Текст книги "Тегеран-43. «Большая тройка» на пути к переустройству мира"

Приложение 1

Указание наркома НКВД Н.И. Ежова об арестах и выдворении иранских граждан из Азербайджана

18 января 1938 г.

1. Немедленно начните аресты всех иранцев – иранских подданных и иранцев, не имеющих ни советских, ни иностранных паспортов. В первую очередь арестуйте тех, кто подозревается в шпионской, диверсионной, террористической, вредительской или какой-либо другой антисоветской деятельности. Полностью должны быть очищены от указанных категорий транспорт, промысла, города Баку и Кировабад.

2. Одновременно с арестами развернуть энергичную следственную работу с целью полного вскрытия всех очагов и линий шпионско-диверсионной, повстанческой, бандитской и националистической работы, обращая особое внимание на выявление нелегальных линий связей с Ираном через границу и связей иранцев с антисоветскими элементами из среды местного населения.

3. Оформление дел и их рассмотрение производить в порядке пункта шестого оперприказа 004851.

4. Членов семей репрессируемых, имеющих иностранное подданство, после того, как будет вынесено решение и приговор приведен в исполнение, выдворять при желании в Иран, либо за пределы Азербайджана, в районы по особому указанию.

5. О ходе арестов и следствия доносить пятидневными сводками с сообщением итоговых цифр и важных показаний.

ЕЖОВ

Разъяснение заместителя наркома НКВД

М.П. Фриновского

к приказу НКВД СССР № 202 от 29 января 1938 г. о ликвидации работы иранской разведки на всей территории СССР

14.02.1938

ТЕЛЕГРАММА № 9623

В дополнение приказа НКВД СССР № 202–1938 года – разъясняю:

1. Арестованные по операции иранско-подданные, в отношении которых нет серьезных улик антисоветской и шпионской деятельности будут высылаться за пределы Союза – в Иран.

2. Для вынесения решения о высылке представлять на Особое Совещание НКВД альбомы с персональными справками.

3. Предупредить высылаемых, что до отъезда из СССР они имеют право распорядиться принадлежащим им в СССР имуществом – через находящихся на свободе родственников или выдачей доверенностей своим знакомым. Начальникам тюрем – заверять доверенности арестованных иранцев.

4. Разрешить выезд за границу семьям высылаемых независимо от гражданства членов семей при их согласии.

Зам. народного комиссара внутренних дел СССР комкор ФРИНОВСКИЙ

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину о А.М. Тамарине

с приложением протокола допроса.

23.05.1939

При этом направляю протокол допроса арестованного бывшего торгпреда СССР в Польше и Иране ТАМАРИНА Антона Моисеевича от 20–21 мая 1939 года.

До ареста ТАМАРИН А.М. работал зам. директора Литературного музея Наркомпроса.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

ТАМАРИНА Антона Моисеевича

ТАМАРИН А.М., 1884 г. рождения, еврей, гражданства СССР, бывш. чл. ВКП(б) с 1904 г., до ареста зам. директора Литературного музея Наркомпроса (до 1938 года торгпред СССР в Персии).

Вопрос: На прошлых допросах вы имели возможность убедиться в том, что следствие располагает достаточными материалами, изобличающими вас в антисоветской шпионской работе. Намерены ли вы дать правдивые показания о своих преступлениях и выдать ваших сообщников?

Ответ: Я готов дать исчерпывающие показания по существу предъявленного мне обвинения. В конце октября 1935 года РОЗЕНГОЛЬЦ отозвал меня из Польши в СССР и объявил, что я назначаюсь на должность торгпреда в Иран. Это назначение меня не устраивало, так как я с 1928 по 1930 год уже работал в Иране торгпредом, но РОЗЕНГОЛЬЦ сказал, что моя кандидатура наиболее приемлема на должность торгпреда в Иране именно по тем соображениям, что я раньше там работал и хорошо знаю местные условия. В итоге я вынужден был согласиться с предложением РОЗЕНГОЛЬЦА, и тогда он мне сказал о действительных мотивах моего назначения в Иран.

Вопрос: О каких мотивах вам говорил РОЗЕНГОЛЬЦ?

