Текст книги "Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов"

Жан-Поль Сартр
При закрытых дверях[2]2
  Совместно с Татьяной Шапошниковой. Первая публикация: «Часы», № 12 (1978).


[Закрыть]

Действующие лица:

И н е с с а

Э т е л ь

Г а р с е н

С л у ж а щ и й

Сцена первая

Гарсен, служащий.

Гостиная в стиле ампир. На камине бронзовая статуэтка.

Г а р с е н (входит, оглядывается). Сюда?

С л у ж а щ и й. Сюда.

Г а р с е н. Значит, здесь…

С л у ж а щ и й. Да.

Г а р с е н. Я… (Молчание.) К обстановке придётся привыкнуть.

С л у ж а щ и й. Ваше дело.

Г а р с е н. А остальные комнаты? Тоже такие?

С л у ж а щ и й. Разные. К нам ведь попадают китайцы, индусы. Ампирная мебель им непривычна.

Г а р с е н. А мне? Знаете, кем я был раньше? Впрочем, неважно. Всю свою жизнь я прожил среди какой-то дурацкой мебели, в невыносимой обстановке. И мне это даже нравилось. Что вы скажете о столовой в стиле Луи-Филиппа?

С л у ж а щ и й. В гостиной в стиле ампир вам будет ничуть не хуже.

Г а р с е н. Ну хорошо, хорошо. (Оглядывается.) И всё-таки я не ожидал… Вы не знаете, что говорят там, внизу?

С л у ж а щ и й. О чём?

Г а р с е н (широкий, неопределённый жест). Ну… обо всём этом.

С л у ж а щ и й. Неужели вы верите всем этим глупостям? Да ещё из уст тех, кто никогда здесь не был? Попади они сюда…

Г а р с е н. Вот именно.

Оба смеются.

Г а р с е н (становится вдруг серьёзным). А где колья?

С л у ж а щ и й. Что?

Г а р с е н. Ну, колья, жаровни, вертелы…

С л у ж а щ и й. Вы шутите?

Г а р с е н (смотрит на него). Нет, не шучу. (Молчание. Гарсен ходит по гостиной). Зеркал, конечно, нет. Окон тоже. Ничего бьющегося. (С внезапной яростью.) А почему у меня отобрали зубную щётку?

С л у ж а щ и й. Ну вот. Теперь вы вспомнили про человеческое достоинство. Невероятно!

Г а р с е н (гневно ударяет по ручке кресла). Прошу избавить меня от фамильярностей! Я отлично понимаю, в каком положении нахожусь, но не позволю вам, чтобы…

С л у ж а щ и й. Прошу прощения. Что делать, если все клиенты задают один и тот же вопрос? Не успеют прийти и сразу же: где колья?.. Сначала им не до зубной щётки. А стоит чуть успокоиться: почему отобрали зубную щётку? Ну скажите, ради Бога, зачем вам здесь чистить зубы?.

Г а р с е н (успокаиваясь). В самом деле… (Оглядывается.) И зачем глядеться в зеркало? Вот бронзовая статуэтка – совсем другое дело… Уверен, что настанет момент, когда я буду глядеть на неё, не отрываясь. Да-да, во все глаза. И нечего от меня скрывать, я прекрасно знаю, в какое положение попал. Хотите, расскажу, как это бывает? Человек задыхается, тонет, в последний раз выныривает на поверхность – и что же он там видит? Бронзовую статуэтку! Какой ужас… Вам, конечно, запрещено отвечать на мои вопросы, но я и не настаиваю. Только знайте, что врасплох меня не застанешь. И не думайте, что чем-то меня удивите. Я прекрасно всё понимаю… (Он снова начинает ходить по комнате.) Зубной щётки нет. И кровати нет. Почему? Здесь никогда не спят?

С л у ж а щ и й. Конечно.

Г а р с е н. Так я и думал. А зачем здесь спать? Вами овладевает сон, глаза слипаются, вы ложитесь – и сон тут же пропадает! Остаётся лишь протереть глаза, подняться и начать всё сначала.

С л у ж а щ и й. Вы – просто поэт.

Г а р с е н. Замолчите! Я не собираюсь кричать и жаловаться, но я хотел бы встретить свою судьбу лицом к лицу. Не желаю, чтобы она обрушилась на меня сзади. Поэзия здесь не при чём. (Пауза.) Итак, здесь нет нужды во сне. Прекрасно! Постойте… постойте… Но ведь это невыносимо – жить без перерыва.

С л у ж а щ и й. Без какого перерыва?

Г а р с е н (передразнивая). Без какого перерыва! (С подозрением.) А ну-ка взгляните на меня! Ну конечно же! Теперь мне понятно, почему у вас такой неискренний и невыносимый взгляд. Клянусь, они у вас атрофированы.

С л у ж а щ и й. О чём вы?

