Текст книги "Как грустно"

– Сочувствую вашей беде. Такое и нельзя пережить в одну минуту.

Новый знакомый согласно кивнул и снова с ним поделился:

– Я сразу вспомнил вашу фамилию, когда Джулия ее назвала. Потому что всегда читаю городскую уголовную хронику, – он тут же скривил губы: – Но то, что она заключила с вами контракт от своего имени, мне не нравится. Достаточно было предложить это совету директоров и, можете быть уверены, концерн бы заплатил вам никак не меньше. Вечно ставит себя в центр внимания… Кукла!

Блейку показалось, собеседник все-таки несколько преувеличил, заявив, что от принятого за день бренди он «ни в одном глазу».

Сзади уже пили кофе, причем, и полицейские, и Макс.

– Вы тоже химик-фармацевт по образованию? – спросил он, чтобы отнять инициативу у Детлога.

– Н-ет. Это они. А я заканчивал экономический, специализировался по управлению производством. – Тема собеседнику понравилась. – Теперь придется делать все за себя, и за покойного брата. – Его палец указал в сторону остальной компании. – Они полагают, главное – выдумать новое лекарство. Чепуха это, я вам скажу! Главное – его продать. Вы даже не представляете, детектив, какая в нашем деле безумная конкуренция.

– Концерн на хорошем плаву?

– Ну… во всяком случае, на внутреннем рынке мы держимся крепко. А вот проклятые европейцы нас здорово кинули. Франко-бельгийцы. Сначала пошли на соглашение, а потом отказались, связались с японцами. Брат как раз вернулся из-за океана. Он был страшно огорчен. – Гарри опять кивнул головой в ту сторону. – Они не поняли, до какой степени, а я-то его знаю с пеленок.

И попытался, не спрашивая гостя, долить бренди в его бокал.

Но Блейк, вежливо качнув головой, поставил его на стойку, решив, что надо переходить к делу. И чтобы помочь вконец растерянному Максу, спокойно, но очень отчетливо произнес:

– Мы с лейтенантом думаем, господа, что правильнее всего будет начать с кабинета.

Все посмотрели на него и поставили чашки.

– С кабинете, так с кабинета, – с шумным выдохом, согласился и Детлог.

…………………………………………………….

Туда из холла вел просторный хорошо освещенный боковой коридор. Шагов в десять длиной или немногим больше. Слева посередине – дверь, и дверь справа в самом конце.

– Там дальше кухня, – пояснил Макс.

Щелкнул выключатель, и Блейк увидел то, что и вчера на первом из фотоснимков: строгие интерьерные линии, темная дорогая мебель, только пустует кресло перед письменным столом и на небольшом круглом столике нет уже ни рюмок, ни серебряной подставки. Шесть стульев у стен, по три с каждой стороны. С изогнутыми ножками и гордыми фигурными спинками. Стиль «ретро», наверное?

Он кивнул Максу пройти дальше внутрь и повернулся ко всем остальным, послушно ожидавшим у входа:

– Мы с лейтенантом полагаем, что нужно восстановить обстановку вчерашнего вечера. Ту, что была здесь до того, как вы покинули кабинет. Пожалуйста, входите. Я, если нет возражений, как статист, буду выполнять роль хозяина.

– Тогда сразу садитесь в кресло, детектив! – раздался громкий и хрипловатый голос Гарри, который ввалился почти что первым, едва успев пропустить вперед Джулию.

– Можете не садиться, – возразила она, – потому что Эрни тут же поднялся нам навстречу.

– Еще вернее, оставайтесь на середине, где, вот, сейчас стоите, – уточнил Белтам. – Именно тут мы все стали здороваться.

– А по-моему, чуть дальше, у самого письменного стола, – Детлог попробовал подтолкнуть Джулию за плечи. – Ну да, я отлично помню!

– Гарри, веди себя потише. Только начали, а ты уже всем головы заорал.

Блейк, успокаивая, поднял руку:

– О'кэй, я уже понял. Итак, примерно здесь. Вы поздоровались.

– И брат сказал, – снова включился Детлог: – «Давайте, сперва, выпьем по рюмке великолепного хереса. К сожалению, это единственное хорошее, что я привез из Европы».

– Совершенно верно, – подтвердил Белтам.