Ответ: РОЗЕНГОЛЬЦ мне сказал, что отозвал торгпреда в Иране ШОСТАКА, так как он пробыл в Иране 4 года, и, кроме того, некоторые другие соображения вызывают необходимость его замены. Какие именно соображения, РОЗЕНГОЛЬЦ мне не сказал, и я его об этом не расспрашивал.

8 или 9-го ноября 1936 года РОЗЕНГОЛЬЦ мне сообщил, что у ШОСТАКА отобран ранее выданный ему паспорт на выезд из СССР и что я должен буду выехать один и принять дела торгпредства у зам. торгпреда САДОВСКОГО.

В связи с этим обстоятельством я понял, что ШОСТАК является участником нашей организации, и, так как он, очевидно, провалился, РОЗЕНГОЛЬЦ решил послать меня на его место.

Действительно, перед моим отъездом в Иран РОЗЕНГОЛЬЦ дал мне прямые указания по вредительской, подрывной работе.

Вопрос: В чем конкретно заключались вражеские указания РОЗЕНГОЛЬЦА?

Ответ: В беседе со мной в начале ноября 1935 года РОЗЕНГОЛЬЦ напомнил мне о моем разговоре с ним в 1935 году в Берлине и спросил: «Вы помните нашу беседу в Берлине?», я ответил, что, конечно, помню, и тогда РОЗЕНГОЛЬЦ договорил то, что не сказал осенью 1935 года при вербовке меня в правотроцкистскую организацию.

Вопрос: О чем конкретно шла речь?

Ответ: РОЗЕНГОЛЬЦ говорил, что неправильная политика ЦК ВКП(б) и Советского правительства привела страну к банкротству как в области промышленности, так и сельского хозяйства. Он подчеркивал, что в данное время в стране нарастает недовольство населения и что поэтому сейчас мы должны стремиться не к внесению корректив в политику партии, а к коренному изменению советской системы. На мой вопрос, в каком смысле он говорит об этом, РОЗЕНГОЛЬЦ прямо ответил, что речь идет о замене советского строя капиталистической формой управления, причем, говорил РОЗЕНГОЛЬЦ, политическая обстановка в данное время настоятельно требует применения в этой борьбе самых крайних средств.

Далее РОЗЕНГОЛЬЦ прямо поставил вопрос – буду ли я и впредь на работе в Иране неукоснительно выполнять все его задания. Я заверил РОЗЕНГОЛЬЦА, что он может полностью рассчитывать на меня и что я постараюсь целиком оправдать его доверие.

В заключение РОЗЕНГОЛЬЦ дал мне следующие конкретные установки по вражеской работе в Иране:

1) не допускать в наших торговых отношениях с Ираном активного баланса в пользу Советского Союза;

2) сосредоточить все торговые операции в руках иранских «шаркетов» (иранские государственные торговые организации и монопольные купеческие объединения, находящиеся под контролем государства).

Эта установка на практике должна была принести валютный ущерб Советскому Союзу, так как при сделках с иранскими купцами, не входящими в «шаркеты», мы могли бы получать более высокие цены на наши товары;

3) сдерживать реализацию технического экспорта, расширяя сбыт потребительских товаров, что должно было подорвать хозяйственно-политический авторитет СССР в восточных, аграрных странах.

Вопрос: Указал ли вам РОЗЕНГОЛЬЦ лиц, которых вы должны были привлечь для проведения этой вражеской работы в Иране?

Ответ: РОЗЕНГОЛЬЦ рекомендовал привлечь к выполнению этих установок заместителя торгпреда в Иране САДОВСКОГО Павла Яковлевича и уполномоченного торгпредства в Машеди КОРАКА Бориса Яковлевича.

Вопрос: Точнее, РОЗЕНГОЛЬЦ предложил вам связаться с САДОВСКИМ и КОРАКОМ как с участниками правотроцкистской организации?

