалением от необходимости возвращаться назад. – Когда-нибудь мы ведь должны пересечь эту чащу.

– Очевидно, что не сегодня, – отрезает Карим и, надавив на руль, разворачивает квадроцикл в сторону «Сабантуя».