Текст книги "Брокингемская история. Том 4"

– Какую ещё ответственность? – вскричал не на шутку встревоженный доктор.

– Исключительно моральную, – успокоил его Маклуски.

– Вы что, шутите? – заподозрил подвох Смит.

– Разумеется, коллега пошутил, – подтвердил Доддс, – На самом же деле вы несёте не только моральную, но ещё и уголовную ответственность, вплоть до заключения в тюрьму и конфискации имущества. Если Ривз, чего доброго, решит, что был помещён в дурдом несправедливо, он имеет полное право предъявить претензии лицам, причастным к этому. А таковое лицо в нашем деле только одно, как следует из подписи под протоколом эксперимента…

– Ну, знаете ли…! – произнёс в замешательстве доктор Смит.

Не в силах усидеть на месте, он поднялся из-за стола и прошёлся по рабочей комнате до окна и обратно… Между тем Гилмор перешёл к рассмотрению материалов из третьей стопки.

– Что это у нас такое? Ах да – протокол подсчёта избирательных бюллетеней на выборах начальника полиции от третьего августа сего года! – он с трудом удержался от смеха при виде знакомого документа, – Смит, не желаете ли оставить его себе на память?

– Нет, не желаю, – процедил Смит сквозь зубы.

– Тогда эта бумажка отправляется в мусорную корзину, – Гилмор разорвал протокол на четыре части и прогулялся в дальний угол комнаты, где стояла упомянутая корзина, – Вот на моём столе стало ещё немного попросторнее…

– Ну что ж, не будем отрывать вас от важного ответственного дела! – проявил присущий ему такт Маклуски, – Гилмор, мы подождём вас на лавочке у входа! Нам с Доддсом тоже требуется кое-чем заняться… (Сказать по правде, мы не курили с самого Алексвилла.)

– Ну что ж, подождите, – охотно согласился Гилмор, – Но вообще-то ждать меня бесполезно! Как только я закончу с разбором материалов, то сразу отправлюсь в поход до дурдома.

– Мы забыли сказать вам самое главное: Мы будем сопровождать вас в этом походе, – поставил его в известность Маклуски.

– Ничего не имею против! – обрадовался Гилмор.

Несколько десятков минут спустя Доддс, Маклуски и Гилмор уже шагали твёрдыми уверенными походками по бескрайним крукроудским просторам в сторону знаменитой местной психбольницы. Столичные детективы, как обычно, несли в руках свои неразлучные саквояжи. Багаж Гилмора состоял из небольшой кожаной сумочки, болтавшейся на его левом запястье. (Именно там теперь находились все документы из бывшей первой стопки.)

– Ну и удивил нас сегодня ваш Фицрой! – вернулся к главной теме дня Доддс примерно на полпути до конечной цели перехода, – Не успел начаться день – а он уже отыскал нас в Алексвилле своим настырным звонком….

Честно говоря, мы были уверены, что он уже давно отправился в отпуск и вовсю загорает на каких-нибудь заморских пляжах.

– Нет, в отпуск ему отправиться не удалось, – опроверг Гилмор, – А знаете почему? Да, вы верно догадались: У него возникли сложности с покупкой льготных билетов на поезд… Напомню вам предысторию: Начальник нашего вокзала, Хектор, отказался продать Фицрою льготный билет, поскольку льготы положены только начальникам городской полиции, а наш Фицрой – всего-навсего исполняющий его обязанности. Тогда третьего августа сего года Фицрой провёл в нашем отделении полиции нечто вроде всенародных выборов. На них он набрал лишь пятьдесят процентов голосов и необходимый барьер преодолеть не сумел… Но он не стал унывать! На следующий день он собрал всех нас (кроме болеющего Каллагена) у себя в кабинете и заявил: "Дорогие коллеги, произошла досадная ошибка! Глава избирательной комиссии всё перепутал. На самом деле победителем в выборах должно считаться лицо, набравшее простое большинство голосов – то есть, ваш покорный слуга. Надеюсь, возражать никто не станет?" Уорвик попытался было выразить протест, но не нашёл поддержки у коллег. В итоге весь наш коллектив дружно признал Фицроя победителем выборов. Он тут же выписал себе справку о том, что якобы назначен волею народа на должность начальника полиции Крукроуда, и побежал с этой бумажкой на вокзал. Но Хектор, начальник вокзала, рассмеялся ему в лицо и сказал: "Фицрой, перестаньте пудрить мне мозги! Я не хуже вас знаю, что глава городской полиции назначается приказом вышестоящего начальства, а не избирается собственными подчинёнными… Заберите вашу филькину грамоту и не смешите людей! Льготного билета я вам всё равно не продам!" Но Фицрой пока сдаваться не собирается. Он решил, что лучше вообще не пойдёт в отпуск, чем будет поступаться своим правом на приобретение льготного железнодорожного билета…

