Текст книги "Персия. История неоткрытой страны"

Первый поэт Персии

Во времена Хосрова II Парвиза жил легендарный поэт Барбад, которого принято считать основоположником песенной и поэтической традиции Ирана. Точных биографических сведений о нем нет: известный арабский философ и поэт Джахиз считал его уроженцем Мерва (город на юго-востоке нынешнего Туркменистана), а персидский поэт и философ Шамс ад-дин Рази называл родным городом певца Джахров в провинции Фарс. Легенда, рассказанная Фирдоуси, гласит, что Барбад, желая попасть ко двору, но не имея возможности выступить перед шахом – завистники препятствовали, – однажды, когда шах пировал с гостями, влез на дерево в дворцовом саду и спел под собственный аккомпанемент несколько песен. Хосров был восхищен и взял его на должность главного придворного поэта. Одна из известных песен Барбада называется «Машкдане», то есть «Крупица мускуса». Она посвящена любимой жене Хосрова – Ширин. В поэме Низами «Хосров и Ширин» перечисляется тридцать песен Барбада, приуроченных к тридцати дням зороастрийского месяца. Песни Барбада известны под общим названием «Хосровани», их классифицируют по рифме, стихотворному размеру, содержанию и событию, в честь которого они написаны. В песнях говорится о дворцовом этикете, пиршествах и церемониях, восхваляются достоинства шаха, его доблесть и мужество в бою и на охоте, мудрость в государственных делах. Легенды гласят, что и после гибели Хосрова певец остался верен своему государю, продолжая до собственной смерти исполнять посвященные ему песни.

Царица Буран

После гибели Хосрова II на престол взошел его сын Кавад II по прозвищу Шируйе, но правил он недолго, меньше года. Мир с вторгшимися в пределы Ирана византийцами был при нем заключен, но условия полностью диктовал император Ираклий. После смерти Кавада II шахом был провозглашен его малолетний сын Арташир. И тут взбунтовался один из видных военачальников – Шахрвараз, который не только сверг юного правителя, но и захватил персидский трон. Впрочем, и он долго на нем не продержался. Однако потом, как писал Фирдоуси в «Шахнаме»:

 
…Венчаться на царство никто не хотел.
Искали меж витязей множество дней —
Нигде не сыскали потомка царей.
 

В отличие от поэтических строк потомки Сасана все же имелись. И впервые за всю историю Сасанидов женщина, благодаря которой пал узурпатор Шахрвараз, взошла на трон. Ее имя – Борандохт, или Буран, дочь Хосрова II. Восточные летописцы Средневековья писали, что матерью Борандохт являлась византийская принцесса Мария. В этом случае она была бы внучкой императора Маврикия, и это родство могло активно способствовать ее избранию на царство. В то время практически у самых рубежей западной части Ирана, на территории Сирии, базировались легионы влиятельной Византии.

Иранские власти всячески показывали Византии свою лояльность. Существует версия, что Шахрвараз не только своими силами поднял мятеж. Это могло случиться с негласного одобрения и заинтересованности Ираклия. Даже свержение узурпатора можно было использовать как повод для войны с Византией. И мощная, считающаяся непобедимой империя, несомненно, не проиграла бы.

Передать трон тому, кто является наследником двух законных правителей, было отличным политическим решением. И кроме того, такое решение вызывало самое теплое одобрение Византии. Придя к власти, Буран, не теряя времени, первым делом позаботилась о пресечении конфликтов с ромеями. Для этого она послала в Византию посольство, возглавляемое несторианским католикосом Ишоябом II. Ираклий, который находился в Алеппо, благосклонно принял ее послов.

Впоследствии этот дружественный прием во дворце Ираклия для многих недовольных стал удобным предлогом для обвинения Ишояба в измене несторианству. Но царствующая Буран надежно покровительствовала ему и защищала его от обвинений и подозрений единоверцев.

Фирдоуси упоминал Буран как образованного человека: «книг царских немало читала она». О ней с редким единодушием положительно отзывались мусульманские и христианские историки. Кроме того, именно при этой деятельной царице произошло немало важных для страны и полезных перемен. Например, восстановление разрушенных ирригационных систем, освобождение жителей от уплаты недоимки в казну. Потому в народной памяти Буран осталась как «самая благочестивая и справедливая царица». Фирдоуси писал о ней: «Заботливо, мудро царила жена, Державу от гроз ограждала она».

