Текст книги "Брокингемская история. Том 15"

– На мой взгляд, риэлторские конторы сами виноваты в своих бедах, – заметил Маклуски, – Их столько развелось в нашем туманном Лондоне, что у аферистов просто глаза разбегаются от изобилия выбора… А ведь пресечь деятельность подобных Рифкинов было бы не так уж и трудно, если бы самая первая обманутая им контора своевременно оповестила бы об этом своих ближайших коллег. Достаточно просто сообщить им: «аферист такой-то, проживает там-то, использует такие-то и такие-то хитрости» – и этот Рифкин больше никогда бы не обманул ни одной шаражкиной конторы. Но вся беда в том, что любая риэлторская компания видит в своих коллегах по ремеслу лишь непримиримых конкурентов. Она будет только рада, если те тоже сядут в ту же самую лужу, что и она… Ни о какой корпоративной солидарности в риэлторском цеху нынче не может быть и речи. Значит, Рифкин не успокоится, пока полностью не облапошит весь этот цех…

– Да чёрт бы побрал этого подлеца! – вскричал Уэйв, стукнув кулаком по столу; радиоприёмник свалился со стола на пол и окончательно замолчал, – Неужели мы не сможем найти на него управу? Кристи, что вы молчите? Дайте мне образец заявления в ваш УБОПЭП! Я сегодня же накатаю вам кляузу на этого Рифкина… Вы тут хвалились, что занимаетесь борьбой с преступностью? Вот и займитесь этим аферистом!

– А чем мы сможем вам помочь? – засомневался Кристи, – Наше управление проводит борьбу с организованной преступностью и с экономическими преступлениями. Ни под одну из этих категорий афёра Рифкина не подпадает… Вас он облапошил водиночку, без каких-либо сообщников – следовательно, ни о какой преступной группировке речи не идёт, – проявил профессиональное крючкотворство он.

– Зато он спёр у нас денежный аванс размером в триста фунтов! – напомнил Уэйв, – А похищение денег как раз относится к экономическим преступлениям; не так ли?

– Не спешите меня! – опроверг Кристи, – Триста фунтов – это не деньги! Наш УБОПЭП с подобной мелочью возиться не станет. Если на то пошло, вам следует обращаться скорее в уголовную полицию…

– А она тем более не станет заниматься этим делом, – закончил его мысль Доддс, – По большому счёту, Рифкин не нарушил ни одной статьи Уголовного Кодекса. Заметьте: Он неукоснительно соблюдал все пункты заключённого с вами предварительного договора; он представил вам все затребованные вами документы; он не утаил от вас никакой важной информации о себе и своём имуществе; он не уклонялся от встреч с представителями вашей фирмы и сам своевременно являлся к вам по первому же вызову… Нет, вам решительно нечего поставить ему в вину! Если у полиции хватит терпения вникнуть в это дело, она наверняка решит, что сделка по купле-продаже квартиры сорвалась по вине риэлторов…

– Вот ведь зараза! – воскликнул в сердцах Уэйв, – Тогда я сам подкараулю его в тёмной подворотне и хорошенько набью ему морду!

– В этом случае уголовная полиция будет вынуждена вмешаться, – признал Доддс, – но отнюдь не на вашей стороне…

– Итак, к чему же мы всё-таки пришли? – очнулся от раздумий Кристи, – Насколько я понимаю, мне теперь придётся начинать поиски другой конспиративной квартиры?

– Не торопитесь! Подождите хотя бы до утра, – остудил его порыв Маклуски, – Впрочем, подвезите сперва нас с Доддсом до общежития Центральной полиции – а дальше поступайте, как знаете!

– Так и сделаем! – согласился Кристи, поднимаясь с кресла, – Подвезу я вас до общежития и сам отправлюсь домой – а завтра с утра начну размышлять над нюансами текущей ситуации… Уэйв, как мы с вами договоримся? Где мы с вами встретимся в следующий раз?