Г а р с е н. У вас неподвижные веки. А у нас они вздрагивали и соединялись. Это называлось: моргнуть. Мгновенная чёрная молния, упавший и тут же взлетевший занавес – вот и перерыв. Четыре тысячи перерывов в час. Мир погибает, глаз живет. Знали бы вы, как это освежает! Четыре тысячи побегов из мира ежечасно. Четыре тысячи… И что же? Жить здесь без век? Без сна? Как это вынести? Там, внизу, у меня была ночь. Я спал. Мне часто снился один и тот же сон. Луг, широкий зелёный луг – и всё. Компенсация. Мне снилось, что я прогуливаюсь по лугу… Сейчас день?

С л у ж а щ и й. Как видите, свет горит.

Г а р с е н. Чёрт возьми! Это ваш день. А снаружи?

С л у ж а щ и й (удивлённо). Снаружи?

Г а р с е н. Ну да! Что у вас за стеной?

С л у ж а щ и й. Коридор.

Г а р с е н. А в конце коридора?

С л у ж а щ и й. Снова комнаты, коридоры, лестницы…

Г а р с е н. А дальше?

С л у ж а щ и й. Это всё.

Г а р с е н. Понятно. (Пауза.) У вас есть выходной день? Как вы его проводите? Куда-нибудь едете?

С л у ж а щ и й. К моему дядюшке. Он служит на четвёртом этаже.

Г а р с е н. Чёрт возьми, это можно было предвидеть. А где выключатель?

С л у ж а щ и й. Его нет.

Г а р с е н. То есть как нет? Разве свет нельзя погасить?

С л у ж а щ и й. Дирекция может отключить освещение, но на этом этаже такого ещё не бывало.

Г а р с е н. Ну что ж, придётся жить с открытыми глазами.

С л у ж а щ и й (с иронией). Жить?

Г а р с е н. Не придирайтесь, пожалуйста, к словам! С открытыми глазами. Всегда. Один огромный день – в глазах, в памяти. (Пауза. Указывает на бронзовую статуэтку.) А если бросить в лампу вот этой штукой, она погаснет?

С л у ж а щ и й. Вам её не поднять.

Г а р с е н (пытается поднять статуэтку.) Вы правы, слишком тяжёлая.

Молчание.

С л у ж а щ и й. Если я больше не нужен, я пойду.

Г а р с е н (вздрогнув). Вы уходите? До свидания. (Служащий подходит к двери.) Постойте! (Служащий оборачивается.) Это звонок? (Служащий кивает.) Если я позвоню, вы придёте?

С л у ж а щ и й. Да. Только он плохо работает, что-то заедает.

Гарсен нажимает кнопку. Звонок.

Г а р с е н. Работает!

С л у ж а щ и й (удивлённо). В самом деле. (Звонит сам.) Только вряд ли это надолго. К вашим услугам.

Г а р с е н (жестом удерживая служащего). Я…

С л у ж а щ и й. Слушаю вас.

Г а р с е н. Нет, ничего. (Подходит в камину, берёт с каминной полки нож для разрезания бумаги.) Что это такое?

С л у ж а щ и й. Сами видите: нож для бумаг.

Г а р с е н. Здесь есть книги?

С л у ж а щ и й. Нет.

Г а р с е н. Тогда зачем нож? (Служащий пожимает плечами.) Ну ладно, идите.

Служащий уходит.

Сцена вторая

Гарсен один. Он подходит к бронзовой статуэтке и гладит её рукой. Садится, снова встаёт. Подходит к звонку и нажимает кнопку. Звонок не работает. Он нажимает ещё несколько раз. Подходит к двери, пытается её открыть. Дверь заперта. Гарсен кричит.

Г а р с е н. Служащий! Служащий!

Ответа нет. Гарсен стучит в дверь кулаком. Затем внезапно успокаивается и садится. В этот момент дверь открывается. Входит Инесса, за ней – служащий.

Сцена третья

Гарсен, Инесса, служащий.

С л у ж а щ и й (Гарсену). Вы звали?

Г а р с е н (собирается ответить, но замечает Инессу). Нет.

С л у ж а щ и й (Инессе). Вы у себя, мадам. (Инесса молчит.) Если у вас есть какие-нибудь вопросы… (Инесса не отвечает. Разочарованно.) Обычно клиенты любят расспрашивать… Впрочем, я не настаиваю. Что касается зубной щётки, звонка и бронзовой статуэтки, то месье вам всё объяснит. Он – в курсе дела.

Служащий уходит. Молчание. Инесса оглядывается и направляется к Гарсену.

И н е с с а. Где Флора? (Гарсен молчит.) Я вас спрашиваю, где Флора?

Г а р с е н. Не знаю.

И н е с с а. И это всё, что вы сумели придумать? Пытка отсутствием? Она вам не удастся! Я ничуть не жалею об этой маленькой глупышке.