Точная причина смерти Буран остается загадкой. По одной из версий ее задушил военачальник-заговорщик Пероз (по свидетельству автора сирийской «Хроники Сеерта»). Согласно другой версии, царица Персии угасла через неделю болезни. Это произошло в октябре 631 года. Точных дат ее правления тоже пока не существует. Предположительно, оно было недолгим и продолжалось от 1 года и 4 месяцев до двух лет. В сообщении аль-Балазури упоминается, что Буран являлась регентшей, пока Йездигерд III не достиг совершеннолетия. Надпись на сохранившейся с тех времен драхме, золотой монете ее правления, гласит: «Буран, восстановительница рода Богов». Все правители династии Сасанидов увековечивали себя на монетах, как «Происходящие от Богов». Буран пришла к власти в июне 630 года и царствовала до октября 631 года, если судить по выпущенным при ней монетам. Драхмы с ее именем имеют отметки 12 монетных дворов: два в Вавилонии, по одному в Хузистане, Парсе, Кермане, Рейе, Варджане, Абаршахре, Амоле, Гургане, Герате и Сакастане.

Следующая правительница Азармедохт приходилась ей родной сестрой. Все драхмы Азармедохт датированы первым годом ее правления и отчеканены только на двух монетных дворах: в Нижнем Вех Каваде (это был пригород столицы) и Шираджане. В переводе Борандохт означает «дочь дождя», Азармедохт – «дочь огня». Оба значения (дождь и огонь) являются очень благоприятными и почитаемыми. За всю историю Ирана эти царицы были единственные коронованные женщины-правительницы Ирана. То, что в 1967 году Мухаммед Реза, последний шах династии Пехлеви, короновал собственную супругу Фарах Диба, не учитывается, потому что он все равно оставался правителем.

Йездегерд III

Шахиншаху Йездегерду III, правившему в середине VII века, выпала нерадостная участь: быть последним государем из династии Сасанидов. Ахмад Хатами в книге «Иран: страна и люди» так описывает причины заката династии: «Сасаниды правили Ираном больше четырехсот лет, но многочисленные внутренние и внешние факторы, такие как распространение зороастризма и притеснения исповедующих иные религии, слишком большая концентрация власти в руках мобедов – зороастрийских жрецов, тирания классового строя и угнетение, творимое высшими сословиями по отношению к низшим, бедным слоям общества, что наряду с реформами Ануширвана и многочисленными войнами с Римом постепенно готовило почву для ослабления их власти».

Существует предание, что Хосров II получил предсказание о гибели своего царства, когда станет правителем сын его сына, у которого будет некий изъян. Хосров даже запретил сыновьям вступать в брак и брать себе наложниц, но Шахрияр, сын прекрасной Ширин, благодаря помощи матери нашел себе возлюбленную, которая и родила Йездегерда. Хосров, узнав о том, пожелал увидеть внука и был готов признать его, но вдруг заметил тот самый роковой недостаток (по одной из версий – шрам на ноге) и хотел казнить ребенка. Но потом шах уступил просьбам Ширин и пощадил мальчика. Однако Йездегерда отправили в ссылку прочь от царского двора.

Этот внук Хосрова II и прекрасной Ширин взошел на престол в юном возрасте, а Персидская держава была в это время охвачена беспорядками и расшатана войнами с внешними противниками. Даже коронация нового правителя прошла в Стахре, поскольку Ктесифон был занят врагами. «…воцарился Газкерт, сын Кавата, внук Хозроя, который царствовал в страхе потому, что войска персидские в раздорах разделились на три части, – писал армянский историк и епископ Себеос. – Одна часть – в Персии – в странах восточных; другая, состоявшая из войск Хорема, – в ассирийской стране; третья – в стране атрпатаканской».

Внутренние раздоры были не единственным бедствием Персии в то время. В начале правления Йездегерда весной 633 года на страну двинулось большое арабское войско, которым командовал Саад ибн Абу Ваккас. Удар был направлен на Хиру и Оболлу. Второй из городов был хорошо укреплен, его арабы взять не смогли, а Хиру, где вообще не было городских стен, захватили в начале лета 633 года.

