Текст книги "После тебя только пепел"

Глава 7

POV: Алена

Мнац не спеша подходит ближе, опускает руку мне на плечо, а пальцами второй руки бережно дотрагивается до щеки. Отвожу взгляд и задерживаю дыхание. И что это за жест доброй воли? Жалеет меня? Бедную сиротку, которая все время получает от всех ни за что? Жалость похожа на кислое яблоко, что нещадно сводит зубы.

– Все нормально, – говорю я, убирая его ладонь от лица.

– Нет, Алена, не нормально. Привычно для тебя, да, но не нормально. Поехали, прокатимся, – подмигивает он и отступает.

Стою на месте, потому что не успеваю за сменой его настроения.

– Куда мы поедем?

– Без разницы. Туда, где спокойнее. Практики на сегодня достаточно, окунемся в теорию.

Мнац беззаботно шагает к краю ангара, словно прогуливается в парке, предвкушая лучший день в своей жизни. И как у него это получается? Вздыхаю, выругавшись про себя, и следую за ним в противоположную от ворот сторону. А что еще остается? Я уже на это подписалась.

– Теорию чего? Ближнего боя? – спрашиваю я, пытаясь успеть за его широкими шагами.

– И к этому доберемся, но сначала нужно поработать над твоими установками.

– Ты можешь говорить на человеческом языке?

– Ты хотела сказать, на языке тупиц?

– Будешь и дальше меня гнобить, ничего не выйдет.

– Так не позволяй мне. Никому не позволяй, – отвечает он, блеснув белозубой улыбкой.

Замолкаю, обдумывая его слова. Похоже, общение с ним – уже тренировка. И где мне взять столько сил? Выходные будут?

Несколько минут идем в тишине, только сухая трава хрустит под ногами. Мнац ведет меня сквозь полумрак к еще одним воротам, за которыми припаркован черный автомобиль. Все это, конечно, здорово, но… Я ведь знаю, как именно «Волки» проводят время на заброшке.

– Ты сегодня пил? – спрашиваю я под короткий писк сигнализации.

– А что? – усмехается Мнац, открывая дверь джипа с водительской стороны.

– Если пил, то я не сяду с тобой в одну машину.

– Ты умеешь водить?

– Нет.

– Тогда других вариантов нет. Я поведу.

– Неправильно. Тогда мы просто никуда не едем, – говорю я и складываю руки на груди, стараясь показать серьезность своих слов и немного унять нервную дрожь.

– Алена, как раз об этом мы и должны поговорить. Вот откуда ты знаешь это правило?

– Его все знают.

– Да, но откуда?

Недоуменно качаю головой. Как это относится к моей ситуации? Мнац смотрит с явным ожиданием ответа, барабаня пальцами по автомобильной двери.

– Водить в нетрезвом виде запрещено законом, – произношу я, казалось бы, очевидную истину.

– А почему придумали этот закон?

– Потому что… потому что под воздействием алкоголя снижается скорость реакций и затуманивается разум. Водитель в таком состоянии может стать причиной ДТП и даже смерти для себя, пассажиров и других водителей.

– Ну надо же… – ухмыляется Мнац. – Отвечаешь, как на экзамене.

Морщу лоб и поджимаю губы. Он ведь сам спросил, а теперь смеется надо мной?!

– Расслабь брови. Вижу, что бесишься. – Мнац кладет локоть поверх открытой двери и продолжает с видом мирового знатока: – Все верно, Алена. И это не просто чье-то предположение, есть статистика. По факту это негативный опыт, верно? На его основе появился закон, чтобы в дальнейшем этот опыт не повторялся.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. При чем здесь я и вообще все?

– Я к тому, что все наши принципы, правила и даже действия предопределены не судьбой, как всем нравится думать, а опытом. И не обязательно своим собственным. Так понятнее?

– Не совсем.

– Садись, – он кивает в сторону пассажирского сиденья. – Сегодня я не пил ничего, кроме воды.

