Текст книги "(Не)строго бизнес"

На выходе из офиса меня перехватывает Гиббс. Напряжённое выражение лица, сосредоточенный на моем лице взгляд и плотно сжатые челюсти не предвещают хороших новостей, что, в принципе, ожидаемо. В последнее время с позитивными событиями явная напряженка.

– Еще пару минут, и мы бы разминулись, – сообщаю я, закрывая дверь кабинета и направляясь в сторону лифта. Клайд мрачной, высокой тенью следует за мной. – У тебя что-то срочное?

– Мы можем пропустить по стаканчику в баре? – официально интересуется Гиббс. Я бегло смотрю на часы.

– Минут пятнадцать у меня есть, – без особого энтузиазма отвечаю я. Алкоголь после напряженного рабочего дня помогает расслабиться только в том случае, когда на следующее утро не надо никуда вставать. Во всех остальных, только истощает энергические запасы организма.

– Я не займу много времени. Сам чертовски вымотался, – устало отзывается Клайд.

Пять из пятнадцати отведенных минут у нас уходит на то, чтобы добраться от башни «Око» до «Меркурия» и занять один из столиков в полупустом баре на цокольном этаже. Еще две мы ждем, пока нам принесут виски. Все это время я периодически посматриваю на наручные часы. Разумеется, Клайд заметил.

– Куда-то спешишь? – больше из вежливости, нежели из любопытства интересуется Гиббс. Я неопределённо передергиваю плечами, выкладывая на стол пачку сигарет.

– Здесь не курят, – ухмыляется он.

– Херово, – губы непроизвольно дёргаются в улыбке. – Сплошные запреты на каждом шагу.

– Брось, Эйд, я знаю, что тебе тут нравится не меньше, чем мне, – парирует Клайд. Мы замолкаем, пока смазливая миниатюрная официантка в короткой юбке выставляет на стол заказ. Взгляд Гиббса заинтересованно ныряет в глубокий вырез на персиковой блузке девушки. Потом оба провожаем ее аппетитную задницу до барной стойки. Синхронно вздыхаем, переглядываясь, как во времена, когда сезон охоты на классные попки открывался с конца рабочего дня и практически до утра.

– Ты прав, мне тут определенно нравится, – киваю я с ухмылкой. – Ты уже опробовал местных красавиц?

– Опробовал, – кивает Клайд. – Но пока впечатления смазанные. Попадается не совсем тот сорт, на который хотелось бы подсесть с первой дозы. Наверное, я просто не способен зациклиться на какой-то одной женщине.

– Считаешь, что я способен?

– Да, наблюдаю в прямом эфире, так сказать, – уверенно заявляет Гиббс. Я собираюсь высказаться в грубой форме, когда вдруг он резко меняет тему. – Я созванивался с Кристиной. Она сообщала, что Джен удалось-таки пробиться к тебе, и на вторник у вас назначена встреча.

– Я сделаю все, чтобы она не состоялась.

– Дженнифер предусмотрела подобный поворот событий и решила подстраховаться, – Клайд протягивает мне свой мобильный. – Прислала мне, потому что у тебя она в черном списке, куда автоматически попадают все неизвестные номера.

Раздраженно скрипнув челюстью, я нехотя взял мобильный Гиббса. На экране запускается видеофайл. Пары первых кадров мне хватает, чтобы понять содержание. Сердце пропускает удар, и внутри расползается липкий, неприятный холод. Я вырубаю запись и сдавливаю телефон до скрежета, ощущая, как волна черной ярости пробивает железобетонные барьеры самоконтроля. Опомнившись, разжимаю пальцы и двигаю телефон в сторону Гиббса. Его проницательный взгляд неотрывно наблюдает за мной, подмечая вздувшиеся вены на висках и выступившую испарину на лбу.

– Где она это взяла? – бесцветным тоном спрашиваю я.

– Я думаю, подкупила тюремных надзирателей. Там дальше и интервью есть, – сочувствующе произносит Клайд. Блядь, мне только его сострадания для полного счастья не хватало. – Ты не говорил мне об этом инциденте, – негромко добавляет он.

