Текст книги "Кулак Полуденной Звезды. Приманка для призраков"

Алекс Кош
Кулак Полуденной Звезды. Приманка для призраков

Глава 1

Пожалуй, впервые за все время с момента появления в новом мире, я почувствовал себя настоящим героем боевика. Не тем тупым подростком, которому велят не вылезать из машины, а он все равно выходит и всем всё портит, а самым настоящим главным героем. Усталым матерым мужиком, гордо выходящим навстречу полицейским машинам, запоздало приехавшим ему на помощь. Правда, брать на себя убийство всех тех людей, что остались в здании заброшенного завода, я уж точно не собирался. Мисси превратила их в настоящий фарш. Поэтому будем считать меня героем, который выжил в лютой мясорубке, никого при этом не убив. Образ наиболее выгодный с точки зрения абсолютно любого законодательства.

Выйдя за порог, я облокотился на стену и стал наблюдать, как в заброшенный двор беззвучно заезжают полицейские машины. Эти ребята мигалки по-умному не включали. Никогда не понимал, зачем лететь в опасное место с сиренами, чтобы предупредить о своем приближении и дать плохишам возможность лучше подготовиться или попросту сбежать. Нет, местные работники правоохранительных органов деловито и очень тихо оцепили окружающее пространство, затем оттеснили меня от входа, и ворвались в здание.

– Что здесь произошло? – спросил один из полицейских, схватив меня за плечо. Мужчина лет за сорок, с сединой в черных волосах и вызывающим доверие добродушным и морщинистым лицом семейного человека. – Ты же Роман Михайлов?

– Да, – подтвердил я. – Эти люди меня похитили, а потом кто-то пришел и убил их всех. Я сидел взаперти и не видел, что именно произошло.

Разумеется, все это было чистой правдой, ведь я физически не мог врать. Даже то, что я назвал помощницу Джеймса «кто-то», имело логическое обоснование. Кто такая эта «ханьё» вообще? Лично я не в курсе. Ёкаев по аниме еще помню, это японские духи. Но как один или одна из них скрестился с человеком и почему результат их извращенной любви с таким удовольствием убивает людей? Очень странно.

Из здания стремглав выскочил молодой полицейский, едва успел спуститься с лестницы мимо нас, и опорожнил желудок под ближайший куст.

– Ты чего? – озадаченно спросил его коллега.

– Кхе… там какое-то месиво из мяса и кишок. Что за монстр это сотворил?

Да Мисси с виду и не монстр вовсе, а милая девушка. Хотя мужик зрит в корень, так сказать. Знай моя сестренка, кто или что скрывается за образом скромной секретарши, вряд ли стала бы дерзить ей при первой встрече. Сразу бы мечом пырнула.

– Ты сам-то в порядке? – как-то запоздало спросил меня седой полицейский, не спуская озадаченного взгляда с напарника. – «Скорая» сейчас приедет.

– Все хорошо, – уверенно ответил я и так же запоздало, как и полицейский, опомнился: – Ой, там на месте, где меня похитили, остался лежать паренек…

– С ним все хорошо, уже отправлен в больницу.

Это отличные новости! Пусть мы и не смогли спасти сестру Дэмиса, но хотя бы он остался в живых.

– Так кто же тебя похитил и зачем? – осторожно спросил полицейский, и увидев, что я не тороплюсь отвечать, поспешно добавил: – Ты можешь мне доверять, я работал с Евгением Михайловым много лет. Возможно, он даже упоминал меня, я Оливер Локк.

Знал бы он, что подобное заявление доверия совершенно не внушает, а скорее даже наоборот… Да и Евгений Михайлов со мной вообще никогда не разговаривал и никак не мог упоминать никаких своих коллег.

– Мне надели на голову мешок, когда везли сюда, – немного невпопад ответил я.

Так. Стоит ли раскрывать личность того, кто меня на самом деле похитил? Обычно в фильмах полицейские не очень хорошо реагируют на убийства коллег и тем более близких знакомых, даже если те подозреваются в преступлениях. Поэтому упоминать еще одного бывшего коллегу Евгения Михайлова мне определенно не стоило. Тем более что Мисси его куда-то уволокла, и, скорее всего, этого гада больше никто и никогда не увидит. Оно и к лучшему, в общем-то.

– Но ты же видел, кто именно тебя схватил? – настоял на вопросе полицейский.

– Ну…

У полицейского вдруг зазвонил телефон. Посмотрев на экран, он принял вызов со слегка озадаченным выражением лица.