– И я должна поверить тебе на слово?

– У тебя есть с собой алкотестер?

Мнац дразняще улыбается, а я прикусываю щеку изнутри. Черт! Как ему удается все время меня переигрывать?

– Иди сюда, – манит он пальцем.

Впиваюсь ногтями в кожу на предплечьях и вытягиваюсь:

– Зачем?

– Ты ведь хочешь проверить, пил я или нет?

– Я… – хлопаю ресницами, – я и так тебе верю.

– Нет уж, теперь я и сам хочу доказать. Не люблю, когда меня считают пустословом.

– Не надо, я передумала. Когда я тебя сбила, то не почувствовала ничего…

– Брось, Алена. Что, по-твоему, я тебе предлагаю? Просто дыхну контрольный раз, и все. Ты успокоишься, и мы поедем.

Всматриваюсь в хитрые светлые глаза, которые кажутся серыми в вечерней темноте. Это еще одна проверка? Точно! Придется подыграть, он ведь не отстанет. Делаю боязливый шаг, а потом еще парочку, уже посмелее. Останавливаюсь перед Мнацем, но не могу поднять голову, уставившись на его шею.

– Ты вообще знаешь, как пахнет алкоголь?

– Мерзко, – отвечаю я, поморщившись.

Мнац медленно наклоняется, и я концентрируюсь на обонянии. Вдыхаю запах влажной земли, осенней прохлады и пыли, но в одно мгновение все меняется, когда теплое дыхание касается моей верхней губы и попадает в нос. Пахнет мятной жвачкой и сигаретным дымом. Раунд окончен. Собираюсь уже было отступить, но Мнац вдруг прижимается своими губами к моим. Теряюсь от наглости, не сразу сообразив, что именно происходит. Слишком быстро. Дело миллисекунды. В рот вторгается язык, мягко касается моего и играючи обводит верхнюю губу. Сердцебиение на разрыв, лицо пылает. Отскакиваю назад и таращусь под ноги:

– Ты что творишь?!

– Делаю твою проверку более чистой.

– У тебя же есть девушка!

– И что? Думаешь, она стала бы ревновать меня к зубной щетке или ложке? Это был всего лишь тест на алкоголь, и я все еще жду твой вердикт, алкотестер.

Судорожно пытаюсь собраться, но я слишком обескуражена. Двигаю языком во рту, ощущая тонкий привкус мятной жвачки и ничего больше. Зубная щетка, значит? У него совсем тормозов нет?

– А с инспекторами ты тоже целуешься? – цежу я злобно. – Хотела бы я посмотреть.

– Чего ты так завелась?.. А-а-а… О-о-о… – удивленно тянет Мнац. – Слушай, я, конечно, знал, что ты еще ни с кем не… но чтобы даже не целовалась…

Ничего не отвечаю и обхожу машину. Забираюсь на переднее сиденье и закрываю дверь так, как научил Женя, – приложив все оставшиеся силы. И плевать, что это какой-то навороченный джип, а не старая «девятка». Пусть это будет точкой в глупом разговоре о моей скудной личной жизни.

Мнац молча садится за руль. Водительская дверь закрывается с тихим хлопком, урчит мотор, и фары освещают проселочную дорогу. Автомобиль сдвигается с места и медленно отъезжает от заброшки.

– Для начала спрошу одну вещь, – раздражающе спокойно говорит Мнац. – Насколько я понял, с родственниками ты поругалась, раз этот мелкий прыщ пришел за тобой?

– Да, – отвечаю сквозь ком в горле.

– И как думаешь, что будет дальше?

Его вопрос поднимает новую волну страха. Леша сейчас вернется домой без меня и…

– Они приедут забирать меня из колледжа, – произношу с ужасом.

Мнац молчит несколько долгих мгновений. Поворачиваюсь к нему и сама не понимаю, чего жду. Наши тренировки закончатся, не успев толком начаться. Уже завтра дядя Слава примчится за мной в общагу, заберет документы, и… все. На этом все!