– Все нормально, Гиббс, – обхватив заледеневшими пальцами стакан, я делаю несколько больших глотков. – Парень выжил. Такое случалось…Не скажу, что часто, – я прерываюсь, мысленно погружаясь в трехлетний ад, из которого мне удалось выйти без единой царапины. Все мои шрамы остались внутри. – Это тюрьма, Клайд и иногда приходилось подстраиваться под систему. Проявишь слабость и окажешься на месте этого парня.

– Это выглядит…

– Я знаю, как это выглядит, Клайд, – грубо обрываю друга. – Но я никогда не нападал первым.

– Если подобные записи попадут в руки прессы, Эйд…. – Гиббс нервно крутит в пальцах пустой стакан. – Их послушать, так ты настоящий маньяк.

– Меня оправдали, Гиббс. Это все, что имеет значение, – раздраженно огрызаюсь я, прекрасно понимая, что Клайд не виноват в создавшейся ситуации и единственный кто всегда готов прийти на помощь, не задавая лишних вопросов.

– Это очень дерьмовая история, Эйд, – сдержанно произносит он. – Я тебе, как деловой партнёр и как друг говорю, что нельзя допустить утечки в прессу. Если журналисты сунутся в Окленд и расшевелят осиное гнездо, то нам всем конец. Мы сейчас не только о твоем имени говорим, но и о будущем корпорации, которая кормит тысячи людей.

– И что я, блядь, могу сделать? – яростно закипаю я.

– Поговори с Дженнифер, – спокойно отвечает Клайд. – Узнай, что она хочет. Не отменяй встречу.

– Я могу ее просто грохнуть? – устало выдыхаю и допиваю свой виски, откидываясь на спинку кресла и перебирая в голове возможные сценарии ликвидации Джен Уэбстер.

– Думаю, подобный вариант событий она предусмотрела и подготовилась, – пессимистично заявляет Клайд, но он не учитывает одного немаловажного нюанса. Я в свое время хорошо изучил Дженнифер Уэбстер, пусть наша длительная связь и закончилась личным фиаско для меня и материальным – для нее, я все еще знаю слабые места этой женщины. Главное из них – она никогда не считала меня серьезным соперником. Добиваясь встреч, Джен рассчитывает на тот же эффект, который производила на меня раньше. Она думает, что я избегаю ее, устраиваю личную вендетту и перекрываю кислород, потому что по-прежнему одержим. Отчасти это так и есть, но против одержимости ненавистью, у нее больше нет оружия.

– Я попробую решить эту проблему, не прогибаясь под условия Джен, – задумчиво произношу я, снова бросая взгляд на запястье. Сорок пять минут. Эм уже должна быть дома. – Извини, Клайд. Мне надо идти. Встретимся завтра в офисе.

– Окей, я еще посижу, – с улыбкой отвечает Гиббс, жестом подзывая смазливую официантку с сочной задницей и классными сиськами.

– Удачной охоты, Клайд, – подмигиваю другу на прощанье и поспешно покидаю бар.

Глава 8

Эмилия

У подруги я действительно была. Не соврала Батлеру, да и чтоб ускользнуть от вездесущего Эрика пришлось провернуть неслабую махинацию – приехать к приятельнице студенческих лет Наташе на своей машине, поставить её на подземный паркинг, поздравить девушку, а потом вызвать такси на другой уровень подземной парковки, тем самым обманув Эрика, который сидит в одном из тонированных авто Адриана на этаже, где я оставила свою машину и ждет меня. Вернусь после встречи с Барретом я таким же путем, а у Эрика создастся иллюзия, что все это время я была на празднике у подруги, как послушная и примерная девочка, которая не нарушает условия контракта и не плетет интриги за спиной своего босса, хозяина, покупателя и душегуба в одном лице.

