Текст книги "Проклятие Ночной Ведьмы"

Гидроклоп

Давным-давно, во времена Алого Сердца, один юноша влюбился в девушку и подарил ей своё самое дорогое сокровище – вечно цветущий цветок. Юноша обещал, что цветок никогда не погибнет – как и их любовь.

Но обещания, как и домики из снега, легко разрушить. Всего через несколько вёсен после женитьбы прекрасная жена прознала, что её муж влюблён в другую деву, румянец на щеках которой был алым, как закат.

Охваченная горем и ревностью, она забралась на самую высокую гору, что смогла найти, и выкрикнула единственное желание небесным богам: пусть мой муж никогда не сможет покинуть меня.

И её желание было исполнено.

На следующее утро, проснувшись, женщина обнаружила, что у неё нет ни рук, чтобы вытянуть над головой, ни пальцев, чтобы поправить волосы, которые постоянно лезли в лицо. Собственно, волос у неё тоже больше не было. Жена моргнула и поняла, что у неё теперь всего один большой глаз. Она открыла рот, чтобы закричать, но обнаружила, что может только шипеть…

Она навсегда оказалась привязана к мужу – их обоих превратили в змей, соединённых между собой. По голове на обоих концах.

Связанные вместе навеки.

Вот так появился первый гидроклоп[16]16
  Гидрокло́п – создание, в котором соединили сразу двух чудовищ из древнегреческих мифов: многоголовую змею гидру и одноглазого циклопа.


[Закрыть].

6
Город Пафос

Едва ребята вышли из пещеры, фея улетела, выдрав у Мельды приличный клок чёрных волос.

– Ай! – крикнула та, потирая голову.

Ход, который вёл в пещеру с этой стороны гор, был таким маленьким, что им пришлось выползать наружу на животе. Тор обнаружил, что ступня уже двигается почти нормально – разве что несколько пальцев не до конца слушались. Энгль оказался прав насчёт сонливости, которую вызывает яд. Тору казалось, что он готов спать до тех пор, пока не закончится линия его жизни.

Они лежали несколько минут в тишине, глядя на солнце, которое, казалось, светило куда ярче, чем раньше. Город находился вдалеке, за совершенно плоской равниной.

Энгль было задремал, но Мельда тут же толкнула его ногой.

– Мы не будем спать, – сказала она, поднимаясь. – Идём. Надо найти всезнающего, пока не наступила ночь.

Город Пафос был искусственно разноцветным местом. В отличие от их деревни, которая могла похвастаться деревьями с листьями всех цветов радуги, морем сине́е, чем си́нее, и животными с цветным мехом, в городе вообще не было никакой природы – его полностью построили из камня, а жили в нём люди, носившие крашеную одежду и украшения из драгоценных камней.

Город отличался невероятной роскошью. Вместо того чтобы просто пользоваться эмблемами для поддержки жизни общества, жители Пафоса получали доход от своих даров, и из-за этого общественное положение жителей полностью зависело от редкости и полезности их эмблем. Экономика Пафоса была едва ли не единственной темой, которой Тор по-настоящему уделял внимание во время учёбы – и то в основном потому, что проходили её примерно в то же время, когда Энгль увидел на рынке в этом городе замороженного гнома.

На вершине городской иерархии находилась королева Аурелия, которая родилась с невероятно редким видом лидерской эмблемы – она была кукловодом. Её дар не вдохновлял других следовать за ней, а заставлял их это делать.

Тор слышал рассказы о королеве Аурелии, но ни одному из них нельзя было верить. Слова самих пафосцев трудно было принимать за чистую монету, потому что королева могла заставить их сказать то, что ей захочется. Впрочем, одно он знал точно: она была жестокой правительницей, которой никогда, даже в детстве, не приходилось подчиняться правилам. А на трон она взошла, когда ей было всего тринадцать.

Тем не менее, несмотря на многочисленные слухи об исчезновении приезжих, люди всё равно продолжали стекаться на рынки Пафоса. Базар был полон товаров, зачарованных с помощью эмблем. Они были просто потрясающими: музыкальные шкатулки, которые пели не хуже Розы; ножи, нарезающие лук так же виртуозно, как отец Тора туфли, надев которые владелец мог танцевать, словно учился этому всю жизнь. Энгль вернулся из поездки в Пафос со статуэткой гидроклопа, которая якобы синела при грозящей опасности, хотя проверить, настоящая ли она, было довольно трудно. Подделок тоже было в избытке.