– Да? Откуда у вас вообще мой номер? Включить громкую связь? С какой стати? Э-э-э… ладно.

Оливер выставил телефон перед собой и нажал на экран.

– Стоп, стоп, стоп! – раздался отлично знакомый мне голос Джеймса Харнетта. – Парень, не вздумай отвечать на вопросы полиции.

– Почему это? – даже обиделся полицейский. – Ты-то тут вообще при чем, Джеймс?

– Он мой ученик и официальный член Ассоциации медиумов. Любые допросы возможны только в моем присутствии.

Полицейский пожал плечами, как будто его собеседник мог увидеть это действие.

– Да я никого и не допрашивал, просто задал пару вопросов.

– Это и называется допросом, – ехидно заметил Джеймс. – Что бы он ни говорил, это не может быть упомянуто в официальном рапорте.

– Да пожалуйста, – с легкостью согласился мужчина. – Тем более, этим делом будет заниматься не полиция.

Медиум на какое-то время замолчал, и даже через телефон мне передалось его напряжение.

– Инквизиция?

– Конечно, – подтвердил полицейский. – Это они нас сюда и направили, ощутили здесь какое-то темное присутствие или что-то вроде того. Кстати, священники уже должны вот-вот приехать.

– Шустрые какие, – буркнул Джеймс. – Так, мужик, отдай телефон парнишке и отойди метров на пять, будь добр. Нам нужно поговорить.

– В смысле?! – переспросил полицейский. – Это вообще-то мой телефон!

– Ой, давай не выпендривайся, – раздраженно сказал медиум. – Я буду тебе должен. Думаю, будет не так плохо иметь в должниках лучшего медиума в городе.

Полицейский немного подумал, а затем нехотя отдал мне телефон и отошел в сторону.

– Он точно ничего не слышит? – тихо уточнил Джеймс.

– Да, – заверил я медиума.

– Парень, учти, с инквизиторами ты можешь забыть о своем происхождении, им плевать, из какой ты семьи, – быстро заговорил медиум. – Отвечай на все их вопросы честно, веди себя очень осторожно, а главное – помни, что на самом деле тебя никто ни в чем не обвиняет. Это просто их стиль общения. Если бы они действительно что-то против тебя имели, то ты уже был бы в цепях где-то глубоко под землей.

– А с чего им вообще тогда меня допрашивать? – озадаченно спросил я. – Я же ничего не сделал. Так-то я вообще жертва.

– Ты забыл главный принцип христианства? Каждый человек уже родился виновным, – хмыкнул медиум. – С этой точки зрения они с тобой и будут общаться. Просто смирись и постарайся не нервничать.

Я сердито засопел в трубку, и Джеймс смилостивился:

– Ладно, возможно, Мисси успела немного наследить в городе, и теперь ее ищет каждый святоша в радиусе сотни километров. Поэтому не вздумай рассказывать о том, кто тебя на самом деле спас.

Ничего себе!

– А как это состыкуется с советом честно отвечать на все их вопросы? – раздраженно спросил я, подметив, что во двор въезжает еще одна машина – снежно-белый лимузин, или какое-то его подобие. Было не трудно догадаться, что это те самые инквизиторы.

– Ну ты уж постарайся, вывернись, – продолжил меня «успокаивать» медиум. – И учти, что такие как они чувствуют, когда им лгут. В прямом смысле. Можешь спокойно описывать внешность убийцы, просто не называй никаких имен и не связывай спасение со мной. Орлова и Воротова можешь смело сдавать, кстати, их не жалко. Мертвецов жалеть вообще занятие бесполезное.

Просто прекрасно. Мы нашли друг друга – я не могу лгать, а они чувствуют ложь. И как в такой ситуации можно вообще что-то скрыть?

– А нельзя им сказать то же, что и полицейским? Что я член Ассоциации медиумов и меня нельзя допрашивать без вашего присутствия?

– С ними это не работает, – разочаровал меня медиум. – Скорее даже наоборот, церковь стоит над Ассоциацией медиумов. Ты главное, ничего не бойся. Я уже еду и постараюсь тебя подстраховать.

