Текст книги "Персия. История неоткрытой страны"

Самозванец на троне

Весной 522 года до н. э., когда Камбис находился в Египте, к нему начали поступать донесения, что персидский трон занял некто, именующий себя Бардией. На самом деле это был самозванец – мидийский жрец Гаумата. Он и его брат Патизиф входили в число приближенных Камбиса и о смерти Бардии знали. Поэтому Патизиф организовал мятеж, выступая от имени Гауматы как законного царя, тем более что тот вроде бы даже внешне был на Бардию похож. «Одного из них Камбис оставил в Персии управителем своего дома, – пишет Геродот. – Этот-то человек и поднял восстание, хорошо зная, что кончину Смердиса держат в тайне и что в Персии об этом известно лишь немногим, большинство же считает, что Смердис жив. На этом-то маг и построил свой замысел захватить царскую власть. Был у него брат, который, как я уже сказал, вместе с ним поднял мятеж, по внешности очень похожий на Смердиса, убитого по приказанию своего брата Камбиса. А был он не только похож на Смердиса, но даже и имя его было Смердис. Этого-то человека, своего брата, маг Патизиф убедил, что все для него устроит, и “сесть на престол пригласил”. А посадив [брата] на престол, Патизиф разослал глашатаев по разным областям [персидской державы], а также и к войску в Египет [с вестью], что отныне надлежит повиноваться Смердису, сыну Кира, а не Камбису».

Следует учитывать, что о произошедшем сообщал подданным (а значит, и историкам) уже следующий властитель – царь Дарий I. Было объявлено и о смерти Бардии с прямым указанием на причастность к ней Камбиса, и о том, что, воспользовавшись ситуацией, появился лже-Бардия.

В изложении Геродота версия о самозванце выглядела вполне последовательной: «Ты говоришь, что пришел вестником от Кирова сына Смердиса. Так вот, скажи нам правду и иди с миром: сам ли Смердис лично дал тебе это поручение или один из его слуг?” А тот отвечал: “Я-то ни разу не видел Смердиса, сына Кира, с тех пор как царь Камбис отправился в Египет. Но маг, которого Камбис назначил управителем своего дома, дал мне это поручение и сказал, что Смердис, сын Кира, так велел объявить вам”. Так отвечал глашатай и сказал сущую правду. А Камбис сказал: “Прексасп! Ты честно выполнил мое поручение, ты не виновен. Но кто же в Персии восстал против меня, обманом присвоив себе имя Смердиса?” Прексасп же отвечал: “Мне думается, царь, я знаю это. Маги восстали против тебя: Патизиф, которого ты оставил управителем своего дома, и брат его Смердис…»

Камбис с войском устремился домой, чтобы навести порядок, но по дороге внезапно заболел и умер. Геродот утверждал, что Камбис, когда садился на коня, случайно поранился собственным мечом, рана оказалась загрязненной, и царь скончался от заражения крови. Прямых наследников он не оставил.

В это время «царь Бардия» никогда не покидал дворца, не показывался подданным. Один из вельмож по имени Отан заподозрил неладное. Его дочь была женой Камбиса, а теперь гарем покойного царя оказался в распоряжении Бардии. По совету отца она будто бы невзначай ощупала голову Бардии и обнаружила, что у него нет ушей, а эту особую примету Гауматы Отан знал. Тогда Дарий, Отан и еще несколько знатнейших персов: Виндафарна, Гаубарува, Видарна, Багабухша и Ардуманиш – подготовили свой переворот. Гаумата-самозванец и его брат были убиты, на престол взошел Дарий.

«Ты говоришь, что пришел вестником от Кирова сына Смердиса. Так вот, скажи нам правду и иди с миром: сам ли Смердис лично дал тебе это поручение или один из его слуг?”. А тот отвечал: “Я-то ни разу не видел Смердиса, сына Кира, с тех пор как царь Камбис отправился в Египет. Но маг, которого Камбис назначил управителем своего дома, дал мне это поручение и сказал, что Смердис, сын Кира, так велел объявить вам”. Так отвечал глашатай и сказал сущую правду».