Г а р с е н. За кого вы меня принимаете?

И н е с с а. Вы – палач.

Г а р с е н (вздрагивает, потом смеётся). Что за ерунда! С какой стати вы решили, что я – палач? Какая нелепость! Служащий не представил нас друг другу. Я – не палач, я – Жозеф Гарсен, журналист и писатель. Дело в том, что нас поселили вместе. Мадам…

И н е с с а (сухо). Инесса Серрано. Мадемуазель.

Г а р с е н. Чудесно, вот мы и познакомились. Неужели я похож на палача? Но почему?

И н е с с а. У палачей такой вид, словно им самим страшно.

Г а р с е н. Забавно! А кого они боятся? Своих жертв?

И н е с с а. Я знаю, что говорю: я видела себя в зеркале.

Г а р с е н (оглядывается). Это невыносимо, они убрали отсюда все зеркала. (Пауза.) Смею вас, впрочем, уверить, что ни малейшего страха не испытываю. Я вполне осознаю всю серьёзность своего положения, но что касается страха…

И н е с с а (пожимая плечами). Это ваше личное дело. (Пауза.) А вы не пытались отсюда выбраться?

Г а р с е н. Дверь заперта.

И н е с с а. Тем хуже для нас.

Г а р с е н. Я, конечно, понимаю, что вас тяготит моё присутствие, да и сам предпочел бы остаться один, поскольку мне есть о чём подумать. Но я уверен, что мы привыкнем друг к другу. Я – человек спокойный, говорю мало… Позвольте мне дать вам совет: будем взаимно вежливы – это послужит нам лучшей защитой.

И н е с с а. Плевать на вежливость!

Г а р с е н. Как вам угодно. Лично я буду её соблюдать.

Молчание. Гарсен сидит в кресле, Инесса прохаживается по комнате взад и вперёд.

И н е с с а (смотрит на Гарсена). Послушайте…

Г а р с е н (прерывая размышления). Да?

И н е с с а. Почему у вас дёргается рот?

Г а р с е н. Прошу прощения, я не специально.

И н е с с а. В том-то и дело! (У Гарсена дёргается щека.) Опять! Говорите о вежливости, а сами позволяете своему лицу делать всё, что ему угодно! Вы здесь не один, вы не имеете права бравировать своим страхом.

Г а р с е н (поднимается и идёт к ней). А вы разве не боитесь?

И н е с с а. Чего? Бояться надо было раньше, когда у нас была надежда.

Г а р с е н. Надежды больше нет, но и страдания наши, мадемуазель, ещё не начались.

И н е с с а. Вы правы. (Пауза.) Ну, и что же будет дальше?

Г а р с е н. Не знаю. Надо подождать.

Молчание. Гарсен снова садится. Инесса принимается ходить. У Гарсена нервный тик. Он бросает взгляд на Инессу и закрывает лицо руками. Входят Этель и служащий.

Сцена четвёртая

Инесса, Гарсен, Этель и служащий. Этель смотрит на Гарсена, который сидит с опущенной головой.

Э т е л ь (Гарсену). Нет, нет! Не поднимай голову! Я знаю, что у тебя нет лица. (Гарсен отнимает руки.) А! (Пауза. Удивлённо.) Мсье, кто вы такой?

Г а р с е н. Мадам, не бойтесь, я – не палач.

Э т е л ь. Я этого и не думала. Я… Мне показалось, что меня хотят разыграть. (Служащему.) Вы кого-то ждёте?

С л у ж а щ и й. Нет, больше никого не будет.

Э т е л ь (с облегчением). Значит, мы останемся втроём: месье, мадам и я?

Г а р с е н (сухо). Не вижу в этом ничего смешного.

Э т е л ь (продолжая смеяться). Боже, какие уродливые кресла! А как дурацки их расставили: как будто наступил Новый год и я пришла в гости к тёте Марии. Каждый в своём кресле! (Служащему.) Но я не могу сидеть в этом: зелёный цвет не идёт к моему голубому платью!

И н е с с а. Садитесь в моё.

Э т е л ь. В бордовое? Вы очень любезны, но и оно ничуть не лучше. Делать нечего, пусть остаётся зелёное. (Пауза.) Кресло месье подошло бы, пожалуй, больше.

Молчание.

И н е с с а. Гарсен, вы слышите?

Г а р с е н (вздрогнув). Что? Кресло? Прошу прощения. (Он поднимается.) Мадам, можете располагать им.

Э т е л ь. Очень вам благодарна. (Она снимает пальто и бросает на кресло. Пауза.) Поскольку нам всё равно придётся жить вместе, давайте знакомиться. Меня зовут Этель Риго.

Гарсен кланяется, собираясь себя назвать, но Инесса его опережает.