– По большому счёту, не такая уж это и большая потеря, – взглянул на проблему по-философски Маклуски, – В

начале лета Фицрой уже побывал на курсах повышения квалификации, что вполне можно считать своеобразным заменителем отпуска. Стало быть, в этом году он уже и без того неплохо отдохнул, и теперь ему самое время снова приниматься за работу…

– Кстати, мы уже приближаемся к дурдому! – обрадовал коллег Гилмор несколько минут спустя, – Видите: Вон там, за кустами, виднеется забор из железной сетки? Да-да, это и есть наша знаменитая психиатрическая больница! Поверх забора проглядывает что-то белое. Вы уже наверняка догадались, что это – наши больничные корпуса… Между прочим, дурдом был построен по особому архитектурному проекту. Говорят, при взгляде сверху он напоминает цветок подсолнуха… (То есть, центральный корпус имеет круглую форму, а все прочие корпуса присоединяются к нему на манер лепестков.) Впрочем, сам я видел наш дурдом только сбоку. При такой проекции он имеет вид чего-то невообразимого, которое соединяется друг с другом в каком-то умопомрачительном порядке…

– Возможно, архитектор попытался отразить в своём проекте то непростое душевное состояние, в котором пребывают здешние пациенты в процессе лечения, – высказал предположение Доддс.

Продравшись сквозь заросли кустов, трое решительных спутников оказались возле забора из проволочной сетки. Они не стали обходить его кругом в поисках парадного входа, а предпочли пролезть на больничную территорию через одну из многочисленных дырок в заборе.

– Теперь наша главная задача – найти нужный корпус, – подумал вслух Гилмор, – Как назло, все они – как на одно лицо. Я уже и сам с трудом помню, в котором из них побывал в прошлый раз…

– В крайнем случае мы можем обратиться за помощью к местным врачам, – не спешил отчаиваться Доддс, – Кстати, один из них как раз сидит на скамейке вон там, чуть поодаль!

– Вряд ли это – врач, – засомневался Гилмор, пристально разглядывая незнакомую фигуру в белом медицинском халате, одиноко сидящую на больничной скамейке, – Персонал больницы сюда нечасто захаживает… Скорей уж это – один из пациентов.

– Но позвольте: Этот тип одет в белый врачебный халат, а не в синий больничный! – возразил Маклуски.

– От здешних пациентов и не такого можно ожидать, – остался при своём мнении Гилмор.

Тем временем трое решительных спутников как раз подошли вплотную к скамейке, на которой сидело загадочное лицо в белом халате. Желая развеять последние неясности, Маклуски обратился к этому лицу:

– Добрый день! Вы ведь – врач; не так ли?

– Да-да, я – врач! – ответил человек в белом халате с искренней теплотой в голосе (причём голос оказался женским), – А вы, надо полагать, больные?

– Не стоит преувеличивать: Не так уж сильно мы больны! – не без юмора ответил Доддс.

В этот момент Гилмор дёрнул его сзади за рукав и отчаянно прошептал прямо в ухо:

– Поосторожней с этой тёткой! Вы заметили, что надето у неё на голове?

– Не вы один тут такой наблюдательный! – так же шёпотом ответил Доддс.

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что таинственная незнакомка в белом халате имеет весьма необычный вид: Помимо медицинской шапочки и марлевой повязки на ней был надет ещё и противогаз, ноги обуты в специальные противохимические сапоги, а руки защищены особыми перчатками из прорезиненной ткани. (Марлевая повязка была натянута поверх противогаза.)