Ответ: РОЗЕНГОЛЬЦ мне не называл САДОВСКОГО и КОРАКА как участников нашей организации, но сказал, что САДОВСКИЙ хорошо ориентируется в иранской обстановке и я должен это иметь в виду при выполнении данных мне поручений по вредительской работе. Мне было ясно, что я могу установить с САДОВСКИМ непосредственную связь по вражеской работе, тем более что я его знал как близкого человека ЛОГАНОВСКОГО и РОЗЕНГОЛЬЦА и ШОСТАКА, у которого он в течение 2-х лет был заместителем.

КОРАКА мне РОЗЕНГОЛЬЦ рекомендовал как человека, на которого я могу положиться в своей работе в Тегеране, и я понял это как прямое указание установить с ним антисоветскую связь.

Вопрос: Связались ли вы с САДОВСКИМ и КОРАКОМ?

Ответ: Прямой антисоветской связи с САДОВСКИМ и КОРАКОМ я не устанавливал, но они оба безоговорочно помогали мне проводить вредительскую работу в соответствии с указаниями РОЗЕНГОЛЬЦА. Точно такие же отношения я быстро установил с моим вторым заместителем, МАТИСОНОМ Абрамом Абрамовичем.

Вопрос: Почему же вы не установили непосредственной антисоветской связи с этими лицами?

Ответ: Я имел в виду прямо договориться с САДОВСКИМ, КОРАКОМ и МАТИСОНОМ и передать им установки РОЗЕНГОЛЬЦА по вражеской работе, но в связи с арестом ШОСТАКА в начале 1937 года решил от этого воздержаться, опасаясь, что в случае ареста кого-либо из них по делу ШОСТАКА мне может угрожать опасность разоблачения.

Вопрос: Какую вредительскую работу вы проводили в Иране вместе с САДОВСКИМ, КОРАКОМ и МАТИСОНОМ?

Ответ: В соответствии с установками РОЗЕНГОЛЬЦА мы почти весь торговый оборот СССР с Ираном передали в руки «шаркетов».

В целях сужения сбыта технических товаров в Иране мы не сообщали в Москву сведений о спросе на эти товары на иранском рынке.

Несмотря на то что купеческая клиентура торгпредства была засорена маклерами и некредитоспособными купцами, мы не принимали мер к ликвидации маклерских операций по экспорту и импорту, что удорожало цены на импортные товары и уменьшало нашу валютную выручку по экспорту.

Наряду с этим мы умышленно не принимали мер к приему экспортных товаров достаточно высокого качества, а в импортных операциях не считались с качеством поставляемых товаров. Это дискредитировало наши торговые операции с Ираном, наносило материальный ущерб нашим импортным организациям.

Летом 1937 года я узнал об аресте РОЗЕНГОЛЬЦА и, опасаясь провала, вредительскую работу прекратил.

В целях перестраховки я быстро перестроился и начал посылать в Москву докладные записки с критикой директив РОЗЕНГОЛЬЦА по договорам с Ираном и предлагал ряд мер к исправлению нами же проведенного вредительства.

Вопрос: Только ли с САДОВСКИМ, КОРАКОМ и МАТИСОНОМ вы были связаны по совместной вражеской работе в Иране?

Ответ: Я еще должен сказать о своей антисоветской связи с консультантом торгпредства БЕЛГОРОДСКИМ Николаем Александровичем.

Вопрос: В чем заключалась ваша антисоветская связь с БЕЛГОРОДСКИМ?

Ответ: Это была шпионская связь.

Вопрос: По линии польской разведки?

Ответ: Нет, БЕЛГОРОДСКИЙ являлся агентом японской разведки.

Вопрос: Каким путем вы установили шпионскую связь с БЕЛГОРОДСКИМ?

Ответ: Я уже показывал выше, что рассчитывал с отъездом из Польши прекратить шпионскую работу. Однако весной 1937 года в Тегеране со мной установил связь представитель японской разведки.

Вопрос: Каким образом?

Ответ: Примерно в апреле 1937 года ко мне в торгпредство позвонил по телефону неизвестный мне человек, назвавшийся представителем общества «Маркези», и сказал, что просит его немедленно принять по очень важному личному делу.

В тот же день, в конце занятий, этот человек (фамилию его сейчас не помню) явился ко мне и в беседе наедине заявил, что это он говорил со мной по телефону как представитель общества «Маркези».