И н е с с а. Инесса Серрано. Очень рада с вами познакомиться.

Гарсен кланяется снова.

Г а р с е н. Жозеф Гарсен.

С л у ж а щ и й. Я вам ещё нужен?

Э т е л ь. Можете идти. Если надо будет, я позвоню.

Служащий уходит.

Сцена пятая

Инесса, Гарсен, Этель.

И н е с с а. Какая ты красивая! Жаль, здесь нет цветов, чтобы подарить их тебе.

Э т е л ь. Ах, как я любила цветы! Но в такой жаре они быстро завянут. (Пауза.) А когда вы…

И н е с с а. На прошлой неделе. А ты?

Э т е л ь. Вчера. Похороны ещё не закончились. (Она говорит очень непринуждённо, словно рассказывает о происходящем перед её глазами.) Ветер развевает вуаль моей сестры. Та изо всех сил старается заплакать. Наконец-то! Из её глаз выкатываются две крохотных слезинки. У Ольги Жарде сегодня просто безобразный вид. Поддерживает мою сестру под руку, но сама не плачет. Боится размазать тушь на ресницах. Впрочем, и я бы на её месте… Она была моей лучшей подругой.

И н е с с а. Ты очень страдала?

Э т е л ь. Нет. Какое-то отупение.

И н е с с а. А как ты…

Э т е л ь. От воспаления лёгких. (Та же игра.) Ага, они идут. Здравствуйте! Здравствуйте! Обмен рукопожатиями. Мой муж заболел от горя и остался дома. (Инессе.) А вы?

И н е с с а. Отравление газом.

Э т е л ь. А вы, месье?

Г а р с е н. Десять дыр в шкуре. (Движение Этель.) Вам такая смерть не нравится?

Э т е л ь. Ах, месье, нельзя ли не употреблять этого грубого слова? Это неприлично. Да и что, в конце концов, оно значит? Возможно, мы никогда ещё не были такими живыми, как сейчас. Если возникнет необходимость говорить про… наше состояние, предлагаю называть его отсутствием. Так точнее. Вы давно отсутствуете?

Г а р с е н. Около месяца.

Э т е л ь. Откуда вы?

Г а р с е н. Из Рио.

Э т е л ь. А я – из Парижа. У вас внизу кто-нибудь остался?

Г а р с е н. Жена. (Та же игра.) Пришла в казарму, как приходила все дни, но её не пустили. Глядит сквозь решётку ограды, не зная ещё, что я уже отсутствую, но догадываясь об этом. Уходит. На ней чёрное платье. Тем лучше – не придётся переодеваться. Глаза сухие, она никогда в жизни не плакала. Ярко светит солнце, она идёт в чёрном платье по безлюдной улице. Глаза мученицы. Как это меня раздражает!

Молчание. Гарсен садится в кресло посредине комнаты и опускает голову.

И н е с с а. Этель!

Э т е л ь. Месье! Месье Гарсен!

Г а р с е н. Что вам угодно?

Э т е л ь. Вы сели в моё кресло.

Г а р с е н. Прошу прощения. (Встаёт.)

Э т е л ь. У вас такой задумчивый вид…

Г а р с е н. Я привожу свою жизнь в порядок. (Инесса смеётся.) Чем смеяться, занялись бы этим сами.

И н е с с а. Моя жизнь в полном порядке. Она сама привела себя в порядок, мне нет нужды ею заниматься.

Г а р с е н. Думаете всё так просто? (Проводит рукой по лбу.) Как жарко! Разрешите? (Расстёгивает пиджак.)

Э т е л ь. Нет, нет! (Тише.) Нет. Не терплю мужчин без пиджаков.

Г а р с е н (застёгивает пиджак). Хорошо. (Пауза.) Ночи я проводил в редакции. Там всегда было жарко. (Пауза. Та же игра.) Сейчас тоже. Наступила ночь.

Э т е л ь. Да, там ночь. Ольга раздевается. Как быстро на земле летит время!

И н е с с а. Ночь. Мою комнату опечатали. Какая она пустая и тёмная!

Г а р с е н. Пиджаки висят на стульях, рукава рубашек закатаны. Пахнет табаком. (Молчание.) Мне нравилось жить среди мужчин в одних рубашках.

Э т е л ь (сухо). У нас разные вкусы. (Инессе.) А вы любите, когда мужчины без пиджаков?

И н е с с а. Я вообще не люблю мужчин. Ни в пиджаках, ни без пиджаков.

Э т е л ь (изумлённо смотрит на обоих). Но почему мы оказались вместе?

И н е с с а (с приглушённым смехом). Что вы говорите?

Э т е л ь. Нам придётся жить вместе. Я надеялась встретить здесь друзей, родственников…

И н е с с а. И своего любовника с простреленной головой?

