Текст книги "(Не)строго бизнес"

– В задницу тебя тоже не трахали? Я почти первопроходец, детка? – чувствую, как Гордеева цепенеет от намеренной пошлости вопроса и грубого тона. Схватив ее за волосы, оттягиваю голову назад, больно зажимаю зубами мочку уха. Дурею от ее сладкого запаха и тихих всхлипываний. – Который по счету? – убираю руку с тонкой талии и накрываю ладонью промежность, – Сколько раз наставляла рога своему идиоту, Демидову? Мне ты дала практически сразу, – без малейшей нежности раздвигаю нижние губы, ритмично надавливая на чувствительный узелок. – Недоумок сам виноват. Надо было чаще трахать тебя, не распыляясь на клубных шлюх. Теперь я это буду делать. Так часто, чтобы на других не осталось ни времени, ни сил, – Меня несет и каждое слово нацелено на удар по ее гордыне, достоинству, которое включается только, когда дело касается меня. Я собираюсь сказать что-то еще, но она каким-то чудом выворачивается и оказывается со мной лицом к лицу.

– Замолчи, хватит, – шепчет Эмилия и хватает за плечи. Пытается встряхнуть, но у нее недостаточно сил даже, чтобы просто сдвинуть меня с места. В полночных глазах горит нечитаемое выражение. – Пожалуйста, прекрати, – произносит еще тише. Не мольба, не страх и не покорность. Что-то совсем другое. Я сдавливаю ее скулы стальными пальцами, прожигая насквозь яростным взглядом. Несколько мучительных минут мы напряжённо изучаем друг друга, часто и нервно дыша, словно оба только что пробежали стометровку. Наклоняюсь, чтобы оставить на приоткрытых губах жесткий, болезненный поцелуй, но замираю, чувствую ласковые прикосновения ее пальцев к своей щеке.

– Не надо так со мной, Адриан, – она обнимает меня за шею, прижимается всем телом, нежные губы невесомо скользят по моим скулам, пока я больно сжимаю ее. Эмилия сама убирает мои пальцы со своего лица и кладет их на высокую грудь, мягко целует в губы, взъерошивая волосы на моем затылке. Я не отвечаю, не двигаюсь, но воинственный запал стремительно угасает, как и желание рвать свою добычу на части. Багровая пелена растворяется, и раздразненные бесы отступают, капитулируя перед ласковой, присмиревшей гордячкой. Теплая, податливая, нежная, тающая, как воск в моих руках и ладони сами помимо воли скользят по изящной спине, пальцы пробегаются по выступающим позвонкам, оглаживая хрупкие лопатки, зарываются в шелковистые волосы. Я чувствую ее облегчённый вздох и целую ее нежно и осторожно, отвечая на ее бесхитростную, интуитивную попытку усмирить зверя. Как оказалось, для того, чтобы сделать это ей не понадобился никакой опыт. Никому не удавалось до нее. Одним взглядом, прикосновением. Моя девочка. Моя.

– Испугалась, детка? – отрываясь от пухлых губ, спрашиваю я, заглядывая в темные глаза.

– Да, – честно отвечает она. – Я не хочу твоей грубости.

– Не давай мне повода, Эм, – я поддеваю ее подбородок, провожу большим пальцем по нижней губе. – Я тоже не хочу ни твоих слез, ни твоей боли.

– А чего ты хочешь, Адриан? – тихо спрашивает она и мое сердце пропускает удар. Однажды на него уже ответил, а сейчас не могу. Чтобы я не сказал, ответ будет не полным. Я не готов принять и признать природу незнакомых и непрошенных чувств, обрушившихся на меня. И поэтому, я молча целую ее, совсем не так, как собирался минуту назад. Чувственно, порочно и развратно, но без злости, целенаправленной жесткости и агрессии.

