Текст книги "Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала"

Служба в Монголии

Монголия ликовала, да и Советский Союз чествовал своих храбрецов-воинов и военачальников. Газета «Красная звезда» публиковала восторженные материалы: «Любовь и восхищение вызывает имя заслуженного командира Героя Советского Союза комкора Г. К. Жукова. Прекрасный организатор, человек несгибаемой воли и безмерной отваги, он сумел спаять воедино людей, призванных выполнять боевые задания правительства». 29 августа он был удостоен звания Героя Советского Союза. А летчики Я. В. Смушкевич, С. И. Грицевец, Г. П. Кравченко стали тогда первыми в СССР дважды Героями Советского Союза.

Во второй декаде сентября Жуков из Монголии написал жене: «Я жив, здоров. Ты, наверно, из газет уже знаешь сообщения ТАСС о боях на монгольско-маньчжурской границе. Ты теперь, очевидно, понимаешь, почему так срочно мне пришлось выехать из Смоленска. Тебе также должно быть известно из сообщения ТАСС, что японские самураи разбиты как на земле, так и в воздухе. Но враг очень хитер, и от него приходится ждать всякой каверзы. Это мы хорошо учитываем и всегда готовы на его действия ответить двойным ударом… Как будут развиваться события в дальнейшем – сказать трудно. Мы готовы к полному уничтожению всей этой гадости. Вот Эрочка хотела, чтобы папочка подрался, – это удовольствие сейчас испытываю. Чувствую себя в действиях очень хорошо. Короче, так, как это было в нашу гражданскую войну…»

А для японцев настало время поиска виновных в провале и попыток сохранить лицо.

Газета «Асахи», 4 октября 1939 года

Народ должен воздать должное военным властям, которые откровенно признались в том, что они сделали все, что только смогли. Это заявление военных, до сих пор хранившееся в строгом секрете, рассеяло все подозрения. Такое объяснение принесло большую пользу. В то же время мы выражаем соболезнование жертвам, число которых неожиданно оказалось велико. Происшедшие события по размеру и серьезности настолько велики, что в один день всего не рассказать. Удивительно, как наши незначительные японские силы справились с крупными силами врага. Поэтому степь оказалась усыпанной трупами наших храбрецов…

Наши военные власти из этих событий вынесли поучительный урок о том, что в будущем военные приготовления нужно довести до совершенства. Военные власти достаточно глубоко продумали этот урок. Нужно до предела насытить армию моторизованными частями. В этом кроется глубочайший смысл сражений последнего времени. До сих пор народ не знал, до какой высокой степени оснащены моторизованные части войск Советского Союза. Теперь найдется немало людей, пораженных такой неожиданностью…

Нам нужно твердо усвоить урок, полученный в районе Номон-Хана. Нужно подготовиться, подтянуться и всеми силами стремиться к завершению обороны страны не только морально, но и материально. Мы почувствовали эту острую потребность. Это единственный путь, который воздаст долг императору и успокоит храбрые души павших у Номон-Хана жертв.

Урок оказался более чем доходчивым. Больше Япония на Советский Союз нападать не рисковала. Даже когда открытия фронта на Дальнем Востоке настойчиво требовал Гитлер.

Командование и штаб 1-й армейской группы были переведены в Улан-Батор. Жизнь входила в мирную колею. Александра Диевна вместе с Эрой-школьницей и трехлетней Эллой, покинув обжитой среднерусский Смоленск, отправилась в далекую Монголию. Путешествие было долгим.

«Семь дней мы ехали поездом до Улан-Удэ, а оттуда машиной до Улан-Батора, – вспоминала Эра Георгиевна. – Мне все было интересно, тем более что мы впервые имели отдельное купе, все в красном дереве и бархате, а вот маленькой Леке было невмоготу, и по ночам она просилась домой. Помню, как, проезжая ночью озеро Байкал, о котором писал папа, мы с мамой не могли оторваться от вагонного окна, наблюдая, как белая и пенистая волна озера почти подступает к железнодорожному полотну. Затем очень долго – 600 километров по пыльной дороге – до места назначения добирались на эмке. Папа нас не встретил, хотя, судя по письмам, такое намерение у него было».