Вернув телефон седому полицейскому, я сел обратно на лестницу и продолжил слегка напряженно смотреть, как из дорогой машины выходит парочка «страшных инквизиторов» в белых одеждах. Не знаю, с чего медиум вообще решил, что я испугаюсь священников. Оба мужчины смотрелись весьма представительно, а их лица не выражали какой-то агрессии, недовольства или иных отрицательных эмоций. Я бы даже сказал, наоборот, молодой выглядел лет на тридцать и буквально излучал холодное спокойствие, а вот старший сильно напоминал добродушного бородатого дедушку. Нет, конечно, все мы помним истории про дяденек с добрыми глазами, отправлявших людей на костры… но я же реально ничего не сделал. Чего мне бояться-то?

– Благослови тебя Господь, мальчик, – своеобразно поприветствовал меня старший, а тот, что помоложе, лишь молча кивнул и прошел мимо нас в здание.

Вблизи бородатый инквизитор выглядел как самый настоящий Дед Мороз, разве что сильно похудевший. Глаза такие добрые-добрые, улыбка под седой бородой такая понимающая-понимающая. Окружающим людям он наверняка всем своим видом внушал доверие и уважение, а меня откровенно ужаснул. А все потому, что помимо живых людей я мог видеть еще и мертвых.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я, стараясь смотреть только ему в лицо.

Вот только сделать это было не так-то просто, поскольку за спиной милого старичка в костюмчике появился призрак. Лысый, худой и абсолютно голый мужчина, обвитый с ног до головы колючей проволокой, впивающейся прямо в кожу. Все его тело кровоточило от многочисленных ран, кровь стекала по ногам и рукам вниз, но не падала на землю, а исчезала прямо в воздухе. Проволокой оказалась не замотана только его голова, зато глаза, рот и уши оказались плотно зашиты толстой холщовой ниткой.

Твою ж мать! Страх-то такой!

Длиннющая колючая проволока обвивала все тело призрака, а ее конец шел куда-то к затылку старого священника.

– Меня зовут отец Павел, и ты не должен меня бояться, – мягко сказал старик. – Я понимаю, что ты сейчас испуган, Роман, ведь произошло нечто очень страшное. Столько людей погибло у тебя на глазах…

Я даже слегка вздрогнул, когда он произнес мое имя. Наверное, не очень хорошо, когда тебя при первой же встрече называет по имени представитель инквизиции.

– А я думал, что главное преступление – это похищение подростка, – заметил я, будучи не способным держать язык за зубами. – И погибли тут только преступники.

– Разумеется, – мягко улыбнулся священник. – Ты пострадавший. Но не стоит окунаться в омут ненависти, все-таки от руки темного существа погибли дети божьи. Я был неподалеку и почувствовал, что здесь появилось настоящее зло. Поэтому мне очень нужно узнать, кто именно убил всех людей в этом здании.

Ага, значит, тут он зло почувствовал, а когда нас дважды чуть не убила кровяная тварь из-за двери, инквизиция никакого зла не улавливала? Какой-то у них очень избирательной локатор.

К сожалению, я так увлекся своими мыслями, что не успел придумать достаточно честный и в то же время обтекаемый ответ.

– Не бойся и просто ответь, – неожиданно командным тоном сказал седой священник.

– Ханьё, – тут же вырвалось у меня.

Черт!

Стремный призрак облетел священника и приблизился вплотную к моему лицу, словно пытаясь заглянуть мне в глаза. Вот только у него самого-то глаз не было.

– Ты ее видел? – продолжил задавать вопросы священник.

– Да.

– Как она выглядела?

Я как мог подробно описал внешность ханьё, стараясь даже мысленно не ассоциировать ее с секретаршей Джеймса. Светло-серая кожа, желтые глаза, удлинившаяся форма лица, клыки и страшная улыбка-оскал. Едва ли в этом описании можно было узнать милую девушку с ресепшена. К счастью, священник так и не задал правильный вопрос, ответ на который мог мгновенно изобличить реальную личность ханьё. Видимо, потому, что они считали ее обычным призраком, а не меняющим свою форму человеком.

– У тебя нет мыслей, почему ханьё вдруг решила тебя спасти? Может, ее вызвал твой отец?

«Ах, так вот к чему он клонит, – вдруг понял я. – Даже церковь под Михайловых копает? Им-то что мой так называемый отец сделал?»

– Не думаю, – с чистой совестью ответил я.

Полагаю, Евгений нанял Джеймса, а уже он отправил ко мне на помощь Мисси. Так что технически мой отец действительно ханьё не вызывал.

– А вы не хотите спросить, кто меня похитил? – раздраженно спросил я, мысленно ужаснувшись. – «Блин, что я говорю вообще?».

– Этим займется полиция, – ответил священник. – Мы тут исключительно по делам церкви.