Опрокидываю Эмилию на спину, накрывая своим телом и не трахаю, как озверевший дикарь, а впервые за много лет занимаюсь любовью. Долго, иступлено, мучительно медленно, до молящих стонов и неконтролируемых криков. Я дотошно изучаю ее тело до малейших подробностей, проверяя пределы ее чувственности, разрушая воздвигаемые границы, погружая нас обоих в эротический транс. Я заставляю Эмилию дрожать, выгибаться и шептать в изнеможении мое имя, а сам схожу с ума вместе с ней, забываясь в тепле женского тела, среди влажных, спутанных простыней и мелькающих в голове тревожных мыслей. И только под конец, когда у обоих не остается сил на неторопливую агонию, я беру ее так, как привык, стремительно и жестко, наполняя и клеймя собой, оставляя метки от стальных пальцев и голодных губ на бархатистой коже.

Потом мы лежим, переплетаясь руками и ногами, смотрим в панорамное окно, как загорается розовый рассвет над Москвой и учимся дышать заново. Ее пальцы лениво блуждают по моей груди, я поглаживаю ее влажный затылок и абсолютно ни о чем не думаю, наслаждаясь моментом.

– Мне страшно, Адриан, – неожиданно произносит она, прогоняя шаткое ощущение умиротворения. Я непроизвольно напрягаюсь. Совсем не таких слов ждет мужчина после фантастического сексуального марафона. – Я не могу оставаться безучастной. Все эти контрактные отношения не для меня.

– Ты хочешь поговорить об этом сейчас? – опустив ладонь на ее попку, мягко сжимаю и, повернувшись, целую в кончик носа. – Давай спать, Эм. Нам осталось от силы три часа.

Глава 6

Эмилия

«Я просил не нарушать мои правила?

Никакой одежды в постели.

Никаких других мужиков.

Никаких разговоров.

Полный доступ, когда и куда я захочу». – вздрагиваю от каждого слова, что настойчивым и угрожающим набатом пульсирует в висках, разгоняя по венам уничтожающий яд. Батлер однажды вколол мне этот «Адрианалин» прямо в сердце и продолжает отравлять им снова и снова, превращая мою размеренную, стабильную, комфортную жизнь в какой-то жуткий ад, где я становлюсь слишком зависима, слишком эмоциональна. Слишком чувственна, впечатлительна и так много всяких «слишком», к которым я категорически не привыкла.

Слишком влюблена в человека, который просто купил меня. Для него я лишь дырка, азартная игра, эротическое приключение.

Влюблена…звучит, как приговор, но боюсь, что именно так люди называют этих бабочек, порхающих в животе, когда объект твоей влюбленности проявляет к тебе заботу, внимание, нежность. Я обязательно избавлюсь от каждой, ну а пока они летают внутри, заражая одержимостью каждым взмахом трепещущих крыльев.

Яд нездоровой, больной и зависимой любви. Он парализует, бросает в лед всё тело, при этом другую часть меня кидает в эпицентр пламени. Я задыхаюсь от боли в объятиях Батлера, ощущая, как по щекам градом стекают беззвучные слезы, пока мой босс размеренно и ровно дышит, и видит куда более радужные сны, чем те, что вижу я в последнее время.

Хотя, временами и Адриан вздрагивает. Я вижу, как дрожат его ресницы, а из губ вырывается тихий рык…черт возьми, все равно что сплю в клетке со львом. Невыносимый для меня уровень близости и опасности. Я не привыкла к такому и знаю, что, если позволю чувствовать себе ещё чуть больше – это разрушит меня до основания. Так, что больше никогда себя не соберу потом.

Адриан здорово напугал меня несколько часов назад, когда был готов разорвать в клочья за Лёшины сообщения, который, кажется, не понимает моих слов и просьб оставить меня в покое. Я действительно намеревалась позвонить ему, чтобы договориться о времени, когда смогу забрать свои вещи из его квартиры. Сначала, я настаивала на том, чтобы он отправил мне их с курьером, но даже на это Алексей сейчас не способен. Ведет себя, как маленький и отказывается по-взрослому нести ответственность за свои измены, рассчитывая на то, что я снова все прощу и не смогу распрощаться со столь завидным и выгодным женихом.