– Где? – горько усмехнулся Уэйв, – В здании с крепкими потолками и решётками на окнах! Боюсь, скоро я окончательно переселюсь в какую-нибудь психиатрическую лечебницу. (Там мы с вами, скорее всего, и встретимся.) Я уже чувствую, как у меня от этой дурацкой работы понемногу съезжает крыша…

– Давайте не будем преувеличивать! – поспешил вмешаться Доддс, – Вы совсем недавно побывали в главном городском психдиспансере и наглядно убедились, что не состоите в нём на учёте; не правда ли?

– Всему – своё время, – мрачно вздохнул Уэйв, – Ещё один такой клиент вроде Рифкина – и я сам попрошу Причарда, чтобы меня поскорее поставили на этот учёт!

Трое детективных работников понимающе кивнули в ответ своими умудрёнными головами.

CXLIII. Промывание мозгов

– А вот и наши прогульщики! – саркастически усмехнулся зам по кадрам при виде двоих джентльменов чрезвычайно решительной наружности, только что вошедших в его кабинет и усевшихся напротив него по другую сторону стола.

Вошедшие в недоумении огляделись по сторонам.

– Перестаньте изображать из себя малолетних школьников! – устало вздохнул зам, – Под прогульщиками я имею в виду вас двоих, Доддс и Маклуски! Где вы были сегодня в первой половине рабочего дня?

– Маклуски, вам слово! – толкнул коллегу под локоть Доддс.

– Мы можем документально доказать, что явились на работу точно в срок! – пообещал Маклуски, – Вчера мы проводили совместное с УБОПЭПом оперативно-розыскное мероприятие в офисе фирмы «Лондон-Риэлт». Вот официально заверенная справка об этом от следователя УБОПЭПа Кристи! – он выложил заму на стол первый из принесённых им с собой документов, – А вот справка за подписью риэлтора Уэйва о нашем убытии из фирмы «Лондон-Риэлт» в ноль часов тридцать восемь минут девятого февраля текущего года (то есть, сегодня)! – он положил на стол вторую бумажку, – Вот справка за подписью постоянного дежурного по общежитию Центральной полиции Латмера о нашем прибытии туда в один час ноль одну минуту того же дня, – он выложил третью бумажку рядом с двумя первыми, – Наконец, вот выписка из правил рабочего распорядка оперативных сотрудников Центральной полиции, – он положил на три первых бумажки четвёртую, как бы побив их всех козырной картой, – Красным карандашом подчёркнут следующий пункт: «Если какое-либо оперативное мероприятие не смогло завершиться до полуночи, а участвовавшие в нём сотрудники возвратились домой после одного часа ночи следующего дня, то в этот день они имеют право выйти на работу со второй половины рабочего дня…»

– Не надо подсовывать мне ваши бюрократические отписки! – возмутился зам; было очевидно, что он не намерен забивать себе голову посторонними проблемами, – Вам сильно повезло, что сегодня Директор на весь день укатил в Министерство. На ваш прогул никто, кроме меня, внимания не обратил… Будем считать, что мы замяли этот вопрос, – подытожил он, когда Маклуски забрал с его стола все четыре документа и в смятом виде засунул их себе за пазуху, – Ответьте мне в двух словах: Так чего же всё-таки хочет от нас Кристи?

– В ближайшее время – ничего, – успокоил его Доддс, – Он сказал, что до конца февраля никаких совместных мероприятий с нами у него не намечается. Стало быть, ничто не мешает нам продолжить прерванную командировочную поездку, – осторожно закинул удочку он.

– А вот не торопитесь! – остудил его энтузиазм зам, – Вопрос о вашей командировке мы обсудим завтра утром – а сегодня до конца дня вы поступаете в полное распоряжение начальника Первого отдела! – объявил он, повергая подчинённых в нешуточное замешательство, – Перед обедом он позвонил мне и сказал, что вы срочно понадобились ему для кое-какого важного дела…

– Какого именно? – уточнил Маклуски, не в силах скрыть настороженности.