Э т е л ь. Его тоже. Ах, как он танцевал танго! Словно профессионал… Но почему мы оказались вместе?

Г а р с е н. Чистая случайность. Людей расселяют по свободным комнатам по мере их прибытия. (Инессе.) Почему вы смеётесь?

И н е с с а. Потому что вы рассмешили меня своей чистой случайностью. Как вам хочется себя успокоить! Здесь ничего не происходит случайно.

Э т е л ь (робко). А что если мы когда-то встречались?

И н е с с а. Нет. Я бы тебя не забыла.

Э т е л ь. У нас могли быть общие знакомые. Вам известно семейство Дюбуа-Сеймур?

И н е с с а. В первый раз слышу.

Э т е л ь. У них бывает весь высший свет.

И н е с с а. А чем они занимаются?

Э т е л ь (удивлённо). Ничем. У них замок в Коррезе и…

И н е с с а. Ну, а я работала на почте.

Э т е л ь (чуть отступив). В самом деле? (Пауза.) А вы, месье Гарсен?

Г а р с е н. Я никуда из Рио не выезжал.

Э т е л ь. В таком случае вы правы: мы оказались вместе случайно.

И н е с с а. Случайно? По-вашему, и эта мебель стоит здесь случайно? И то, что справа – зелёное кресло, а слева – бордовое, тоже случайность? А вы попробуйте поменять их местами, тогда и скажете – случайность это или нет. А бронзовая статуэтка – случайность? А жара? И жара тоже? (Молчание.) Уверяю вас, здесь всё предусмотрено до мелочей. Эта комната предназначена специально для нас.

Э т е л ь. Но что же тогда делать? Здесь всё так уродливо, так грубо, так угловато. Ненавижу углы.

И н е с с а (пожимая плечами). Ты думаешь, я когда-нибудь жила в гостиной стиля ампир?

Пауза.

Э т е л ь. Выходит, всё предусмотрено?

И н е с с а. Всё. Мы подобраны друг для друга.

Э т е л ь. Значит, то, что передо мной вы, а не кто-то другой, не случайно? (Пауза.) Но чего они ждут?

И н е с с а. Не знаю.

Э т е л ь. Терпеть не могу, когда от меня чего-то ждут. Сразу же хочется сделать наоборот.

И н е с с а. Ну так сделай. Сделай! Быть может, тебе известно, чего они хотят?

Э т е л ь (топая ногой). Это невыносимо! Неужели из-за вас со мной что-то случится? (Смотрит на обоих.) Бывают лица, по которым сразу же можно понять человека. Ваши лица ничего мне не говорят.

Г а р с е н (внезапно, Инессе). Так почему мы вместе? Вы уже многое сказали – договаривайте до конца!

И н е с с а (удивлённо). Я ничего не знаю.

Г а р с е н. А знать надо. (Задумывается.)

И н е с с а. Если бы каждый из нас набрался смелости и рассказал…

Г а р с е н. Что?

И н е с с а. Этель!

Э т е л ь. Да?

И н е с с а. Что ты сделала? За что сюда попала?

Э т е л ь (живо). Не знаю. Ничего не знаю. Мне кажется, что произошла какая-то ошибка. (Инессе.) Не смейтесь! Подумайте только: тысячи людей прибывают сюда ежедневно, а кто их встречает? Какие-то мелкие служащие. И вы хотите, чтобы обошлось без ошибок? Не смейтесь! (Гарсену.) Скажите хоть что-нибудь. Со мной могло произойти недоразумение, с вами тоже. (Инессе.) И с вами. Разве не лучше думать, что мы попали сюда по ошибке?

И н е с с а. Это всё, что ты собиралась нам сказать?

Э т е л ь. А что бы вы ещё хотели? Мне нечего скрывать. Я была сиротой, росла в бедности, сама воспитывала младшего брата. Старый приятель отца сделал мне предложение. Он был богатый, добрый, я согласилась. И вы бы на моём месте не отказались! Мой брат болел, за ним требовался уход. Мы неплохо прожили с мужем шесть лет. А два года тому назад я встретилась с тем, кого должна была полюбить. Мы поняли это с первого взгляда. Он хотел, чтобы я уехала с ним, но я отказалась. Потом заболела воспалением лёгких. Вот и всё. Конечно, меня можно упрекнуть в том, что я отдала свою молодость старику. (Гарсену.) Неужели моя вина в этом?

Г а р с е н. Конечно, нет. (Пауза.) А как по-вашему, можно ли винить человека в том, что он жил в согласии со своими принципами?

Э т е л ь. Кто бы вас стал за это винить?

Г а р с е н. Я был редактором пацифистской газеты. Началась война. Все взгляды были устремлены на меня: «Осмелится ли?» И я осмелился. Я ничего не стал делать – и был за это расстрелян. Так в чём же моя вина?