– А я взял стул и спросил тебя, Джулия, где тебе удобнее сесть. – Гарри не желал отдавать инициативу, и хотя чуть понизил голос, продолжал говорить очень громко.

– Я ответила, что мне все равно, – поморщившись, проговорила та.

– Ты тоже сел, Сидней, а мы с братом остались стоять.

Белтам кивнул, поставил стул и сел невдалеке от бокового круглого столика.

– Там уже стояла бутылка хереса и рюмки?

– Нет, детектив, Эрни вынул ее из шкафчика, открыл и стал разливать, – произнес Белтам.

Но тут же была сделана новая поправка:

– Нет, Сидней, сначала мы ее рассматривали. Это ведь очень редкое коллекционное вино.

Тот сразу же согласился:

– Да, Гарри, ты прав. Я просто не думал, что это имеет значение.

– Вы тоже брали в руки бутылку, мэм? – обращаясь к Лизе, вставился Макс.

– … не помню, лейтенант.

– Брала, – уверенно сообщил Детлог, – минут через пять, когда ты пришла узнать насчет времени ужина. – Джулия показывала тебе этикетку, которой сто пятьдесят лет.

– Итак, – снова начал Блейк, – вы выпили по рюмке хереса. Потом?

– Брат рассказал, как эти чертовы европейцы нас кинули!

Брови Белтама слегка двинулись вверх, а привлекательное лицо мисс Паркер внезапно изменило свои черты. Вдруг обострившись, оно стало неузнаваемо жестким, а ледяной взгляд будто испустил тонкие металлические стрелы.

– Гар-ри, – медленно произнесла она, – ты хочешь, чтобы завтра наши акции упали сразу на несколько пунктов?

– А-а, тут все свои, – поспешно и неожиданно высоким тембром проговорил тот.

– Да, мэм, – успокаивая, вмешался Макс. – Вы можете быть уверены, это не пойдет дальше стенограммы служебного протокола.

– Благодарю вас, лейтенант.

Но прежней она стала не сразу, и Детлог растерянно приумолк.

Образовавшуюся паузу прервал Сидней Белтам:

– Таким образом, мы провели короткий деловой разговор, – посмотрев сначала на Блейка, потом на лейтенанта, сообщил он. – Выпили еще по рюмке хереса, вошла Лиза, а буквально через минуту вместе все покинули кабинет.

– Бутылка, когда вы уходили, стояла на маленьком столике?

– Именно так, детектив.

– Вы тоже пили херес, мэм?

Лиза отрицательно повела головой.

– Ну что ж, – Блейк сделал приглашающий к выходу жест, – теперь прошу показать, куда каждый из вас затем проследовал.

– Иди вперед, Джулия, – уже очухавшись, заговорил Гарри, – вот здесь я отдал тебе браслет и пропустил вперед вас обоих, ты, Сидней, выходил следом.

– Простите, какой браслет? – вежливо поинтересовался Макс.

– Джулия перед уходом уронила с запястья браслет, и он тут катался под ногами. Он тебе очень идет, дорогая, – заискивающе взглянув на нее, добавил тот.

Не обратив внимания, она прошла в коридор.

Блейк, пропустив Макса, последним вышел из кабинета, заметив, что Лиза, вполне буквально следуя его указанию, идет на кухню.

– Секунду, мэм. Какая у вас в доме прислуга?

Молодая женщина повернулась к нему в полуоборота.

– Вечером никакой. Днем работает служанка. И садовник три раза в неделю.

– Значит, ужин вчера вы готовили сами?

– Я его не готовила. Ужин был заказан в ресторане, и мне оставалось только подать.

– Спасибо. Тогда пройдите, пожалуйста, в зал, а мы будем условно считать, что вы пока находитесь на кухне. – Блейк улыбнулся ей, однако без всякой в ответ реакции.

– Веди себя поэнергичнее, Макс, – он сжал его локоть и чуть подтолкнул вперед. – Раскручивай их: кто что делал в следующие десять минут?

Тот для большей уверенности откашлялся и, когда они появились в холле, громко проговорил:

– А сейчас пусть каждый из вас покажет, где находился и что делал в следующие десять минут. То есть, до того момента, как вы, мистер Детлог, и вы, мэм, одновременно подошли к дверям кабинета и увидели э… эту печальную картину.

