Текст книги "Я – приемный сын"

Глава 3
Первые поиски

Начал я с того, что прямо спросил маму и папу о том, как они отнесутся к моему желанию отыскать биологических родителей. Моему намерению они, к счастью, обрадовались. Но всем нам было понятно, что поиски будут долгими и трудными.

Первым делом я решил обратиться в ICANZ[1]1
  Новозеландское агентство по международному усыновлению. – Прим. ред.


[Закрыть]. Социальные сети уже бурно развивались, однако мысль о них почему-то не пришла мне в голову. Впрочем, довольно быстро я узнал о существовании «ВКонтакте» и завел там свою страничку в надежде на то, что мне это поможет.

Я спросил у мамы и папы совета о том, как можно получить хоть какую-то информацию по интересующему меня вопросу, кроме как из хранившихся у нас дома документов о моем усыновлении. Они предложили поискать в России специалиста с опытом в подобного рода вещах, а в ICANZ даже посоветовали такого человека. Получив его электронный адрес, я связался с ним, рассказав, что пытаюсь отыскать кровных родителей и что мне известны только их имена, указанные в документах на усыновление. В ответ мой корреспондент сообщил, что готов взяться за поиск, но предупредил, что это задача не из легких и быстрых, нас точно будет ждать много трудностей. Тогда я решил, что еще не готов к таким радикальным действиям, и стоит немного подождать. Я ограничился лишь поиском по «ВК» и Facebook, но он не дал результатов. Поэтому я снова начал думать о том, чтобы привлечь специалиста, а не продолжать самостоятельные попытки. Думал я и о чувствах своих российских родителей. Не расстроит ли их мое внезапное появление? В общем, я не знал, правильно ли поступаю, но от желания узнать, кем были и как выглядят люди, когда-то давшие мне жизнь, я не отказывался. В конце концов, не так уж много я и хотел.

Конечно, я знал о случаях, когда успех в поисках, подобных моему, не приносил ничего, кроме разочарования. Именно поэтому, на мой взгляд, начинать их стоит в достаточно зрелом возрасте, чтобы иметь силы смириться с любыми, даже не слишком приятными открытиями.

Тем временем я взрослел, у меня появлялось все больше дел. В 2010 году я окончил школу, пора было решать, чем заниматься во взрослой жизни. Меня по-прежнему привлекали кино и телевидение, и я все еще хотел стать оператором, каких бы усилий мне это ни стоило. Мама и папа были в курсе моих планов и всячески поддерживали меня. Полностью сосредоточившись на этой задаче, я решил, что поиски родителей сейчас не так важны.

Зная, что ради цели связать себя со съемками мне предстоит покинуть Фангареи, я выяснял, где поблизости можно выучиться на кино– и телеоператора. В итоге я записался на годичные курсы в Окленде, занятия начинались с февраля 2011 года. Я хотел заниматься этим делом и желал независимости, хотя и понимал, что не очень-то готов в восемнадцать лет начинать самостоятельную жизнь. Также мне сразу было понятно, что я буду скучать по родному Фангареи, но желание двигаться вперед подталкивало меня к этому шагу. В итоге, уехав учиться, я довольно быстро приспособился к новой жизни. Мои сокурсники оказались просто замечательными! Мы отлично ладили, многие из них до сих пор остаются моими друзьями. У всех нас была одна и та же цель: сделать карьеру на телевидении и в кино.

Одним из первых практических занятий на курсах было взаимное интервьюирование. Мне пришлось вести свой рассказ на тему «Мои родители: что я знаю о них». Конечно, тогда мне было известно очень мало, и интервью получилось очень коротким. Один из студентов спросил, хочу ли я встретиться с ними, и этот вопрос на какое-то время вернул меня к мысли о поисках – но все же я опять предпочел отложить это и сосредоточиться на занятиях.