– Жаль, что у меня с собой нет дублонов, – сказал Энгль. – Пригодилась бы ещё одна статуэтка. Моя, по-моему, сломана.

Тор удивлённо поднял брови.

– Энгль, ты вообще хоть раз был в опасности до сегодняшнего дня?

Тот моргнул.

– Если подумать, то нет. – Он засунул руку глубоко в карман и вытащил маленькую статуэтку змеи. – Хотя, пожалуй, это маленькое приключение – замечательная возможность проверить её в деле.

– Ты таскаешь эту штуку с собой повсюду? – спросила Мельда, недовольно сморщив нос.

Энгль пожал плечами.

– Иногда.

Они направились к огромным воротам Пафоса. Ворота были открыты, но у входа стояли несколько стражников, проверявших эмблемы. Тех, у кого были отметки, способные сопротивляться силе королевы, внутрь не пускали.

В груди Тора вдруг пышным цветом расцвело беспокойство. У него теперь вообще нет эмблемы. Только сейчас Тор понял, что он теперь пустышка.

А ещё, конечно, на нём висит проклятие.

В лучшем случае тёмные отметки на запястьях выглядят подозрительно. В худшем же…

Их могут посадить в тюрьму.

Тор направился к стражникам; у него сильно дрожали руки. Мельда изо всех сил пыталась скривить хмурое лицо хоть в какое-то подобие улыбки, а живот Энгля выбрал этот самый момент, чтобы зареветь, как разъярённый великан.

Мельда протянула руку и закатала рукав, но, когда уже настало время проверки, стражник зевнул.

– Иди, – скучающим тоном протянул он, словно просто не мог серьёзно относиться к трём подросткам.

Руки Тора всё ещё дрожали; он пошёл вперёд, не смея произнести ни слова. От стен эхом отражались громкие звуки города. Когда они отошли достаточно далеко, Тор наконец-то расслабил плечи.

– Знаешь, – проговорила Мельда, – я не то чтобы жалуюсь, но королеве надо нанимать стражников получше.

Энгль закатил глаза; Тор порадовался, что Мельда этого не увидела.

Узкая дорога вывела их на огромный внутренний двор, по сравнению с которым главная площадь Эстрели казалась примерно такой же впечатляющей, как чулан для мётел. Все пафосцы носили яркие цвета таких оттенков, каких Тор никогда раньше не видел: светло-пурпурный на толстом пальто маленькой девочки, которое выглядело красивее, чем всё, что Тор когда-либо носил; розовое, как закат, ожерелье на шее у дамы; блестящее золото солнца на ботинках мужчины, сделанных из материала, который, казалось, растает под первым же сильным дождём. Ничего похожего на простые цвета, которые так любили жители Эстрели.

– Вообще гром и молния, а? – спросил Энгль и ухмыльнулся.

– Как по мне, это слишком, – ответила Мельда, сложив руки на груди. В деревне её одежду считали весьма элегантной, кое-кто даже спрашивал, как она может себе её позволить. Тут же она казалась практически оборванкой.

Тор посмотрел на свою одежду и почувствовал себя обычным простолюдином. На какое-то мгновение он даже подумал, что скучает по пурпурным кольцам на запястье. Тем самым кольцам, которые делали его особенным.

Тем самым кольцам, которые никуда не делись с руки Мельды. Тор увидел, как какой-то человек удивлёнными глазами разглядывает её запястье. Кто знает, сколько он – или другие – заплатят хоть за маленькую частичку этой магии? Голос хорошего лидера мог внушить надежду, силу и верность любой толпе.

Мельда быстро одёрнула рукав и спросила:

– А где Энгль?

Тор обернулся и понял, что его друг исчез. Он вздохнул. В городе, где на каждом шагу стоят лотки с едой, за Энглем, похоже, придётся следить куда внимательнее.