– Я уже сказала, – начала Лиза…

– Да-да, мэм, вы сейчас как бы на кухне.

– Войдя сюда, – не дожидаясь специального приглашения, заговорил Гарри, – я хотел закурить, но оказалось, забыл сигареты в автомобиле. Вышел наружу, погода была хорошая, поэтому выкурил сигарету на свежем воздухе. Потом решил заглянуть к Эрни.

– Можно узнать, зачем?

– Странно, лейтенант, почему я не могу заглянуть к собственному брату?

– То есть без всякой конкретной цели? Он ведь сам должен был вскоре появиться к ужину.

Детлог пожал плечами с видом человека, вынужденного отвечать на дурацкие вопросы, прошел к бару и вынул из деревянного ящичка сигарету.

– Хотел кое-что уточнить в связи с очередной нашей рекламой на телевидении. Они запросили несколько больше обычного.

Блейк тренированным боковым зрением уловил вдруг, как левая бровь Джулии Паркер чуть поползла вверх, но тут же вернулась на место.

Макс кивнул и вопросительно посмотрел на Белтама. Тот указал на дверь во внутреннее помещение:

– Я прошел в библиотеку.

– Зачем?

– Лейтенант, я иногда читаю книги.

– Э… я тоже, – неуверенно начал тот, но тут же, обретя бодрость, добавил: – Однако это занимает у меня не десять минут.

У Белтама мелькнули в глазах веселые искорки:

– Завидую, у меня меньше свободного времени. Но почему бы, если образовалась пауза, не полистать, например, томик Мура?

Макс сразу пришел в затруднение.

– Работники полиции, – пришел ему на выручку Блейк, – обычно предпочитают прозу.

– Да, знаете ли, – сообразил лейтенант, – профессионально это гораздо ближе. Жизнь пишет нам сочинения на грубые темы. Следовательно, вы все время находились в библиотеке?

– Да, Гарри куда-то вышел, Джулия разговаривала по телефону. К тому же, ужин должен был начаться не через десять, а не менее чем через пятнадцать минут, Эрни сам это время назначил. Я просто сидел и читал.

– Теперь вы, мисс Паркер?

– Видите, я уже давно стою у телефонного столика.

– Вы какое-то время разговаривали по телефону?

– Не какое-то, а именно те самые десять минут. И положила трубку как раз, когда Гарри и Лиза подошли к дверям кабинета.

– Вы стояли или сидели? – неожиданно переспросил Блейк.

– Ах да, сидела.

– Вот в этом кресле? Кресло всегда так стоит? – он подошел и аккуратно в него поместился… – Хм, отсюда прекрасно виден коридор и дверь кабинета. Если вы именно так сидели, дверь все время находилась у вас в поле зрения.

– Совершенно правильно.

– Вы не поворачивались, не меняли положение?

Она изобразила обиженную гримасу:

– Я серьезная женщина, а не какая-нибудь там вертушка.

– Тогда наверняка увидели бы, если б кто-то в эту дверь входил или выходил.

– Конечно. Но только лишь Гарри и Лиза подошли к ней к концу моего разговора.

Макс, не сдержавшись, выдал какой-то негромкий звук, но тут же, маскируя его, слегка закашлялся.

– Теперь мы с лейтенантом хотели бы, – косо взглянув на него, произнес Блейк, – чтобы вы, мэм, и вы, мистер Детлог, вошли, как вчера вечером, в кабинет. Но предварительно я войду туда первым и сяду у письменного стола в кресло. И еще одна просьба, мэм, – обратился он к Лизе, – принесите, пожалуйста, какую-нибудь бутылку и рюмку, вроде тех, из которых вчера пили херес.

……………………………………………………

Он просто поместился в кресло, не стараясь имитировать мертвое тело, а когда появилась Лиза, попросил ее поставить бутылку и рюмку на стол.

Рюмка оказалась совсем близко от его руки, почти у края стола. Выполнив просьбу, женщина отошла к двери, и Детлог грубовато переместил ее за свою спину.

– Полегче, Гарри!

Наконец, какое-то выражение появилось у нее на лице: на секунду, но очень отчетливо, в потемневших глазах промелькнула злоба.