– Больные редко осознают, насколько тяжело они больны, – незнакомка сокрушённо покачала хоботом противогаза, – Да, я уже сорок лет занимаюсь медицинскими исследованиями. Ещё двадцать лет назад я защитила диссертацию о вредных микроорганизмах. Я сознательно отказалась от гонорара за научную работу. Моя цель – бескорыстно помочь людям защититься от болезней… А между тем люди продолжают болеть, сами о том не подозревая! – с болью в голосе продолжала она, – Для диагностики этого заболевания не требуется никаких дорогостоящих приборов. Я прекрасно вижу эти вредные микроорганизмы и безо всяких приборов, – она повернула голову к Доддсу, – Например, я могу точно сказать, что на вас сидит десять миллионов этих микроорганизмов.

– Доддс, вы тут потише размахивайте руками! – предостерёг коллегу Маклуски, на всякий случай отступая от него на шаг в сторону.

– А на вас, – врачиха перевела взгляд на Маклуски, – их – двадцать миллионов.

– А на мне сколько? – полюбопытствовал Гилмор.

– Пятнадцать миллионов, – поставила безошибочный диагноз специалист по вредным микроорганизмам.

– Ну кто бы мог подумать…! – огорчённо покачал головой Доддс, – Значит, мы трое уже заражены? Конечно, досадно… Но, с другой стороны, теперь нам уже больше бояться нечего, – нашёл повод порадоваться он.

– Вам-то, может быть, и нечего. Но как быть другим людям, ещё не заражённым? – возразила врачиха, – Как я доказала в своём исследовании, вредные микроорганизмы способны легко перепрыгивать с одного человека на другого. Если не принять срочных мер, скоро уже весь мир будет ими заражён! А защититься от попадания вредных микроорганизмов можно только одним способом – ношением защитной спецодежды (как это делаю я). Наше правительство обязано срочно принять закон, обязующий население носить эту одежду в повседневной жизни! – воскликнула в горячности пламенный борец с вредными микроорганизмами, – Но правительство пока не осознало всей серьёзности создавшегося положения… Я неоднократно обращалась со своим предложением в Министерство Здравоохранения. Ответа оттуда я до сих пор не получила… А ведь малейшее промедление может привести к непоправимым последствиям! На всякий случай я написала ещё и донос в госбезопасность, – разоткровенничалась она, – Мне самой ничего не нужно. Я уж как-нибудь смогу защитить себя от этой заразы… Но я хочу, чтобы и другие люди тоже не болели!

– Вы ещё долго будете тут торчать? – призвал коллег к порядку Гилмор, – Давайте поторопимся: Нас ждут в дурдоме с документами на Ривза!

Закончив беседу с необычным врачом, сотрудники полиции продолжили свой путь к больничным корпусам. А врач ещё долго смотрела им вслед со скамейки и сочувственно покачивала своей умудрённой головой в противогазе…

– Мне аж неловко стало за вас! – пристыдил спутников Гилмор, – Раскрыли рты, развесили уши и совсем потеряли бдительность – а эта ненормальная и рада, что нашла себе преданных слушателей! Ну как же вы всё-таки доверчивы…

– Между прочим, она говорила весьма убедительно и аргументированно, – отдал должное недавней собеседнице Доддс, – Кстати, мысли о необходимости срочных мер по защите населения от каких-либо заразных болезней время от времени высказывают и вполне вменяемые лица – например, некоторые депутаты британского парламента. Но их почему-то никто не стаскивает с трибуны и не отправляет на лечение в психушку…

– На мой взгляд, по количеству недолеченных пациентов наш доблестный парламент даст сто очков вперёд любому настоящему дурдому, – образно выразился Маклуски, – Правда, здешний дурдом имеет одно существенное отличие от парламента – местные пациенты ведут себя гораздо воспитаннее, чем наши замечательные депутаты. Вы только прислушайтесь, какая образцово-показательная тишина стоит вокруг!