Он глубоко вдохнул и почувствовал запах чего-то сладкого и, судя по всему, покрытого глазурью. Они пошли на запах и, конечно же, нашли Энгля, который пытался убедить продавщицу обменять статую гидроклопа на полдюжины пончиков с алмазной пылью.

Та хмуро посмотрела на него.

– Эта штука, может быть, даже и не работает, – сказала она, потом решительно покачала головой: нет.

– Пойдём, – сказал Тор, уводя удручённого друга от лотка.

В рюкзаке у него было немного денег, но сладости здесь были жутко дорогими, а кто знает, что ещё их ждёт впереди, на пути к Ночной Ведьме? Деньги надо оставить на чёрный день.

Мельда внимательно разглядывала карту.

– Миссис Либра сказала нам, что всезнающий из Пафоса – советник королевы. Получается, чтобы найти его, нам надо идти туда.

Она показала прямо наверх – что было бы странно, если бы там на самом деле не было здания. Город Пафос был построен в виде спирального конуса, похожего на раковину рака-отшельника. Остриём конуса служил дворец – закрученная башня, которая напомнила Тору нарвала[17]17
  Нарва́л – кит с длинным бивнем.


[Закрыть].

Башня была далеко вверху. Слишком далеко вверху.

Чтобы попасть туда, похоже, надо было долго-долго подниматься по спиральным городским дорогам. Путь на вершину наверняка занимал не один час.

Как и внутренний двор, спиральная дорога на вершину была уставлена лотками, на которых продавалось что угодно – от супержвачки до зачарованных ламп, которые зажигались каждый раз, когда в комнату входил определённый человек. Энгль умудрялся останавливаться почти у каждого лотка и спрашивать «Сколько стоит?», хотя в кармане у него не было ни дублона.

Вскоре даже Тору уже трудно оказалось сосредоточиться на том, зачем они вообще сюда пришли. На рынке просто невозможно было не отвлечься. Он замечал всё новые безделушки, которые очень понравились бы Розе: маленькую бумажную птичку, которую зачаровали так, что она пела песни; кисть, которая рисовала картины прямо из воображения владельца.

Навстречу им выбежала стайка детишек, едва не врезавшихся в Тора. Они держали в руках маленькие палочки, которые сыпали яркими шипящими искрами. Прежде чем искры успели добраться до конца палочек, дети подбежали к краю улицы и бросили свои игрушки вниз. Через мгновение что-то громко бухнуло.

Снизу вылетела птица, сделанная из бенгальских огней. Она пролетела над толпой, прямо над головами; её перья были объяты пламенем. Долетев до противоположной части города, она исчезла, оставив после себя лишь горстку пепла.

Тор повернулся и увидел, что у Мельды от изумления отвисла челюсть. Она заметила его взгляд и тут же нахмурилась.

– Это, знаешь ли, опасно. Все эти заклинания, которые вот так свободно носятся по городу. – Мельда кивнула на Энгля, который подошёл к очередному лотку. – Он думает, что это всё игра. – Она снова повернулась к Тору. – Но это просто кошмар.

Кошмар.

Ещё вчера он думал, что учёба в школе – это кошмар. Теперь же понял, что даже не представлял себе, что в действительности значит это слово.

Тычок под рёбра заставил его снова обратить внимание на Мельду.

– Тор, – сказала та. – Тор, кто это?

Он повернулся и увидел группу – нет, целую процессию, направляющуюся в их сторону. Возглавлял её высокий, худой как кузнечик человек, одетый в самые потрясающие золотые одежды из всех, что ему доводилось видеть; они были сделаны из такого чистого шёлка, что напоминали текучую воду.

Продавцы у лотков поклонились, не поднимая глаз. Тор посмотрел налево и увидел, что детишки стоят на коленях. А ещё он заметил, что они дрожат от страха.

Энгль стоял спиной к приближающейся процессии, всё ещё споря с торговцем о цене удваивающегося маффина, и тут человек в золотых одеждах положил руку ему на плечо.

Тор стиснул зубы. Ничего хорошего из этого не выйдет.

К своему удивлению, он увидел, что Энгль улыбнулся, что-то сказал, несколько раз кивнул, потом показал себе на живот. Мельда вздохнула. После нескольких смешков Энгль обернулся и показал на своих друзей.