– Об этом он пускай расскажет вам сам, – махнул рукой зам, – Итак, задание вам понятно! А завтра с утра вы приходите ко мне в кабинет с отчётом о его выполнении. (Заметьте: С утра, а не после обеда, как сегодня!) Ну, желаю приятно потрудиться!

Покинув кабинет начальника, прославленные детективы в раздумьях двинулись по коридору второго этажа в сторону лестницы на первый этаж. Излишне говорить, что неожиданный поворот событий озадачил их сверх всякой меры…

– Хотелось бы мне знать, для какого такого срочного дела мы вдруг понадобились начальнику Первого отдела…? – озабоченно высказался Маклуски, – Может быть, он решил использовать нас для переноски утяжелённых блоков в большом антенном зале?

– Это было бы ещё полбеды, – не стал упрощать ситуацию Доддс, – А вдруг Первый отдел взялся за свои прямые служебные обязанности и надумал проверить нас на благонадёжность?

– Но обычно благонадёжность принято проверять без особого шума – и тем более без ведома проверяемых, – принялся рассуждать вслух Маклуски, – Скорее уж, речь может идти о проверке каких-то других сотрудников Центральной полиции. В этом деле мы с вами вполне могли бы оказать содействие Первому отделу в качестве следственных работников…

– Не будем гадать на кофейной гуще! Узнаем всё при личной беседе! – пришёл к очевидному выводу Доддс.

Чтобы попасть в Первый отдел, двум мастерам сыска и розыска пришлось спуститься по маленькой неприметной лестнице сбоку от лифта. Вскоре они уже заходили в хорошо знакомый им кабинет с табличкой «Нач» на двери… В момент их прибытия начальник Первого отдела сидел за своим рабочим столом и с неподдельным интересом перелистывал небольшую книжку в цветастой обложке. Судя по её броскому и легкомысленному внешнему виду, эта книжка не имела прямого отношения к Первому отделу и вообще к Центральной полиции… Однако хозяин стола, как ни странно, не предпринял ни малейших попыток запихнуть её в какой-нибудь ящик при появлении посторонних. Неспеша закрыв книжку и отложив её на угол стола, он произнёс:

– Ага, явились? Берите стулья и садитесь! Нам предстоит непростой разговор… Устраивайтесь поосновательнее – спешить вам пока некуда!

Заинтригованные детективы заняли места по эту сторону стола. Тем временем начальник Первого отдела продолжал:

– Речь пойдёт о культурном салоне Лофтхауза, который мы недавно выперли из административного корпуса… Помните такой?

– Да кто ж его не помнит! – согласился Маклуски, – Но при чём тут, собственно, этот салон?

– История эта – давняя и непростая, – углубился в подробности рассказчик, – В прошлом году «Махорка» подложила в наш административный корпус эту свинью замедленного действия в виде художественного салона Лофтхауза. Всем нам прекрасно известно, сколько проблем и неприятностей она нам принесла… Около месяца назад эти культурные деятели даже попытались силой захватить актовый зал в нашем административном корпусе…

– Было такое дело, – не стал отрицать Доддс, – К счастью, захватчиков довольно быстро удалось изгнать с захваченной территории…

– Со стороны многое кажется проще, – усмехнулся докладчик, – Только тот, кто побывал тогда в гуще событий, знает, скольких трудов стоило нашей администрации разрулить эту проблему и спустить на тормозах её негативные последствия… В итоге мы смогли отбить атаку культурной общественности. С тех пор художественные салоны перестали функционировать на нашей территории, а культурные деятели больше не могут устраивать здесь свои тусовки… Формальный глава салона Браун всё ещё находится в творческом отпуске и временно исчез из нашего поля зрения. (А прежний лидер банды, Лофтхауз, законспирировался настолько, что даже не принимал участия в упомянутом захвате актового зала.) Казалось бы, культурные активисты окончательно успокоились и перестали нам докучать… Но вскоре выяснилось, что радовались мы явно преждевременно…

– Так-так-так! – насторожился Маклуски.