Призрак продолжал летать вокруг меня, он то прислушивался своими зашитыми ушами, то принюхивался носом. Тоже зашитым, разумеется. Это очень сильно нервировало и сбивало с мыслей.

– Может, отзовете уже своего уродца? – не удержался я. – Чего он все летает вокруг меня?

Старичок ничуть не смутился.

– Так ты его видишь? Неплохо. – Он хитро прищурился. – Видимо, чем-то ты ему приглянулся. Не знаешь, с чего вдруг?

– Мой учитель, – я специально выделил голосом, – член Ассоциации медиумов Джеймс Харнетт говорил, что призраки тянутся ко мне из-за того, что я не так давно перенес клиническую смерть. Я находился между жизнью и смертью, и все такое…

– Невер, – вдруг тихо сказал престарелый инквизитор.

Летавший вокруг меня призрак вновь приблизился вплотную к моему лицу и распахнул глаза. Разумеется, поскольку они были зашиты, веревки разорвали его веки и кровь полилась по лицу, а сквозь нее мне в глаза уставились два черных пустых провала.

Я мог бы сказать, что к такому жизнь меня не готовила, но последние дни все-таки внесли в мое мироощущение некоторые изменения. Поэтому я не заорал и не дернулся в сторону, и лишь с силой сжал челюсти, чтобы не издать ни единого звука. Почему-то я на подсознательном уровне ощутил, что эта тварь меня сейчас исследует, но никакого вреда наносить не собирается. А через мгновение призрак вновь отлетел за спину к священнику и закрыл глаза.

– Глупец, – все с такой же доброй улыбкой сказал мне старик.

– Это версия моего учителя, – напомнил я.

– И он глупец, – легко согласился старик. – Медиумы видят самую вершину айсберга, и не смотрят глубже. Пережитая клиническая смерть – это не причина, а следствие. Почему одни люди выкарабкиваются с того света, а другие нет?

Я сам не понял, как допрос успел перейти в какой-то философский диспут, но в принципе был не против такого развития беседы. Все лучше, чем вертеться как уж на сковороде, пытаясь не сдать свою знакомую.

– Квалификация врачей? – логично предположил я.

– Этот фактор мы, конечно, тоже отметать не будем. Но при прочих равных дело в другом: одна душа достаточно сильна, чтобы удержаться в теле, а другая – нет. И призраков привлекает именно сильная душа, они как мотыльки летят на яркий огонек.

Я с удивлением посмотрел на старика.

– То есть призраки тянутся ко мне просто потому, что у меня сильная душа?

– Сильная душа – это основная причина того, что ты пережил клиническую смерть, а остальное уже следствия. Да, на тебе отпечаток смерти, и поэтому ты видишь призраков, но тянутся к тебе и доверяют они именно из-за сильной светлой души.

– Доверяют? – переспросил я. – Не все. Я встречал парочку попытавшихся меня убить.

– Это зависит от степени сохранения сознания, – спокойно ответил священник. – Для одних призраков твоя душа – это теплый свет, внушающий доверие, для других – приглашение на банкет, где главное блюдо – это ты.

Очень интересно. Если предположить, что душа действительно существует, то она была и до Великого Катаклизма? Или все-таки появилась уже после, как одно из проявлений коллективного бессознательного?

– А откуда у меня сильная душа? – с искренним интересом спросил я.

– Это то, что дается при рождении, – пожал плечами священник. – Только Господь Бог знает, почему одни люди рождаются со светлыми душами, а другие с темными, кто-то приходит в этот мир с благословенной сильной душой, а кто-то со слабой. И уже нам решать, как этим всем распорядиться.

Тут я напрягся. Хотя, если честно, с первого момента общения с инквизиторами я ни на секунду и не расслаблялся. Почему-то в его «нам решать» мне послышалось не абстрактное «людям решать», а вполне конкретное местоимение, подразумевающее если не конкретно этого священника, то хотя бы церковь в целом.

– А что вообще значит «сильная душа»? – осторожно спросил я.

– Это значит многое, – улыбнулся священник. – Но здесь не самое подходящее место для обсуждения подобных вещей. Если тебе будет интересно, то можешь найти меня в церкви Святой Софии, я с удовольствием отвечу на все твои вопросы.