Все вокруг знали, что я приемный ребенок, родившийся в России, и часто любопытствовали, что мне известно об этой стране. Я же всегда отвечал, что уже пять лет мечтаю узнать о ней побольше, а теперь еще и планирую снять документальный фильм о поисках родителей и, обязательно, об их успешном завершении. Я постоянно думал, с чего же начать эту историю, как рассказать всю правду, не оскорбив при этом чувства своих родных. Я страстно хотел задокументировать эту часть моей жизни, а фильм – это наиболее близкий мне способ фиксации и сохранения воспоминаний.

2011 год пролетел очень быстро. Всей нашей группе так нравилось учиться, что мы согласились бы заниматься еще много лет. Покидая киношколу, мы знали, что теперь все зависит только от нас самих: нужно просто выйти в жизнь и показать все, на что мы способны.

Мое обучение закончилось, настало время получать новый опыт.

Глава 4
Я нахожу моих кровных родителей

Когда я был школьником, мне довелось получить небольшой опыт работы в телецентре Фангареи, а во время учебы на курсах я с удовольствием работал на новозеландском детском шоу What Now? («Что же теперь?») Я знал: чтобы перейти на следующий уровень мастерства, мне нужно набраться опыта, и принялся за поиски работы.

Вскоре после окончания киношколы мне представилась возможность поработать оператором-практикантом на съемках фильма «Император», которые проходили в Окленде в начале 2012 года. Это был незабываемый опыт! А в марте того же года я получил предложение от воссозданного оклендского телеканала «Образ жизни». Мне очень нравилось жить в Окленде, так что я с радостью согласился. Как я и мечтал, меня взяли на должность оператора прямых эфиров; так началась моя первая настоящая работа на телевидении. Теле– и киносъемки всегда были моей страстью, и поэтому я быстро просунул ногу в приоткрывшуюся дверь.

Рабочий день у меня был ненормированным: случалось работать и поздней ночью, и ранним утром, а иногда я и вовсе сидел в офисе с девяти утра до пяти вечера. Зато была масса возможностей, чтобы знакомиться с новыми людьми. Я наслаждался этой работой и был твердо уверен, что это лишь начало, что совсем скоро передо мной откроются интересные возможности.

И вот мой работодатель взялся за разработку новых проектов, и из США приехал американский продюсер Аарон Каротта, чтобы снять кулинарное шоу на новозеландском материале. Ему требовался оператор, и, когда я сказал ему, что учился работе с камерой и ради получения опыта готов трудиться хоть даром, он заинтересовался. Дело происходило в середине 2012 года. Я только-только начал работать на телевидении, но дела у меня шли хорошо. А шанс вести съемки по всей Новой Зеландии был настолько роскошным, что в него даже верилось с трудом! Моя первая съемка с Аароном состоялась в Роторуа, находящемся в трех часах езды от Окленда. Приехав туда, я встретился с главным оператором, и он долго мучился, прежде чем придумал, чем меня занять… В общем, мы сняли несколько эпизодов шоу, которое быстро стало очень популярным у зрителей. За это время мы с Аароном довольно близко сошлись, так что в начале 2013 года, после окончания работы в Новой Зеландии, он предложил мне посотрудничать с ним за океаном. Первая съемка предстояла в Сеуле, столице Южной Кореи. Я был в восторге от происходящих со мной событий! За год, проведенный в маленьком телецентре, я успел многому научиться и чувствовал себя готовым к предстоящей поездке. Но, когда я сказал родителям, что меня пригласили снимать в Южной Корее, они заподозрили недоброе и расслабились только после того, как я показал им маршрутную карту. Аарон, продюсер шоу и весь персонал прекрасно организовали перелет, так что я сам не заметил, как оказался в Сеуле.

Эта поездка в далекую страну вновь пробудила мое давнее желание посетить Россию. В Сеуле я рассказал Аарону о своих планах отыскать биологических родителей. Аарон уже стал для меня хорошим другом и сказал, что будет рад помочь, если мне удастся напасть на след. Я помнил свою предыдущую попытку поиска и решил, что на этот раз возьмусь за дело иначе. Мне нужно было подобрать другие источники, которые позволили бы отыскать какие-то зацепки.