– Всё круто изменилось три дня назад, в минувший понедельник, – продолжал начальник Первого отдела, – В тот вечер я, вернувшись с работы, сидел у себя дома, спокойно отдыхал и ни о чём не подозревал. Вдруг мне звонит Директор и говорит: «Включи-ка телевизор на такую-то программу и посмотри, какую чертовщину там показывают!» Нажал я на кнопочку и глазам своим не поверил: Идёт там какая-то телеконференция в прямом эфире, а на главном месте сидит наш Лофтхауз с какими-то своими приспешниками. И несут они в микрофоны какую-то ахинею: Дескать, некая секретная контора под названием ЦП незаконно выперла их культурный салон из занимаемого ими помещения… Следом был показан документальный репортаж из какого-то двухэтажного здания, подозрительно напоминающего загородный дом самого Лофтхауза. (Только на двери у него почему-то висела табличка с буквами ЦП.) На балконе собралась шумная компания каких-то культурных активистов. Они кричали сверху в телекамеры, что ЦП их якобы насильно задержала и отказывается выпускать на свободу. Одна ненормальная тётка держала на руках какого-то малолетнего ребёнка, трясла им прямо с балкона и истошно вопила: «Нас не выпускают! Правозащитники, помогите!» Не стану скрывать: После просмотра подобного сюжета я был несколько озадачен… Весь оставшийся вечер мы с Директором всё перезванивались и пытались наметить план наших ответных действий… На следующий день, во вторник, произошёл ещё один неприятный инцидент: Не успел я прийти на работу, как меня уже вызывают в административный корпус. Как оказалось, на его втором этаже был задержан некий журналюга, который пытался разглядеть в бинокль из окна нашу секретную территорию поверх забора. Как он признался, редакция дала ему задание поближе познакомиться с нашей конторой, про которую в последнее время так много говорят и пишут всего негативного… Разумеется, мы дали ему пинок под зад и поскорее выпроводили за дальнее КПП – а у всех окон второго этажа административного корпуса, выходящих в сторону главной территории, были срочно установлены специальные заслоны… Но не успели мы с Директором как следует обсудить этот случай, как на следующий день, в среду, нас поджидал очередной сюрприз: С утра по телевизору показали ещё один провокационный сюжет в наш огород. Лофтхауз и его банда установили на одной из лондонских улиц большую переносную клетку с табличкой ЦП; на глазах у прохожих и телезрителей они поочереди в неё заходили и сидели в ней взаперти минут по десять – потом клетка отпиралась, и одного заключённого сменял другой. Попутно Лофтхауз призывал всех прохожих принять участие в его акции и тоже немного посидеть в его клетке… (Смысл этой клоунады был очевиден: показать общественности, что наша контора якобы превратилась в настоящую тюрьму для несчастных культурных активистов.) Я до самого вчерашнего обеда упорно размышлял над планом наших ответных действий. А после обеда мне доложили, что на какой-то радиостанции только что началась передача в прямом эфире с участием Лофтхауза… Я немедленно настроился на нужную волну и услышал немало интересного про нашу родную контору. Как вы уже догадались, Лофтхауз не стеснялся в выражениях. (Задницы и унитазы упоминались в каждой второй его фразе.) Местные журналисты радостно поддакивали этому типу и даже не подумали за нас вступиться… Чаша нашего терпения была переполнена. Мы с Директором ещё немного посовещались и решили, что обязаны поставить заслон этому бесконечному потоку клеветы в адрес нашей конторы! Я хотел было составить ноту протеста этому средству массовой информации и дезинформации… Но тут меня вдруг прошибла догадка: А ведь совсем недавно мы уже посылали им наше гневное письмо – и относили его на радио как раз Доддс и Маклуски!