– Что именно ты хочешь узнать? – я поднимаю взгляд на Пола Баррета. Его лицо затянуто клубами дыма от мятного кальяна, которым он ежеминутно затягивается, демонстративно и вальяжно выпуская кольца из своего тонкогубого рта. У меня всегда кружится голова от запаха табака и я уже мысленно начинаю представлять, как буду оправдываться перед Адрианом, когда он почувствует неприятный аромат на моей одежде и обнаженной коже. Придется идти в душ вместе. Сжав зубы, выполнять свой контрактный долг, содрогаясь от отвращения при мыслях о том, что сегодня, и не только сегодня, он трахал пустоголовую дешевку Самойлову. Наверное, меня должно успокаивать то, что у Батлера наверняка хватает ума использовать презервативы с другими женщинами, но нет…ни черта не успокаивает.

Я заражена, парализована, уничтожена ядовитой ревностью, ненавистью и злостью, что в бешенном ритме циркулирует по венам, взывая к внутренней тигрице, которая жаждет вместо секса, тепла и ласки, расцарапать тело Батлера до крови и вцепиться зубами в его шею, пока он не расскажет мне правду о том, сколько ещё женщин он насадил на свой ненасытный член с того времени, как я подписала контракт.

И когда он успевает? И что ему не хватает? Почему меня это волнует и не отпускает? Разве мне не должно быть все равно на мужчину, который не является моим? Нас связывает контракт, необходимые мне деньги и чертов бизнес, а также мое желание свергнуть Батлера с директорского кресла. Я подозревала, что его неразборчивые похождения будут мне неприятны, но не думала, что будет настолько…больно.

Невыносимо.

Словно все струны души оборвали разом тонким лезвием и намотали их обрывки на виллы.

Я мысленно возвращаюсь к картине, что увидела в его кабинете снова и снова, понимая, что мое отношение к Батлеру уже не такое, каким было раньше. Я допустила это…эмоциональную привязанность, чувства собственничества, основанное на сексуальном влечении. Непозволительная ошибка в моем положении.

Женщина внутри меня влюблена в этого мужчину.

Но всем своим нутром, личностью и разумом я его ненавижу.

Подобный диссонанс усугубляет ураган, бушующий в моей душе. Прежде, мне не приходилось бороться с таким надрывом и ощущать к кому-либо целую гамму противоположных друг другу чувств к одному человеку. Разве что к отцу…которого я боялась, ненавидела, проклинала, любила и верила в то, что однажды он изменится.

Батлер никогда не изменится. Он всегда будет относиться ко мне, как к вещи, как к собственности. Я уже не говорю о том, что однажды изменивший мужчина, сделает это ещё десять раз. Не знаю, что пугает меня больше – моя бурная реакция на секс Батлера с Самойловой или то, что я жду от человека, который просто купил меня, верности. Это наивно и глупо. Уверена, это не считается изменой в его шкале ценностей. Но это, как минимум, неуважение ко мне. Я же просила…только я.

Вновь разглядываю худощавого мужчину перед собой, заостряя внимание на его неправильных чертах лица и крючковатом носе, который делает его похожим на Кощея из детских сказок. Только вызывает он не ужас, а жалость и отвращение. Сальный, раздевающий меня взгляд и тонкие губы Баррета рождают в моем желудке болезненные спазмы. Мне начинает казаться, что меня может стошнить от его присутствия прямо в момент нашего разговора.

Что я здесь делаю? Как Адриан довел меня до того, что я копаюсь в грязном белье? Или я сама себя довожу и извожу?

Я так устала от этой войны и от того, что сейчас мне приходится выполнять роль грязной шпионки, вынюхивающей бесценную информацию…с другой стороны, я понимаю, что у Батлера нет и никогда не будет ко мне чувств и в любой момент, когда я оступлюсь, у него появится повод разрушать мою жизнь и дальше или вовсе найти способ продлить наш контракт, где я буду вынуждена терпеть его потребительское отношение на протяжении нескольких лет. Пока не надоем. Пока не будут использована и не выпита досуха.

Мне необходимо иметь в запасе оружие, что будет защищать меня от его давления. Как минимум. Как максимум – я всё еще рассчитываю на его кресло и крах компании Адриана. А также было бы неплохо, навсегда запретить ему въезд в Россию в судебном порядке.

– Тем не менее, ты согласился на встречу. А значит, тебе есть, что мне рассказать, и ты заинтересован в диалоге не меньше, чем я, – Пол приподнимает одну бровь, вновь окидывая меня раздевающим, плотоядным взором.

