Текст книги "Красный рассвет. Черный отряд"

Глава 6

Едва слышно щелкнул замок, дверь приоткрылась и понемногу поползла в сторону. Я превратился в комок напряжения, держа дверной проем на прицеле и готовясь выстрелить в любой момент.

Мягко ступая босыми ногами, Жанна проскользнула в комнату и сейчас повернулась ко мне спиной, закрывая за собой дверь. Она старалась делать это бесшумно, но замок снова едва слышно щелкнул.

Из одежды на Жанне была только длинная футболка. Не очень длинная – едва скрывающая ягодицы. Это я отметил, когда Жанна медленно склонилась над дверной ручкой, стараясь ее отжать обратно без лишнего шума.

С моря в этот момент налетел порывистый ветер, заставив занавески подняться почти к потолку и затрепетать в залитой серебристым лунным светом комнате. Центральная ее часть, как и пространство перед дверью, лунным светом освещены. Кровать со мной в тени, и обернувшаяся Жанна сейчас просто не увидела, что на нее направлен пистолет. Я же аккуратно поставил оружие на предохранитель и опустил вниз, засовывая под кровать. Хорошо здесь мягкий ковролин на полу, без характерного щелчка все получилось.

Двигалась в сторону кровати, Жанна медленно ступала мягко и бесшумно. Я молча наблюдал, отметив, как то и дело облегает ткань футболки заслуживающую внимание грудь девушки. Жанна подошла к кровати и присела на край, подогнув ногу. Она уже видела, что я не сплю и наблюдаю за ней. Глаза ее поблескивали в полумраке – то ли отсвет лунного света, то ли ведьминская сущность проявляется – в наличии которой я уже не сомневался.

Жанна наклонилась ко мне – распущенные волосы водопадом упали сверху, ее глаза оказались совсем рядом. Теперь стало полностью понятно, что совсем не отблеск лунного света в них едва заметно блестит. В принципе, по реакции на нее перстня я это уже и так понимал, но сейчас лишний раз убедился.

– Давай будем считать, что я сдалась первой, – прошептала Жанна, наклоняясь все ниже и ниже. Так, что ее губы уже касались моих.

«Сдалась? У нас что, соревнование какое-то было?» – не сразу понял я смысл сказанного.

Едва прошептав так удивившую меня фразу, Жанна, словно играя, прикусила мне губу и вдруг жадно поцеловала. Едва я ответил на поцелуй и взял ее за талию, она отпрянула и потянула с себя футболку. Когда Жанна выпрямилась с поднятыми вверх руками, ее грудь приняла такую форму, что при взгляде на нее у меня мурашками по позвоночнику повело.

Жанна отбросила футболку в сторону, и на ней оставалась всего одна, символическая деталь туалета. От которой я уже помогал ей избавиться, после чего Жанна, как будто полностью потеряв голову, оседлала меня, запрыгнув порывисто и резко, словно наездница. Она тут же замерла, зажмурившись и протяжно выдохнув. Я почувствовал, как ее ногти довольно ощутимо впиваются мне в плечи. Жанна при этом выгнулась чуть назад, запрокидывая голову, и я снова залюбовался на ее приподнятую движением грудь.

В этот момент отстраненно подумал о том, что как Матвей не понимал, что Дэвид с ним соревнуется в литрболе, получается, и я не понимал, что все последние дни Жанна меня выводила на эмоции. Явно провоцируя на попытку снова сблизиться, провоцируя меня сделать первый шаг. Только сейчас я вспоминал и понимал вроде бы невинные намеки, якобы случайные касания, все наши вечерние вылазки, во время которых Жанна, получается, сознательно держала дистанцию, рассчитывая именно на мою инициативу.

Впрочем, мысли обо всем этом постепенно выкидывало из головы, потому что недавние мягкие и нежные объятия постепенно переходили на иной уровень. Мы никуда не торопились, но постепенно движения становились резче, объятие все крепче – и вскоре Жанна уже демонстрировала такой темперамент, что даже после трех суток в Сестрорецке для меня ее бешеная страсть оказалась сюрпризом. Она лишь поначалу душила крики подушкой или пробовала гасить их поцелуями, но совсем скоро уже не стеснялась. Или просто потеряла голову.

Я опасался, что на громкие крики Жанны прибежит наша охрана, а потом просто забил и забыл об этом. Меня самого накрыло уносящей волной так, что вообще все вокруг – кроме гибкого тела в объятиях, перестало существовать.