Пожалуй, он меня заинтриговал, но не настолько, чтобы стремглав нестись на консультацию. Тем временем из здания вернулся молодой священник и, не особо скрываясь, отчитался перед старшим:

– Судя по следам на телах, им вырвали сердца, а затем порвали на части. Тот, кто их убивал, получал удовольствие не столько от причинения боли, сколько от самого процесса расчленения. Ощущения жертв его совершенно не волновали, даже наоборот, он будто старался убивать их безболезненно, а уже потом удовлетворял потребность в насилии.

М-да. Нет уж, в офис медиума я теперь ни ногой.

– Мальчик говорит, что это была ханьё, – сказал старик.

– Почерк похож, – согласился молодой. – За исключением того, что они обычно действуют ровно наоборот – издеваются над жертвами, и только в самом конце вырывают им сердца.

Священники еще некоторое время доставали меня вопросами о произошедшем в здании завода, но я уверенно отбивался общими ответами и старательно строил из себя обиженную жертву. Тем более, что я так себя и чувствовал.

– Ладно, молодой человек, думаю, мы здесь закончили, – похлопал меня по плечу отец Павел. – Буду ждать тебя в гости, нам есть что обсудить.

Ага, уже бегу.

– И, кстати, с твоим недугом я тоже могу помочь, – понимающе улыбнувшись, сказал священник.

– Недугом? – переспросил я.

– Всегда говорить правду хорошо. Но бывают ситуации, когда что-то хочется оставить при себе, так ведь? – подмигнув, спросил священник, и не дождавшись моего ответа, пошел к своей машине.

Значит, он с помощью своего стремного призрака смог определить мою проблему?! И даже намекнул, что может помочь с ее решением? Это не священник, а дьявол-искуситель какой-то!

Как только машина инквизиторов скрылась за поворотом, на дороге показалась другая. Разумеется, это был мой учитель и наставник.

– Так, парень, ты в порядке? – первым делом спросил он, выскочив из машины.

С момента взрыва на стройке он уже успел сменить костюм и, по-моему, даже принять душ.

– В порядке, – раздраженно ответил я. – Спасибо за то, что подстраховали со священниками.

Интуиция подсказывала, что Джеймс не случайно приехал именно сейчас. Наверняка ведь подгадал момент, чтобы появиться, когда они уже уедут. Правда, к его чести, все вопросы с полицией медиум все же порешал за меня, описав произошедшие за день события так, словно присутствовал при них лично. Следил он за мной, что ли? Даже я таких подробностей не знал.

– Больше они тебя не побеспокоят, – заверил меня медиум.

– Чудесно, – слегка отстраненно ответил я.

Все мои мысли занимали слова священника о «сильной душе» и его обещание помочь с моей тягой говорить правду. Возможно, стоило бы обратиться к нему за помощью, но… церковь? Серьезно? Доверия местные святоши совершенно не внушают, если честно. С другой стороны, а кому тут вообще можно доверять? Папаша использует меня в качестве наживки для врагов, медиум – в качестве приманки для призраков и бесплатной рабочей силы. Разве что сестра… вот ей нужно написать, что со мной все в порядке, кстати. Наверняка ведь волнуется.

– Нам осталось закончить еще одно дело, и можно будет расслабиться, – неожиданно «обрадовал» меня Джеймс.

Я поморщился.

– Какое еще дело? Вообще-то лично у меня денек сегодня выдался непростой, и я бы хотел хоть немного отдохнуть, выспаться…

– Э, нет, дружок, – хмыкнул Джеймс. – За собой нужно убирать, знаешь ли. Поэтому выспишься, когда мы захватим выпущенного тобой полтергейста.

Элла? Как будто я ее выпустил специально.

– Но она же убила Орлова, – напомнил я. – Разве отомстив своему убийце, призрак не должен успокоиться?

– Девочка превратилась в полтергейста, а это не призрак мщения с конкретной целью. Она будет убивать и дальше, причем первым делом, скорее всего, придет за своими родственниками. Есть у них такая причуда: когда полтергейст окончательно теряет разум, в нем остаются только обрывки памяти о близких людях, и поэтому он просто вынужден направить всю свою злость на них.

– Дэмис! – тут же понял я. – Он же сейчас в больнице. Так чего вы стоите?! Поехали быстрее!

– Так бы и сразу, – одобрительно кивнул медиум. – Тем более что я уже связался с больницей и предложил свои услуги со скидкой величиной ровно в твой гонорар.

Не удивлюсь, если этот прохиндей даже за мое спасение отцу счет выставит. С такими навыками ему нужно не медиумом, а ростовщиком работать.

– Ну, надо – значит, надо, – вздохнул я. – Поехали.