Только через год с лишним регенту Рустаму удалось собрать достаточно сильное регулярное войско под руководством опытного военачальника Вахмана Джазвайха (Бахмана Джадуйе), которое нанесло арабам заметное поражение в конце ноября 634 года на берегах Ефрата. Однако в столице вспыхнула новая междоусобица, войска понадобились там. Уже весной следующего года арабы снова пошли в наступление и разбили персидские отряды.

В начале декабря 636 года разразилась битва при Кадисии. Перед тем большая регулярная армия персидского шаха, имевшая в своем составе, кроме воинов, 30 боевых слонов, смогла потеснить арабов и отвоевать Хиру. На позициях у расположенной неподалеку от Хиры крепости Кадисия находились войска арабского халифа, которыми командовал Саад ибн Абу Ваккас. Разведчики, засылаемые персами, характеризовали арабов как «народ босой, нагой, голодный, но весьма храбрый». Сходное мнение приводит в книге «Объясняя мир: Истоки современной науки» и нобелевский лауреат Стивен Вайнберг: «В период античности арабов считали варварами, живущими на границе Римской империи и Персии в землях, которые «только служат границей между пустыней и посевами».

Рустам, осознавая опасность продолжения войны, пытался договориться о мире, но согласовать условия стороны не сумели. Сражение при Кадисии длилось несколько дней. В жестокой битве погибла треть арабского войска, но персы были полностью разбиты. Арабы захватили легендарный символ – расшитое драгоценностями древнее знамя стяг Каве. Самой тяжелой потерей оказалось то, что в бою погибли и полководец Вахман Джазвайх, и регент Рустам. Брат регента Хурразд поспешил увести уцелевшие и оставшиеся в повиновении войска для обороны Ктесифона.

Однако и дальше события развивались неблагоприятно для персидской армии. Арабами был быстро захвачен город Сабат, причем его правитель не только сдал крепость без боя, но и показал завоевателям, как строить метательные машины, из которых потом велся постоянный обстрел Вех-Арташира на правом берегу Тигра (напротив Ктесифона). Хурразд предпочел переправить своих воинов непосредственно в столицу. После этого были разрушены все мосты, и осажденные очень надеялись, что арабы переправиться не смогут, тем более что вода была высокая – Тигр разлился. Но среди арабов нашлись те, кто смог переплыть широкую реку, занять плацдарм на другом берегу и обеспечить переправу армии.

«В период античности арабов считали варварами, живущими на границе Римской империи и Персии в землях, которые «только служат границей между пустыней и посевами».

Стивен Вайнберг

Шах Йездегерд III, забрав казну, уехал с приближенными в Хульван. Туда же вскоре отправился и Хурразд, потерявший надежду отстоять город. Низам аль-Мульк в книге «Сиасет-наме» писал об этом времени: «Говорят, что Иездеджерд, сын Шахриара, отправил посланника к повелителю правоверных Омару, – милость Господня над ним! – говоря: «Во всем мире нет двора более многолюдного, чем наш двор, нет казнохранилища более благоустроенного, чем наше казнохранилище, нет войска более отважного, чем наше войско, никто не имеет столько людей и снаряжения, сколько находится у нас». Омар послал ответ: «Да, двор ваш многолюден, но челобитчиками; ваше казнохранилище благоустроено, но неправильными налогами; ваше войско отважно, но непослушливо. Когда уходит державность, не приносит пользы снаряжение и многолюдство. И все это является доказательством вашей бездержавности».

Даже без государственной казны добыча, доставшаяся арабам, была невероятно богатой: золото и серебро, запасы ценнейших пряностей и благовоний, шелка и ковры, драгоценные одежды, золотая посуда. Каждому всаднику досталось примерно по 12 тысяч драхм, пешему воину – по 4 тысячи, а тысяча драхм в данном случае эквивалентна примерно 4 кг серебра. И это не считая того, что было отправлено халифу, включая огромный златотканый ковер площадью почти 100 квадратных метров, на котором был изображен прекрасный сад.