Геродот

Легенда гласит, что между собой они условились: чей конь первым заржет на рассвете, тот и станет царем. Дальше, по словам Геродота, дело обстояло так: «Был у Дария конюх, сметливый парень, по имени Эбар. Этому-то человеку Дарий после собрания сказал вот что: “Эбар, вот как мы решили о царской власти. Чей конь первым заржет при восходе солнца, когда мы поедем верхом, тот и будет царем. Если ты знаешь какое-нибудь хитрое средство, то устрой так, чтобы я, а не кто другой получил [персидский престол]”. Эбар ответил так: “Господин! Если только от этого зависит, быть тебе царем или нет, то соберись с духом и не беспокойся, так как раньше тебя никто не будет царем. Есть у меня такое зелье”. А Дарий сказал ему: “Так если ты действительно знаешь какое-нибудь хитрое средство, то поспеши и не теряй времени: ведь завтра [рано утром] дело у нас должно решиться”. Услышав это, Эбар сделал вот что. С наступлением ночи он привел за ворота одну из кобылиц, которую жеребец Дария более всего любил, крепко привязал ее… На рассвете все шестеро мужей по уговору сели на коней. Когда они оказались за воротами и приблизились к тому месту, где прошлую ночь была привязана кобылица, конь Дария бросился вперед и заржал…»

Так на престол Персидской империи взошел один из прославленнейших ее правителей.

Дарий I

Дарий позаботился о том, чтобы события, предшествовавшие его воцарению, были изложены в не допускающем двойного толкования виде и запечатлены на века. Бехистунская надпись, начертанная на скале на трех языках (древнеперсидском, вавилонском и эламском) по приказу и от имени Дария I гласит следующее: «Говорит царь Дарий: некто именем Камбис, сын Кира, из нашего рода, был здесь царем. Этот Камбис имел брата, по имени Бардия, от одного отца и одной матери. Камбис убил этого Бардию. Когда Камбис умертвил Бардию, народу было неизвестно, что Бардия убит. Затем Камбис пошел в Египет. Когда Камбис пошел в Египет, народ возмутился, ложь распространилась в стране, как в Персии, так и в Мидии, равно как и в прочих странах. Был человек, маг, по имени Гаумата, возмутившийся в Пишиявада, у горы Аракадриш; оттуда он начал бунт. В месяце виякне, 14 числа, он возмутился. Народу он лгал, говоря: „Я – Бардия, сын Кира, брат Камбиса“. Тогда весь народ отпал от Камбиса к нему, и Персия, и Мидия, и прочие страны. Он захватил власть; это было 9 гармапада (2 апреля). Тогда Камбис умер, умертвив себя… Эта власть, которую маг Гаумата исторг у Камбиса, издревле принадлежала нашему роду. Затем Гаумата отнял у Камбиса и Персию, и Мидию, и прочие страны; он присвоил их себе и стал царем. Не было ни одного человека, ни перса, ни мидянина, ни из нашего рода, который бы отнял власть у этого мага Гауматы. Люди весьма боялись его: он мог казнить многих людей, которые некогда знали Бардию, чтобы они не узнали, что он не Бардия, сын Кира. Никто не осмеливался что-либо сказать о Гаумате-маге, пока я не прибыл. Тогда я помолился Ахура-Мазде о помощи. Ахура-Мазда послал мне помощь. В месяце багаядише, 10 числа, я с немногими людьми погубил этого Гаумату и его знатнейших приверженцев. Есть крепость Сикаяуватиш в области, именуемой Нисая, в Мидии, – там погубил я его и исторг у него власть. Волей Ахура-Мазды я стал царем; Ахура-Мазда вручил мне царство. Власть, отнятую у нашего рода, я вернул и поставил ее на надлежащее место, как было раньше. Храмы, разрушенные магом, я возобновил, народу выгоды, стада и жилища – дома, отнятые Гауматой, – я возвратил. Я вернул народу его прежнее положение как в Персии, так и в Мидии, так и в прочих странах. Я вернул, что было отнято. Волею Ахура-Мазды я все это совершил. Я трудился, чтобы вернуть нашему дому его прежнее положение, как было издревле, я старался (проложить) по воле Ахура-Мазды, как если бы Гаумата не устранял нашего дома».