– Приедут, – кивает Мнац. – Но не заберут.

– Почему?

– Ну, во-первых, все выходные тебя там не будет, а во-вторых… – он поглядывает на меня, – колледж станет твоим политическим убежищем.

– Ты просто не знаешь моего дядю, – обреченно качаю я головой.

– А мне это и не нужно, – бодро отвечает Мнац и достает из кармана телефон.

Вина колет под ребрами, когда я вижу потертый мобильник, но Мнацу, похоже, плевать на это. Он набирает номер и подносит телефон к уху.

– Здравствуйте, Елизавета Игоревна! – радостно говорит Мнац, крепче сжимая руль свободной рукой. – Не слишком поздно звоню? Да я тут на районе скоро буду, вот и вспомнил, что давненько не пил ваш замечательный кофе. Конечно! С меня пирожные! Только я сегодня не один… – Мнац расслабленно смеется и задорно подмигивает мне. – Хорошо. Через полчаса буду.

Он кладет трубку и бросает телефон в углубление на передней панели, выжимает педаль газа и выкручивает руль. Машина резво выезжает на асфальт, и я тянусь к ремню безопасности, едва справляясь с дрожью в пальцах.

– Ты как, Ален? Кофе любишь?

– Я…

– В любом случае придется сделать вид, что любишь.

– Куда мы едем?

– В гости.

– К кому?

– Скоро узнаешь, – ухмыляется Мнац, откидываясь на спинку сиденья. – Да расслабься ты. Мы ведь уже выяснили, что я только будущий маньяк. Пока что тебе ничего не угрожает.

– Да неужели?

– Алена, у тебя совсем нет границ личного пространства. Это фигово. Пять минут назад ты сама могла в этом убедиться.

– Я же не думала, что ты…

– Это был всего лишь еще один показательный урок. Больше так делать не буду, если, конечно, ты сама не захочешь, – смеется он.

А ему весело, да? Просто умора! Он опять издевается надо мной! Но, если подумать, в его словах что-то есть. Вряд ли он поцеловал меня, потому что сам этого очень хотел. Урок. Всего лишь урок. Волноваться нет смысла, и все-таки сколько еще таких выкрутасов он может выкинуть, называя их тренировками? Облизываю губы и качаю головой:

– Верится с трудом.

– Вот теперь точно придется поверить мне на слово.

Горящий отпечаток ладони на лице напоминает о себе, когда его касается сильный порыв ветра из приоткрытого окна.

– Уже один раз поверила, – раздраженно говорю я.

– Ах да, вернемся к главному. – Мнац переходит на нравоучительный тон, как по щелчку, никак не отреагировав на мою дерзость. – Алена, ты веришь в судьбу? В то, что жизнь человека уже предопределена и он лишь следует по подготовленному для него пути?

– Это что, сеанс психоанализа?

– Мне все из тебя клещами придется вытаскивать? Кому это нужно, тебе или мне?

Опускаю голову, мысли кажутся слишком громоздкими для моей маленькой головы.

– Не знаю. Может быть.

– И это первая и основная твоя ошибка. Только не нужно расстраиваться, ты не единственная жертва ложных знаний. Слушай и запоминай, сейчас я развею парочку всеми любимых мифов. Нет никакой судьбы. Вся наша жизнь складывается из убеждений и подтверждения этих убеждений. Тебя ведь принижали с самого детства. Наказывали, били, не считались с твоим мнением, и в конце концов ты сама поверила в то, что это и есть она – твоя судьба. И теперь каждый исход оборачивается не в твою пользу, потому что подсознательно ты сама его выбираешь. Тебе так привычно, а значит, безопасно. Сегодня ты могла Лешу на кулак намотать, я бы даже помог, если увидел бы в этом необходимость, но… что сделала ты? Поддалась. Как и всегда.