Даже не знаю, сколько прошло времени до того момента, пока я осознал себя лежащим на спине на смятых простынях. Жанна обнимала меня, при этом отстранившись – жарко, мы оба мокрые от пота. Но при этом я все еще держал руку, запустив Жанне в волосы, а она закинула на меня ногу.

Постепенно собирая в кучу мысли и восприятие действительности, я думал о том, что нечто подобное у меня было всего один раз – и тоже с ведьмой. Правда, в тот раз это была королева-ведьма; именно от нее я получил иногда так помогающую, а иногда так мешающую мне жить частицу демонической души.

Интересно все же, что будет, когда Жанна окажется в зоне действия Сияния, и как она сможет удивить?

– Интересно, что с нами будет дальше? – почти в унисон моим мыслям не очень внятно прошептала Жанна. Она отстранилась еще дальше, так что я отпустил ее волосы. Жанна сразу перехватила мою руку и начала мягко покрывать ее поцелуями.

– Что? – не сразу уловил я смысл сказанного.

Жанна не ответила – отпустила, почти отбросила мою руку, перекатилась по кровати и, соскочив на пол, прошла к окну. Я некоторое время лежал и смотрел на ее фигуру, в лунном свете на фоне оконного проема сравнимую красотой с обликом богини.

Несколько минут Жанна стояла молча. Она не оборачивалась, смотрела на воды ночного океана. Я соскочил с кровати и подошел к ней. Когда встал рядом, Жанна отвернулась было, избегая взгляда, но я взял ее за плечо и повернул к себе. И с удивлением увидел дорожки слез на ее щеках.

– Я не хочу тебя потерять, – шепнула Жанна.

«Что?» – крайне поразился я сказанному, но, проявляя ум и сообразительность, не сказал это вслух. Еще хорошо, что избегая смотреть в глаза, Жанна не увидела в моем взгляде удивления.

– Хотя бы этот месяц ты еще будешь моим, – крепко прижавшись, прошептала она, щекоча губами мочку уха, которую тут же прикусила.

Я задумался было над ее словами, но Жанна уже опускалась на колени, спускаясь дорожкой поцелуев вниз по моей груди.

Она действовала порывисто и даже жадно, словно не желая терять не только меня, но и время, которого у нас оставалось… чуть больше месяца. Много это или мало?

Глава 7

«Ах, если бы мечта сбылась, какая жизнь тогда бы началась!»

Строки этой песни из советского мультфильма преследовали меня уже не первый день. Умные люди не зря советуют бояться своих желаний, которые имеют обыкновение сбываться – вот и я на себе полностью прочувствовал это утверждение. Грустил-грустил недавно в питерской промозглой весне, мечтая о лете; теперь же, как говорится, получите-распишитесь.

Жарко. Жарко и влажно. Уже в мае, пока мы еще оставался в Майами, полностью прочувствовал жару на себе. Сейчас же, в первых числах июня, солнце жарило вообще немилосердно. Я сначала сопротивлялся внутренне, но все же постепенно начал с тоской вспоминать прохладу промозглой питерской весны, с приятно охлаждающим моросящим дождиком, а также с не всегда приветливыми, но всегда освежающими порывами ветра, встречающими тебя на улице. Вот она, неуловимая прелесть погоды, когда комфортную температуру можно отрегулировать слоями одежды. Здесь и сейчас же мне оставалось только плавиться как масло на сковородке.

На остров Ки-Уэст мы прилетели сегодня утром, вместе с Дэвидом Мэйсоном. Он больше не был прокурорским сыном – его отец недавно лишился должности. После этого закрутились (или уже заранее крутились) где-то наверху шестеренки процессов, которые привели к тому, что Дэвид Мэйсон-младший стал Давидом Майским и отправился вместе со мной на курсы подготовки офицеров Разведывательной службы Береговой охраны Советского Союза.

С утра до самого вечера мы проходили медицинские осмотры, обследования и бегали по широкой территории учебной базы с документами, оформляясь. Вопреки ожиданиям, все проходило довольно рутинно. За редкими исключениями. Первое общее: всех прибывших просвечивали фонариком, проверяя глаза. Второе индивидуальное: почти каждый открывший мое личное дело считал должным удивиться тому, где я проходил КМБ.

– Арктическая бригада? – отвлекая от мыслей о приятной прохладе, с некоторым удивлением посмотрел на меня очередной офицер.