– Не спешите обольщаться! – предостерёг Гилмор, – Ещё неизвестно, мимо какого отделения мы сейчас проходим. Не исключено, что в нём содержатся лишь меланхолики и страдающие депрессией. А вот если бы мы очутились возле Буйного отделения, то… Ладно, хватит о постороннем! – одёрнул сам себя он, – Кажется, мы подходим к нужному корпусу! Если не ошибаюсь, именно здесь расположено отделение, которым заведует Дейли – тот самый врач, который лечит Ривза… Так и есть: А вот и сам Дейли! – обрадовался он, заглянув за угол очередного больничного корпуса, к которому как раз подошли трое решительных визитёров.

Лечащий врач Ривза оказался джентльменом в самом расцвете физических сил и интеллектуальных способностей. Вид у него был серьёзный и сосредоточенный. На нём был также надет белый медицинский халат (правда, без каких-либо противогазов и иных средств индивидуальной защиты). Ввиду отсутствия поблизости скамеек он просто бродил по вытоптанной траве между двумя больничными корпусами, размышляя на ходу о чём-то важном… Все трое новоприбывших обменялись с врачом Ривза тёплыми дружескими рукопожатиями, после чего Гилмор внёс необходимое уточнение:

– Дейли, я не успел вас предупредить: Вместе со мной прибыли два следователя лондонской Центральной полиции Доддс и Маклуски! (Их тоже интересует эта история с Ривзом.) Между прочим, сегодня они впервые попали в вашу больницу…

– Впервые? – Дейли с интересом посмотрел на новичков, – Ну и как вам у нас понравилось?

– В целом – совсем неплохо, – проявил присущий ему такт Доддс, – Правда, нам пока удалось пообщаться лишь с одним здешним пациентом – некой дамой в противогазе, сидящей на скамейке возле забора…

– Ага, в противогазе! – смекнул Дейли, – Да, она частенько там сидит… Впрочем, в данный момент у нас на излечении находятся сразу две пациентки, которые любят надевать противогазы, – вспомнил он, – Вам попалась рыжая или зелёная?

– Сложно сказать, – затруднился с ответом Маклуски, – На ней был белый медицинский халат и такая же марлевая повязка на лице. Ничего рыжего или зелёного мы у неё не заметили.

– Если белый халат – тогда это миссис Моксли, бывшая врачиха, – мгновенно сообразил Дейли, – В своё время она написала научную работу о вредных микроорганизмах и немного сдвинулась на этой почве… Рыжей я называю её по цвету волос – то есть, по цвету краски, поскольку она красит волосы в рыжий цвет.

– Стало быть, вторая ваша пациентка красит волосы в зелёный цвет? – блеснул сообразительностью Доддс.

– Нет, она красится под блондинку, – опроверг Дейли, – Мы называем её зелёной в переносном смысле. Она состоит в политической партии "зелёных" – то есть, экологов. (Её фамилия – Деккер. Она – ещё совсем молодая зелёная девица.) Не мне вам объяснять, кто такие "зелёные". Эти ребята только тем и занимаются, что устраивают повсюду акции протеста и постоянно агитируют избирателей то за одно, то за другое – например, за использование ветряных мельниц вместо атомных электростанций. (Сама Деккер называет эти мельницы "вертушки-ветрушки".) На своих митингах активисты "зелёных" часто появляются в противогазах и противохимических комплектах. (Это должно убедить избирателей в нынешнем тревожном состоянии окружающей среды.) Наша Деккер тоже охотно играла в эти игры. Во время предвыборной компании она почти не снимала противогаз. В таком виде она и избирателей агитировала. Так же в противогазе фотографировалась на все личные документы – дескать, именно такой её запомнили избиратели. И на заседаниях своей партии она тоже сидела в противогазе… В конечном итоге попала в нашу больницу. (На мой взгляд, совершенно закономерный итог её политической карьеры.) Узнав об этом, некоторые правозащитники поспешили поднять голос протеста…

– Стало быть, в вашей больнице лечатся чересчур голосистые правозащитники? – догадался Маклуски, – Надо полагать, вы посадили их в Буйное отделение?