Более того, даже в монгольской столице Александра Диевна с детьми не обнаружили мужа и отца. Правда, порученец Жукова их встретил, показал отличный, просторный светлый дом, который был выделен здешними властями для семьи халхин-гольского победителя. И помог обустроиться. Радушно встретили Александру Диевну и девочек соседи – рядом жили семьи других советских командиров. Появившись дома, Жуков объяснил все коротко и просто: служба, мол. Дело всегда было для него на первом месте.

Жуков считал события на Халхин-Голе важнейшим моментом в своей жизни и военной карьере. «…После завершения операции испытал большое удовлетворение, – признавался он. – Не только потому, что была удачно проведена операция, которую я до сих пор люблю, но и потому, что я своими действиями там как бы оправдался, как бы отбросил от себя все те наветы и обвинения, которые скапливались против меня в предыдущие годы и о которых я частично знал, а частично догадывался. Я был рад всему: нашему успеху, новому воинскому званию, получению звания Героя Советского Союза. Все это подтверждало, что я сделал то, чего от меня ожидали, а то, в чем меня раньше пытались обвинить, стало наглядной неправдой».

* * *

2 сентября 1939 года Совет Народных Комиссаров СССР утвердил план реорганизации Красной Армии на 1939–1940 годы. Планировалось, что общая численность армии в мирное время будет составлять 2 миллиона 265 тысяч человек. Предполагалось иметь 173 стрелковые дивизии. Необходимость реорганизации осознавалась многими еще до того, как 1 сентября Германия напала на Польшу. В августе на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) было принято решение о развертывании новых войск. После этого нарком обороны Ворошилов просил разрешения вывести технику и оружие из так называемого неприкосновенного запаса, чтобы обеспечить армию. Разрабатывался также план назначения на ключевые должности в западных военных округах страны командиров, имеющих хороший боевой опыт. Среди тех, кто был намечен к повышению, значилось имя Георгия Жукова.

Доклад о событиях на Халхин-Голе. Первая встреча Жукова со Сталиным

Сталин пожелал из первых уст услышать рассказ о том, как разворачивались военные действия на Халхин-Голе, поэтому Жукову вскоре пришлось покинуть гостеприимную монгольскую землю.

Жуков – Пилихину

Миша, шлю тебе привет, очевидно, я буду через месяц-полтора в Москве, тогда обо всем поговорим, а сейчас скажу пару слов. Провел войну, кажется, неплохо. Сам здоров, сейчас налаживаю дела, так как за войну кое-что подразболталось. Посылаю тебе подарок, который я получил от наркома: костюм… если будет тебе коротковат, попробуй его переделать. Жму руку, Георгий. Поцелуй за меня Клавдию Ильиничну и Риточку.

Костюм, о котором шла речь в письме, привез в столицу адъютант Жукова Воротников, основной задачей которого было подать военному руководству материалы на награждение отличившихся при Халхин-Голе солдат и командиров. Но кроме подарка двоюродному брату, Жуков вручил адъютанту записку для директора Центрального Военторга.

«Последняя просьба могла показаться курьезной, – вспоминал Воротников. – Герой халхин-гольских событий, грозный укротитель самурайской орды просил продать несколько метров ситца для дочек и соленой кильки в банках. Что делать? Время было тяжелое. Материального изобилия в стране не было. Не от хорошей жизни он обращался с такой просьбой к работникам торговли».

* * *

В начале мая Жуков получил приказ из Москвы явиться в Наркомат обороны для назначения на новую должность. В июне (по некоторым данным, в конце мая) он был назначен командующим Киевским Особым военным округом.

Пилихин вспоминал: «В мае 1940 года Георгий телеграфировал нам в Москву: “Будем 15 в Москве. Встречайте. Жуков”. На автобазе, где я работал, стоял “опель-кадет” Марины Расковой. Я попросил у нее машину – встретить Г. К. Жукова с семьей из Монголии. Разрешение получил, и мы с Клавдией Ильиничной и дочкой Ритой поехали встречать Георгия с семьей на Ярославский вокзал. Пришла машина и из Наркомата обороны. Подошел поезд, и мы пошли к вагону, в котором прибыл Жуков с семьей. Но он уже шел нам навстречу, с первой “Золотой Звездой” Героя Советского Союза на груди и орденами Монгольской Народной Республики. Он с большой радостью обнял нас и сказал: “Вот мы опять все вместе!”»