Удивление вполне обоснованное, впрочем. Базы как российских, так и советских вооруженных сил располагались по всему земному шару, в самых разных климатических зонах. Случаи, когда кто-то кардинально менял специализацию, переходя из арктических войск в тропические, были довольно редки. Тем более мой случай, когда я из Береговых войск ВМФ отправился в Береговую охрану – которая в этом мире не являлась частью Пограничных войск, а служила отдельным видом вооруженных сил. Береговая охрана здесь находилась в прямом подчинении Министерства государственной безопасности Советского союза, частью которого уже являлась Федеральная служба безопасности Российской Федерации.

И даже если и происходили подобные переводы, то по логике мне, скорее, следовало бы отправиться в учебную часть Береговой охраны на Аляске. Впрочем, о причинах подобного меня никто не спрашивал, хотя недоумения от своего присутствия я увидел довольно много. Даже Дэвид, теперь ставший Давидом, со своим неидеальным русским не обращал на себя столько внимания, как я. Но постепенно рутина оформления нас затянула все глубже, и я уже перестал обращать на это внимание.

К вечеру нас разместили в блочном типовом здании вытянувшихся по территории казарм, первый этаж которых выкрашен в песочный, второй – в белый цвет. У каждого учебного взвода было отдельное здание, и в этом царстве одинаковых модульных коробок нам нужно ориентироваться на цифру три.

Третий взвод.

Тридцать шесть человек разных возрастов, званий, войсковых принадлежностей и национальностей собралось к вечеру в кубрике третьего взвода. Да, о том, что плац здесь – палуба, тумбочки – рундуки, комнаты – каюты, стены переборки и прочая, нам сообщили с самого начала. В Береговых войсках такого не было, кстати, мы на КМБ вполне обычно жили, не как флотские люди.

Отметил я и еще один момент. На учебную базу сегодня прибывали самые разные кандидаты в будущие офицеры. Но если в ангарах, где происходили обследования и собеседования, преобладала все больше молодежь, то здесь и сейчас – среди собравшихся, все было наоборот. Средний возраст, за редким исключением, у собравшихся с нами под одной крышей был около тридцати и дальше – мы с Дэвидом на этом фоне выглядели совсем молодо. Что не укрылось от чужого внимания.

Вопросов, впрочем, не последовало: свободного времени после суетного первого дня у нас практически не оказалось – после окончания нескончаемых медосмотров, обследований и заполнения самых разных анкет и согласий вдруг пришло время ужина, а после того, как мы разобрали личные и выданные вещи, последовал отбой.

Освещение в помещении потускнело, приглушенное – полностью свет не гасили. Кондиционер в кубрике имелся, но он не работал. Жарко не было, но все равно не все смогли сразу заснуть. Многие, как и я, еще долго ворочались на двухъярусных кроватях. Только после одиннадцати часов меня, наконец, утянуло в сон – над входом висел циферблат часов, на котором горели красные цифры, отметку «23:34» я еще запомнил.

Лампы вспыхнули ярким белым светом в «04:47». Почти все здесь проходили курс молодого бойца; а кто не все, тот Дэвид – но он в военном колледже учился. Поэтому едва вспыхнул яркий свет, как все новоиспеченные курсанты посыпались с коек, запрыгивая в резиновые шлепанцы, которые и в этом мире назывались «ни шагу назад».

Пяти секунд не прошло, как мы выстроились вдоль синей линии, щурясь от яркого света, постепенно начиная воспринимать действительность. Ни привычных по учебке криков, ни резких команд вопреки ожиданиям не прозвучало. К нам в кубрик, надо же, судя по погонам и нашивке с фамилией на мундире, наведался сам начальник учебной базы «Кайо Уэсо» контр-адмирал Иванов.

Учебная база Береговой охраны занимала весь остров, и включала в себя не только школу подготовки (младших) офицеров. Так что важность посетившего нас гостя было сложно недооценить.

Контр-адмирал Иванов уже прошел в центр помещения. За его спиной, у дверей, остались стоять четверо – погон со своего места я не видел и нашивки прочитать не мог, но, скорее всего, замполит и командир нашего учебного взвода, вроде лицо знакомое. Было с ними еще двое серьезных товарищей с квадратными загорелыми лицами и широкими плечами. Похоже, наши инструктора.