На мой вопрос – чем я могу быть ему полезен, он без всяких предисловий ответил, что ему известно о том, какие сведения я давал БРИГЕВИЧУ о работе торгпредства в Польше, и что он предлагает мне давать такую же информацию о работе советского торгпредства в Иране для японцев.

Вопрос: Как вы реагировали на это предложение?

Ответ: Я был крайне огорошен подобной бесцеремонностью и пытался было с возмущением заявить, что никаких сведений БРИГЕВИЧУ я не передавал и, собственно, не считаю возможным продолжать этот разговор. Тогда представитель японской разведки сказал, что я напрасно пытаюсь отрицать свою шпионскую связь с БРИГЕВИЧЕМ, и подчеркнул, что, если я не выполню его требований, о моей связи с польской разведкой будет доведено до сведения соответствующих советских органов. Должен сказать, что в это время я находился в весьма напряженном состоянии, опасаясь вскрытия моей вредительской работы, и угроза разоблачить мою связь с польской разведкой меня сильно напугала. Я тогда спросил представителя японской разведки, что ему от меня надо. Он ответил, что я должен буду передавать члену правления общества «Маркези» СУДЖАИ кое-какие сведения о работе советского торгпредства.

Вопрос: Каким путем вы установили связь с СУДЖАИ?

Ответ: Я встречал СУДЖАИ раза два в официальной обстановке, когда был с визитами в правлении общества «Маркези», и знал, что он ранее был директором одной частной японской фирмы в Тегеране. Шпионской связи я лично с ним не устанавливал, а осуществил ее через консультанта торгпредства БЕЛГОРОДСКОГО. Спустя неделю после описанного выше разговора с представителем японской разведки БЕЛГОРОДСКИЙ как-то зашел ко мне в кабинет и в конфиденциальной форме сообщил, что СУДЖАИ просит начать передачу ему сведений, о которых было условлено.

Вопрос: Какие шпионские сведения вы передавали японской разведке через БЕЛГОРОДСКОГО?

Ответ: Примерно раз в 3 месяца я передавал БЕЛГОРОДСКОМУ для СУДЖАИ сведения о планах торгпредства по экспорту и импорту, а также о ценах, по которым мы планировали торговлю с Ираном. Благодаря этому японцы заранее знали, какие именно товары и по каким ценам мы намерены экспортировать в Иран и какие статьи импорта из Ирана интересуют Советский Союз.

Вопрос: Для чего нужно было японской разведке привлекать вас к шпионской работе, если в торгпредстве находился ее агент БЕЛГОРОДСКИЙ?

Ответ: БЕЛГОРОДСКИЙ передавал самостоятельно ряд шпионских сведений японской разведке, но он не имел доступа к квартальным и годовым экспортным и импортным планам, в курсе которых были только я и мои заместители. Эти планы являлись строго секретными, и японцы были крайне заинтересованы в их получении.

Вопрос: Где сейчас находится БЕЛГОРОДСКИЙ?

Ответ: БЕЛГОРОДСКИЙ сейчас проживает в Тегеране. Я уехал из Тегерана в сентябре 1938 года, и от МАТИСОНА, прибывшего в СССР в конце декабря 1938 года, я слышал, что БЕЛГОРОДСКИЙ, получив предложение выехать в СССР, ушел с работы в торгпредстве и отказался вернуться в Советский Союз.

Вопрос: До какого времени вы проводили шпионскую работу по заданиям японской разведки?

Ответ: До моего выезда из Ирана в Советский Союз, т. е. до сентября 1938 года…

ТАМАРИН

ДОПРОСИЛИ:

следователь следчасти НКВД СССР

лейтенант госуд. безопасности ЗИМЕНКОВ

следователь следчасти НКВД СССР

лейтенант госуд. безопасности РОМАНОВ

Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Иране А. Черных с Министром Иностранных Дел

Ирана Самии.

24 марта 1937 г.