«Говорит царь Дарий: Был человек, маг, по имени Гаумата, возмутившийся в Пишиявада, у горы Аракадриш; оттуда он начал бунт. В месяце виякне, 14 числа он возмутился. Народу он лгал, говоря: „Я – Бардия, сын Кира, брат Камбиса“. Тогда весь народ отпал от Камбиса к нему, и Персия, и Мидия, и прочие страны… Никто не осмеливался что-либо сказать о Гаумате-маге, пока я не прибыл. Тогда я помолился Ахура-Мазде о помощи. Ахура-Мазда послал мне помощь. В месяце багаядише, 10 числа, я с немногими людьми погубил этого Гаумату и его знатнейших приверженцев… Храмы, разрушенные магом, я возобновил, народу выгоды, стада и жилища – дома, отнятые Гауматой, я возвратил, я вернул народу его прежнее положение, как в Персии, так и в Мидии, так и в прочих странах».

Бехистунская надпись

«Из-за превосходности его сердца…»

Дарию пришлось сначала усмирять большой мятеж в Вавилонии. Войско мятежников под предводительством Нидинту-Бела, который объявил себя Навуходоносором, сыном Набонида, заняло оборонительный рубеж возле Тигра и держало под контролем мосты и переправы. Но воины Дария переплыли Тигр верхом на верблюдах и лошадях, а также держась за пустые, надутые воздухом бурдюки, и нанесли внезапный удар, разметавший вавилонские отряды.

Прибыв потом в Египет, Дарий, подобно предшественникам, всячески продемонстрировал уважение к местным обычаям, принял имя Сетут-Ра («Потомок Ра»). И повелел найти нового Аписа – священного быка – взамен скончавшегося (одна из версий гласит, что прежний Апис был убит Камбисом во вспышке гнева). На протяжении всего царствования Дария I Египет был спокоен, а жители весьма ценили этого властителя. В Демотической хронике сказано, что египтяне были послушны Дарию «из-за превосходности его сердца». Имя Дария I встречается на египетских памятниках чаще, чем имена всех остальных персидских царей, вместе взятых.

После этого Дарий провел ряд реформ в Персидской державе, разделив ее на сатрапии, руководителей которых назначал лично. При этом сатрапы были сугубо гражданскими чиновниками, у них не было военных сил. Армией руководили военачальники, подчинявшиеся только непосредственно самому царю.

Примерно в 518 году до н. э. Дарий утвердил общегосударственную налоговую систему. Все сатрапии обязаны были платить строго зафиксированные для каждой области денежные налоги, устанавливаемые с учетом количества обрабатываемой земли и степени ее плодородности.

После 517 года до н. э. Дарий реформировал финансовую систему, установив единую денежную единицу – золотой сикль, иначе «дарик». Монета весила 8,4 г и чеканилась из 97-процентного золота. Монополия на выпуск этой монеты принадлежала царю. Сатрапы, правители вассальных земель и некоторые города могли выпускать свои деньги, но только серебряные и медные. И все они были привязаны к дарику, который на несколько веков стал основной денежной единицей в торговых делах не только Персии, но и окрестных стран.