Интересно, если бы Адриан увидел бы этот взгляд сейчас, чтобы он сделал? Раздавил бы Пола, стер недоумка в порошок или отыгрался бы на мне, найдя способ «наказать» своим излюбленным методом? Так хочется верить в первый вариант. У меня у самой под столом кулак чешется – до одури хочется врезать Баррету и покинуть нашу закрытую шторами вип-комнатку в кальянной. Но я понимаю, что мне необходимо собраться и выдохнуть. Воспринимать Пола как сосуд, наполненный необходимой мне информацией.

Я намерена осушить его до дна и выжать из Баррета все, что он знает об Адриане и его грязных делах.

– Смотря, что тебя интересует, Гордеева. И чем ты готова пожертвовать ради этой информации. Или быть может, что-то отдать? – плутоватый, нахальный взор Баррета выразительно замирает на моей груди. По телу проходит неприятная дрожь, но я держусь изо всех сил и расправляю плечи, фальшиво улыбаясь скользкой мрази:

– Какие цели преследовал Адриан на самом деле, выходя на российский рынок и поглощая «Эталон групп»? С чего все началось? Расскажи о процессе все, что знаешь. Кто такая Джен Уэбстер? Что означала твоя фраза, о том, что он может закончить, как она? – делаю глоток задымленного кальяном кофе, мечтая смыться отсюда, как можно скорее.

– Какие у тебя аппетиты, малышка. Да ты не промах, детка, – меня передергивает от этих сексуальных намеков и обращений с его стороны. – Знаешь, чего хочешь. Далеко пойдешь. Ясно, что он в тебе нашел… Адриан любит стерв. Прямо-таки не может перед ними устоять, – неуместными фразами комментирует мои вопросы Баррет. Невольно сжимаю кулак прямо на столе, возводя взгляд к освещенному приглушенными красными лампами, потолку. В кальянных вечно плохо со светом, но сейчас мне это на руку – не хочу лицезреть лицо этого подонка в деталях. Мне хватает его кощейского носа, ноздри которого раздуваются каждый раз, когда Баррет затягивается кальяном, прикрывая свои маленькие рыбьи глаза от удовольствия.

– Ещё раз назовешь меня деткой, и я оторву тебе яйца, – решительным тоном защищаюсь я, больше не в силах держать губы в неестественной улыбке. Пошел к черту. Сброшу маску и станет намного легче терпеть его общество.

– Воу. Полегче, Эмилия. Хотя я многое отдал бы за то, чтобы ты подержала в руках мои яйца, – бл*дь, ты угомонишься со своими пошлыми намеками, худощавый мудак? Я нахожусь на грани того, чтобы просто встать и уйти. Но пока любопытство сильнее. Особенно мне интересно знать, кто же такая эта чертова Джен.

«Распутная Джен». В честь этой женщины Адриан назвал целый лайнер. Почему?

Ещё один мощный укол ревности пронзил сердце. Жуткое, неприятное, испепеляющее чувство, какое никому не пожелаю испытать. У меня такое ощущение, что каждый раз, когда я представляю Адриана с другими женщинами, внутренние демоны просыпаются и хладнокровно стачивают пульсирующий комочек в моей груди тонким лезвием. Мне бы хотелось, чтобы он ощутил хотя бы одну десятую того, что испытывала я, когда смотрела на задницу Самойловой прижатую к его члену.

Внезапно…на какую-то долю секунды мне захотелось оказаться рядом с Адрианом. В его руках и объятиях. Почувствовать себя защищенной, как в те редкие секунды близости, после синхронно испытанного оргазма. Это всегда так мощно, ослепительно. Чертовски сильно, до дрожи в каждой клетке и его имени хаотичным шепотом…

Он накрывает меня своим сильным телом, прижимается запредельно близко и дышит в мои губы, то целуя, то кусая… Все условия и обстоятельства нашего сближения, абсолютно все меркнет в этот момент.

Есть только я и он, и какая-то необъяснимая, понятная только нам, магия между нами.