Молчу. Попросту нечего сказать.

– Давай еще раз, все по порядку – произносит Мнац ласково. – В раннем детстве мы еще ничего не знаем. Что правильно, а что нет. Что можно, а что нельзя. Проводниками становятся люди, которые нас окружают: родители, старшие братья и сестры, бабушки, дедушки, друзья и прочая шелупонь. Окружение формирует в нас личность, закладывая установки. Как программу настроить, выбирая нужные функции. Не чавкай за столом, сладкое вредно, не суй пальцы в розетку, не смейся громко на людях. Но ведь изначально мы даже не думаем об этом. Когда лезем на дерево, и в мыслях нет, что можно упасть. Но стоит это увидеть кому-то из взрослых, как он тут же начинает вопить. Слезай! Упадешь! Будет больно! Это его опыт. Он все это перенес и точно знает, о чем говорит, но это не значит, что ты обязательно тоже должна свалиться. Ты можешь влезть на вершину, сорвать самое спелое яблоко и благополучно вернуться на землю без единой царапины. Но это все ерунда. Легкие примеры, чтобы ты поняла суть. Ты понимаешь? Ну хоть немного?

– Да, – отвечаю вполголоса, стараясь ни на что не отвлекаться, чтобы не упустить тонкую смысловую нить.

– Отлично. Тогда продолжим. Будучи еще слишком маленькими, мы принимаем эти установки как истину, какими бы они ни были. Если тебе с самого детства изо дня в день повторяют, что ты никто, ты ничего не умеешь и ничего не добьешься, то… Угадай что?

– Ты начинаешь в это верить? – предполагаю я.

– Не просто верить, Алена. Ты начинаешь принимать это как свои собственные суждения. Я никто. Я ничего не добьюсь. Все это забирается очень глубоко в подсознание, влияя на твои действия и мысли.

– Ну-у-у, возможно. И чем это должно мне помочь?

– А тем, что все эти установки или настройки личности можно изменить. И это можешь сделать только ты.

– Но я не уверена, что смогу.

– А это ты не уверена или твои родственники?

Приоткрываю рот, уставившись на серое полотно дороги в свете фар. Кажется, понемногу начинает доходить. Мне действительно внушали, что я никчемная, и я в это поверила, стараясь всеми силами изменить не свое мнение, а мнение родных. Какого черта? Неужели это правда?

– Судя по твоему долгому молчанию, ты либо все поняла, либо слушаешь, как обезьянка стучит тарелками.

– Я поняла.

– Круто! – радостно восклицает Мнац. – Теперь еще один важный момент, который тебе нужно усвоить. Наш разум очень сложная и мощная система, условно состоящая из сознания и подсознания. Две эти сферы постоянно барагозят между собой, не давая тебе жить спокойно. Они обе используются ежедневно, но если сознание где-то на десять процентов, то подсознание на девяносто, а то и больше. Так вот все поверхностные мысли – это сознание. Кажется, что оно принимает все решения, но это полнейшая чушь. Подсознание сидит куда глубже, и именно в нем главный управляющий центр. Любой выбор на самом деле – повторение прошлого опыта, которое подсознание накопило за всю твою жизнь. И если ты сейчас думаешь, что все поняла и теперь твоя жизнь легко изменится, потому что ты так хочешь, то нет. Повлиять на подсознание очень трудно. Оно не хочет перемен, ему и так нормально. Оно просто не знает, как может быть по-другому, и боится неизвестного опыта. Вот кто сейчас твой главный противник, но воевать с ним не вариант, лучше подружиться. Ведь даже если ты попробуешь вести себя по-другому в новой стычке с братом, подсознание сделает все, чтобы вернуть привычный ход вещей. Подкинет парочку воспоминаний, закрутит мысли так, чтобы дать тебе еще один повод убедиться в обыденности результата. Это и есть та самая причина, по которой ты сегодня проиграла.