О германской воздушной линии. Я напомнил Самии, что в августе и сентябре 1936 г. мы обсуждали с ним вопрос об организации воздушной линии, соединяющей транзитом через СССР Тегеран с Европой. Тогда наши переговоры не увенчались успехом, ибо технически организация такой линии в то время требовала бы полетов наших аэропланов над иранской территорией, а, по заявлению Самии, имеется принципиальное решение иранского правительства не допускать организации иностранных линий над иранской территорией. Напомнив об этом заявлении министра, я спросил его, имеет ли иранское правительство в виду применять этот принцип не только к советским аэропланам, но также и в отношении германского проекта об организации транзитной линии Берлин – Кабул.

Самии ответил, что хотя предложение об организации такой транзитной линии имеется, но оно до сих пор еще не обсуждалось иранским правительством и поэтому он не может сказать, будет ли принято положительное или отрицательное решение, но он должен разъяснить возникшее недоразумение. Недоразумение, по словам Самии, заключается в том, что иранское правительство и в период тех переговоров, о которых я напомнил, не возражало и не возражает против организации транзитной линии через Советский Союз, но оно желает, чтобы эту линию на иранской территории обслуживали иранские самолеты. Для обслуживания подобных линий министерство почт и телеграфа закупило 4 или 5 самолетов и имеет в виду закупить их еще большее количество. Самии повторяет, что иранское правительство не возражает против того, чтобы почта на самолетах доставлялась из Баку в Пехлеви, но оттуда в Тегеран эта почта должна доставляться иранскими самолетами. Кроме того, Самии отмечает, что в данном случае [для Ирана] не шла [бы] речь об организации транзитной линии, в то время как в отношении германской воздушной линии речь идет именно о транзите. Самии хотел бы знать, какие основания имеет Советский Союз возражать против организации германской транзитной линии. Он обращается с этим вопросом с целью углубить изучение вопроса об организации германской транзитной линии.

Я ответил Самии, что не подлежит сомнению военно-политический характер организуемой Германией линии. Это видно и из того конфликта, который возник в Турции при первом пробном полете германского аэроплана, и из того обстоятельства, что, как нам известно, этот же первый аэроплан уделил в Афганистане чрезмерно большое внимание полетам над советской границей. Не следует выпускать из виду, что Германия усиленно готовится к завоевательным войнам, а в войне с Испанией она уже участвует, и что, готовясь к войне с Советским Союзом, она чрезвычайно заинтересована в том, чтобы изучить воздушные подступы к Советскому Союзу.

Самии на это ответил, что ему непонятны высказанные мною опасения относительно советских границ. Если германская воздушная линия и будет организована, то самолеты будут прилетать из Багдада и, стало быть, отношения к советским границам иметь не будут. Он, Самии, не в курсе того инцидента с турками, о котором я упомянул. Что же касается полетов германского аэроплана в Афганистане над советской границей, то, насколько ему известно, эти полеты германский аэроплан совершал не один, а в присутствии находящегося на борту представителя афганских военных властей.

Что же касается военных целей, на которые мною было указано, то Самии подчеркивает, что, как известно, Иран является одной из самых миролюбивых стран и всегда поддерживает страны, борющиеся за мир. Ирану важно и в иранских интересах поддерживать тесные отношения с дружественной и соседней страной, а не с отдаленной Германией или другой отдаленной страной в Европе. Если иранское правительство и согласится на создание германской воздушной линии, то, безусловно, будут выработаны такие условия и порядок, чтобы у Советского Союза не возникло каких-либо опасений относительно его границ.

Что касается замечаний относительно того, что германская воздушная линия даст возможность Германии изучить воздушные подступы к Советскому Союзу и т. д., то, как известно, немецкие самолеты и без установления регулярной линии довольно часто совершают полеты над Ираном. Кроме того, Самии напоминает, что несколько лет тому назад в Иране совершали регулярные воздушные рейсы самолеты «юнкерс». Эти самолеты имели полную возможность изучить те или другие летные вопросы. Поэтому Самии спрашивает, нет ли у нас каких-либо еще данных относительно возможных опасений со стороны германской воздушной линии. Он обращается с этим вопросом к нам для того, чтобы при обсуждении представленного проекта в правительстве в распоряжении иранского правительства были исчерпывающие данные для всесторонней оценки этого вопроса.