– Да-да, совершенно верно, – подтвердил Доддс, – Дело было в декабре минувшего года. Мы лично вручили ваше послание журналисту Хогарту.

– Я обнаружил в своём архиве второй экземпляр этого письма с собственноручным автографом Хогарта, – сообщил докладчик, – Судя по всему, наше письмо не оказало на сотрудников радиостанции желаемого эффекта…

– Мы вам сразу сказали: Писать письма журналистам – совершенно бесполезное занятие, – напомнил Маклуски.

– Значит, теперь мы поступим иначе, – заявил начальник Первого отдела; на его лице была написана непреклонная решимость, – Сегодня с утра я ещё раз созвонился с этим Хогартом. Разумеется, он уже не помнит о нашем письме… Я попытался высказать ему наши претензии в устной форме. Он ответил следующее: Передачи про нашу контору насущно необходимы его радиостанции, поскольку вызывают большой интерес у слушателей. (Их и хлебом не корми – дай только послушать про притеснения художественных салонов!) Хогарт сказал, что они якобы приглашают к себе на эфир представителей обеих конфликтующих сторон, но откликаются на их приглашения лишь одни культурные активисты. А посему не его вина, что дискуссии на этом радио принимают откровенно односторонний характер… Я поймал его на слове и предложил прямо сегодня прислать на прямой эфир представителей нашей конторы, – он многозначительно посмотрел на собеседников, – Ну теперь-то вы понимаете, для чего я вас сюда вызвал?

– Неужели вы собираетесь послать на прямой эфир нас двоих? – смекнул Доддс.

– Именно вас, – кивнул начальник Первого отдела, – Начало передачи намечено на восемнадцать ноль-ноль сегодняшнего вечера…

– А в качестве кого мы должны будем выступить по радио? – уточнил для полной ясности Маклуски, – В качестве дискутирующих или в качестве активных слушателей?

– Дело не в названии, – ушёл от прямого ответа начальник Первого отдела, – Главное – в другом: Вам двоим выпала высокая честь представить нашу контору в прямом радиоэфире перед лицом наших многочисленных недоброжелателей. Ну а поскольку публичные выступления сотрудников секретных контор имеют кое-какую специфику с точки зрения требований служебной конспирации, я и пригласил вас к себе в кабинет для небольшого инструктажа… Проще говоря, сейчас я вам объясню, каким образом вы будете вести себя в прямом эфире, – он принял строгий официальный вид, соответствующий важности стоящей перед ним задачи, – Начнём с самого простого: Вы ещё не забыли, что работаете в секретной конторе?

– Ни в коем случае! – опроверг Доддс, – Разумеется, нам известно, что Центральная полиция является секретной организацией. При приёме на работу мы подписывались под обязательством не разглашать доступные нам секретные сведения…

– А вот давайте проверим, насколько хорошо вы усвоили требования служебной конспирации! – хозяин кабинета смерил собеседников своим цепким нелицеприятным взглядом, – Допустим, некое постороннее лицо спросит у вас, каким видом деятельности занимается Центральная полиция… Каков будет ваш ответ?

– Мы ответим, – не растерялся Маклуски, – что наша контора ни в коем случае не занята никакими секретными разработками. На нашей территории разрабатывается и производится лишь заурядное медицинское оборудование – и ничего более.

– Верно, – одобрительно кивнул начальник Первого отдела, – А если вас спросят, почему наша территория обнесена высоким забором с колючей проволокой и проходной со строгим пропускным режимом?

– Это делается для того, – не затруднился с ответом Доддс, – чтобы посторонние лица не смогли случайно проникнуть на нашу территорию и ненароком помешать производству этого медицинского оборудования.

– А вдруг кто-нибудь спросит вас, – не унимался хозяин кабинета, – почему по нашей территории бродят лица в форме и с оружием…?

– Мы скажем, – ответил Маклуски, – что эти лица осуществляют охрану мешков с деньгами, привезённых в нашу контору для выдачи зарплаты её сотрудникам.