– А я тебя именно так, входя, и отодвинул, потому что удивился, увидев в очень странной позе брата.

– О'кей, – вмешался Блейк, – пожалуйста, что было дальше?

– Я произнес: «Эй, Эрни, что это с тобой?». И почти тут же к нему подбежал. Голова была странно запрокинута. Лиза сказала: «Он задыхается».

– Как вы определили, что он задыхается, мэм?

– Мне так показалось.

– И что было дальше?

– Подошла и попробовала держать вертикально голову. Но голова была такой… – она помолчала, – такой тяжелой, и будто отдельно от тела.

– Безжизненной?

– Да.

– Вы подошли к креслу спереди или сзади?

– Спереди.

– А вы что стали дальше делать, мистер Детлог?

– Бросился к остальным. У меня же нет медицинского образования. А фармацевты – наполовину медики. Я подумал, Сидней и Джулия смогут что-нибудь предпринять.

– Вам казалось, брат еще жив?

Он не ответил, потом, сделав несколько неуверенных шагов, сел на ближайший стул. Просидел, глядя себе под ноги, повернул к ним лицо, постаревшее вдруг, с влажными красноватыми глазами:

– Мне и сейчас так еще кажется.

Садясь в машину, Блейк посмотрел на часы. Времени прошло меньше, чем ему показалось – еще не было и восьми.

– Едем в управление, патрон, там все обсудим?

– Нет, думаю, мой вариант тебя гораздо больше устроит. Текущие расходы, которые предусмотрены у меня в контракте, включают в себя и ресторанные встречи с полезными в целях расследования людьми.

– Ой! Тогда на минуту заедем ко мне. Я переоденусь в гражданский костюм.

– Заедем.

– Патрон, а кто этот Мур, которым меня пытались стращать?

– Томас Мур, великий английский поэт, жил в первой половине девятнадцатого века. Ты бы, действительно, как-нибудь полистал. Очень высокая поэзия.

Макс мотнул головой:

– Высокая поэзия слишком опасна.

– Почему?

– Мой приятель этим увлекся. А потом его поместили в психушку.

– Я здесь уже был один раз, – сообщил Макс, когда оба уселись за столик в уютной полутемной нише и им зажгли длинные свечи на изящном треножнике. – Симпатичный ресторан, и не из самых дорогих.

Для начала они заказали салаты и бутылку белого сухого вина.

– Попробуем теперь порассуждать, патрон. Что мы имеем?

Блейк ободряюще кивнул:

– Начинай.

Макс, как спортсмен перед стартом, провентилировал легкие воздухом и сосредоточился.

– Во-первых, – решительно заговорил он, – самоубийство Эрни Детлога исключается уже тем обстоятельством, что кто-то побывал в течение этих десяти минут в его кабинете и убрал отпечатки пальцев с рюмки, в которой находился яд. Кроме того, никто из четверых и не заикался о возможности самоубийства, а Джулия Паркер отмела эту версию с самого начала.

Блейк, прерывая его, поднял указательный палец:

– Кое-кто заикался. Гарри, разыгрывая пьяного, пытался подкинуть мне мысль, что его брат был чуть ли в стрессе от провала переговоров в Европе. Он же попробовал повторить эту мысль при тебе в кабинете. Помнишь реакцию Джулии, когда Гарри озвучил вдруг то, что не может подвергаться публичной огласке?

– Да, она чуть не задохнулась от злобы. И я согласен, Детлог разыгрывал пьяного, а в действительности прекрасно себя контролировал, потому что уж слишком точно и без промедления сообщал детали вчерашнего вечера. У вас не сложилось впечатления, что за этим кроется продуманная заготовка.

– Похоже. А что ты еще в связи с этим заметил?

– Что еще… – Макс ненадолго задумался, – знаете, мне не показался слишком убедительным его ответ на вопрос: зачем он заглядывал к брату.

– Ты правильно подметил. И я обратил внимание, что его объяснение вызвало удивление у Джулии.

– Вот как?

– Да, но это не все. Вспомни, он в тот момент закурил. А откуда взял сигарету?

– Постойте, патрон… ах, я осел! Он же вынул ее из ящичка для гостей. Вы хотите сказать, зачем он тогда выходил вчерашним вечером за сигаретами к машине?