Лучше я всю жизнь буду одна, чем прощу того мужчину, который променял меня на одноразовых давалок, после которых возвращался ко мне и как ни в чем не бывало, ложился со мной в постель. Я не заслужила такого отношения. Ни одна женщина не заслуживает подобного. Не я, не моя настрадавшаяся сестра.

Поэтому, за вещами я приду сама и оставлю ключи от его квартиры на барной стойке.

Этим жестом я окончательно поставлю точку в наших отношениях. Раз Демидов не понимает слов и, не переставая, написывает мне «малыш» и «киска».

Я могу понять его гиперактивность – его самолюбие задето, я бросила его по sms. На мой взгляд, после совершенных грехов только такого он и заслуживает, и у меня нет ни малейшего желания выяснять причину его измен. Именно поэтому, я сразу кинула его в черный список, но Демидов начал писать мне с других сим-карт, заваливать почту, умоляя о встрече.

Как итог, я просто на грани нервного срыва от всего этого внутреннего напряжения. Как ни странно, но секс с Батлером – это единственные минуты и часы, когда я могу полностью расслабиться и не думать ни о чем, просто отключаюсь от всего негатива, концентрируясь на своем теле и удовольствии. Я словно погружаюсь в сладкий омут абсолютного наслаждения, из которого так не хочется выплывать на поверхность жестокой реальности. Правда, сладкий дурман, окутывающий тело и разум после оргазма, исчезает довольно быстро, спуская меня с небес на землю.

Мои чувства к Адриану пугают.

Никогда бы не подумала, что способна на такие сильные эмоции к мужчине. Порой, они граничат с ненавистью, злобой и агрессией, вызывая острое желание придушить его, расцарапать кожу, не оставив на ней живого места…порой – мои чувства к нему можно назвать больной одержимостью. Когда умираю от потребности ощутить его губы своими губами, его кожу своей кожей. Коснуться грудью его груди, прижаться плотно к мужскому, горячему, сильному телу. Ощутить Адриана внутри меня, надо мной: впиться когтями в широкую спину и прокричать его имя, когда он проникает внутрь, ударяясь своим телом о мое…интенсивно, дерзко, грязно, но так чертовски приятно, что отказаться и подавить в себе чувство нереального удовольствия – нереально, невозможно.

Вспоминаю, как хотела убить его за просьбу сделать минет в парке.

И в то же время, в этот момент, я испытала все оттенки постыдного возбуждения. Один его взгляд и приказной тон…, а я уже чувствую, как между бедер предательски влажно и всю меня тянет к этому мужчине, словно я привязана к нему сильнейшим в мире магнитом.

Это было так неправильно, дешево и порочно. Ещё вчера я была Богиней среди крупных топ-менеджеров, а сегодня – я шлюха, которая ублажает американского босса прямо в парке.

Ну и как после такого говорить себе, что все хорошо, что контракт скоро пройдет и все мои унижения – временны? Это все, черт возьми, останется со мной навсегда. Мне никогда не отмыться от этой грязи, от собственных постыдных действий. На вчерашнем свидании…было пару моментов, когда я поймала Адриана на проявлении любви, ласки и нежности, но в кинотеатре мужчина вновь расставил все точки над «и»: он – король, я – пешка.

Я – девочка по контракту, купленная игрушка. Он платит, а я обслуживаю…что сказала, то и получила.

Осторожно убираю ладонь Батлера со своего плеча и на цыпочках бегу в ванную комнату. Набираю до краев теплой воды и лежу в ней запредельно долго, разглядывая кучерявые облака, повисшие низко над мегаполисом. Когда я выхожу, обернутая в полотенце, Адриана уже в постели нет. Как только вижу смятые простыни, вместо Батлера, я облегченно выдыхаю. Ведь это значит, что утренний секс отменяется. У меня итак все болит после вчерашнего. Мышцы дрожат и ломит, как после изнурительной тренировки, но глаза выдают и иногда предательски сияют, а потом вновь наполняются отчаянием и болью.