Которая рассеивается так быстро, ускользает.

И исчезает насовсем, когда мы возвращаемся к реальности и восстанавливаем дыхание.

Нет никакой магии, я себе её выдумала. Такая магия у него с каждой попавшейся под руку Самойловой. Стоит помнить об этом и выкинуть все эти розовые сопли из головы.

– Тебе жить надоело, Баррет? Следи за словами, – дерзко отвечаю я, уничтожая Пола одним из своих «акульих» взглядов.

– Ты угрожаешь мне, Эмили? – пожимает плечами это похабное ничтожество. Жалкое подобие мужчины.

– Адриан жуткий собственник. Если он услышал бы твое предыдущее предложение, боюсь тебя бы здесь уже не было, – уверенно заявляю я, замечая боязливое выражение в глазах Батлера. Он опасается Адриана, и мне не нужно быть первоклассным психологом, чтобы увидеть эту эмоцию, как на ладони, то и дело, вспыхивающую в его темных и крошечных зрачках. Язык тела Баррета подтверждает мое заключение – Пол непроизвольно вжимает голову в плечи и начинает покусывать внутреннюю сторону губы. Визуально это выглядит так, будто теперь у него и вовсе их нет.

– Если он узнает, о нашей встрече, тебе я так понимаю, тоже достанется, – парирует Пол, начиная не на шутку раздражать меня. Нужно быстрее переходить к делу, а не соревноваться в угрозах и остроумии.

– Не узнает. Ты не расскажешь ему, – огромных усилий мне стоит держаться уверенно и расслабленно, но я знаю, что не имею права дать слабину и лепетать что-либо едва слышным шепотом. Так я ничего не добьюсь. Поэтому в диалоге я использую метод Батлера – агрессивный захват жертвы.

– Почему?

– Потому что боишься, что он сделает нечто похуже, чем просто уволит тебя, Пол. Да, мне достанется, но я как-нибудь переживу наказание Батлера, ещё и получу удовольствие, – расплываюсь в соблазнительной улыбке, делая вид, что позволять Батлеру вытворять со мной все, что заблагорассудиться – в порядке вещей для меня. – А ты – сомневаюсь, Пол. К тому же, разве я делаю что-то криминальное? Я просто хочу узнать поближе своего любовника. Сам он мне ничего не рассказывает, – быстро моргаю, играя в святую невинность.

– Думаешь, я поверю в эту чушь? И не понимаю, что ты хочешь подставить Адриана и использовать информацию, что я тебе дам, против него?

– Выбора у тебя нет, Пол. Поверь, если ты мне ничего не расскажешь, я найду способ, как убедить Адриана в том, что твое увольнение – недостаточная мера наказания за твои проступки. Например, подробно расскажу ему о том, как именно ты приставал ко мне в тот день, когда за отказ спать с тобой, вышвырнул с практики. Во всех подробностях. Он руки оторвет тебе за то, что ты прикасался ко мне, – главное говорить уверенно, создавая в голове Пола иллюзию того, что Адриан за свою куколку любому шею свернет. Может это так, возможно – наоборот, но разве хочет Баррет проверять это в реальности? Судя по тому, как нервно дергается его кадык, а на висках пульсируют вздувшиеся вены – нет. – Будь я тогда не невинной и зеленой девчонкой, я бы написала заявление за сексуальные домогательства. Хочешь, чтобы я или он открыли старое дело?

– Я не пытался тебя изнасиловать! – нервно рявкает Баррет, судорожно сжимая пальцы на узле своего галстука. Поправляет его, ослабляя удушливый поводок из сатиновой ткани. Дыши, Кощей. Или ты не бессмертный?

– Ты просто не успел. Слава Богу, тебе помешали свидетели, – напоминаю я, отчетливо восстанавливая тот день в памяти. Баррет уже фактически залез своими паршивыми паклями мне в трусы, но к моему счастью, в кабинет ворвалась секретарша Пола и контент-менеджер официального сайта компании. – И я их легко найду. Если захочу. Или Адриан.