– Мелочь, конечно, но сейчас мы должны все просеивать через сито.

Они выпили по глотку из бокалов.

Приятное оказалось вино, сухое, но не кислое. Оба сделали паузу, чтобы попробовать салат, и набивший рот Макс, одобрительно кивнув на тарелку, показал Блейку большой палец.

А вскоре уже членораздельно добавил:

– Почаще бы нам вместе расследовать дела, патрон. Допивайте, я подолью.

Официант подошел узнать, скоро ли можно подавать горячие блюда.

– Минут через пятнадцать, раньше не надо, – распорядился Блейк. – Продолжай, двигаемся дальше.

– Дальше, конечно, самое интересное: то заявление мисс Паркер. Я еле сумел сдержаться… Э, патрон, не до конца сумел, верно. Как ее слова понимать? Никто не входил в кабинет в течение этих десяти минут, она утверждает.

– И какие отсюда, по-твоему, следуют выводы?

– Только два. Либо мисс Паркер кого-то прикрывает, либо она действительно говорила по телефону в начале и в конце того десятиминутного интервала, а в промежутке именно сама и входила к Эрни Детлогу в кабинет.

– Второй вариант, скорее всего, отпадает, Макс.

– Почему отпадает?

– Пока ты переодевался, я позвонил по мобильному телефону на станцию. Там сообщили, разговор шел более девяти минут и ни разу не прерывался.

– С кем она говорила?

– Это домашний телефон известного тебе финансиста Хью Данфорда.

Макс тихо присвистнул.

– Того самого, по прошлому крупному делу?

– У-гу.

– А почему вы сказали, что вариант не полностью, а почти исключен?

– Потому что она близкая приятельница и самого Данфорда, и его жены. В разговоре с близкими людьми можно, например, попросить не вешать трубку, так как возникла срочная необходимость сказать несколько слов кому-нибудь рядом. Ты ведь не удивился бы, если бы в нашем телефонном разговоре мне понадобилось ненадолго отвлечься?

– Понятное дело, здесь нет ничего такого. И черт возьми, это же превосходное алиби!

– Не будем спешить. Данфорд ведь кое-чем мне обязан. К тому же, я уверен на сто процентов, он не может быть тут никаким соучастником. Завтра попробую с ним переговорить, тогда многое прояснится.

– Патро-он, – почти проскулил Макс, – поговорите с ним прямо сейчас по телефону.

– Не очень деликатно было бы с моей стороны, во-первых. А во-вторых, в спокойной нетелефонной беседе можно навести разговор и на личности. Все они – люди одного круга. Данфорд наверняка хорошо знает не только Джулию, но и Гарри, и этого Белтама. – Макс опять долил в оба бокала. – Продолжай, какие еще соображения?

– Против мисс Паркер говорит и тот маленький факт, что она постаралась предварительно оставить на бутылке свои отпечатки пальцев и всучила бутылку Лизе.

– «Всучила» это ты громко сказал.

– Согласен, но, во всяком случае, такое следовало сделать, если хочешь потом войти в кабинет к человеку, чтобы, налив из бутылки вино, не бояться потом за свои отпечатки.

– С натяжкой, но принимается.

– В пользу Лизы свидетельствует отсутствие рюмки с ее отпечатками пальцев.

– А разве ты проверил все рюмки?

– Те три на маленьком столике. На каждой из них отпечатки соответственно Джулии, Гарри и этого… Белтама.

– А запасные рюмки? Я видел, несколько перевернутых кверху ножками, там же стояли, на маленьком столике на салфетке. Поставила, например, к ним свою рюмку, будто одну из нетронутых, вот и все.

Макс замолчал с приоткрытым ртом…

– Патрон, меня следует уволить из полиции.

– Успеют еще. К тому же, если это действительно была Лиза, она могла сунуть рюмку и в один из многочисленных шкафчиков. Ясно, что полицейские не подумают все обшаривать.

– Какой ляп с моей стороны! – он поторопился скорее запить свое горе. – Кошмар, вы б никогда такого не допустили.

– В твои годы допускал и не такое. Объясни мне теперь, почему Лиза во время следственного эксперимента поставила рюмку совсем не туда, где она в действительности стояла?

– Не знаю, – честно сознался Макс. – А вы как думаете?