– К сожалению, пока они сидят не в нашей больнице, а только в своих правозащитных комитетах, – уточнил Дейли, – Кстати, до недавнего времени наша миссис Моксли ходила всего лишь в белом халате и марлевой повязке (без противогаза). Но вот пару недель назад она столкнулась на прогулке с этой Деккер. Та была одета по последней моде, в полный комплект противохимической защиты, включая противогаз. Это навело миссис Моксли на мысль о том, что от вредных микроорганизмов можно защититься ещё более надёжно, чем она делала до сих пор… Когда Мардж (медсестра из нашего отделения) ездила на выходные в Лондон, миссис Моксли сделала ей большой заказ. В следующий понедельник Мардж вернулась из Лондона с новеньким красивым противогазом и суперсовременным противохимическим комплектом. Так что теперь у нас сразу две пациентки ходят на прогулки в противогазах… Даже нам иногда бывает непросто отличить их одну от другой.

– Дейли, давайте ближе к делу! – потерял терпение Гилмор, – Я принёс вам документы на Ривза… Они вам нужны?

– Да-да, конечно, – подтвердил медпсихработник, – Я как раз собрался на важный разговор к Бэдлсмиру, нашему главврачу. Мы будем обсуждать предстоящую выписку Ривза. Разумеется, ваши документы нам очень даже пригодятся… Пройдёмте ко мне в отделение! – он сделал радушный жест в сторону ближайшего корпуса.

Все трое зашли внутрь через маленькую неприметную дверь служебного входа и попали в самую середину большого больничного коридора. Гилмор уже начал было расстёгивать свою миниатюрную сумочку на левом запястье, когда Дейли вдруг пришла в голову ещё одна важная мысль.

– Пожалуй, перед визитом к главврачу мне было бы неплохо проведать соседнее женское отделение, – подумал вслух он, – На сегодня его заведующий взял отгул, а меня назначили временно над ним надзирать. Когда Бэдлсмир меня увидит, он первым делом спросит, что новенького слышно из женского отделения… Если вас не затруднит, подождите меня ещё минут пять-десять! – бросил он на ходу своим спутникам, стремительно направляясь в дальний правый конец коридора.

– А пока вы будете отсутствовать, мы как раз успеем навестить Ривза, – удачно сообразил Маклуски, – Дейли, подскажите-ка нам, в какой камере он у вас сидит! – обратился он к спине удаляющегося врача.

– Он лежит вон в той палате! – не стал разводить конспирацию Дейли, на секунду обернувшись и ткнув пальцем в одну из дверей на противоположной стороне коридора.

Белый халат заведующего отделением пропал из виду где-то на другом конце его владений – ну а трое решительных посетителей, ничуть не растерявшись в непривычной обстановке, твёрдыми уверенными шагами подошли к указанной двери и без тени сомнений в неё заглянули… Их глазам предстала совершенно обычная больничная палата. В данный момент жизнь в ней била полным ключом: У дальней стены сидел на койке пациент в синем халате, в котором вошедшие сразу признали своего старого знакомого Ривза. Перед ним стоял сдвинутый из другого угла столик. По его другую сторону удобно расположился на табуретке некий незнакомый джентльмен в очках на носу. Он был одет в обычный костюм, а на коленях у него стоял большой портфель и лежала какая-то шляпа… Ривз и неизвестный джентльмен не просто так сидели по разные стороны столика, а играли на нём в некую мудрёную карточную игру. Заслышав скрип двери, незнакомец с подозрением покосился на новоприбывших и настороженно сверкнул стёклами очков. Ривз же, всецело поглощённый игрой, вообще никак не отреагировал на изменение окружающей обстановки.

– Добрый день, Ривз! – обратился к обитателю палаты Маклуски, – Мы очень рады, что вы наконец пошли на поправку…

– Да-да, привет-привет, – кивнул головой Ривз, не в силах оторвать глаз от своих карт, – Будьте добры, подождите немножко! Мы ещё не доиграли… Артурсон, ваш ход! – напомнил он своему визави.

Артурсон положил на столик очередную карту и снова с опаской покосился на нежданных визитёров.