– С точки зрения теории вы подготовлены неплохо, – вынужден был признать начальник Первого отдела, – Перейдём тогда к более сложным аспектам мер служебной конспирации… Итак, вы знаете, как соблюсти секретность при беседах с посторонними лицами – но одних этих знаний вряд ли достаточно для того, чтобы защитить честь родной конторы в публичной дискуссии с ушлыми оппонентами. Здесь необходимы навыки несколько иного рода – и на эту тему я вас ещё не инструктировал… Я начну свой инструктаж с наводящего вопроса: Как бы вы сами сформулировали главную цель предстоящей дискуссии в прямом эфире?

– Цель дискуссии? – задумался Доддс, – Наверно, донести до радиослушателей правду о деятельности культурных салонов на нашей территории?

– Вы всё ещё витаете в розовых облаках, как я погляжу! – усмехнулся начальник Первого отдела, – Разумеется, никто из посторонних слушателей понятия не имеет, кто такая Центральная полиция и что такое салон Лофтхауза. Они впервые услышали эти названия в начале вашего эфира (или, в лучшем случае, в предыдущем эфире с участием Лофтхауза). Сумеете ли вы с первого же раза убедить их в своей правоте? Допустим, вы изложите в микрофон всю правду про этот салон. Но следом за тот же микрофон сядет Лофтхауз, объявит вас бессовестными брехунами и выскажет свою собственную версию событий, в которой безбожно исказит все факты… А поскольку большинство слушателей не знакомо с реальным положением дел, они и не поймут, что Лофтхауз врёт. Для них обе ваших версии будут выглядеть одинаково правдоподобными. Они отдадут предпочтение той из них, которая покажется им более красочной и увлекательной… Как установили британские учёные, подавляющая часть населения Земли не привыкла шевелить мозгами и делать самостоятельные умозаключения. Эта часть публики заранее занимает сторону одной из дискутирующих сторон, даже не выслушивая её аргументацию и не вникая в суть дела. Проще говоря, слушатели изначально считают правым того оратора, кто, по их мнению, заслуживает большего доверия… Будем смотреть правде в глаза: Лофтхауз и его банда уже не одну собаку съели на этих публичных дискуссиях. Они уже давно поняли, как им проще понравиться публике… Чтобы оказать этим типам достойный отпор и не сесть в лужу на глазах у всей страны, вам требуется перехватить у оппонентов инициативу и самим завладеть слушательскими симпатиями…

– С вашими рекомендациями сложно поспорить, – не нашёл возражений Маклуски, – Но каким именно образом вы предлагаете нам добиться симпатий радиослушателей?

– Об этом написана не одна тонна научных исследований, – сообщил начальник Первого отдела с таким уверенным видом, словно все эти исследования были написаны им самим, – Попробуем вкратце обрисовать узловые моменты проблемы… Итак, что же представляет из себя та самая слушательская аудитория, симпатиями которой вы хотите завладеть? Как нетрудно сообразить, радио слушает та часть населения страны, которая имеет массу свободного времени и не ходит на работу. (Мы с вами в эту категорию не попадаем.) Во-первых, это – так называемая культурная интеллигенция, которой нечем заняться, поскольку она нигде не работает; во-вторых, пенсионеры; в-третьих, домохозяйки; и в-четвёртых, неработающая молодёжь. Вот такова аудитория, которую вам требуется убедить в своей правоте… И как же вы собираетесь ей понравиться? Естественно, к каждой из этих четырёх групп нужен свой подход… Начнём с первой из них – культурной интеллигенции! Есть ли у вас рецепт завоевания её симпатий?

– Ну и загадали вы нам задачку! – Доддс в задумчивости почесал у себя в затылке, – Понравиться культурной интеллигенции? Боюсь, на подобный подвиг мы вряд ли способны…

– А между тем решение проблемы до смеха просто! – широко улыбнулся начальник Первого отдела, – Чтобы вызвать симпатии культурной интеллигенции, вам следует самим прикинуться её представителями – и эти симпатии будут вам обеспечены!