– Вольно, товарищи гардемарины, – махнул рукой контр-адмирал. Произнес он это с какой-то даже отеческой интонацией. Впрочем, думаю, вряд ли кого из присутствующих это хоть чуть-чуть расслабило.

Команда «Вольно» в Береговой охране выполнялась иначе, чем у остальных людей в армии. Об этом нам также вчера рассказали, так что я уже стоял с приподнятым чуть вверх подбородком, поставив ноги на ширине плеч и сцепив руки за спиной. Контр-адмирал между тем пошел вдоль наших шеренг, осматривая всех и каждого.

– Скажите мне, пожалуйста, товарищи гардемарины. Какова высшая ценность в вооруженных силах нашей страны?

После последнего слова контр-адмирал замер на месте.

– Высшая ценность вооруженных сил Советского Союза – жизнь каждого отдельно взятого бойца, – ответил один из курсантов, на котором остановился вопросительный взгляд.

– Так точно, – кивнул контр-адмирал. – Об этом каждый из вас слышал неоднократно, начиная еще со школьной скамьи. Самая высшая ценность в наших вооруженных силах – жизнь бойца. Это неизменяемая константа. Вот только все предыдущие годы вы слышали это утверждение на политинформации только с одной стороны. С идеологической. Я же сейчас, впервые для многих, попрошу вас посмотреть на этот вопрос со стороны, например, экономической. И нет, вопрос ценности жизни бойца – это не вопрос цены экипировки или вверенной боевой техники, хотя в этом случае также суммы потерь внушают.

С самого момента вашего рождения государство ведет каждого из нас с вами за руку, вкладывая силы и время своих граждан, задействованных в нашей подготовке. В подготовку и обучение любого бойца вложены огромные суммы налогоплательщиков. Это далеко не последнее откровение, которое вам предстоит в процессе обучения, но оно является одним из самых главных: любая человеческая потеря – это серьезный ущерб, который не поддается даже примерному исчислению, если учитывать потраченное государством время на воспитания своего достойного гражданина.

Именно поэтому человеческие потери вследствие некомпетентности или тактических ошибок – это серьезная ошибка, весьма часто подходящая под определение должностного преступления. Я хочу, чтобы вы об этом всегда помнили. Об этом, впрочем, позаботится напоминаниями военная прокуратура, а мы сейчас с вами будем говорить немного о другом.

Кто может сказать, почему Береговая охрана подчинена Министерству государственной безопасности, а вот Разведывательная служба Береговой охраны – напрямую директору Федеральной службы безопасности?

После вопроса повисла некоторая пауза, которую сам контр-адмирал же и нарушил.

– Ах, какие соколы эти орлы! – обернулся он к стоящим у двери офицерам. – Все могут сказать, по глазам вижу. Да, у каждого из вас есть версии, иначе вас бы здесь не было, – это вновь уже, обращаясь к нам всем коллективно.

У меня, кстати, сходу версий никаких не было, если честно, но хорошо, что об этом никто кроме меня здесь не знал.

– …у каждого есть наверняка разные версии, но суть объясню я. Для начала, подумайте вот над чем: сможет ли Советский Союз существовать без Кубы, Германии, Анголы или даже без отдельно взятых братских-стран бывших союзных республик? Ответ очевиден – сможет. Да, возникнут проблемы, но это не будет неразрешимыми проблемами. Сможет ли Советский Союз продолжить свое существование без Российской Федерации? Ответ на этот вопрос также вполне очевиден.

Контр-адмирал сделал паузу, давая нам время обдумать сказанное.

– Береговая охрана несет ответственность за двадцать четыре морских района, объединенных в семь оперативных командований в пяти океанах и двух морях, и действует в интересах всего Советского союза. Разведывательная служба Береговой охраны, оперативниками которой каждому из вас предстоит стать, действует в первую очередь в интересах Российской Федерации. Выполняя при этом самый широкий спектр задач: от проведения специальных операций до контрразведывательной деятельности. Каждый из вас станет оперативником Федеральной службы безопасности с широким спектром полномочий. Чтобы вы понимали спектр их широты…

В армейских дивизиях и бригадах постоянной готовности, в каждом разведывательном батальоне есть рота глубинной разведки, передвигающаяся на тачанках повышенной проходимости. Рота предназначена для маневренных действий в тылу противника, при этом командир каждой отдельной разведгруппы в машине имеет рацию закрытой связи с прямым выходом на командира ракетного дивизиона, на вооружении которого стоят тактические ядерные ракеты. То есть вполне обычный лейтенант или старший сержант может во вполне рабочем режиме на отдельной территории устроить локальный ядерный апокалипсис. Каждый из вас, после выхода из нашей школы, начнет путь к тому, чтобы оперировать гораздо более серьезными ресурсами.