К сожалению, мое уединение не длится долго. Я подхожу к шкафу, открываю его, скидываю с себя полотенце и отбрасываю его в сторону, задумчиво оглядывая содержимое своего гардероба. Тяжелые шаги, крышесносная мужская энергетика опадает невидимым инеем на моем затылке и, уже в следующую секунду, я чувствую теплые и крупные ладони Батлера, обхватывающие мои груди. Мерзавец намеренно обнимает меня так, чтобы зажать чувствительные соски между указательным и средним пальцем своих властных рук и вырывает из меня ещё один удивленный и иступленный стон. А потом вскрик возмущения, когда прижимает мою задницу к своему вздыбленному паху.

– Доброе утро, детка. У тебя чертовски красивая грудь, тебе не нужно её от меня прятать, – рокочущим голосом приветствует Батлер, когда я пытаюсь вырваться. Обхватывает меня крепче, прижимает к напряженному торсу и члену сильнее, наклоняя свое лицо к моей груди и соскам, которые не оставляет без внимания своего ловкого языка и губ. Я дурею мгновенно, проклиная свое тело за такую быструю отзывчивость на ласку своего морального палача.

– Адриан, – недовольно бросаю я, все ещё стараясь вырваться, но на деле только усугубляю свое положение, создавая между нашими телами, необходимое Эйду трение. – Я собираюсь на работу. Хочу выглядеть как леди, а не потрепанная потаскуха. Позволишь мне это?

– Не беспокойся, малыш. Я не займу много твоего времени этим утром, – усмехается Адриан, угрожающе поглаживая мой плоский живот, и мне остается только молить о том, чтобы его рука не опустилась ниже. – Я тоже опаздываю. Едва не проспал, но ты разбудила, когда включила воду в ванной. А я решил не терять время и сбегать за приятным подарком для хорошей девочки, которая заслужила награду за свои старания, – шепчет на ухо Батлер, грубее сминая ладонью мои груди вместе.

Не успеваю возмутиться, как Батлер толкает меня на кровать и достает из кармана джинсов небольшую квадратную коробочку красного цвета, на которой четко написано название роскошного бренда.

– Что это? – напрягаюсь, будто натянутая струна, непроизвольно нахмурив брови. Адриан открывает коробку и смотрит на меня пристальным взглядом, что призывает меня отказаться от первой реакции, которая приходит мне в голову: выкинуть этот чертов подарок, желательно из окна башни «Меркурий».

Вторая реакция – трепет. Мандраж. Неверие. Удивление. Непонимание. Озадаченность. Неприятие. И снова трепет и неверие.

Внутри просыпаются закоренелые убеждения, тараканы и бесы, а дьяволица на левом плече нашептывает, что мои эскорт услуги стремительно возрастают в цене и я совершенствуюсь, раз мой любовник начинает дарить мне такие подарки.

Меня тошнит от этого голоса и ощущения и все внутри меня кричит о том, что я не могу принять подарок Батлера.

– Это мне? Ты серьезно? – мой взгляд вновь падает на знаменитый браслет от Картье из платины. Точнее, в коробочке их два – минималистичный дизайн изделия привлекает взгляд, а воображение рисует то, как изящно украшение будет смотреться на моем запястье. Но внутренняя судья тут же ругает себя за эти мысли и фантазии, напоминая при каких обстоятельствах мужчина мне дарит подобную побрякушку.

– Тебе стоит привыкнуть к тому, что я хочу баловать тебя, Эмилия, когда ты действительно этого заслуживаешь, ведешь себя хорошо и выполняешь все правила нашего контракта. Я могу быть очень щедрым, когда удовлетворен, сыт и доволен. Не считая вчерашнего эпизода с этим сосунком, я пока всем доволен, а выводы из моей реакции на вашу переписку, я надеюсь, ты сделала. И больше не будешь пробуждать во мне темные стороны, – благосклонным тоном заявляет Батлер, заставляя меня вздрогнуть при одном лишь воспоминании о том, какими красными, налитыми кровью были его глаза, когда он был разгневан моим общением с бывшим.

– Я не могу принять это, Адриан… – взгляд Батлера мгновенно мрачнеет, его скулы и черты лица сразу заостряются. Взор мужчины мечет молнии в мою сторону. Если я сейчас сморожу что-то не то и поведу себя как-то неправильно – мне конец.