– Подойдите сюда, – сказал он; Тор и Мельда с неохотой так и сделали.

Человек в золотом повернулся и улыбнулся им. Он протянул руку, и когда Мельда пожала её, Тор заметил, как внимательно этот человек изучает её руку – словно ищет, где же эмблема.

– Я Иеремия, всезнающий Пафоса, – весело сказал он, и Тор удивлённо поднял брови. Если уж всезнающий так одевается, страшно подумать, что же носит королева.

Мельда уже не настороженно хмурилась, а улыбалась с облегчением.

– Конечно, – сказала она, кивая. – Конечно же, вы знали, что мы здесь.

Тор не знал почему, но его немного раздражал её восторженный тон.

Иеремия улыбнулся.

– Ну да, у меня есть в городе свои источники. Идёмте, вы и так уже долго меня ищете.

Он жестом показал троице следовать за ним и отвернулся. По обеим сторонам от него шли по пять стражников, они двигались, словно связанные невидимой нитью, одетые в латы, и блестящий металл отражал яркие цвета, окружавшие их.

Пока ребят вели к центру спирального города, к его каменному сердцу, Мельда улыбалась Тору, явно уверенная, что Иеремия сможет решить все их проблемы. Энгль и вовсе лопался от нетерпения – скорее всего, потому, что ему обещали еду.

Но Тор не спешил радоваться. Он не знал, стоит ли вообще доверять человеку, который занимает такую высокую должность при королеве-кукловоде. Впрочем, Тор всё-таки решил дать ему шанс. Они в самом деле проделали долгий путь, чтобы найти его. Он нужен им.

Именно с такими мыслями Тор прошёл вслед за Иеремией в большую золотую дверь.

Дверь вела к странному приспособлению, напоминавшему клетку для великана. Ящик, сделанный из блестящей стали, был достаточно большим, чтобы в него могли поместиться они все. Когда вошли Иеремия и стражники, Тор отвёл друзей в сторону от входа и окинул комнату обеспокоенным взглядом.

Всезнающий улыбнулся.

– Не бойтесь, – сказал он. – Мы же не собираемся идти пешком всю дорогу до замка, правильно? – Он театрально вскинул руки. – Это просто более… эффективный способ туда добраться.

Тор признал, что объяснение звучит вполне логично. А ещё он понимал, что в присутствии десяти вооружённых стражников у них просто нет другого выхода.

Так что он шагнул вперёд. Когда они все прошли внутрь клетки, один из огромных стражников запер за ними дверь и потянулся к рычагу. Прежде чем Тор успел спросить, для чего он, стражник изо всей силы нажал на рычаг, и они взлетели, словно подброшенные катапультой.

Тору показалось, словно у него в груди поселился жонглёр, который для развлечения бросает его внутренности туда-сюда. Его ногти так сильно впились в ладони, что он не удивился бы, увидев кровь. Он прикрыл глаза: голова кружилась.

Когда они наконец остановились, Энгль всё ещё кричал, а лицо Мельды стало отвратительного зелёного цвета.

Иеремия снова улыбнулся.

– Вы должны прийти в себя, – сказал он, разглаживая складку на рукаве, потом выпрямился. – Сейчас вы встретитесь с королевой.

– С королевой? – пролепетал Тор. Он думал, что они просто пойдут в библиотеку или в кабинет всезнающего.

– Конечно же. Никому нельзя заходить в башню, предварительно не встретившись с королевой. Таков протокол. И я не решился бы ослушаться её, даже если бы мне обещали целый мир.

– Конечно, – весело ответила Мельда, хотя, как заметил Тор, к ней отчасти вернулась прежняя неуверенность.

Все знали о репутации королевы. Она могла сделать с ними всё, что захочет. То, что мама Тора – касика, вообще ничего не значит: сейчас они на территории Аурелии.

Они вышли из клетки в длинный коридор, выстланный бесконечными с виду коврами. На стенах висели картины размером больше чем Тор и Энгль, вместе взятые, и на всех них было одно и то же изображение: королева. Её волосы были настолько светлыми, что казались чисто белыми, а носила она золотые платья, которые топорщились во все стороны, словно выпечка, которой был знаменит отец Тора. Ткань была украшена драгоценными камнями. Тору стало интересно – как можно ходить в такой тяжелой одежде?