По возвращении в Новую Зеландию я навестил родителей в Фангареи. Они очень обрадовались моему благополучному прибытию. Я попросил еще раз показать мне документы по моему усыновлению, чтобы еще раз попробовать найти что-нибудь важное. Было ясно, что найти двух человек в огромной России, да еще и находясь в Новой Зеландии, будет ох как нелегко. В имеющихся у нас бумагах были указаны только имена – ни дат рождений, ни тем более фотографий. Я еще раз пробежался по давно знакомым сайтам. К Facebook и «Вконтакте» прибавились «Одноклассники» – социальная сеть, которую в России предпочитает более возрастная аудитория. Я понял, что для дальнейших поисков мне понадобится человек, владеющий русским языком.

В Окленде оказалось немало русских, так что я получил массу предложений от людей, желавших помочь мне с российскими социальными сетями. Одна семейная пара провела для меня поиск и обнаружила имя моей матери, Татьяны Г., среди участников одного из сообществ. Тогда я попросил откликнуться кого-нибудь из его участников. Одна из участниц, Элеонора, сообщила, что знакома с Татьяной Г., живущей с ней в одном городе, но не слышала, чтобы у нее были дети. Элеонора поинтересовалась, зачем я ищу Татьяну. В ответ я рассказал свою историю – с самого начала, все, что происходило со мной после отъезда из России в раннем детстве. Элеонору это удивило, ведь Татьяна никогда не говорила о моем существовании. Тогда я прислал ей несколько своих детских фотографий, и она отправилась к Татьяне, чтобы продолжить расспросы. Мне оставалось набраться терпения и ждать развития событий.

Следующее сообщение от Элеоноры гласило: «Она сказала, что у нее никогда не было детей». Меня это обескуражило, поскольку я был на 100 % уверен, что нашел свою родную мать. Все ведь совпадало! Нужно было подумать, что делать дальше. Тем временем, благодаря одному из школьных учителей Татьяны, я получил ее фотоснимок и окончательно убедился: сомнений нет, она та, кого я искал. Я твердил себе, что серьезные дела не делаются за один день, и следует запастись терпением. Поэтому я попросил Элеонору еще раз поговорить с Татьяной, и она согласилась повторить попытку.

Каждое утро я начинал с проверки сообщений на компьютере. Я прекрасно понимал, что новости не могут появляться ежедневно, но каждый раз ждал и радовался, получая даже самое мелкое известие. Через несколько недель наконец-то пришло долгожданное письмо. Элеонора написала, что Татьяна все-таки открыла ей всю свою историю и очень хочет поговорить со мной – тем более, что у нее скоро день рождения, а такой разговор стал бы отличным подарком. Конечно, я согласился! Связаться с Татьяной можно было только по домашнему телефону: ни интернетом, ни мобильной связью она не пользовалась. Так что помощь Элеоноры, которая выступала посредником между нами, передавая письма и фотографии, была неоценимой.

Когда Элеонора сообщила мне, что Татьяна страдает алкоголизмом, я засомневался, стоит ли звонить ей именно в день рождения. Но все же я очень хотел поговорить с ней. Просто спросить, как она поживает и хочет ли встретиться со мной. Все это происходило в самом начале весны 2013 года, и я считал дни до 18 марта – дня рождения Татьяны, на который был назначен наш первый разговор.

Моей историей заинтересовалось новозеландское телевидение; примерно в это время оно начало съемки документального фильма. К вечеру 18 марта – это был понедельник – я тщательно подготовился к предстоящему звонку. Дмитрий и Елена, русская супружеская пара, живущая в Окленде, вызвались помочь мне в качестве переводчиков. Я оплатил время в Skype, чтобы иметь возможность позвонить на стационарный телефон. Коллеги-телевизионщики установили камеру, чтобы снимать наш разговор с Татьяной, и считали оставшиеся до звонка минуты. Я запустил Skype и нажал кнопку вызова. Из колонок послышались гудки.