– Адриан, это очень красиво. И очень дорого. И невероятно приятно, но…

– Тебе не нравится, – жестко отрезает мужчина, закрывая коробку с выразительным хлопком, что звучит разрушительным громом, вновь разделяющим нас. Хотя нас и ничего не сближало по-настоящему.

– Мне нравится, очень! – спешу возразить я, обхватывая его запястье и ощущаю, как бугрятся и пульсируют вены под его кожей, выдавая агрессивный настрой. – Просто не могу отделаться от чувства, что я какая-то шлюха, которая заслужила подарок…за заслуги в постели. Это унизительно, Адриан. Для меня – да. Пойми меня… – реакция на мою реплику вполне предсказуема – судя по тому, как начинают раздуваться его ноздри, Адриан на грани того, чтобы вновь припечатать меня к стенке и наказать в своем стиле, предварительно отодрав кожаным ремнем по заднице.

– Ты только моя девочка или моя шлюха, кто из двух – ты выбираешь сама. Своими мыслями и словами, – непоколебимым голосом прерывает мое возмущение Батлер.

– Я не твоя девочка. У нас контракт. Шлюхи спят за деньги, я называю вещи своими именами, как бы горько это ни было. И ты не мой мужчина, Адриан, – напоминаю я очевидные вещи, которые, я думала, что он понимает. Я не просила подарков, внимания и ласки. Я не просила всего этого и я не хочу, чтобы что-то большее было между нами, потому что это мешает мне сосредоточиться на главной цели – кресле Адриана, поиску компромата на него и уничтожению Батлера. Все это отвлекает мое внимание от мести, заставляя отказываться или откладывать свой хитрый план по его свержению с трона «Эталон Групп».

Адриан обхватывает мое запястье и рывком тянет на себя. Столкнув нас лбами, мужчина рычит, сквозь стиснутые губы, не опуская взгляда:

– Скажи, что я твой, детка. Я твой мужчина. Быстро, – морально давит проклятый деспот, чересчур сильно сжимая мой затылок. Адриан перегибает палку и не рассчитывает свою силу, причиняя мне боль. Я слышу звон бурно циркулирующей крови, приливающей к лицу и вискам. В груди полыхает так, что дышать больно. Наши губы в считанном сантиметре друг от друга.

– Ты мой, Адриан. Только мой, пока не истечет время контракта, – притворно нежно выдыхаю я, испытывая на самом деле при этом шторм ненависти, распарывающий грудную клетку изнутри. Никому не нравится, когда его волю ломают. Меня, как сильную женщину, это чертовски раздражает и, несомненно, Адриан это чувствует, но сейчас он согласен принять мою притворную ласку за чистую монету. – И ты делаешь мне больно.

Он ослабляет хватку, медленно и сладко обводя большим пальцем контур моих губ, надавливая на нижнюю. Требовательно, властно. Каждый его жест, даже самый плавный и незначительный – это попытка подавить, поглотить и подмять меня под себя. Это ощущение влияния исконно мужской и сильной энергии на женскую психику трудно передать словами, его можно лишь почувствовать. Это все чертовы инстинкты, заставляющие всю мою женскую природу поддаваться правилам игры, которые устанавливает человек с непоколебимыми лидерскими качествами.

– Детка, я купил тебе этот чертов браслет, потому что просто хотел тебя порадовать. Отпраздновать твое возвращение на любимую работу, – Батлер отстраняется на мгновение, но только для того, чтобы открыть заветную коробку, достать из него один из браслетов и отвертку от него…да, именно отвертку.

Я знаю об этих знаменитых «Cartier Love»… Браслеты представляют собой гладкие обручи, декорированные круглыми болтами. Застежка считается самой необычной деталью украшения и открывается лишь отверткой, которая идет в комплекте к «Cartier Love». Многие из знаменитых пар, в том числе и члены Британской королевской семьи, носят такие браслеты. Мужской и женский браслет выглядят абсолютной копией друг друга, отличается только их размер.