Следующая битва при Джалуле стоила жизни и командующему Хурразду. «Персы обратились в бегство, а арабы не перестали преследовать их до ворот Ктесифона, – гласит сирийская хроника тех лет. – Персы собрали вновь второй сбор и срезали мосты через Тигр, чтобы арабы не могли их перейти. Затем приехали арабы на своих конях. Они восхищались и говорили друг другу: „Бог, который помог нам на земле, он спасет нас и на водах“, и они въехали верхом в Тигр, перебрались и переехали, и ни один из них, ни из их животных не погиб. Они напали на лагерь персов, преследовали и убивали их, забрали добычу их лагеря. Они захватили Ктесифон, захватили его сокровища и хранилища вместе с царскими людьми и людьми богатых. Вновь собрал Яздегерд третий сбор в месте, называемом Гаула, но и там настигли их арабы, преследовали их и убивали их. Вновь собрали персы четвертый сбор на горе Мидии у города, называемого Нехавенд, и вновь пришли арабы и прикончили их мечом. Овладели арабы царством персидским в один год. Яздегерд бежал в землю Сегистан».

Наместник Хузистана Хурмузан пытался противостоять арабам, но вместе с войском был осажден в крепости города Тустар и предпочел сдаться. Согласно преданию, Хурмузана доставили к халифу Умару, и когда он попросил воды, то, получив чашу, сказал халифу: «Боюсь, ты убьешь меня, когда я буду пить». «Не бойся ничего, пока не выпьешь ее», – ответил халиф. Хурмузан сразу отбросил чашу, сказав, что раз он не выпил из нее, значит, и казнить его было бы несправедливо. Халиф согласился с этим. Хурмузан принял ислам и стал одним из советников Умара.

Шах Йездегерд III предпринял усилия, чтобы переломить ход событий, но сил на это уже не нашлось. После еще одной битвы – при Нехавенде – армии у него практически не осталось. Эпоха Сасанидов уходила.

 
…И век настал великого Омара.
И стих Корана зазвучал с минбара.
 

Фирдоуси

Халиф Умар повелел, чтобы на завоеванных землях не чинили излишних притеснений жителям, новые владения оформлялись договорами халифа с местными правителями. Поэтому многие, не надеясь уже на защиту шаха, переходили на сторону завоевателей.

Город Стахр, где заперлись отчаянно сопротивлявшиеся персы, был взят штурмом в 650 году. Шах отступил на самую окраину былой державы – в Мерв. Тамошний наместник Махуйе из корыстных соображений, желая завладеть сокровищами, которые еще были у правителя, подстроил ссору между Йездегердом и тюркским князем Бижан-Тарханом, который готов был предоставить ему в помощь своих воинов. Но союзничества не произошло, наоборот, вспыхнула взаимная обида, имевшая роковые последствия. Когда дружина Бижан-Тархана напала в пути на небольшую свиту шаха, наместник приказал запереть перед правителем-изгнанником городские ворота, отрезав путь к спасению. Оставшись в одиночестве, Йездегерд в поисках пристанища зашел на мельницу неподалеку от города и попросил убежища. Мельник пустил его, но потребовал платы, шах дал ему денег. Той же ночью мельник, желая угодить наместнику или просто позарившись на драгоценности гостя, убил его во сне и выбросил тело в канал, где оно и было найдено. Фирдоуси в поэме «Шахнаме» писал, что Бижан-Тархан, очевидно, несмотря на обиду, ужаснувшись такому злодеянию, приказал жестоко казнить наместника. А построил для последнего Сасанида гробницу и похоронил его несторианский епископ Илия.

Существует целый свод преданий, повествующих о дочерях последнего шахиншаха – Сасанида. Главнейшие из них посвящены Шахр Бану – дочери Йездегерда III. Согласно этим легендам она была привезена в Медину и стала женой Имама Хусейна, матерью его сына Али.

Наследие Сасанидов

Эпоха владык Сасанидов завершилась. Однако ее многочисленные достижения были переняты не только в государствах, созданных новыми арабскими правителями, но и во многих других странах Европы и Азии. «Завоевание всего иранского мира одарило мусульманских правителей как иранским художественным вкусом, так и массой искусных ремесленников, обученных иранским технологиям», – отмечает видный исследователь Олег Грабар в своем фундаментальном труде «Формирование исламского искусства». Это влияние Сасанидского Ирана можно заметить, обращаясь к крупным архитектурным сооружениям, произведениям декоративного искусства и утилитарно-бытовым предметам, способным, тем не менее, многое поведать о развитии художественного вкуса и мастерства.