– Разве она не прекрасна? – спросил всезнающий и повернулся, разглядывая их лица. Все трое энергично закивали.

Вскоре они добрались до дверей размером с хорошее дерево. Понадобились усилия всех десяти стражников, чтобы приоткрыть их хотя бы на щёлочку…

И они увидели её.

Королева сидела на колючем троне, выдолбленном прямо в гигантской жеоде[18]18
  Жео́да – пустотелый камень, внутри которого наросли кристаллы.


[Закрыть], а её платье больше напоминало не одежду, а поток расплавленного золота.

Она подняла голову, надула губы и скривила их в улыбке.

– Дети! – закричала она. – Ты привёл ко мне детей!

Всезнающий шагнул вперёд и поклонился так низко, что едва не коснулся лбом пола.

– Да, моя королева. Это наши гости.

Она щёлкнула пальцами, и двое стражников из тех, что стояли по стойке смирно вдоль стен, торопливо подошли к трону. Тор даже не заметил, когда они вошли в тронный зал – их парадная форма насыщенного золотого цвета настолько идеально гармонировала с золотыми обоями, что они казались частью комнаты. Стражники подхватили королеву под руки и подняли с трона; платье было таким тяжёлым, что не давало ей стоять самостоятельно.

– Гости, хм? – спросила она, постукивая пальцем по подбородку. – Столько разных вариантов… – Она засмеялась. – Что мне сделать с вами? Заставить плясать, пока вы не спрыгнете с потрясающе высокого балкона? Или драться друг с другом до смерти на рубиновых мечах из моей коллекции? – Она весело улыбнулась. – Подойдите поближе, пожалуйста.

Ребята не двинулись с места. Королева приподняла одну бровь.

– Не хотите?

Она вскинула руку, и, словно к их конечностям привязали верёвки, Энгль, Мельда и Тор, покачиваясь, направились к трону. Когда они оказались у ног Аурелии, та опустила руку, перестав их контролировать. Но Тор всё же успел заметить её эмблему: два кольца вокруг левого запястья, такая же, как была у него, с той разницей, что у неё она золотая, а не пурпурная.

Внутри него пробежали гневные искорки. В те несколько мгновений, что на него действовало заклинание королевы, у него засосало под ложечкой и пересохло во рту. Он никогда не чувствовал такой пустоты внутри. Такого бессилия. Он сразу понял, что Иеремия опасен, а сейчас всезнающий привёл их к безумной правительнице, подал, словно обед на серебряном блюде. Сбежать они точно не могли. Королева Аурелия доказала, что может просто притащить их обратно, если они попытаются.

Нужно быть умнее, придумать какую-нибудь стратегию. Слабость есть у всех.

Вспомнив бесчисленные картины, висящие в коридоре, Тор пришёл к выводу, что главная слабость королевы – это она сама. Он низко поклонился, потом поднял голову.

– Королева Аурелия, мы отправились в великое приключение и явились перед вами, чтобы получить ваш несравненный совет и благословение.

Энгль и Мельда быстро поняли его план и тоже торопливо поклонились.

Её подбородок едва заметно приподнялся.

– Правда? Я очень много знаю о приключениях, видишь ли. А мои возможности безграничны… – Она прищурила глаза карамельного цвета. – Какова цель вашего путешествия?

– Мы хотим найти Ночную Ведьму.

В зале стало тихо, как в могиле.

А на лице королевы вдруг появился немалый интерес.

– Ведьму?

Она так сильно наклонилась вперёд, что Тор даже удивился, что она сразу не упала. Судя по всему, платье служило противовесом.

Он сглотнул. Судя по реакции королевы, рассказ о беловолосой девочке вполне может оказаться правдой.

– Ночную Ведьму.

Королева даже не моргнула.

– И какова цель вашего визита?

Он оглянулся на друзей, словно спрашивая, сколько можно рассказать. Мельда шагнула вперёд и сказала:

– Мы хотим, чтобы она сняла проклятие.

Королева широко улыбнулась, словно вместо «проклятие» Мельда сказала «карнавал».