Я волновался, не зная, чего ожидать. Может быть, там многолюдная вечеринка, компания друзей с поздравлениями и тостами. А моя настоящая мать скажет мне, что у нее сегодня вдвойне радостный день…

Наконец кто-то снял трубку и сказал: «Алло». Дмитрий спросил, с Татьяной ли он говорит. «Нет, – ответил женский голос. – К сожалению, она вышла. Перезвоните минут через пятнадцать». Я удивился, потому что ее предупредили о точном времени звонка, но подумал, что она могла бояться этого разговора или не чувствовала в себе готовности начать его. Мы ответили, что конечно перезвоним, и в ожидании уткнулись в свои телефоны.

Я заранее знал, что мне предстоит нелегкое испытание, что предстоящий разговор может принести не только положительные эмоции. В общем, меня обуревали противоречивые чувства. Прошло пятнадцать минут, показавшиеся мне вечностью, и я нажал кнопку вызова еще раз.

На этот раз ответила другая женщина. Дмитрий спросил, Татьяна ли это.

– Да, – ответила она.

Потом они обменялись несколькими непонятными для меня репликами на русском языке и Дмитрий сказал:

– Алекс, это она. Можешь говорить.

Все происходило, как в постановочном теле-шоу. Я спрашивал, как она живет. Спрашивал, как идут дела и, конечно, поздравил ее с днем рождения. Она говорила о себе и своей жизни. Сказала, что у нее прекрасный день рождения, что к ней пришли друзья, все замечательно, и она хочет как можно скорее увидеться со мной. Телефонный разговор продолжался недолго, всего лишь около пятнадцати минут. Мы попрощались, и я пообещал вскоре позвонить еще.

После окончания разговора Дмитрий сказал, что Татьяна, несомненно, была пьяна. Я знал, что она праздновала день рождения, но, с другой стороны, там, где она жила, было только десять утра. В любом случае я был невероятно рад, что нам наконец-то удалось поговорить. Даже в самых смелых мечтах я не смел представить, что когда-нибудь смогу поговорить с родной матерью, и был счастлив от того, что этот разговор все же состоялся.

Глава 5
На связи

Через несколько дней Татьяна сказала Элеоноре, что была очень рада поговорить со мной и хотела бы продолжить общение. Муж Татьяны, который никогда раньше обо мне не слышал, тоже передал, что будет рад познакомиться со мной как можно скорее.

Я был в полном восторге от происходящего, но понимал, что теперь мне хочется большего: я решил узнать, кем был мой биологический отец. Но где-то в глубине сознания ворочалось подозрение, что в документах по усыновлению его имя записано неверно. Через несколько дней я поговорил с Элеонорой, которой удалось кое-что узнать от Татьяны. Элеонора сообщила мне имя отца, и дала ссылку на страницу в социальной сети, через которую с ним можно было связаться.

Я плохо представлял себе, как с ним разговаривать и о чем, ведь он мог даже не помнить моей матери, а меня счесть сумасшедшим или самозванцем. Начал я с того, что посмотрел фотографии на его страничке – на некоторых из них он был очень похож на меня. Из этого я сделал вывод, что этот человек вполне может быть моим биологическим отцом. Мы совершенно одинаково улыбались. Нужно было как следует продумать, что ему сказать, потому что мое появление наверняка потрясет его. Я отправил ему сообщение, в котором спросил, знаком ли он с Татьяной и знает ли что-нибудь обо мне. Вместо ответа он немедленно заблокировал меня. Впрочем, я допускал и такое развитие событий.

Однако через несколько дней я внезапно получил от него сообщение. Он спрашивал, что мне известно о Татьяне и как я вообще узнал о ее существовании. Я попытался объяснить, что познакомился с ней совсем недавно. У него появилось много других вопросов, я отвечал, и в конце концов он поверил, что я действительно его сын. Письма от него становились все длиннее, а вопросов в них было все больше. Я, как мог, рассказывал обо всем, что произошло в моей жизни после усыновления. Михаил – таково было настоящее имя моего отца, которое отличалось от указанного в документах, – писал, что очень рад узнать о моем существовании. Он и не подозревал, что у него есть сын. Их с Татьяной роман, закончившийся моим появлением на свет, произошел в начале 1990-х годов. Как они познакомились? Что произошло между ними много лет назад? Я до сих пор пытаюсь сложить всю эту историю воедино.