– Ты не посмеешь, – Кощей угрожает мне таким же крючковатым, как и его нос, пальцем. – И что мне сделает Батлер? Он знать тебя не знал тогда. Это было давно и…

– Напоминаю ещё раз: он жуткий собственник. А я знаю, каким образом преподать ему этот давно забытый инцидент так, словно это случилось вчера. И вообще, у таких поступков нет срока давности. По-хорошему, ты должен сейчас находиться в тюрьме, – ровным и безапелляционным тоном, которому научилась у Адриана, продолжаю зажимать Баррета в угол. Ощущение власти дурманит разум похлеще любого наркотика, но у меня нет от него зависимости. Зато я прекрасно понимаю, что на нём конкретно так сидит Батлер. Он не может жить без своего героина под названием «тотальный контроль и безграничная власть».

– Ах ты, сука! – цедит Баррет, до красноты сжимая костлявые челюсти. – Не думал, что кто-то сможет держать Батлера на столь коротком поводке.

– Я не держу. Просто пользуюсь привилегиями отношений с таким мужчиной и использую твои грехи в прошлом против тебя в настоящем. В следующий раз будешь думать головой, а не членом, когда захочется залезть в трусики к невинной, молодой девушке, которая едва ли может за себя постоять, – жестоко ставлю точку в наших пререканиях и торгах. С меня довольно разговоров, если он не заговорит прямо сейчас, то я действительно дойду до той точки кипения, что подам на него заявление. – К тому же, с волками жить – по волчьи выть. Есть такая русская поговорка. Итак, я тебя слушаю, Пол.

– Я знаю немного, – уклончиво тянет Баррет, поднимая на меня оскорблённый взгляд исподлобья. Весь красный и разъярённый, белки глаз налиты кровью. Ублюдок давно отложил трубку кальяна в сторону – очевидно, от страха и злости уже и табак в горло не лезет. – Изначально Батлер планировал слияние с одной из ведущих строительных российских компаний с целью выхода на новый рынок и инвестирования средств. Вполне стандартная ситуация, когда ты хочешь расширять бизнес. Выбор пал на «Эталон групп». После небольшого отпуска, Адриан резко передумал и начал подготовку к поглощению, – жадно впитываю каждое слово, вылетающее из уст Баррета, пытаясь восстановить в голове хронологию, точность и причинно-следственную связь событий. – Обычно в таких случаях он использует агрессивный захват, использование инсайдерской информации, сбор компромата на владельцев, намеренное удешевление активов посредством методичных внешних атак на бизнес, и по итогу массово скупает акции за бесценок. В этот раз он использовал более мягкие методы. Демидова мы подловили на крупных коррупционных сделках, и тот согласился на продажу акций, сумев отстоять контрольный пакет. Батлер отчасти добился своего – вышел на новый рынок не как агрессивный захватчик, а как сильный игрок. Мне Адриан поручил грязную работу ищейки. Впрочем, как всегда. Я должен был найти слабое звено среди крупных акционеров «Эталон групп» с целью выкупа акций в пользу Батлера. Все, чего он хочет – это полный контроль над компанией, иначе он не умеет и совместное ведение бизнеса презирает. Поэтому жесткие методы, полное устранение конкурентов, отсутствие принципов – обычные критерии для действий Адриана Батлера. Деньги и сила решают все. «Купить можно любого, надо только знать, на что нажать» – это не мои слова, мисс Гордеева. Хотя думаю, ты прекрасно понимаешь, что ты для своего любовника даже не дырка… – свою речь Баррет заканчивает оскорблением, очевидно забыв о том, что я намерена использовать против него не менее жесткие методы, если он будет продолжать вести себя, как ублюдок, и не расскажет мне все. Полностью. От и до.

– Ещё одно оскорбление, и твои яйца сгниют в тюрьме, – небрежным тоном бросаю я, закидывая ногу на ногу. – Итак, я так понимаю, ты нашел слабое звено в компании. Кто из акционеров?

– Олег Григорьев, – мое сердце пропускает удар, потому что я мгновенно понимаю, откуда дует ветер и какой именно компромат на Олега имеется у всей этой жестокой, беспринципной шайки уродов, которым не сиделось в своей Америке.