– Как весело, – сказала она и хлопнула в ладоши так громко, что ребята даже подпрыгнули. – Что, если я предложу вам маленькую сделку? – Она показала на Иеремию. – Так уж вышло, что у меня лучший всезнающий на всём Острове Эмблем. Он даст вам всю информацию, необходимую, чтобы найти ведьму. А ещё вещицы, совершенно необходимые, если вы хотите выжить в вашем путешествии.

Энгль, стоявший рядом с Тором, громко сглотнул. Аурелия посмотрела на свои ногти, которые выглядели так, словно их погрузили в краску, густую, словно мёд.

– Да, знаю, это щедрое предложение.

Тор попытался показаться старше и мудрее, чем был на самом деле. Расправил плечи, поднял подбородок. Он достаточно знал об Аурелии, чтобы понимать: она всё это предлагает не по доброте душевной.

– А что вы просите взамен?

– Взамен… – Королева улыбнулась, словно пряча между губ какой-то секрет. – Я хочу, чтобы вы убили её.

Мельда ахнула.

– Зачем?!

Аурелия подняла брови, словно ответ был очевиден.

– Она – угроза моей власти, да и просто опасна. Многие считают, что Ночная Ведьма – сказка. Но, уверяю вас, она такая же настоящая, как вы или я. – Она вздохнула и снова посмотрела на ногти. – И убив её, вы в самом деле окажете услугу всему Острову Эмблем.

Пожалуй, это было самое правдивое из всего, что сказала королева. Если эта ведьма на самом деле существует – а королева утверждает, что так и есть, – то их остров станет намного более приятным местом, если Ночной Ведьмы не станет.

Тем не менее, даже если она действительно такая плохая, как утверждают слухи, Тор не хотел никого убивать. Даже человека, который проклял его. Он не мог – просто не мог. Но, похоже, королева не оставляла им особого выбора.

– Если, конечно, вы не предпочитаете, чтобы я заставила вас крутиться на месте, пока кровь из ушей не польётся, а потом я забрала бы вот эти красивые голубые глазки себе!

Тор шагнул вперёд, прежде чем королева успела поднять хотя бы палец.

– Мы всё сделаем.

Аурелия скривила губы, показав передние зубы.

– Отлично. – Она повернулась к Иеремии. – Будь так добр, сопроводи их в свой кабинет.

Тот поклонился.

– Конечно, моя королева.

Она нетерпеливо взмахнула рукой, пробормотав:

– Убирайтесь.

* * *

Кабинет всезнающего оказался куда более организованным, чем хижина отшельницы. Впрочем, это трудно было назвать достижением. Вместо беспорядочных куч в комнате возвышались стеллажи, вделанные прямо в стены, с полками, уставленными книгами и странными предметами. Посреди комнаты стояли стеклянные витрины. Должно быть, там лежат самые ценные реликвии Иеремии, подумал Тор.

Из позолоченной корзины торчали десятки свитков с драгоценными камнями на рукоятках. Всезнающий вытащил свиток с сапфиром, развернул его, несколько раз промычал что-то нечленораздельное – выражая то одобрение, то удивление, – потом ткнул в свиток пальцем и сказал:

– Вот здесь живёт Ночная Ведьма.

Тор нахмурился. Всезнающий показывал не на какое-то поселение, а на большую, тёмную, похожую на торнадо дыру, покрывавшую примерно десятую часть всего Острова Эмблем и вообще не обозначенную на карте миссис Либры. Эта дыра была большой, как двадцать деревень. И в отличие от остальных частей карты, на ней ничего не было написано – ни названий городов, ни слов. Замка из последней истории в «Книге Куэнтос» тоже не было. Там было настолько пусто, что именно на этой территории картограф решил разместить условные обозначения, подписав их словом «Ключ»: десятки символов, которые помогут читателю отличить реку от дерева.

Неизвестная часть острова. Места, о которых никто никогда не писал.

– М-м-м… а вы не могли бы сказать конкретнее? – спросила Мельда.

Всезнающий свернул свиток, и тот закрылся с приятным «щёлк».

– Боюсь, что нет. Никто ещё не смог найти Ночную Ведьму и выжить после встречи. У нас есть маленький намёк на то, где она может жить, конечно. Но вот точного местоположения мы не знаем. Даже мои познания ограниченны.