– Да что ж вы так вцепились в свой несчастный портфель? – добродушно пожурил его Доддс, – Со стороны может показаться, будто в нём припрятано миллионов этак пять или десять…

– В моём портфеле – абсолютно пусто, – опроверг Артур-сон, – Но я всегда беру его с собой в любую поездку. Без портфеля я вообще из дома не выхожу… Я уже давно себе уяснил: Если забудешь его взять – значит, жди беды! Года три назад я как-то отлучился из дома на пару минут в ближайший ларёк за сигаретами и поленился прихватить с собой портфель… И что бы вы думали: На меня прямо в подъезде напали какие-то хулиганы, расквасили нос, разбили очки и отобрали только что купленные сигареты. Вот к чему может привести минутная расслабленность! Так что теперь я без своего портфеля – ни на шаг за порог…

– Артурсон, ходите! – поторопил его Ривз.

Артурсон положил на столик ещё одну карту и вдруг пронзительно завопил:

– Что ты делаешь, бестолочь очкастая? Совсем голову потерял, идиот! Да кто ж так играет, дурень безмозглый?

Доддс и Маклуски с недоумением посмотрели сперва друг на друга, потом на Гилмора, а затем на Ривза. Убедившись, что никто из них очков не носит, они снова перевели взгляд на Артурсона. Бесспорно, он был единственным из присутствующих, к кому мог быть применим эпитет "бестолочь очкастая"…

– Да, ход вы сделали неважный! – обрадовался Ривз, поспешно выкладывая на стол следующую карту, – Ну наконец-то я вас победил… Ан нет: Выиграли опять вы! – с огорчением признал он, когда торжествующий соперник побил его карту, – Да что ж мне так не везёт сегодня…!

– Итого с вас – ещё десять фунтов! – невозмутимо подытожил Артурсон, деловито перемешивая карты, – Будете отыгрываться?

– Конечно! – без тени сомнений заявил Ривз, – Сдавайте снова! (Должен же я хоть один раз у вас выиграть!) А вы подождите ещё минут пять-десять! – обратился он к посетителям, – Ну не может такого быть, чтобы мне всё время не везло…!

Трое сотрудников полиции, проявляя присущий им такт и глубокую выдержку, молча вышли в коридор и ещё немного побродили по нему взад-вперёд, дожидаясь окончания карточного поединка. Как и следовало ожидать, по истечении десяти минут Ривз и Артурсон всё ещё продолжали с прежним энтузиазмом стучать картами о столик… К счастью, к тому времени Дейли как раз успел вернуться из соседнего отделения.

– У женщин – полный порядок, – доложил он, стремительно появляясь откуда-то из дальнего конца коридора, – Ну а что слышно у вас? Поговорили со своим Ривзом?

– Ривз занят, – информировал его Маклуски, – У него сидит какой-то ненормальный тип с портфелем и играет с ним (с Ривзом) в карты.

– Что ещё за "с портфелем"? – удивился Дейли, – Какой-то новый больной, что ли? – он подскочил к двери палаты Ривза, заглянул в неё на пару секунд и тут же вернулся обратно, – Нет, это – не больной. Это – всего-навсего Артурсон, – развеял сомнения он, – Этот тип раз в неделю приезжает к нам из Лондона, чтобы навестить своего приятеля Шатта. (Тот тоже лежит у нас в отделении.) Этот Шатт – профессиональный финансист, который свихнулся на своих валютных махинациях. Ну а Артурсон всякий раз норовит заодно забежать в палату к Ривзу и обыграть его в карты…

– Вы хотите сказать, что этот Артурсон – не ваш пациент? – засомневался Доддс, – Да, мы тоже заметили, что он одет отнюдь не в больничный халат… Но его поведение (не станем кривить душой!) вызывает у нас определённые подозрения в его психической неполноценности. Например, с какой кстати он повсюду таскает с собой пустой портфель?

– Исключительно для пущей солидности, – усмехнулся Дейли, – Это – совершенно обычная хитрость для мелких бизнесменов, которые хотят выглядеть в глазах окружающих чуть более крупными.

– А почему он кричит сам себе "Что ты делаешь, бестолочь очкастая?", когда играет в карты? – поинтересовался Гилмор.