Я ответил, что миролюбие Ирана еще не гарантирует ни его самого, ни нас от каких-либо событий. Испания является не менее миролюбивой страной, чем Иран, и тем не менее министр знает, что с Испанией воюют сейчас без объявления войны Италия и Германия, посылая туда свои войска, аэропланы и прочие вооружения. Кстати говоря, производит странное впечатление, что иранская печать называет армию, воюющую против Испанской Республики, «националистами», хотя эта армия в своем подавляющем большинстве состоит из итальянцев, из немцев и марокканцев. Так как Германия в достаточной степени доказала свое презрение к международным обязательствам и свое стремление к завоевательным войнам, то вряд ли одно только миролюбие в настоящей ситуации может быть достаточной защитой от непредвиденных событий. Поэтому мы предпочитаем трезво смотреть в будущее. С этой точки зрения мы считаем, что предоставление германским агрессорам возможности изучать воздушные подступы к Советскому Союзу и готовить кадры летчиков, знающих эти подступы, вряд ли совпадает с политикой поддержки тех стран, которые борются за мир. Наоборот, это скорее идет навстречу интересам стран, усиленно, на глазах у всех готовящихся к завоевательным войнам.

О пакте ближневосточных стран. Я напомнил Самии, что в свое время состоялось решение о том, чтобы в марте месяце в Тегеране подписать пакт четырех ближневосточных государств, и спросил, ожидается ли в ближайшее время приезд сюда турецкого министра иностранных дел.

Самии ответил, что раньше предполагалось, что к марту удастся закончить переговоры между Ираном и Ираком по вопросам границы. Однако переговоры эти, несмотря на их в общем благоприятный ход, затягиваются, и подписание пакта будет, таким образом, отложено, так как Иран не считает возможным подписать четверной пакт до урегулирования с Ираком пограничных вопросов. Турецкий министр иностранных дел в июне едет в Советский Союз и, очевидно, совершит свою поездку через Тегеран. Тогда и будет подписан четверной пакт. Самии уверен, что к июню переговоры с Ираком закончатся. В связи с этим он вновь с благодарностью вспомнил о том положительном влиянии, которое т. Литвинов оказал на решение по вопросам об ирано-иракском споре.

О соглашениях с Турцией. На мое замечание, что за один прием Иран чрезвычайно продвинулся в заключении всякого рода соглашений с Турцией, Самии возразил, что, в конце концов, все эти соглашения не имеют особенного значения, так как с ними не связаны какие-нибудь крупные интересы. Так, торговля с Турцией составляет всего 200 000 туманов. Поэтому значение всех этих соглашений, если сравнить их с такими же соглашениями с Советским Союзом, конечно, совсем невелико.

Об информации ТАСС. Я обратил внимание Самии, что, хотя соглашение между ПАРС и ТАСС об обмене радиоинформацией подписано уже месяц тому назад, и все технические пробы были проведены, и условлено было уже окончательно относительно радиопередатчика, часов приема и т. д., тем не менее ПАРС до сих пор не помещает информации ТАСС в своем бюллетене.

Самии заявил, что ПАРС не брал на себя обязательства помещать всю информацию в бюллетене. Иранское правительство не имеет в виду помещать, в частности в прессе, такого рода информации различных агентств, которые могли бы вызвать нежелательную дискуссию, превратив столбцы иранской печати в арену борьбы различных государств. Этой линии иранское правительство держится в отношении всех агентств, в том числе и германского агентства, и оно не видит оснований, чтобы в отношении ТАСС придерживаться другой линии.

Я ответил, что, во-первых, такого рода разъяснения не имеют отношения к данному случаю, так как сейчас речь идет не об отсеивании той или другой не нравящейся иранскому правительству информации, а о том, что вообще никакая информация ТАСС не печатается в бюллетене. Во-вторых, мне неясно, какого рода информацию ТАСС министр считает способной вызвать нежелательную дискуссию на страницах иранской печати. Если вспомнить, что иранское правительство заявляет себя сторонником мира, то я надеюсь, что иранское правительство не имеет в виду рассматривать в качестве дискуссионной и потому нежелательной для Ирана информацию, которая служит делу мира и борьбы с агрессией. Во всяком случае, соглашение между ПАРС и ТАСС было заключено не для того, чтобы информация ТАСС складывалась в письменный стол работников ПАРС. Не странно ли, что иранская пресса проявляет столь малый интерес к соседней дружественной стране, с которой она имеет такие громадные экономические, политические и культурные связи.