Татьяна выросла в детском доме, куда она попала в раннем детстве – у ее семьи были сложности. Но своих родителей она знала и переписывалась с ними. В восемнадцать лет Татьяна познакомилась с моим будущим отцом, работавшим поваром в местной школе. Отношения их продолжались недолго. А по словам Михаила, он служил поваром в армии, поэтому я до сих пор не уверен, что правильно представляю себе всю картину их отношений. Они встречались на протяжении нескольких недель, потом Татьяна вдруг исчезла, и Михаил больше никогда ее не видел. Михаил сказал, что они любили друг друга, но это была юношеская любовь, когда все воспринимается уж слишком всерьез.

Выйдя из детского дома в восемнадцать лет, Татьяна стала работать в булочной. Узнав, что беременна, она поняла, что не сможет прокормить ребенка, поэтому оставила меня в родильном доме. В 1994 году Татьяна переехала в Рыбинск, где и живет до сих пор, а Михаил чуть позже перебрался в Санкт-Петербург. С тех пор прошло много лет, и, рассказывая о тех событиях, я осознаю, что это давние дела, времена с тех пор изменились. Татьяна прожила трудную жизнь, я понимаю и это. Сегодня я благодарен ей за то, что когда-то она отказалась от меня. Это ее решение в итоге сделало меня тем, кто я есть. Я сказал ей, что всегда буду рад поговорить – если она того захочет.

Тем временем Михаил рассказал обо мне своей семье и теперь с нетерпением выспрашивал, когда же я, наконец, приеду в Россию. Конечно, мне и самому не терпелось попасть в Россию, и я собирался сделать это при первой же возможности. Мне очень хотелось познакомиться с Татьяной и Михаилом вживую. Пока же мы обменялись контактами в Skype, а Михаил нашел среди своих друзей человека, который мог бы помочь с переводом. Итак, веб-камера стояла наготове. У меня был вечер, у него – утро. Я нажал видеовызов, он ответил. В первую минуту он словно онемел. Я тоже не знал, что сказать. Он повторил «Hello» в ответ на мое приветствие. А потом посыпались возбужденные вопросы. Он задавал их так много, что переводчик не поспевал за ним.

Михаил сказал, что знает, где находится Новая Зеландия, но был потрясен до глубины души, узнав, что там живет его сын. Он даже расплакался от счастья, когда я стал рассказывать ему, чем занимаюсь. Он очень жалел, что Татьяна не рассказала ему обо мне. Потом Михаил представил мне свою семью.

Он недавно женился, у него была маленькая дочка, и, по его словам, это была еще одна причина для того, чтобы я как можно скорее приехал в Россию. На это я ответил, что приложу все силы, чтобы приехать уже в этом году, хоть и понимал, что это будет непросто – и недешево. С Михаилом я разговаривал гораздо дольше, чем с Татьяной, и, прощаясь, мы пообещали друг другу поддерживать связь.

Настало время планировать предстоящую поездку. Я не знал, с чего начать и какие шаги предпринять, но сразу начал рассматривать различные варианты. Но как же это оказалось непросто! Я решил посетить Россию в мае, нашел несколько подходящих по цене рейсов, – но все затормозилось из-за трудностей с получением визы. Я заполнил нужную форму, но, как выяснилось, сделал это неправильно. За несколько дней до намеченного вылета я получил из посольства России электронное письмо, в котором сообщалось, что я не смогу въехать в Россию по новозеландскому паспорту. Оказывается, я должен был использовать свои российские документы – и, разумеется, те, которые у меня оставались с 1994 года, нужно было обновить. Из письма следовало, что на это потребуется примерно полгода.