Что… здесь… происходит? Кто он вообще такой? Хулиган с заскоками маньяка или модный коуч из программы «как жить правильно»?

– Откуда ты все это знаешь? – глухо спрашиваю я.

– Алена, есть такие прямоугольнички с листочками, называются книги. Я принесу тебе парочку. Отличная вещь. Там записаны мысли умных людей, которые посвятили свою жизнь изучению психологии и работы нашего мозга. А еще, один гениальный тип в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году изобрел Интернет. Прикинь? Это просто кладезь полезной инфы, ну и порно, конечно. Куда без него?

Не знаю, восхищаться мне или выпрыгнуть из машины на полном ходу. Как в этом парне уживаются две настолько противоположные личности? А может, их куда больше? Но самый главный вопрос… как мне все это пережить?

– Ты любишь джем или вареную сгущенку? – внезапно спрашивает Мнац, руша хлипкий карточный домик моих мыслей.

– Эм-м-м…

– Ладно, – усмехается он. – Перезагрузись, а я сгоняю в магазин за пирожными. Мы почти приехали.

Машина останавливается у круглосуточного супермаркета известной сети, Мнац выскакивает на улицу, а я, не моргая, пялюсь в приборную панель. Перезагрузка и правда не помешает.

POV: Мнац

После вводной лекции по азам психологии для чайников Алена ведет себя очень тихо. Надеюсь, она все же сможет разобраться. Понимаю, что это звучит как полный бред, особенно из моего рта, но если по-нормальному вникнуть, то… Бум! Существует столько исследований, доказывающих эти теории, и сотни тысяч людей, которым помогли эти практики, причем некоторые из них даже не понимали, что делают. Они просто так сильно хотели чего-то и упорно шли вперед, проламывая стены лбом, что у реальности не осталось выбора. Вот так нужно жить! Только так!

Движение в пригороде спокойное, машин на дороге практически нет. Расслабленно держу одной рукой руль и позволяю себе иногда отвлекаться на девушку, что сидит рядом, глубоко зарывшись в собственные мысли. Алена сейчас выглядит как щуплый паренек из выпускного класса. Застиранные треники, выцветшая толстовка, короткая стрижка. Антиженственно, я бы сказал, хоть и не люблю давать визуальную оценку людям. Никого не должно волновать, как ты выглядишь, если тебе комфортно в своем облике, но здесь… ее оболочка больше похожа на вынужденные картонные доспехи. Не защищают, лишь скрывают отчасти. Рассматриваю ее профиль: аккуратный нос, пухлые губы, круглый подбородок. Черт! А у нее красивые уши. Это смешно, но, блин, правда!

– Ты в порядке? – искренне интересуюсь я, переживая, что слишком ее накрутил.

– А сам как думаешь? – отвечает она без резкости и как-то уж слишком болезненно.

Перевожу взгляд на дорогу, позволяя Алене побыть еще немного наедине с новыми мыслями. Это еще одна причина, по которой я не выдавал девушкам полный расклад карт. Достаточно было лишь ввести пару корректировок и закрепить их на уровне подсознания, не объясняя толком ничего, но проблема Алены сидит слишком глубоко. Без должного понимания системы Алена никогда не выберется из этого гребаного болота. Чувствую, как немеют ноги, а сердце сбивается со спокойного ритма. Это мое болото напоминает о себе. Зыбкое и вонючее. Пахнет гарью, летней ночью, антисептиками и лекарствами, мерещится стеклянными родными глазами и пересохшими потрескавшимися губами, которые произносят: «Мне уже все равно, Дань. Все равно».

Вижу наконец кирпичный двухэтажный дом за зеленым забором и паркую машину у ворот. Поворачиваюсь к Алене, она нервно сжимает пальцы и покусывает губы. Улыбка неосознанно выползает на лицо, пока я наблюдаю, как белые зубы сминают мягкую кожу. Там на заброшке… это было интересно. Есть все же в невинных девушках нечто цепляющее. Возможно, всему виной животные инстинкты. Если девушка чиста, то мужской организм получает сигнал – она может принести здоровое потомство! Ко всему прочему подключается и азарт. Типа, ее еще никто не завоевал, значит, если это буду я, то я нереальный молодец и самый сильный самец.