На всем протяжении Персидской державы были проложены новые дороги, вымощенные камнем. Главная из этих трасс соединяла Сузы и Эфес. «Громадное государство нуждалось в средствах сообщения, необходимых и для контроля центральной власти над местными чиновниками, – пишет Б. А. Тураев в «Истории Древнего Востока». – Много говорят о прекрасных персидских дорогах, описанных так обстоятельно и Геродотом и Ксенофонтом в рассказе о походе Кира и при перечислении остановок и расстояний; итинерарий Исидора Харакского по Парфии также, вероятно, дает право заключать о персидских временах. Эти дороги следующие: так наз. «Царская» от Ефеса на Сарды и Сузы чрез Евфрат, Армению и Ассирию вдоль Тигра; от Вавилонии чрез Загр мимо Бехистунской скалы на Экбатану, а отсюда к бактрийской и индийской границе; от Исского залива к Синопу поперек Малой Азии и др.».

Была организована система почтовых станций со сменными лошадьми, благодаря чему гонцы могли стремительно перемещаться, развозя приказы царя и донесения сатрапов.

Держава его была весьма обширна, недаром Геродот говорит: «Большая часть Азии стала известна при Дарии. Царь хотел узнать, где Инд впадает в море (это ведь единственная река, кроме Нила, где также водятся крокодилы). Дарий послал для этого на кораблях нескольких людей, правдивости которых он доверял. Среди них был и Скилак кариандинец. Они отправились из города Каспатира в Пактии и поплыли на восток вниз по реке до моря. Затем, плывя на запад по морю, на тридцатом месяце прибыли в то место (как я сказал выше), откуда египетский царь послал финикиян в плавание вокруг Ливии. После того как они совершили это плавание, Дарий покорил индийцев и с тех пор господствовал также и на этом море. Таким-то образом было выяснено, что Азия (кроме восточной ее стороны) подобно Ливии окружена морем».

«Большая часть Азии стала известна при Дарии. Царь хотел узнать, где Инд впадает в море (это ведь единственная река, кроме Нила, где также водятся крокодилы). Дарий послал для этого на кораблях нескольких людей, правдивости которых он доверял».

Геродот

Первый Суэцкий канал

Одним из главных в мире каналов является Суэцкий, который соединяет Красное и Средиземное моря, Индийский и Атлантический океаны. Чтобы попасть более коротким путем из Европы в Азию, не огибая Африку, рискуя стать жертвами штормов и пиратов, торговцы многие века перегружали груз с кораблей на верблюдов и после короткого похода сушей грузили снова на суда. Только в середине XIX века было подписано концессионное соглашение с правителем Египта Саидом-пашой по строительству морского канала, соединяющего два моря. В 1859 году началось строительство, которое длилось долгие десять лет. Затем состоялось торжественное открытие, и по каналу, общая длина которого превышала сто пятьдесят километров, пошли первые суда. Дальнейшая история канала связана в первую очередь с борьбой за контроль над ним, банкротствами, войнами.

«Я – Дарий, шах всех шахов. Шах стран, в которых живут все нации и народности. Шах этой великой земли, имеющей широкие границы. Я являюсь персом и вместе с персами завоевал Египет. Я приказал построить этот канал от реки Нил, протекающей по Египту, до моря, по которому плавают персы. Этот канал был построен, как я приказал. Суда отправились из Египта в Иран согласно моей воле».

Какое же отношение к Суэцкому каналу имели персы и лично Дарий I Великий? А вот тут надо обратиться к истории, в которой документально зафиксировано, кто был первым инициатором и заказчиком строительства Суэцкого канала.

Им был как раз царь Дарий I – владыка могущественной Персидской империи, по чьему приказу примерно в 500 году до н. э. персидский ученый по имени Арте строил канал между Средиземным и Красным морями. Это было уникальное гидротехническое сооружение, построенное две с половиной тысячи лет назад, когда еще Париж не был Парижем, не было ни Лондона, ни Стокгольма, ни Венеции.