Российская Федерация даст вам много большую власть. А именно – на вверенных участках ответственности вы будете представлять судебную и исполнительная власть в одном лице. Вы будете обладать невиданными полномочиями – например, в зоне ответственности вы сможете не только снимать командиров, но и назначать. Не каждый из вас сейчас сразу поймет наивысшую степень оказанного вам государством доверия и делегированных полномочий, но это понимание придет постепенно. Со временем.

Вновь недолгая пауза для того, чтобы мы могли обдумать сказанное.

– Концепция использования Береговой охраны отличается от доктрины применения иных вооруженных сил и подразумевает блоковое разделение: в одном и том же районе мы можем одновременно проводить гуманитарные или спасательные миссии, заниматься патрулированием и охраной, а также выполнять боевые задачи как самостоятельно, так и в координации и взаимодействии с другими силовыми ведомствами. При этом вы, став оперативниками Разведывательной службы, можете как остаться частью Береговой охраны, а может быть, будете выполнять гораздо более разнообразные задачи – начиная от охраны и сопровождения высоких дипломатических миссий, до командования отрядами туземных сепаратистов, скрывающихся в джунглях от правительственных войск недружественных… или даже дружественных нам стран.

Одна из весьма частых задач – закрывать необходимость в обученных полевых командирах там, где это требуется в данный момент. Но не только: некоторые из ваших коллег сейчас в рамках выполнения полученного задания отбывают наказание в виде тюремного заключения, кто-то находится в роли визирей при президентах банановых республик… А кто-то даже является одним из таких президентов. Кого-то периодически показывают по телевизору в вечерних новостях, а личность кого-то строго засекречена…

По мере последних слов нам стали слышны приглушенные звуки – похоже, наших соседей сейчас поднимают в привычном режиме первых дней учебки, сдергивая с кроватей и подгоняя криками. Контр-адмирал неожиданно вдруг замолчал и ушел в сторону. Просто взял и ушел, встав в тени за нашими спинами. Вместе с ним отошли и офицеры от двери, а вот двое инструкторов остались на месте.

В этот момент из коридора послышались резкие ухающие крики, топот многочисленных ног, а еще через пару секунд наша дверь открылась от удара ногой. В наш кубрик залетело несколько человек по форме номер два, следом за ними повалила уже целая толпа. Первые залетевшие в наш кубрик уже вынесли окно и горохом сыпались на улицу, подгоняемые криками инструкторов.

В учебной роте было девять взводов, и, похоже, мимо нас сейчас пробежало их больше половины. Крики и шум бегущих удалялись, в кубрике стало тихо, только створки окон качались. Контр-адмирал уже вышел из тени и прикрыл распахнутое окно. Один из инструкторов в это время закрыл дверь. После этого контр-адмирал продолжил речь так, как будто только что ничего не произошло.

– Первое наше правило лидерства заключается в том, что каждый офицер Береговой охраны должен быть подготовлен тактически и технически. Вы все наверняка слышали известную аксиому управления «А» о том, что проигрыш в тактике можно исправить быстрой и точной стрельбой. Все эти парни, которые только что прервали нашу приятную беседу, в будущем станут хорошими стрелками. Они, все те, кто доберется до окончания обучения, станут подходящими специалистами для выполнения поставленных перед Береговой охраной задач. Каждый из них будет примером для своих подчиненных, и вместе с вверенными им подразделениями они благодаря личной выучке и при необходимости героизма будут выполнять поставленные задачи, во время которых им придется покрывать свои, или чужие пробелы в тактике, или же реагировать на изменяющуюся обстановку. Воюя в первую очередь не числом, а умением. А вы – именно те люди, которые будете эту обстановку изменять.

Наши курсы подготовки офицеров длятся четыре месяца. После этого кто-то из вас останется здесь еще на полгода для углубленной подготовки, кто-то поедет к назначенному или отправившему вас сюда куратору, кто-то получит свой первый взвод или команду и отправится на место службы. Но каждый из вас должен уяснять для себя главное: сегодня вы начали свое обучение, но вы никогда его не закончите. В бою никогда не работают прошлые заслуги, каждому из вас всегда будет достаточно всего одной пули. У вашего взвода не будет выпускного экзамена с оценкой – более того, кто-то из вас, возможно, даже будет показательно отчислен. Но. Каждый из вас уже получил необходимую рекомендацию, заслужив право стать оперативником Федеральной службы безопасности. И каждый из вас в ходе обучения и дальнейшей карьеры всегда будет под пристальным наблюдением, будьте к этому готовы. К тому, что задачи перед вами будут ставиться соразмерные вашим способностям.