Голос всезнающего казался удручённым, но Тору показалось, что ему совсем не жаль. Более того, его, похоже, интересовал только символ подзорной трубы на руке Энгля.

И его объяснение на первый взгляд было совершенно бессмысленным.

– Если никто не выжил после встречи с ней, откуда вы вообще знаете, что она существует?

Иеремия вздохнул.

– Кхм… Есть рассказы… легенды, уходящие в глубь веков, даже дальше, чем трещины в фундаменте этого тяжёлого города. Как только вы войдёте в Тени, на землю, не обозначенную на наших картах, вам сразу станет ясно, что во тьме прячется некая… сила. Но не нужно верить мне на слово… нет-нет. Проведите там десять минут, и сами поймёте, что я прав. – Его глаза были неподвижными, словно лужи. – Вы увидите, что я всегда прав.

Тени. Где Тор раньше слышал это слово? Он задумался, но так и не смог найти ответа, и вопрос теперь зудел в голове, словно место, которое чешется, а рукой не достать.

– Под Тенями вы имеете в виду те, о которых говорится в «Куэнтос»? – спросила Мельда.

– О чём ты? – вставил Энгль, прежде чем всезнающий успел ответить.

Она пожала плечами.

– В «Книге Куэнтос» говорится, что некоторые чудовища живут в тенях. Я всегда думала, что это значит что-нибудь вроде «за открытой дверью»… или «в тёмном чулане»… или «в переулке». Но вы хотите сказать, что есть место, которое так и называется, – Тени?

Всезнающий скорчил гримасу.

– Конечно.

Он цокнул языком – звук вышел на удивление раздражающим.

– Дорогая, в самом деле, в какой второсортной школе ты учишься? Учителя что, не объясняли тебе, как читать между строк?

Тор напрягся.

– Вы хотите сказать, что и сами чудовища тоже существуют?

Иеремия фыркнул.

– Нет, конечно. Ты что, думаешь, я придворный шут?

Тор слегка расслабился; всезнающий тем временем снова развернул карту и стал её разглядывать, напевая какую-то мелодию (и страшно фальшивя).

– Однако, – добавил он почти шёпотом, – вы увидите, что все легенды содержат в себе хотя бы крупицу правды. У сказочников не настолько хорошее воображение, чтобы выдумать абсолютно всё.

Мельда ткнула пальцем в место на карте, обозначенное как «Не очень зелёные насаждения».

– Я о них слышала. Это гигантская оранжерея, полная растений необычного цвета. А некоторые из них вообще бесцветные. А вот ещё это место, – она показала на деревню под названием Жад[19]19
  Жад – это зелёный минерал. Никакого отношения к жадинам не имеет.


[Закрыть]. – Там всё зелёное. Как странно. Если присмотреться, то можно увидеть закономерность…

Она провела пальцем через всю карту, от Эстрели до Теней, и снова открыла рот. Но на этот раз Иеремия опередил её.

– Боги желаний, в твоей деревне вообще есть школа?! Не отвечай, я знаю, что на самом деле есть, я даже знаю имена твоих учителей-неумех, но с таким же успехом тебя могли учить кудахтающие пеликаны! Ты же знаешь, что остальная часть Острова Эмблем не такая разноцветная, как Эстрель и наш великий город Пафос?

Тор никогда ещё не чувствовал себя таким невежественным. Конечно, он слышал о деревнях с другими цветами, но вот о не таких разноцветных деревнях ему не говорили никогда. Он даже не особенно понимал, что это значит.

Всезнающий вздохнул.

– Похоже, придётся объяснить всё предельно просто. – Он закатил глаза. – Чем ближе вы подберётесь к Теням, тем меньше цветов увидите. Земля там высохла, и почти все животные покинули отравленные места. Там больше не процветает жизнь. Путешествие будет становиться всё мрачнее и мрачнее – в буквальном смысле, – пока вы не повстречаетесь с самой Ночной Ведьмой. Ну, если, конечно, действительно доберётесь так далеко.

Мельда подняла руку.