Канал был построен для того, чтобы военный флот Ахеменидской империи и торговые корабли могли плавать между Ираном и Египтом. Трасса канала Дария отличалась от той, по которой был прорыт канал в XIX веке. До наших дней дошло найденное при строительстве европейцами другого канала в 1866 году – вот усмешка истории! – свидетельство существования канала, прорытого персами, – памятная стела, на которой вырезаны изображение, имя Дария Великого и текст на персидском, эламитском, вавилонском и египетском языках: «Я – Дарий, шах всех шахов. Шах стран, в которых живут все нации и народности. Шах этой великой земли, имеющей широкие границы. Я являюсь персом и вместе с персами завоевал Египет. Я приказал построить этот канал от реки Нил, протекающей по Египту, до моря, по которому плавают персы. Этот канал был построен, как я приказал. Суда отправились из Египта в Иран согласно моей воле».

Греческие войны

Но сколь бы ни была обширна и рационально устроена Персидская империя, под боком у нее – через пролив Геллеспонт, можно сказать, рукой подать – оставалась Греция – беспокойный конгломерат небольших царств и городов-государств, часто враждовавших между собой. В Малой Азии, подвластной персам, находились поселения греков. И вот в 499 году до н. э. эти греческие полисы взбунтовались против персидского царя. Повстанцы отправили гонцов к соплеменникам на западном берегу Эгейского моря. Из Афин на подмогу пришли два десятка кораблей, и в итоге афиняне и восставшие сообща сумели захватить и разграбить Сарды – столицу сатрапии.

Царь Дарий приказал готовить ответную военную экспедицию в Грецию. Греческие историки называют основным мотивом жажду мести, хотя очевидно, что немалую роль играло и желание предотвратить подобные вылазки в будущем. В 492 году до н. э. персидский военачальник Мардоний захватил Фракию, а Македония тогда же признала верховную власть персидского правителя. На следующий год Дарий потребовал «земли и воды», то есть признания своей власти от всех греческих государств. Почти все сочли за лучшее согласиться. Но в Афинах и Спарте персидские послы были убиты.

Последовавшим за этим военным походом руководил племянник Дария Артаферн и опытный мидийский полководец Датис. Персы захватили острова Наксос и Эвбея, после чего двинулись в Аттику. Решающее сражение состоялось возле селения Марафон, примерно в 40 км от Афин. Афиняне, которыми командовал стратег Мильтиад, решили принять бой, одновременно отправив гонца в Спарту за помощью. Этот гонец, к слову, и был тот самый Филлипид, с именем которого в современном массовом сознании связано появление бега на марафонскую дистанцию. Причем красивая история о том, как воин из последних сил бежал в родной город, успел крикнуть на площади «Мы победили!» и упал замертво, явно придумана позже. Тур Гутос в своей «Истории бега» замечает, что такой рассказ о Филлипиде впервые появился 600 лет спустя после тех событий. Геродот ни о чем таком не пишет. Зато известно, что путь в Спарту (а это 240 км) Филлипид пробежал вполне благополучно. Ничего невероятного для профессионального бегуна на сверхдлинные дистанции, каковыми были в древности вестники и скороходы, в этом нет и по современным меркам.

А вот самому сражению Геродот, конечно, уделяет внимание: «Битва при Марафоне длилась долго. В центре боевой линии, где стояли сами персы и саки, одолевали варвары. Здесь победители прорвали ряды афинян и стали преследовать их прямо в глубь страны. Однако на обоих крыльях одерживали верх афиняне и платейцы. После победы афиняне не стали преследовать обратившихся в бегство врагов, но, соединив оба крыла, сражались с врагами, прорвавшими центр. И здесь также победили афиняне. Затем они начали преследовать и рубить бегущих персов, пока не достигли моря. Здесь они старались напасть на корабли и поджечь их…»

Для Персии это поражение не было фатальным, поскольку империя Ахеменидов находилась в зените своего могущества, и боевые потери при Марафоне не могли подорвать мощь ее армии. А зримым свидетельством власти и силы Персидской державы, символом процветания и несокрушимости царства Ахеменидов была призвана стать новая столица.

Персеполь

Кир Великий основал Персеполь в качестве новой резиденции примерно в 560 году до н. э. А Дарий I перенес в него свою столицу и заново его перестроил. Персеполь обязан был стать четвертой по счету царской резиденцией наряду с Сузами, Пасаргадами, Экбатаной.