Блейк неопределенно пожал плечами и указал на тарелки:

– Давай салат доедим.

– С удовольствием. А к мясу, патрон, не будет большого греха заказать бутылочку красного калифорнийского?

……………………………………………..

Салат и сухое белое только растравили им аппетит. И редко ведь удается вот так посидеть в хорошем местечке. Вокруг красиво одетые люди, приятная для глаз обстановка. И торопиться некуда.

……………………………………………….

На десерт Блейк заказал себе кофе и шарик мороженного, а Макс, кроме этого, французского сыра с виноградными косточками.

– Отчетливые мотивы, патрон, просматриваются только у двух человек: наследниками многомиллионного состояния являются Гарри и Лиза. Непроницаемая красавица, должен сказать.

– Скажи лучше, откуда у Лизы цианистый калий? Понятное дело, у этих фармацевтов-химиков. А у нее?.. Я хорошо знаю, этот яд всегда находится на учете, и в специальном хранении.

– Вы вспомните, кто она по происхождению! Итальянка, причем из свежих еще иммигрантов. Отец – владелец небольшого ресторанчика в таком весьма неспокойном городе, как Филадельфия. И ресторан наверняка где-нибудь во второсортных кварталах. Они же там, в иммигрантской диаспоре, все повязаны и перевязаны. Атомную бомбу достанут, если очень понадобится. Надо узнать, что вообще за этим папашей и его рестораном числится.

– Ну, это правильно, – согласился Блейк. – Тем более, есть и еще один настороживший меня момент.

Макс отвел от открытого рта вилку с кусочком сыра:

– Патрон…

– Что?

– Я правда такой дурак, что опять чего-нибудь не заметил?

– Перестань, пожалуйста. Но помни, и я тебе уже много раз втолковывал: голова во время опроса свидетелей или подозреваемых должна быть спокойная и пустая, как сосуд, в который вливается информация. Обдумывание происходит потом. И никаких эмоций и навязчивых подозрений. Все это только отвлекает внимание.

Макс со вздохом отправил сыр в рот и, чуть комкая слова, удрученно посетовал:

– Знать-то знаю, а… не получается.

– Придет с опытом, не волнуйся. Ну, так вот. Ты еще вчера произнес следующую фразу: «Эрни Детлог должен был выйти к ужину через пятнадцать минут». Может быть не именно так, но пятнадцать минут прозвучали. Это ты, конечно, воспроизвел названную кем-то цифру. А сегодня, когда ты хвалился, что тратишь уйму времени на чтение книг, Белтам уточнил: хозяин просил, чтобы его оставили в покое на пятнадцать минут. С чего это вдруг ни Гарри, ни Лиза не дождались назначенного времени?

– И в самом деле, довольно странно, раз через пять минут он сам должен был появиться.

– Я, вот, сейчас подумал, – неожиданно сменил тему Блейк, – этот французский сыр, что ты съел, с виноградными косточками…

– Очень вкусный, я же предлагал вам попробовать.

– Я о другом. Виноградные косточки, как ты полагаешь, откуда они взялись?

– Из винограда, само собой.

– Да, а каким способом? Не думаешь ли ты, что их извлекали с помощью роботов-автоматов?

Макс было открыл рот, чтобы ответить, но призадумался…

– То есть, это что же выходит, – он растерянно повел головой и расслабил галстук, – сидят нанятые папуасы вокруг огромного чана, жрут дешевый виноград и выплевывают косточки, так?

– Видишь, ты прекрасно умеешь анализировать.

– Патрон, это обойдется вашим клиентам в рюмку хорошего бренди. Мне нужна дезинфекция!

Следующим утром Блейк связался из своего офиса с финансовой компанией Данфорда и через секретаря договорился о встрече поближе к вечеру в клубе «Леопард».

После этого позвонила Джулия Паркер. Просто поинтересовалась его впечатлениями от вчерашнего вечера. Блейк ответил уклончиво и сразу же спросил сам:

– Гарри Детлог имеет изрядную склонность к алкоголю или мне только показалось?

– Сознаюсь, у меня странное впечатление. Покойный Эрни, я уже рассказывала, в последнее время к нему слишком тянулся. А Гарри просто любит хорошие напитки, не отказывает себе, но здоровье у него лошадиное.