Э т е л ь (кладёт ему руку на плечо). Вы невиновны. Вы…

И н е с с а (с иронией прерывает). …герой! А ваша жена, Гарсен?

Г а р с е н. Что жена? Я вытащил её из грязи…

Э т е л ь (Инессе). Вот видите!

И н е с с а. Вижу. (Пауза.) Ну ладно, хватит ломать комедию. Здесь все свои.

Э т е л ь (с вызовом). Свои?

И н е с с а. Да, свои. Убийцы. Мы в аду, детка, а здесь никогда не ошибаются. Невинный сюда не попадёт.

Э т е л ь. Замолчите!

И н е с с а. Мы в аду! Мы – проклятые, проклятые!

Э т е л ь. Замолчите! Замолчите немедленно! Я запрещаю вам говорить такие грубые слова.

И н е с с а. Да, проклятые. И ты, маленькая святоша. И ты, наш великий герой. Мы приятно провели внизу время: там были люди, которые страдали из-за нас и тем самым доставляли нам удовольствие. А теперь пришла пора расплаты.

Г а р с е н (поднимая руку). Вы замолчите или нет?

И н е с с а (смотрит на него с удивлением, но без страха. Пауза). Постойте! Я знаю, почему мы оказались вместе.

Г а р с е н. Советую вам помолчать.

И н е с с а. Боже, как это просто. До глупости просто! Мы в аду. В аду, хотя здесь нет никаких телесных пыток. В аду, хотя сюда никто больше не придёт. Никто. До самого конца мы останемся одни. Как вам это нравится? Палач сюда не придёт.

Г а р с е н (вполголоса). Я это уже понял.

И н е с с а. Какая экономия! Клиенты сами делают всё, что надо – как в столовой самообслуживания.

Э т е л ь. Что вы хотите сказать?

И н е с с а. А то, что каждый из нас – палач для остальных.

Пауза. Все обдумывают услышанное.

Г а р с е н (спокойно). Я не буду вашим палачом. Я не желаю вам зла и не собираюсь делать ничего плохого. Ничего. Ведь это так просто: каждый в своём углу. Вы – там, вы – там, я – здесь. И молчание. Ни одного слова. Неужели это трудно? У каждого из нас хватит своих собственных дел. Мне кажется, я смогу промолчать тысячу лет.

Э т е л ь. Я тоже должна молчать?

Г а р с е н. Да. И тогда… тогда мы будем спасены. Молчать. Уйти в себя, даже головы не поднимать. Согласны?

И н е с с а. Согласна.

Э т е л ь (после некоторого колебания). Согласна.

Г а р с е н. В таком случае, прощайте.

Идёт к своему креслу, садится и опускает голову. Молчание. Инесса тихо напевает. Тем временем Этель достаёт из сумочки пудру и губную помаду. Она пудрится, беспокойно оглядываясь в поисках зеркала, роется в сумочке, затем поворачивается к Гарсену.

Э т е л ь. Месье, у вас есть зеркало? (Гарсен не отвечает.) У вас не найдётся зеркала, месье? (Гарсен не отвечает.) Если вы оставили меня одну, дайте хотя бы зеркало.

Гарсен сидит, опустив голову, и молчит.

И н е с с а (поспешно). Возьми у меня! (Роется в сумочке. С досадой.) Его здесь нет. Наверное, забрали в канцелярии.

Э т е л ь. Какая досада!

Пауза. Этель закрывает глаза и покачивается. Инесса бросается к ней, чтобы поддержать.

И н е с с а. Что с тобой?

Э т е л ь (открывает глаза, улыбается). Странное ощущение. (Ощупывает себя.) С вами такое бывает? Когда долго не видишь себя, кажется, что перестаёшь существовать.

И н е с с а. Тебе легче. А я всегда ощущаю себя изнутри.

Э т е л ь. Правда?.. Ах, всё, о чём я думаю, так мутно, так туманно, что сразу же хочется спать… (Пауза.) У меня в спальне – шесть зеркал. Я вижу их, а они меня не видят. В них отражается кресло, ковёр, окно… но как пусты зеркала, в которых нет меня! Во время разговора я усаживалась так, чтобы видеть себя хотя бы в одном зеркале. Говорила и видела, что говорю. Видела себя такой, какой видят меня люди. Это меня оживляло. (С отчаянием.) Боже! Кажется, я плохо покрасила губы. Неужели я всю вечность буду без зеркала?

И н е с с а. Хочешь, я стану твоим зеркалом? Иди сюда. Садись в моё кресло.

Э т е л ь (указывая на Гарсена). Но…

И н е с с а. Не обращай на него внимания.

Э т е л ь. Вы сами сказали, что мы причиним друг другу зло.

И н е с с а. Разве похоже, что я хочу тебе зла?