* * *

Оказаться снова вместе с близкими было радостно, но предстоящая встреча со Сталиным заставила Жукова, по его собственному признанию, сильно поволноваться. В кабинете вождя, кроме него самого, присутствовали Калинин, Молотов и другие высшие лица СССР.

Сталин закурил свою знаменитую трубку и поинтересовался, как Жуков оценивает японскую армию?

«Японский солдат, который дрался с нами на Халхин-Голе, хорошо подготовлен, особенно для ближнего боя, – ответил я. – Дисциплинирован, исполнителен и упорен в бою, особенно в оборонительном. Младший командный состав подготовлен очень хорошо и дерется с фанатическим упорством. Как правило, младшие командиры в плен не сдаются и не останавливаются перед «харакири». Офицерский состав, особенно старший и высший, подготовлен слабо, малоинициативен и склонен действовать по шаблону».

Сталин подробно расспрашивал, как действовали те или иные части. Жуков поведал ему: «Очень хорошо дрались танковые бригады, особенно 11-я, возглавляемая комбригом Героем Советского Союза Яковлевым, но танки БТ-5 и БТ-7 слишком огнеопасны. Если бы в моем распоряжении не было 2 танковых и 3 мотоброневых бригад, мы, безусловно, не смогли бы так быстро окружить и разгромить 6-ю японскую армию. Считаю, что нам нужно резко увеличить в составе вооруженных сил бронетанковые и механизированные войска».

А вот с 82-й стрелковой дивизией, по словам Жукова, поначалу были проблемы: почти необученные солдаты и командиры сражались плохо.

Сталин посетовал на неудачную войну с Финляндией, за которую Ворошилов лишился должности наркома и был заменен Тимошенко.

«Всесоюзный староста» Калинин поинтересовался, какие трудности испытывали войска. Комары чуть не съели, ответил Жуков, а накомарниками никто заранее не озаботился. К тому же «подвозить все, что нужно для боя и жизни войск, за 650–700 километров. Ближайшие станции снабжения были расположены на территории Забайкальского военного округа. Даже дрова для приготовления пищи и те приходилось подвозить за 600 километров…»

На вопрос, чего добивались японцы, Жуков ответил: «Ближайшая цель – захватить территорию МНР, находящуюся за рекой Халхин-Гол, а затем построить на реке Халхин-Гол укрепленный рубеж, чтобы прикрыть проектируемую к постройке вторую железную дорогу стратегического назначения, которая должна пройти к границе нашего Забайкалья, западнее КВЖД».

Сталин одобрительно кивнул и сказал:

– Теперь у вас есть боевой опыт. Принимайте Киевский округ и свой опыт используйте в подготовке войск.

Назначение в Киевский военный округ

Провожавшие Жукова из Москвы в Киев обратили внимание, что у него были слезы на глазах. Впоследствии адъютант отважился заговорить об этом с Георгием Константиновичем, и тот так объяснил свое тогдашнее настроение: «Меня назначили на ответственный пост – командовать одним из важнейших приграничных округов. В беседах со Сталиным, Калининым и другими членами Политбюро я окончательно укрепился в мысли, что война близка, она неотвратима. Да и новый для меня пост командующего таким ответственным приграничным округом является тому свидетельством. Но какая она будет, эта война? Готовы ли мы к ней? Успеем ли мы все сделать? И вот с ощущением надвигающейся трагедии я смотрел на беззаботно провожающих меня родных и товарищей, на Москву, на радостные лица москвичей и думал: что же будет с нами? Многие этого не понимали. Мне как-то стало не по себе, и я не мог сдержаться. Я полагал, что для меня война уже началась. Но, зайдя в вагон, тут же отбросил сентиментальные чувства. С той поры моя личная жизнь была подчинена предстоящей войне, хотя на земле нашей еще был мир…»

В Киевском Особом военном округе командные и штабные должности занимали опытные офицеры, которым посчастливилось избежать ареста в недавнюю кампанию по выявлению врагов народа. Начальником штаба был генерал-лейтенант М. А. Пуркаев, с которым Жуков вместе служил в Белоруссии. А с командующими армиями – генералами И. Н. Музыченко и Ф. Я. Костенко – Жуков служил в 4-й Донской казачьей дивизии. А начальником снабжения округа оказался бывший сослуживец Жукова, спасенный им когда-то от репрессий, – В. Е. Белокосков.