Сейчас Персеполь находится на расстоянии 50 км к северо-востоку от города Шираз и 900 км к югу от Тегерана. Неподалеку проходит небольшая речка Пулвар, впадающая в реку Кур. Административно Персеполь входит в шахрестан Марвдашт (рядом с городом Марвдашт) провинции Фарс. В нем сохранились остатки древнего дворцового комплекса. Есть немало культовых сооружений и другие исторические достопримечательности.

Впечатляющие руины Персеполя – огромный дворцовый комплекс, расположенный на высокой платформе. Знаменитая царская гробница Накше-Рустам находится в пяти километрах от Персеполя. Не менее известны и примечательны скальные рельефы в Накше-Рустам и Накше-Раджаб. При изучении остатков построек и сооружений в древнем Персеполе были обнаружены водопровод и канализация. Удивительно, но подтверждено историками, что при строительстве Персеполя не был использован рабский труд. Для строительства великолепных дворцов приглашались исключительно свободные мастера.

Строительство Персеполя продлилось шестьдесят лет. Над его созданием и обликом трудились самые лучшие ваятели, мастера и архитекторы. За время строительства они успели возвести не только дворцы, предназначенные для знатных горожан, но и несколько жилых кварталов и хозяйственных сооружений. Все они были предусмотрительно защищены высокими стенами.

Ападана Дария является центром комплекса. Это сооружение поднято над террасой на 4 метра. К нему подведены две парадные лестницы. Они намеренно пологие, чтобы по ним могли проехать колесницы. Уникальность этих лестниц и всей террасы Ападаны – это рельефы. Они высечены на каменных плитах. Изображение царя Дария I, торжественно сидящего на царственном троне, можно увидеть у восточной двери Ападаны. Прямо за ним стоя изображен наследник престола Ксеркс.

Сама Ападана – обширный зал, окруженный несколькими вестибюлями. Предполагается, что крыша сооружения могла быть деревянной. Возможно, она опиралась на 72 каменные колонны. Так предположили исследователи по найденным 13 сохранившимся колоннам. Отсюда и появилось название «Зал ста колонн».

Примерно в центре террасы находился Трипилон. Его называют главным парадным залом. На его лестнице – множество рельефов с изображениями сановников. По бокам северной стороны портика стояли массивные каменные быки. На восьми каменных воротах были изображены сцены из царской жизни и битвы с демоническими силами. Парадные помещения – Ападана и Зал ста колонн – имели практически квадратную форму. Позади к дворцам примыкали тайные лабиринты, ведущие к сокровищницам, складам и жилым помещениям. Но от них мало что уцелело. Обнаружены лишь фундаменты.

Жилой дворец (тачара) Дария находится справа от Ападаны. Помимо рельефов, он украшен надписью: «Я, Дарий, великий царь, царь царей, царь стран, сын Гистаспа, Ахеменид, построил этот дворец». Сегодня от жилого дворца остался фундамент, каменные порталы с дверными проемами, а также нижние фрагменты кладок стен с уцелевшими барельефами.

Дворец Ксеркса находился в южной части платформы. Там же были жилые и хозяйственные помещения и царская сокровищница с прекрасными рельефными изображениями Дария и Ксеркса. Среди этих строений выделяется Гарем Ксеркса. Здание, названное так первым персепольским археологом Херцфельдом. Гарем состоял из 22 небольших двух-трехкомнатных залов, в которых одновременно жили множество женщин и их маленькие дети.

Основания каменных домов и разрушенных колонн, статуи мифических существ покоятся на склонах горы Милосердия (Кухе-Рахмат), возвышающейся над равниной Мерв-Дешт. Обширный комплекс дворцовых построек прилегал к горе Милосердия, его окружала тройная защитная стена.

«Александру пришлось собрать 20 тысяч мулов и 5 тысяч верблюдов, чтобы перевезти богатства разграбленного города».