Алена чувствует мой взгляд, я это вижу. Ее дыхание превращается в частые короткие вдохи и выдохи. Она нехотя поворачивается, и мне хочется увидеть в ее глазах просьбу, разрешение, чувственность, но там только пустота. Тихая, холодная, темная.

Алена, Алена… ты только попроси, я тебя всему научу. Сочту за честь.

Усмехаюсь собственным мыслям. Возможно, во мне играет ощущение новизны и мелкий первооткрыватель. Это правда прикольно. Большинство девушек, с которыми я имел всякого рода дела до этого момента, были из другого теста, а эта свежая, как утренняя роса. Кажется, дотронься, и ты ее погубишь, но если действовать аккуратно, то она может сполна утолить любую жажду.

– Готова? – спрашиваю я, встряхнув головой, чтобы снять морок.

– Ты ничего не объяснил, как я могу быть готова?

– Сделаю вид, что ничего не слышал. Идем!

Выходим из машины, во дворе нас встречает бесчисленное количество розовых кустов в свежей земле. Помню, как лет пять назад я сам помогал тете Лизе пересаживать ее розы, чтобы отделаться от родительских нравоучений. Классное было время. Почти беззаботное. Залетаю на крыльцо, над которым горит яркая желтая лампочка, удерживая в руке две коробки с пирожными, а Алена останавливается у меня за спиной.

– Расслабься, Ален. Никто тебя здесь не покусает.

– А кого-то до этого кусали?

– Трусиха, – беззлобно бросаю я и нажимаю на дверной звонок.

Через пару мгновений на пороге появляется высокая крупная женщина и со всей строгостью смотрит на меня сквозь толстые стекла прямоугольных очков.

– Добрый вечер, Елизавета Игоревна.

– Данька! – восклицает она. – Еще раз назовешь меня по имени-отчеству за пределами колледжа, и я тебя ремнем отхожу!

– Привет, крестная, – исправляюсь я и тут же попадаю в крепкие родственные объятия.

– Привет, родной. С тех пор, как ты перестал попадать в мой кабинет за всякие глупости, мы так редко видимся. Я уже начала забывать, как ты выглядишь.

– Глупости? Да я спас твой колледж!

– Спас, спас, – хохочет крестная, делая шаг назад, и переводит взгляд за мое плечо.

Свободной рукой хватаю Алену за запястье и притягиваю ближе:

– Крестная, познакомься. Это Алена, моя подруга. Алена, это тетя Лиза.

– Здравствуйте, – лопочет Алена севшим от волнения голосом.

– Здравствуй, Алена, – задумчиво отвечает крестная, прищурившись.

Вид у нас обоих, конечно, не совсем презентабельный, но крестная тактично не обращает на это внимания и радушно произносит:

– Очень приятно познакомиться.

– И мне тоже, – еще тоньше пищит Алена.

Неловкость момента растет с каждой секундой. Алена правда думает, что я ее на казнь притащил, что ли?

– Мы кофе-то пить будем или как? – влезаю я, стараясь спасти ситуацию.

– Конечно, конечно. Проходите, – говорит тетя Лиза, взмахивает рукой, приглашая, и отступает от распахнутой двери.

В доме крестной, как и всегда, небольшой беспорядок. Повсюду разбросаны книги, блокноты с записями и переполненные пепельницы. Мама часто ругала подругу за страсть к никотину, но у тети Лизы на все претензии был один ответ: «Если уж мне суждено провести жизнь в одиночестве, то жить я буду в свое удовольствие, даже если оно приносит мне больше вреда, чем пользы. В конце концов финал у нас всех одинаковый – под деревянную крышку на два метра под землю». И как тут поспоришь?