Зато с дисциплиной в войсках дела обстояли очень плохо. Недавние репрессии, когда на всякого требовательного командира подчиненные или политработники норовили написать донос, обвинив его в применении «вражеских методов», привели во многих частях к полнейшему развалу.

Жуков немедленно взялся наводить порядок.

21 июня

ПРИКАЗ

Проведенным обследованием работниками ПУОКРа[3]3
  Политическое управление округа.


[Закрыть] состояния партийно-политической работы и хода боевой и политической учебы в 28-м дорожно-эксплуатационном полку были вскрыты вопиющие безобразия, ведущие полк к разложению. Массовые самовольные отлучки бойцов из части, коллективные пьянки красноармейцев и командиров, сопровождающиеся дебошем, хулиганством, коллективные неисполнения приказаний стали распространенным явлением в полку.

Самовольные отлучки красноармейцев из полка в отдельные дни доходили до 170 человек. Только с 12 мая по 8 июня 1940 года, за время пребывания полка в Гусятине, свыше 30 групповых пьянок и массовые случаи (не поддающиеся учету) индивидуальных пьянок.

Дело дошло до того, что пьянки совершались буквально каждый день. Бесконтрольность, беспечность и безответственность командного состава привели к тому, что ежедневно свыше сотни бойцов без дела шатаются по городу, вечерами уходят в села в поисках водки, меняют продукты на водку.

Больше того, многие командиры вместо борьбы с таким безобразием сами, на глазах бойцов, пьянствуют и дебоширят.

…Все это стало возможным потому, что в полку налицо исключительно терпимое отношение к этим безобразиям, отсутствует требовательность, наличие разложения среди отдельных командиров, полное отсутствие учебы, заботы о людях и исключительно низкий уровень партийно-политической работы.

Командир полка – полковник Егоров, безответственно и безразлично относится к своим обязанностям. Не насаждает твердой рукой советскую воинскую дисциплину в части.

Комиссар полка – старший политрук Кирилкин, не руководит партийно-политической работой, не занимается политическим воспитанием, в подразделениях бывает редко, с бойцами не связан, на докладные и жалобы бойцов не отвечает и не реагирует месяцами.

Последовали, как всегда, жесткие решения: командира полка полковника Егорова, военкома полка старшего политрука Кирилкина, командира 2-го батальона старшего лейтенанта Шостеля от должностей отстранить и ходатайствовать перед наркомом о предании суду Военного трибунала; командира технической роты младшего воентехника Панченко за систематические пьянки от должности отстранить и отсрочить присвоение очередного воинского звания; злостных нарушителей дисциплины, красноармейцев Кравченко, Зинченко и других лиц предать суду Военного трибунала.

* * *

В конце июня 1940 года советские войска заняли территорию Бессарабии и Северной Буковины, которые СССР требовал от Румынии вернуть с самого окончания Гражданской войны. Операциями по выдвижению войск на эти земли руководил Жуков. Согласно договоренностям, эта задача была поручена войскам Южного фронта, которым командовал Жуков.

Г. К. Жуков (в центре) и С. К. Тимошенко на маневрах. 1940 год

По его воспоминаниям, были приняты меры, чтобы избежать случайных столкновений, а именно: румынская королевская армия отходит на 20 км в день, советские войска идут вперед с такой же скоростью. При этом румыны обязались оставлять в целости и сохранности транспортные коммуникации, промышленное оборудование и иные материальные ценности. Но вскоре поступила информация, что это условие нарушается – вывозится все, что только удается захватить с собой. «Чтобы пресечь эти нарушения договорных условий, мы решили выбросить две воздушно-десантные бригады на реку Прут и захватить все мосты через реку, – вспоминал Жуков. – Двум танковым бригадам была поставлена задача: обогнать отходящие колонны румынских войск и выйти к реке Прут. Совершив стремительный марш-бросок (около 200 км), наши танковые части появились в районах высадки десантов одновременно с их приземлением. Среди румынских частей, местных властей, всех тех, кто стремился скорее удрать в Румынию, поднялась паника. Офицеры, оставив свои части и штабное имущество, также удирали через реку. Короче говоря, королевские войска предстали перед советскими войсками в крайне плачевном состоянии и продемонстрировали полное отсутствие боеспособности».