– Почему вас удивило его объяснение по поводу неожиданного желания зайти в кабинет к брату?

– О, ну и наблюдательность! – Последовала пауза, которую Блейк не стал прерывать. – Дело в том, – снова заговорила она, – что мелкие ценовые колебания по рекламе – совершенно естественная вещь. Такие пустяки вообще не обсуждаются, тем более, на высоком уровне.

– Попросту, Гарри Детлог ввел нас в заблуждение?

– Да, правильнее всего так сказать. Хотя, вы должны понять, Артур, я хочу вести честную игру и не использовать оплошности людей, с которыми много лет дружу и работаю.

– Это именно то, что мне нужно, Джулия. Приятно иметь с вами дело.

– Взаимно.

– Кстати, вы долго говорили по телефону…

– С финансистом Данфордом. Этого требовали последние дела концерна. Сидней хотел, чтобы я поговорила как можно скорей.

– Сегодня нам с лейтенантом придется заняться кое-какими справками, – сообщил он ей на прощанье, – а завтра, я думаю, надо будет поговорить у меня в офисе.

– Вы уже купили чашки для кофе? Наверное, нет. Купите, кофе я сама привезу.

…………………………………………….

Менее всего Блейк ожидал следующего звонка.

Гарри Детлог, поздоровавшись, сообщил, что говорит из своего автомобиля, находясь всего в трех минутах езды от офиса. Хотел бы встретиться.

……………………………………………..

Он действительно появился через три минуты.

– Детектив, я могу рассчитывать на непродолжительную беседу? – Вопрос прозвучал прямо с порога каким-то уж очень вежливым, если не сказать, заискивающим тоном. – У вас есть сейчас время?

– Я в вашем распоряжении, сэр, и времени у меня достаточно.

Блейк указал на кресло и пододвинул к противоположному краю пепельницу.

– Вы ведь курите?

– Да, хотя все время собираюсь бросить. Дурное занятие.

Он полез в карман за сигаретами, но не закурил, а просто положил пачку рядом.

«Нервничает, – отметил про себя Блейк. – Или делает вид, что нервничает?.. Нет, все-таки нервничает».

– Вас, наверное, удивил этот мой визит, детектив? – он не стал дожидаться ответа: – Видите ли, я вчера сразу понял, кто в вашей паре главный. К тому же, вы были раньше начальником этого молодого лейтенанта, я знаю.

Блейк кивнул и спокойно стал ждать продолжения.

– Да. – Гарри Детлог положил ногу на ногу и тут же, будто поза сделалась неудобной, вернулся к прежней. – Понимаете, детектив, полиция есть полиция. Там все, что ни скажешь, попадет в протокол, а потом расхлебывай.

– Если я правильно уловил вашу мысль, вы хотите поговорить со мной, а не с лейтенантом, рассчитывая на определенную конфиденциальность?

– Именно так, детектив! – обрадовался этой неожиданной помощи гость. – Именно так!

– Я твердо могу обещать, мистер Детлог, что любые сведения, которым вы не захотите придать официальный характер, таковыми и не окажутся. Но, – он предупреждающе поднял руку, – в рамках личных контактов и обмена информацией с моим бывшим помощником…

– О, ради Бога, детектив! Я даже заинтересован в этом. Лейтенант не должен питать ко мне подозрений. Но все-таки, не для протокола.

– Договорились, давайте начнем.

Гость, потянувшись за сигаретой, как показалось, слегка расслабился.

– Вчера, – он чиркнул зажигалкой и затянулся, – я был не совсем искренним. Я хотел зайти к брату не для того, чтобы обсуждать производственные вопросы.

– Мне так и показалось. Тогда, зачем вы пошли к нему в кабинет?

– Чтоб объясниться. И попробовать снять напряженность, возникшую, отчасти, по моей вине.

– Какого рода?

– Деньги, что же еще. Все остальное решается с их помощью. У меня накопились некоторые долги. Но не потому, что я тратил деньги на развлечения, поверьте. Вы разбираетесь в живописи?

– Дома у меня есть несколько альбомов европейских музеев…

– Это тоже неплохо. Нет, я говорю о двадцатом веке – модерне и постмодерне.

Блейк усомнился:

– Боюсь, сэр, я в этом вряд ли что-нибудь смыслю.