– Легко сказать! – возразил Маклуски, – Боюсь, мы с Доддсом не очень-то похожи на эту культурную публику…

– Но не забывайте: Ваша дискуссия пройдёт на радио, а не на телевидении! – напомнил начальник Первого отдела, – Вам нет нужды изображать из себя хилых очкариков под метр пятьдесят ростом. Слушатели вас не видят и вольны сами представлять себе ваш внешний облик, насколько у них хватит фантазии. Вы можете воздействовать на радиоаудиторию только при помощи вашего словесного потока… Вот и постарайтесь, чтобы этот поток вызвал у публики нужный вам отклик! Дабы выглядеть культурным и интеллигентным, вам не требуется заканчивать Институт Культуры и иметь в кармане диплом доктора искусствоведения. Вам достаточно лишь показать окружающим, как сильно вы любите живопись, литературу, музыку и прочую ерунду… Для этой цели вам не помешает заучить названия нескольких популярных художественных произведений и фамилий их авторов, – он открыл свою цветастую книжку и отыскал в ней нужное место, – Например: «Война и мир» (Лев Н.Толстой); «Преступление и наказание» (Теодор М.Достоевский); «Донки-хот» (Майкл С.Сааведра); «Три мушкетёра» (Александер Д.-отец) и так далее. Произнесённые в нужном контексте и в нужный момент, эти названия и фамилии сослужат вам добрую службу… Конечно, никто не требует, чтобы вы действительно читали эти кирпичи от начала до конца, страница за страницей. (В наш бурный беспокойный век порой не хватает времени и на более важные дела.) Но можно поступить хитрее: купить специальные литературные сборники с кратким изложением сюжета больших произведений – или даже журналы с комиксами на эти сюжеты. (Недавно я сам видел комикс «Преступление и наказания» в одном большом книжном магазине.) Перед приходом на какую-либо важную культурологическую тусовку вам достаточно лишь немного полистать эти сборники или журналы – и вот вы уже готовы к серьёзной дискуссии с вашими оппонентами! Так что я бы настоятельно порекомендовал вам повысить свой культурный уровень подобным образом…

– Но позвольте! – не смог смолчать Доддс, – Если мы даже и ознакомимся с кратким содержанием многотомного романа, сможем ли мы на равных дискутировать с настоящими любителями литературы?