На следующий день Жукову позвонил Сталин и рассказал, что румынский посол предъявил претензии: мол, советское командование в нарушение договоренностей высадило «с самолетов танковые части и разогнало румынские войска». Жуков невозмутимо ответил, что таких самолетов у него нет, видимо, румынам с перепугу почудилось. Сталин со смехом велел собрать брошенное оружие и снаряжение, а оборудование тщательно охранять. И пообещал ответить Румынии не объяснениями, а встречной нотой протеста.

По итогам этой операции Жуков выявил слабые места и изменил план боевой подготовки войск округа. Основной упор был сделан на проработку действий по боевой тревоге, отработку наступательного боя с преодолением полосы заграждения и оборонительного боя с устройством полосы заграждения. По-прежнему большое внимание уделялось разведке. Совершенствовались методы управления войсками. 21 июля Жуков издал приказ, согласно которому противотанковая оборона должна быть постоянным и повседневным видом боевых действий.

А в приказе от 8 августа говорилось: «Авиация в современных войнах является мощным средством борьбы. Поэтому тщательная организация сильной ПВО во всех случаях боевой деятельности войск является повседневной и важной задачей командиров всех степеней и их штабов».

18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков представили Сталину и Молотову доклад, в котором излагались основы стратегического развертывания войск Красной Армии на западных и восточных границах страны. Доклад был составлен с учетом большой вероятности того, что в ближайшие два года начнется война на западе, которой может сопутствовать и нападение с востока, со стороны Японии. На западе самым вероятным противником была Германия. Авторы доклада предположили, что основным направлением немецкого удара будет путь на Минск, финские войска могут пойти на Ленинград, а румынские – поддержать немцев на южном направлении. При этом авторы доклада строили варианты обороны на том, что атаку удастся быстро отразить и перейти в контрнаступление.

Большая штабная игра, имитация нападения с запада. Разбор итогов игры, скандал в Кремле

В декабре 1940 года на совещании высшего командного состава Красной Армии Жуков делал доклад на тему «Характер современной наступательной операции», который подготовил вместе со своим однокурсником по Высшей кавалерийской школе, ставшим начальником оперативного отдела штаба 12-й армии И. Х. Баграмяном. Ранее Баграмян преподавал в Военной академии Генштаба и хорошо разбирался в теории военного дела.

«Все должно строиться на учете реальных возможностей, – говорилось в докладе. – Успехи немцев на Западе, основанные на массированном применении танковых и моторизованных войск и авиации, заставляют о многом задуматься. У нас, к сожалению, пока нет таких крупных оперативных механизированных соединений. Наши механизированные корпуса находятся еще только в стадии формирования. А война может вспыхнуть в любую минуту. Мы не можем строить свои оперативные планы, исходя из того, что будем иметь через полтора-два года. Надо рассчитывать на те силы, которыми наши приграничные округа располагают сегодня».

В то время в СССР господствовала доктрина наступательной войны. Даже во Временном Полевом уставе РККА, принятом в 1936 году и действовавшем даже в начале Великой Отечественной войны, были такие слова: «Всякое нападение на социалистическое государство рабочих и крестьян будет отбито всей мощью вооруженных сил Советского Союза с перенесением военных действий на территорию врага. Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение». А в проекте Полевого устава, который должен был заменить этот временный, та же мысль выражалась еще резче: «Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападающих армий. Войну мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории».

Тем не менее Жуков в своем докладе уделил значительное внимание проблемам современной обороны, а именно заблаговременному строительству на важнейших приграничных участках укрепленных районов «с противотанковыми, противопехотными и иными препятствиями». Кроме этого он говорил о необходимости обустройства глубокой обороны, способной отражать удары авиации противника.

Особо он отметил умение организовать удар в нескольких решающих направлениях, на всю глубину оперативного построения с одновременной выброской крупных подвижных сил на фланг и в тыл основной группировки противника. Опираясь на собственный опыт Халхин-Гола, Жуков указывал на эффективность такого приема, как одновременные сильные удары по обоим флангам обороны с последующим окружением и разгромом противника.

Особое внимание участников совещания он обратил на организацию управления войсками, которое должно быть жестким и централизованным.