– Ещё одна небольшая психологическая уловка с его стороны, – не затруднился с объяснением Дейли, – Когда в игре возникает кризисная ситуация, Артурсон делает вид, будто сделал плохой ход. Партнёр расслабляется, кладёт не ту карту и тут же проигрывает… Сам по себе этот метод не слишком замысловат, но на простодушных партнёров действует безотказно. Если не ошибаюсь, Ривз у Артурсона ещё ни разу не выигрывал… Гилмор, вы ведь собирались передать мне какие-то документы; не так ли? – спохватился он, – Тогда милости прошу к нам в дежурную комнату!

Трое решительных визитёров вошли вслед за гостеприимным врачом в небольшую комнатку почти напротив палаты Ривза. На первый взгляд всё в ней соответствовало привычным представлениям о скромном неприхотливом больничном уюте: парочка медицинских шкафов, два стола, большие круглые часы на боковой стене и табличка "Не курить!" на другой; чья-то фигура в белом халате и белой же медицинской шапочке, сидящая за одним из столов… При виде этой фигуры посетители невольно вздрогнули. Со спины она была как две капли воды похожа на несчастную миссис Моксли, помешавшуюся на своих вредных микроорганизмах… Впрочем, когда фигура повернула голову, стало очевидно, что никаких противогазов на ней не надето. Это позволило вошедшим вздохнуть с облегчением… Фигура в белом халате оказалась довольно молодой симпатичной медсестрой. Перед ней на столе лежала стопка вырезанных из газет кроссвордов, наполовину уже разгаданных.

– Привет! – доброжелательно улыбнулась она, – У нас пополнение? Сразу трое новых больных?

– Нет, это – не больные, а посетители, – уточнил Дейли, – Марджори, я сейчас убегаю к Бэдлсмиру! Будьте добры, проследите за порядком в отделении, пока я буду отсутствовать! Надеюсь, сегодня пациенты ведут себя тихо?

– После вашей вчерашней взбучки у них пропала охота шуметь, – подтвердила сестра.

– Вот и славно! – кивнул головой Дейли, – В таком случае…

Однако реальная действительность тут же опровергла слова сестры: Пол, потолок и стены кабинета внезапно начали содрогаться от могучих ударов какого-то невидимого долбящего инструмента. Подпрыгнув на месте от неожиданности, Дейли в растерянности произнёс:

– А это что ещё за фокусы? Мардж, откуда стучат? – (сестра указала пальцем на левую стену – ту самую, на которой висела табличка "Не курить!"), – Ага, Бэннон опять взялся за старое? Опять делает в своей палате евроремонт? Ну что за беспокойный пациент, честное слово! Этот Бэннон помешался на квартирных ремонтах, – объяснил он своим спутникам; его рассказ как бы наглядно иллюстрировали всё продолжающиеся стуки, сотрясавшие дежурную комнату буквально от пола до потолка, – Последние пять лет он проводил у себя дома непрерывные ремонтные работы, не прекращавшиеся ни на один день. Едва закончив один ремонт, он тут же принимался за другой – и так до бесконечности. Полгода назад ему пришла в голову очередная дикая идея: обить все стены своей квартиры паркетом… Ради выполнения этого замысла ему пришлось изрядно потрудиться: Каждую паркетину он тщательно просверливал в четырёх местах, пробивал для каждой соответствующие дырки в стене и закручивал в них дюбели. Работать ему приходилось в основном по ночам, поскольку днём он был занят другими делами… Закончилось же всё тем, что по жалобе соседей и близких родственников его привезли к нам. Конечно, у нас ему живётся уже не так вольготно, как дома. Все долбящие и сверлящие инструменты мы у него по ходу дела отбираем… Интересно, чем же он долбит на сей раз? – он выдвинул нижний ящик второго стола и заглянул туда; заинтригованные посетители смогли разглядеть в этом ящике штук пять молотков различных размеров, зубило, гаечный ключ, топор, перфоратор с длинным шнуром и кучу прочей мелочи, – Всё вроде бы на месте… Надо полагать, сегодня утром кто-то из знакомых принёс ему ещё какой-то инструмент… Вот ведь ненормальный! – он в сердцах задвинул ящик, – Марджори, сходите к этому Бэннону и отберите у него то, чем он долбит!

– Нет уж, одна я к нему не пойду! – возразила сестра, – У нас с ним сложились не самые лучшие отношения. В прошлый раз он набросился на меня с ножовкой и пытался перепилить пополам – причём не поперёк, а вдоль… По-моему, этот Бэннон – вообще с каким-то приветом. Ему – самое место в Буйном отделении, а не в нашем!