Пить ароматный кофе на открытой террасе под шелест увядающих листьев, да еще и в компании с крепкой сигаретой – чистый кайф. И пусть это звучит ванильно, я знаю, как на самом деле важно иногда просто остановиться и прочувствовать момент, сконцентрировавшись на нескольких минутах настоящего. Если этого не делать слишком долго, можно оказаться в ловушке между прошлым и будущим и стать пленником сожалений и иллюзий. Я там уже был. Приятного мало.

Первые несколько минут мне даже говорить ничего не хочется, я удобно устроился за круглым уличным столом в пластиковом кресле, а вот тетя Лиза быстро берет гостью в оборот.

– Алена, а где ты учишься? – спрашивает она, помешивая ложкой в фарфоровой кофейной чашке, из которой поднимается пар.

– Я… эм-м-м… – мнется Алена и смотрит на меня, ожидая подсказки.

Ладно уж… Чуток помогу.

– Где-где? У нас, конечно! Крестная, ты что, не смотрела документы новеньких в этом году? Теряешь хватку. Неужели старость?

– А ну замолчи! Вот дождусь, когда тебе стукнет пятьдесят, и тоже буду смеяться.

– А ты доживешь?

– Данька! Не выводи меня!

Усмехаюсь и отпиваю глоток кофе. Я сделал все, что мог.

– Точно! – говорит крестная, вновь переключив внимание на Алену. – Ты перевелась к нам в этом году на второй курс. А я еще думаю, почему твое лицо кажется таким знакомым. Новая прическа сбила с толку, на фотографии в деле волосы у тебя длинные. Миланович, верно?

– Да, – приглушенно отвечает Алена, беззвучно постукивая пальцами по краю стола.

Она не притронулась ни к кофе, ни к пирожным. Даю ей пять минут на разморозку, а потом затолкаю все силой. Эта ее вычурная скромность на почве страха жуть как бесит. С одной стороны, я понимаю причины ее поведения, но с другой… Все равно бесит!

– Алена, и как тебе у нас? Нравится? – спрашивает крестная.

– У вас… – Алена обводит взглядом террасу и сад, – очень мило.

Крестная приглушенно смеется, и я присоединяюсь к ней. Алена явно тупит. Неужели еще не сложила два плюс два?

– Погоди… – говорит тетя Лиза и стреляет в меня строгим взглядом. – Дань, ты что, не сказал ей, к кому везешь в гости?

– А надо было? – удивленно отвечаю я.

– Засранец ты этакий, – качает она головой. – Алена, я директор Волковского колледжа, Карпенко Елизавета Игоревна. Ты меня не видела, потому что обычно я выступаю первого сентября только у первокурсников, а потом встречаю студентов исключительно у себя на ковре.

Алена пытается выдавить улыбку, а после переводит на меня ошарашенный взгляд. Читаю в ее глазах: «Куда ты меня притащил?» Все еще тупит. Может быть, я переоценил ее умственные способности?

– Колледж мне тоже очень нравится, – наконец-то оживает Алена.

– Правда? Я рада, – довольно отвечает крестная. – К нам нечасто переводятся, но бывает всякое. Все, что о нас говорят, конечно, пугает, но последние несколько лет студенты действительно чувствуют себя как дома. И мы стараемся поддерживать эту атмосферу. Как бы там ни было, они всего лишь дети.

– И кому нужно сказать спасибо за эти чудесные изменения? – гордо произношу я, поглаживая себя по груди.

– Хорош выпендриваться, Дань! Это не только от тебя зависело.

– Но сработало же.

– Да! Ты молодец! Возьми пироженку и займи рот! Я хочу пообщаться с нормальным человеком!