Самии уже в другом тоне поспешил заявить, что он проверит работу ПАРС и примет меры к тому, чтобы информация о Советском Союзе помещалась в бюллетене. Он согласен с тем, что Иран не может не интересоваться информацией, поступающей из дружественного Ирану Советского Союза.

Торговые дела. Затем наш разговор перешел на вопросы снабжения Ирана советскими товарами. Самии сообщил, что после моих представлений он принял необходимые меры для того, чтобы приходящие в иранские порты Каспийского моря советские суда с грузами немедленно разгружались. На побережье выехало несколько руководящих иранских работников, которые организовали все это дело. При мне он переговорил по телефону с управляющим министерством финансов Бадером, который подтвердил, что благодаря принятым чрезвычайным мерам разгрузка судов проходит нормально и сколько-нибудь нежелательных простоев судов не наблюдается.

Телеграмма Заместителя Народного Комиссара

Иностранных Дел СССР Полномочному

Представителю СССР в Иране А.С. Черных.

10 мая 1937 г.

На участке, в районе Чат, 29 апреля из Ирана перешла неокрылившаяся саранча. Там же наблюдается приближение к границе большой массы иранской саранчи. По-видимому, иранцы не сумели или не хотели эффективно истреблять саранчу в пограничных с нами районах. Мы видим также, что они уклоняются от посылки к нам своего представителя, который явился бы свидетелем передвижения иранской саранчи к нам. Наркомзем получил одно краткое сообщение Адля от конца апреля о том, что холодная погода задерживает окрыление саранчи. Никакой информации об истреблении саранчи не получается. Мы должны констатировать нелояльное отношение иранцев к саранчовой конвенции и к нам. Они уклоняются от сотрудничества и ставят нас под угрозу нашествия иранской саранчи и больших убытков для хлопкового хозяйства. Обратите на это серьезное внимание Бейята и МИД. Добейтесь членораздельной информации, что делается иранцами. Скажите, что залет иранской саранчи к нам явится свидетельством бездеятельности иранской противосаранчовой организации и новым фактом нелояльного отношения иранского правительства к нашим законным интересам и к договорным обязательствам. Добивайтесь посылки иранского представителя в наши пограничные районы и истребления саранчи в иранских приграничных районах.

Стомоняков

Обмен нотами между Правительством СССР и Правительством Ирана о передаче Ирану плавучего маяка «Ашур-Адэ»

4 августа 1937 г.

Господин Министр,

По поручению моего Правительства имею честь довести до Вашего сведения, что Правительством Союза Советских Социалистических Республик даны необходимые указания о передаче иранским властям принадлежащего СССР плавучего маяка «Ашур-Адэ» обслуживающего судоходство в части Каспийского моря.

Так как Правительства СССР и Ирана оба заинтересованы в успешном течении дел судоходства на Каспийском море, я выражаю уверенность, что иранские власти не пожалеют прилагать необходимые усилия к функционированию указанного плавучего маяка, и если возникнет необходимость в изменении порядка работы маяка, то компетентные иранские органы своевременно будут оповещать об этом изменении соответствующие советские органы, подобно тому как соответствующие советские органы будут оповещать своевременно компетентные иранские органы об изменении порядка работы своих маяков на советском побережье.

Ввиду того что Правительство СССР не взимает никакого маячного сбора с иранских судов, плавающих по Каспийскому морю, и ввиду того что Иранское Правительство взаимно применяет такой порядок в отношении советских судов, плавающих по Каспийскому морю, то само собой разумеется, что Иранское Правительство будет применять такой же порядок и в отношении плавучего маяка «Ашур-Адэ».

Пользуясь случаем, прошу принять, господин Министр, уверения в моем глубоком к Вам уважении.

Черных

9 августа 1937 г.