Самый печальный факт для меня состоит в том, что мне никогда не снять данный браслет без Батлера, когда он наденет его на меня и закроет своей отверткой. Не сомневаюсь, что он будет хранить её в личном сейфе, и браслет я не сниму, пока мужчина не соизволит избавить меня от своих уз.

Все это в купе – чуть ли не «пояс верности». Для женщины это нечто обручального кольца – едва ли теперь кто-то решится познакомиться со мной в общественном месте, если заметит на моем запястье столь дорогой подарок, символизирующий то, что я состою в отношениях. Вот так пройдет мимо меня мои истинный мужчина и любовь всей жизни и никогда не узнает, что со мной таки стоит познакомиться. Ведь я намерена стать абсолютно свободной, как только действие нашего соглашения с Батлером закончится.

– Хочешь надеть на меня платиновые наручники? – бросаю я, наблюдая за его действиями из-под опущенных ресниц: пара движений, поворот отвертки и мое запястье попадает в кольцо браслета, сделанное кропотливыми ювелирами шикарного модного дома. Казалось бы, любая радовалась бы на моем месте такому дару. Но для меня этот браслет нечто вроде клейма. Понимаете? Это как в древние века, шлюх клеймили тату с изображением бабочки. Батлер клеймил меня платиновым обручем, который я не сниму без его позволения. Кроме того, сверкающее украшение будет напоминать мне об Адриане каждый раз, когда я смотрю на свое запястье. Сущий ад – думать о нём ещё чаще, чем думаю сейчас.

– Ты сделаешь со мной тоже самое, – пожав плечами, Батлер вытягивает вперед руку и взглядом приказывает мне достать мужской браслет из коробки и заковать его на запястье с помощью отвертки.

– Не думала, что ты такой романтик, – фыркаю я, не в силах привыкнуть к тяжести браслета.

– Идея пришла в голову спонтанно. После вчерашнего. Хочу, чтобы этот недоумок знал, что ты – моя территория, – не в первый раз, повторяет коронную фразу Батлер, заставляя меня нервно кусать губы.

– Я же могу снять его после завершения контракта? Точнее, ты снимешь? – не знаю почему, но я совершенно не хочу благодарить Батлера за подарок. Я бы сделала это, в случае нормальных отношений. Черт возьми, да я бы заобнимала и зацеловала бы его до потери пульса. Но вот так? Зная, что он трахает меня по контракту? И подарил мне браслет со словами «ты заслужила награду за свои старания».

Я горжусь многими достижениями в своей жизни, и усовершенствование техники минета не входит в этот список. Пусть я принципиальная ханжа, пусть я неблагодарная женщина…, пусть думает, что хочет. Я уже ему продалась однажды, а он продолжает покупать меня снова и снова, даже не осознавая того, что мое сердце не купить даже за браслет, о котором мечтает каждая вторая женщина, у которой есть богатый спонсор.

Адриану совершенно не нравится мой вопрос. Моя реакция – явно не то, чего он ждал, но пересилить себя и играть в довольную вертихвостку я не могу.

– Можешь, детка. Можешь продать. Тебе же так нужны деньги. Чертовы бумажки. Ты же находишься здесь исключительно ради них, – безжалостным тоном напоминает Адриан, отпуская меня.

«Сволочь!», – хочется вскрикнуть порочному подонку, но я в очередной раз прикусываю язык, прекрасно понимая, что конфликт накануне моего эпичного возвращения в офис совершенно ни к чему.

– Как ты смеешь? – шепчу тихо, на выдохе. Смотрю на Батлера снизу-вверх, как никогда ощущая его превосходство и полную власть надо мной. Браслет на запястье становится таким тяжелым и горячим, что, кажется, будто вот-вот сломает его или обожжет кожу до крови.

– Разве я не прав? Тебе все мало, Эмили. В целом, утренний разговор окончен. До встречи в офисе, – вновь холодеет Адриан, направляясь к выходу из спальни, бросая напоследок неуместное напоминание: – И не забывай, что там я для тебя «мистер Батлер», – вздрагиваю вместе со стенами и окнами, которые сотрясает хлопок входной двери.