Поднимаю руки в знак капитуляции и открываю вторую коробку с пирожными. Пусть общаются, за этим мы и приехали. Наедаюсь до отвала и выпиваю две чашки кофе, слушая женский треп. Алена немного расслабляется и активнее участвует в беседе. Рассказывает крестной о том, как ей нравится учиться, о своих любимых предметах, отмечая понравившихся преподавателей. Она даже выпивает половину чашки кофе и… О боже! Надкусывает пирожное! Но в целом она молодец. Просто умница. Говорит все, что нужно.

Наболтавшись о колледже, крестная отлипает от Алены и поворачивается ко мне. Самое время прощаться, но реакция подводит.

– Дань, как там папа? – спрашивает тетя Лиза, приковывая меня к стулу серьезностью голоса.

– Нормально, – сухо отвечаю я.

– Твоя мама сказала, что вы скоро повезете к нему Аллочку.

– Скорее всего, – киваю я и поднимаюсь из-за стола. – Спасибо за кофе, крестная, но нам уже пора. Ты ведь сама меня учила, что хорошие гости – это те, которые знают, когда уходить.

– Ну хоть чему-то полезному я тебя научила!

– Ты что?! А как же стоять на голове и зажевывать сигареты елкой?

– Даня! Хватит меня позорить перед Аленой! Что она будет думать о директоре?!

– Я умею хранить секреты, – весело произносит Алена, чем удивляет меня и умиляет крестную.

– Вот видишь. Аленка свой человек, – произношу я, глядя на Алену, и слегка наклоняю голову в сторону выхода.

Она встает и открыто улыбается:

– Спасибо вам за кофе, Елизавета Игоревна. Я была очень рада познакомиться.

– Не за что. Приезжайте почаще. А если этот засранец будет тебя обижать…

– Крестная! Кого я когда-то обижал?!

– Напомнить тебе, как ты смывал рыбок сестры в унитаз, чтобы посмотреть, смогут ли они справиться с водоворотом?

– Так, все! Теперь ты меня позоришь, – говорю так же беззаботно, а самого до костей пробирает ледяная дрожь. – Нам действительно пора.

В машине Алена снова превращается в немую куклу. Смотрит в одну точку и не подает никаких признаков активной мыслительной деятельности.

– Выводы будут? – спрашиваю я, сжимая пальцами переносицу, чтобы немного снять напряжение.

– Ты познакомил меня с директором колледжа, это я поняла. Классная женщина, и все здорово, но как мне это поможет?

– Ален, ты серьезно?

– А ты серьезно? Я ни черта не соображаю. Сбавь количество информации и вопросов. Ты требуешь от меня все и сразу!

– О’кей, – устало вздыхаю я и завожу мотор. – Разжевываю. Теперь тетя Лиза знает, как тебе нравится учиться в колледже, а еще – что ты моя подруга. И когда адские родственники приедут, крестная точно свяжется с тобой, чтобы узнать причину ухода, а не станет отдавать им документы просто так. Ты совершеннолетняя, можешь и сама решить, где тебе учиться.

– А оплата обучения? Об этом ты не подумал?

– А я должен обо всем думать? Нормально ты так устроилась! Тебе напомнить суть нашей работы? Я не волшебник, Алена. Не забывай об этом.

– В колледже есть бюджетная программа?

– Да, для сирот и детей из неблагополучных семей. Она огромная, большая часть студентов учится на бюджете.

– По факту я ведь сирота, – задумчиво произносит она.

– Первая здравая мысль за весь вечер, – медленно моргаю, потому что веки наливаются тяжелым свинцом, и распахиваю глаза шире, глядя на дорогу. – А ты уверена, что учишься на платном?

– Мне так сказали.

– Но повод сомневаться есть?

Несколько мгновений молчания, под шорох колес, и Алена оглушает меня шепотом:

– Спасибо тебе.

– Еще рано, – серьезно отвечаю я.

– Куда мы направляемся теперь?

– Спать. Ты меня конкретно затрахала.

– В каком смысле?

– Пока еще в переносном!