– Как это может быть правдой? Я изучала сотни трактатов о деревнях и городах Острова Эмблем, и ни в одном…

Иеремия быстро перебил её:

– …не говорится ничего о Тенях? О местах, где вообще нет цвета? Неудивительно. Лидеру вроде тебя незачем знать о местах, где и людей-то нет. Там некого возглавлять. – Он пожал плечами. – На самом деле я не должен был так удивляться, что вы трое не знаете ни о Тенях, ни о поселениях вокруг них. Уверен, что совсем немногие жители вашей деревни когда-либо уходили слишком далеко за её пределы.

Тор заскрипел зубами. Почему буквально каждая фраза Иеремии звучит как оскорбление?

Тем не менее слова всезнающего врезались ему в память. Он задумался о практической стороне путешествия: крове, пище, воде. Если в тёмных уголках Острова Эмблем никто не живёт, где и как им пополнять припасы?

Иеремия вручил Тору карту, и тот быстро убрал её в рюкзак, рядом с другой. Потом всезнающий отвернулся, снова что-то напевая. Он уже собирался открыть одну из стеклянных витрин, но потом вдруг уставился на Мельду.

Нет… на её ожерелье.

И схватил кулон, прежде чем она успела его спрятать.

– Великий Пафос. – Иеремия таращился на кулон. – Твои глаза, конечно, весьма необычного оттенка. Я видел лишь одного человека с таким цветом… Но это? Это же просто бесценно. – Он смерил её обвиняющим взглядом. – Как к тебе в руки попала капелька цвета?

Тор и Энгль изумлённо переглянулись. Так вот что это такое! Капельки цвета невероятно редки – их могут добывать лишь особые существа. Жидкость из кулона Мельды могла окрасить в этот оттенок синего любую вещь в мире.

Мельда робко уставилась в пол.

– Это семейная реликвия, – сказала она и отступила на шаг.

Кулон вырвался из пальцев Иеремии.

«Почему тогда её семья не продала эту реликвию? – подумал Тор. – Им же так нужны деньги».

Всезнающий открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом, похоже, передумал и вместо этого прокашлялся.

– Давайте поговорим об очевидном. Вы трое невероятно неподготовлены к путешествию таких масштабов, и я готов биться об заклад, что вы все погибнете ужасной смертью, встретившись с той или иной угрозой на пути. Кроме того, судя по вашим линиям жизни, вам и так жить осталось хорошо если с неделю. Полагаю, отдать вам эту карту и дар – всё равно что распрощаться с ними навсегда. Великое, невероятное расточительство… – Он глубоко вдохнул. – Однако королева изъявила свою волю, и поскольку её слово – закон, я вручаю вам этот дар, чтобы облегчить боль вашего невозможного путешествия.

Иеремия прошёл к одной из витрин, открыл её и достал содержимое: кинжал с тонким как бритва лезвием и рубином на серебряной рукояти. Он подошёл к Тору.

– Клинок, выкованный из чистейшего серебра Алебастровых Пещер. Самое верное оружие против Ночной Ведьмы.

Тор сглотнул, вспомнив о своём обещании королеве. Он не хотел ни оружия, ни ответственности, которую оно возлагает. Но всё же взял кинжал и убрал в карман.

– А тебе… – Он повернулся к Мельде, приложив палец к подбородку. – Точнее будет сказать, мне…

– Что?

– Мне понадобится эта капелька цвета, конечно же.

Мельда посмотрела на Энгля и Тора и отступила ещё на шаг, едва заметно качая головой.

Иеремия вздохнул.

– Ты разве не слышала о взаимной выгоде? Вы получили подарок от меня, а теперь я жду дара в ответ.

– Нет, – твёрдо ответила Мельда.

Всезнающий ухмыльнулся.

– Я, конечно, ценю твою смелость… – Всезнающий постучал по стене, и в коридоре послышались тяжёлые шаги и звон металла. – Но это был не вопрос.

Тор посмотрел на карман Энгля, из которого торчала статуэтка змеи. Она приобрела необычный оттенок синего.

Мельда схватила за руку Тора, Тор – Энгля. Когда стражники ворвались в комнату, ребята бросились к другому выходу – балконной двери. С грохотом открыв её, они выбежали на балкон, преследуемые вооружёнными людьми, и остановились лишь у самых перил.

Энгль сглотнул.