Э т е л ь. Откуда я знаю…

И н е с с а. Скорее уж ты принесёшь мне зло. Но что делать? Если страдание неизбежно, пусть оно исходит от тебя. Садись сюда. Ближе. Ещё ближе. Взгляни мне в глаза: видишь там себя?

Э т е л ь. Очень маленькая. Ничего не разобрать.

И н е с с а. А я тебя вижу. Всю целиком. Спрашивай у меня – лучшего зеркала не найдёшь.

Этель беспокойно поворачивается к Гарсену, словно собираясь позвать его на помощь.

Э т е л ь. Месье! Месье! Мы не надоели вам своей болтовнёй?

Гарсен не отвечает.

И н е с с а. Оставь его, мы одни. Спрашивай.

Э т е л ь. Я хорошо покрасила губы?

И н е с с а. Не очень.

Э т е л ь. Так я и думала. (Бросает взгляд на Гарсена.) Хорошо, что никто не видит. Начну сначала.

И н е с с а. Сейчас лучше. Нет, не так. Веди по губе, я буду поправлять. Сюда. Сюда. Так. Хорошо.

Э т е л ь. Не хуже, чем было, когда я пришла?

И н е с с а. Ещё лучше! Жёстче, строже. Какой у тебя соблазнительный рот!

Э т е л ь. Всё-таки ужасно, что я себя не вижу. По-вашему, всё в порядке?

И н е с с а. Почему ты не говоришь мне «ты»?

Э т е л ь. Как, по-твоему, я хорошо покрасила губы?

И н е с с а. Ты – прекрасна.

Э т е л ь. А у вас есть вкус? Как это всё ужасно!

И н е с с а. У меня – твой вкус, ведь ты мне нравишься. Посмотри на меня как следует. Улыбнись! Я тоже не уродлива. Разве я хуже зеркала?

Э т е л ь. Не знаю. Вы меня смущаете. Я привыкла к своему отражению в зеркале, я так хорошо его знаю… А сейчас, когда я улыбаюсь, моя улыбка исчезает в ваших зрачках, и Бог знает, что там с ней делается.

И н е с с а. А что тебе мешает привыкнуть ко мне? (Они смотрят друг на друга. Этель улыбается.) Ты не хочешь говорить мне «ты»?

Э т е л ь. Мне трудно говорить женщинам «ты».

И н е с с а. Особенно почтовым служащим! Что это у тебя на щеке за пятнышко?

Э т е л ь (вздрогнув). Пятнышко? Где?

И н е с с а. О-ля-ля! Я – зеркало для птичек! Птичка попалась, никакого пятнышка нет. Ну как? Разве зеркало сумеет тебя обмануть? Сейчас я закрою глаза, и что ты будешь делать со своей красотой? Не бойся, не бойся! Мои глаза останутся широко раскрытыми, я добрая. Только называй меня «ты».

Пауза.

Э т е л ь. Я тебе нравлюсь?

И н е с с а. Очень.

Пауза.

Э т е л ь (кивая в сторону Гарсена). Я хочу, чтобы он тоже смотрел на меня.

И н е с с а. Ха! И всё потому, что он – мужчина. (Гарсену.) Ваша взяла. (Гарсен не отвечает.) Ну, взгляните же сюда. (Гарсен не отвечает.) Да бросьте вы притворяться, вы всё прекрасно слышали.

Г а р с е н (внезапно поднимая голову). Вы правы. Я заткнул себе уши, но это не помогает. Оставьте меня в покое! Мне нет до вас никакого дела. И н е с с а. А к малышке у вас есть дело? Вы хотите завлечь её своим серьёзным видом. Знаю ваши уловки!

Г а р с е н. Очень прошу, оставьте меня в покое. В редакции сейчас говорят обо мне, из-за вас я ничего не слышу. А на малышку – если вас это утешит – плевать!

Э т е л ь. Премного благодарна.

Г а р с е н. Я не хотел вас обидеть.

Э т е л ь. Хам!

Пауза. Они стоят друг против друга.

Г а р с е н. Ну ладно. (Пауза.) Я ведь просил вас помолчать.

Э т е л ь. Она первая начала. Я ничего у неё не просила, она сама предложила мне зеркало.

И н е с с а. Хорошенькое ничего! Вертелась вокруг него, строила глазки, только бы он посмотрел в твою сторону.

Э т е л ь. Ну и что?

Г а р с е н. Вы с ума сошли! Неужели не ясно, к чему всё это приведёт? Замолчите! (Пауза.) Давайте сядем спокойно на свои места, закроем глаза и постараемся забыть про остальных.

Пауза. Инесса и Этель нерешительно идут к своим креслам. Внезапно Инесса поворачивается.