– Но по звуку не скажешь, что он как-то особо буйствует, – вступился за незнакомого пациента Доддс, – Я бы назвал этот стук скорей вкрадчивым и деликатным…

– Возможно, он долбит в стену собственным лбом, – выдвинул предположение Маклуски, – Даже не знаю, как в таком случае вам удастся отобрать у него долбящий инструмент…

Дейли не успел высказать в ответ своё собственное мнение – вкрадчивый и деликатный стук вдруг резко сменился занудным неприятным скрежетом.

– Только этого ещё не хватало! – вскричал не на шутку встревоженный врач, – Похоже, этот болван начал перепиливать ножовкой батарею… Сейчас он получит от меня по полной программе! – пообещал он, стремительно выскакивая из комнаты в коридор.

До слуха оставшихся в комнате донеслись отдалённые возмущённые крики и возгласы. Большинство из них принадлежали Дейли, но с ними изредка перемежались чьи-то посторонние реплики… Пару минут спустя все голоса резко затихли, а Дейли так же стремительно прибежал обратно.

– Всё, я вправил мозги этому Бэннону, – отрапортовал он, закидывая в нижний ящик стола большой напильник с чрезвычайно крупной насечкой, – Ну вот теперь-то в нашем отделении наконец наступила тишина!

Стук тотчас возобновился – хотя немного потише и уже с другого направления. Лицо Дейли аж скривилось от раздражения…

– Просто дурдом какой-то! – вздохнул он, вытирая пот со лба, – Мардж, с какой стороны стучат? – (сестра указала пальцем в раскрытое окно), – Ага, из женского отделения? Никак у миссис Тэрнбоу опять замыкает в мозгах? А ну скажу-ка я ей парочку тёплых слов! – и он вихрем вылетел из дежурной комнаты, словно дикий тайфун или суперсовременный сверхзвуковой самолёт.

Его шаги торопливо удалились куда-то вдаль по коридору. Полминуты спустя его возмущённый голос начал проникать в раскрытое окно из корпуса напротив. (Надо полагать, именно в этом корпусе располагалось то самое женское отделение, чей заведующий сегодня отправился в отгул, оставив своё беспокойное хозяйство на попечение коллеги из соседнего отделения.) Впрочем, временами голос Дейли перекрывал другой, ещё более возмущённый и визгливый (но явно женский) голос. Определить по голосам, кто из собеседников в данный момент более нуждается в помощи психиатра, было бы не под силу даже самому проницательному специалисту…

– Да, у вас тут не соскучишься! – выразил сочувствие медсестре Доддс, – Значит, эта миссис Тэрнбоу тоже делает в своей палате ремонт?

– Нет, она свихнулась на другом – на шпионских романах, – доверительно поведала Мардж, – Я её вполне понимаю: Если читать эти книжки запоем, недолго и белую горячку подхватить… Родственники боялись отпускать её одну на улицу – она тут же забиралась в какой-нибудь заброшенный подвал и сидела там в полной неподвижности целыми сутками. (Таким образом она проверяла, нет ли за ней "хвоста".) Но когда родственники перестали выпускать её из дома, они потом сами не могли попасть домой – миссис Тэрнбоу баррикадировалась внутри и отказывалась им открывать, несмотря на все их крики и звонки в дверь… Она думала, что у неё в квартире стоит не обычный дверной звонок, а телеграф Морзе. Ей казалось, что некий секретный агент передаёт ей морзянкой примерно такое сообщение: "Явка провалена. Соблюдайте повышенную конспирацию. Дальнейшие инструкции будут сообщены вам особым порядком". В общем, в конце концов родственники сдали миссис Тэрнбоу нам… Но когда она услышала, как Бэннон делает ремонт в своей палате, она обрадовалась и подумала, что товарищи по подполью пытаются выйти с ней на связь. Она записывает его стуки в специальный журнал и расшифровывает, а потом отстукивает ему ответное сообщение… Но не беспокойтесь: Мы и не таких вылечиваем! – радушно улыбнулась она.