Так, описывая Ухайдир (укрепленный дворец аббасидских халифов к юго-западу от современного города Кербела), в котором фортификации делились на меньшие, независимые блоки, что отличало его от распространенного варианта планировки с центральным двором, который был окружен портиками и помещениями, выстроенными вдоль стен, профессор Грабар делает вывод, что «отчетливой параллели внутренней планировке Мшатты и Ухайдира в средиземноморской архитектуре нет, но существуют прототипы в Сасанидском Иране, такие как дворцы в Фирузабаде и Каср-и-Ширин. Это дает возможность – и, вероятно, самую простую – считать второй тип планировки иранским по происхождению и до сих пор первым примером ощутимого воздействия со стороны несредиземноморской части исламского мира».

«Завоевание всего иранского мира одарило мусульманских правителей как иранским художественным вкусом, так и массой искусных ремесленников, обученных иранским технологиям».

Олег Грабар

Уже в позднейшие времена была переведена на другие языки и использовалась в качестве одного из источников для составления законодательства различных восточных государств, порой играя роль не меньшую, чем знаменитый свод «римского права», «Книга тысячи судебных решений», иначе именуемая «Сасанидский судебник». В Европе она стала известна лишь в XIX веке, когда в руки ученых попали уникальные листы с текстом на персидском языке, где приводились примеры различных дел, которые успешно разбирались в суде при Сасанидах. «Если ответчик за дачу противоречивых показаний был приговорен, а впоследствии выясняется, что истец доискивался ложного судебного решения, то истец вещь, забранную им у ответчика, вместе с принесенными этой вещью плодами должен – также в качестве штрафа – возвратить ответчику…»

Причем память и влияние Сасанидов сохранились на долгие века даже в тех землях, которые были отвоеваны ими у Византии на какое-то время. Уже описанный успешный штурм Александрии, когда в руки персов попали огромные сокровища, привел не только к пополнению казны Сасанидов, но и к изменению облика Египта. Михаил Молчанов и Дмитрий Полежаев в книге «Держава Сасанидов. 224–652 годы» так описывают это влияние: «В июне 619 года Шахрвазар подошел к стенам Александрии. Еще до этого александрийский патриарх Иоанн и брат императора экзарх Никита бежали морем в Константинополь, оставив город на произвол судьбы. Византийцы погрузили все сокровища своего города на корабли и попытались их эвакуировать, но из-за сильного шторма флот прибило к побережью… Весь Египет покорился персам к 621 году. Отсюда персы совершили походы в Ливийскую пустыню и Эфиопию и даже пытались дойти до Карфагена. Хосров принялся внедрять в плодородной долине Нила свою администрацию и налаживать фискальную систему… На александрийском монетном дворе Хосров инициировал чеканку медной монеты по византийскому образцу, но со своим портретом». Во многом эта денежная система и структура государственного управления была потом позаимствована арабскими завоевателями. «Кому-то из сасанидской аристократии удалось найти прибежище на окраине Средней Азии и сохранить там персидскую культурную традицию». Эта традиция оказалась прочной и жизнеспособной, поэтому на ее основе сформировалась и распространилась по всему Среднему Востоку та новая волна культурного и научного расцвета, которую справедливо называют персидским Ренессансом.

Часть 3
Величие слова

В истории Ирана период с конца сасанидской эпохи до начала сефевидской эры принято называть эпохой Средневековья и временем правления племенных царей. Однако, в отличие от средневековой Европы, средневековый разрозненный Иран совершил заметное продвижение в науках, литературе и философии.

Марк Ферро. «Как рассказывают историю детям в разных странах мира»

После арабского завоевания начался новый период, эпоха новых династий: с одной стороны, кровопролитных войн, осад городов и сражений, а с другой – великих мудрецов, поэтов и ученых. С 652 года в Персии установилась власть арабских халифов из династии Омейядов. Владения Халифата включали Аравию, Египет, Северную Африку, а также территорию современного Пакистана, Афганистана, Средней Азии, Иран, Ирак, Закавказье, Испанию…