Плутарх

Барельефы дворцов были завершены только к 454 году до н. э. А сами здания были построены при Дарии и его преемниках, коими были Ксеркс, который правил в 486–465 гг. до н. э., и Артаксеркс I, правивший в 465–424 гг. до н. э.

Персеполь блистал великолепием всего одно столетие. В 330 году до н. э. город перешел в руки Александра Македонского. Александр разрешил своим воинам разграбить завоеванный город. Плутарх описывал, что «Александру пришлось собрать 20 тысяч мулов и 5 тысяч верблюдов, чтобы перевезти богатства разграбленного города». Дворцы знати были сожжены. Согласно версии, пожар устроила Таис Афинская, в которую был тайно влюблен Александр. Это было ее местью, за сожжение афинского Акрополя персами во времена греко-персидских войн (499–449 гг. до н. э.).

Подтверждением трагических событий служат обожженные стены, обугленные фрагменты утвари и прочее. Пол Тронного зала покрыт пеплом почти метровой толщины. Он остался от прогоревших дотла кедровых балок, на которые когда-то опирался потолок. В пламени пожара, разрушившего Персеполь, были утрачены бесценные священные тексты Авесты, написанные зороастрийцами на особом «языке Авесты». Предание рассказывало, что «на 12 тысячах бычьих шкур золотыми чернилами в текстах содержится откровение, полученное Заратустрой – основателем религии зоорастризма – от божества Ахура-Мазды».

Когда Персидская империя распалась, Персеполь потерял свое особое значение. Некоторое время он еще оставался столицей Персии, но уже в качестве провинции Македонской империи (318 год до н. э.). Остатки дворцов Персеполя во времена Средневековья служили резиденцией местных эмиров. Потом пришли в запустение и были покинуты. В дальнейшем они стали источником строительного материала для жителей окрестных селений. Первые эскизы древних руин сделал датский путешественник Корнелис де Бруйн, посетивший Персеполь в 1704 году. В 1767 году Карстен Нибур из Ганновера, который состоял на службе у датского короля Фредерика I, привез в Европу найденные им неподалеку от Шираза, среди развалин города, копии клинописных текстов. Они и подтвердили существование Персеполя, долгое время считавшегося мифическим городом.

«…национальная традиция персов, передаваемая в устных преданиях до сих пор и засвидетельствованная в туземных литературных памятниках, восходящих к эпохе Сасанидов, видит в Александре одно из самых ненавистных порождений Аримана, явившегося по его повелению из Египта, неся в Иран войну, насилие и убийство; оно превратило столицу царства в пустыню, перебило князей, ученых, жрецов, сожгло священные книги».

Б. А. Тураев «История Древнего Востока»

Археологи в 1933 году нашли два каменных контейнера с золотой и серебряной табличками весом по 9,6 кг каждая. Они были спрятаны в фундаменте Ападаны. На табличках на трех языках начертаны клинописные письмена. В них повествуется, что здание было заложено Дарием, хотя надпись на лестнице Ападаны приписывает ее сооружение Ксерксу.

С 1939 года раскопками в Персеполе стала заниматься Иранская археологическая служба, в обязанности которой также входит охрана памятников от дальнейшего разрушения. На данный момент Персеполь – один из самых хорошо изученных древних городов. Раскопки в нем почти завершены, и сейчас проводятся работы по реконструкции зданий. В 1979 году Персеполь был внесен ЮНЕСКО в список Всемирного наследия.

Из надписей на глиняных табличках, найденных во время археологических раскопок, иранские ученые выяснили, что цари Персии посещали Персеполь очень редко. Они прибывали с целью присутствовать на торжествах, таких как празднование Навруза (Нового года) по иранскому астрономическому солнечному календарю.

«Навруз считается одним из древнейших праздников, сохранившихся с эпохи древности, одной из наиболее ярких традиций на ниве культурной общности и фактором культурной интеграции между Ираном и странами иранского цивилизационного ареала».

Бахаре Сазманд