Я был разочарован настолько, что даже задумался о том, не отменить ли поездку вообще. Ведь все так хорошо начиналось! Я знал, что возможность попасть в Россию у меня сохраняется, но теперь для ее осуществления предстояло пройти через массу бюрократических формальностей. Мои биологические родители тоже были расстроены. Татьяна уже договорилась о внеочередном выходном дне. Я сказал им, что мне нужно получить российский паспорт, поэтому придется подождать.

Я начал готовить заявку, которую нужно было заполнить на русском языке. Дмитрий, помогавший мне при первом разговоре с Татьяной, проверил, чтобы я правильно заполнил форму, но, как выяснилось, мои приключения только начались: подавать ее нужно было лично, и мне пришлось лететь в российское посольство в Веллингтоне. После этого оставалось только ждать. Что ж, за прошедшие годы я научился терпеть и быть готовым к любому возможному исходу. Я думал только о предстоящей встрече с моими кровными родителями.

Через четыре месяца, ранним утром, я обнаружил в своем электронном ящике письмо из посольства. Оно было написано по-русски, и явно было очень важным. Немного волнуясь и не зная, какого рода новости оно таит, открыл… и узнал, что мой паспорт готов и ждет меня в посольстве! Это был восторг! Подготовка к путешествию в Россию наконец сдвинулась с мертвой точки. Оно начнется уже скоро!

Позвонив родителям, я сказал им, что собираюсь в Веллингтон, чтобы получить новый паспорт. То же я сообщил и своим биологическим родителям, которые в очередной раз попросили меня приехать поскорее. Вскоре автобус доставил меня от аэропорта в центр Веллингтона, к посольству России. Я немного понервничал в приемной, ожидая, когда меня вызовут. Минут через пять я услышал, что Алекса Гилберта приглашают подойти к стойке выдачи документов. Через минуту мне вручили новый паспорт, и я вернулся в Окленд.

Вся следующая неделя была посвящена подготовке к поездке. Нужно было взять отпуск на работе, выбрать удобное время для встреч с Татьяной и Михаилом, найти подходящие по цене билеты. Ноябрь вроде бы устраивал всех. Я знал, что в России в это время уже начинается суровая зима, но это не пугало меня. Впереди было уникальное событие, которое точно должно запомниться мне на всю жизнь. Холод был лишь незначительной переменной этого уравнения.

Итак, я сообщил моим российским родителям дату прилета и заверил, что на этот раз проблем не будет. Я все организовал и готов ехать. Мама и папа приготовили для Татьяны и Михаила подарки. Вообще родители оказывали мне всяческую поддержку, поощряя к знакомству с жизнью в России. Сам я понятия не имел, во что ввязываюсь, но твердо знал, что получу незабываемые впечатления. Я не мог говорить ни о чем, кроме предстоящей поездки, и, кажется, изрядно утомил всех друзей, коллег и соседей рассказами о будущем путешествии. Но всем им было очень интересно, как пройдет мое знакомство с биологическими родителями.

Недели казались мне месяцами, а дни – неделями, но 18 ноября все же настало.

Я знал, что мама и папа очень тревожатся по поводу моей предстоящей поездки, но уверял их, что все будет хорошо. Они провожали меня, и мы остановились на ночлег в отеле около аэропорта, зная заранее, что никто из нас не сможет уснуть. Я не мог найти себе места и то заряжал давно заряженные гаджеты, то в очередной раз проверял, не забыл ли чего. Утром по дороге в аэропорт я смотрел в окно машины и гадал, что же принесут мне предстоящие дни. Правильно я поступаю или совершаю ошибку?.. Я не знал ответа и чувствовал, что мое желание встретиться с кровными родителями волнует маму и папу, но разве мог я успокоиться, пока это желание не осуществится? К тому же я знал, что моими родителями всегда будет эта пара из Новой Зеландии. Они и есть мои мама и папа.

Мы приехали в аэропорт, и я сразу направился к стойке регистрации. Все прошло быстро. Мой российский паспорт не вызвал никаких вопросов, и я прошел на посадку.