Там, в Америке, никто не осудил бы Олега Григорьева и дорогого мне Сергея Львовича за их нетрадиционную ориентацию. Да, мне известно о романе партнеров давно, потому что перебравший дозу алкоголя Алексей, не в силах держать секреты своей семьи за зубами. Я надеюсь, что столь откровенен Леша был только в моей компании.

Потому что здесь, в России, никто из публичных личностей и верхушек общества никогда не сделает coming out (процесс, когда человек добровольно признаёт, что он принадлежит к нетрадиционной ориентации). В нашем менталитете и обществе это большинством порицается, не одобряется и осуждается. Я в свою очередь занимаю нейтральную позицию по этому вопросу и предпочитаю не заглядывать в чужую спальню. Сергей Львович и Олег Григорьев – любовники, но меня это шокировало не так сильно, как новость о том, что у Леши нет и никогда не было иной матери, кроме как суррогатной. Которую он никогда не видел.

Поэтому я всегда делала скидку на нестабильность в его психике, наркотическую и тусовочную зависимость, искренне веря в то, что хороший психотерапевт поможет ему выкарабкаться из ямы, съедающих его личность демонов прошлого. Возможно, я иногда ловила себя на мысли, что мне жаль его, искренне жаль этого одинокого мужчину, рожденного при таких безумных обстоятельствах, и поэтому так долго общалась с ним, ощущая в нас обоих нечто общее. Это, конечно, извечная проблема «отцов и детей». И у меня было мало друзей, помимо Леши, с которыми я могла поделиться своими личными переживаниями и воспоминаниями, а в ответ выслушать о том, как ему тоже было нелегко и тяжело в детстве. Никогда не забуду, как сильно плакала, когда он делился со мной событиями того дня, когда Демидов узнал, что его отец – гей, а мать, которую он считал трагически погибшей – просто женщина, которая выносила его в своей утробе за десять миллионов рублей.

Она не хотела его. И уже доказано, что даже крохотный эмбрион считывает энергетику, настроение и мысли матери. Для неё его рождение – лишь оказанная за деньги услуга. И это так горько и грустно осознавать, что сердце невольно сжимается при мысли о тяжелом детстве и юности Лешки.

– Судя по твоему выражению лица, ты все знаешь, Эмилия. Да, именно сексуальная ориентация Олега и связь со своим партнером – тот самый грязный секрет, за сохранение в тайне которого, он заплатит своими акциями в компании. Ну как, тебя ещё не тошнит от «порядочности» и «милосердия» своего любовника? Адриан ведет жесткую и беспринципную игру. Скоро компания будет полностью принадлежать Батлеру, и ничто не остановит этого процесса. Он оставит Сергея Львовича и остальных без гроша за душой и даже бровью не поведет.

Боже, мне страшно подумать о том, что причиной страданий сразу нескольких человек, являюсь я. Почему Сергей Львович должен расплачиваться за то, что я когда-то разозлила Батлера неосторожным словом? Неужели в Адриане совершенно нет адекватности и человечности? Что за одержимость и потребность уничтожать все, к чему прикасаешься?!

– Понятно, – складываю руки на столе, делая вид, что меня не затронули слова Баррета и всплывшие на поверхность факты. – А что насчет Джен Уэбстер? Кто она? Какое значение имеет для Батлера? – в этот момент, Пол противно ухмыляется и один его вид уже говорит о многом.

Мое сердце вновь пропускает удар, готовя весь организм к самому худшему.