Контр-адмирал сделал еще одну паузу, внимательно нас всех оглядывая.

– Обычно, примерно на этом месте, мое вступительное слово заканчивалось. Но сегодня случай особый. Как многие из вас знают, чуть больше месяца назад после вспышки небесного сияния милицией Конфедерации во взаимодействии с нашей морской пехотой была отражена попытка иномирового вторжения через разлом на дне Мексиканского залива. Информация обладает грифом «секретно», но многие из вас уже видели видеозаписи, кто-то слышал о произошедшем, а кто-то, по глазам вижу, узнал об этом только сейчас. Поэтому сейчас вас ожидает вводная лекция об иномировой нечисти, которая пытается прорваться в наш мир для его захвата и уничтожения. И ваш выпуск будет первым, который среди прочего будет рассматриваться в первую очередь для оперативных действий, связанных с нечистью и иными мирами, в которых сия нечисть обитает.

Когда контр-адмирал пожелал нам удачи и покинул кубрик, замполит с командиром нашего взвода повели нас в учебный класс, где мы около часа смотрели и слушали скомпилированную информацию из того, что последние месяцы я рассказывал Семеновичу и Антипенко.

Я сначала расстроился было, потому что устал одно и то же многократно пережевывать, но потом даже интересно стало – оказывается, мои потуги смогли уложить и упаковать во вполне внятный базовый ознакомительный курс.

После лекции о нечисти и иных мирах нас покинули командир учебного взвода и замполит. На часах уже близилось семь утра, поэтому следом за инструкторами мы направились на утреннюю зарядку. Обогнули казармы и выбежали на тренировочное поле, где нас ждало девять покрышек от грузовиков – очень быстро нас разбили на команды по четыре человека, каждой из которых полагалось по колесу.

– Я очень хочу, чтобы вы меня догнали, – доверительно сообщил нам инструктор, делая пригласительных жест, когда поднятые колеса оказались в наших руках.

От того, что всем нам скоро предстоит удивлять противника, изменяя ландшафты и тактическую обстановку, требования быть физическими подготовленными программа обучения не снимала. И когда инструктор пробежал через футбольное поле и легко перемахнул через двухметровый бетонный забор, приглашая нас следовать за собой, я даже пожалел о том, что безвылазный отпуск в Майами-бич закончился.

Следующие несколько месяцев в офицерской школе прошли в рабочем режиме и на удивление рутинно. Нас по проверенным временем и выверенным программам обучения грузили теорией до состояния «от зубов отскакивает», после оттачивали практикой, при этом целенаправленно добиваясь, чтобы все вложенное знание превращалось в умение. Мы учили правила лидерства, тренировались командовать – оценивать обстановку и отдавать приказы, причем записывая их в бумаге. Через несколько месяцев я иногда, просматривая свои первые каракули в стопке личного дела, очень удивлялся, как тот человек, которым я недавно был, вообще смог обычную общеобразовательную школу закончить при этом не самоубиться по дороге до учебной базы.

Конечно, подготовка нашего третьего взвода отличалась от остальных в учебной роте. Некоторые зачетные задания нам выдавали совсем нетривиальные. Как, например, недавно, когда наша команда «пятого колеса» должна была проникнуть в один из отелей на соседних островах архипелага и похитить содержимое сейфа какой-то путешествующей испанской маркизы.

Весьма симпатичная и привлекательная оказалась дама, еще отдыхающая с такой же подругой. На выбор нам предлагалось три варианта действий, причем мы предполагали, что где-то есть подвох. Так что после обсуждения выбрали четвертый вариант, самостоятельный.

Дэвид и Юра Новицкий, один из немногих наших почти ровесников во взводе, пользуясь подаренными природой внешностью и обаянием познакомились с маркизой и ее подругой. Алексей Николаев – наш третий парень из колесной команды, под видом парковщика угнал с соседнего отеля красный Феррари-кабриолет, на котором Дэвид и Юра поехали катать путешествующих подруг. Когда они все вместе с весельем и алкоголем вернулись в номер-люкс, я просочился туда вместе с ними, выдрал из стены сейф и поднялся с ним на крышу, откуда меня уже на вертолете забрал Леха. У этого парня был талант к технике, и он, по-моему, вообще всем чем можно мог управлять.