– А почему бы и нет? – проявил неиссякаемый оптимизм начальник Первого отдела, – Вы, наверно, полагаете, что ведущие культурологи страны прочитали полный текст «Войны и мира»? Да ничего подобного: Они все изучали его по комиксам и по экранизациям! (Как установили специалисты, ни один нормальный человек не способен правильно понять смысл фразы, если в ней – больше четырнадцати слов. Тем более этот человек не сможет осилить четырёхтомный роман в две тысячи страниц, не угодив при этом в психиатрическую лечебницу на всю оставшуюся жизнь.) Так что не спешите комплексовать перед культурной публикой! Если вы знаете название произведения и имена главных героев – значит, вы уже вправе высказать своё мнение об этом произведении. Ну а поскольку любое суждение об искусстве по определению является субъективным, вы можете совершенно свободно нести любую ахинею, пользуясь существующей у нас свободой слова… Итак, с точки зрения литературы вы уже подкованы! С музыкой дело обстоит ещё проще, поскольку в ней отсутствует конкретное содержание. Вам достаточно запомнить несколько громких названий и фамилий; при случае вы произнесёте их и добавите: «Да, это – гениальное произведение!» или «Да, это – величайший талант!» – и за вами сразу закрепится слава тонкого ценителя и проницательного специалиста… Пожалуй, не стоит вам упускать из виду и кинематограф. Сходите как-нибудь на какой-нибудь популярный фильм и запишите по горячим следам имена главных героев и фамилии их исполнителей; не забудьте отметить, кто из них конкретно кого играет. Если вас вдруг пригласят на прямой эфир, достаньте эту бумажку и слегка подзубрите. В крайнем случае, положите её рядом с собой на стол. (Слушатели вас всё равно не видят. В этом-то и состоит главное преимущество радио перед телевидением!) Во время дискуссии как бы между делом оброните: «Кстати, недавно один знакомый деятель культуры пригласил меня на просмотр такого-то фильма с участием таких-то актёров…» Услышав эти слова, слушатели наверняка подумают, что вы – широкая многогранная личность с обширным жизненным кругозором, и проникнутся к вам уважением… Итак, вы завоевали сердца культурной интеллигенции и всех тех, кто вокруг неё тусуется. А как быть с другими категориями слушателей – пенсионерами, домохозяйками и неработающей молодёжью? С ними у вас тем более не должно быть проблем… Дабы потрафить пенсионерам, можете как бы невзначай упомянуть, что вы являетесь сторонником повышения пенсий и снижения цен на лекарства. Чтобы понравиться домохозяйкам, скажите, что вы выступаете за повышение и расширение всяких детских пособий, за строительство детских садов и школ, за выделение дополнительных средств на борьбу с детскими болезнями и отучение детей от наркотиков. (У большинства домохозяек как пить дать имеются дети, и ваша забота должна прийтись им по вкусу.) А чтобы привлечь на свою сторону молодых, как бы случайно оброните, что вы являетесь поклонником рок-н-ролла, «тяжёлого металла», рокопопса и прочей ерунды. Заодно можете добавить, что вы выступаете за повышение стипендий студентам и за полную легализацию наркотиков, до которых так охоча нынешняя молодёжь…

– Но постойте! – не смог смолчать Маклуски, – Совсем недавно мы вроде бы выступали за отучение детей от наркотиков…

– Мировоззрение любой многогранной личности само по себе противоречиво. А посему нет ничего странного, что вы в различных ситуациях придерживаетесь противоположных точек зрения, – не нашёл причин для беспокойства начальник Первого отдела, – Чем больше неоднозначных мнений вы выскажете, тем более многогранными личностями будете выглядеть… Вот мы с вами и обсудили проблему создания и поддержания вашего имиджа в радиоэфире! Перейдём теперь к методам ведения публичных дискуссий, – он снова взял в руки свою цветастую книжку и принялся в задумчивости её перелистывать, – Кстати, какие из этих методов вам известны?

– Например, метод «сам дурак», – не стал напрягать воображение Доддс.

– Этот метод – скорее оборонительный, чем наступательный, – снисходительно улыбнулся начальник Первого отдела, – С его помощью вы сможете в лучшем случае отбиться от нападок оппонентов – но доказать что-либо слушательской аудитории вам вряд ли удастся… Для этих целей необходимо подготовить в головах слушателей благоприятную почву для выращивания правильных мыслей – то есть, грубо говоря, промыть им мозги. (Будем смотреть правде в глаза: В наше беспокойное время обойтись без этого уже невозможно. Если мы предоставим нашим оппонентам полную свободу рук, они сами прополощут мозги всей слушательской аудитории, и в них уже не останется свободного места для правильных мыслей.) Вы спросите: А какова научная методика промывания мозгов? Я отвечу: К счастью, на сей счёт уже выпускаются популярные методические пособия, – он указал на свою книжку в цветастой обложке, – Вам тоже не помешает расширить свои знания в этой области… Забегите-ка как-нибудь в книжный магазин и купите десяток-другой книжечек из этой серии! Они рассчитаны как раз на ваш уровень: невелики по объёму; написаны живо и доходчиво, простым незаумным языком; повсюду имеются цветные иллюстрации и подробные пояснения. Та книга, которую я держу в руках, называется «Как вести публичные дискуссии». В этой же серии вышли и другие издания – «Как ходить на приём к начальнику», «Как вести себя в культурном обществе», «Как произвести впечатление умного человека, даже если ты – полный идиот»…