– Скажу так: расскажу все, что знаю. За актуальность информации не ручаюсь, но ты же настаиваешь… – Пол нервно постукивает костяшками пальцев по столу. – Дженнифер Прайс устроилась в «Уэбстер Корп» ещё молодой девчонкой. Очень быстро поднялась по карьерной лестнице. Та ещё лиса, обладающая талантом вить веревки из богатых мужчин. Поговаривают, что одно её присутствие на совещании дурманило разум всему совету директоров, а обеспеченных и вылизывающих её любовников, заглядывающих в её чувственный ротик, было немалое количество. Та ещё распутница с бешенной энергетикой. Мечта любого в постели, да и заговорить зубы умела на раз-два. Ещё до замужества она заняла кресло руководителя Нью-Йоркского офиса, острым каблучком подвинув прежнего. Там и встала на ноги, и превратилась из простой девчонки в уверенную в себе сучку довольно быстро. Строила всех в одну линию. Ей было тридцать три, когда двадцатилетний Адриан устроился в «Уэбстер Корп». Курьером, представляешь? Можешь себе представить, как Батлер разносит корреспонденцию? – довольно хрюкает Пол, вызывая у меня еще один рвотный позыв и желание пройтись вилкой по его горлу. – Насколько я знаю, Джен не принимала особого участия в судьбе Батлера. Парень много работал, все старался пробиться наверх… Она относилась к нему, как к мальчику на побегушках, обязанному выполнять все её поручения. Батлер продержался на низких должностях компании недолго. К моменту, когда в Нью-Йоркский офис пожаловал владелец компании, Робин Уэбстер, Адриан работал с Джен практически в паре…

– Что значит в паре? Ты говоришь, что он был курьером, – естественно, я понимаю, что это все значит. Сложить роковую репутацию Джен и темперамент Батлера мне не трудно. Что получаю по итогу? Они были любовниками. И, судя по названию лайнера, довольно близкими, тесными, важными… Черт, почему я уже ненавижу эту Уэбстер?!

– Ну, он же хотел занять престижную должность, Эмили. Из кожи вон лез, чтобы прыгнуть через голову. Джен перекидывала на него большинство своих заказов, уверенная в его фанатичной преданности. И пока он вел все проекты, Дженнифер умудрилась захомутать престарелого и бездетного Робина Уэбстера и согласилась выйти на него замуж. И вышла. Адриан сразу ушел из компании.

– Почему? – в горле пересыхает от волнения. Мне не хочется слышать подтверждение своих догадок, но с улыбкой палача, который только что казнил свою очередную жертву, Баррет поставил точку в этом вопросе:

– Эмилия, ты же не маленькая. Батлер был подстилкой этой стервозной мамочки. Мне продолжать?

– Да, – я уже не обращаю внимания на вольные комментарии Баррета насчет Адриана. В ушах стоит такой звон, что голова начинает мгновенно раскалываться, и я залпом опустошаю, нетронутый до этой секунды, бокал вина.

– Далее случилось невероятное: новая на рынке компания «ADcom Global» ровно через год перетянула под свое крыло ведущих специалистов «Уэбстер Корп», а потом и клиентов, вместе с крупными проектами. Компания держалась на плаву и отражала удары до внезапного инсульта Уэбстера. Поговаривают причиной стала неверность жены… – нездоровый блеск и удовлетворение от моей обескураженности сверкает в глазах Баррета, но у меня уже нет сил играть в равнодушную тигрицу. – Доверенность на жену Роб оформить не успел. Миллиардер был ещё жив, находился в обездвиженном состоянии, но распоряжаться его имуществом, счетами жена не могла. Активы компании таяли, а личных средств, разумеется, у стервы Джен не осталось. И за три года «ADcom Global» приблизил «Уэбстер Корп» к банкротству – перекрыл все выходы к крупным заказам, опустил репутацию до минимума. Полгода назад Роб умер и теперь, вступившая в наследование миллионов мужа Джен, готова вернуться, но на пути камнем преткновения по-прежнему стоит «ADcom Global». Я так полагаю, женщина жаждет вернуться на бизнес арену и пытается договориться с Батлером полюбовно. Но он же мстительный сученыш. Очевидно здорово его мужское эго задела эта «распутная Джен». Мне известно, что Дженнифер последние годы занималась сбором компромата на Батлера… Сам о его грехах я не знаю, даже не спрашивай. Поэтому на этом все, Эмилия. Вся информация. И я ничем больше не могу тебе помочь. По итогу, Дженнифер Уэбстер – всего лишь мстительная женщина из прошлого Адриана, которая с радостью уничтожит его бизнес. А то, что он может оказаться на её месте в ваших отношениях…я имел в виду, что остаться ни с чем.