Вертолет Леха угнал с соседнего учебного полигона спасателей, так что ближе к утру мы его вернули на место. Но прежде приземлились прямо на парадной палубе, выгрузив сейф к зданию штаба. Дэвид и Юра приехали только утром – их, в не очень трезвом состоянии, к воротам учебной базы довезла маркиза с подругой, сами не вполне в тонусе, еще и прощались потом долго и качественно с такими приятными мальчиками.

Сейф, кстати, оказался пустым. Да и само задание пустышкой: его суть заключалась в том, что это была двойная тренировка. Не только наша, но и соседей с учебной части МГБ – курсантов нашего взвода задерживали с полицией, а потом выбивали показания в ходе быстрого экспресс-допроса с применением доступных и не оставляющих следов пыток, физических и психологических. Основная задача наших парней была продержаться до прибытия, пробивающегося через бюрократические барьеры консула, основная задача гэбистов – получить сведения в ограниченные сроки. Об этом мы узнали потом, когда остальные команды вернулись через два дня в непривычно пустующий кубрик.

Бегающие через нашу казарму парни нас по-прежнему доставали по утрам. В одну из ночей мы переставили петли, так что дверь теперь открывалась не внутрь, а наружу. Так что утром ребятам, не сразу понявшим, в чем дело, пришлось вынести дверь вместе с коробкой. Фраза о том, что недочеты в тактике можно исправить техникой, после этого случая для нас для всех заиграла новыми красками.

Еще после этого, кстати, инструктора других взводов гонять своих парней через нас перестали. Как нам потом рассказал замполит, только каждый пятый курс по статистике перекручивает петли. Остальные решали проблемы обычно по-другому, самыми разными способами.

В общем, развлекались мы как могли – до того момента, как уже близко к выпуску нас не повезли в сторону Разлома. Небо уже давно ярко светилось алым, измеряемое излучение подходило к показателям, зарегистрированным перед прошлым прорывом. Утром вместо пробежки нас ждали тяжелые транспортные вертолеты – мы отправлялись на позиции к морским пехотинцам, наблюдать и ждать начала вторжения.

Еще когда направлялись к району высадки, я ожидал, что у меня проявится демонический взгляд и рунный орнамент татуировки. Но при приближении к Разлому ничего подобного не случилось – радужка лишь чуть потемнела, да под кожей еле-еле проявились контуры рисунка вязи, словно старые-престарые выцветшие партаки.

Ждали всего несколько дней, прорыв случился на третью ночь. В принципе, ничем от прошлого раза увиденная картина не отличалась. Также шесть эпицентров выходов, из которых снова пять были уничтожены глубинным бомбами превентивно, из одного тварям нечисти дали возможность появиться. Мы, разделенные по группам, в момент выхода тварей находились на позициях как советской морской пехоты, так и подразделений милиции Конфедерации.

Лично я ничего нового не увидел – ну посмотрел через ночные прицелы на толпы скавенов, появляющихся из воды. Так я на них вживую на расстоянии вытянутой руки смотрел, это остальным подобное оказалось интересно безмерно. И, что самое главное, в момент открытия порталов я не почувствовал никаких изменений. Сияние в мир практически не просачивалось, и этому у меня было только два объяснения. И оба не очень хорошие.

После того как атака была отражена, оставив товарищей по взводу ликовать, переваривать увиденное и знакомиться с телами пришельцев, мы вместе с Дэвидом под шумок отправились – неожиданно, в место, где началась моя нынешняя история обучения. А именно – в особняк Дэвида Мэйсона-старшего, который больше не был окружным прокурором. Сюда нас обоих доставили в обстановке секретности, тайно выдернув с оборонительных позиций морпехов.

Особняк ныне находился в зоне отчуждения, жители прибрежных районов давным-давно были эвакуированы, а в доме расположился штаб территориальной обороны. Но сегодня сюда прибыл номинальный хозяин дома, причем с компанией – вместе с моим высоким покровителем Дмитрием Родионовым.

– Максим. Ты нужен в Москве, – сходу сообщил мне Родионов. – Летим все вместе, спецрейсом.