После ухода Батлера, радует меня одно: мой телефон на тумбочке остается нетронутым. Сжав его в ладони, нахожу в списке контактов Лешу и пишу ему о том, чтобы сложил мои вещи у порога и написал время, когда его не будет в квартире. Бросая взгляд на свой новый дорогой подарок, я всерьез задумываюсь о следующих шагах, которые приведут меня к тому, что я станцую сальсу на пепелище карьеры Батлера, и вспоминаю зацепившие меня слова, сказанные Полом Бареттом Адриану во время вчерашней перепалки:

«Далеко пойдешь, Гордеева. И наставник у тебя, что надо. Сам также начинал. Смотри, Батлер, не окажись на месте Джен Уэбстер с такой-то старательной ученицей».

Кто же такая, эта загадочная Джен? Она явно сыграла важную роль в жизни Адриана, и вчера я попыталась пробраться к нему под кожу и разгадать некоторые из его тайн, но убедилась в том, что по части прошлого – Адриан совершенно закрыт. А значит, у него есть, что прятать, и я должна обязательно отыскать и досконально изучить всех скелетов в его шкафу.

Я должна больше узнать об этой дамочке…и подумать о том, как взять необходимую информацию из завистливой и непутевой головы Пола Баретта. Уверена, он знает про прошлое Адриана достаточно, чтоб мне было за что зацепиться.

Как только надеваю на себя лаконичное платье классического кроя в бежевом цвете, звоню Вике, подробно расспрашиваю её о здоровье Марка. Сестра несколько минут кряду восхищается новым лечащим врачом племянника, и в моей душе вновь начинают петь птицы, а за спиной вырастают крылья, несмотря на то, что их, за кончики перьев, держит Адриан Батлер.

⁂

Я думала, что те времена, когда я заходила в офис «Эталон групп» походкой неуверенной в себе мышки давно прошли. Но сегодня взгляд «акулы бизнеса» и элегантная походка от бедра дается мне как никогда тяжело. Ноги становятся ватными каждый раз, когда я ловлю на себе взгляды бывших подчиненных и коллег. Или настоящих? Я здесь, как на пороховой бочке. Батлер может снова отстранить меня от дел, как только сделаю то, что не будет ему угодно.

Сотрудники компании приветливо улыбаются мне, торжественным голосом поздравляют простым «с возвращением!». Но от моих глаз не скрыть, насколько быстро они опускают взор или презрительно кривят губы, шепчутся за моей спиной, перемывая косточки. Все это чертовски давит на психику и выбивает меня из привычной колеи. Сейчас я явно не акула, а рыбка, которая выбилась из общего морского течения и все никак не может ворваться обратно в свою стихию.

Ничего. Я прорвусь…должно быть, дело в самоощущении. Раньше, я заходила в офис, как к себе домой, входила на свою территорию…теперь же это место – обитель Батлера, и это в моей голове звучит фактически так же, как «Обитель зла».

В коллективе слухи и сплетни всегда идут впереди горячо обсуждаемой персоны, и я прекрасно понимаю, что наш «маленький грязный секрет» с Адрианом наверняка мог частично просочиться сквозь стены «Эталон групп». Изощренные сплетницы всегда найдут, где копнуть глубже, где добавить от себя и приукрасить, не говоря уже об Алине Самойловой, у которой цель в жизни – обливать меня грязью. И она непременно могла пронюхать о моем «романе» с Батлером хоть что-то и с легкостью закинуть информативную удочку в женской курилке, которая потом обросла фантазиями и домыслами всего женского коллектива.

Может, конечно, я преувеличиваю, и никто не знает обо мне с Адрианом, но в любом случае, все тайное – всегда становится явным.