И н е с с а. Забыть? Какая чушь! Да я ощущаю вас каждой своей жилкой! Ваше молчание отзывается во мне криком. Можете заткнуть себе рот, откусить язык, но разве вы сможете не существовать или не думать? Ваша мысль – словно маятник часов, я слышу её и знаю, что вы меня слышите. Забились в угол кресла, а сами – всюду, всюду! Звуки долетают до меня осквернёнными, потому что их слышали вы! Вы всё у меня украли, даже лицо – вы его видите, а я – нет! И малышку украли – будь мы с ней одни, разве бы она так со мной обращалась? Нет! Поднимите голову, уберите руки с лица! Я не оставлю вас в покое – для вас это было бы слишком удобно. Расселись, словно Будда, бесчувственный, погружённый в себя, а я и с закрытыми глазами чувствую, как она дарит вам свои движения, свои звуки, шелест платья, как она улыбается вам, хотя вы не видите её улыбки… Нет, не выйдет! Я сама выбираю свой ад. Я желаю видеть вас и сражаться в открытую.

Г а р с е н. Хорошо. С этого, наверное, и надо было начинать. А то играют с нами, как с детьми. Эх, почему я не оказался с мужчинами? (Подходит к Этель и берёт её за подбородок.) Так значит, малышка, я тебе нравлюсь? Ты мне строила глазки?

Э т е л ь. Не трогайте меня!

Г а р с е н. Какая скромница! Только к чему всё это? Там я любил женщин, и они любили меня. Брось стесняться, к чёрту церемонии – здесь все свои. Скоро мы будем голыми, как черви.

Э т е л ь. Оставьте меня!

Г а р с е н. Как черви! А ведь я вас предупреждал. И просил совсем немногого: спокойствия и молчания. Даже уши заткнул. Гомез стоял у стола и что-то говорил, а ребята из редакции слушали. Все без пиджаков. Я хотел разобрать, о чём они говорят, но не смог: на земле всё происходит слишком быстро. Неужели вы не могли помолчать? Сейчас уже поздно: он умолк, затаив в своей голове всё то, что думает обо мне. Ну что ж! Пойдём до конца, оголимся, как черви. Я хочу знать, с кем имею дело.

И н е с с а. Вам это известно.

Г а р с е н. До тех пор, пока каждый не расскажет, за что его осудили – мы ничего не узнаем. Расскажи, за что ты сюда попала? Будь искренней, это поможет нам избавиться от худшего. Признайся в своих преступлениях… За что?

И н е с с а. Я уже говорила, не знаю. Мне ничего не сообщили.

Г а р с е н. Мне тоже. И тем не менее, я знаю о себе всё. Наверное, боишься начать первой? Давай начну я. (Молчание.) Хотя всё это не слишком привлекательно…

И н е с с а. Ещё бы! Дезертирство из армии.

Г а р с е н. При чём здесь армия? Я попал сюда за то, что мучил свою жену, в этом всё дело. Пять лет мучений. Она страдает до сих пор. Вот она! Стоит только заговорить о ней, как сразу же её вижу. Мне нужен Гомез, а вижу её. Где Гомез? Пять лет мучений. Ей вернули мои вещи. Она сидит у окна и держит на коленях мой пиджак. Пиджак с десятью дырами. Кровь похожа на ржавчину, края дыр опалены. Исторический пиджак, музейный экспонат! Неужели я когда-то его носил? Почему ты не плачешь? Я возвращался домой вдрызг пьяный, пропахший вином и женщинами. Она дожидалась меня всю ночь. И ни слова, ни упрёка, только глаза, огромные глаза. Впрочем, я ни о чём не жалею. На улице идёт снег. Почему ты не плачешь? Этой женщине нравится быть мученицей.

И н е с с а (почти ласково). Почему вы заставляли её страдать?

Г а р с е н. Потому что это нетрудно было сделать. Одно-единственное слово – и она бледнела. Очень обидчивая – и никаких упрёков. Я любил её дразнить, всё ждал, что она… но напрасно! – ни слёз, ни упрёков. Я вытащил её из грязи, понимаете? Сейчас она водит рукой по пиджаку, наощупь отыскивает в нём дыры. Чего ты ждёшь? На что надеешься? Я уже сказал тебе, что ни о чём не жалею. Она слишком мной восхищалась – вам это понятно?

И н е с с а. Нет. Мной никогда не восхищались.

Г а р с е н. Очень жаль. Всё это выглядит слишком отвлечённым, лучше я расскажу вам конкретную историю. Я поселил в своём доме одну мулатку. Какие ночи! Жена спала на втором этаже и, конечно же, всё слышала. Она вставала первой и, пока мы забавлялись, приносила нам завтрак прямо в постель. И н е с с а. Какой подлец!

Г а р с е н. К тому же горячо любимый. (Рассеянно.) Нет, ни слова. Опять Гомез, но он говорит не обо мне. Вы сказали: подлец? Конечно, иначе что бы я здесь делал? А вы?