– Ха, открою вам небольшой секрет: в этом вообще никто ни черта не смыслит. Это как в моде, детектив. Группа профессионалов раскручивает свой бизнес. Вы видели, чтобы люди носили то, что демонстрируется на подиумах?

– Честно говоря, меня всегда смущают непонятные тарелки на головах, разрезы до… – Он, не найдя нужного слова, только провел снизу до живота рукой.

– Вы правы. Но людям внушают мысль, что все это очень здорово, что уважающие себя граждане должны следить за подобными глупостями и, соответственно, платить деньги. Так и с картинами. Старушка-Европа умела ценить гениев и накапливала их веками. Но на этом быстро состояние не сколотишь. Поэтому в двадцатом веке стали действовать другим способом: создавать искусственные имена, новые направления. – Гость весело посмотрел на Блейка. – Вы бы, вот, повесили у себя дома картину Пикассо «Девочка на шаре»?

– Нет, – решительно качнул головой тот.

– Я бы тоже. Но это откровенное уродство стоит два десятка миллионов долларов! – Он явно хотел продолжить тему, но, вспомнив о чем-то более важном, приостановился. – Да… так вот, детектив, я уже более двух лет занимаюсь этим бизнесом, и, наконец, кое-что получилось. Две картины ушли на Монреальском аукционе за немалые деньги. Но торговля велась именно в тот самый вечер, понимаете? Я еще не знал результатов. Очень надеялся, потому что получил бы козырные карты для разговора с братом. Волновался. Поэтому вышел на улицу, чтобы позвонить своему посреднику по мобильному телефону.

– Значит, узнав о положительных результатах, вы захотели сразу же сообщить брату, что выбрались из финансовой ямы?

– Именно, это позволило бы сгладить всю ситуацию. Сидней, когда мы вышли из кабинета, сказал: обязательно нужно сегодня хоть как-то смягчить конфликт. Лучше до ужина.

– Почему?

Детлог чуть-чуть поежился.

– Эрни, перед отлетом в Европу, сказал, со мной нужно решать. – Опять гостю сделалось неуютно в кресле. – Понимаете, детектив, мы всегда любили друг друга. Но даже в детстве, если в голову Эрни втемяшится злобная мысль, ожидать можно было просто чего угодно. А в последнее время он сделался очень ожесточенным.

– Не только по отношению к вам?

– Ко всем. Даже с Сиднеем у него были стычки.

– На почве чего?

– Э… попробую объяснить. – Детлог задумался, и показалось, он уже сам слегка пожалел, что затронул такой деликатный предмет. – Фармацевтический бизнес очень сложная штука.

– Я представляю.

– Нет, – хмыкнул он, – думаю, что не представляете. Дело ведь не только в том, что это открытый рынок, куда лезут все со своими новейшими разработками. И всех этих азиатов, европейцев и отечественных конкурентов нужно отслеживать: что они там придумали и где вам наступят на пятки. Существует и другая проблема. Делать ли ставку на совершенствование и удешевление традиционных лекарств или создавать принципиально новые? Это сложнейший выбор. Потому что во втором случае нужен научный прорыв, а для него недостаточно только одного интеллекта, даже такого, как у нашего Сиднея.

– Нужна еще куча денег?

– Правильно. Точнее, большая куча. А удастся ли потом окупить затраты и заработать прибыль, никто толком не знает. Или можно пойти по первому пути и придумать нечто, что придаст традиционному лекарству приятные побочные эффекты, усилит действие на первом этапе, хотя по большому счету лечение будет тем же самым. – Он вдруг осекся. – Вы понимаете, эти маленькие профессиональные хитрости…

– Между нами, сэр, разумеется, между нами.

– Эрни всегда придерживался первого, более надежного плана. Тем более что Сидней – просто маг, он из дерьма конфету сделает.

Блейк невольно подумал, что надо бы лучше следить за здоровьем, ходить в спортзал…

– Вот на этой почве у них в последнее время шли сильные схватки. Конечно, в распоряжении Сиднея всегда была превосходная лаборатория, новейшее оборудование. Но нельзя, чтобы крупные разработки ученого не находили практического выхода. Я говорил Эрни: «Нельзя так обращаться с Белтамом. Когда-нибудь это плохо кончится».