Господин Посол,

Имею честь довести до Вашего сведения, что я получил Вашу ноту от 4 августа 1937 г. за № 276 следующего содержания:

«Правительством СССР даны необходимые указания о передаче иранским властям принадлежащего СССР плавучего маяка “Ашур-Адэ”, обслуживающего судоходство в части Каспийского моря.

Так как Правительства СССР и Ирана оба заинтересованы в успешном течении дел судоходства на Каспийском море, я выражаю уверенность, что иранские власти не пожалеют прилагать необходимые усилия к функционированию указанного плавучего маяка, и если возникнет необходимость в изменении порядка работы маяка, то компетентные иранские органы своевременно будут оповещать об этом изменении соответствующие советские органы, подобно тому как соответствующие советские органы будут оповещать своевременно компетентные иранские органы об изменении порядка работы своих маяков на советском побережье.

Ввиду того что Правительство СССР не взимает никакого маячного сбора с иранских судов, плавающих по Каспийскому морю, и ввиду того что Иранское Правительство взаимно применяет такой порядок в отношении советских судов, плавающих по Каспийскому морю, то само собой разумеется, что Иранское Правительство будет применять такой же порядок и в отношении плавучего маяка “Ашур-Адэ”.

Сообщая о своем согласии с содержанием вышеприведенной ноты, пользуюсь случаем, чтобы выразить уверения в моем глубоком к Вам уважении».

Самии

Письмо Заместителя Народного Комиссара

Иностранных Дел СССР Временному

Поверенному в Делах СССР в Иране

27 октября 1937 г.

За последнее время мы имеем дополнительную информацию о росте германской активности в Иране. По сведениям нашего полпредства в Париже, в ближайшее время в Тегеран едет ближайший сотрудник Шахта по Рейхсбанку Вольтат для активизации коммерческих переговоров. Вольтат намеревается ставить вопрос об участии Германии в индустриализации каспийского побережья, а также о германском участии в рыбных промыслах Каспия. По тем же сообщениям, германская фирма «Гутехофнунгсхютте» уже получила заказ на электростанцию (не вполне ясно, имеет ли этот заказ отношение к прикаспийским провинциям, – просим проверить). Из бесед нашего поверенного в делах в Берлине с иракским посланником выяснилось, что германское проникновение в Иран и Афганистан через Ирак усиливается. Иракский посланник заявлял, что в самом Ираке Германия воздерживается от активизации своей торговли и, в частности, отказывается от закупок фиников, требуя уплаты валютой за поставляемые ею машины и сельскохозяйственные орудия. По сведениям иракского посланника, немцы расширяют свою деятельность в Иране и Афганистане не только по линии торговли, а заслали туда значительное количество офицеров, летчиков и техников (необходимо эти сведения тщательно проверить и конкретизировать). По сведениям, полученным нашим полпредством в Берлине от иранского поверенного в делах, торговля между Германией и Ираном, несмотря на трудности с расчетами по клирингу, выросла в два раза против прошлого года. Иранские товары продаются в Германии по более высоким ценам, чем в Англии, хотя германским правительством установлены твердые цены по иностранным закупкам. Это последнее сообщение указывает, что, несмотря на нехватку в Иране сырья для покрытия иностранного импорта (что мы в особенности чувствуем на себе) и несмотря на сообщения, поступавшие от полпредства и наших консулов, о приостановке германского машинного импорта в Иран ввиду отсутствия покрытия, товарооборот между Ираном и Германией все же растет. Полпредству необходимо этот вопрос специально обследовать, осветив нам, по каким статьям импорта и экспорта происходит увеличение германо-иранской торговли. Необходимо для этого мобилизовать и статистические данные, и другие источники. Для нас этот вопрос помимо его общеполитического значения имеет и серьезный оперативный смысл (при обсуждении в НКВТ перспектив нашей торговли с Ираном в четвертом году торгового договора высказывались предположения, что внешнеторговый оборот Ирана ввиду нехватки иранского сырья будет, по-видимому, сокращаться, и в частности по торговле с Германией; на этой основе был поставлен вопрос и о возможном сокращении наших контрактов с Ираном в будущем году).