Честно, мне плевать. Грязные сплетни и слухи – сейчас меньшие пункты из списка моих бед. Куда важнее решить главную проблему: поднять «Мечту» обратно, что под руководством Самойловой начала падать на колени. Эта девица чуть было все не испортила: концепция арт-отелей продумана мной до мелочей и любое отступление от плана, не считая его реально улучшенной версии, может быть критичным. Например, эта стерва заказала в номера дорогущие диваны, столы и стулья в совершенно другом стиле. И я очень надеюсь, что сегодня я найду способ отменить их заказ, иначе проект начнет терпеть убытки ещё до его реализации. На других же вещах, в которые, наоборот, стоит хорошенько вложиться, Самойлова планировала экономить, словно собирается открывать сеть молодежных хостелов, а не эксклюзивных арт-отелей. Уму непостижимо – все это лишь верхушка айсберга проблем, что она наворотила. Куда смотрел Адриан? Потирал ручки, наблюдая за тем, как эта завистница втаптывает в грязь мой проект? Я вернулась вовремя.

В середине первого рабочего дня, я отправляюсь пить кофе в небольшую и укромную лаунж-зону, где обычно в обеденное время совсем никого нет, так как все сотрудники обедают в столовой компании. Моя секретарь Рита отпросилась на сегодня в больницу, а я решила взять небольшой тайм-аут и размять мышцы перед тем, как вновь на несколько часов сяду за рабочий стол.

Заказав себе клубничный латте, подхожу к барной стойке. Устремив взор на бесконечно огромную, шумную, но погруженную в свой неповторимый шарм, хаос и ритм, Москву, делаю первый глоток восхитительного кофе, наслаждаясь каждой секундой этого мгновения…но счастье и мое уединение, к сожалению, не длится долго:

– Вернулась? – оборачиваюсь и тут же испытываю рвотный позыв, замечая броский макияж Самойловой и только потом – её лицо, изуродованное гримасой гнева и зависти, обращенного на меня. Выжженые белые волосы небрежными кольцами падают на большой бюст девушки, который она даже не пытается скрыть за классическим офисным дресс-кодом. Смотреть на её сиськи, что намереваются в любой момент выпрыгнуть из глубокого V-образного выреза, мягко говоря, неприятно. – Интересное кино получается, Гордеева. Говорили, ты уволилась. А теперь переобулась и вернулась? Разве возвращение в компанию после увольнения возможно? Словно и не уходила, заняла свой привычный пост. Не одной мне это кажется странным…Ивлеевой вот не дали вернуться в топ, когда та на нервной почве заявление накатала. А ты у нас что, особенная? Или к невесте сына Сергея Львовича особое отношение?

– Что тебе нужно? – коротко бросаю я, хладнокровно продолжая пить кофе и разглядывать детали раскинувшей передо мной панорамы города.

– Вся такая правильная, я смотрю, – противным, елейным голосом продолжает наседать Самойлова, оглядывая мое классическое платье. Оно красивое, женственное, но совершенно не вульгарное. – А может к любовнице Сергея Львовича особое отношение? Спишь со всеми, кто носит фамилию «Демидов»? – Алина кидает выразительный взгляд на мой браслет, которым этим утром заарканил меня Батлер. – Может ты уже и до мистера Батлера добралась, я права? Кто же подарил тебе эту дорогущую побрякушку, и как долго тебе пришлось на неё сосать? – не в силах сдержать своей желчи язвит Самойлова.

И стоит заметить, бьет в самое больное. В горячую точку. И в самое откровенное, эротичное и постыдное воспоминание в моей жизни – пальцы Батлера ритмично двигаются внутри меня, а после – мой рот на его члене под пледом в кинотеатре на открытом воздухе.

– Зависть никого не красит, Алина, – равнодушно отражаю реплики Самойловой я, хоть и стоит мне это всех моих внутренних сил и ресурсов. Я бы с удовольствием сейчас вылила на неё содержимое своей чашки или бы расцарапала размалеванное рыжим тональным кремом лицо.

– Зависть? Значит, я права? – торжествующим тоном верещит Самойлова. – Адриан огонь, не так ли? Такой жесткий, твердый, требовательный. Большой и напористый. Может, поделишься, каким он был с тобой? Интересно сравнить и понять, какой он в постели с другими… – эта дура окончательно спятила? Я торопею от её слов, смысл которых доходит до меня не сразу. И как только я понимаю, о чем толкует Алина, я давлюсь глотком кофе, который мгновенно приобретает мерзкий вкус горечи и непонимания.