В первых числах января 1941 года в Генштабе была проведена первая из оперативно-стратегических игр, основанных на материалах совещания и отображавших в том числе и последние действия немецких войск в Европе.

«В ходе первой игры в течение 2–6 января “восточными” (Северо-Западный фронт) командовал генерал Д. Г. Павлов (в то время командующий войсками Западного Особого военного округа), а “западными” (Северо-Восточный фронт вероятного противника в войне) – Г. К. Жуков. По условиям игры “западные” в союзе с “северо-западными”, “северными” и “юго-западными” выступили против “восточных”. Они упредили “восточных” в развертывании и 15 июля 1941 года начали наступление. Почему наступление условного противника началось именно 15 июля? Этот срок советское руководство считало наиболее вероятным началом нападения Германии на СССР», – пишет Владимир Дайнес.

«Оценив обстановку, Жуков, прочно опираясь на укрепленные районы и рубежи Восточной Пруссии и не допуская вторжения противника на территорию “западных”, решил продолжать сосредоточение подходящих резервов и одновременно наносить короткие удары с целью истощения противника, а затем перейти в общее наступление и выйти на линию Минск, Двинск, Рига.

Учитывая, что фронт “восточных” приобрел общее превосходство над “западными”, Павлов принял решение разгромить их до подхода резервов противника. Поначалу атакующие удары “восточных” возымели успех, но затем ситуация изменилась. Подтянув резервы, Жуков сформировал крупную группировку войск и мощным ударом прорвал фронт “восточных”. Одновременно контрударом были разгромлены силы “восточных”, переправившиеся через Западный Буг, а затем была окружена и уничтожена еще одна крупная группировка противника. Еще около 20 стрелковых дивизий и четыре танковые бригады “восточных” к моменту окончания первой игры оказались под угрозой полного окружения и разгрома.

В ходе второй игры роль Жукова изменилась – теперь он командовал Юго-Западным фронтом “восточных”. По условиям второй игры на стороне “западных” действовали теперь два фронта – Южный и Юго-Восточный. Войска Южного фронта возглавлял Ф. И. Кузнецов (командующий войсками Прибалтийского Особого военного округа), Юго-Восточного – Д. Г. Павлов. По легенде игры, “западные” в союзе с “юго-западными” и “южными” начали войну против “восточных”, перейдя в наступление двумя фронтами.

И вновь Жуков продемонстрировал недюжинный оперативный талант, стремясь прежде всего бить противника по частям, не допуская соединения его ударных группировок. Умело концентрируя собственные силы, нанося удары в стыки противостоящих соединений, используя ложные маневры, он в конце концов разъединил армии “западных” на отдельные оперативные группы и подготовил внушительный удар стратегического значения».

Разбор игр проводил Сталин. На этот раз он был явно не в духе и произнес две-три резкие реплики в адрес докладчика – начальника Генштаба К. А. Мерецкова. Тот явно стушевался и начал сбиваться. Сталин был раздосадован неудачей «восточных» в первой игре и объяснением Мерецкова, что «западные» в начале игры имели большое преимущество, особенно в танках и авиации. По воспоминаниям Жукова, Сталин остановил его:

– Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.

Павлова, начавшего говорить, Сталин перебил:

– В чем кроются причины неудачных действий войск «красной» стороны?

– В военных играх так бывает, – Павлов попытался перевести ситуацию в шутливое русло.

– Командующий войсками округа должен владеть военным искусством, уметь в любых условиях находить правильные решения, чего у вас в проведенной игре не получилось, – негодовал Сталин.

После этого Жуков попросил слова и сообщил, что, по его мнению, «…в Белоруссии укрепленные рубежи строятся слишком близко к границе, и они имеют крайне невыгодную оперативную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа. Это позволит противнику ударить из района Бреста и Сувалки в тыл всей нашей белостокской группировки. Кроме того, из-за небольшой глубины УРы не могут долго продержаться, так как они насквозь простреливаются артиллерийским огнем».

По поводу УРов тут же началась перепалка между Жуковым, Молотовым и Ворошиловым. Жуков продолжать выступление не стал.

– Беда в том, что мы не имеем настоящего начальника Генерального штаба. Надо заменить Мерецкова, – бросил Сталин.